Алекс Штейн
Изотопный циферблат
Девид еще раз проверил свое снаряжение: пистолет пулемет с парой магазинов, беретта и запасные обоймы к ней, складной подствольный гранатомет с разнообразными гранатами. В сумке рейдерский автомат, на поясе висит в виде брелка машина времени, а на шее очки тепловизора.
Угнанный у бандитов мотоцикл был заправлен топливом из запасов пришельцев. Наемник полностью готов к спасательной экспедиции. Он сел на байк, напоследок окинул взглядом базу своей команды.
Сопровождаемый полным злой надежды взглядом лысого грифа, следопыт завел мотор, взревевший диким зверем, и тронулся в путь.
***
Когда уже окончательно стемнело, в небо поднялся огромный, истерзанный труп лунного тела, заполонивший своими осколками половину небосвода. Солнечный свет отражался от сотен белых кусков обратно на землю.
Пока крыши каменных столбов купались в лучах белой ночи, внизу, в расщелинах переулков и улиц, царил тихий мрак. Черная в ночи вода не журчала, застыла, словно покойник и отражала лишь густую тьму. Даже насекомые онемели в этих глухих водах.
Под покрывалом теплой жидкости медленно извивались водоросли. У покрытого илом дна, под крышами сгнившего транспорта застыли спящие рыбы. Лишь тень подводного ящера неспешно скользила под гладью, притворяясь чешуйчатым бревном.
Две тонкие белые вспышки беззвучно мелькнули сквозь крокодила, подло прервав его плаванье и окрасив черную воду еще более черной кровью. Древнее животное резко остановилось и безжизненной тушей начало подниматься к поверхности, разворачиваясь брюхом кверху.
Приглушенные водой тяжелые шаги разрушали ночную идиллию, неумолимо приближали квадратный силуэт многотонного робота. Дредноут разбирался во флоре и фауне не лучше беспамятного солдата, но в отличие от человеческого существа ему не были свойственны, ни раскаяние, ни сострадание, ни прочие чувства эмпатии.
Только леденящий ужас расчета.
Большое, органическое – должно быть уничтожено. И наплевать насколько оно не похоже на человека. Тем более, когда в далеком прошлом, пилот машины смерти сам был еще живым, то от скучного безделья он иногда отстреливал бродячих псов, имевших горе оказаться поблизости.
Искусственный разум оружия массового уничтожения запомнил это поведение.
Через еще пару шагов, дредноут, внезапно замер. Застыл, словно статуя. Окружавшая подводная тишина могла показаться абсолютной, но это было далеко не так. На самом деле окружающее пространство было буквально залито низкочастотными волнами радиосигналов, большинство из которых создавал сам ослепший робот, чтобы максимально смоделировать мир вокруг.
И сейчас, он уловил чужеродный сигнал:
«Ричи… я поставлю запись вещания на повтор…», – дредноут «увидел» немой крик, разнесшийся над городом, – «я… буду искать тебя… вернешься в хаб… не уходи…».
И запись снова и снова ходила по кругу, четко оглашая на все каменные джунгли об источнике сигнала.
Робот отмер, военно-четким движением развернул корпус на девяносто градусов и с удвоенным усердием зашагал к своей новой цели. Гладкий череп мертвеца смотрел вперед бездушными глазницами и улыбался, словно предвкушая.
А между тем, поверхность реки как была зеркально гладкой и непроглядно черной, так таковой и оставалась.
Час 13
Среди прочих небоскребов, где-то почти в центре зеленокаменной долины, резко выделялась башня вдвое выше остальных, что обломанным шпилем протыкала небосвод. И хоть последние четыре этажа туристических пентхаусов давно сложились внутрь друг друга, бывшая телебашня по-прежнему была самым высоким крестом на кладбище человеческой истории.
Если бы кто-то смог оказаться на ее вершине, то обнаружил бы здесь гигантское гнездовье самых разноцветных попугаев, туканов и колибри, поющих хор тысячи клювов каждое утро.
А помимо сногсшибательного вида лоскутков туманной россы, ползучих среди огрызков небоскребов, отсюда можно воочию лицезреть приливное влияние зависшего в зените бледного гиганта луны.
Не далее как накануне вечером, река достигала максимум середины второго этажа, а когда ласковое желтое солнышко проклюнулось сквозь горизонт, надежно затоплены были уже все четыре. А местами даже больше.
Макушки фонарных столбов еще в полночь канули в пучину, вместе с большинством рекламных щитов. Остались лишь наполовину торчащие из воды вывески эмблем прогнивших брендов, чей престиж в час икс лишился смысла первым.
Между тем виновница торжества гравитации была еле видна сквозь толщу атмосферы. Отчетливо разглядеть давалось только полумесяц, дамокловым серпом нависший над туманами каменных столбов.
Блеклая дымка россы неплохо скрывала поверхность разлившейся реки. Но даже если бы не так, заметить маленькую серую лодку, плывущую внизу и тесно жавшуюся к серому утесу бетонных стен, было бы непросто.
Особенно сверху, штурман умело выбирала маршрут и всегда оставалась в тени какой-нибудь лиственной кроны, так обильно растущей на вершинах камней, словно мангровые грибы.
С другой стороны, судно путешественников во времени вполне можно было услышать. Все-таки гул пропеллеров, хоть и был приглушен малым ходом, но по-прежнему оставался шумным.
Однако две маленькие точки крылатых охотниц из банды гарпий, что тоже были видны с покосившейся крыши все того же шпиля, усеянного пестрыми какаду, все таки кружили слишком далеко к югу. К тому же, свист ветра в ушах мешал им ориентироваться на слух.
По этой же причине они не слышали тарахтенье горного мотоцикла с другой стороны горизонта. Может быть, у них был бы шанс его заметить, если бы только они не летели в противоположном направлении.
Равно как и сам наемник на рейдерском байке скакал по крышам далеко не в сторону спрятавшегося в тумане катера подруги.
Пассажирам лодки же, мешал расслышать удаляющееся тарахтенье все тот же гул пропеллеров, который, как оказалось, никто кроме них самих, не слышит.
Лодка в утренний час пик, неспешно и спокойно обогнула самую высокую точку руин заселенную цветастыми пернатыми и направилась далеко в третью сторону, разминувшись как с врагами, так и с друзьями.
***
Алекс проснулся, когда солнце уже теплило к полудню и от утренней сырости не осталось даже тумана. Ричи не стала будить его на заре, ведь солдат рулил лодкой до середины ночи. К тому же, ее забавляло смотреть, как он спит, склубившись под скамейкой.
Первым, что сделал солдат, открыв глаза, спохватился своего автомата, которого не оказалось рядом. Выскочив кувырком и на ноги, он застыл в полуприседе, глядя стеклянными глазами на сидевшую, как ни в чем не бывало, наемницу за штурвалом.
Рядом с девушкой стоял автомат, подпирая защитную сетку пропеллеров катера.
– Вокруг никого, спокойно, – Ричи поднялась, не отпуская руль, но встав между солдатом и оружием.
Алекс начал понемногу понимать, где он. Сознание опять проснулось на пару секунд позже рефлексов.
– Почему не разбудила утром? – выпрямившись, он огляделся.
Кругом были те же камни с лианами, что и вчера.
– А смысл? Все равно мы никуда не приплыли, – девушка пожала плечами и кинула напарнику его оружие, тот легко перехватил автомат искусственной рукой. – К тому же с тем, как ты просыпаешься, будить тебя откровенно страшно.
– Ага, но пушку ты у меня все равно стащила.
– Э-хе-хе… – Ричи невинно улыбнулась, пряча глазки в поисках хитрой смены темы.
Но ничего менять не пришлось, солдат не планировал ругаться. Он приложил к борту оружие и полез капаться в ящике, в поисках провианта на завтрак.
– Мокрые черви тухнут, – констатировал он факт неприятного запаха угря.
– Даже не вздумай их есть, они не для этого.
Алекс недоуменно обернулся к штурману, но девчонка была абсолютно серьезной:
– Я их для отдела исследований взяла, как презент. Они любят всякие странные штуки. Может даже смогут клонировать этих червей и будем их разводить, если они питательны.
– То есть ты согласна, что это еда?
– Это не значит, что ее можно есть.
«Еда, которую не едят?» – Алекс помотал головой. То ли он до сих пор не проснулся, то ли его спутница не спала слишком долго.
– Ты временами какая-то странная, – подытожил солдат, – особенно когда говоришь.
– Эй! Научные исследования это важно! – обиделась Ричи, тыча пальцем в сторону напарника. – И вообще, эти мокрые черви мои! Положи где взял.
– Ладно, ладно.
Алекс кинул гнить речную тварь обратно в ящик и достал взамен железную банку консервов. Взвесив ее в руке, он внезапно злорадно ухмыльнулся:
– Эх, вот бы сейчас открывашка под рукой была. Ты так не считаешь?
– Да иди ты! Там колечко есть.
– О! А это удобно, – уже серьезно заметил солдат.
Потянув за колечко, он отломал его, сохранив нетронутую саму крышку. И так и застыл, в неловком молчании под невыносимым давлением презрительного взгляда Ричи.
Банка полетела вслед за угрем.
Хлопнув крышкой ящика, Алекс уселся сверху. В этот раз он взял последнее, что оставалось – зелено-пупырчатый фрукт, подаренный пришельцам обезьяной, которую они чуть не пристрелили.
Его бы можно было назвать ананасом или чем-то на него очень похожим, но, ни один из путешественников во времени не знал такого слова.
– С ума сошел? – задала Ричи риторический вопрос. – Мы же не знаем, съедобна ли вообще эта штука?
– Та обезьяна ее ела, а она была похожа на человека.
Солдат пожал плечами и принялся ковырять толстую кожуру плода ножом. Вытащил кусочек мякоти и аккуратно попробовал на вкус:
– Ммм, вкусно.
– Дурак! А вдруг это и вправду ядовито, – забеспокоилась девушка, но Алекс лишь закатил глаза, пробубнив:
– Уж надеюсь.
Ричи было возмутилась, но Алекс поспешил набить рот вкусным плодом, всем видом демонстрируя древнее, как мир правило: «Когда я ем, я глух и нем».
Дальше они плыли молча, какое-то время. Позавтракав, Алекс сменил Ричи на месте рулевого, и девушка уселась на скамейке.
В отличие от необразованного солдата, марсианская наемница легко смогла вскрыть консервы. Демонстративно легко, разумеется.
Между тем солнце все выше взбиралось по небосводу, разгоняя по углам туманы, а вода все выше поднимала лодку. Прилив все никак не прекращался, некоторые невысокие дома уже полностью канули в реку. На поверхности остались только переплетенные в кроны древесные корни, да шпили редких каменных небоскребов.
Развалины города вокруг все меньше походили на руины и все больше на странную помесь мангрового леса и густых столбов из листвы и бетона. От обилия воды многие растения словно торопились распуститься, в том числе и разноцветными цветками, делая окружающий мир еще краше.
Пока лодка неспешно плыла, куда глядят глаза, Ричи разлеглась на скамейке, закинув ноги на борт, и наигрывала одну и ту же мелодию на гитаре мертвеца. Алекс мог бы возмутиться, но вряд ли девчонка из будущего внезапно сломала бы то, ради чего пошла с ним на сделку. Потому солдат просто наблюдал за моментом, изредка поглядывая на небо и уводя лодку все дальше на север.
Так время докатило до полудня, пока солнце на небе не встретилось с луной.
Неизбежно столкнулись два соседних небесных тела. Желтое светило стремительно потускнело, медленно угасая за быстро чернеющим силуэтом.
– Ух, ты… – Ричи прекратила играть и отложила гитару, поднялась на ноги.
Алекс поднял взор кверху как раз в тот момент, когда последний лучик света канул в лунную тьму, а живописный мир вокруг окутала мрачная темнота, какой не бывало даже ночью.
Огромный черный рубленый диск завис на темно-синем небосводе, окруженный ареалом золотистых лучей, пляшущих и переливаясь северным сиянием, но в теплых тонах.
А сотни осколков по всему небосводу наоборот, засияли режущим белым отражением, усыпав ставшее вечерним посреди полудня небо, словно сотни маленьких лун.
Черное солнце в зените алмазного небосвода.
– Безумно красиво, – все восхищение марсианки было написано на ее лице.
Но у солдата, в отличие от наемницы были совсем другие эмоции. Алекс тоже поднялся на ноги, отпустил штурвал и застыл, глядя на столь знакомое зрелище, нашедшее отражение в зрачках его глаз и проложив путь в сокрытые воспоминания.
Где он маленьким ребенком стоял посреди полыхающего мира, окруженный криками, наполненный страхом и с ног до головы в прахе незнакомых людей, а над его головой точно так же сияла все та же луна.
Тогда она была черно-красная, словно облитая кровью. И гораздо дальше. Хотя даже невооруженным взглядом можно было понять, что небесное тело переливалось багровым от огня миллионов пожарищ.
Колонии, что семена, так щедро разбросанные по ее поверхности, проросли вглубь ее коры. Но сотворенное людьми, людьми же было уничтожено.
Вместо пляшущих солнечных лучей в сторону земли падали осколки. Горячие, горящие осколки метеоритами разрывали атмосферу и заливали огненным дождем планету. Там где тысячу лет назад восходила в зенит луна, земля превращалась в подобие ее тлеющих пейзажей.
Но человечество не остановил апокалипсис, а вдохновил. Они продолжили соревнование по массовому самоистреблению, взялись с удвоенным рвением.
Маленький мальчик оторвал взор от огненного ока и опустил взгляд на свою, еще настоящую, левую руку. Вокруг кричали и плакали другие, они горели заживо, пока ребенок без тени эмоций на лице, запачканном копотью, смотрел на то, как таит его конечность, будто восковая…
– Алекс, ау, рулить, кто будет? – недовольный возглас надоедливой марсианки вернул ребенка обратно во взрослый возраст.
Алекс стоял на покачивающейся лодке и смотрел на свою ненастоящую руку, пока не сообразил повернуться в сторону напарницы.
Не удостоив ее ответом, солдат сел обратно за штурвал. Девушка только пожала плечами и продолжила наблюдать за мрачным явлением природы, молчавшим красотой об ужасах прошлого.
– Ричи, – окликнул он напарницу, – расскажи, чем закончилась война. Она ведь закончилась?
– А ты сам разве не знаешь? Ты же прибыл как раз из тех времен, – ехидно улыбнулась наемница в ответ, – и побольше меня должен знать о последней войне на Земле.
– Во-первых, моя память еще не восстановилась. Во-вторых, последнюю тысячу лет я был сильно занят – спал. Так что я немного не в курсе актуальных новостей.
– Но ты ведь не веришь, что я из будущего. Какой толк меня слушать?
– Потому что если ты не из будущего, то точно из настоящего. А это значит, что ты уже знаешь больше меня.
«Хм, логично», – подумала Ричи, однако не спешила что-то рассказывать.
Марсианка не была до конца уверена в своем спутнике. С другой стороны, ее знания истории не то, чтобы имели какую-то секретную ценность.
Между тем Алекс продолжил:
– Я видел на куртке одного из твоих друзей символ, который вчера нашел и на вашем оружии. Синий венок и меч. Это знак Альянса, они были врагами Федерации. Ты и твоя команда работала на них?
– Альянс? – удивилась девушка. – Нет, это символ Коалиции Марса. Хотя, возможно, когда-то давно он означал что-то иное.
– Что ты имеешь в виду?
– Ладно, расскажу, – Ричи уселась обратно на скамейку, прежде чем, собравшись с мыслями, приступить:
– На самом деле у нас мало информации о временах до забвения. Наши предки покидали Землю в спешке, забрав только то, что под руку попало. Многие и многих пришлось бросить. Так в Лету навсегда канули история, научные исследования, электронные библиотеки, про искусство и говорить нечего, мы даже не знаем, существовало ли оно вообще. Хотя, наверное, что-то все-таки было. Не могло не быть.
Сейчас нам известно только, что была большая война и страшная катастрофа на Луне. Стала ли эта катастрофа причиной войны или ее следствием, неизвестно. Но то, что это сделали люди совершенно точно.
По легенде, наши предки были беженцами. Они собрались вместе со всех уголков света, спасаясь от рушащегося мира. А когда стало ясно, что планета обречена, отправились в космос на пяти кораблях. Но война не отпустила их просто так, и только двум звездолетам удалось достичь орбиты Марса.
Они назывались Авалон и Элианора. Иронией судьбы они принадлежали двум противоборствующим сторонам, которые ненавидели друг друга. Люди, пусть даже бегущие от смерти, остаются людьми, и их злоба никуда не девается.
Тогда, чтобы в зародыше избежать розжига новых конфликтов, Авалон с Элианорой сумели договориться пройти через процедуру забвения. Все личные данные всех выживших были удалены, все атрибуты государства сожжены, все аудио или видео свидетельства прошлого стерты.
Они навсегда забрали у людей все, оставив только память, но запретив даже упоминать о прошлом, и тщательно следили за исполнением этого правила, жестоко наказывая нарушителей.
Многим это не понравилось, но благодаря их жертве уже через два поколения наше общество вспомнило, что такое мирная жизнь. Да, это была тяжелая жизнь, на Марсе жить не просто, но все-таки мирная.
А символ… считается, что это был символ Элианоры, по легенде именно она попросила Авалона совершить забвение и тот, выполнив ее просьбу, оставил символ, как дань уважения забытому. Но что он означал на самом деле, никто не помнит.
Когда Ричи закончила рассказ в лодке повисла тишина. Так как небо затмил черный диск зависшей в падении луны, многие птицы и звери вокруг решили, что наступила ночь и замолчали. Потому тишина была почти глухой.
Только слабый рокот пропеллеров, да всплески воды о борта был между путешественниками во времени.
– Похоже на красивую сказку, – подытожил солдат.
– Это она и есть, – пожала плечами наемница. – Коалиция ведет летоисчисление от забвения, а тогда, первым поколениям вообще не рассказывали о существовании Земли до совершеннолетия. Считалось, что это может испортить детей. Так что ничего точнее сказки у нас нет.
– То есть, чем закончилась война, ты не знаешь?
Наемница лишь удивленно похлопала глазами.
– Оглянись вокруг, – она развела руками по черным от затмения зубьям руин, торчащих из такой же черной глади вод. – Очевидно же, чем все закончилось, не победил никто. А меньше, чем через тысячу лет не останется даже этих развалин.
Солдат нахмурился от последних слов, он не понимал, на что намекает его напарница.
– Ты упоминала, что планета обречена. Что это означает?
– Точно, ты же не в курсе, – Ричи подняла указательный палец в сторону все еще черной луны. – Она падает, и когда упадет, Земли не станет. В моем времени место третьей планеты занял Марс.
Алекс удивленно присвистнул от такого заявления. А затем внезапно рассмеялся, словив недоуменный взгляд собеседницы.
– Вспомнил кое-что, – пояснил он, – как командир гнал в бой солдат, под лозунги: «За будущее Земли, за процветание планеты» или что-то вроде того. Луна тогда уже была подбита. Интересно, что бы он сказал, узнай тогда, что наш шарик…
Солдат внезапно замер, растеряв все веселье, но застывшая улыбка так и не сошла с лица:
– Точно, ему в челюсть прилетел минометный снаряд. Повезло, что не взорвался.
– Он что, выжил? – не поверила марсианка.
– Нет, я выжил. Командира добил, чтоб не мучился.
Ричи словно ледяной водой окатили. Она не была готова услышать нечто столь ужасное. Да еще и лицо напарника на какое-то мгновенье словно застыло в неестественной гримасе злобного смеха.
В тот момент девчонка впервые задумалась, сколько кошмаров может крыться за красивой сказкой, которую она сама только что поведала. Но тогда она еще до конца не осознавала, что такое страх.
– Прости, что напомнила о таком.
Но солдат лишь пожал плечами и как ни в чем не бывало, ответил:
– Не страшно, это всего лишь куски воспоминаний. Они даже не цельные. И потом, ты же не веришь, что я из прошлого?
– Э-хе-хе… – Ричи снова невинно улыбнулась, отворачиваясь обратно к луне.
Невесомые облака испещряли тонкими полосами небосвод высоко над землей. Местами они все еще попадали под свет солнца, а местами под отраженный свет блеклых лунных осколков. Из-за чего газ продолжал по вечернему сиять даже под тенью затмения. Словно белые нити, облака тянулись с юга на север.
Сюрреалистичная картина рисовалась еще пару часов, прежде чем солнце проклюнулось над чужим горизонтом, и прерванный день вернулся в свои законные права.
Дальнейшее плавание путешественники во времени продолжили молча.
***
Солнце палило, жара была нещадной. Ничего аномального для здешних широт. Сочная зелень листвы щебетала разноцветными птицами, бетонные плиты шевелились согретыми насекомыми, река блестела чешуей рыбных косяков.
Если присмотреться, то изогнутый корень справа, на углу кривого здания слева, свесил ползучие кольца длинной змеи, шипящей раздвоенным языком из-под теней широколиственных крон.
Дома в этом районе, как будто стояли не так плотно, как в соседних. Либо это следствие прилива, который казалось, совсем берега попутал, затопив постройки пониже. А может, сыграло и то и другое, но как бы то ни было, небоскребы росли здесь гораздо реже, а водные просторы вокруг превратились из рек в озера.
Хотя горизонт все равно, как и прежде был завален серо-зелеными столбами. Только теперь они казались дальше.
В центре одного из таких лазурных заливов сел на руины, как на рифы, огромный сухогруз, переломанный пополам. Большая часть судна гнила под водой, разбросав по дну разоржавевшиеся контейнеры, но нос корабля был задран резко кверху и лежал, опершись о стену одинокого строения.
Навсегда останется загадкой, какая буря прибила его к зданию и тем более, как выдержал удар сам небоскреб.
Но сейчас в их тени стояло на якоре другое стальное чудо, вокруг которого словно стая птиц кружили десятки деревянных шлюпок.
Это юдо было сварено местными самодельными резаками из разнородного металлического мусора в большую, недокруглую платформу, лежащую на самосшитой камерной воздушной подушке из десятков заплаток резин.
Сзади платформы кто-то привинтил три самолетные турбины, срезанные вместе с кусками крыльев, теперь торчавших хвостами. Спереди, возможно тот же безумец, собрал таран из экскаваторных ковшей. В центре высился плетеной мачтой строительный кран, от которого тянулись железные тросы к резиновым бортам.
Палубу обжил франкенштейн уродливых надстроек, сшитых сваркой из каркасов, поднятых со дна автобусов, троллейбусов и трамваев.
А из бортов ежовыми иглами во все стороны торчали рыбацкие краны-удильщики. Такие же пережитки древнего мира, как и все прочее, но, пожалуй, единственное, что на этом стальном чудовище до сих пор использовалось по прямому назначению. На них были развешаны уловы.
Речной монстр на черном матрасе был раскрашен яркими мазками боевой краски в лучших стилях пестрых колибри. Непонятно зачем, но выглядела эта смесь естественного черного и агрессивно красного, вперемешку с экспрессивно желтым, откровенно безумно рядом с размеренной жизнью каменных корней, и зеленых рек.
Проплыть мимо этого перфоманса творческой инженерии было попросту невозможно. Поэтому маленькая пропеллерная лодка путешественников во времени аккуратно преодолевала озеро, приближаясь к дому тех, кого все здесь называли «Металлургами».
Воды вокруг пестрого траулера кружили десятками маленьких лодок. Узкие выдолбленные из гигантских корней каноэ и парусные катамараны туземцев плавали по кругу. На первый взгляд казалось странным, как племена аборигенов оказались в компании ребят с явно техническим складом ума.
Но когда луна восходила, поднимая озерную гладь до максимума, вместе с водой прибывала и рыба. Очень много рыбы, в том числе и крупной. Такой, как огромный трехметровый сом, подвешенный на бортовом рыбацком кране желто-красного судна.
Все рыбаки со всех окрестностей торопились на лазурные озера, пока вода не ушла, вместе с дарами. Однако заметив чужаков, они ничуть не испугались, даже напротив. Чем ближе подплывали пришельцы, тем больше внимания привлекали.
Туземцы отрывали взгляды от воды, опускали копья и сети, бросали свои дела. Разнородные шлюпки и байдарки любопытства ради закружили уже вокруг чужеземцев. Среди местных было так много детей и отроков, что красно-желтые начинали казаться не рыбаками сварщиками, а банальными няньками.
Между тем на судне последних тоже было заметно движение.
Команда суетилась и бегала по палубе, но вовсе не от того, что к ним приближалась лодка с парой неизвестных лиц. Нет, они были сконцентрированы на том, что прямо сейчас вытягивал со дна их огромный кран, чья стрелка выступала далеко за резиновые борта воздушной подушки.
А вот чужаков больше заинтересовали сами металлурги. Их было человек двадцать, может тридцать, и они все были очень разные, уникальные. Кто-то весьма молод, как дети туземцев вокруг, а кто-то сам был родом из племени аборигенов, другие же сильно стары и седы, однако все работали на равных.
Людям помогали древние экзоскелеты, которые они подняли со дна городских рек и модернизировали под себя. Связки гидравлических стальных прутов лежали на теле поверх одежды, дублируя кости конечностей и спинной позвоночник.
Единый стальной каркас позволял металлургам равно как выполнять сверхтяжелые погрузочные и не только работы, так и в принципе полноценно функционировать.
Потому что у каждого из них был свой недуг, сильная травма.
Они были немощными, слабыми людьми с ограниченными возможностями. Инвалидами и калеками. У одного не было руки, у другого обеих ног, у третьего перебит позвоночник. Жизнь не пощадила ни одного из них, забрала у каждого часть их самих, но не смогла сломить их дух.
Они выжили и собрали себя заново из хлама вокруг, что как и они, никому не был нужен. Стальной скелет шевелил за людей тем, что больше не шевелилось мышцами, а железные протезы заменяли то, что тело утеряло навсегда.
Алекс поднялся на ноги с места рулевого, когда разглядел уникальную черту Металлургов. Он невольно опустил взгляд на свою ненастоящую руку. По форме она ничем не отличалась от человеческой, но у этих ребят оболочка была иной, более грубой и примитивной, однако в основе они были одинаковы.
Между тем сварщики, что тянули за тросы, помогая справиться с нагрузкой надрывающемуся крану, наконец, вытянули свой улов.
Озеро забурлило, нехотя выпуская из пучины окисленное железо поршней гигантского двигателя, прямиком из нутра, покоившегося на дне корпуса сухогруза.
Вода еще некоторое время продолжала хлестать из всевозможных отверстий и щелей, поросших ракушками и водорослями. А обратно в озеро падали те крабы, которых не успели поймать в свои сочки детишки, взобравшиеся на резиновые борта пестрого траулера.
Команда радостно закричала, закрепив добычу на тросе. На палубу поднялся их главарь, чтобы оценить находку и поздравить ребят.
Как и остальные он был в экзоскелете. Но в отличие от других металлургов абсолютно все его конечности от локтей и колен были заменены протезами. Причем Алекс сразу распознал в них военные модели.
Более толстые и тяжелые руки, словно ударные лапы гориллы, но с маленькими, выдвижными, имитирующими человеческие, механическими ладонями, чтобы было удобно держать оружие.
Тоже диспропорционально огромные ноги, железные платформы лишь с намеком на стопы. Толстые, словно слоновьи, они возвышали человека над окружающими на две головы. В них были встроены гидравлические амортизаторы, с которыми экзоскелет был способен развить скорость гепарда.
Стальные пруты тянулись сразу парами от протезов, вдоль уцелевших частей конечностей, и соединялись за спиной в единый панцирь, будто черепаший закрывавший тыл полукруглыми листами брони.
Все это было отполировано до блеска, сохранив естественный серый цвет металла.
А на панцирной спине красовалась сваренная командой самодельная эмблема фаса яростно кричащего лица гориллы. Разумеется, уже в красно-желтых цветах траулера.
Сам же носитель скелета выглядел не менее колоритно: невысокий толстяк, в брюхе шире, чем в плечах. У него была сильно квадратная челюсть, маленькие черные глаза и жалкая залысина на голове. Но при этом всем светлые, шикарно пышные усы.
На обрубки ног были натянуты под самое пузо потертые шорты цвета городского камуфляжа. Живот держал широкий пояс с большой круглой выцветшей пластиной вместо бляхи, каким тысячу лет назад награждали чемпионов.
На плечах висела желто-красная жилетка, слишком малая, чтобы застегнуть, отчего загорелое брюхо торчало наружу. А каждая открытая часть тела была обильно покрыта волосами не хуже, чем вчерашняя обезьяна, разве что не рыжими.
В целом человек был скорее грузным, чем толстым. Но из-за лишенных частей тела казалось наоборот.
Этого тучного парня звали Томас и его здесь уважали. Он был самым первым сломанным человеком, который смог починить себя. Правда, история до сих пор умалчивает, как ему удалось это сделать, будучи лишенным и рук и ног одновременно.
По байкам у костра, он перетянул жгуты зубами и ими же собрал свой первый протез. Левую руку, с помощью которой сделал себе уже правую и новые ноги. А потом, собрав себе корабль, сколотил и собственную бригаду.
Между тем Томас приглядывал здесь за всеми, следил за порядком и был справедлив. Он был кем-то вроде местного шерифа.
– Ничего себе, какой здоровый, – восхитилась Ричи глядя на главаря металлургов.
Алекс решил поделиться подробностями об этой модели экзоскелета, которые сам только что вспомнил:
– Ага, впечатляет. Это штурмовая экзобраня пехотинца Альянса, использовалась для боев в городской застройке, и внутри помещений, но хорошо подходит и для горной местности.
Конкретно эта модель разработана для повторного использования солдата. Это когда боец потерял конечность, но имеет слишком ценный боевой опыт, чтобы списывать его в запас. Только на этом защитных пластин не хватает, видимо растащили за столько лет.
– Я вообще-то про его пузо говорила, – девушка ткнула пальцем прямо в кожаный мешок над поясом незнакомца, который становился только больше, пока они приближались.
– А… – солдат оценил размеры человека, сравнил со своим сухим телом. – Думаю, это все генетика. Да, определенно генетика.
Тем временем шериф, наконец, заметил приближавшихся чужеземцев, вокруг которых уже кружила половина туземцев. И пока остальная команда лезла на добычу с пилами и горелками, их главарь поднял железную руку, щелкнул два раза стальными пальцами и указал в сторону пропеллерной лодки.
После этого жеста камни на башне-небоскребе позади самодельного траулера резко пришли в движение, а детишки вокруг радостно загомонили, предвкушая большое зрелище.
То, что казалось набором бетона и металла, оплетенного корнями, зашевелилось и поменяло окрас, словно кожа гигантского хамелеона. Маскировка спала с древней, военной техники и оказалось, что на вершине небоскреба, слившись с окружением, замер на отвесной стене шестипалый боевой танк.
Огромный механический арахнид, раскинул железные лапы, впившиеся в корни и балконы. На вершине его круглой башни, из которого состояло тело этого бака, располагалась длинная артиллеристская пушка.
