Юрий Витальевич Яньшин
Все правые руки
– И, что?! – чуть не хором попытались ее подстегнуть гости.
– Академик сказал, – уже упавшим тихим голосом произнесла она, – что если луч направить в сторону Солнца, то оно погаснет, в лучшем случае, а в худшем – просто взорвется.
После этих ее слов, зал как будто окатило студеной водой. Казалось, что все перестали даже дышать, а их головы начали покрываться инеем. Это состояние ступора продолжалось около минуты. Хотя для присутствующих оно растянулось на десятилетия. Некоторые из мужчин, и так находящиеся в возрасте, за эту минуту постарели еще больше. Наконец, сглатывая подступивший комок горлу, кто-то из них пискнул:
– Не может быть.
– К сожалению, мы имеем дело с русскими, а значит, ничего исключать нельзя. Нужно признать, что русские находятся в полушаге от обретения «абсолютного» оружия, – заиндевевшими губами произнесла только что улыбавшаяся бабушка.
– А как же мы?! – жалобно простонал Смит, чувствуя, что по итогам совещания ему не удастся состряпать бравурный отчет. – Неужели у нас нет ничего подобного?
Все с какой-то подспудной надеждой уставились на нее, как на икону, в ожидании чуда от дальнейших слов. Но чуда не произошло.
– Я вновь вынуждена разочаровать собравшихся. По всем возможным каналам мне пришлось вчера собирать скудную информацию по данному вопросу, хранящуюся в сейфах DARPA. Но единственное, что удалось выяснить, так это то, что мы неоднократно принимались за разработку «пучкового» оружия, но так ничего путного из этого не получилось, хоть на изыскания в этой области и были затрачены колоссальные суммы. В конце концов, министерство финансов под давлением сенатского комитета по вооружениям, сначала сократила финансирование изыскательских работ, а затем и вовсе его прекратило, сосредоточившись на других программах. Короче говоря, ничего даже близкого к тому, что сейчас продемонстрировали русские, у нас нет. А если они продолжат в том же темпе, то у нас не останется даже гипотетической возможности их догнать.
– И что же тогда будет? – опять кто-то задал глупый риторический вопрос.
– Нет нужды объяснять на пальцах то, что за этим последует, – отчеканила Хассел, уже нашедшая в себе силы окончательно прийти в себя, тем более, что просмотр этих жутких кадров для нее, наверняка был не первым. – Через год или через два, русские без всякой помпы просто выложат карты на стол и объявят себя всепланетным гегемоном, несмотря на то, что имеют по сравнению с нами микроскопическую экономику. И что самое удивительное, все безропотно это признают, включая и нас самих. Потому, как стоит нам только дернуться к кобуре с кольтом, вся наша громадная военная машина, в течение нескольких минут, полетит в кювет, задрав колеса кверху. И не надо быть пророком Апокалипсиса, чтобы понять, что последует за этим лавинообразное обрушение всех государственных институтов. Наши недруги по всей Земле, пользуясь даже негласной поддержкой со стороны России, повыгоняют нас и наши транснациональные корпорации повсюду, откуда только можно. Экономика наша и наших союзников – моментально схлопнется, и за пару-тройку месяцев мы, как государство, просто прекратим свое существование со всеми вытекающими из этого последствиями. Я имею в виду гражданскую войну, разруху и повальный голод. Все то, что в свое время пережили русские. Теперь же они будут смотреть на нашу агонию, стоя в стороне и радостно потирая свои ручонки.
– И все-таки, миссис Хассел, вы же созвали нас не за тем, чтобы торжественно объявить о приходе Апокалипсиса? – хитро прищурился глуповатый, но хитрый Милли (такое иногда встречается). – Наверняка у вас, как и у всякой женщины есть не только план «В», но и «С» и так далее.
– Вы правы, генерал. Не за тем. И вы правы еще в том, что такой план имеется.
– Тогда выкладывайте, – милостиво разрешил Рэдклифф, считающий себя здесь главным.
– План достаточно тривиален, – не стала тянуть с ответом цэрэушница. – Вы, господа, помните, что в начале беседы я посетовала на то, что хирургическое вмешательство в течение болезни приносит незамедлительный результат, в отличие от длительного медикаментозного лечения. Однако оно не дает проследить за течением болезни, а потому плохо прогнозирует окончательные результаты. Поэтому я всегда осторожно относилась к силовым методам решения подобных проблем. Последний случай с акцией в Москве я отношу к вынужденной превентивной мере и в каком-то смысле к моему личному поражению в единоборстве с моим бывшим шефом[56], и давлению которого мне пришлось уступить. Мы хотели всего лишь смены курса России и ее чуть бо́льшую лояльность к нам и нашим ценностям, а в результате получили худшую для нас форму правления – военную диктатуру. Теперь же я сама выступаю за силовое воздействие. Время, господа, играет против нас. Каждая минута приближает триумф русских. Нужно как можно быстрее остановить их любыми, я подчеркиваю – любыми средствами. Нужно сделать все, чтобы отвлечь русских от внедрения этого изобретения в войска. А для того, чтобы они не смогли сосредоточиться на доводке уже имеющегося образца, необходимо рассредоточить их внимание серией мелких, но достаточно болезненных уколов со всех сторон. Они должны превратиться в сумасшедшего повара, не знающего, за какую из кипящих кастрюль ему хвататься в первую очередь. Отвлечь на решение посторонних проблем материально-технические, финансовые и людские ресурсы. В этом плане мы большие надежды возлагаем на подготовку московского «майдана», по типу киевского, намеченного на предстоящие выходные. Но не только на это мы рассчитываем. Сейчас, буквально в эти минуты, в Украине разворачиваются процессы, которые могут окончательно выбить русских из колеи. Американо-европейские санкции, связанные с аннексией Крыма и скандал со Скрипалями, покажутся русским сущими пустяками на фоне разворачивающихся сегодня событий. России угрожает окончательно превратиться в мирового изгоя, что вкупе с экономическими и социальными проблемами грозит ей полной дезинтеграцией.
– Нельзя ли чуть поподробней об этом? – вскинул брови Смит, весь подавшись вперед от захватывающих дух перспектив.
– Можно. В эти минуты пророссийские сепаратисты на Донбассе применили боевые химические вещества при обстреле мирного украинского городка, – сказала «кровавая Джина» заговорщическим тоном, при этом тонко улыбаясь, так, что ни у кого не оставалось сомнений в том, кто на самом деле стоял за этой выходкой якобы сепаратистов. Но тут были все свои, поэтому никакого удивления или возмущения это сенсационное сообщение не вызвало.
Продолжая тонко улыбаться, она резюмировала:
– Россия при этом вынуждена будет встать перед дилеммой. Ей придется либо окончательно ввязаться во внутриукраинский конфликт, обрекая себя на затяжную войну с сорокамиллионным государством, получающим всестороннюю поддержку с нашей стороны, рискуя не только жизнями своих граждан и репутацией страны, вплоть до исключения из членства в ООН. Такой прецедент в ее истории уже был когда-то[57]. Либо она будет вынуждена уйти в глухую оборону, сдав все свои позиции на Донбассе, и тем самым потерять свое лицо перед собственными гражданами и немногочисленными союзниками. И то и другое чревато фатальными последствиями для России. Ко всему прочему, мы попросим наших европейских и азиатских друзей создать дополнительную напряженность в их отношениях с новой русской властью, что тоже не добавит русским оптимизма. Достойного выхода из этой ситуации у нее не предвидится.
– Это все, конечно, замечательно, миссис Хассел, – проговорил Ходжер, барабаня пальцами по столешнице, – но все же какова цель нашего приглашения сюда? Неужели вашей целью было только информирование об очередной военной разработке русских? Судя по персоналиям приглашенных, – он небрежно кивнул в сторону скромно притулившегося кавторанга «морских котиков», – у вас имеется какой-то конкретный план действий в отношении русских.
– Отдаю должное вашей проницательности, Майкл. Разумеется, план есть. И я сейчас попытаюсь изложить его, в свою очередь, опираясь на сведения, предоставленные нашим источником, который мы не без оснований считаем надежным. Группа русских ученых, которая непосредственно занимается разработкой «аппарата», с вашего позволения я так буду называть ускоритель, весьма малочисленна. Разбирающихся абсолютно во всех его деталях и того меньше. По нашим сведениям, всего двое – Вострецов и Боголюбов. Принятая со времен Сталина манера все засекречивать так, что даже твои соратники не знают того чем ты занимаешься, играет в нашу пользу. К тому же сам Вострецов – в основном теоретик, стар годами и мучим всевозможными болячками. Значит ключевая фигура – Боголюбов. Это упрощает дело. Увиденный вами аппарат – действующий прототип-демонстратор имеется всего лишь в единственном экземпляре. Это обстоятельство тоже играет нам на руку. Сам Вострецов вместе с членами комиссии в понедельник вылетел в Москву, судя по всему, на доклад к новому руководству государства. И вот тут, мои основные надежды связаны с вами мистер Роумэн и вашими накачанными парнями, – окатила она того теплым, почти что материнским взглядом. Затем перевела его на командующего 2-м оперативным флотом.
– Мистер Луис, – обратилась она к нему, – когда у вас намечаются ближайшие по сроку учения в Северной Атлантике?
– Учения, как таковые никогда и не прекращались, – неопределенно пожал он плечами. Ему явно не хотелось связываться с авантюристами из ЦРУ.
– Я имею в виду не повседневную боевую подготовку на отдельных кораблях вашего соединения, а о глобальных маневрах с привлечением всех сил и к тому же в непосредственной близости от оперативной среды русского флота возле их бывшего ядерного полигона, – уточнила она.
– Мы обычно проводим маневры в Норвежском море, заходя в Баренцево, лишь отдельными единицами. Русские и так очень нервно реагируют на наше присутствие возле их главной морской базы на Севере. Так далеко углубляться в зону действий Северного Флота, чтобы быть неподалеку от Новой Земли мы еще не пробовали. С нас и так хватило позора и насмешек на весь белый свет, когда в позапрошлом году мы направили за Полярный Круг авианосец «Гарри Трумэн», где у него начали, одна за другой выходить из строя системы жизнеобеспечения[58] и его срочно пришлось отзывать.
– Я правильно понимаю, что у вас отсутствуют планы на этот год по широкомасштабным учениям в Баренцевом море?
– Да. У нас запланированы учения в Северном, Норвежском и Балтийском морях. И график учений довольно плотный, ведь нам придется держать в напряжении сразу два русских флота – Северный и Балтийский.
– Думаю, что с учетом нынешних обстоятельств, требующих немедленного реагирования с нашей стороны, вам придется несколько скорректировать свои планы, – командирским тоном заявила Хаспел.
– Вы пока еще не носите мундир адмирала, чтобы приказывать мне, миссис Хаспел! – вспылил Льюис.
– Мистер Гэйди, – обратилась она к командующему Силами Флота США, игнорируя реплику Льюиса, – растолкуйте своему подчиненному всю серьезность сложившейся обстановки.
– Да, Эндрю, сейчас действительно не место и не время устраивать межведомственные свары, – нехотя встал на сторону цэрэушницы главный морской офицер страны. – Однако и от вас, миссис Хаспел мы не услышали какого бы то внятного плана по срыву военных приготовлений противника. Вам, в таком случае, придется поведать их нам в более развернутом виде.
– Я не военный человек, – поспешила она снять с себя часть ответственности за предстоящую акцию, – поэтому детали предстоящей операции вам все же придется разрабатывать самим, а то, что это должна быть военная операция, думаю, ни у кого не вызывает сомнений. Но в общих чертах могу изложить наше представление о ней.
– Излагайте, – скривил рот адмирал Грэйди, не ожидая от сугубо гражданского человека чего-либо путного.
– Спасибо, – уже без всякой тени улыбки кивнула она ему. – Итак, господа, вот как видятся нам в общих чертах контуры данной силовой акции. Оговорюсь сразу, время работает против нас. Через год, что-либо предпринимать уже будет поздно, поэтому силовую акцию надо проводить как можно скорее. Так вот, пока позволяет навигация в северных широтах, необходимо организовать широкомасштабные учения 2-го оперативного флота с привлечением сил Глобального Удара ВВС, – со значением поглядела она в сторону Рая. – Учения надо провести на расстоянии как можно близком к указанному архипелагу. Заявленные цели учений – отработка взаимодействия различных сил Глобального Сдерживания на северном фланге НАТО. Это для широкой общественности. Подлинными целями должны стать, во-первых, уничтожение объекта путем нанесения ракетного удара по месту его расположения как раз силами стратегической авиации. При этом необходимо учитывать тот факт, что удар придется наносить по заглубленной в скальном массиве цели. А во-вторых, захват самого Боголюбова и доставка его на территорию США, – ее взгляд упал на Роумэна, заерзавшего на кресле. – При невозможности захватить Боголюбова, его необходимо гарантированно уничтожить. Это позволит нам если и не разведать до конца технологию производства чудо-оружия, то уж во всяком случае, лишить этой технологии саму Россию. Вкратце это выглядит так. «Морские котики» под командованием капитана второго ранга, высаживаются с подводной лодки прямо в бухте Белушьей. Их первая задача – нейтрализовать станции наведения ракет ПВО, расположенные неподалеку от поселка. Тем самым противник лишится возможности отследить полет наших ракет, направленных на уничтожение объекта, а также возможности задействовать перехватчики МиГ-31 из-за нарушения функционирования системы целеуказания. А вторая, как я уже говорила – захват русского ученого. После выполнения ими поставленной задачи, самолеты стратегической авиации наносят удар по объекту и ровняют там все вместе со следами пребывания «морских котиков». В общем, где-то так это должно выглядеть с нашей стороны. О деталях вы позаботьтесь сами.
– Вы с ума сошли! – привстал со своего места Миллей. – Вы хотите напасть на ядерную державу, тем самым развязав Третью Мировую войну!?
– О, генерал, зачем же столько пафоса?! – вновь начала улыбаться старая кочерыжка. – Вы слишком прямолинейны в своих суждениях. Во-первых, это никакое не нападение, а всего лишь досадный инцидент, за который мы можем принести глубочайшие извинения. Ведь ракеты упадут на территорию заброшенного ядерного полигона. Об этом знает весь мир, да и русские неоднократно заявляли о том, что полигон закрыт и намерений по его эксплуатаций они не выражали. В противном случае им придется объясняться со всем миром, включая и Китай, какое такое секретное супероружие они там разрабатывали. Русские не враги себе, чтобы признаваться перед всем миром в своих людоедских планах. А во-вторых, вы генерал, не учитываете текущую обстановку как в самой России, так и вокруг нее. Им будет не до того, чтобы жестко отвечать на этот инцидент. Тем более, что мы тут же, без всякого понукания признаем свою ошибку, принесем извинения и даже предложим материальную компенсацию за уничтоженное имущество и случайно погибших людей. Или даже вообще заявим, что ракеты полетели в сторону российской территории в результате воздействий самой же России на систему GPS. После того, как русские неоднократно баловались такими вещами, весь мир поверит именно в нашу версию.
– Но захват иностранного гражданина… – начал было возражать Рэдклифф, которому очень трудно достался этот пост, и ему очень не хотелось его терять, в случае провала операции.
– А кто об этом узнает? – перебила она его. – И потом кто нам мешает провести эту операцию под «чужим флагом»?
– Я боюсь, что технические трудности, связанные с нейтрализацией ПВО и точным нанесением ракетно-бомбового удара окажутся для нас непреодолимыми в силу своей специфики, – робко вклинился в перепалку Роумэн.
Хаспел повернула в его сторону голову и улыбнулась, как первокласснику, задавшему глупый и неуместный вопрос школьному учителю.
– О каких трудностях технического свойства вы говорите?
Роумэн покраснел, как засидевшаяся в невестах деревенская красавица, поэтому опустил глаза перед строгой матроной, буквально прошелестел:
– Я опасаюсь, что мои парни на месте могут не разобраться со сложной системой русских РЛС, да и высадка на берег, даже при всей осторожности с нашей стороны, не останется для них незамеченной. «Подсолнухи» не дремлют ни днем, ни ночью. К тому же у ВВС могут возникнуть сложности с наведением на цель ракет. Русские «Красухи» просто забьют помехами всю нашу GPS.
– Я с удовольствием бы разделила ваши опасения, мистер Роумэн, если бы не одно «но», – хитро прищурившись, проворковала старуха. – Я не сказала собравшимся, что у нас появился агент из числа обслуживающего персонала, у которого имеется практически беспрепятственный доступ к любому объекту, расположенному на территории полигона. И мы уже даже успели снабдить его некоторым количеством радиомаячков, способствующих более точному наведению наших ракет. По нашему сигналу он разместит их в нужных местах, незадолго до совершения акции. Ко всему прочему он возьмет на себя обязанности по нейтрализации «Подсолнуха», а значит с незаметной высадкой ваших парней не должно возникнуть никаких проблем.
В знак того, что у него больше не осталось вменяемых аргументов против проведения операции, Роумэн, как бы сдаваясь, воздел обе руки кверху.
– Вот видите, господа, – вновь замурлыкала Джина, – в нашем ведомстве тоже имеются светлые головы, способные планировать масштабные операции. У кого-то еще есть принципиальные возражения против задуманного нами?
Принципиальных возражений ни у кого не было. Все, в принципе, понимали, что по большому счету, иного выхода, как применить силу у них не было. Они, не без оснований ощущали себя загнанной в угол крысой, у которой было только два варианта реагирования – сдаться на милость победителя или самим кинуться в отчаянную, может и последнюю в жизни, атаку. Единственное, что удерживало их от горячего одобрения плана ЦРУ, так это осознание последствий для карьеры каждого из присутствующих, в случае провала операции. И отставка без пенсии, в этом случае, была еще не самым худшим вариантом. Импульсивный и не всегда адекватный президент мог запросто повесить на них всех собак и инициировать расследование комиссии при Конгрессе деятельности горе-заговорщиков, а это уже грозило реальными большими сроками тюремного заключения. Осознавая реальную опасность, связанную с небывалой доселе дерзостью по отношению ко второй по величине ядерной державе, все тот же Рэтклифф, озвучив невысказанное мнение подавляющего большинства, выразил некоторое опасение:
– И все же, миссис Хассел, прежде чем приступить к активной фазе исполнения вашего плана (на слове «вашего» он сделал особое ударение, как бы отстраняясь от происходящего), было бы совсем не лишним получить санкцию от президента.
– Пока мы будем уговаривать президента, мечтающего оторвать Россию от Китая, путем ее задабривания, дать нам карт-бланш на проведение операции, русские уйдут далеко вперед. И успеют не только отладить действующую модель-демонстратор, но и запустить ее производство в серию, попутно адаптировав для размещения на разных носителях, включая воздушные и космические, – жестко парировала Хаспел потуги Рэдклиффа снять с себя часть ответственности.
– Но как часть структуры государственного аппараты мы обязаны…
– Вот именно, что государственного! – невежливо перебила она порядком надоевшего индюка. – Мы, прежде всего, служим интересам Соединенных Штатов, а не их чиновникам, хоть и высшего порядка. Президенты приходят и уходят, а интересы государства остаются, так же как и мы с вами. К тому же, все вы прекрасно понимаете, что второй срок Донни[59] не светит ни при каких обстоятельствах. И если мы удачно проведем эту операцию, у новой администрации, неважно. Республиканской или демократической, не будет особого стимула менять руководство удачливо зарекомендовавшей себя команды. У кого-нибудь еще имеются вопросы на данную тематику? – обвела она ставшим вдруг колючим взглядом гостей.
Вопросов ни у кого не возникло.
– Отлично. Тогда давайте приступим к обсуждению деталей и распределению ролей.
Совещание с перерывом длилось почти до полуночи.
