Юрий Мишин
Как победить рак: философия жизни. Этиология, патогенез, лечение и профилактика онкологических заболеваний
Выводы
1. Только с помощью методологии философского анализа можно обеспечить интегральный взгляд на всю проблему рака в целом. Свою роль диалектика в изучении канцерогенеза может выполнить, лишь включаясь в единый поток познания, вскрывая всеобщее в отдельном и специфическом.
2. Канцерогенез в своей основе является двуединым психосоматическим процессом.
3. Отвечая на основной вопрос онкологии, какая сторона опухолевого роста (духовная или материальная) является главной, я утверждаю, что биологические и психологические аспекты канцерогенеза есть совечно единое сущее. И если на одном из этапов развития рака материальная сторона является ведущей, то на следующем – все может поменяться местами.
4. Основой диалектического объединения материальных и духовных аспектов канцерогенеза является его практическая реализация – зарождение и развитие раковой опухоли.
5. На различных этапах опухолевого роста биологические и психологические факторы канцерогенеза (БФК и ПФК) в системе двунаправленных сил (ведущие – производные) постоянно меняются местами, сначала БФК вызывают ПФК, затем наоборот и т. д. Причем, в этой трагической цепи причинно-следственных связей нет ни начала, ни конца: последние БФК у больного (его смерть) вызывают новые ПФК, но уже у его родственников.
6. В здоровом организме канцерогенные психосоматические факторы (РРК и ОСПФ) подавлены системой психосоматической защиты (ПОБМ и ПОПФ). Это приводит к тому, что постоянно возникающие в различных тканях раковые клетки сразу же уничтожаются иммунной системой организма.
7. Нарушение равновесия в психосоматической онкологической системе за счет резкого усиления канцерогенных или ослабления антиканцерогенных сил («РРК + ОСПФ ⇔ ПОБМ + ПОПФ») является пусковым толчком для индукции каскадных механизмов канцерогенеза.
8. Существует три варианта исхода борьбы между РРК + ОСПФ с одной стороны и ПОБМ + ПОПФ – с другой, а именно: смерть больного, его выздоровление или улучшение эволюционной приспособляемости человечества. Выбор между этими тремя вариантами осуществляется как на уровне управления организмом онкологического больного, так и всего нашего сообщества (психосоциальном и теологическом).
1.2. Бытие и небытие
Начнем с философского определения бытия. Под бытием в самом широком смысле этого слова имеется в виду предельно общее понятие о сущем, о существовании вообще. Бытие есть все то, что есть. Это и материальные вещи, это и все процессы (физические, биологические, психические, социальные), это их свойства, связи и отношения.
Антитезой бытия является ничто. Бытие и Ничто не могут существовать друг без друга, если их разделить так, чтобы они не могли переходить друг в друга, то все исчезло бы. Почему? Потому что перестало бы двигаться, а движение – это есть способ существования всего сущего – материи и сознания.
Все конкретные элементы, существующего четырехмерного бытия (четвертой координатой являемся время), в том числе и люди, как бы «выплывают» из небытия слева → направо – (при рождении) и «уплывают» туда же (при смерти), причем переход в небытие мыслится как разрушение данного вида бытия и превращения его в иную форму сущего. Английский философ Алан Уотс по этому поводу сказал: «Умирает не сознание, а память, так как сознание возрождается во всяком новорожденном создании, и всякий раз, возродившись, оно есть «я»» (цит. по: Таранов, 1998, с. 59).
Таким образом, человеческое небытие мыслится только как относительное понятие. Небытия в абсолютном смысле, как это утверждают философы, нет. Данный постулат может явиться одной из отправных точек в психотерапии онкологических больных (параграф 2.4).
В XX веке рухнули многие идеалы гуманизма и романтизма, в том числе потерпела крах концепция объективного и безразличного к человеку бытия, овладев законами которого, человек, казалось, мог, как высшее существо, преобразовывать мир по своему усмотрению.
Этот кризис властно потребовал «очеловечения» жизни, и только благодаря ему появились такие философы, как Мартин Хайдеггер (1991). Опираясь на собственную методологию, названную экзистенциализмом, он сначала разделил все сущее на несколько видов, в том числе выделил: объективное бытие и Я-бытие, а затем, досконально изучив оба этих феномена, установил следующее: во-первых, что проблема бытия имеет смысл лишь как проблема человеческого бытия, что анализ бытия надо начинать с нас самих и что это сущее есть мы; во-вторых, признание только одного объективного бытия равноценно самозабвению. Я-бытие возникает лишь в результате осмысления человеком своего бытия и определяется М. Хайдеггером (1991) как экзистенция.
А его рассуждения о Ничто – они просто великолепны! «Ничто есть полное отрицание всей совокупности сущего, оно абсолютно несущее». Ничто, по мнению философа, также объективно, как и Бытие. По его словам: «Ничто – источник отрицания, а не наоборот» (выделено мной. – Ю. М.). Таким образом, объективное Ничто оказывается компонентом объективной реальности, а также человеческой жизни. В понимании же человеческого бытия Хайдеггер следует известной логике, согласно которой, мы живем и умираем с каждым часом: «Человек каждую минуту живет и вместе с тем умирает… бытие и Ничто взаимопринадлежат друг другу» (Хайдеггер, 1993).
В экзистенциализме, так же как и в дуализме, духовное и материальное в Я-бытие слиты в единое целое («совечно единое сущее»). Причем главным в этом бытие является сознание временности и постоянный страх перед возможностью не быть, а значит, сознание бесценности своей личности. С этой позиции совершенно иначе выглядит рассматриваемое нами соотношение бытия и небытия. По мнению Ф. М. Достоевского, «Бытие только тогда и есть, когда ему грозит небытие». В пограничной ситуации на грани жизни и смерти Я-бытие человека, осознав угрозу своему существованию, должно собрать в кулак все свои физические и психические силы и включить, если так можно выразиться, «режим форсажа». И только перейдя в этот новый вид реальности, Я-бытие в борьбе со смертью может продлить свое существование.
М. Хайдеггер (1993) по этому поводу высказался достаточно определенным образом: «Ничто есть условие возможности раскрытия сущего как такового для человеческого бытия» (выделено мной. – Ю. М.). То есть Бытие, по его мнению, становится яснее и точнее лишь тогда, когда ускользает благодаря Ничто. Развивая данные идеи, профессор Волгоградского университета Н. В. Омельченко (2005) утверждает: «Наш дух способен модифицировать воздействие Ничто: либо увеличивать, либо уменьшать его влияние. Иначе говоря, дух человека принимает участие в творении или разрушении саморазвивающегося бытия».
А теперь посмотрим, насколько эти философские выводы представляют интерес для онкологии. И прежде всего здесь, конечно, возникает проблема правдивого освещения диагноза и прогноза заболевания. Хочу, чтобы меня правильно поняли: я не являюсь сторонником бездумного и полного раскрытия всего того, что врач знает о больном и его тяжелом недуге, хотя бы потому, что он может просто ошибаться. Да и вообще, кто может отменить в онкологии девиз итальянского гуманиста Томазо Кампанеллы: «Прекрасна ложь, если она делает много добра». Это с одной стороны, но, как и везде, в этой проблеме есть и вторая сторона. Суть ее состоит в том, что без раскрытия онкологического диагноза, сделанного адекватно состоянию больного, как правило, невозможно и его эффективное излечение. Данному вопросу посвящен пункт 2.4.2, однако о некоторых своих правилах раскрытия «онкологического» диагноза с позиции экзистенциализма я расскажу именно сейчас.
Правило № 1. Говорить правду о диагнозе можно только тому больному, который действительно хочет ее знать, то есть тому, бытие которого осмысленно. Поскольку если нет осмысленного Я-бытия, то человек уже близок к тому, чтобы превратиться в Ничто.
Правило № 2. Правдивое освещение диагноза должно быть прежде всего направлено на увеличение осмысленности бытия самим заболевшим, а не на получение каких-то других результатов, например, облегчения работы медперсоналу.
Правило № 3. Дозированное осознание угрозы Я-бытию должно так усилить постоянно имеющийся у человека страх перед «последней чертой», чтобы включился резервный защитный механизм режима форсажа и, чтобы мобилизовав все свои внутренние ресурсы, он бы смог вырваться из «смертельного пике» онкологического заболевания.
Правило № 4. Ведя разговор с больным о смысле жизни до самой смерти, важно правильно повернуть человека к Богу. Дело в том, что в пограничной ситуации он больше всего страдает от одиночества и жаждет Бога, но не как устроителя объективной Вселенной, а как Напарника и Утешителя, единственного существа там, в небытие, которое известно каждому живущему в этом мире.
Правило № 5. Основной целью правдивого освещения диагноза является продление жизни, поскольку продлевается только осмысленная, осознающая всю тяжесть ситуации жизнь.
Таким образом, надо стремиться к тому, чтобы бытие онкологического больного было заполнено смыслом до самого конца. В Библии по этому поводу сказано: «…претерпевший же до конца спасется» (Матфей 10.22). А. И. Солженицын (1981), один из величайших писателей-экзистенциалистов XX века, в своем романе «Раковый корпус» неоднократно вопрошает – в чем смысл жизни для того, кто завтра обречен умереть от рака? А поскольку лично для себя он этот смысл никогда не терял, даже находясь среди обреченных, то и результатом этого явилось неожиданное для всех его полное выздоровление от запущенного рака (значению этого феномена будет посвящен параграф 2.4.3).
Остановимся на этой проблеме более подробно. Лечебный эффект религии в целом, и молитвы в частности, в настоящее время мало у кого вызывает сомнения. Достаточно давно в «Аргументах и фактах» (2002. № 14, 21) была опубликована статья об открытии, сделанном группой ученых из института имени В. М. Бехтерева под руководством профессора Валерия Слезина. В психоневрологических экспериментах приняли участие священники и прихожане Александро-Невской лавры. Во время молитвы у них записывалась энцефалограмма. И к своему удивлению, исследователи обнаружили, что у истово молящихся появляется новое, до этого науке неизвестное, состояние головного мозга, названное ими как «молитвенное бодрствование».
В данном состоянии происходит частичное отключение коры головного мозга и восприятие информации идет, минуя мыслительные процессы и анализ. Во время молитвы человек уходит от реальности и в его мозге возникают благотворные дельта-волны, которые часто фиксируются у шестимесячных младенцев. Недаром в Евангелии сказано: «Будьте как дети и спасетесь».
Но самое главное, что установили ученые, – это то, что наличие «молитвенного бодрствования» делает высшую нервную деятельность человека более гармоничной, а его психические и психосоматические заболевания менее тяжелыми!
Однако поворот к религии, и это я особенно хочу подчеркнуть, должен быть правильным и осторожным, нельзя перекладывать на Бога решение своих конкретных проблем. А. Уотс по этому поводу сказал: «Пытаться ухватиться за Бога как средство облегчения страданий или источник вечной жизни значит попросту отдать себя в рабство» (цит. по: Таранов, 1998, с. 59). Не менее интересные высказывания по этому поводу я нашел в работе немецкого теолога Д. Бонхеффера (1989). Изучая проблему принятия Бога в условиях атеистического мира, он приходит к любопытным выводам о том, что Бог рядом с нами – в земной жизни, в радостях и страданиях людей. Исходя из этого, нам не надо прибегать к мифу о Спасении, поскольку вера в Воскресение не разрешает проблемы облегчения смерти. «Бог дает нам понять, – поясняет протестантский проповедник, – что мы должны жить, справляясь с жизнью без Бога». В трактовке Д. Бонхеффера основной задачей для человека является «…найти Бога в том, что мы познаем, а не в том, что мы не познаем. Бог хочет, чтобы Его познавали в жизни, а не только в смерти, в здоровье и силе, а не только в страданиях, в делах, а не только в грехе». В унисон теологу рассуждает и основатель трансперсональной психологии Станислав Гроф (2002): «Организованная религия на самом деле может действовать скорее как тяжкая помеха любому серьезному духовному поиску. Если все время очернять и стращать своих членов, то им становится трудно поверить, что Бог внутри них. Она также взращивает у своих последователей ложную веру, что регулярное посещение формальных богослужений, проповедей и денежные пожертвования церкви – настоящие и достаточные духовные деяния».
Удивительные следствия вытекают из этих рассуждений: не признающий себя верующим, но порядочный человек может оказаться большим христианином, чем тот, кто считает себя верующим, но далеко не во всем следует принятым правилам чести и порядочности. Лично я стараюсь следовать в своей жизни именно первым принципам.
Выводы
1. Одной из отправных точек психотерапии в онкологии должна стать мысль о том, что небытие мыслится только как относительное понятие, в абсолютном смысле небытия, как это утверждают философы, нет.
2. Жизнь человека только тогда превращается в настоящее БЫТИЕ, когда ей грозит НИЧТО. На грани жизни и смерти онкологический больной, если он хочет полностью вылечиться, должен, осознав угрозу своему существованию, собрать в кулак все свои физические и психические силы и тем самым включить собственный «режим форсажа».
3. Основной целью правдивого освещения диагноза онкологическому больному является продление его качественной жизни, поскольку продлевается только осмысленная, осознающая всю тяжесть, но не безнадежность ситуации жизнь.
1.3. Неуничтожимость бытия и рак
Одним из главных атрибутов бытия является его неуничтожимость. Это означает, что в непрерывном процессе своих взаимных превращений оно принципиально не исчезает, а сохраняется как основа основ. На данном постулате базируется и закон сохранения и превращения энергии, который гласит: какие бы процессы и превращения ни происходили в мире, общее количество массы и энергии остается неизменным.
Однако в последнее время далеко не все ученые соглашаются с этими, по их мнению, устаревшими положениями, достаточно привести в пример хотя бы теорию Клаузиуса о тепловой смерти Вселенной (Винер, 1958). Но, к моему человеческому и профессиональному удовлетворению, не все современные философы и астрофизики согласны и с этими трагическими, по своей сути, концепциями (Козырев, 1991; Бердяев, 1994; Калашников, 1999; Спиркин, 2000). Мне кажется, что если мы все (врачи, учителя, политики…) остановимся в своем духовном развитии на позициях всеобщей уничтожимости сущего, то «нам мало не покажется». Лично я как специалист сугубо паллиативной медицины получу все моральные основания для того, чтобы, живя одним днем, прекратить всякие попытки и желания «заглянуть за горизонт» современной онкологии. Но я глубоко верю в диалектическую неуничтожимость бытия и, может быть, именно поэтому имею силы и желание продолжать свое исследование дальше.
Логическим выводом из принципа неуничтожимости всего сущего является то, что изменить в бытие можно лишь только то, что является стабильным, а сохранить лишь только то, что является изменчивым. Философы нас учат, что ни один из элементов бытия, как материального так и духовного, не уничтожается в ничто, а оставляет определенное следствие, и не возникает из ничего, а всегда имеет определенную причину. Поэтому и мир существует лишь благодаря своему постоянному разрушению, а изменяется лишь благодаря своей принципиальной стабильности. Для нас же из всего сказанного о неуничтожимости бытия наиболее важным выводом является то, что мыслимы его любые превращения, кроме двух – возникновения из ничего и перехода в ничто.
«Ну и причем здесь рак?» – спросите вы. Давайте попытаемся разобраться. Во-первых, как мы об этом уже говорили выше, в понятие бытия включена не только материальная сторона сущего, но и его духовный аспект – сознание человека. Исходя из этого: если бытие не переходит в ничто, значит, и душа при смерти человека не разрушается, а ищет и находит для себя новую материальную оболочку. Ну чем не философское обоснование реинкарнации души – краеугольного камня почти всех восточных философий (индуизм, буддизм, джайнизм, сикхизм, даосизм и зороастризм)? Эта идея круговорота жизни и смерти, когда последняя рассматривалась не как конец и достижение вечного покоя, а как просто некий разрыв непрерывности, за которым рано или поздно следует новая, инициируемая тобою же, жизнь, привела в конечном итоге к тому, что, допустим, для индийца соблюдение высоких этических стандартов собственного поведения становилось просто жизненно необходимым. Поскольку основой бытия каждого последовательного буддиста является центральная мысль о том, что его любые дела – бессознательные или осознанные, движимые благими или худыми мотивами – суть семена, которые прорастают в грядущих поколениях (Дари-базарон, 2000).
Крупный специалист по восточным религиям Кристофер Баше (Васhе, 1988) приводит следующий весьма интересный анализ самого явления реинкарнации душ: «Если понятие душа относится к сознанию, которое собирает и принимает в себя переживания индивидуального воплощения, то Сверхдуша или Душа – это имя, данное более широкому сознанию, которое собирает и принимает в себя переживания многих воплощений. В соответствии с подобным взглядом воплощается именно Сверхдуша, а не индивидуальная единица сознания… В момент смерти отдельный индивид растворяется в Сверхдуше, оставляя на этом свете только мозаику тяжелых, неусвоенных переживаний. Тогда они предназначаются житию других воплощаемых существ. Через переживания непоглощенных частей других жизней мы имеем дело не с нашей личной кармой, но на самом деле очищаем поле Сверхдуши».
Только в Индии мог возникнуть так называемый «культ Гуру» (учителя). Практическая его значимость для меня как для врача-онколога состоит именно в том, что основные его положения могут быть успешно применены для создания системы психотерапии онкологических больных. Приведу некоторые из них (с минимальной модификацией):
1. Цель жизни человека – это достижение бессмертия.
2. Смысл нашей жизни – продлить собственное существование в людской памяти.
3. Каждый человек – это «песчинка человечества», один – большая, другой – очень маленькая, практически незаметная.
4. Величина «человеческой песчинки» определяется количеством памяти, то есть чем больше людей помнят человека и чем дольше эта память, тем больше его «песчинка».
5. Данный человек живет только один раз, и все его помыслы должны быть направлены не на обеспечение себе потустороннего блаженства, а на достойную передачу своей души другому человеку.
6. Возможности человека неограниченны. В сложных ситуациях, грозящих смертью, эти скрытые возможности могут реализоваться и спасти не только человека, но и все общество.
7. Умение управлять своими скрытыми возможностями – ключ к познанию самого себя, ключ к излечению.
8. Умение научить этому других страждущих – ключ к бессмертию.
Это – Восток. А что же Запад? Великий русский писатель и мыслитель Ф. М. Достоевский, размышляя на эту тему, приводит следующее логическое доказательство бессмертия души: «Если убеждение в бессмертии так необходимо для бытия человеческого (ибо без него следует самоубийство), то, стало быть, оно и есть нормальное состояние человечества, а коли так, то и самое бессмертие души человеческой существует, несомненно» (выделено мной. – Ю. М.).
Второй аспект проблемы неуничтожимости бытия касается ее материальной стороны, в нашем случае – человеческого тела. Перенеся эти философские постулаты на живой организм, мы приходим к выводам, которые любопытны и с точки зрения онкологии. Во-первых, ни один из «элементов» организма, а раковая опухоль тоже относится к данному понятию, не уничтожается в ничто, а оставляет определенное следствие (например, противоопухолевую иммунную реакцию) и не возникает из ничего, а всегда имеет определенную причину (вот ее-то мы, к сожалению, знаем недостаточно полно).
Во-вторых, организм живого человека сохраняется благодаря лишь постоянному разрушению самого себя. Причем это относится не только к физиологическому обмену нормальных клеток (костный мозг, эпителиальные и эпидермальные ткани и т. д.), но и к деструкции микроочагов опухолевой трансформации. Очевидно, что разрушение этих патологических клеточных элементов противоопухолевой иммунной системой сохраняет здоровье всему организму. Однако это, скорее всего, инициируется уже на этапе опухолевой прогрессии, когда раковые клетки, объединяясь в инфильтративно растущие очаги Са in situ, начинают проявлять свою агрессивную сущность.
Что же касается стадии единичных раковых клеток (РК), то не является ли сам факт их появления в очаге хронического воспаления физиологически необходимым? Я думаю, да. Об этом говорит, прежде всего, их повышенная ферментативная активность. РК в большом количестве секретируют во внеклеточное пространство различные коллагеназы, элластазы, активаторы плазминогена, ростовые факторы, иммуномодуляторы, стимуляторы ангиогенеза и т. д., то есть все то, что необходимо для расплавления рубцов, насыщения их капиллярами, привлечения в очаг хронического воспаления макрофагов и других иммунокомпетентных клеток.
Следовательно, имеющиеся данные не позволяют исключить своеобразной санирующей функции самого факта появления в очаге хронического воспаления единичных трансформированных клеток. Мало того, что РК уже достаточно давно не относятся к чужеродным организму, так они еще и могут иметь вполне конкретную патофизиологическую роль в санации очага воспаления. Но это, я подчеркиваю, может быть справедливо только для стадии единичных РК, то есть инициации опухолевого роста.
При разрешении воспаления эти «санитары» становятся уже ненужными организму и разрушаются клетками иммунной системы, активированными на их поверхностные антигены. А вот уж если этого по какой-либо причине не произойдет (об этом подробно в последующих главах), то с данного момента и запускается, по-видимому, тот патофизиологический каскад, который мы и называем опухолевым ростом.
И вот здесь, на этапе развернутого заболевания, мы находим третье применение принципа неуничтожимости бытия в целом и материи в частности. Адаптированный к нашей проблеме закон сохранения и превращения энергии может зазвучать в этой ситуации следующим образом: какие бы процессы и превращения ни происходили в организме человека, общее количество массы и энергии в нем остается неизменным.
Никогда не забуду своего первого впечатления от патанатомического вскрытия молодого человека, погибшего от рака легкого. На секционном столе лежало тело дряхлого старика. Вскрыли грудную клетку – и в ней на фоне практически распавшихся нормальных легких мы обнаружили раковую опухоль. И что самое страшное, так это ее вид! На фоне всеобщего разрушения она выглядела как сочный, розовый поросенок, полный жизненной энергии! Так что же могло произойти с этим молодым и так быстро сгоревшим человеком? Мы можем только предположить, что в какой-то критический момент своей жизни он не проследил за своей противоопухолевой иммунной системой и выпустил «ракового джина» на свободу, а вот уж этот злодей все, что было полезного и нужного ему в организме, перевел в энергию собственного деструктивного роста.
Онкологи давно отнесли прогрессивный патологический катаболизм нормальных тканей и развитие раковой кахексии онкологического больного к важнейшим патогенетическим особенностям канцерогенеза. Нас же сейчас будет интересовать определенная парадоксальность этого процесса, но, правда, вполне объяснимая с позиции закона сохранения и превращения энергии. Давно замечено, что сухопарая старушка значительно медленнее «сгорает» от рака, чем молодая, полная сил и энергии женщина. Также и в эксперименте перевивка рака, саркомы и лейкоза легче осуществляется на молодых животных, чем на старых (Нейман, 1961). Возникает законный вопрос: не зависит ли напрямую сила разрушающей энергии «ракового джина» от исходной «массы здоровья» в теле? По-видимому, это происходит именно так, то есть, чем здоровее и моложе организм онкологического больного, тем больше будет и энергии у развивающейся в нем раковой опухоли. Причем общее количество массы и энергии в теле, согласно рассмотренному закону, остается неизменным, а происходит только перемещение материи из нормальной массы здоровых тканей в патологическую энергию опухолевого роста. По-видимому, отсюда и явная положительная и в то же время внешне парадоксальная связь между ними – чем больше исходного физического здоровья у заболевшего, тем быстрее наступает его смерть от рака. Чего, по всей вероятности, не скажешь про здоровье психическое, когда чем крепче Дух, тем дольше жизнь и лучше результат противоопухолевого лечения (см. параграфы 1.5, 2.4).
Выводы
1. Мир сохраняется лишь благодаря постоянному разрушению самого себя, а изменяется лишь благодаря своей принципиальной стабильности.
2. Организм живого человека также сохраняется лишь благодаря постоянному уничтожению самого себя, причем это касается не только физиологического обмена нормальных клеток, но и разрушения патологических образований, в том числе и микрокарцином.
3. Бытие неуничтожимо, а это значит, что и человеческая душа, как его элемент, при смерти человека не разрушается, а продолжает свое существование, но в другой форме.
4. Жизнь и смерть находятся в состоянии постоянного круговорота, причем последняя рассматривается не как конец и достижение вечного покоя, а как просто некий разрыв непрерывности, за которым рано или поздно следует новая жизнь.
5. Раковая опухоль, как один из элементов человеческого организма, не уничтожается в ничто, а оставляет следствие – противоопухолевую иммунную реакцию; она не возникает из ничего, а всегда имеет определенную причину.
6. Согласно закону сохранения и превращения энергии, общее количество массы и энергии в теле онкологического больного остается неизменным, а происходит только перемещение материи из нормальной массы здоровых тканей в патологическую энергию опухолевого роста.
7. Следовательно, чем исходно здоровее человек физически, тем хуже будет результат его терапии.
8. Обратная ситуация характерна для психической энергии: чем крепче Дух больного, тем дольше его жизнь и лучше результат противоопухолевого лечения (Об этом же говорит и эпиграф книги.)