Алекс Клинков
Легенда о Дикой
– Я помню, Лёш, – она кивнула, набирая побольше воздуха в грудь, и продолжила – Я хотела добавить. После этой недели, недели, которую я буду помнить всю жизнь. Потому что вы – первые ребята из этой организации, которых тренировала я. Вы больше не будете заниматься с нами. Ваш курс подготовки закончен. И я… я буду скучать по вам, проблемные мои. Заходите в гости, что ли… Вы же понимаете, что я не могу это завтра сказать?
– Слишком личное для официальной речи, – тихо добавил Семнашка.
Ребята закивали, торопливо и понимающе.
– Да, – непривычно тихо сказал Алексей, – мы вас тоже очень любим. И будем приходить. Каждые выходные, обещаем.
Парни опять кивнули, подтверждая его слова. Альфа бы не стала кивать, её бойцы и так знают, что она выражает общее мнение.
– Я про любовь ничего не говорила, – Дикая прищурилась, вновь становясь хитрой и вздорной девчонкой (Эта метаморфоза сказала ребятам куда больше, чем все её слова) – А теперь бегите назад. На сегодня всё, дальше ваше время, можете отдыхать. Алексей! Михаил! Озаботьтесь ужином для отряда. И ещё – подъём завтра в семь, но не советую гулять ночами по соседней деревне, ибо вам предстоят весьма тяжелые сутки. После утренней разминки жду Лёшу и Мишу у себя в кабинете. Обсудим дальнейшие планы. Всё, свободны!
Бойцы не торопясь двинулись к кромке леса, а Алексей обернулся и крикнул:
– А как же завтрак?
– Приказы не обсуждаются! – Крикнула в ответ Дикая, и, неуловимым движением скользнув к Лёше тихо сказала – у меня поедите. Ты кофе или чай предпочитаешь?
– С утра кофе – от неожиданности Лёша ответил так же тихо, не сообразив, что для остальных бойцов их диалог закончился фразой: «приказы не обсуждаются!».
– Я сварю. Малому об этом, кстати, знать не стоит. Он будет у нас после завтрака. Иди, готовь бойцов. Завтра они должны показать всё, на что способны.
Дикая и Семнашка стояли на берегу озера и смотрели в спины удаляющейся «Альфы». Не настоящей, но их собственной. Порыв ветра резко распахнул рубашку Дикой и взъерошил короткие волосы. Теплые воздушные струи ласково обдували тело – свободная хлопковая майка не была помехой.
– Грустно, – сказал Семнашка, разрывая тишину летнего вечера.
– Ты знаешь, я бы никогда не смогла воспитать отряд, по подготовке равный Альфе-141, – Дикая виновато посмотрела на растоптанную сосновую шишку – Но, думаю, в Конторе справятся и без нас.
– Ты хотела спросить: «Имеет ли смысл?», – Семнадцатый боец глянул в глаза бывшей командирше, без страха и преклонения. Сейчас совета просила она.
Девушка задумчиво кивнула, в очередной раз напомнив себе о том, что время Альфы кончилось.
– Мы делаем то, что мы делаем. Как и всегда. Может, для того, чтобы наполнить свою жизнь смыслом, а может – ради высокой цели. Или совмещаем и то, и другое. Кому какое дело? Ты же счастлива, Дик?
– Да, если не считать того, что уже скучаю по ребятам.
– Время есть.
Дикая опять привычно нашла взглядом его запястье. Семнашка всегда был её часами.
– Поплаваем?
Они разделись и медленно, размеренно вошли в озеро. Вода с радостью приняла в себя ещё два мускулистых стройных тела и позволила сильным рукам привычно разрезать себя, делить пополам. Она всё равно через секунду сомкнётся за их спинами, лишь лёгкая рябь на поверхности покажет траекторию пловцов. Два полу озера будут существовать только для них – пока они не покинут гостеприимные воды, вернувшись на землю и оставив в воде кратковременное ощущение своего всемогущества.
Они плыли синхронно, рядом, не соревнуясь, но держа темп. Одинаковыми размеренными и скупыми движениями, максимально эффективными и простыми. Если бы на берегу озера был бы понимающий человек, он бы в дальнейшем копировал эти движения и рассказывал бы друзьям о странной парочке, без труда делающих нормы первого взрослого, по меньшей мере.
Нащупав ногами каменистое дно на другом берегу, Дикая встала. Семнашка последовал её примеру. Он буквально вырос из воды рядом с ней, затем сделал неловкий шаг и обнял командиршу. Они стояли и молчали достаточно долго, однако на этот раз молчание не было пустым: перед глазами каждого мелькали события, связавшие их прочнее любых верёвок. Кэп говорил когда-то: «Долг жизни сам по себе не решает ничего, но дружба или вражда, симпатия или антипатия, подкормленные им, растут до невероятных размеров. Неважно, кто кому должен, эта связь держит двоих».
А между этими двумя был долг жизни, старый и неоплаченный.
***
Тогда пополнение в их отряде не было следствием чьей-то смерти, по крайней мере, смерти недавней. Недокомплект отряда «Альфа-141» был ещё при Капитане – Дикой достался отряд из пятнадцати человек плюс она сама, боец 1.141-16.
Молодой парень (ему на тот момент было восемнадцать), чей юный возраст заставил её проделать весьма масштабную работу: сотни вариантов его биографии были составлены неугомонной юной лейтинанткой. Она сама успешно выполняла задания с шестнадцати лет, но её история была сплошным исключением, а этот парень…
Если снимать фильм про жизнь бойца любого из отрядов ОМОНа или Спецназа, то его бы следовало взять на главную роль. Стройный, крепкий, сильный, единственный минус – слишком молод. Однако насквозь, просто показательно типичный. Лишь много позже Дикая поняла, как ошибалась.
Приказ пришел на следующий день после Семнадцатого, Дикая даже не успела переговорить с новым бойцом. Впрочем, прочитав приказ, она решила, что это даже и к лучшему.
Задание не было интересным или сложным тактически: известны координаты базы, есть безопасный подлёт, необходимо просто достать документы (номер корпуса, карта подвала и даже ключ к сейфу уже лежали в рюкзаке Дикой) и уйти к вертолёту. Была только одна маленькая сложность: совершенно чистая территория, около трёхсот метров от опушки леса до базы ни дерева, ни ангара, ни КПП… даже травы не росло. А это значит, необходимо прикрытие, скорее всего, именно пару бойцов в качестве живого щита. А это означало, что новый боец пойдёт первым.
Она получила должность командира всего три месяца назад, и всё ещё справедливо опасалась осуждения своих решений. Семнадцатого можно было оставить в лесу, но это решение было менее рациональным – подставлять опытных под пули, когда есть возможность уйти без жертв. Почти без жертв – мальчик не считается.
Эту ночь Дикая не спала.
***
Он тогда понимал всё, что она так и не сказала вслух: по бросаемым исподтишка обжигающим взглядам зелёных глаз, по фирменному прищуру, по странной расслабленности остальных бойцов. Фраза, брошенная сквозь зубы, звучала приговором: «первым пойдет Семнадцатый». Он лишь мясо для неё, у Дикой нет жалости и… Он умрёт уже завтра, только-то и всего. Всё, хватит, отвоевался.
Все знают, что могут погибнуть в бою, только никто не хочет умирать в самом первом.
Она шла почти рядом, слегка позади. Отдельно, в нескольких метрах, за ними шел отряд. Командир лишь контролирует не в меру умного подопечного. Не бойся, Дик, я же обещал сражаться.
Полной неожиданностью для него стал шепот, жаркий и эмоциональный. Она обняла его на самой границе леса и зашептала: «Будь осторожнее, беги быстрее. Если выживешь, лучшим станешь. Поверь».
И он сразу всё понял. Не было никакой подставы – одна только видимость и виртуозная игра девушки с зелёными глазами.
Он промедлил около секунды, а когда обернулся, увидел стремительно удаляющеюся спину Дикой. Она сама взяла на себя его роль. Он рванулся следом, бросая тело в бешенный бег. Дальше мир потерял свои чёткие очертания.
Он тогда ещё не знал, почему, но чувствовал – жизнь его защитницы куда важнее его собственной.
Семнашка бежал, отчаянно петляя, земля немедленно взлетела пыльным веером, выбитая из-под ног вражескими пулями. Спустя мгновение ногу как будто обожгло кипятком, и он рванул вперёд ещё быстрее.
***
Дикая приняла решение в последний момент. Она прошептала юноше на ухо напутствие, а когда тот замер в недоумении, в её теле как будто бы распрямилась пружина, и она, махнув бойцам, полетела вперёд.
И второй раз прогадала – парень не взял её темп. В обычном забеге на сто метров он отстал бы на пять-десять миллисекунд, а здесь – на целую жизнь.
Она притормозила, выпуская очередь в спешивших к штабу противников и пропуская Семнашку вперёд, тем самым она теряла драгоценные секунды, которые могли бы спасти ей жизнь. «Только бы добежал мальчик! – думала она, пока её тело, отчаянно маневрируя, оставалось почти на месте – беги, беги же быстрее!»
Первая пуля врезалась в плечо, и девушка рванула к штабу что есть сил, продолжая стрелять, почти не целясь. Второе, более удачное попадание выбило из рук автомат и перебило кость, заставив правую руку повиснуть безвольной плетью. Прыжок. Падение. Взлёт вверх и вновь бег, не такой красивый и менее стремительный. Граната взорвалась в воздухе, не долетев до Дикой. Ударной волной командиршу швырнуло к спасительной стене. Она больно ударилась головой о бетон. Сердце гулко пульсировало где-то в горле, как будто пыталась выпрыгнуть из незадачливой хозяйки. Дикая почувствовала вкус крови во рту и дрожь перетружденного тела. Сразу же пришло осознание того, что так всё обычно и заканчивается: контузия, лёгкое ранение и полное отсутствие сил и желания сражаться дальше. «Назад не добегу. Пусть бойцы мальчика прикроют. Господи, как же глупо» – с этой мыслью сознание померкло.
***
До штаба добежали Малой, Холод и Искра. Рассредоточившись по опушке, остальные бойцы отвлекали на себя охрану.
Ребята прошли вглубь подвала и несколько секунд стояли молча. Холод открыл сейф и запихнул в рюкзак нужную им папку с небесно-голубыми тесёмочками. До обидного глупая деталь лучше всего запомнилась Семнашке.
– Жаль Дикую – тихо сказал Малой – нам не забрать её отсюда, сами-то теперь добежим, а она… Эх, Дик, зачем ты так. Меня бы прикрыть попросила, но нет, всё сама.
– Мир ей, – тихо сказал Холод, – они ребята правильные, похоронят.
– Она слегка контужена, у неё прострелена рука, – Семнашка ужаснулся жестокости своих сослуживцев – но она же жива! Вы же можете вытащить её, она сколько раз вас спасала.
– Зря влюбился, Малец, – Искра посмотрел на него с сочувствием, – Дик – наш брат, такой же брат тебе как я, Малой или Холод. Не идеализируй её. Я бы с радостью отдал за неё жизнь, и Холод, и Малой… и любой другой боец отряда. Мы бы пошли вместо неё, и сейчас бы умирали с чувством выполненного долга, а она, видимо, решила, что мы не обязаны тебя спасать. Но себя не пожалела, чтобы ты дошел, значит, мы прикроем тебя обратно. Но юноша, не дури, прошу. Дик сделала это ради того, чтобы ты жил, а не затем, чтобы погибли оба.
– Искра, идём, сейчас не время, наши ребята там работают, пока мы тут ведём неспешные беседы.
– Я её заберу. В любом случае. Прикройте, если хотите.
Искра досадливо плюнул на пол, Малой пожал плечами, а Холод помрачнел – ему было кого представить на месте Дикой.
Семнашка пожал плечами и приготовился бежать. Сейчас он должен бежать ещё быстрее. У входа он поднял Дикую и закинул её себе на плечо. Ноги дали толчок, и он побежал. Пыльные веера под ногами казались уже привычными, где-то в стороне взрывались фонтаны, шальная пуля вошла в бронежилет, сильно подтолкнув парня вперёд. Краем глаза он увидел тело, лежащее без движения, а мозг машинально отметил «свой».
Отряд не подвёл – бойцы буквально бросали себя под вражеские пули, прикрывая Семнашку.
– Мина, идиот! – пронзительно крикнул Искра, и его голова лопнула от меткой вражеской пули.
Благодаря этому содержательному предсмертному крику, Семнашка не вылетел на минное поле. Он вбежал в лес, не сбавляя темпа, но всё чаще спотыкаясь о корни. Но продолжал бежать, не осознавая, что всё кончилось. Отряд, надёжно укрывшись среди деревьев спокойно, как в тире, отстреливал преследователей.
Малой догнал Семнадцатого и сорвал с его плеча драгоценную ношу, заставив остановиться. Семнадцатый растерянно обернулся, ещё ничего не понимая, и был тут же заключен в крепкие объятья.
– Спасибо, за Дикую, спасибо! – хриплым срывающимся голосом сказал Малой.
Секундой позже, когда Семнашку сильно швырнули спиной о ствол ближайшего дерева, новый боец осознал, что его скорее ненавидят, чем любят. Прикосновения тяжелого берца заставило рёбра жалобно хрустнуть.
– И за Искру! И за Мора, и за Пёша! Троих, ты понимаешь? Троих братьев я сегодня потерял.
–Мал! Завязывай – стальной и голос Холода заставил Малого остановиться.
– Хол, не лезь куда не просят!
– Во-первых, кому-то надо нести Дикую до площадки, во-вторых, ты сейчас ещё более увеличиваешь наши потери в этой вылазке. В-третьих, учись на своих ошибках, Малой, надеюсь, ты помнишь историю с Дикой? В этот раз мы просто ограничимся переводным листом! – грязный берец чувствительно коснулся живота – Семнадцатый, донесёшь её? Никто тебя больше не тронет.
***
В глаза был яркий солнечный свет, но её разбудил шум вертолёта. «У нас трёхсотый» – разорвал тишину мальчишеский крик. И снова резкое падение в спасительную тьму.
Вновь осознала себя она только через три дня, в конторском стационаре. Голова жутко болела, перед глазами мерцали многочисленные Искорки, а правая рука не работала. У кровати сидел её непосредственный начальник и первый любовник, капитан Хлебников.
–Кэп, как там Семнадцатый? – был её первый вопрос
– Твой отряд с ним не очень хорошо обошелся. Пришлось выписать парню переводной лист. Но он ещё повоюет. И знаешь, бойцов я прекрасно понимаю. Мы потеряли троих, в том числе и Искру. Который, как ты помнишь, в любую погоду выводил отряд на нужное место и запоминал карты с полувзгляда. Крайне неудачная вылазка, лейтенант Кузнецова.
– Значит, живой, – Дикая облегчённо вздохнула – Кэп, переводи его обратно. Я встану через неделю, максимум через полторы.
– И справишься с гневом отряда? – Кэп смотрел на неё недоверчиво – Ну попробуй. Скажи только, этот молодой стоил троих, скажем прямо, не самых худших бойцов?
– У него потенциал. Он стоил бы и меня. Этот мальчик лучшим станет, я чувствую.
– Посмотрим, Дик, посмотрим, – Капитан уже давно безоговорочно верил чутью Дикой, но никогда не подчёркивал вслух свою уверенность в ней – только не заставляй меня ревновать, милая.
– Спешу напомнить, что ты не имеешь на это права, Кэп. Впрочем, и повода тоже.
– Знаю, Анечка.
Семнашка вернулся в отряд и уже через полгода полностью оправдал её доверие. Дикая ни секунды не жалела о плате – потери в составе и полтора месяца работы с неработающей рукой. Всё это мелочи, по сравнению с ним.
Теперь Дикая всегда была защищена с двух сторон – Семнашка занял место по правую руку командирши, а верный Малой, стоящий по левую, вскоре подружился с новым бойцом.
Так Семнашка вошел в их компанию, подарив Дикой ещё одну тройку Семнашка—Дикая— Малой.
А ему досталась возможность охранять её сон, пить её чай и иногда тоскливо любоваться девушкой, которая ему никогда не достанется.
***
Она подняла голову и нежно коснулась губами его губ.
– Та женщина обязательно тебе достанется. Кем бы она не была, ты её стоишь.
Она неловко освободилась из объятий и сделала полшага назад.
– Раз уж ты сказала, то конечно – Семнашка грустно улыбнулся – поплыли обратно, Дикая.
«Идиотка. Та женщина… она. И есть я? Об этом говорил Холод, смеялся Малой поначалу. Предсказывал Муха. И ревновал Кэп» – мысль резала больно, но сколько можно бегать от правды?
– Может, постоим ещё… – голос внезапно охрип
«Ну ещё бы. Теряю хватку» – с тоской подумала Дикая.
– Вода холодная, – Семнашка отвёл взгляд, раскрылся глупо и примитивно, после стольких-тех лет фальшивой дружбы. Теперь только и оставалось озвучить правду, и он сказал невпопад – И я люблю тебя.
Медленный, тяжёлый взгляд ярко-зелёных глаз прошелся по нему, как грузовик, безжалостно размазывая по водной глади
– Это ты зря, – тихий, непривычно тихий и неуверенный голос. Для прямой и решительной Дик фактически нереальный.
– Я знаю, – опять знакомая грустная улыбка, только теперь Дикая знала, к чему относиться эта грусть – но я себя не этим выдал. Слова мало что значат в нашем мире.
– И это тоже зря, – шепот и тёплое дыхание девушки, ощущение таких желанных губ.
Неловкий первый поцелуй людей, которые никак не могли бы целоваться, когда бы оставался риск друг друга потерять.
Но теперь они просто мужчина и женщина, оказавшиеся невозможно близко друг к другу. Это была даже не любовь, а полное слияние двух существ, идеально дополнивших друг друга. Жизнь стремительно резала все внешние связи, крепко связывая их друг с другом. Долг жизни многократно обостряет все чувства, но между этими двумя давно не было этого долга, лишь одна видимость.
– Спасибо, – шептала она ему в плечо.
– Ты чего? – такой банальный вопрос.
– Я не тебе.
– Я знаю. Не надо вслух, не надо сейчас.
Именно тогда прочно прилипшая маска непобедимого бойца была по-настоящему скинута. А мгновение позже рядом легла маска наивного паренька, умного и чуткого, такого забавного и честного. Самого-самого настоящего из их общества калек.
Молодая стройная женщина легко водила тонкими пальчиками по его предплечью. А он, умный и взрослый мужчина, держал в своих руках самое дорогое сокровище на свете – странное существо с огромными изумрудными глазами.
Глава 7. Последний бой старой Альфы
– О чём мы сейчас говорим, ребят? – Дик улыбнулась, повернувшись наконец лицом к Малому. «Кажется, он меня окликнул не в первый раз. Внимательнее надо быть»
– Мы говорим о том, что нам не стоит окончательно забывать прошлое, – он глянул на девушку укоризненно. Только в тот момент Дик наконец сообразила, что почти покинула свой стул, тесно прижимаясь к Семнашке.
«Как девчонка, твою мать. Мозг, Дик, где твой мозг?»
– Малой! – укоризненно одёрнул его Холод, спасая ситуацию.
– Я бы сейчас полжизни отдал за разговор с Мухой, – Малой опустил взгляд, избавляя девушку от неловкости, – полжизни нахер! Нахер ему моя жизнь? Я бы всё за пару слов…
– Хочешь, скажу сейчас за Муху, Мал? – тихо, по старому обыкновению, спросил Семнашка
«Ну да, этот юноша гениален. В десятитысячный раз: ты не ошиблась, Дик».
Острое чувство жалости к Мухе было бесцеремонно заглушено холодным мысленным анализом:
«По мнению Малого, Муха, хоть и косвенно, «обязан» Семнашке своей смертью. Вот сейчас начнётся… Чёрт»
– Скажи, – спокойно ответил Холод, не давая высказаться остальным.
– Он бы сказал, что главная проблема в том, что мы смотрим не в ту сторону.
«Ой да… Милый, зря… так зря» – Дик опустила взгляд чуть ниже, чувствуя ответственность за слова любимого.
– Спешу напомнить, Сем, что вся проблема Мухи и состояла в том, что он сам посмотрел не туда, – Велес поднял мутный взгляд от стола, доказав присутствующим, что «в теме» – и пулю поймал в голову.
– Ребят!
– Дик! Дай ему договорить.
«Ну вот, допрыгалась, перебивают»
Велес замолчал, вернее засмеялся противным смехом. Настала очередь Малого смущённо отворачиваться.
– Ребят! Мы только и делаем, что обсуждаем мою личную жизнь! Давайте либо закроем эту тему, либо перенесём её в разряд тех, что обсуждаются за спиной, ладно?
– Он просто спросил, что ты думаешь на тему обсуждения, только и всего – дипломатично уточнил Ли – Дик, нам стоит самим брать серьёзную работу или нет?
– Самим? – уточнила она, не поверив. С самого начала бойцы яро не хотели работать сами. До последнего, до упора отказывали себе в опасном удовольствии. А может зря?
Речь, конечно, шла не о банальных вещах, а о “серьёзной” работе, которая грозила перейти в силовую. От подобных вещей ребята отказывались, прочертив чёткую границу между нынешней “детской” деятельностью и прошлой “серьёзной”. Они уже умудрились немного размазать черту, начав давать согласия на сомнительные заказы, но отправляли туда только своих свежеиспеченных сотрудников. Когда же запахло жаренным и появилось подозрение, что ребята могут и не справиться… Тогда старая Альфа и решила свои новые принципы пересмотреть.
– Дик, последние сорок минут мы обсуждаем этот вопрос, а ты всё молчишь и молчишь. Вот я и решил спросить, – спокойно сказал Малой. За спокойствием пряталась очевидная буря.
– Да, Малой, если дело касается нас. А ребята пусть сами решают.
– Тогда да.
Он чуть заметно передёрнул плечами, соглашаясь с неудобным приказом.
***
–Задание пришло, и весьма забавное… – прояснял ситуацию Семнашка за ужином – эти ребята хотят видеть хороших профессионалов, а не «наскоро натасканных мальчишек». Платят много, да не в этом-то дело.
Дик было легко и весело, как и последние пару месяцев. Малой, хоть и ворчал иногда, на самом деле ничего против их романа не имел. Тревожила только ситуация с Велесом. Дик наскоро промотала в памяти всё их общение за последние десять лет.
– Его надо Велу отдать, – Дик улыбнулась будущему мужу – Вел, Ли и Холод. Они не тройка, но нашего алкоголика необходимо взбодрить.
– А если всё всерьёз? – спросил Семнашка – Хороши же мы будем в глазах посторонних! Один боец с похмелья, а двое других сидят в углу машины и успокаивают друг друга!
– Родной, ты о чём? Это для нас они плохо работают вместе, а на взгляд постороннего не будет ни похмелья, ни отчуждённости.
– Если. Это. Всерьёз? Ты слушаешь, Дик?
– Я поняла, Сем. Всё хорошо. Нам надо спасать Вела.
Она вспомнила, как раскрыла его. Этого угрюмого, забитого на вид, но самого опасного бойца.
… Угловатый мужчина сидел, прячась от яркого света её настольной лампы. Дик недоумевала: во-первых, ничего похожего на допрос в её кабинете не происходило, а во-вторых, Велес пришёл сам.
«Ну заходи, как-нибудь, если будет грустно, поболтаем тет-а-тет» – предложила она ему как-то в лесу, пока Малой и Семнадцатый колдовали над картой, потеряв последний компас.
Ей было немного неловко говорить с этим мужчиной с позиции начальника. Холод был старше Велеса на пару лет, но с той поры борьбы за первенство принял её командиром и подчинялся искренне, доверяя, а вот Велес иногда так смотрел в ответ на приказ, что Дик чувствовала себя невероятно маленькой и легкомысленной. Пару раз этот взгляд спасал от необдуманных решений.
– Велес? – она тогда читала психологию по совету Кэпа, ночами читала, вместо сна. «Начать разговор можно просто упомянув имя собеседника. Этим же приёмом можно поторопить, подбодрить, дать понять, что ты готов воспринять информацию» – вспомнила она.
– Я зашёл, – он как-то невесело усмехнулся – ты вроде со всеми какие-то личные мостики построить пытаешься?
– Нет, просто предложила поговорить. Ко мне можно заходить беспрепятственно и не только с рабочими вопросами. Я всегда готова помочь или выслушать. Только это я и пытаюсь для вас сделать.
– Для себя, Дик. Ты хочешь, чтоб мы верили тебе. Убеждались день ото дня в том, что тебе можно доверять. А при помощи полученной побочной информации учишься играть нами. Так?
– Велес, это всего лишь твои домыслы, – она с трудом заставляла себя называть его на «ты»
– Верные домыслы. Не стоит играть в такие игры с психологом, милая.
– Я не играю. Не хотите говорить, тогда идите к себе и не надо лишних подозрений.
– Ага. Я отвечу на незаданный вопрос сначала, если позволишь. Да, я раньше занимался психологией. И на второй вопрос отвечу тоже. Да, тебе это надо знать.
– Вел, хватит. Я не думала ни о чём таком. Это твоё дело. Ты можешь не говорить.
– Я пришёл к тебе уже с конкретным разговором, Дик. Мы работаем вместе полгода, а это почти вечность, учитывая нашу специфику. Ты не в меру умная и удивительная девушка, поэтому с тобой я решил играть в открытую.
– Я не против. Я не скрываю ничего от вас.
Этот разговор перевернул её представление об этом скрытном и немногословном мужчине. Он тоже оказался находкой, как и все остальные бойцы.
– Я предлагаю, – Вел поднялся со стула неспешно и стал подходить к столу – открывать по одной карте, образно говоря. Я спрашиваю. Ты кристально честно отвечаешь. Без недомолвок, без лжи, без отказов. Вопросы любые. Ты ответишь, и можешь спросить меня. Я отвечу. Так каждый из нас получит столько, сколько сможет извлечь из другого. Играем?
– Это заведомо нечестная игра. Я не обдумывала её. – она собиралась отказаться, но что-то внутри уже приняло вызов. – играем.
– Ты спишь с Хлебниковым?
Вопрос был неожиданным. Шокирующим. Смущающим. И совершенно бесполезным. «Все итак это знают. Просто провокация отвечать надо спокойно и спрашивать его про… про что? Сразу про взгляд? Пусть пока да. Нет. про историю позывного лучше» – решила она.
– Да. Почему ты Велес?
– Есть такая водка, «Золотой Велес». Я много пил в юношестве, после армии. И после не завязал. И сейчас нет. На водку денег хватало не всегда, так что это палёное пойло частенько исправно травило меня до ужасного состояния, – он улыбнулся – Что ты чувствуешь с ним в постели и в жизни?
– Это вопрос про любовь? – «Извращенец. Чёртов проклятый извращенец!»
– Нет. Это вопрос про все твои к нему эмоции. Подробно.
– Страсть. Уважение. Нежность, изредка.
– Это не ответ, Дик!
– Я хочу его, когда он ко мне прикасается. Сердце колотиться в горле, мозг не думает. Мне с ним хорошо. Я не знаю, как подробно описывать, что я тогда чувствую. Понимаешь? Когда он стоит в стороне от меня, он остается просто начальником. Обычным начальником. Моим командиром. Сочувствие изредка, когда он смотрит куда-то сквозь и не замечает меня. У него такая боль в глазах…
– Ладно. Мне всё ясно. Твой вопрос.
– Почему ты смотришь на меня таким взглядом?
– Хм… уточни.
– Снисходительным. Скептическим.
– Тут несколько причин: твой возраст, твои отношения с Кепом, необдуманные решения. Мне не нравиться твоё поведение и эта паучье-кукловодческая деятельность. Ты это делаешь нарочно?
– Нет. Я лишь хочу понять каждого бойца. Мне хочется быть ближе к ним. У меня не было никогда мыслей о том, чтобы заставлять их делать что-то вслепую. Хочешь «Альфу» себе?
– Раньше хотел, теперь нет. Кеп или «Альфа»?
– «Альфа». Я не до конца уверена в этом, но скорее «Альфа». Почему ты передумал?
– Я не стал бы мириться с командиром Малым или Холодом, а ты – другое дело. Не самая ты из нас опытная и умная, но каким-то чутьём и везением неизменно ведёшь отряд лучше всех. Даже лучше, чем Кеп. Есть ли что-то, что тебе дороже «Альфы»?
– Ваши жизни. Я бы ушла из отряда, если бы моё наличие в нём угрожало бы кому-то. Ты об этом?
– Нет. Я переформулирую. Ты бы смогла предать «Альфу», повести нас на смерть, ради чего-то. И если да, то ради чего?
– Наверное нет. По крайней мере, я не могу найти что-то равноценное вам. Ни жизнь, ни Кэп, ни любой из вас не стоит отряда.
– Молодец. Ты умеешь говорить правду. Если бы ты сказала просто нет, результат этого разговора был бы равен нулю. У меня больше нет вопросов, а за тобой ещё один, если пожелаешь.
Только что она мучилась от того, что нечего было спросить, а теперь, когда лимит столь мал, вопросы просто разрывали голову.
«К чему этот разговор? На что бы ты поменял Альфу? Что ты думаешь обо мне? Зачем тебе алкоголь?»
– Какие выводы ты сделал из нашего с тобой диалога? – девушка победно улыбнулась.
– Ты очень умная девушка. Я в тебе не ошибся. Ты задала самый верный вопрос под конец. Моя оценка 10 баллов по 10ти бальной шкале. Ты именно тот идеальный командир, что нам нужен. Это раз. Ты играла честно, а значит отныне и всегда, я могу тебе верить. Сенека говорил, что человека надо проверить, а потом уже доверять или нет. Один раз проверить, а не бесконечно строить ему ловушки. Главное, вовремя сделать выбор верю – не верю. Так вот, тебе я верю. Первые два вопроса доказали твою искренность и готовность продолжать игру. Тебе важен отряд, и ты всё для него сделаешь. А твой последний показал твою способность это сделать.
Он замолчал.
– Иди, Вел. Спасибо за откровенность.
– Доброй ночи.
– Доброй.
Он вышел, прикрыв за собой дверь. С тех пор отряд работал на 100 %. Без недомолвок, зигзагов и разговоров за спиной, совсем как недавний диалог Дикой и Велеса.
– Нахер надо, Дик. Это окончательно. Каждый сам себе может выбрать дальнейший путь. Он решил выбрать алкоголь.
– Он вернулся на исходную, милый. Ему необходимо осознавать свою необходимость. Что-то важнее алкоголя, как наша старая «Альфа»
– Это задание может быть ловушкой, ты понимаешь?
– Понимаю.
– Ловушкой от Конторы, а не от конкурентов. Там должны быть мы – лучшие и старшие. Только идя первыми, мы можем спасти своих. Ты помнишь, как меня спасала?
Она помнила всё, и тем не менее не была уверена в правильности решения. Всё решили эмоции. И сейчас опять?
«Кого я берегу? Семнашку или Велеса? Без нас фирма будет обезглавлена, но только мы можем выступить против бывших своих. Остальные без моего руководства этого не смогут сделать. Мы уникальны благодаря мне. Велес так говорил, Кэп так говорил. Всё за это говорило…»
– Да, Семнадцатый. Будет работать наша тройка.
***
Идиотская тесная машина, старая, извечная команда профи: «Малой – Дикая – Семнашка»
Боли больше не было. Атмосфера непринуждённого веселья, уже который месяц царившая в агентстве, перенеслась и сюда, что изрядно нервировало заказчиков.
За эти несколько месяцев Дикая изменилась кардинально – не просто приспособилась к чужому миру, а вплелась в плотную ткань этой жизни, став одним из ярких узоров на её сером полотне. Семнашка перестал быть тем милым юношей, к которому так привыкла команда, как будто Дикая отдала ему часть своей серьёзности и жёсткости. В новой среде изменился и Малой, став весельчаком и балагуром.
Именно изменение Малого и дало начало бесконечному смеху и шуткам, которые так не соответствовали серьёзному охранному агентству. Впрочем, каждый из их воспитанников смог показать себя и, помимо рекламы, «Альфа» теперь окружал ореол восторженных рекомендаций. И эти, более чем серьёзные парни, пришли по чьей-то рекомендации. Теперь в машине ехала лучшая тройка агентства, сопровождая груз. Заказчики ясно дали понять, что желают видеть не полуфабрикаты с набором базовых навыков, а старых конторских ребят, чья школа без труда прослеживается в их сотрудниках.
И вот в тесной машине ехала старая легендарная тройка.
– Мне сказали, что вы серьёзные ребята – укоризненно сказал мужчина с кейсом – именно поэтому имеет смысл заплатить вам любые деньги, не торгуясь.
– Вам соврали, уважаемый – Дикая снова засмеялась
– Мы на самом деле очень весёлые и беззаботные – добавил Малой весело улыбаясь
– Просто профи, – поспешил уточнить Семнашка, успокаивая обескураженных клиентов.
– А девушка? – поинтересовался шофёр – для антуража?
– А кто вам сказал, что он – девушка? – будто бы удивлённо воскликнул Малой
– А она не… – мужчина с кейсом, которого и предполагалось охранять чем-то подавился.
