Альберт Сафин
Взрослые истории. Перестать страдать и начать жить
Пока Полина бегает по всей площадке, пытаясь разыскать любимого, сам Владимир беседует с бригадиром массовки. Бригадир хочет записать адрес проживания Владимира, чтобы внести его в ведомость на оплату. Но у Владимира нет адреса – он нигде не прописан, живёт неизвестно где. И конечно, становится понятен его интерес к Полине, девушке с жилплощадью. Ещё раз скажу: подобное – к подобному! Полина – манипулятор со стажем, Владимир – начинающий, но они, как два рыбака, нашли друг друга.
Параллельно Владимир пытается выпросить роль у режиссёра.
– Многие говорят, что я на Жерара Филиппа похож, – предъявляет он свой главный козырь.
Режиссёр смотрит на него насмешливо.
– Главную роль? Вам обязательно сразу на главную?
В разговоре выясняется, что Владимир когда-то играл в студенческой самодеятельности электротехнического института. Институт бросил, так как там не интересно. Подрабатывал в местном театре, тоже в массовке. И теперь хочет быть большим актёром.
Махнув рукой, режиссёр уходит, а к Владимиру подбегает Полина.
– Оказывается, тебя никто не знает здесь, – говорит она растерянно.
– Здесь никто никого не знает, – находится Владимир.
И влюблённые наскоро договариваются о регистрации брака. Нужно это сделать именно сегодня, потому что завтра свидетельница уезжает в отпуск. Но для регистрации брака жениху нужна прописка. Для Полины это не препятствие. После съёмок она приводит Владимира домой – впервые, заметьте! – и гордо объявляет маме и её подругам:
– Это мой муж!
– Муж! Боже мой! – бормочет Алиса, почти плача от счастья: у неё не было мужа, а у дочки есть. И не важно, что он за человек, не важно, что она видит этого парня первый раз в жизни – волшебное слово «муж» перекрывает всё!
– Поздравляю вас! – говорит она дочке и новоиспечённому зятю. – Только как-то вы … неожиданно…
– Ты, мамочка, извини, что я так, только дело очень срочное, я тебе потом всё объясню, – и Полина подсовывает матери согласие на прописку Владимира в их квартире. – Распишись, пожалуйста, вот здесь.
Она точно знает, что мать ей не откажет. Так и происходит. Мнения Алисы никто не спрашивает, дочь просто ставит её перед фактом, что маменька должна сделать, как ей велено.
Владимир, скромно сидя за чайным столом, отвечает на вопрос о его зарплате:
– Материальная сторона – это ещё далеко не всё.
Друзья, обратите внимание на этот ответ! И запомните как аксиому: если человек говорит, что деньги его не интересуют, что это не главное, что он выше материальных забот – это значит, что его интересуют именно деньги и ничего, кроме денег!
Полина быстро уводит Владимира из – под расспросов:
– Ой, мы опаздываем! – и они уходят жениться.
– Ну вот, – говорит Алиса подругам, – он у нас пропишется. Я и заявление подписала, что не возражаю. Ну что ж, пусть хоть у неё будет муж. Только чтобы она была счастлива!
Вам не кажется, что мы уже слышали подобную фразу? Помните, про танцы, когда Полине было шесть лет: «Пусть наши дети достигнут того, чего нам не удалось. Пусть имеют то, чего мы не имели…»
Печальное заблуждение! Можно смело предположить, что этот брак, как и танцевальные таланты Полины, будет так себе, на троечку, а скорее всего, и вовсе быстро распадётся.
И вот Владимир поселился в квартире Алисы. На следующий же день после его вселения Полина позвала подруг, болтает и веселится с ними в комнате, а Алиса, сгорбившись, сидит с книжкой в кухне на табуретке. Звонок в дверь – пришёл слесарь.
– Ну, куда замок врезáть? – спрашивает он Алису.
– Какой замок? – не понимает она.
– Какой твой зять велел врезать!
Растерянная Алиса зовёт дочку:
– Полиночка!
Оживлённая Полина выскакивает из комнаты:
– Что, сосиски готовы? Неси их сюда, мамочка, мы ужасно голодные!
Ах, как хочется осудить Полину, ведь она, со своей миловидной внешностью и очаровательной улыбкой, является сейчас волком, хищником, загоняющим в угол бедную овечку – Алису. И если волка дразнить помахиванием овечьего хвостика перед самой его пастью – он обязательно вцепится, не сможет не вцепиться. Против соблазна трудно устоять, особенно тем, кто и не привык себя сдерживать.
Примите совет: не подвергайте людей соблазнам! Не провоцируйте их на проявление худших качеств. Это верно для взрослых, так же верно и для детей. Разумные ограничения абсолютно необходимы при воспитании малышей, для их же пользы. Но то, что мы видим сейчас – закономерный результат: Полина, к сожалению, не могла вырасти другой в силу всех тех причин, которые мы рассмотрели ранее.
Поэтому я испытываю к девушке не столько гнев, сколько жалость. Она тоже жертва – жертва своей маменьки. Мать не дала ей выбора, не дала возможности воспринять другие стратегии поведения. И, как я говорил выше, Полина обречена всегда быть несчастной – если только не направит свой разум и силу характера на полную перестройку своих жизненных стратегий. Однако для этого должна появиться потребность в изменениях. Появится ли она у Полины? Мы не знаем и не узнаем в рамках этой повести…
– Замок? Мы, мамочка, с Володей договорились сделать на эту дверь замок. Так ему будет удобнее. И тебе мешать не будем, у тебя будет совершенно изолированный уголок.
Вот как славно! Мамочка, это мы о тебе заботимся, скажи нам спасибо. Какое ненавязчивое мошенничество! И Алиса безропотно оплачивает установку замка, а затем подметает и прибирает за слесарем.
– Мамочка, ты что, недовольна? – спрашивает Полина невинным голоском. (То есть: «Мамочка, ты что, против моей счастливой семейной жизни?»)
– Да нет, я довольна…
Мамочка врёт – и это понимают все: и Полина, и мы с вами. Невозможно быть довольным тем, что происходит. Зачем Алиса врёт? Привычка такая, с самой юности. Кроме того, положение Жертвы вполне устраивает Алису, как и всегда. Однако, каждый раз смиряясь с вещами, которые ей не нравятся, она сама усугубляет ситуацию и ведёт её к логическому продолжению.
А сейчас я обращаюсь к молодым людям, планирующим женитьбу. Дорогие друзья, присмотритесь, как общается ваша избранница со своими родителями. В этом кроется очень многое. Будьте внимательны, ловите сигналы и послания между строк, не высказанные словами. Гормоны гормонами, но и разум человеку дан не случайно. Возможно, ваша наблюдательность убережёт вас от неприятных открытий после свадьбы.
Как только замок врезан, Полина тут же закрывается в комнате с подружками. Алиса, относя девушкам стаканы с молоком, натыкается на запертую дверь…
Но и Полина, в свою очередь, вскоре испытывает разочарование. Дело в том, что Алиса в данный период времени работает лаборантом в научном институте. Дочь приходит её навестить на работе и неожиданно обнаруживает, что её мать просто моет лабораторную посуду – а не проводит научные эксперименты, как полагала Полина.
– Мамочка, я никогда не представляла…, – говорит она медленно, глядя на мать в тяжком недоумении, – не представляла… Но ты же не судомойка?
– А кто же я?
– Ты лаборантка!
– Да, это теперь так называется, – разрушает все иллюзии Алиса.
– Странно. Ты могла бы посвятить свою жизнь чему-нибудь другому.
– Как это?
– Ты всё равно не поймёшь…
Конечно, Полина пришла не для того, чтобы обсудить мамину деятельность. Сейчас мы увидим блестящую сцену манипулятивной атаки, стратегически выверенной и достигающей успеха на всех направлениях.
Итак, Полина меняет тему и с улыбкой говорит:
– Можно я закурю?
Этот вопрос – формальность. Полина знает, что мать не откажет, даже если курение в лаборатории запрещено всеми инструкциями. Это первый шаг, сразу устанавливающий главенство Полины в этом разговоре.
– Кури…, – откликается мать. Ей это не нравится, но возражать она не смеет.
– Если бы ты понимала про жизнь, то ты бы десять лет тому назад отдала меня в английскую школу. («Ты ничего не понимаешь и испортила мою жизнь своей глупостью. Ты виновата».)
– Но ты же сама хотела танцевать, Полиночка.
Более нелепого ответа невозможно и придумать! Нужно ли доказывать, что шестилетний ребёнок не способен принять взвешенное, продуманное решение, предусмотрев его последствия? Принятие таких решений – прерогатива родителей, их обязанность. Идти на поводу у детских капризов – значит, причинять детям вред, иногда непоправимый.
Представьте, что ребёнок потребует пять килограммов конфет, и родители послушно поставят перед ним ведро со сладостями. Что будет дальше? Будет сильнейшее отравление, ребёнок попадёт в больницу и наверняка заработает на этом парочку хронических заболеваний. И что скажут родители обессиленному малышу, лежащему под капельницами? Что он сам так захотел? Бред! Так что ответ Алисы является ничем иным, как стремлением переложить ответственность с плеч взрослого на плечи ребёнка. Что само по себе довольно жестоко.
Тем не менее, если бы Алиса десять лет назад отправила дочь учить английский, то сейчас услышала бы следующее: «Если бы ты хоть что-то понимала, то отдала бы меня на танцы». Дело не в английском и не в танцах, а в намеренном обесценивании матери и вызывании у неё чувства вины. Так Полина продолжает готовить почву для последующего главного выстрела.
– Ты не понимаешь…, – говорит Полина. – У меня нет ничего реального в жизни. Даже отца реального не было.
Это уже начинается тяжёлая артиллерийская подготовка. При этих словах дочери Алиса плачет, Полина подбегает её обнять:
– Мамочка, что с тобой? Прости, я не хотела!
Именно хотела довести мать до слёз и потом обнимать, чтобы мамаша размякла, а заодно ещё глубже прочувствовала свою вину перед дочерью.
– Я посоветоваться пришла, – продолжает Полина, когда мать немного успокоилась.
Уже теплее.
– Мам, понимаешь, у Владимира всё сложно с работой. Как бы тебе это объяснить… Нам посоветовали пригласить двух – трёх людей, которые бы на него внимание обратили… Ты не могла бы помочь нам, так сказать, материально?
Да, вот оно, главное! Ты дура, мама, ничего не понимаешь, но дай нам денег, потому что мы умные и нам надо денег!
– Вы хотите обед устроить? – спрашивает Алиса. – Пригласим их к нам, напечём пирогов.
– Пирогов? – с усмешкой откликается Полина. – Да нет, ты не поняла. Надо что-нибудь серьёзное. В ресторане. И ты с нами пойдёшь. К Володе как раз отец приехал, так ты его там развлекать будешь.
Ты, мама, нам денег дашь, а за это мы тебе почётную роль отведём: придворного шута. Заодно и в ресторане побываешь. Вот как мы умно всё придумали!
– Надо, одним словом, произвести впечатление, – заканчивает Полина.
Произвести впечатление – это Алисе знакомо и вполне понятно. Конечно, она соглашается оплатить это сомнительное мероприятие.
Полный успех Полины! И как тонко проведена вся военная операция! И кстати: Полина намеренно не называет матери, какая именно сумма нужна. Это прозвучит позже.
Могла ли Алиса противостоять дочери? В данном случае – нет. Но вы, мои читатели, вполне можете предотвратить любые попытки манипулировать вами, просто задавая собеседнику вопросы.
Допустим, коллега на работе просит у вас денег в долг. Не лишним будет поинтересоваться, к примеру: «Скажи, почему ты просишь у меня деньги? На каких условиях ты хочешь взять в долг? Что будет, если ты не выполнишь условия?» Либо он честно и открыто ответит на все ваши вопросы, либо быстро ретируется и больше не будет осаждать вас просьбами. Второе более вероятно. Хотя лучше всего вообще избегать подобных ситуаций.
По пути домой Алиса говорит дочери:
– Мне в Сберкассу нужно зайти. Сколько взять – то?
– Давай считать, – откликается Полина. – Стол должен быть приличным. Володе хорошо бы купить новую рубашку и ботинки, а то он совсем не думает о себе.
– Сколько ж это всего?
– Рублей двести.
– Двести? У меня больше и нет…
Кстати, зарплата лаборантки в то время была около семидесяти – восьмидесяти рублей.
А теперь посмотрим, ради чего же Алиса отдала все свои сбережения.
Начнём с того, что самые нужные люди, ради которых всё и затевалось, на банкет не пришли. Зато явились три дармоеда на бесплатное угощение: один бойкий кинодеятель неизвестного ранга и двое невнятных молодых людей, не промолвивших ни слова за время обеда, но усердно работающих челюстями. В самом конце станет понятно, какую функцию они выполняют.
Забавно, что Полина, представляя свою мать, говорит:
– Моя мама – научный работник.
– Физиолог? – любезно расспрашивает деятель. – Социолог?
Алиса издаёт неопределённые звуки.
Владимир, улучив момент, говорит отцу:
– Я не понимаю, зачем ты приехал? Меня позорить?
– Я тебе денег привёз, – говорит отец, простой работяга – механик из Свердловской области, и протягивает сыночку пачечку купюр.
Опять ложная доброта! Владимир взрослый парень и не мешало бы уже выбросить его из гнезда, чтобы его мозг заработал на полных оборотах, а мускулы пришли бы в движение. Но у него в семье тот же сценарий, что и у Полины – родители собирают денежки для сына и везут с доставкой на дом. Как я уже говорил, два паразита нашли друг друга.
– Спасибо, – говорит Володя, убирая деньги в карман, и продолжает с осуждением в голосе: – Всё у вас материальные интересы… И ради Бога, не болтай всякой ерунды за столом. Молчи и ешь.
Дорогой читатель, если ты уже не ребёнок – не принимай денег от родителей. Сам, по́том и мозолями, обеспечивай свои потребности. Поверь, от самостоятельности ещё никто не умер, зато ты сможешь уважать себя, заслужишь уважение других людей, да ещё и приобретёшь полезные навыки. Некоторые ограничения тоже не повредят; экономия в расходах не сломает твою жизнь, но многому научит.
Жаль мне и родителей Владимира. Они искренне уверены в том, что сынуля – добрый, прекрасный, любящий их мальчик. На самом деле мальчик вырос крысой, но родители этого никогда не поймут, да это и к лучшему. Ибо нет ничего более страшного для человека, чем крушение собственных многолетних убеждений вместе с осознанием, что ничего изменить нельзя.
Тем временем кинодеятель залил за воротник и понёс правду – матку про будущего великого артиста Владимира Перегудина:
– Да у него лицо, пардон, как у дельфина! Но ты не огорчайся, парень. В кино нужно, чтобы на втором плане двигались фигуры…
Для Владимира это пощёчина! Глаза его наливаются слезами, он резко встаёт, разбрасывая тарелки, и выходит вон. Полина бежит за ним. Двое молчаливых молодых людей подхватывают деятеля под руки и аккуратно тащат на улицу – вот зачем они были нужны: вовремя увести того, пока он не разошёлся совсем, и доставить домой.
После такого банкета Владимир, конечно, в глубоком стрессе. Дома он запирается в ванной, а Полина говорит матери:
– Я теперь не знаю, как быть, мамочка. Может, тебе попросить у него прощения?
Вот так раз! Что это: привычка Полины все проблемы решать за счёт матери или её убеждение в том, что мать действительно виновата перед Владимиром? Как бы то ни было, картина мира у Полины уродливо искажена, и беда в том, что она сама не видит этих искажений и уродства.
Алиса растерянно поднимает на дочь глаза:
– За что? Я же ни в чём не виновата!
– Мама! А почему бы тебе не поехать к тёте Кире и не пожить у неё? – высказывает дочурка блестящую идею. – Хотя бы временно. Я с ней поговорю, и она тебя приютит. После того, что произошло, Володя просто кипит против тебя.
И со слезой в голосе:
– Ты хочешь, чтобы он ушёл? Бросил меня? Я не хочу, чтобы мои дети говорили, как я когда-то, что их принёс на верёвочке аист!
– Ну, хорошо, я подумаю, – тихо говорит Алиса. – Только не сердись, пожалуйста.
– Я не сержусь, мама. Но ты здесь больше оставаться не можешь. Не можешь! Не можешь! – Полина в истерике колотит кулаками по стене, как когда-то в детстве. Она знает, что этот манёвр не может не сработать. – Боже, что же мне делать? Я же не виновата!
При таком взрыве эмоций времени на размышления у Алисы уже нет. Она собирает вещи в чемоданчик и уходит из дома тем же вечером.
«Я всё ждала, всё надеялась, что она меня назад позовёт…», – рассказывает позже Алиса. Но нет, этого и не могло случиться – разве Полина выгнала мать из дома для того, чтобы её позвать обратно? Конечно, нет. В общем-то, дочке безразлично, где мама будет жить.
А мама едет ночевать в свой научный институт.
– Мне Левченко всегда разрешает, – объясняет она бабульке – охраннице.
Значит, это уже не в первый раз. Значит, Алиса то и дело ночевала здесь, оставляя молодых дома одних, чтобы они поняли, насколько им удобно без маменьки. Значит, сама создала для них искушение выставить её вон. Вот как одна мелочь цепляется за другую, создавая логичную последовательность…
– А Левченко в отпуске, – отвечает охранница и не разрешает Алисе остаться на ночь. И это правильно – как я уже говорил, нельзя взваливать на себя проблемы другого человека.
Бедняжка Алиса в слезах бродит по ночным улицам и в отчаянии вспоминает про того одинокого вдовца, о котором когда-то ей говорила подруга Татьяна. Их переписка тогда быстро оборвалась, но сейчас этот человек очень бы пригодился нашей героине.
И Алиса едет к нему в деревню. Егор Данилович по-прежнему один и очень рад, что Алиса приехала. Не сразу удаётся им найти взаимопонимание, но оно приходит. Алиса собирается окончательно поселиться у Егора Даниловича, он ей нравится, он внимателен и заботлив. Более того, он искренне интересуется её жизнью, её мыслями. Они вместе едут в город – Егор по делам, а Алиса – забрать остальные вещи из дома.
Вот она приходит в свою квартиру – лёгкая, сияющая, помолодевшая. Дверь открывает мрачная, непричёсанная Полина.
– А я за вещами приехала! – радостно объявляет Алиса. – Кажется, я выхожу замуж. А где Владимир?
– Наверное, на съёмке, – угрюмо говорит Полина, отводя взгляд, и начинает плакать.
– Хочешь, я останусь? Ну, хочешь? – спрашивает её мама, обнимая. – Ты только скажи!
Дочка, конечно, не хочет, и Алиса больше не настаивает. Они присаживаются «на дорожку», но Алиса тут же вскакивает в нетерпении и устремляется из квартиры навстречу Егору, который ждёт её внизу.
Полина, оставшись одна, с тоской оглядывает грязную комнату, разбросанную одежду, горы немытой посуды с остатками еды и телевизор, на экране которого задорно пляшет ансамбль народного танца.
Здесь мы оставляем наших героинь, ибо дальше каждая идёт своей дорогой и каждой предстоит немало побороться с собственными установками и убеждениями, чтобы стать счастливой. Кусок их жизни, который мы с вами наблюдали, был печальным. Будем надеяться, что обе женщины извлекут из прожитого правильные уроки.
Возможно, вам показалось, что где-то я был чересчур суров к Алисе и Полине, слишком непримирим. Но для того и я пишу эти повести, чтобы попытаться хотя бы немного уменьшить количество подобных жизненных сценариев. Пишу для вас, дорогие мои читатели, чтобы дать вам возможность исследовать ошибки выдуманных героев и не совершать своих.
Помните, что умный решает проблемы, которые мудрый не создаёт.
Если эта повесть нашла в вас отклик, изучайте её, думайте, что вы можете добавить в свой сценарий, а что выбросить из него. Не бойтесь брать на себя ответственность за собственную жизнь – она не ляжет грузом на ваши плечи, но даст вам ощущение могущества.
Пусть так и будет!
Кричащая в темноте
Темнота – это невозможность увидеть. Темнота окружает главную героиню, которая теряет зрение. Темнота – это то, во что она превратила свой мир собственными руками, не понимая этого.
Всё, происходящее в этой повести, очень символично. Это настоящая философская притча, наполненная аллегориями и ассоциациями. Давайте изучать её вместе, препарировать поверхностные образы, добираясь до скрытых смыслов. Вытащим их на поверхность и примерим к самим себе: про меня это или нет? Поможет мне или нет? Или меня это вообще не касается?
Но сначала – просто читайте. Не торопитесь и не спешите пролистать до конца, ожидая увидеть там некие финальные откровения. Любая мелкая деталь может неожиданно оказаться значимой – именно для вас.
Честно говоря, у героини этого повествования Алисы действительно очень плохое зрение. Она носит очки с толстыми стёклами, хотя они мало помогают. Всё вокруг неё расплывается, многое Алиса делает на ощупь. Но она хочет получить работу в цехе на конвейере, а для этого требуется осмотр окулиста.
Перед кабинетом врача Алиса по бумажке повторяет расположение букв в проверочной таблице, и эта хитрость позволяет ей назвать все буквы правильно.
– Можно доверить работу на станке, – говорит врач, – я сообщу в дирекцию завода.
– Хорошо, спасибо!
Алиса рада – ей удалось обмануть врача, а также бригадира и всех, кто будет с ней работать в одной смене, своих товарищей по цеху, таких же простых людей, как она. Но вот в чём дело: если из-за плохого зрения она совершит ошибку в своих действиях, то произойдёт сбой в работе всего цеха. Конвейер остановится, рабочие не получат зарплату, бригадиру грозит выговор. Хорошо ещё, если без травм обойдётся. А окулист, допустивший Алису к работе, может быть уволен.
Меня точно поймут те, кто когда-либо работал с механизмами. Видите ли, работа на производственном станке сама по себе небезопасна, ибо железного монстра невозможно остановить мгновенно, и малейшая оплошность может лишить работника не только пальца, но и руки. Такой труд требует, помимо отличного зрения, ещё и концентрации, сосредоточенности и чёткости движений.
Важно ли это? Вообще – да, но для Алисы – нет. Она не даёт себе труда задуматься над последствиями своего обмана с таблицей. Конечно, можно оправдывать себя тем, что ей очень нужна работа. Лгун всегда находит оправдание своей лжи, у него всегда есть веские причины, чтобы ложью подставить под удар других людей.
Вместе с Алисой у врача была её подруга Кира. Кира – прирождённый Спасатель из драматического треугольника. Похоже, у неё нет своей жизни и, чтобы занять время и заполнить жизненный вакуум, ей просто необходима Жертва, которую она могла бы спасать. Поэтому Кира опекает Алису, сопровождая её и к врачу, и на репетиции самодеятельности, и везде, где можно. Опекает и покрывает обман. Можно сказать – из жалости. Но точнее – из-за того, что ей необходимо иметь под рукой Жертву и постоянно причинять ей добро!
Таким образом, бомбой замедленного действия в цехе является не только Алиса, но и Кира, прикрывающая подругу.
И руководитель той фабрики, и окулист должны были бы не допускать к работе на конвейере людей, которые не способны с ней справиться. Алиса не просто плохо видит. Она ещё и постоянно отвлекается, мечтая во время работы о том, чтобы выступать в мюзиклах. Вот, кстати, бригадир забирает у неё рукопись пьесы, которую Алиса репетирует в театре самодеятельности, а во время работы, видимо, повторяет.
– Не носи сюда пьесу, Алиса, – говорит он, – следи за оборудованием. Хорошо?
Это красноречивый знак, который сигнализирует: эта работница рано или поздно либо сломает станок, либо сама попадёт под пресс. Когда случается чрезвычайное происшествие, оно редко бывает внезапным. Обычно его предваряют вот такие знаки. Именно поэтому закономерно, что в один прекрасный момент Алиса станет причиной поломки станка и остановки цеха.
Но сейчас она скромно отвечает:
– Конечно!
– Борис здесь, – сообщает ей далее бригадир. – Он привёз Дениса.
Это два важных персонажа. Борис – местный полицейский, у которого Алиса арендует трейлер под жильё. Денис – сын Алисы, школьник. Денис сбежал с уроков в школе, Борис увидел прогульщика, изловил и привёз к матери на работу.
– Опять! – говорит Алиса сердито и выходит из цеха.
Не первый раз уже повторяется эта история. А почему, друзья мои? А потому, что не может не повторяться то, для чего созданы все условия. Кем созданы? В данном случае – нашей героиней. Дети придумывают всевозможные способы обратить на себя внимание родителей, когда внимания им не хватает. Дети ли в этом виноваты? Отнюдь! Между прочим, прогулы уроков – одна из самых распространённых детских уловок, с помощью которых они пытаются показать родителям, что им нужна помощь.
Денис будет сбегать с уроков до тех пор, пока его мать не внесёт изменения в их семейную систему. Но она ничего не меняет, и это признак того, что она имеет свои выгоды от такого поведения сына. Какие же выгоды? – удивитесь вы. Например, привлекать сочувствие окружающих: «Ах, бедняжка Алиса, она так выкладывается ради сына, а он вот какой нехороший, балбес и лоботряс…» Или побуждать Бориса брать на себя решение чужой проблемы – вот он этим и занимается, вылавливая Дениса и доставляя его к матери, хотя вряд ли это входит в его служебные обязанности.
– Только сразу возвращайся! – кричит бригадир вслед Алисе. Ах, доброе сердце у этого человека… Но чем больше он будет прощать Алисе, тем вернее он подведёт под риск своё производство, себя самого и всех работников цеха.
Делу время, потехе час – это не только про трудолюбие, но и про необходимость разграничения. Там, где делается серьёзное дело, не должны превалировать эмоции, сопли, жалостливые слюни. Там место хладнокровного расчёта, который исключит риски для всех работающих. А если стирается граница между делом и потехой, то хаос и человеческие жертвы неизбежны.
Алиса быстро проходит по двору к машине Бориса, вытаскивает сына и бьёт его по щеке.
– Почему ты не в школе? – грозно спрашивает она.
Денис не удивлён, видимо, ему привычны такие воспитательные меры. Но они до сих пор не заставили его посещать школу без прогулов – значит, оплеухи не только бесполезны в качестве воспитания, но имеют обратный эффект: с каждым разом Денис будет лучше прятаться, чтобы его не поймали.
– Я же сказала – иди в школу! Ты должен учиться! – внушает Алиса сыну.
– Ну, хватит, Алиса, прекрати! – за её спиной вырастает Кира. Разумеется, куда же без неё!
Спасателю необходимо убедиться, что у Жертвы всё плохо. А если у Жертвы неожиданно не окажется никаких проблем, то Спасатель будет активно их создавать, чтобы затем заняться спасанием. Да, так он заполняет пустоту собственной жизни.
– Шатаешься с этой шайкой угонщиков! – продолжает Алиса обвинять сына.
– Ну и что? – отбивается парнишка.
– Он всё понял, – успокоительно говорит Борис.
Рабочее время идёт, трое взрослых тратят его на бесполезное сотрясение воздуха. Совершенно очевидно, что проблему прогулов Дениса они прямо сейчас не решат, да никто из них и не заинтересован в её решении.
Алиса меняет свою тактику:
– Денис, пойми, это очень важно, – говорит она ласково, обнимая сына за плечи.
Сможет ли эта ласка компенсировать только что полученное Денисом унижение, когда мать прилюдно дала ему пощёчину? Конечно, нет. Напротив, такие перепады окончательно кастрируют мужское самолюбие парня. К тому же у него нет отца, а значит, некому научить его мужскому поведению.
Для самой же Алисы ласковое объятие является оправданием за пощёчину: «Ну подумаешь, ударила. Зато потом обняла, а значит, всё в порядке!»
Но, друзья мои, сказанное и сделанное на людях зачастую не имеет никакого отношения к тому, что было бы сделано и сказано с глазу на глаз. Слишком сильно многие из нас зависят от мнения других людей – зрителей и наблюдателей – даже не осознавая этого. Наши слова и поступки порой рассчитаны именно на зрителей, а не на того, с кем мы непосредственно общаемся.
А на сцене появляется новый персонаж – Пётр. Он тоже работает на заводе и пытается ухаживать за Алисой.
– Если хочешь, я могу отвезти его обратно, – предлагает он Алисе.
– Это совершенно не твоё дело! – раздражённо отвечает она.
Обратите внимание: Кира, Билл, бригадир и некоторые другие персонажи, окружающие Алису, лишь играют в Спасателей, декларируя на словах своё сочувствие к её проблемам. Пётр – единственный, кто готов содействовать ей конкретными делами. Как вы уже догадались, Алиса старательно отталкивает его от себя, а вместе с ним и возможность другого развития событий, другой жизни.
Именно Пётр мог бы стать проводником для Алисы в мир светлый, зрячий – не с точки зрения диоптрий, а с точки зрения позитивных изменений. Но позитивные изменения – это внутренняя работа, а к ней Алиса точно не готова.
– Зачем ты пришёл? – напускается она на Петра.
– Хотел подбросить до дома…
– Моя смена только через два часа заканчивается. («Ты совсем дурак? Не знаешь моего режима работы? Ну и идиот!»)
Активно обесценивая человека, который стремится принести пользу, Алиса сама демонстрирует окружающим, что хочет углубления своих проблем, что лицемерная суета Спасателей ей важнее и нужнее, чем реальная помощь. Вот поэтому она и остаётся в темноте – из-за своей внутренней слепоты!
– Не нужно меня подвозить! – отмахивается Алиса и уходит обратно в цех, оставив во дворе сына, подругу, двоих мужчин, не завершив разговор, ради которого она покинула рабочее место.
Кира вместо неё заканчивает сцену:
– Садись в машину, – велит она Денису. – Не можешь выполнить такой малости – ходить в школу! Подумай своей глупой головой!
Довольная интересная фраза – интересная отсутствием логики и двойственным посылом. С одной стороны – подумай своей головой, а с другой – голова глупая, а значит, думать в принципе не способна. Разнонаправленные векторы в сумме дают ноль, то есть данная фраза сказана ради сотрясения воздуха, а не для результата. Впрочем, таковы все речи и все действия классического Спасателя.
А окружающим кажется, что Кира заботится об Алисе и её сыне, старается, чтобы у них всё было хорошо. Именно такого впечатления Кира и добивается.
Дома после работы Алиса устраивает Денису наказание за прогул школы:
– Это будет наказание, – говорит она. – Помогай мне. Читай.
Ещё один момент абсурда – помощь маме и чтение считаются в этой семье наказанием. Как вы думаете, любит ли парень читать? Скорее, терпеть не может. А ведь лучший способ вытащить себя из рабства – это именно чтение, самообразование и саморазвитие. И ни в коем случае не должно всё это восприниматься как наказание. Но мама отбирает у своего сына этот способ, вместо него создавая условия для его плохой учёбы, прогулов и последующих неизбежных жизненных провалов.
Конечно, Алисой руководят позитивные побуждения, как же иначе! Благими намерениями вымощена дорога сами знаете куда. Хотя трудно представить, какие побуждения могут заставлять её так действовать.
Денис читает, скорчив гримасу.
– Это твой дебильный мюзикл! – говорит он с отвращением.
С таким же отвращением он будет смотреть на любой текст. Незавидна судьба этого мальчика, верно?
Вечером Алиса с сыном идут в гости к Борису и его жене. Борис и Наталья живут совсем рядом, буквально в нескольких шагах. Как было сказано выше, Алиса арендует у них трейлер, который стоит на участке. И иногда хозяева приглашают арендаторов к себе для развлечения. И ещё для того, чтобы лишний раз порадоваться, что у самих жизнь намного лучше, чем у этих бедняков. Наталья угощает мальчика дорогими конфетами – это тешит её самолюбие, она ощущает себя щедрой благотворительницей.
