Алекс Лапс
Луны хватит на всех
Тут наглядно выяснилось ещё и то, что пить немцы могут не хуже русских, и что совсем для нас лёгкие, с их-то механизацией и оборудованием, а по их понятиям тяжёлые и опасные работы на шахтах в немецких шахтах уже выполняют только гастарбайтеры, а коренные жители это сплошь бригадиры и руководители. Под стопочки с первачком, они делились достижениями прогресса в своих современных шахтах: где уже нет душевых, т.к. применяют мощные вытяжки-пылесосы у комбайнов и перфораторов, а не водоорошение как у нас при добыче. Поэтому там получается такая чистота, что хоть проходчикам или рубящим при добыче уголь надо только руки помыть после трудовой смены. Ручной тяжёлый труд практически уже отсутствует, потогонки никакой у них нет, применяют кучу вспомогательных механизмов и усилителей: гидравлические, электрические подъёмники и приводы. Отказались там, на новых шахтах и от подземного железнодорожного транспорта, применяют низкие дизельные специальные грузовики, с кучей фильтров и кладут асфальт в квершлагах и штреках, вместо железнодорожных узкоколеек. Конечно же, делают разъезды и карманы для размещения вышедших из строя подземных автомобилей. Ведь, при использовании железных путей в шахтах, поезд, с гружёными вагонами сошедший с рельс в тоннеле возле грузового ствола, вызывает порой полный и длительный коллапс в шахте – происходит сбой поставки пустых вагонов, материалов, элементов крепи и т.д. и в обратном направлении вывоза угля и горных пород. Шахты, использующие рельсовое путевое хозяйство, при подобных авариях, порой останавливают добычу угля и работы по проходке на два-три часа. Это может в Германии им за это «ничего не будет», а в СССР и нынешней России обязательно будет крепкий «разнос» руководства, ну и вниз пойдет с уже удвоенной энергией раздача подчинённым взбучек и сокращение выплат и премий…
Под «прозит», «будем здоровы», «водка», «гуд» и «шпиг», немцы подтвердили о закупках их страной ещё в СССР нашего добычного оборудования, и что в этой области мы преуспели, а теперь уже из России продолжаются поставки угледобывающих комбайнов. Это хоть подняло настроение шахтёрам – ведь многое-то можем делать и изобретать не хуже чем на Западе!!! Почти до рассвета просидели, узнали, что на современных шахтах горные породу отправляют назад в отработанные штреки и лавы. Что это практически не вызывает посадок горных пород, а их современную угольную шахту снаружи практически не обнаружишь – террикона, такой искусственной высокой горы с пустой породой то нет! Там даже подъездные железнодорожные пути, как и обогатительные фабрики, очищающие уголь от примеси горных пород тоже подземные, ведь можно для этого использовать те же проходческие щиты, что и они и делают.
Немцев повезли на «волге» в гостиницу, а далеко живущие ребята, пошли выпрашивать дежурный автобус, в очередной раз позавидовав Алексею, ведь ему от «поляны» до дома всего пара сотен метров. Он зимой, даже в сильные морозы, приходил порой на работу в свитере и туфельках.
22
«Проходил» по штрекам младший Корсак, но не долго, по причине, прилипшей к нему тяжёлой инфекционной болезни, так повалявшись в больнице и пробыв квартал на больничном листе, с большим напряжением он дотянул до отпуска и рассчитался с шахтой. Ольга, работая учителем начальных классов, притащила из закрытой на карантин школы бациллу. Жена и остальные близкие не заболели, а вот Алексей очень тяжело переболел. Хотя собирался он стать горным мастером, уже год отучился в горном техникуме, на привычном заочном отделении, втянулся, хотя в первые месяцы после смены практически приползал домой и падал замертво, труд проходчика подземных выработок реально очень тяжёлый.
В семейной жизни у молодых Корсаков было не ладно, как-то напряжно-молчаливо, что наступило совсем уж рано – на третий год от заключения брака. Разговоры, которые в период знакомства были интересны обоим, теперь не поддерживались, репертуары любимых фильмов и писателей теперь у них абсолютно не совпадали. То ли постоянное положение с добычей продуктов питания и латанием-прелатаньем обуви и одежды, или от скудности видов отдыха и совместных увлечений они друг от друга удалялись. Увлёкшись рыбалкой и мотоциклом, Корсак больше был в гараже с ключами или на береге с поплавком, чем дома, где супруга вечерами смотрела бесконечные телесериалы.
Так ещё находясь на больничном листе и болтаясь по хозяйственным рядам в поисках лески, поплавков и крючков, Алексей столкнулся на городском рынке со школьным другом. Одноклассник теперь торговал там краской и обоями. Они разговорились, Алексей объяснил, что будет уходить из шахтёров, а друг искал работников в родном городе, он осел в областном центре.
Вот ведь как, а раньше не в чести в его краях были торговцы, сам представил, что оканчивая институт, к нему подошли бы и сказали: «Мол, ты Алексей Николаевич будешь «торгашом», то устроил бы молодой и горячий Алексей потасовку, и однозначно бы крепко влупил бы такому «прорицателю». Тут вот сам, по доброй воле и за «прилавок»…. А что есть ещё варианты? На Донбассе не очень-то из чего было выбрать работу с нормальной зарплатой, по душе и по силам. Ведь угледобывающие и их обеспечивающие госпредприятия балансировали на грани закрытия, зарплату платили с огромными задержками. Тут на этом фоне оживились кооперативы, проснулись артели, да вот ещё и стали появляться товарищества. Без частной собственности и инициативы забуксовал состав ещё под названием СССР из пятнадцати вагонов-республик на пути к коммунизму, да и не приблизила это «светлое будущее» ни перестройка, ни гласность и не демократия, ни начавшаяся автономия России.
Случилась у Алексея еще и поездка в областной центр, в магазин и офис друга, а там такая продавщица…!!! На фоне семейного холода и равнодушия встреча с яркой внешностью, да глазами с огоньком… И началось Алексеем обустройство нового «шереметьево», не сдержал Корсак слов о верности данных жене в ЗАГСе. Хотя сама Ольга и не особо высказывала возмущений по поводу мотаний в область мужа, телевизор и книги были, денег от его шахтёрских больничных и её педагогических зарплат пока хватало, не голодали, крыша над головой была. Тем более любовь проявилась у Ольги ещё к сладко-кокосовому питанию и в складировании под матрасом обёрток от хлынувших в Россию западных шоколадных «райских» батончиков. Прямо макулатурно-кокосовый подматрасник у неё получался, вот только без нормально-семейных заоблачных блаженств и неземных наслаждений. «Заморозки» в их семейной жизни, а Алексей взялся за постройку, как он думал, временного запасного «аэропорта». Начав работать в новой сфере водителем-реализатором, да и еще с напарницей «стюардессой» на основной «аэродром» Корсак практически не заходил. Как итог этих его «посадок» на резервные полосы, получился у них небольшой разговор, и Ольга уехала от него в родной город.
Смена партнёра, места и профиля работы, появление не однотипных насыщенных делами дней как-то отвлекли Корсака от дальних прогнозов и глубоких мыслей. Да и не близко к их региону всё в стране судьбоносное происходило, сеть интернет еще не фонтанировала в своих ресурсах информацией, а ТВ и радио не сильно сыпало о происходящем в эфире. Так не особо заметно прошли, для зарождавшегося малого бизнеса в регионах, события с расстрелом из пушек танков Московского Белого Дома. Как человек увлечённый, Алексей вникал в азы розничной торговли, получал подсказки и взбучки от более опытных коллег и начал снабжать население хозяйственными товарами.
Тут же он столкнулся с пониманием бюрократии, зарегламентированности законодательства, кучей бумаг и требований к простым процессам. На этом фоне когда-то казавшиеся лёгкие деньги торгашей, оказались пропитаны потом и напряжённым, порой почти круглосуточным трудом. Раньше то казалось что проще простого – там взял, накрутил наценку побольше, продал и балдей!
На новом поприще у Алексея дело пошло, а в родном городе у товарищества, в котором он работал, появились торговый ларёк и магазин на двух основных рынках города. Обе эти торговые точки стали филиалом, руководителем которого учредители назначили Алексея. Кабинета отдельного у директора филиала не появилось, а вот забот теперь ему прибыло на «вагон и тележку».
Жили они с напарницей у его родителей, но им часто приходилось выезжать на выездные торговли по рынкам небольших городов и станиц области. Мама, зная, что он находится на рынке, часто давала ему задания – вот во втором ряду, от прохода направо у человека очень хорошее сливочное масло, а в первом ряду привозят на грузовике хлеб, из соседнего города, это самый лучший в наших краях! Да и там то колбаса, а рядом очень хорошая селёдочка… А у того сыр… Алексей очень редко обходил эти торговые места, мама естественно обижалась за невыполнение заказов. Но когда одна из продавщиц магазина пошла в отпуск, а мама, вышедшая на пенсию, маялась без работы, то сын предложил ей подработать за прилавком.
Мама замещала продавщицу в магазине всего пару недель, и уже вернувшись в домашнее хозяйство, перестала просить его что-то купить на рынке. Алексей спросил:
– Мамулечка, а что-то ты не даёшь мне заказы на покупку продуктов?
– Ой, да я поработала у вас в магазине, а там такая суета, я сама лучше сяду на автобус и съезжу, если что-то тяжёлое, то в магазине оставлю, а ты вечером привезёшь.
– Что, тоже думала, что тут всё легко и просто в торговле?
– Да, были такие мысли! Обижалась на тебя очень сильно! Сам на рынке сидит, а ни ничего никогда не купит, чего не попроси! Оказалось такая у вас беготня и хлопоты, не «курорт» совсем! Так что работайте, я сама закуплюсь!
23
Конечно, много времени проводил Корсак в машине, это вначале были «москвичи» с фургоном завали их в районах страны по разному, вот на родине Алексея «пирожок», в Москве «каблук», а по месту расположения автороддома в Ижевске нарекли «котомка». В начале зарождения рыночных отношений остро стояла необходимость поиска товара для продажи, и мотался Алексей по заводам и производствам, то за краской, то за инструментом. Эти все большей частью заводы и производства были в областном центре, так что возвращался в родной город Алексей часто поздно вечером, а то и ночью.
В один из сентябрьских вечеров на федеральной дороге, по пути в родной город Корсака, начались работы по реконструкции дорожного полотна, но всё сопровождалось малым количеством информационных знаков о проводимых действиях. «Пирожок» был не сильно загружен, пришла вечерняя прохлада, подруга отстегнула ремень безопасности, накинула плащ, перебросив ремень, угнездилась на сиденье. Алексей, бросив взгляд сказал:
– Ремень застегни!
– Ой, ГАИшники уже спят. Отстань! – отшутилась она.
Алексей нашёл в складках плаща ленту и защёлку ремня безопасности, подтянул его и пристегнул «стюардессу». Это очень даже пригодилось, ведь через пару минут, по всей видимости, турецкая фура, сгоняя с пути еле ползущий КАМАЗ усердно несколько раз моргнула «люстрой» мощных фар на крыше кабины, ослепив Корсака. Он по водительской привычке снял с педали акселератора ногу, крепко ругнулся. Справа промелькнул круглый знак с пятнами на фоне. В отходящих от ослепления глазах на дороге проявилась стрелка призывающая объезжать препятствие справа, а в свете фар возникла огромная гора щебня!!! Справа, на обочине мелькал плотный ряд тополей, резко выкрутив руль влево и ударив по тормозам, в широко открытых глазах Алексея, началась отображаться сцена ДТП…
В водительской жизни у Корсака уже несколько раз возникали очень опасные ситуации, но они заканчивались без последствий. При этих событиях время, как на уменьшенной скорости просмотра видео, стало тянуться, вот машина упала на бок, высекая крылом из асфальта искры, медленно покрылось сетью трещин боковое стекло двери, а «пирожок» неспешно перевернулся на крышу. Так же замедленно шли мысли в голове: «Как хорошо, что пристегнул подружку ремнём безопасности!». Вот и по лобовому стеклу медленными молниями поползли трещины, смялась крыша кабины и вытолкнуто его из проёма. Брызнули закалённые дверные стёкла, с крыши, щедро рассыпая снопы искр, машина, вращаясь вокруг своей оси, перевалилась на другой бок. «Вальс» фургона закончился на обочине, поменяв направление движения на противоположное. Машина опять стала на колёса, стёкол не осталось, запахло бензином…
Течение времени вернулось в привычный темп, битые стекла набились под футболку, Алексей спросил у пассажирки:
– Ты как? Всё целое? Отстёгивай ремень и выходи быстрее!
– Сама как вроде нормально, вот дверь не открывается!
– Лезь в проём, машина может загореться!!!
Собственную дверь пришлось выбивать, а стройная и гибкая подружка уже вылезла из машины. Капот не надо было открывать защёлкой, он уже был полуоткрыт и прилично смят, Корсак скинул с аккумулятора клемму, принюхался, видно бензин вытек из карбюратора и так же из мотора часть масла попала на выпускной коллектор, пахнуло и подгоревшей моторной смазкой, но ничего не загорелось. Алексей в перемиксованном стекольными осколками развале из деталей, ключей, бумаг на полу машины отрыл пачку сигарет, но зажигалки не обнаружил. Стоя с незажжённой сигаретой, он смотрел на то, что получилось из фургона – ободранный перекошенный клиновидный обрубок без стёкол.
Рядом остановились «жигули» со знаком на лобовом стекле «за рулём врач», вышедший из неё человек, включил фонарь, быстро подбежал и спросил:
– Где пострадавшие, что были в машине? Я врач, хирург!
– Мы пострадавшие. А зажигалка у Вас есть?
– Да нет, в этой машине этой кто был? – врач показал на битый «пирожок».
– Да мы были, мы!!!
– Давайте я вас посмотрю.
Он осветил фонарём «подбитый» экипаж, попросил сделать какие-то движения, заключил, что пассажиры хорошо отделались. Ещё несколько машин остановились, разжившись огнем, Алексей закурил. Стоял слушал вопросы и комментарии водителей: повезло, крепко «москвичу» досталось, а пострадавшие где, скорую вызвали?! Корсак им ответил:
– Пристёгивайтесь ремнём, живы все пассажиры! У нас всего пара ссадин и синяков! Не зря гонщики всегда закреплены ремнями безопасности!
Всё кончилось относительно нормально, товар, вылетевший из фургончика, собрали. Проверив машину, Алексей своим ходом вернулся в областной центр. На следующий день купили новый кузов, вместе с друзьями навалились, переселили агрегаты из битого кузова в новый, а на третий день получили в ГАИ новые документы. Как ни странно, хоть и государственные регистрационные номера были со счастливым набором цифр, однако буквально через месяц, пробиваясь к новой точке загрузки товара, сошедший с рельс трамвай в новом кузове продрал приличную вмятину через весь бок. Происшествия, с этим «пирожком» не кончались, фургон каждый квартал, кто бы ни был за рулём подпал в разные не сильные аварии. Как итог этот «счастливо-номерной» фургончик продали, а Алексей Корсак, не проникшийся нумерологией, уже престал в неё верить.
В попытках законно добиться компенсации от дорожных служб, Алексей Корсак выяснил, что на момент ДТП все временные знаки могли быть не светоотражающими, а практически «мелом на заборе», и ты должен в кромешной тьме им руководствоваться хоть они могут противоречить временной дорожной разметке. Как вот только их разглядеть, ограничение скорости, нанесённое простой краской на катафотный фон? С чувством вины за ДТП, Алексей работал, беря из кассы деньги только на питание и основные бытовые нужды семьи. У товарищества уже появился ГАЗовский фургон, потом ГАЗЕЛь и так довольно активно развивался малый бизнес. А молодое предприятие уже продавало не только обои и краску, но и крупную бытовую технику – холодильники, кухонные плиты, стиральные машины.
24
Вначале девяностых личная жизнь у Алексея шла каким-то факультативным приложением, так как «торговая» работа его сильно увлекла, много нового: приходилось учиться и учить, конкурировать и защищаться, пробовать новые группы товаров и искать поставщиков. Между делом Корсак решил оформить уже как произошедший развод, но Ольга мирно решить семейные дела отказала, что только через суд, он нашёл время и подал туда заявление. В работе время ожидания пролетело быстро, на заседании, он увидел Ольгу, которая телом очень уж окрепла, ему в разводе отказала, а судья дал им еще квартал на раздумья.
На очередном заседании суда, через квартал, Алексей понял причины полноты – Ольга беременна. Вот так вот… Не хитрый календарный расчёт показывал, что это его ребёнок. Его превращения «запасной полосы» в капитальный аэропорт резко затихло, и голова Корсака заполнилась мыслями о детях, один сын уже не с ним, а этот ребёнок с кем будет… Что его ждёт, кто его будет помогать растить? Да и он-то кто сам? Типа «кукуш» – зачал и «улетел»?
Так его недавнее увлечение приняло форму ветеранов семьи, «они вместе жили» – объединённые работой, бытом и сном на одной кровати, именно только сном… Ещё через пару месяцев, через знакомых узнал что он уже отец и профиль по зачатию это мальчики. Тут работа подбросила открытие и обустройство нового магазина, это занимало почти весь день, оставалось время только поспать. Очень его, конечно, смущали встречи молодых женщин с колясками, но Алексей был в состоянии «только работа». Вот промелькнуло время, которое было отдано новой торговой точке, всё заработало, а во время одной из поездок в областной центр, он, находясь у большого православного собора, под колокольный звон решил, что надо увидеть сына и закрывать «запасной» аэродром.
Из области выехал пораньше, поехал к дому родителей Ольги, встретил тесть, сообщил, что Ольга с внуком уехала к тёте, в его же город. Тесть Корсака, Николай Николаевич, увидев глаза Алексея, которые были с кучей сомнений и тоски, спросил:
– Ты же домой уже едешь?
– Да, а что?
– Здорово, подожди секунду.
Тесть ушёл и быстро вернулся:
– Они забыли коляску, на прогулку толком не могут пойти. Завезёшь им?
– Да, конечно Николай Николаевич, завезу.
– Они поздно ложатся, я предупрежу, позвоню что коляску привезут.
Маршрут возвращения немного удлинился, Алексей поехал к тёте Ольги. Позвонил, и дверь открыла сама Ольга.
– Привет! Вы забыли коляску. Куда поставить?
Когда он стал её заносить, то увидел точно такую же стоящую в прихожей, поставил «забытую» рядом. А когда Ольга вынесла сына, Алексей, посмотрев на него, понял, что он вернётся в семью, тестю сказал в душе огромное спасибо, так как тот помог ему не отказаться от принятого решения увидеть жену и ребёнка.
– Ты зачем приехал?
– Коляску привез. Да и сына посмотреть, а что? Как назвала?
– Дмитрий. Ну что, посмотрел?
– Да. Нам надо поговорить.
Ольга вышла, вернулась одна. Алексей, глядя в её глаза, спросил:
– У тебя мужчина ещё не появился?
– Нет, а ты что один опять?
– Да, давай попробуем снова?
– Надо подумать, позвони завтра сюда. – ответила Ольга.
На следующий день, созвонившись с Ольгой, Корсак получил предложение на вечернюю прогулку с Дмитрием. Когда он поехал к ним, вспоминая любопытствующие глаза сына, его палец во рту, висящую на шнурке пустышку, то в мыслях Алексей уравнял всех женщин и твёрдо решил что ради сына надо возвращаться.
Во время прогулки Ольга и Алексей обоюдно «забыв» предшествующий их внесудебной встрече прошедший год, разговаривали о родственниках и знакомых. Корсак тогда больше смотрел на младшего, вспоминая, что старшего сына видит всё-таки очень редко и урывками. Теперь в нем укреплялось понимание, что внесемейное и редкое общение со своими детьми, это абсолютно не подходящий вариант их воспитания.
Когда уже вечер был близок к переходу в ночь, они подошли к дому, где у тёти жила Ольга, она спросила у Алексея:
– А ты не ради сына решил вернуться, ты меня любишь?
– Оленька, ты уж прости, бес меня попутал! Конечно, люблю! Без тебя и Димки не будет мне жизни!
Хорошо, что неосвещённые улицы скрыли игру мышц на лице Корсака, движение его бровей и сжатых губ. Телепатией Ольга не была одарена, в этот момент Алексей в душе попросил у Бога прощения, в очередной раз, проговорив Всевышнему об «одинаковости наделённых материнством», просил Его быть рядом с сыном и его мамой. Что в течение нескольких вечерних осенних прогулок свершилось – Ольга с Димой вернулись к Алексею.
Поселились они отдельно, сняли квартиру в том же посёлке, откуда родом Алексей, который стал уже приграничным, ведь рядом была уже друга страна, тоже добывающая уголь из тех же подземных пластов.
Корсак, работал в торговле, не было у них проблем с питанием и одеждой, родная страна, сменив флаг и отредактировав гимн, хоть и прилично уменьшилась в размерах, но силами негосударственных торговых подразделений потихоньку наполнялась товарами. Рыночные отношения, демократия, разоружение… В обмен на вывод из Европы Советских войск и принятие программ разоружения измотанная Афганской войной и помощи соцстранам всех континентов Россия получала кредиты, продовольствие в виде «ножек Буша», да тот же спирт “Royal”, который при закате шахтёрской карьеры Алексея прописался на шахтёрских «полянах», ведь сахар как источник самогона был в большом дефиците.
Со спиртом этим вспомнился Корсаку юморной подземный случай. Спустившись в шахту, горняки всех профилей труда расходились по своим направлением, пред Корсаком шли две пары ГРОЗов, в первой паре одного крепко шатало и рвало, друг его поддерживал, а идущие за ним комментировали:
– Вот это “Royal”, с ночного «концерта», парень то, небось!
– Ага, точно «пианист»!
И при приступе рвоты «музыканта» последовало острое замечание:
– Ну вот, клавиша запала!
25
Но это было уже хоть и в недалёком, но уже прошлом, а Алексей Корсак работая директором небольшого филиала товарищества, мог уже не переживать что ему нечего будет поставить на стол, да и «партитуры клавишные» спиртовые, сменили нормальные качественные бренди и водка. Прилавки частных ларьков и палаток стали наполнятся хорошими продуктами. Что одеть на сына и жену проблема тоже ушла. Да пусть не дёшево, но на фоне пустых умирающих государственных магазинов рынки, заполненные как едой, так и потребительскими товарами стали людям их основными поставщиками.
Появилась такая специальность в стране «челнок» – человек любого пола, с заграничным паспортом и огромными «рисовыми» сумками, в автобусах и поездах из Польши, Турции, да на востоке страны из Китая. Они везли всё и искали не занятые уже кем-то ниши в товарных линиях одежды, бытовых товаров, инструмента, малой бытовой техники и электроники…
Стали благоустраиваться и сами рынки. Площадки с утрамбованной землёй стали покрывать асфальтом, а товар с картонок и раскладушек перебирался на раскладные стеллажи и прятался от дождя и солнца под аккуратные тенты-каркасы. Появились стационарные санузлы, стоянки для автомобилей, начали строиться торговые комплексы в крупных городах. И если раньше были деньги, но нечего было на них купить, то теперь дефицитом стали сами деньги, а купить, при их достаточном количестве, можно было уже практически всё.
С виноватостью от аварии, Корсак как таковой оклад или премии не получал за свою работу, а только брал деньги на содержание семьи. Сам Алексей обходился джинсовым костюмом, кроссовками и футболками. Обзавёлся он практически только единственной когда-то мечтаемой кожаной курткой-косухой, а её при мягких южных зимах практически без проблем хватало на все осенне-зимне-весенние периоды года.
Вот только у младшего сына Алексея обнаружился некоторый не особо видный дефект, и до похода в ясли и детский сад его надо было хирургически исправить. Такими операциями мало кто занимался в мире, но в областном центре был хирург по нужному профилю и с «золотыми» руками, а одноклассник Корсака помог познакомиться с данным специалистом.
С периодичностью в полгода, от операции к операции пошла возродившаяся семейная жизнь Ольги и Алексея. Ранние уходы и поздние возвращения, в арендованных квартирах чисто, готов ужин и всегда есть завтрак. Сын Дима, конечно, тяжело переживал операции, и хоть и была в «новой» стране бесплатная медицинская помощь, но больше на бумагах и не при сложных случаях. На необходимые хирургические вмешательства сыну, Корсак тратил приличные деньги. И мысли о своём жильё, обустройстве их быта и собственных средствах передвижения у молодой семьи Корсаков не возникали, они занимались устранением нежелательных особенностей сына. А сам Димка рос быстро, на двух ногах пошёл и заговорил рано, так что скучно с ним родителям не было.
Практически без отпуска шла жизнь крепчающего и растущего российского торгового бизнеса и его работников. Бывали редкие полувыходные вечера, наскоро собранный стол, что бы выпить, а то иногда спеть, или посмотреть видео, не часто, но раз-другой в месяц коллеги встречались и собирались у кого-то.
Засиделись как-то в гостях, что-то обсуждали по работе, были у такой же молодой семейной пары, домой приехали на такси, вошли в подъезд, пятиэтажка, без лифта, разгулявшийся Дима шумел, Алексей его попросил:
– По тише, пожалуйста, сынок, шёпотом!
Димка затих и поднимаясь на каждую лестничную площадку своим пальчиком тыкая в сторону входных дверей негромко говорил:
– Жопа там, жопа тут, жопа там, жопа тут…
Так вот зарифмовал маленький Корсак, по своему понятый призыв к тишине. Время же набирало свой ход, даря ребёнку мир, который он познавал и делал в этом обучающем процессе открытия каждую минуту. Алексей и Дима практически каждую неделю прогуливались к маме, в это время много разговаривали, сын «почемучничал», а отец с удовольствием рассказывал о природе, почему ездят машины и зачем им бензин, пытался объяснить что значит лай собаки и почему они не говорят на нашем языке…
Так Алексею Корсаку, как и всем молодым родителям, прибавляет общение с детьми и при их желании сил для умений, знаний, достатка, которые нужны любой семье. Вот только у совсем одиноких стариков время отнимает последние и монотонные дни жизни, когда нет общения с близкими и родными, которые приостанавливают бег часов, а внуки так ещё и омолаживают их стареющие тела и души, возвращая дедушек и бабушек в детство. Такая она спираль времени, состоящая из ворсинок мгновений, которые сплетаются в нитки дней, шнуры месяцев, канаты лет и до зрелости дающее крепко держатся на поверхности океана жизни. Это потом, при старении, так же потихоньку отбирающие эти многие веревочки, пока не разорвётся последняя нить, удерживающая нас в этом мире морей, под дневным ярким светом Солнца и ночным матовым светом Луны…
26
Прошлое часто выбиралось из «закромов» памяти Алексея Корсака, и этими периодическими вспоминания в дорожных заторах во время неспешного перемещения по магистралям столицы под бурчание радио часто заполняло время его вечерних поездок. Новая начавшаяся неделя, после субботней плановой закупки продуктов с Ольгой, проходила в работе и сопровождалась каждодневными и продолжительными звонками Марии в её обеденный перерыв, а порой, если был рядом, то и обедали они вместе. Новый классический любовный «треугольник» зарождался у Алексея Корсака. Ольга так же была «снежной царицей» в их «морозильной камере» с её сериалами и женскими романами, младший Димка зависал в компе со своими «стрелялками», у Андрея неделя работы и по её завершению традиционная «пьянтница» с субботним отходником и отсыпом до обеда… Тут и понял Алексей, что в приближающуюся субботу он поедет к Марии. Наполнение холодильника продуктами для семьи он перенёс на четверг, сославшись на работу в выходные, что и ранее бывало в реальности и без зарождавшейся многоугольности. Ольгу он отправил на общественном транспорте набивать тележку, сам же приехал к гипермаркету после работы, оплатил покупки и привёз их с женой на квартиру.
Ехали практически молча, каждый сам в себе, в мыслях Алексея понимание, что так не должно быть в отношениях. На редкие вопросы, что задавал он по жизни и быту сыновей, Ольга отвечала надменно холодно, подчёркивая своё нежелание с ним общаться. Так же с недовольством Ольга спросила, когда от них уедет Андрей. Алексей не стал припоминать и проживание невестки Ольги в течение длительного времени, он тогда ни разу не спросил, когда она от них переедет. А тут родной сын и надо его срочно «выселять» по пожеланию нынешней жены? Вспомнились и период заходов Андрея к ним после школы, с таки ми же стабильным и холодным освежающе-нордическим приёмом Ольги. «Не знаю, как и с кем, я буду жить, но наверняка уже не с ней!»: неужели провиденье, очередное и жестокое его посетило тогда при покупке квартиры, такая бродила мысль в голове Алексея Корсака.
Вещие сны, предчувствия, «на душе тревожно»… Только подумаешь серьёзно и с теплыми чувствами о человеке и от него сразу звонок… Или смотришь два футбола на разных каналах, сменишь трансляцию матча и тут через несколько секунд гол забивают… Слушаешь бывает одну радиоволну, вспомнишь, что на другой радиостанции начали крутить новый хит, который понравился, перейдёшь на частоту где его запустили и тут же начинается запавшая в душу песня… Что это!? Почему такое получается? Кто этим «управляет»!?
Вот и в субботу Алексей поехал к Марии, по масштабам столичных расстояний, как и не особо далеко. Но МКАД не давал особо разогнаться до максимально разрешённой скорости, хоть его и расширили на приличное количество полос, да вот развилки оставили старые. Пересечение потоков съезжающих с кольцевой и на неё въезжающих по прежнему происходило. Как и свернуть с третьей или четвёртой полосы так это наша, очень русская черта – «мне то надо срочно»! Вот и стоим, топчемся на съездах с путепроводов.
Так ещё массовая и плотная застройка придорожных территорий огромными жилыми кварталами, торговыми центрами и рынками шла у кольцевой дороги «полным» ходом. При постройке грузовики со стройматериалами, а после открытия очереди автомобилей покупателей на МКАДе так же сильно уменьшали пропускную способность этой важной магистрали столицы. Как то, взглянув в зеркало заднего вида, Алексей увидел на бампере КамАЗа сохранившуюся надпись о принадлежности грузовика к ведомственной автоколонне, в которой он работал механиком. Попытка рассмотреть лицо водителя не удалась, самосвал съезжал с МКАДа, кто там – земляк или уже перекупивший приватизированный грузовик гастарбайтер. Время идёт, уже и автобазы этой нет, а самосвал еще жив, строит Москву и кормит человека…
Подъехал к дому, адрес которого дала Маша, Алексей по пути купил стандартный «казановский» набор – букет, бутылочку брюта, да коробку конфет. У неё дома была подруга и дочь, которая попросила отвезти их в спортивный центр, где занималась акробатическим рок-н-роллом. По реакции подруги и дочери, Корсак понял, что в их список новых «врагов» он не попал.
