Юрий Колесников
Среди богов. Неизвестные страницы советской разведки

Глава 17

Следом Министерство иностранных дел Германии тотчас же отправило послу в Москве депешу:

«№ 189 от 20 августа Берлин, 20 августа 1939 г. – 16.35

Срочно! Послу лично!

Получено в Москве 21 августа 1939 г. – 00.45

Фюрер уполномочивает Вас немедленно явиться к Молотову и передать ему следующую телеграмму от фюрера господину Сталину.

«Господину Сталину, Москва:

1) Я искренне приветствую подписание нового германо-советского торгового соглашения как первого шага на пути к перестройке германо-советских отношений.

2) Заключение пакта о ненападении с Советским Союзом означает для меня установление немецкой политики дальнего прицела. Этим Германия возобновляет политический курс, который в течение столетий был благотворен для обоих государств. Правительство Рейха в этой связи приняло решение действовать со всей последовательностью в соответствии с этой далеко идущей переменой.

3) Я одобряю проект пакта о ненападении, переданный мне Вашим министром иностранных дел Молотовым, но считаю безотлагательной необходимостью как можно скорее выяснить все вопросы, связанные с ним.

4) Я убеждён, что дополнительный протокол, которого желает правительство Советского Союза, может быть выработан в кратчайшие сроки, если компетентный государственный деятель Германии сможет приехать в Москву на переговоры. В противном случае правительству Рейха неясно, каким образом можно будет быстро урегулировать и разработать дополнительный протокол.

5) Напряженность между Германией и Польшей стала невыносимой. Поведение Польши по отношению к великой державе таково, что кризис может разразиться в любой день. Перед лицом такой вероятности Германия исполнена решимости в любом случае уже сейчас защитить интересы Рейха любыми средствами, которыми она располагает.

6) На мой взгляд, ввиду намерения обоих государств вступить друг с другом в новые отношения, желательно не терять ни минуты. Поэтому я снова предлагаю принять моего министра иностранных дел во вторник, 22 августа, или, в крайнем случае, в среду, 23 августа, но не позднее. Министр иностранных дел Рейха имеет все полномочия для составления и подписания как пакта о ненападении, так и протокола. Министр иностранных дел Рейха не сможет остаться в Москве более чем один-два дня из-за нынешнего международного положения.

Я был бы рад получить Ваш скорый ответ.

Адольф Гитлер».

«Пожалуйста, передайте господину Молотову эту телеграмму фюрера Сталину на простом листе бумаги, без шапки.

Риббентроп».

…Гитлер скрывал на всякий случай не только личную причастность к затеянной авантюре, но и заинтересованность в максимально скорейшем заключении с СССР пакта о ненападении, который обеспечивал ему спокойный тыл при реализации намеченных военных планов. Не делал он секрета и из мотивов своей удовлетворённости ходом дел и желания побыстрее их завершить.

А вот указание передать текст письма Сталину «на простом листе бумаги, без шапки» свидетельствует в очередной раз о всё ещё сохранявшейся у нацистов тактике «на всякий случай обеспечить себе алиби у будущего союзника. Если он появится! На случай давления Москвы на Англию. Хотя предположение о возможной игре со стороны СССР не имело под собой реальной почвы или каких-либо фактов в пользу такой версии…

Налицо стремление нацистов обезопасить себя, при необходимости отказаться от изложенного в телеграмме как от фальшивки.

Всё как у профессиональных взломщиков: «отпечатки пальцев оставлять не следует!», «на воре шапка горит»… А она горела синим пламенем.

Посол Германии в Советском Союзе граф Шуленбург отвечает министру иностранных дел Рейха:

«Телеграмма № 199 от 21 августа 1939 г., Москва.

Очень срочно! Секретно!

В дополнение к моей телеграмме № 197 от 21 августа.

Молотов передал мне в 17.00 ответ Сталина на телеграмму фюрера, изложенный в очень примирительной форме. Сталин сообщает, что советское правительство согласно на приезд министра иностранных дел Рейха 23 августа…

Шуленбург».

В тот же день посол Германии в Советском Союзе телеграфирует в Министерство иностранных дел Рейха:

«№ 200 от 21 августа 1939 г., Москва, 19.30

Очень срочно! Секретно!

В дополнение к моей телеграмме № 199 от 21 августа.

Ответ Сталина:

«21 августа 1939 года канцлеру германского Рейха господину Адольфу Гитлеру.

Благодарю Вас за письмо. Надеюсь, что германо-советский пакт о ненападении знаменует собой решительный поворот к лучшему в политических отношениях между нашими странами.

Народам наших стран необходимы мирные взаимоотношения. Согласие германского правительства заключить пакт о ненападении создаёт основу для устранения политического напряжения и для установления мира и сотрудничества между нашими странами.

Советское правительство поручило мне сообщить Вам, что оно согласно на приезд в Москву господина фон Риббентропа 23 августа.

И. Сталин».

Шуленбург».

Наконец, рейхсминистр иностранных дел фон Риббентроп прилетает в столицу Советского Союза. На Центральном аэродроме – бывшем Ходынском поле у Ленинградского проспекта – его встречают без традиционного ритуала. Визит носит сугубо рабочий характер.

В Кремле Иоахим Риббентроп предъявляет официальные полномочия:

«Доверенность министру иностранных дел Рейха господину Иоахиму фон Риббентропу.

Настоящим даю все полномочия вести переговоры от имени Германского рейха с авторитетными представителями правительства Союза Советских Социалистических Республик относительно пакта о ненападении и всех связанных с ним вопросов и, если появится возможность, подписать, как Пакт о ненападении, так и другие соглашения, вытекающие из переговоров, с оговоркой, что настоящий договор и эти соглашения должны войти в силу с момента подписания.

Адольф Гитлер.

22 августа 1939 года».

Глава 18

Ошеломляющий натиск нацистских главарей увенчался успешным подлогом! Немецкие заверения не стоят и ломаного гроша. Будущее подтвердит это. Но в то время приходилось выбирать из двух зол наименьшее, чтобы выиграть время. Чего бы это ни стоило!

Министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп в Москве.

Его встречали народный комиссар иностранных дел СССР Молотов и другие официальные лица, а также посол Германии в Советском Союзе граф фон Шуленбург. Встреча более чем скромная. Натянутость в отношениях ощущалась, хотя готовность к переговорам, взаимопониманию и дружбе подчёркивались обеими сторонами.

Стороны не могли не сознавать парадоксальность намеченного союза, его искусственность. В то же время ими делалось всё возможное для преодоления вполне закономерного барьера. «Хорошая мина при фальшивой игре…»

Министр иностранных дел Рейха телеграфировал в Министерство иностранных дел Германии:

«№ 204 от 23 августа, 1939 года. Москва – 20.35

Очень срочно!

Пожалуйста, немедленно сообщите фюреру, что только что закончилось первое трёхчасовое совещание со Сталиным и Молотовым. Во время переговоров, которые проходили положительно в нашем духе, обнаружилось, что решающим моментом для достижения конечного результата является требование русских, чтобы мы признали сферой их влияния порты Либава (Лиепая) и Виндава (Вентспилс). Я был бы признателен, если до 20 часов по немецкому времени получу на это согласие фюрера. Вопрос о подписании секретного протокола о разграничении наших обоюдных сфер влияния во всей восточной зоне, на что я дал своё принципиальное согласие, обсуждается.

Риббентроп».

Телеграмма Министерства иностранных дел Германии министру иностранных дел:

«№ 205, Берлин, 23 августа 1939 г.

Получено в Москве 23 августа 1939 г. – 23.00

Ссылаясь на Вашу телеграмму № 204.

Ответ: Да, согласен.

Кордт».

Таким образом, Пакт о ненападении между Германией и Советским Союзом заключен и подписан уполномоченным правительства СССР В. Молотовым и за правительство Германии И. Риббентропом 23 августа 1939 года в Москве.

Вслед за ним был представлен для подписания очередной, весьма важный в стратегическом плане дополнительный документ под названием: «Секретный дополнительный протокол».

Запись беседы министра иностранных дел Рейха Риббентропа со Сталиным и Молотовым:

«Государственная тайна! Канцелярия министра иностранных дел Рейха, 24 августа 1939 года.

Запись беседы, состоявшейся в ночь с 23 на 24 августа между министром иностранных дел Рейха, с одной стороны, и господами Сталиным и председателем Совета Народных Комиссаров Молотовым, с другой стороны.

Обсуждались следующие проблемы:

Япония. Министр иностранных дел Рейха заявил, что германо-японская дружба никоим образом не направлена против Советского Союза. Мы, напротив, в состоянии в силу хороших отношений с Японией внести эффективный вклад в урегулирование разногласий между Советским Союзом и Японией. Если господин Сталин и советское правительство этого пожелают, министр иностранных дел Рейха готов работать в этом направлении. Он соответствующим образом использует свое влияние на японское правительство и свяжется по этому вопросу с советским представителем в Берлине.

Господин Сталин ответил, что Советский Союз действительно желал бы улучшения отношений с Японией, но что есть пределы его терпению в отношении японских провокаций. Если Япония желает войны, она может получить её. Советский Союз не боится этого и готов к этому. Если же Япония желает мира – тем лучше! Господин Сталин считает помощь Германии в достижении улучшения советско-японских отношений полезной, но Советский Союз не желает, чтобы у японцев создалось впечатление, что инициатива в этом направлении исходит от Советского Союза.

Министр иностранных дел Рейха согласился с этим и подчеркнул тот факт, что его содействие в данном случае означало бы лишь продолжение переговоров, которые в течение нескольких месяцев он вёл с японским послом по поводу улучшения советско-японских отношений. Следовательно, речь не идёт о какой-то инициативе в этом вопросе со стороны Германии.

2. Италия. Господин Сталин справился у министра иностранных дел Рейха о целях, преследуемых Италией. Не стремится ли Италия к аннексии Албании и, может быть, греческой территории? Маленькая, гористая, малонаселенная Албания, по его мнению, ничего особенного принести Италии не может.

Министр иностранных дел Рейха ответил на это, что Албания имеет значение для Италии по стратегическим соображениям. Кроме того, Муссолини – сильный человек, которого не запугаешь. Он доказал это в абиссинском конфликте, где Италия собственными силами достигла своих целей в борьбе против враждебной коалиции. Даже Германия не была ещё в состоянии в то время оказать Италии существенную поддержку.

Муссолини тепло приветствовал восстановление дружеских отношений между Германией и Советским Союзом. Он выразил своё удовлетворение по поводу заключения пакта о ненападении.

3. Турция. Господин Сталин спросил министра иностранных дел Рейха, что Германия думает о Турции.

По этому вопросу министр иностранных дел Рейха выразил следующее мнение. Несколько месяцев тому назад он сообщил турецкому правительству, что Германия желает установления дружеских отношений с Турцией. Министр иностранных дел Рейха лично сделал всё для того, чтобы достичь этой цели. Однако в ответ Турция оказалась одной из первых стран, присоединившихся к договору, направленному против Германии, и даже не сочла нужным оповестить об этом факте правительство Рейха.

Господин Сталин и господин Молотов в ответ на это заметили, что у Советского Союза тоже был подобный опыт с колеблющейся политикой турок.

Далее министр иностранных дел Рейха указал, что Англия вложила пять миллионов фунтов стерлингов в Турцию на пропаганду против Германии.

Господин Сталин сказал, что, согласно имеющейся у него информации, сумма, затраченная Англией на подкуп турецких политических деятелей, значительно превышает пять миллионов фунтов стерлингов…

4. Англия. Господин Сталин и господин Молотов с враждебностью отозвались о британской военной миссии в Москве, которая ни разу не высказала советскому правительству, чего она в действительности желает.

Министр иностранных дел Рейха отметил в этой связи, что Англия всегда старалась и до сих пор старается мешать развитию хороших отношений между Германией и Советским Союзом. Англия слаба и хочет заставить других бороться за её самонадеянные претензии на мировое господство.

Господин Сталин с жаром поддержал это мнение и заметил следующее: британская армия слаба, британский флот не заслуживает больше своей былой репутации; конечно, британские военно-воздушные силы возросли, но у них не хватает лётчиков. Если Англия, несмотря на это, продолжает господствовать в мире, то это объясняется глупостью других стран, которые всегда позволяют себя надувать. Например, просто нелепо, чтобы несколько сотен британцев господствовали над Индией.

Министр иностранных дел Рейха согласился с этим и конфиденциально сообщил господину Сталину, что недавно Англия попыталась прощупать почву и в этой связи сделала какие-то намёки на 1914 год. Это пример типичного английского глупого манёвра. Министр иностранных дел Рейха предлагал фюреру заявить британцам, что на любой враждебный акт со стороны Англии в случае германо-польского конфликта Германия ответит бомбардировкой Лондона.

Господин Сталин заметил, что упомянутым прощупыванием было наверняка то письмо Чемберлена к фюреру, которое посол Гендерсон передал 23 августа в Оберзальцберге. Сталин далее выразил мнение, что, несмотря на свою слабость, Англия будет вести войну хитро и упрямо.

5. Франция. Господин Сталин выразил мнение, что у Франции есть армия, мощь которой заслуживает внимания.

Министр иностранных дел Рейха со своей стороны указал господину Сталину и Молотову на численную неполноценность французской армии. В то время как Германия располагает ежегодным контингентом призывников численностью триста тысяч солдат, Франция может ежегодно собрать лишь сто пятьдесят тысяч призывников. Западный вал в пять раз сильнее линии Мажино. Если Франция попытается начать войну против Германии, она, конечно, будет побеждена.

6. Антикоминтерновский пакт. Министр иностранных дел Рейха заметил, что Антикоминтерновский пакт был, по существу, направлен не против Советского Союза, а против западных демократий. Он знает и смог заключить из русской прессы, что советское правительство полностью признаёт этот факт.

Господин Сталин вставил, что на деле Антикоминтерновский пакт испугал главным образом финансовые и коммерческие круги Англии, а также мелких английских торговцев.

Министр иностранных дел Рейха согласился с этим и заметил шутя, что господин Сталин наверняка меньше напуган Антикоминтерновским пактом, чем лондонское Сити и мелкие английские торговцы. Что думает об этом немецкий народ, явствует из шутки, которую придумали берлинцы, славящиеся своим остроумием и юмором, которая ходит уже несколько месяцев, а именно: «Сталин ещё когда-нибудь присоединится к Антикоминтерновскому пакту».

7. Отношение немецкого народа к германо-советскому Пакту о ненападении. Министр иностранных дел Рейха сказал, что ему удалось выяснить, что все слои немецкого народа и в особенности простой люд очень тепло приветствовали договорённость с Советским Союзом. Народ инстинктивно чувствует, что между Германией и Советским Союзом нет естественных конфликтов в их интересах и что развитие хороших отношений до настоящего времени было нарушено из-за иностранных интриг, особенно со стороны Англии.

Сталин сказал, что он охотно этому верит. Немцы желают мира и поэтому приветствуют установление дружеских отношений между Рейхом и Советским Союзом.

Министр иностранных дел Рейха прервал его в этом месте, заметив, что это, конечно, правда, что немецкий народ желает мира, но что, с другой стороны, возмущение поведением Польши так велико, что каждый немец готов сражаться. Немецкий народ не намерен больше терпеть польские провокации.

8. Тосты. Во время беседы господин Сталин предложил тост за фюрера:

«Я знаю, как сильно немецкий народ любит своего фюрера, и поэтому хотел бы выпить за его здоровье».

Господин Молотов поднял тост за здоровье министра иностранных дел Рейха и за посла фон Шуленбурга.

Господин Молотов поднял бокал за Сталина, отметив, что именно Сталин своей речью в марте сего года, хорошо понятой в Германии, вызвал коренной поворот в отношениях между двумя странами.

Господин Сталин и господин Молотов неоднократно пили за пакт о ненападении, за новую эру в немецко-русских отношениях и за немецкую нацию.

Министр иностранных дел Рейха в ответ предложил тост за господина Сталина, тосты за советское правительство, за благоприятное развитие отношений между Германией и Советским Союзом.

Перед тем как разойтись, господин Сталин обратился к министру иностранных дел Рейха со следующими словами:

«Советское правительство относится к новому пакту со всей серьёзностью. Оно своим честным словом может заверить, что Советский Союз не предаст своего партнёра».

Когда Риббентроп заметил, что англичане потратили пять миллионов фунтов стерлингов на пропаганду в Турции, Сталин, в свойственной ему манере, сразу поправил его, сказав, что он располагает информацией о том, что англичане гораздо больше фунтов потратили на подкуп влиятельных лиц в турецком правительстве. Так и в своем заключительном слове Сталин, выражая заверение немецкому партнёру в своей верности слову, подчеркнул, что Советский Союз не предаст его.

Нацистские правители, провоцируя недоверие, вынуждали советских руководителей без конца подтверждать серьёзность своего отношения к заключённому пакту, то и дело заверять в искренности намерений, в том, что не предадут ни при каких обстоятельствах. В гарантиях генсека ВКП(б) сквозил намёк на требования аналогичных шагов и со стороны немецких партнёров.

Германия же всё больше втягивала СССР в орбиту своей авантюристической политики, преследовавшей далеко идущие имперские цели. Тем самым Гитлер уже заложил мину под сталинскую идеологическую декорацию, подорвав доверие мировой общественности к коммунистической идее.

Понимал ли это Сталин? Имел ли он запасной ход? Рассчитывал ли этим «ходом» позднее наверстать упущенное? Каким образом? Развитие дальнейших событий должно было доказать, кто в действительности прав. Кто в конечном итоге выйдет победителем из весьма сложной, преднамеренно запутанной всеми участвующими сторонами игры с огнем: одни ради выживания, другие – ради завоевания мирового господства.

Но пока что советско-германское сближение вскрыло якобы беспринципность политики советского руководства, облегчило нацистам расправу над демократическими силами, развязало руки для дальнейшей агрессии на Европейском континенте. И не только здесь. Генеральный штаб вермахта разрабатывал глобальные стратегические планы, давно вынашиваемые его фюрером, и, как ни странно, ему пока удавалось довольно успешно претворять их в жизнь.

Свидетельствовал об этом и Пакт о ненападении: с одной стороны, Гитлер должен был вбить клин между Западом и Востоком, расчистить себе путь и подготовиться к решительной схватке.

Обо всем этом закордонные работники Особой группы Серебрянского в своё время весьма настойчиво информировали своё высшее руководство, что в тот период сыграло определённую положительную роль и за что впоследствии чекисты дорого заплатили.

Вскоре руководители Советского Союза оказались перед фактом начала военных действий немцев на польской земле. Германский фюрер претворил их в жизнь «операцией в Гляйвице».

Хотя и косвенно, но СССР фактически был втянут в уже носившую мировой характер войну, которой он всячески старался избежать. Но Кремль не желал в том признаться. Здесь невольно зарождалась особая стратегия выживания, которая обязывала ко многому, включая ряд рискованных дипломатических и военных демаршей. В противном же случае катастрофа была неминуема.

Правители Германии вначале не предполагали столь решительных шагов со стороны Советского руководства. В свою очередь, нацисты также уже не могли дать задний ход. Скрепя зубами, они были вынуждены идти «навстречу» требованиям правительства СССР, одновременно подталкивая его к соучастию в вооружённом конфликте с Польшей. Почти каждый шаг одной стороны вынуждал другую сторону совершать ответный поступок.

Конечно, было бы наивным полагать, что советские руководители пошли не только на сближение, но и на фактическое сотрудничество с нацистами по простоте душевной, не преследуя собственных интересов. Исподволь, как бы невзначай, они с твёрдостью претворяли их в жизнь. Главной оставалась задача обеспечения безопасности страны.

В то же время ошибочно было бы отвергать мысль о том, что в Москве, продолжая опасаться агрессии со стороны Германии, не исключали возможности альянса тех же немцев с англичанами и французами против большевистской России.

Сталин рассчитывал использовать и между делом уже использовал союз с Германией в интересах страны. Вслед за Пактом о ненападении он начал отодвигать на запад государственную границу, получая тем самым не только выгодные с военной точки зрения плацдармы, но и дополнительное время на довооружение армии и укрупнение промышленного потенциала. В этом заключалась на данном отрезке времени его главная цель, ради которой он пошёл на компромисс с нацистами.

Этому процессу прежде всего способствовала политика Англии и Франции по отношению к Советскому Союзу. И теперь эти страны пожинали плоды.

Характеризуя складывавшуюся ситуацию, следует вспомнить, что восточные земли Польши, по существу, не принадлежали ей с незапамятных времен. Они были попросту отторгнуты от России в 1918 году, когда армия Пилсудского вторглась в её пределы, пользуясь тяжёлым положением молодой советской страны и слабостью её армии, вынужденной сражаться на многих фронтах.