Алекс Клинков
Легенда о Дикой
Уважать Дикую ребята стали после первого же вооруженного столкновения – жалкой пародии на самые простые её операции. К тому же вовсе и не спонтанного, а тщательно спланированного.
Дик изучила скоросшиватель до последней запятой и нейтрализовала лиц, представляющих для неё опасность в связи с должностью и знакомствами. По большей части это было не физическое устранение, а банальная подстава.
Делать такое она не умела, и сама видела, насколько вся её работа шита белыми нитками. Но ленивая система и не расследовала толком ничего такого, из чего извлечь выгоду было нельзя. Так что долго ждать звонка в дверь и переживать о том, какая она преступница, девушка не стала. В конце концов, она не сделала ничего плохого, и даже немного помогла ССБ с их обязанностями.
Дик исходила из худшего варианта, осторожно дёргая за ниточку этот клубок, и была готова встретиться с полковниками и генералами при должностях. Но оказалось всё куда проще. Два участковых и один следователь по особо тяжким.
И, когда путь был свободен, остатки уличной банды банально “забили стрелку”.
Всё прошло вполне удачно, обошлось одним ранением: она спокойно и аккуратно извлекла пулю из бедра Макса, прикрывшего её, и, срываясь на хрип, тихо произнесла: «не надо так делать…».
Это была первая сильная эмоция за последние полгода, если не считать тех, что были вызваны воспоминаниями о Конторе.
Шло время, и девушка вливалась в гражданскую жизнь, где так долго была чужой. Пустота в душе не исчезла, но, по крайней мере, буря успокоилась, и она постепенно осознавала, что так жить можно.
Дикая попросила у начальника спортзал. Он улыбнулся и распорядился. В конце концов, без необходимости платить баснословные и ничего не гарантирующие отступные за крышу, он в своём деле был на голову выше конкурентов и получал сверхприбыли. К тому же, мужчина явно ей симпатизировал, но не делал никаких попыток начать какие-то отношения. И слава Богу. Значит уважает и боится потерять.
Хотя, вполне возможно, причиной такого отношения было простое понимание роли этой девушки в успехе фирмы. Со временем необходимость хорошей службы охраны, которая могла бы и защищать, и нападать, если потребуется, становилась очевидной. Времена всё ещё были неспокойные. Проблемы по-прежнему решались делом, а не словами, а Дикая и её ребята являлись вполне реальной силой против недоученных авантюристов и ребят из подворотен.
Получив несколько чувствительных щелчков по репутации, ни бандиты, ни ослабевшая милиция не рисковали связываться с теми, кто воюет профессионально. Все основные проблемы были решены, а слабые места в защите офиса – уничтожены.
Несмотря на это, Дикая продолжала тренировать своих ребят, упорно делая из них бойцов, хотя и чувствовала, что это лишнее: хозяин всё чаще предпочитал выяснять отношения мирным путем, а покушения на его драгоценное тело парни уже давно спокойно могли пресечь почти наверняка.
Тренировки занимали большую часть рабочего времени, а прогресса в квалификации бойцов Дик больше не видела.
Её обучила система, используя для этого лучшие ресурсы, как технические, так и человеческие. Получив столь качественное образование и обладая хорошей памятью, Дик была уверена, что сможет всё существенное передать, однако с удивлением обнаружила, что в качестве педагога куда слабее, чем в качестве бойца. Тренировать у неё получалось неуклюже и совсем не так, как следовало бы.
Спустя время, Дик сдалась, поняла, что не может сделать из них настоящих бойцов, как она сама. В её силах было лишь только показать, как надо. Выйти в спарринг и драться, надеясь, что парни усвоят её приемы и тактику. И бесконечно заставлять их заучивать свои импровизации на самодельных лесо-полевых полигонах.
Теперь, когда ей не приходилось обдумывать каждый свой шаг и ежечасно отслеживать свою позицию в глазах ребят, у неё возникла ещё одна проблема, та, с которой девушка ещё не встречалась. Этой проблемой стал один из её бойцов.
Ёж любил спарринги больше всех и постоянно вставал к ней в пару, упрямо стремясь победить, а не научиться. Она чувствовала, что парень стремиться к победе, а вовсе не увлечен отработкой приемов. Ему было нужно победить однажды, стать сильнее неё… и это было нормально. Такая стратегия была вполне уместна в отсутствии реальной опасности и не вызывала беспокойства у Дикой до тех пор, пока девушка не догадалась о цели молодого человека.
Он не пытался занять её место или доказать своё превосходство над остальными, парень просто доказывал, что достоин её.
Она играючи решала проблему при помощи более высокой техники боя, часто не совсем сдерживая себя, била слишком сильно. Его победа была невозможной, и для коллектива не менялось ничего. Все изменения были очевидны только для Дикой.
После каждого такого боя она злилась и на него, и на себя, неожиданно он ей стал симпатичен. А может и вполне ожидаемо в дело вступила простая физиология.
Своё влечение она прятала за жёсткими ударами, но, входя в тесный контакт, скорее сильно ласкала, чем избивала. Он чувствовал это, и потому так упрямо снова лез в бой именно с ней, хотя подобные схватки оставляли серьезные травмы и боль, и нисколько не приближали их друг к другу в повседневной жизни.
Ситуация контролировалась ею, но так не могло продолжаться долго: рано или поздно один из них должен поговорить с другим. Так и случилось, хотя этот странный диалог не был запланирован специально.
Глава 3. Вино, кино и домино
В тот день он снова напросился на спарринг, со столь притягательной и опасной начальницей. Впрочем, последнее время он с поразительной ловкостью постоянно оказывался её партнёром.
На этот раз все пошло хуже, чем обычно: он бросался на неё снова и снова, словно не чувствуя боли. Бой незаметно превратился из показательного в настоящий.
Если продолжать, то Ёж сегодня поедет в больницу или сразу в морг. Конечно, один или два сильных, но безопасных удара не повредили бы ему, но сколько можно повторять этот цикл? Даже для Дикой не представлялось возможным столь долго и упорно сдерживать стремление ответить на очередную атаку по-настоящему, всерьёз.
Она далеко отпрыгнула, уйдя от очередной его атаки и громко крикнула «Стоп!». Дикая невпопад подумала о том, что это сильно напоминает бегство, а значит, можно считать, что победа принадлежит Ежу. Сердце колотилось, а руки дрожали мелкой дрожью, как у наркоманки.
Сравнение было не так уж и далеко от истины. Ей действительно хотелось еще, еще такого горячего боя и такого мужчину. Как давно не было ни того, ни другого…
– Все свободны, ребят, – выдохнула она наконец – сегодня отлично поработали, все молодцы.
Она уже предчувствовала, как ляжет на холодный пол и успокоит бешеный пульс, как только захлопнется дверь за последним из бойцов. А потом пойдёт и уволит слишком активного парнишку: терпение походило к концу. “Это мой проект, и не смей его портить!” – добавила она мысленно.
Все планы испортил простой вопрос:
–Для чего? – Ёж, ну конечно, кому как не ему задавать такие вопросы, – для чего мы это делаем? Мне так кажется, это никому не надо.
Вот оно, отличие. Они всегда спросят зачем и почему. И будут решать надо оно им или нет. Ей было нечего ответить, телохранителю всё это и вправду не нужно.
–Обычно бойцы не задают вопросы, они подчиняются приказам. Все свободны! – она устало опустилась на скамью и проводила взглядом спины бойцов.
«А он ведь красивый…и самый способный. И пусть он свой, пусть должен быть братом, но ведь он не из отряда. Да и отряда нет, нет и приказов. Теперь она сама себе и майор, и полковник. А ведь мне тоже надо…»
И она крикнула ему в спину, зная, что он поймёт: «останься!»
Он резко остановился в дверях и обернулся.
–Подойди! – она хотела попросить, просто позвать, но прозвучал приказ.
Дикая успела несколько раз проклясть неожиданное желание и свои так не вовремя проявившееся эмоции, прежде чем он остановился в центре зала. Парень смотрел ей прямо в глаза, не даря ни единого шанса уйти от ответа:
–Скажи, для чего? – он продолжал начатый разговор, а не спрашивал, о её странной просьбе, поняла она каким-то шестым чувством – Зачем тебе и нам эти дурацкие тренировки? Ты умнее и сильнее любого из нас. Ты – лучшая из лучших, навряд ли простые телохранители составят тебе конкуренцию. Тем не менее, ты упорно продолжаешь здесь работать, методично натаскивая нас. Это может означать, что мы нужны кому-то для другой цели, что нами играют в слепую или, например, что ты готовишь свою армию. В любом случае…А сама ты ЗНАЕШЬ конечную цель этих своих манипуляций?
Он явно не понимал. Ему казалось, что преследуется какая-то цель, что было видно по тону, словно говорившему: «ты пешка, но более высокого уровня, расскажи, кому мы понадобились, зачем, расскажи всё, что тебе известно, и, быть может, я соглашусь, иначе нет».
Она отвела глаза и теперь зло смотрела в пол. Можно соврать, сочинить экспромтом банальную легенду, в которую он захочет поверить… Судорожный вздох, воздух рывками входит в лёгкие, сердце вновь чужое, тяжелое, каменное, а в голове огненным шаром рождается Чувство: ярость, зависть и надежда на понимание. Просто промолчать или создать в головах ребят иллюзию великой цели не представлялось возможным. Дикой впервые настолько хотелось сказать правду и впервые это никто не запрещал. Быть искусным кукловодом не было никакой необходимости. Она подняла глаза и бросила отрывисто:
–Нет, – нарушила первое правило командира, признала свою некомпетентность – Я боец, а не командир, я умею делать своё дело, выполнять приказы и передавать их! Я не умею решать! Я не знаю! Даже… даже ты знаешь лучше, так скажи, зачем лезешь упрямо в проигранный бой, зачем со мной? Я же делаю тебе больно.
–Ты красивая, – теперь он опустил глаза – и умная, честная, сильная. Лучшая, из всех, кого я знаю, но другая. Что из того, что ты мне нравишься? Как надо за тобой ухаживать? Позвать в кино, в кафе, подарить цветы, поцеловать на мосту, но… с тобой это не работает, верно?
Ну вот и этот разговор, долгожданный и неожиданный.
–Да, и ты знаешь в чём причина. Существовать, а тем более командовать в мужском коллективе я не смогу. Боец должен быть братом, товарищем, иначе…– она поняла, что загнала себя в тупик. “иначе боевого отряда не получится”. Эти слова давно потеряли актуальность. “Не получится” …и что? – Я не девушка, я командир, иначе не будет у нас слаженного коллектива! Я не смогу командовать! Глупость какая-то!
Последней фразой она оценила свои слова, а не его. Пришло понимание, что их команда – игра в её отряд, жалкая пародия на него. В отряде дистанция оставалась сама собой, никто из бойцов никогда даже и не пытался занять «особое место». А тут всё немного не настоящее…или наоборот, настоящее, нормальное…
– А он нужен, боевой коллектив? – Макс почти кричал – мы же не на войне!
– Жизнь – наша война, – Дикая сказала то, что было правдой только для неё, не задумываясь, что для других это совсем не очевидно. И для неё теперь нет, жизнь – просто жизнь – Давай потренируемся?
–Зачем? И… почему именно я?
–Тебе ведь нравится со мной – она попыталась подобрать нужное слово – драться? Сними футболку, пожалуйста – Дикая поморщилась от осознания двусмысленности фразы и пояснила – Я хочу посмотреть на тебя, сильно ли я… ну… не перестаралась ли я?
–Нет, – сказал он, и, в подтверждение своих слов, снял футболку и бросил её в угол, – чуть-чуть, совсем чуть-чуть.
Шёпот парня объяснил ей, что фраза понята как намек. Девушка бросила свою толстовку в угол и шагнула ему навстречу. Пусть думает, что хочет, ей не важно.
Она осталась в коротком топе и брюках. Ничего лишнего, так будет удобнее.
Дикая сделала шаг вперёд, к нему, и уверенно провела рукой по крепкому мужскому телу, наслаждаясь ощущениями и прощупывая рёбра и мышцы на предмет повреждений.
–Давай тогда ещё поспаррингуемся? Я буду аккуратнее, обещаю – и сама ужаснулась тому, насколько пошло прозвучала фраза, – Мне просто нужно… нужно еще хорошего боя. Это всегда помогает, когда на душе плохо. Ты ведь понимаешь…
Он не дал ей договорить, ударил первым, спасая её от мучительной неловкости и двусмысленности фраз, от тоски по старым временам и от необходимости думать и говорить. Как будто ответил: «да, конечно, мы просто дерёмся, не более того…»
Она уклонилась, резко сокращая дистанцию. Захват. Рывок. Попытка броска: он выскользнул из её рук в последний момент и попытался уронить её. Не получилось, он тоже упал от ловкой подсечки.
Дикая оказалась на полу впервые в этом зале не по собственной воле, да еще придавленная сверху горячим мужским телом. Она оттолкнула его и резко вскочила:
– Продолжаем! – прозвучал приказ.
Настоящего Боя не получалось.
Опять бесконечно короткий раунд: несколько быстрых ударов, не достигших цели, блоки, молниеносные выпады навстречу друг другу; нулевая дистанция, стук сердец, синхронный и бешеный, удар в удар.
Захват. Рывок.
Её рука соскользнула по мокрому мужскому телу, ища опора ухватилась за ремень. Рывок. На этот раз не в попытке броска, а намеренный рывок на себя. Падение.
Непозволительно долгое ожидание и отчаянный крик «Стоп!», сорвавшийся с губ. Приказ не Максу, приказ самой себе.
«Не пытаясь даже отойти от него, сказать. Да, сказать… Это так просто. Нет больше моей стаи. Эти ребята не похожи на моих волков» – шептала она про себя, не понимая, что с ней.
Три шага назад она все же сделала, прежде чем посмотреть на него пристально, оправдываясь перед собой: «Не страшно, я ведь мёртвая. Не измениться ничего».
– Что? – спросил он удивлённо, видимо, действительно верил в спарринг, возможно, она всегда на него так бросалась.
– Я хочу тебя, – сказала она тихо и подняла глаза.
Он замер, будто парализованный, и несколько мучительно долгих секунд в его мимике Дикая явственно читала борьбу с собой. Затем Ёж покачал головой, развернулся и вышел из зала.
Лицо её осталось каменным, даже взгляд не изменился. Только в голове прозвучала давным-давно кем-то сказанная фраза: «Кого волнуют твои желания, Дикая? Кого, кроме таких, как ты? Кроме твоих будущих соседей по палате в закрытой загородной психушке? Есть стена, есть кулаки, а боль затмевает мысли. Ударь! Ещё! Молодец! Больше не думаешь, что стоишь моей жалости? Ещё! Сильнее! Теперь иди вымой руки и возвращайся, тогда поговорим» – одно из самых неприятных воспоминаний сейчас помогло ей.
–Зачем? – прозвучал над ухом знакомый голос – это из-за меня? Прости…
Он с ужасом смотрел на её руки. Сорванная с костяшек кожа собралась по краям ран. Ведь стена ничего не чувствует, можно бить в полную силу.
–Это, – голос звучал напряженнее, чем обычно и прятал боль, – чтобы не думать.
– Прости, я не хотел… я не ожидал…ты зря так…переживаешь. Я не отказываюсь от тебя… не отказываю тебе. Только то, что ты предлагаешь и как предлагаешь…Я просто хочу отношений, нормальных отношений. У тебя ведь был парень… ну…раз ты так уверенно сказала «хочу».
–Это вернее будет назвать словом «любовник», – она улыбнулась, неожиданно подумав, что никогда не хотела от мужчины большего, – а отношений не было.
– А в первый раз? – он явно был ошарашен и сочувствовал ей
–Тоже.
– Специфика профессии?
–Нет, я думаю, – она лихорадочно старалась проехать тему, сгладить острые углы, чтобы никогда не говорить с ним о конторе – специфика характера. А про профессию…пока не будем об этом говорить, хорошо?
Он кивнул. И на некоторое время между ними повисла напряженная тишина, которую Ёж вскоре разорвал, не выдержав:
–Я, наверное, прошу невозможного: дай мне шанс помочь тебе, сделать себя счастливой. Неужели так много нужно для счастья?
–Нужна война, – в груди всё сжалось от неожиданного понимания и надежды – Хочу крови! Хочу убить! Воевать, держать оружие в руках, быть нужной, черт возьми!
Она всё-таки сорвалась и сказала это вслух.
–Поэтому и Дикая?
–Удобно и коротко. Дик. Не я придумала, не знаю, но мне нравиться.
–Нетрудно догадаться. Ребята многое о тебе говорят, спорят, ищут удобный вариант…– он вздохнул и пожал плечами – приемлемый вариант, похожий на правду. Но у них нет фактов…
– Я не могу. Правда, не могу сказать – она была предельно откровенна с ним, сама себе удивляясь, сняла маску начальника и демонстрировала истинную сущность – Не хочешь спать со мной?
– Прости за фамильярность…Ты такая глупая…
–Тогда просто поцелуй меня – теперь она почти играла, исследуя его мир. Ей было интересно, как он отреагирует – Хочешь?
–Подойди ко мне. Какая же ты глупая… – он обнял её за талию, и, исполняя полугодовую мечту, медленно, тщательно контролируя себя, как будто совершал что-то опасное, коснулся её губ.
Она сдерживалась, целуя его нежно и крепко, не давая воли сжигающему её огню. Странно, раньше контролировать себя ей было не в пример легче, чем сейчас… Понимая, что не может больше сдерживаться в рамках приличия, она шагнула назад.
Он попытался удержать её, прижимая к себе.
–Я не понимаю…– хрипло прошептала она, сдерживая злость, многократно усиленную желанием – Ты говоришь, что не хочешь, уходишь в ответ на признание, потом возвращаешься… и целуешь. Называешь глупой, но не уходишь. Чёрт! Как капризная женщина! Я не понимаю, чего ты хочешь!
– Глупая…
Удар. Как всегда, не во всю силу, легкий. Для него, однако, вполне достаточный.
Она разбила ему губу, а он даже не попытался закрыться. Стыдясь своих действий, Дикая торопливо шагнула к нему и быстро поцеловала, слизывая кровь.
Он схватил её и прижал к себе вплотную, страстно ответил на поцелуй. Кровь стучала в висках, мир перестал существовать. Он всё крепче и крепче прижимал к себе стройное и подтянутое тело, постепенно теряя контроль.
Её губы плавно спускались вниз по мужскому телу, а когда подбородок коснулся пряжки его ремня, она подняла глаза и вопросительно глянула на него. Вопрос был лишним, ей и так всё было ясно. Его рука погладила скулу девушки, ласково коснулась волос…
– Не надо, – прошептал он – не сейчас…
Она резко встала, взяв мимику, жесты и взгляд под контроль. И решила попробовать по-другому, как он хочет. Почему бы и нет, раньше она никогда не любила, а теперь можно попробовать… Ну, если не влюбиться, так хотя бы почувствовать чужую любовь, а, может быть, со временем завести семью. Раньше всё это было ненужным. А теперь?
–Ты хочешь, чтобы я была твоей девушкой? – она хитро, по-звериному сощурилась, играя на контрасте слов и действий, пытаясь глупым поведением замаскировать нервозность и волнение – Так я согласна. Итак, давай, зови в кино или кафе.
–Пойдем гулять сегодня? – он обнял её и притянул к себе, избегая касаться полуоткрытых губ, поцеловал в висок, – Будем ходить по улицам и разговаривать обо всём. Только ни слова о работе.
В тот вечер ему пришлось разговаривать самому с собой. И в несколько следующих свиданий тоже. Она просто шла рядом, крепко сжимая его руку и слушала его рассказы о себе, изредка кивая и улыбаясь. Ей самой было совершенно нечего рассказывать: большую часть жизни засекретили, а всё, что было до Конторы, казалось глупым сном.
Дикая дополняла психологический портрет парня, составленный в уме, новой информацией. Давно никто ей просто так, без видимой причины, не рассказывал своей истории: школа, армия, мечты об институте… Максим, один из самых перспективных бойцов, хотел стать юристом. Этот факт сильно удивил её тогда. Для Дикой война всегда была … ну если не целью, то по крайней мере необходимостью. А этот парень спокойно “решал проблемы”, и при этом, считал это всего лишь работой. Он это делал ради денег, что отнюдь не уронило его в глазах Дикой. Это был другой мир, и она уже давно начала его понимать и учиться в нем жить.
Их учили многому, не только убивать. Психологический портрет получился вполне сносным, и девушке стали ясны мотивы его поведения и поведения ребят. Теперь, как ни странно, управлять командой стало легче: парни резко прекратили шептаться у неё за спиной, что было свидетельством того, что Дикая наконец-то стала своей среди них. Этот мир был полной противоположностью её мира…
В тот день он зашёл к ней на чай, проводив после работы. Всё случилась абсолютно неожиданно, хотя они оба ждали этого момента…
День выдался тяжелым: их подопечному (она смешно фыркала, когда Макс говорил «подопечный», но слово начальник или работодатель ей нравилось куда меньше) пришло в голову проверить все помещения на следящую аппаратуру, так называемые «жучки». Для чего, конечно, были вызваны специалисты. Дикая была поставлена в известность за три часа до их приезда.
– Скажи, хмм… Дикая, – он всегда запинался, как будто ему до сих пор было неловко называть её так. – ты разбираешься… ну, во всяких электронных хреновинах, в жучках, например?
Она замерла, мысль о Конторе опять обожгла изнутри. Она знала основные типы устройств, даже могла сама сконструировать, к тому же несколько поисковых машинок валялось в её тайничках. Но действительно она мало что в них понимала.
«– Да так… чуть-чуть совсем, видела пару раз», – сказала она смущенно – А что?
– Сегодня спецы приедут, походи с ними по офису, хорошо? – не дожидаясь ответа начальник вышел из здания и помахал ей рукой.
«Просто отлично. Откуда здесь прослушка? И зачем? И что за “спецы”? Какой квалификации? Но не спросишь же! На месте придется решать, что делать: либо работать за них, либо – прятать взгляд профессионала и корчить из себя идиотку» – взбудораженные неожиданной информацией мысли настойчиво кружили в голове.
–Макс! – крикнула она в пространство – сгоняй, плиз, кой-куда.
Она продиктовала ему адрес, пароль, код сейфа и послала за инструментом. «Запас карман не тянет» – решила девушка.
«Спецы» приехали через полчаса после возвращения Макса, она к тому времени успела переодеться в джинсы, чтобы чересчур не нервировать профи юбкой или камуфляжем.
Крайности хороши, когда знаешь с кем имеешь дело. Джинсы же подходят всем и мало что могут сказать о личности человека.
Их было двое: пожилой и молодой, обычные, слегка простоватые, больше похожие на обычных электриков, чем на «специалистов по звуковой и оптической следящей аппаратуре» (как они представились при входе).
–Алла, начальник службы безопасности, – представилась она, доброжелательно улыбаясь им, – я вас провожу.
Специалисты поздоровались и пробурчали что-то невнятное, кажется, Андрей и Анатолий.
Её верные бойцы столпились в узком коридоре, стараясь не мешать.
Спецы, разговаривая между собой, довольно громко назвали её «какой-то девкой», явно рассчитывая, что она услышит. Её ребята тоже услышали неосторожное замечание и дружно засмеялись, вызвав недоумение специалистов.
Двое «спецов» задумчиво ходили вдоль стен, проводя всюду странным приборчиком замысловатые зигзаги. Данный вид приборов был незнаком Дикой, но, судя по надписи: «Зделано В Кетае», ничего хорошего из себя не представлял.
Она скользнула в кабинет, прошлась вдоль стен, маскируя свои движения под хаотичные перемещения по комнате. В её широком рукаве прятался «допотопный» приборчик самой элементарной конструкции.
Её добычей в комнате стали две «липучки» с занавесок, да два передатчика, меньше всех, когда-либо виденных ею. «Значит, новая конструкция» – подумала она спокойно.
Два или три раза «специалисты» просили её «покинуть помещение и не мешать работать», но она не ушла, за что удостоилась еще одного замечания под нос «вот лезет-то, сказано ж, не бабье дело».
–Мы всё, – довольным голосом заявил пожилой мужчина, чей нос украшали очки, достав из кармана три настолько древних модели, что Дикая не смогла скрыть удивление: именно на этих образцах ей когда-то объясняли, как всё это работает. Им лет десять или больше…
–Вы это с собой принесли, уважаемые? – спросила она, поднимая брови вверх и позволяя удивлению вырваться наружу – это старьё уже дааавно не работает!
– Да что ты понимаешь, девка! – вскипел тот, что помоложе – Мы нашли то, что было. Других, извините, не было! А если их вам ставили идиоты, то это их проблемы! И ваше счастье. Но тем не менее мы всё обезвредили.
Он гордо приосанился, даже бойцы не смогли не заметить, как он раздувается от гордости и собственной гипертрофированной манией величия.
– Пользуясь прибором без батареек?! – она в голос засмеялась и кинула старшему аккумулятор от их прибора, – вы профи, ребят! Я горжусь вами. Настоящие живые профессионалы. По старью. Все же лохи вокруг.
–Да пошла ты, сука!!! – молодой сорвался на совсем нецензурную брань. Дикая молча выслушивала его, периодически кивая с живейшим интересом, как будто тут же собиралась последовать очередному совету и пойти по известному адресу к великой цели.
– Почему ты полагаешь, что тебя здесь долго продержат за обрывочные знания и красивую фигурку? – презрительно поинтересовался старший.
– Вы забыли про глаза, – Дикая шутила, старательно изображая серьёзный настрой
– Что? – старший несколько раз удивлённо моргнул.
«Вот идиоты! Мало того, что шуток не понимают, так ещё и оскорблять продолжают. Ну неужели людям необходимо упорствовать в своих фальшивых убеждениях. Ведь сами знают, что не правы, так нет…» – подумала она и невозмутимо продолжила:
– Ну, мой любовник бывший говорил, что у меня глаза красивые.
– Не важно! – младший опять портил ей смешной диалог, комкая её игру – думаешь, твои достоинства тебе сильно помогут?
– Год я здесь работаю, – она снисходительно улыбнулась – начальником охраны. Под моим руководством это стадо баранов превратилось в профессионалов своего дела. Давалок, мальчик, обычно берут на должности секретарш. Меня же брали как бойца, – она швырнула на стол найденные жучки – И как просто умную женщину. Это то, что Я нашла. Забери, отчитайся, получи свои деньги. В этот раз я промолчу. В следующий – убью. Ясно?
Они закивали, отступая на шаг и опасливо посматривая на неё. В комнате повисло напряжение.
– Берите-берите – она улыбалась вполне дружелюбно, как будто они от кофе отказывались, – и можете быть свободны.
Ёж провожал её, а Дикая увлечённо расписывала беседу с «профи», рассказывая, как ловко поставила их на место. Он радовался: дикая красавица научилась разговаривать просто так – болтать, как другие женщины.
И у подъезда она вдруг обернулась и позвала его: «зайди на чай. Пожалуйста… Нет, никаких намёков и предлогов… чай, просто чай»
И он согласился, борясь с искушение уложить её в постель прямо сегодня, прямо сейчас, через минуту.
Только чай. Вот захотелось поиграть в серьёзные отношения, показать этой странной девушке, что есть такое чувство – любовь. Любить её… и мучиться, сходя с ума рядом с ней. Зато теперь она ожила и… любит. любит. Его.
Скромная, аскетичная кухня напоминала рабочее место фанатичного перфекциониста: всё по полочкам, стопочкам, геометрии, цвету… и при этом по логике.
–Что не так? – улыбка и хитро блеснувшие глаза
Ведь знала же…
– Так…мммм… – слова упорно не желали находиться – красиво… и ммм… при этом так рационально, ни грамма лишнего, и всё пространство используется по максимуму.
– Знаю, – она быстро и ловко, фактически при помощи только левой руки извлекает с полки всё необходимое, зажигая плиту другой рукой.
–Любишь чай? – спросил он, чтобы отвлечь себя от живого воплощения идеальной грации и нечеловеческой ловкости.
– Да, – она даже не повернула голову, продолжая передвигать ловкими пальцами маленькие однотипные баночки, полностью заполнявшие один из ящиков её полки.
Сложно просто так сидеть, так далеко от неё…
– Ты прям профи! – прошептал он ей на ухо, его дыхание, щекотавшее шею, разбудило в ней ураган эмоций
–Это лишь хобби – «боже, как трудно сосредоточиться на смысле слов…» – Я просто всё делаю хорошо. Последовательность и методичность, и всё получится…
Она схватила чайник с плиты, заставляя Макса отодвинуться, ополоснула заварочный чайник кипятком, поднесла к носу, вдохнула пар, идущий из пустого чайника.
Её лицо стало иным: спокойным и вдохновенным. «Это, милая моя, называется талантом» – пробежала у него в голове мысль.
Она бросила пару щепоток чая в заварочный чайник, прикрыла его крышкой…
И так несколько раз, явно в определённой последовательности. Пять-семь минут – и она долила кипятка почти доверху.
– Но это ведь… – наконец решился прервать её действия, такие простые и вдохновенные, что напоминали… не ритуал даже, а… полёт?
– Молчи…– шепнула она, протягивая ему чашку. Взгляд девушки обжигал сильнее нагревающегося фарфора – Пей…
– Это не методичность. И не последовательность, – теперь он не спрашивал, а утверждал. С первым глотком он почувствовал её, и сразу понял. Её работа – сам чай, а вовсе не методика его заваривания.
– Ты прав, – её лицо неуловимо изменилось – Это чувства, милый. В них живёт моя душа…
…Он пил холодный чай из кружки и улыбался. И как она могла это видеть сквозь закрытую дверь? Нет же, она же не видела, просто представила. Да, захлопнув за собой дверь в казарму, она шла босиком по коридору. Мелкие пылинки слегка щекотали ноги, а воображение подсовало картинку. А потом Малой сказал, что у неё талант. И понеслось…
Дикая быстро отшвырнула от себя воспоминания о Тех временах. Ни к чему сейчас ей вспоминать, как началось это «чайное безумие». Всё, что у неё было до того момента, благодаря Конторе, благодаря отряду…
А сейчас? Сейчас всё, ситуация в её руках.
Они сделали ещё по паре глотков, а затем Дикая, не выдержав, отставила чашку в сторону, подошла к нему вплотную.
Их губы просто слились, естественно и органично, она чувствовала его и сходила с ума. Это не было похоже на банальный поцелуй, Дикая не помнила, как поцеловала его: медленно подошла… и уже они сливаются в одно целое.
Он резко рванулся ей навстречу, впечатывая девушку в стену. Та его половина, которую он так упорно держал в тени, желая подчеркнуть другую, теперь стремительно прорывала себе дорогу наружу.
Он целовал её губы, лицо, шею… Дрожащими пальцами, как будто в первый раз, лихорадочно расстёгивал её блузку. И, хоть старался быть аккуратным, всё равно оторвал пару пуговиц, но кого волновала судьба пуговиц в данный момент?
Его одежда оказалась на полу ещё быстрее.
Здесь и сейчас! Ни у одного из них не было сил сделать хотя бы шаг в сторону кровати.
Два тела, слившееся в одно у стены маленькой тесной кухни – да, глупо, но кому какое дело.
В её голове ожил и запульсировал огненный шар удовольствия, Дик впервые ощущала это так остро, по-настоящему. Шар увеличивался, до размеров всего тела, дома, города, планеты, галактики, вселенной… А потом лопнул, взорвался на миллиарды кусочков, разлетелся внутри черепа, погасив все мысли.
