Юлия Эфф
Тайна Ирминсуля
Похожее на кота существо, маскирующееся на поверхности, подобно хамелеону, за счёт изменения цвета короткой шерсти, затарахтело, милостиво позволило уложить себя на колени и почесать живот.
– Не отвлекай, хитрюга, – сказала Тринилия абитату, – я всё ещё жажду услышать подробности.
Оттягивая момент с откровением про качество поцелуев, Мари рассказала в общих чертах о своём впечатлении от королевского дворца, ночного парка и Ирминсуля. Тринилия вдруг подобралась, спросила, повёл ли молодой человек туда Мари, чтобы установить истинность их пары. Внучка вторично вспыхнула:
– Ой, бабушка! Вовсе нет!.. Не знаю, – под пронзительным взглядом сдалась, – не знаю… Мы просто собирались посмотреть на Ирминсуль, Анри пообещал.
– Что ты узнала? – напряжение во взгляде бабушки выросло.
А Мари как на стену налетела. Вспоминать откровение не хотелось: от тех картин, что были ей показаны, плакать можно было не переставая:
– Что происходит под Ирминсулем, остаётся под ним, – ответила тихо, сосредотачиваясь на тарахтящем абитате, – я не могу это рассказать.
– Связано ли это с нашим Ирминсулем? – дрогнувшим голосом спросила Тринилия.
Мари удивлённо подняла голову и увидела: с бабушкой происходит то, чего она себе никогда не позволяла на людях, – волнение в крайней степени. Руки девушки разжались, и Мату шлёпнулся на пол:
– Ты… ты тоже знаешь? – в положительном ответе можно было не сомневаться: страдание на лице Тринилии ответили за неё, и Мариэль бросилась к ней, обняла её колени, – бабушка! Бабушка! Как хорошо, что ты тоже… знаешь…
В комнате искрило напряжение, но у абитата было своё мнение на этот счёт. Всхлипывания двух женщин его не волновали, животное разыгралось, носясь по комнате. Запрыгнул на конторку, схватил одно из писем, свёрнутое в трубку, и утащил в центр комнаты, подбрасывая бумагу и кусая ленту, обхватывающую письмо.
– Я знаю, что делать, бабушка! Я всё сделаю! – шептала Мари, голову которой гладили дрожащие пальцы.
Сдержанная на людях Тринилия взорвалась слезами, и сквозь горловые спазмы хрипло выдавила:
– Моя умница…
Абитат тем временем собрался, кажется, сожрать письмо целиком. За этим незатейливым делом животное и плачущую Тринилию застала вошедшая Илария. В первые мгновения она не заметила дочь, стоящую за столиком на коленях и склонившую голову на бабушкины руки:
– Не могу найти Мариэль, на её двери отслеживающая печать. Жанетта, говорит, что она ночевала в другой ко… Это ещё что такое? – Илария забрала у абитата уцелевшей клочок бумаги, вопросительно посмотрела на Тринилию, протянувшую в мольбе руку, как будто прося: «Не читай!». Заметила дочь у ног бабушки: – Мари, ты здесь? Мама, что происходит?!
Илария перевела взгляд на бумагу, развернула, всмотрелась в буквы:
– Это… прощальное письмо? Мама? – и по лицу матери она всё поняла: что-то случилось. Или мать только ждала этого дня, чтобы попрощаться с семьей. Неужели не смирилась со смертью отца?
– Да ты с ума сошла! – рявкнула Илария. – Сейчас, когда всё хорошо? Ты поэтому поехала с нами на бал с нами, чтобы попрощаться?
За спиной Иларии синхронно ахнули два голоса – Наны и Жанетты. Мариэль ошеломлённо уставилась на лицо сжавшей губы Тринилии. Разразившиеся одновременно голоса служанок и Мариэль напугали абитата, тот забился под стол, ближе к ногам хозяйки.
Илария с трудом установила тишину, прикрикнув на присутствующих. Мариэль было приказано привести себя в порядок, Нане – сообщить на кухню, что завтрако-обед откладывается на два часа, и мужчин нужно накормить так, чтобы они к обеду не потеряли аппетит.
– И пока я не разберусь с тем, что происходит в нашем доме, никакого обеда и ужина! – Илария грозно осмотрела собравшийся женский клуб. На сунувшегося в комнату свой нос супруга прикрикнула: – Не сейчас, милый! Оставь нас!
Жанетта стонала всю дорогу до комнаты, причитая и молясь Белой Владычице. Прежде чем открыть дверь в комнату Мариэль, осмотрели следы на поверхности:
– Это вашей матушки, – Жанетта, вздыхая, указала пальцем на белые разводы. – Если бы чужой кто открывал, были бы чёрные.
Мари открыла двери, не торопясь заходить. Присела на корточки:
– Смотри! Он всё-таки был, – показала на перевёрнутые две небольшие плошки и разлитое на полу масло. Зашла, присматриваясь к масляным следам на полу, – сволочь, он подходил к моей кровати!
– Его в-высочество? – заикаясь, спросила Жанетта.
– Скорее всего, он, – Мари кивнула, кусая губы. – Мне нужно написать Анри и Арману. Приготовь пока воду для купания, пожалуйста. И масло надо собрать, чтобы мы обе тут не растянулись.
Субретка взялась за работу, а Мари тем временем отправила записку сначала Ленуару, а потом Арману. Метка не зудела, значит, г-жа Элоиза сделала всё, как посоветовал ей на балу незнакомец, посланник Вестника.
Ответ от Анри пришёл быстро, не успела отойти от конторки: «Буду в 4 часа с другом. Никуда не уезжай. К Хранительнице тоже не ходи без меня. Поняла?»
«Поняла. Жду».
До четырёх оставалось немного. Сколько займёт разговор с матушкой, Мари себе не представляла. К проблемам добавилась ещё одна, связанная с бабушкой, собравшейся то ли уехать, то ли ещё что сделать пострашней, – от всего этого точно можно было сойти с ума.
*****
Разговор, как и ожидалось, получился непростым. Мари было интересно, как можно рассказать о тайне, если сделать это даже теоретически невозможно: все секреты Ирминсуль хранил самоотверженно, наказывая любителей решить дело по-быстрому жестокими откатами. Онемение губ, кашель, удушье – все эти прелести она испытала на себе.
Поэтому беседа трёх менталистов походила на игру, в которой нужно было догадаться, что имеет в виду собеседник. Бабушка начала разговор, обратившись к дочери, так:
– Помнишь ли ты, как тебе в детстве рассказывали про заколдованное королевство?
– В котором у каждого жителя было по проклятию? – Илария кивнула. – Я ненавидела эту историю: от неё несло безнадёжностью.
Мари нахмурилась: память на запрос об этом выдала чистый лист.
– И поэтому я не рассказывала её тебе, – Илария объяснила дочери, заметив её выражение лица: – Считаю, не нужно забивать голову детям бессмысленными страшными историями. Так что, мама, к чему эти страсти?
– Сказку рассказывала мне моя мать, а ей – её. Ты нарушила традицию, – сурово ответила Тринилия, выглядевшая, как обычно: ни тени лишней эмоции на лице.
Нана и Жанетта следили за разговором, подобно зрителям на теннисном корте, успевая только вертеть головой на перемещение мяча и пытаясь понять, что скрывается за интонациями игроков.
Час, наполненный намёками и фразами, на первый взгляд, бессмысленно вырванными из постороннего контекста, – и матушка, кажется, догадалась, что имеет в виду Тринилия. Кровь отлила от лица Иларии, и она сдалась, попросила время на обдумывание.
На этом словесную экзекуцию можно было бы закончить, но требовалось ещё подготовить к появлению Ленуара и возможным последствиям его визита.
Мари рассказала о неожиданном событии минувшей ночи, уж оно-то не облагалось удушающими откатами, и не забыла упомянуть следы ночного гостя в своей спальне.
– …Я доверяю каждому из вас, – девушка заключила монолог в гробовой тишине, – молю вас о взаимном доверии. Что бы ни произошло в будущем.
– А что может произойти в будущем? – склонив голову на бок, осторожно поинтересовалась Илария.
Мари посмотрела на Тринилию, получающую несказанное удовольствие от поведения своей внучки, та явно повзрослела на несколько лет.
– Я хочу выбрать своим семейным поверенным бабушку. Только она будет знать, что происходит. И, если посчитает нужным, сообщит вам всем, включая отца и Анчи.
– Почему бабушку? – Илария обиделась за свою материнскую гордость.
– Потому что я больше не хочу слышать про право умирающего, – Мари порывисто встала со своего места, села перед Тринилией и прижалась щекой к её рукам. – Потому что моя бабушка – самая сильная из нас.
Нана и Жанетта, не сговариваясь, шмыгнули носом и потянулись за носовыми платками.
«Право умирающего» – это был один из самых грустных магических обрядов. Считалось, что умирающий получает от самой Владычицы разрешение облегчить душу, и поэтому он может передать членам семьи самую страшную тайну, если знание способно спасти семью. Так сделала много лет назад бабушка Адерин, намеренно уйдя в небытие незадолго до замужества Иларии и научив дочь Тринилию, как обезопасить брак внучки Иларии и влюблённого в неё юноши. Подобно ей собиралась поступить сирраТринилия ради своих внуков. Де Венетты с готовностью жертвовали собой ради потомства. Не в этом ли была их главная магия?
Ленуар прибыл пунктуально, ровно в четыре въехал во двор. Собранный, серьёзный, лишь жадная зелень глаз охватила фигуру Мари при встрече, на мгновения позволила забыть их хозяину о цели визита. Представил друга – младшего мастера Оливера Отиса:
– Доверять ему можно и нужно, как мне,– дал чёткую необходимую рекомендацию.
Оливер выглядел сверстником Ленуара, такой же подтянутый, с холодным тёмно-голубым взглядом на обманчиво расслабленном выражении лица. Гостей пригласили на пуаре, но Анри отказался, попросил горячего отвара согреться с дороги. Оливер не смог построить портал сразу в замок де Венеттов, поскольку ни разу тут не был, зато был знаком с местной придорожной харчевней, где наняли повозку и добрались сюда.
– Обратно порталом? – завистливо спросил Антуан, обрадованный появлению Ленуара и не знающий, как угодить гостям. Тот пожал плечами, мол, посмотрим.
Пока ещё один счастливый человек в замке, тётушка Гато готовила стол для гостей, Анри с товарищем и Мари осмотрели её спальню.
– Следы зачищены качественно. Тот, кто приходил, знающий маг, – Оливер облазил все углы и полежал на полу, разглядывая нечто, одному ему известное. – Могу назвать время – между четырьмя и пятью часами. На этом у меня всё. Блокировать замок будем весь или только этаж?
В названное время Мари ещё находилась у де Трасси в личине человека-тени, а ловушки в комнате расставляла Жанетта по указанию за два часа до этого. Делиться такими подробностями, естественно, не стала.
– А если он появится ещё раз? Ведь мог подумать, что мы вернулись позже и поэтому не застал. То, что явился не через гостиную, а прямиком сюда, пугает меня, – и Мари предложила устроить засаду для ночного гостя. – У нас есть шанс его поймать, не так ли?
– Не геройствуйте, сирра Мариэль, – Анри, усевшись за конторку, играл крышкой от портальной шкатулки, раздумывал. – Тот, кого вы хотите поймать, если мы верно рассуждаем, в состоянии разнести эту комнату и переместиться вместе с ней. Поэтому поставим блок локально, изнутри. Пока временно.
– А может, останетесь до завтра? – с надеждой предложил братец, предвкушая интересный вечер.
«Попросила бы ты – остался», – сказал прищуренный взгляд Анри, направленный на девушку, но вслух молодой человек отказался:
– Пока в команде маловато людей, чтобы можно было расслабляться. Так что в другой раз, дружище.
Сира Рафэля в известность об истинной причине визита двух молодых людей не поставили. И, кажется, о нападении Его высочества на Армана не знал только глава семьи. Мужчины согрелись за столом, перекусив по-военному быстро, не поддаваясь на добродушные провокации хозяина, попытавшегося затянуть долгий разговор и споить визитёров.
Нужно было ехать к Делоне, а из записки Армана стало понятно, что у сирры Элоизы очередной приступ страха за сына, и ему категорически запрещено покидать замок.
– Мы быстро, не расстраивайся, – Мари утешила Антуана, которого Ленуар убедил не ездить к Делоне, а к их возвращению списаться с Люсиль и узнать все подробности того, что происходило у де Трасси после драки и бала в целом.
Возможность лишний раз пообщаться со златовлаской утешила братца, настроившегося на активное участие в детективе. Не нужно было Антуану видеть, как Мари идёт с Анри в лес.
Кроме того, Анри попросил посвящать в дело как можно меньшее количество людей. Для г-жи Тринилии сделал исключение, по просьбе Мариэль. Удивился выбору поверенного, однако быстро изменил своё мнение, поговорив с бабушкой тет-а-тет.
– Теперь понятно, в кого ты такая… рассудительная, – выйдя от бабушки, юноша долго не мог стереть довольную ухмылку с лица. – Она меня дважды в легаж обыграла.
– А сколько было партий? – влез в диалог Антуант.
– Две.
Сани были приготовлены, Анри сел за возницу, чем удивил конюшего. Мари только успела подумать: «Замёрзнет ведь!» – как лошади понеслись со двора по знакомой дороге. На площадке перед Ирминсулем остановились. Ленуар и Мари отправились в лес, к Изель, а Оливер воспользовался возможностью познакомиться с местной святыней.
Глава 31. Вишня, липа и камин
Мефистофель:
Часть силы той, что без числа
Творит добро, всему желая зла.
Фауст:
Нельзя ли это проще передать?
Мефистофель:
<…>Итак, я то, что ваша мысль связала
С понятьем разрушенья, зла, вреда.
Вот прирожденное мое начало,
Моя среда.
И. В. Гёте «Фауст»
Перед сплошной стеной валежника остановились, и сразу за ним послышался зловещий рёв и треск ломающихся веток. Анри задвинул спутницу за спину и вскинул руки, призывая магию.
– Ты его не победишь, – флегматично сказала Мари, выпуская облачко морозного пара изо рта и потирая замёрзшие пальцы.
– Почему? Спорим?
– Не спорим, это сигнализация, – она засмеялась. – Там никого нет.
Анри хмыкнул, опуская руки:
– Однако попробовать стоило.
Прошло немного времени, валежник раздвинулся. Изель неспешно осмотрела поприветствовавших её гостей:
– Первый инквизитор за десять лет… Проходите…
В натопленной избе налила им в деревянные кружки горячего отвара, не обращая внимания на слова Мари: «Мы ненадолго». Подарку от Хранителя обрадовалась искренне, но сразу огорчила: на сушку листьев уйдёт не меньше недели.
– Нам надо быстро. Вопрос неоднозначный, – Анри ходил по избе, рассматривая убранство, – и касается безопасности нескольких людей. Что это такое? – потрогал сухую смесь в кадке, стоящей на лавке у дальней стены, взял щепотку, понюхал: – Зимняя полынь и ещё что?
– Прикормка для серебристых, – Изель бережно раскладывала листья на чистой тряпице, раскинутой на столе.
– Их же здесь нет. Кого прикармливать? Можно взять немного? Пахнет интересно.
Изель усмехнулась:
– Раз «интересно», возьми, шустрый какой. Платить чем будешь?
Анри снял заплечный мешок, достал свёрток и положил на стол, рядом с листьями:
– Хватит?
Изель поднесла свёрток к носу, усмехнулась и убрала в шкаф. Протянула Анри холщовый мешочек размером с кулак. Юноша набрал прикормки и убрал её в сумку:
– И всё-таки, зачем прикармливать хранителей, которых в Лабассе давно нет?
– Хранителем станешь – глупых вопросов поубавится. Если до конца октагона не вернутся, буду ждать следующего года.
Мари отставила полупустую кружку, поблагодарила и поднялась с лавки возле стола:
– Анри, нам пора. Оливер замёрзнет и лошади.
Ленуар кивнул: он увидел всё, что хотел.
– Да. Идём. Два дня, не больше. Нам забористой не надо, новичку дадим, – юноша повернулся к Изель и слегка поклонился. – Благодарю за гостеприимство.
– Так бы сразу и сказал, что для новичка, – Изель ответила на поклон. – До встречи.
– Это вряд ли.
Анри открыл дверь перед Мари, выпустил её и собрался сам выйти, но Изель остановила его прикосновением к плечу. Протянула флягу в футляре из толстой тёмной ткани:
– Возьми, охранник, пригодится. Видимо, для тебя берегла.
– Что это?
Изель шепнула ему на ухо, брови редко удивляющегося инквизитора поползли вверх. Он ещё раз поблагодарил Хранительницу и последовал за Мариэль.
От Ирминсуля до моста через Лонию Анри гнал лошадей так, что сани даже на небольших поворотах грозили выплюнуть пассажиров в сугроб. А когда Мари припечатало к Оливеру, вцепившемуся в борт обеими руками, тот не выдержал:
– Сбавь обороты, дурень! – завопил Оливер, замечая впереди мост через реку.
Крик подействовал, и Ленуар взял себя в руки.
Несколько минут назад, по дороге от жилища Изель до площадки, Мари призналась в совершённом: и в переданном ментальном даре Арману, и в клятве на крови. Анри ожидаемо разозлился, но уж лучше до приезда к Делоне, чем там шуметь под бдительным оком сира Марсия и тем более матери Армана, так решила Мари.
– Я же не мозги передала, а всего лишь немного магии! – в итоге сама повысила голос. – Пока ваши листья будут готовы, он, возможно, что-нибудь сам вспомнит!
– Ключевое слово здесь «возможно», – Анри схватил её за плечи, морозный пар создавал между собеседниками дымку, – Возможно, ничего особенного не произошло. Если он вспомнит, что повздорил из-за Люсиль, заберёшь дар назад? Шархал… Я забыл, что он теперь до тебя дотронуться не сможет! Беспроигрышный вариант! – юноша язвительно раскинул руки.
– Нечего беситься! Я верю, что поступила правильно, – проворчала упрямо Мари, обходя Анри и шагая в сторону площадки, – нет, я знаю! Не может быть столько совпадений в неособенной ситуации. Самый подозрительный гость на балу – с принцем. И внезапное исчезновение мерзавца якобы по делам.
– Такое бывает: у Лоуренса немало обязанностей.
– Настолько, что он бросает их и является ко мне ночью в спальню?
– Ты его унизила в присутствии нескольких свидетелей. Переварил случившееся, выпил и отправился выяснять отношения, – Анри шёл рядом и выплёскивал гнев на ветки деревьев, сбивая с них снег.
– Угу. И тишину безмолвия тоже нормально накладывать, когда забираешь силы у умирающего? Если так можно, то хорошо, что браслетов у меня нет – тоже буду делать, что вздумается, а потом скажу, мол, случайно вышло, я не виновата.
Анри резко остановился:
– Как «нет браслетов»? Хм, так вот на что намекала сирра Тринилия… Мариэль, стоять! – он догнал девушку и прижал к стволу дерева. – Как ты их сняла?
Замерзшую кожу на лице обдало тёплое дыхание приблизившегося лица с сузившимися зелёными глазами, казавшимися особенно яркими на фоне чёрно-белого леса.
– Как ты их сняла? – изменившимся голосом, более спокойно, повторил Анри, опуская взгяд на губы.
– Не я, Чёрный Некромант… Он решил пошутить.
Анри несколько мгновений смотрел на девушку, а затем прижался лбом к шершавому стволу и застонал бессильно:
– А-а-а-а, ты в состоянии свести с ума любого! Как ты умудряешься влипать в опасные отношения?
– Ты тоже в этом списке, – ворчливо отпарировала Мари, пытаясь выбраться между деревом и приблизившимся Анри.
– С чего вдруг? – сменив тон на заинтересованный, юноша отстранился.
– Ни с чего, – девушка снова увеличила расстояние, и Анри только по голосу догадался, что она улыбается. – У меня ноги замёрзли. Руки замёрзли. Лицо замёрзло. А ты решил пообниматься с деревом. Подождал бы до весны…
Анри выпустил густой клуб морозного пара, подышал на руки, приложил их к ушам и помчался за ускорившейся Мариэль.
– Некромант является покровителем факультета, разумеется, некромантии. Но его все хорошо знают. И ни один умный люмериец не пойдёт с ним на сделку, чтобы ты знала. Пока клятва действует, он будет развлекаться за ваш счёт. Рассказывай, что ещё мне стоит знать?
Мари на ходу пожала плечами.
– Почему именно он?
– Первое имя, которое вспомнила, назвала.
Анри подавился колючим воздухом:
– Первое? Хорошие у тебя воспоминания! Надо заняться твоим образованием. С другой стороны, мне нравится, что ваши отношения пришли к разумной паузе. Кстати, вопрос личный можно задать?
Они вышли на опушку, откуда до площадки было рукой подать. Оливер прыгал возле саней, пытаясь согреться. Собеседница дала согласие, и Анри, перехватив её руку, остановил.
– Во время нашего поцелуя что ты увидела? – спросил он, становясь напротив, чтобы лучше видеть лицо.
– Не понимаю…
– Какая ассоциация возникла? Картинка.
Девушка смущённо отвела взгляд:
– Бабушка тоже спрашивала. Это имеет значение?
– Для меня – да.
Оливер заметил, что его спутники решили поговорить, как будто им не холодно было, и крикнул:
– Да вы издеваетесь!
Мари забрала руку и кивнула на друга Анри:
– Заморозим его, – пошла к площадке, чуть медленнее, чем прежде. – Я видела камин, прекрасную комнату с жарким камином. Возле него было тепло и уютно. Мне было хорошо…
Лицо Анри, идущего на шаг позади, просветлело. Он сделал торжествующий жест, который Мари не заметила. Из любопытства спросил:
– А с ним?
Девушка остановилась, и Оливер, наблюдавший за ними, заворчал, поминая шархала.
– С ним, надеюсь, не так уютно было? – пояснил Анри интерес, задвигая совесть подальше в угол.
Мари нахмурилась, предел её откровений с Анри всё же был. Странно, что он, умный, даже, пожалуй, умнее всех молодых людей, каких она встречала, задал такой некорректный вопрос.
– Это важно для меня! – крикнул Ленуар в спину побежавшей к саням Мари.
Она обернулась, раскинула руки, напоминая ему недавний жест:
– Липа! Вот такая большая! Цветущая липа. Ответ устраивает? – повернулась и понеслась в сторону Оливера.
– Подожди, ты сказала «цветущая»?
Она не ответила. Забралась в сани и укрылась меховой накидкой. Оливер сел рядом, и Мари поделилась покрывалом. А настроение Анри опустилось до градуса воздуха вокруг. Цветущая липа… Это значит случилось первое настоящее слияние для Делоне, и никакая Люсиль тут не при чём. Ничего у Делоне и де Трасси не получится… Потому что получилось у него с Мари, уже. Любое подталкивающее друг к другу событие, и они оба поймут, почувствуют то, что сейчас вымораживало сердце Анри. Его боль от намечающейся разлуки и страсть от одного взгляда на неё… Оттого и гнал лошадей, будто пытался догнать прошлое, которое, к сожалению, он изменить уже не сможет. Сам виноват, подтолкнул, вмешался. Инквизитор, а нарушил закон невмешательства… Возможно, произойди слияние позже, он бы успел завоевать её, у него бы получилось. Вот оно – наказание за вмешательство в чужие дела!
Но у него всё же есть шанс, хоть и небольшой. Первое слияние – ерунда. Без взаимного обмена переданная маг-сила исчезнет через полгода, а у дарителя восполнится в преженем объёме.
Сиру Марсию нечаянное появление гостей молодой инквизитор объяснил своим желанием повидаться с другом. Якобы Анри задержался в Лабассе. Делоне-старший уточнил, не у де Венеттов ли тот провёл ночь, и Ленуар упомянул харчевню с гостиницей. Сир Марсий с некоторым облегченим откинулся на спинку кресла: дело молодое – после голодных балов хочется тратить сибериусы на сытную попойку. И гостеприимно предложил не стесняться в следующий раз, а остановиться у Делоне.
Пока Анри и Мариэль отвлекали хозяев, Оливер, сославшись на потребность вымыть руки, в сопровождении Армана отсутствовал некоторое время. По возвращении кивнул другу и незаметно от хозяев показал два пальца, что значило: ночных гостей было двое.
Не оттягивая время, Анри бесцеременно попросил разрешения удалиться с Арманом и Мари, оставив Оливера в заложниках сиру Марсию. Портальщик особо не расстроился, потому что ему предложили аперитив, закуски и экскурсию по замку.
Троица расположилась в рабочем кабинете сира Марсия. Первым делом Анри достал очки и попросил Армана встать, чтобы рассмотреть изменения в ауре.
– Ну что, господин лекарь, пациент скорее жив, чем мёртв? – пошутила Мари, наблюдая за деловитым Анри, приглядывающимся к тонким магическим потокам вокруг смущённого Делоне.
– Угу. Я надеюсь, не придётся переписывать свидетельство о способностях через полгода, оно отвалится само, – удовлетворив своё любопытство, Анри плюхнулся рядом с девушкой.
Она не совсем поняла его юмор, но не переспросила, и так даже легче было. Если ничего особенного больше между Мариэль и Арманом не произойдёт, то через полгода её подарок вернётся назад: без брачного договора ни одна маг-сила не закрепится в чужом теле. И это справедливо, слава Владычице!
– Так что, помогло, вспомнил что-нибудь? – спросил Анри у Делоне.
Тот уселся напротив:
– Ничего, спал белым сном почти весь день, в голове шум утих под утро.
– А пытался? – тоном учителя, перед которым топтался ученик, не сделавший урок, спросил Анри и закинул ногу на ногу, наклоняясь к Мари и кладя руку на спинку диванчика за девушкой.
Мари почувствовала неловкость, исходящую от Армана и вступилась за него, повернулась к рядом сидящему:
– А разве дар не должен адаптироваться к новому хозяину?
– Хорошее слово – «дар». Подарок… Подарками надо уметь пользоваться, – Анри развернулся лицом к Арману. – Как ты мог это допустить?!
Визави раздражённо сжал кулаки на ручках кресла:
– Я готов вернуть дар! Не горел желанием заполучить его!
– Такого в моей практике не было, но я проконсультируюсь со знающими людьми. И если возврат будет возможен, я дам знать, – хладнокровие Анри собиралось ему изменить, ибо впереди ждала ещё одна претензия. Юноша вскочил, засунул большие пальцы в неглубокие карманы жюстокора и наклонился к Арману. – Ладно – дар во время неконтролируемого слияния, но почему ты ничего не сделал, чтобы предотвратить тёмную клятву, дру-жи-ще?
– Потому что я был зол, в чём раскаиваюсь, – ответил Арман бесконфликтно, однако желваки выдавали его бурлящие эмоции.
– И ты до сих пор не снял клятву?
– Я не знаю, как это делать.
– Но ты же видел, шархал тебя побери, как это сделала она! – Анри ткнул пальцем в сторону девушки.
Мари не выдержала и тоже поднялась, готовая встать между молодыми людьми:
– Успокойтесь оба! Вы не имеете права оспаривать мои решения! И вообще, давайте вернёмся к теме разговора, – взяла Анри за руку, заглянула в глаза, – пожалуйста!.. Научи его, как вспомнить, если это возможно, без «Истины Ирминсуля».
Анри ответил девушке долгим взглядом, раздумывая. Она полезла к нему в карман, достала коробку с сурьянскими палочками и протянула одну:
– Ты можешь, я знаю.
Юноша отвёл руку с палочкой и повернулся к Арману:
– Хорошо. Сейчас покажу несколько упражнений для концентрации, будешь повторять до самой ночи. И ночью тоже. Пока не вспомнишь хоть что-то.
Успокоенная Мариэль вернулась на софу, сунула зубочистку в рот. Выпала возможность получить уроки от инквизитора, поэтому старательно запоминала инструкции. Дав немного теории, Анри заставил Армана сесть расслабленно, закрыть глаза, сосредотачиваясь согласно технике упражнения.
Анри вернулся к Мари, повторил свою прежнюю позу, наклоняясь к девушке и укладывая левую руку на мягкий верх диванчика, спросил негромко:
– Пока он занят, поговорим? – негромко
– О чём? – Мари покосилась на «уснувшего», – мы помешаем ему.
– На первом курсе менталисты сдают экзамен по концентрации, – Анри приблизил лицо, но и говорить стал тише. – Умение уходить в себя – ключевое для восстановления воспоминаний. Ни взрывы рядом, ни тем более голоса не должны помешать… На втором курсе добавляют тактильную проверку, это когда к погружённому в неосознанное прикасаются маркерами ощущений… в том числе раскалённым железом…
– Страшно, – Мари облизала пересохшие губы, представив себе эту картину и не в силах отвести взгляда от слишком близкого лица, на котором можно было рассмотреть мелкий, почти незаметный шрам на правом виске. – Стихийников тоже так испытывают?
– Нет. Только менталистов, а именно инквизиторов, – зелёные глаза блуждали по коже, дыхание девушки слегка сбилось, и Анри удовлетворённо улыбнулся. – Тебе это не грозит.
– Я не могу стать инквизитором?
– Я не позволю.
Он оттягивал момент, невесомо путешествуя дыханием над девичьим лицом.
– А если я захочу? – непослушно спросила, отворачиваясь, чтобы посмотреть на Армана. Тот был погружён в себя, не замечая происходящего перед собой.
Анри прикоснулся губами к уху с простенькой серьгой и потянулся к шее, носом отодвигая упавшую на неё прядь:
– Я надену на тебя такие браслеты, что не захочешь.
– Никаких больше браслетов…
– Хочешь сказать, что научилась себя контролировать? – хитро спросил на ухо.
– Почти… Пожалуйста, – опуская ресницы и закусывая губу, попросила она, – остановись… он смотрит…
Анри повернул голову, бросил мимолётный взгляд на юношу, сидящего с закрытыми глазами, и усмехнулся:
– Лгунья ты, – повернул за подбородок её лицо и накрыл губами, подстраховывая поцелуй левой рукой, которая скользнула по спинке софы и прижалась к вьющимся локонам, слегка привлекая к себе голову. Правая рука для верности обняла плечи.
Слабый стон и рука, поползшая от животу к груди, умножили желание – и Анри увеличил напор, чтобы вынудить приоткрывшиеся губы пустить глубже. В этот момент ему остро захотелось, чтобы Делоне увидел это и понял бы: Анри плевать на совпадение магий его, Армана и Мари; понял бы, что Ленуар не отдаст свою находку, и, самое главное, она не против.
Ладонь надавила ему на грудь, пытаясь оттолкнуть, но губы-то не лгали! Анри улыбнулся в них и поудобнее перехватил ослабшее под его руками тело, сместился, чтобы не получилось, как в прошлый раз: «Затекла шея, спина…» Он своё неудобство выдержит как-нибудь, только бы не останавливаться…
– Он…– воспользовавшись паузой, которую Анри дал ей, чтобы вздохнуть, девушка попыталась повторить, – смотрит…
– Пусть смотрит, я не против, – он жадно прошёлся по щеке до уха.
– Некромант? – слабо спросила Мари.
– Где? – разом напрягся Анри, не убирая губ от мочки уха с серьгой.
– За Арманом… Он сейчас что-нибудь сделает, надует ему мысли… Я знаю, он уже так делал.
Анри отстранился, никого лишнего в комнате не увидел, но глубокий вдох принёс тонкий запах серы. Тёмный точно здесь был, Мари бы не стала врать. Вон в глазах шархал знает что творится – стыд, страх и неуверенность. Анри понимал её смешанные чувства, и если бы не три года противостояния всего инквизиторского факультета и Чёрного шутника с его порой жестокими розыгрышами, тоже смутился бы.
– В подземелье Владычицы его! Иди ко мне! Не обращай на него внимание, – руки притянули к себе девушку, обхватывая в кольцо. – На чём мы остановились?
Ощущения были не те: Мари словно одеревенела. Тогда Анри мысленно обратился к Некроманту, желая ему провалиться в подземелье и застрять где-нибудь на полпути, так, чтобы… Закончил неприличной фантазией. Короткий хмык в голове доказал: чудовище его услышало.
– Послушайте, если вы хотели остаться наедине, надо было просто сказать об этом,– ровный голос Армана заставил руки инквизитора дрогнуть и неохотно отпустить девушку, с готовностью отпрянувшую на другой край софы. Арман сконфуженно потирал переносицу, не желая видеть ни смущения Мариэль, ни небрежной позы друга. – Я ничего не могу вспомнить. Обещаю, что постараюсь до завтра хоть что-то…
Ленуар встал, одёрнул жюстокор и протянул руку Мари, помогая встать:
– Отлично, как вспомнишь, напиши.
Мари остановила пристальный взгляд на чём-то, находящемся за спиной Армана, и оттолкнула потянувшую её к выходу руку Анри:
