Юлия Эфф
Тайна Ирминсуля
Глава 15. Поединок
Испытай, завладев
Ещё тёплым мечом
И доспехи надев,
Что почём, что почём!
Разбеpись, кто ты – тpус
Иль избpанник судьбы,
И попpобуй на вкус
Hастоящей боpьбы.
В. Высоцкий, «Баллада о борьбе»
Поскольку тетрадь с конспектами и пособием по магическим сущностям осталась в учебном кабинете, а встречаться с Ленуаром Мариэль не хотела, то невольно выполнила данное бабушке обещание – честно читала другую книгу, не зная, чем ещё себя занять, до полудня, когда должен был приехать Арман.
Единожды чтение прервало звяканье в шкатулке, стоявшей на подставке у конторки. Это был почтовый портал, как объясняла Жанетта, но Мариэль пока в действии его не видела. Осторожно открыла крышку. На дне лежал свёрнутый в трубочку лист и какой-то шар величиной с теннисный мяч. Это было письмо от Люсиль, отдыхающей с родителями на источнике.
«Милая подруга! Узнала только что от Армана, что вы без меня развлекаетесь. Не могли меня подождать, ох, уж этот Анчи! Погодите, завтра я возвращаюсь, и мы устроим что-нибудь интересное.
Недавно встретила сира и сирру де Венетт. Они такие милые! Их любовь друг к другу не может не быть примером для всех нас. Я загадала лет через двадцать так же идти с Арманом под руку и улыбаться друг другу.
Писать много не буду – завтра лично расскажу все новости. А они просто непостижимые! Ты сойдёшь с ума, подруга!
Добавляю сферу, вдруг ты забудешь записать для меня игру.
Твоя Люсиль.
Ажуте*: Арман обмолвился, что у вас очень интересный гость. Завтра ты мне всё-всё расскажешь. Целую!»
Пришлось звать Жанетту, чтобы понять, как что работает.
– Вы кладёте в ящик письмо или другое какое небольшое послание, сверху – руку и думаете о человеке, которому отправляете. Если «дзынь» было, значит, письмо дошло. Со сферой тоже всё просто. Берёте её и подбрасываете вверх, – служанка взяла в руки присланный от Люсиль прозрачный шар и слегка замахнулась в потолок. – Когда нужно будет запись остановить, вы просто протягиваете к сфере руку, и она вернётся к вам. Чтобы посмотреть запись, вам нужно будет поставить сферу на специальный постамент и всё – наслаждайтесь. Но это удовольствие не для всех, конечно. И ещё, сферы долго не держат запись. Несколько раз посмотрел – и стёрлось.
– Не думала, что такое есть. С ума сойти можно… – Мариэль озиралась, куда бы положить шар, чтобы он не разбился.
– Я уберу в коробку, – расторопная Жанетта тут же нашла место.
До приезда Армана слова Люсиль про «держаться под руку» нет-нет да и всплывали в памяти, будто в сердце застряла заноза, напоминая о себе от каждого прикосновения. Рассердившись на саму себя, Мариэль сожгла письмо, и, действительно, немного полегчало.
Но стоило саням Делоне въехать во двор, а молодому человеку помахать рукой Мариэль, стоящей у окна, как тупая боль усилилась. Прежде, чем спуститься к Арману, девушка постояла, прижимаясь лбом к холодному стеклу. Нужно было взять себя в руки.
*Идём в кабинет! Перекинемся в легаж* – аналог игры в карты.
**Ажуте – постскриптум по-нашему, от франц. «добавить».
*****
Отдав слугам жюстокоры и жилеты, юноши остались в белых свободных рубахах с широкими рукавами, которые пришлось закатить для удобства. Каждый держал по узкому мечу и поигрывал им, привыкая к весу оружия. У дальней стены растянули ширму, скрыв лохани, чтобы не портить вид.
У стены рядом с дверью находился зрительский ряд. Сидели здесь почти одни девушки: Мариэль с Жанеттой посередине и служанки, включая тётушку Гато. С краю подпрыгивал на стуле нетерпеливый Микал, то и дело соскакивавший, чтобы посмотреть поближе, как молодые сиры управляются мечами, пока тётушка Гато не прикрикнула на него. В дверях остались стоять управляющий и двое слуг с кувшинами и полотенцами в руках.
На всех дамах поверх платьев были наброшены тёмные накидки.
– Чтобы не испачкаться, – объяснила Жанетта недоумевающей Мариэль.
Наконец, юноши разошлись по четырём углам, встали, оперевшись на мечи.
– Хэй! – крикнул Антуан и направил свой меч на Дилана. Тот повторил вопль, и два друга побежали к центру, размахивая мечами.
– Бросайте сферу! – напомнила Жанетта хозяйке.
Сфера взлетела под потолок и замерла недалеко от зрителей. С облегчением вздохнув (хоть с чем-то справилась сама!), Мариэль наклонилась к уху Жанетты:
– Это и есть комбат-де-бу? Они не поубивают друг друга?
– О нет, госпожа! – так же тихо ответила Жанетта, – это они так разогреваются. А мечи у них учебные, не переживайте.
Антуан с Диланом сражались, и ловче пока получалось у Дилана. Молодые люди то расходились, то снова бросались друг на друга, лязгая клинками. Служанки одобрительно повизгивали на удачных выпадах, поощряя соперников.
Это было красиво, Мариэль заразилась от сидящих рядом, не кричала, но невольно подавалась вперёд или аплодировала, как и слуги.
Антуан и Дилан быстро выдохлись, так и не уступив друг другу. Пожали руки и разошлись каждый в свой угол. Слуги, стоявшие у двери, ринулись к обоим сирам, чтобы утолить их жажду и отереть пот.
Не обращая внимания на суету слуг, Арман молча направил меч на Ленуара, и вторая пара вышла в центр зала. Спокойно, без суеты. Мариэль вдруг осознала, что во рту у неё пересохло, а сердце забилось, как будто это она сейчас кружила с мечом наперевес, присматриваясь к сопернику.
Оба стройные, высокие, они для начала решили прощупать друг друга. Вот Ленуар первый сделал обманное движение и сразу взмахнул клинком, норовя задеть бок соперника, – Арман отразил. Ещё безуспешная обманка и ещё! Ленуар блеснул довольно зубами и будто бы перешёл в честное наступление. Минуту клинки ритмично выстукивали одну им известную музыку боя. То отступал Арман, то делал шаг назад Ленуар. Служанки аккомпанировали ахами и комментариями в духе: «Ах, какие они красивые!» Если бы оказалась возможность пересесть от них, Мариэль сделала бы это без промедления. А между тем дерущиеся что-то успевали говорить друг другу, и это интересовало больше, чем мнение вздыхающих служанок.
«Господи, когда же вы все заткнётесь?» – раздражённо подумала Мариэль, всей душой желая, чтобы слева и справа от неё воцарилась тишина. Как будто мысли прочитали – ахать стали заметно тише. «Надо же!» – Мариэль быстро взглянула на Жанетту, как и прочие, неотрывно следящую с открытым ртом за «танцующей» парочкой, и чуть не пропустила новый виток в происходящем.
Арман шёл в наступление. Вот он сделал выпад, Ленуар как-то неловко отразил, а затем, никто не успел уследить, как сделал подсечку Арману, и тот полетел на пол под дружный женский ах. Мгновение – Ленуар стоит с занесённым вертикально мечом над поверженным. Ещё одно – и, ослепляя улыбкой, разводит руки в стороны: к его груди приставлен клинок.
– Отлично! – говорят губы Анри, слов его Мариэль не слышит: в ушах кровь вдруг начинает стучать в ритме ускоряющегося паровоза. Виной всему танец мечей, пробудивший азарт, умилительные вздохи рядом сидящих, или переживание за… А за кого она переживает больше, в самом деле?
Ленуаром невозможно было не любоваться: он казался воплощением военной грации, единственным, кто мог позволить себе перед ударом расслабленно положить клинок на плечо, будто говоря: «Ты такой медленный, что я устал ждать!» – и уклоняться от пусть и тупого учебного лезвия, но всё же рассекающего воздух со свистом перед носом. А ещё он помнил о зрительницах, успевал в их сторону посылать улыбки и подмигивания, в то время как Арман был более сосредоточен и увлечён внеплановой тренировкой с достойным соперником.
После впечатляющего отражения удара юноши настроились на продолжение игры, но вдруг возникла пауза. Арман что-то сказал слугам у двери, и управляющий снял со стены ещё два меча. «Ох! Они с ума сошли!» – в полуобморочном состоянии прошептала Жанетта, схватившись от волнения за руку Мариэль. И переживать было от чего. Мечи закрутились в руках, приноравливаясь к хватке.
Как обычно, Ленуар напал первым. Правый меч взлетел над головой Армана, левый нацелился в плечо. Дзынь, дзынь! – и четыре клинка скрестились, а соперники приблизились. Толчок – и вот снова ходят по кругу, готовые к выпаду.
Сердце Мариэль сладко ухало куда-то вниз на резких манёврах обоих парней. Она и не заметила, как её захватило очарование схватки. А меж тем удары становились суровее, вот Ленуар как будто поддаётся, отступает в сторону зрительского ряда. Выпад Армана – и Ленуар в шаге от взвизгнувших девушек. Ну, кто хочет случайного удара тяжёлым учебным мечом?
Жанетта прижалась к хозяйке, позабыв о своём обещании защищать её. И только Мариэль осталась неподвижной, слыша всё тот же поезд в ушах и медовую тягучесть в груди. Наверное, поэтому она и не заметила, что заставило служанок броситься перед собой, позабыв о страхе: Ленуар успел каким-то образом кончиком меча подхватить у потрясённой тётушки Гато платок, вытереть пот на лбу и бросить назад – в зрительский ряд. Видимо, сам Арман испугался близости к зрителям и оплошал, а красующийся соперник воспользовался этим фактом.
Пока Мариэль невольно переводила взгляд на служанок, со смехом выхватывающих друг у друга платок, торжествующий вопль Микала привёл в чувство. Посередине зала стоял обезоруженный Арман, оба его меча оказались лежащими на полу, а два других, принадлежавших смеющемуся Ленуару, скрестились в области груди поверженного.
«Женщины тебя отвлекают, дружище!» – в разом разлившемся безмолвии насмешливо сказал молодой инквизитор, и его слова услышали все зрительницы – захохотали одобрительно.
Драка продолжилась. Арман наклонился за лежащим мечом, и почти успел – Ленуар прыгнул, делая немыслимый кульбит в воздухе, коснулся остриём своего клинка рядом с рукой Армана. Тот молниеносно откатился, подсекая ногой гостя, – и перехватил в воздухе один из мечей Ленуара. Один на один клинок – это равновесие длилось ровно две секунды. Ленуар ногой поддел меч с пола и подхватил его левой рукой, снова получая превосходство.
Безусловно, это была тренировка, прекрасная, надо сказать, но именно в эту минуту Мариэль мысленно взмолилась к неизвестному богу удачи, желая, чтобы всё-таки победил Арман, хотя исход казался очевидным. Ах, если бы Ленуар замешкался на мгновение! Но насмешливой бог вместо этого позволил распороть один рукав на рубашке Армана, затем в расход пошла передняя часть, обнажая часть груди. Зрительницы застонали. Неужели игра начала принимать серьёзный оборот?
К чести Армана, он не показывал эмоций, оставаясь хладнокровным и продолжая методично отбивать атаки. «Ну, давай же, давай! – грудь Мариэль готова была взорваться от переполнявшего её желания выбежать и прекратить эту драку или как минимум бросить в Ленуара бейлар. – Арман!»
И чудо случилось, Ленуар нелепо увернулся, а меч Армана поддел (или зацепился?) несколько криво за целую рубашку инквизитора – раздался хруст, и шов на боку был разрезан до самого рукава. Юноши остановились. Оба были растеряны, первым в себя пришёл Ленуар. Он вдруг засмеялся, положил мечи под ноги, одним махом стянул с себя рубашку, отбросил её в сторону, оголяя торс с идеальным рельефом.
– О, Владычица! – простонала Жанетта, и её эмоция была более чем понятна, страдальчески взмолилась. – Выходите за него замуж, госпожа!.. О! Что такое?..
Ленуар бросил свою фирменную улыбку зрительницам, сделал непонятный пасс рукой, а когда покрасневшая Мариэль отвела от служанки возмущённый взгляд, пропуская движение Ленуара, перед ней колыхалась прозрачная магическая плёнка.
– Это ещё что такое?! – вырвалось невольно у Мариэль.
– Господин поставил отражение от вмешательства, – подсказал кто-то.
А что случилось-то? Мариэль недоумевала. Недолго, ибо развернувшийся впереди театр снова привлёк внимание. Теперь Ленуар был один против троих. Отдохнувшие Антуан с Диланом чуть ли не с восторженным криком: «А-а-а! Вперёд, гвардия-а!» – ринулись в бой первыми. Несколько мгновений – и Антуан летит в одну сторону, а Дилана пинком отправляют в другую. Молодые люди оскорблено поднимаются и снова сзади набрасываются на Ленуара, отражающего атаки Армана. Их попытка была пресечена уклонившимся Ленуаром: Арман с двумя мечами по инерции обрушился на подлецов, снося их с ног.
– Так себе, помощники! – развеселился инквизитор, упирая в спину Армана клинок.
Пока служанки кудахтали от восторга, развлекавшие их молодые люди решили, что пора переходить ко второй части. Мечи были возвращены слугам. Довольные улыбки, рукопожатия и лёгкие прикосновения плечами при этом доказали, что женщины переживали зря.
– Ты не безнадёжен! – сказал, протягивая руку Арману, Ленуар. – Приятно удивлён!
– Благодарю. У меня два хороших учителя, – улыбкой ответил Арман. – Но не лучше ваших академических.
Какой комплимент в свою очередь отвесил молодой инквизитор Антуану и Дилану, осталось относительной тайной, потому что мужчины отправились к ширме. Слуги оттуда вытащили две тяжёлые бадьи, одну поставили возле ширмы, вторую с трудом оттащили к зрительницам, в двух метрах от последних.
– А вот сейчас начнётся комбат-де-бу! – шепнула Жанетта на ухо хозяйке и хихикнула. – Смотрите в оба! Вот вам практика, о которой я говорила.
Мариэль вытянула шею, пытаясь рассмотреть содержимое ближайшей бадьи:
– Что там такое?
– Грязь, моя госпожа!
– Грязь?!
Мариэль подняла глаза и лишилась дара речи: из-за ширмы показались все четверо игроков, босые, без рубашек и в коричневых коротких штанишках до колен. В сторону зрительниц пошлёпали Дилан и Ленуар, подмигнувший Мариэль, на лице которой играла невообразимая гамма эмоций – от смущения до гнева. О том, на кого или что злилась девушка, молодой инквизитор решил подумать позже, а пока повторно подмигнул, удовлетворённо отметив ещё большее смущение.
Слуги-мужчины покинули свой пост у дверей, разошлись по залу, воздели руки, и к одной магической стене добавились ещё три.
– Это чтобы нас и стены не испачкать, – объяснила Жанетта. – Грязь с магией, знаете ли, отмывается ужасно. А один раз вдруг защита исчезла. Вы себе не представляете, что тут было! В госпожу Тринилию во-о-от такой ком полетел, – девушка показала пальцами внушительный «снежок» из грязи. – С тех пор она не ходит на комбат-де-бу… Наверное, сегодня тоже нарочно сослалась на усталость… Ой, простите, госпожа…
Жанетта, устыдившись сплетен, виновато склонила голову.
– Так в чём суть этой игры? – Мариэль рассматривала спину Ленуара с двумя заметными шрамами на лопатке и талии. Жанетта была права: нужно было пользоваться ситуацией и запомнить, как выглядит мужское тело. Вот только Мариэль отчаянно пыталась убедить своё лицо не пылать, словно костёр с подброшенными сухими ветками.
Жанетта объяснила: задача игроков «уделать друг друга», выигрывает, соответственно, самый чистый.
– Ну и игра, – пробормотала Мариэль, переводя взгляд на Армана, и чувствуя, как теперь начинают пылать уши.
Антуан на правах организатора издал стартовый вопль. Из бадьи перед зрительницами медленно поднялись два грязных сгустка.
Глава 16. Комбат-де-бу
Но я люблю, любовь скрывая,
Пока живу.
И это имя, умирая,
Не назову.
Сюлли Прюдом
Боже, какая пропасть была между величием драки на мечах и этим развлечением, вызывавшим гомерический хохот зрителей! Мариэль хотелось закрыть глаза ладонями, чтобы не видеть этого. Любовь обладает одним важным качеством – мы не хотим видеть своих возлюбленных в карикатурном виде. Смертный бог, которого мы выбрали и за которым следуем, – идол с одухотворённым прекрасным лицом, а не шутовской гримасой придурковатости.
Едва полетели первые комья грязи и участники комбат-де-бу превратились в безумных юнцов, Мариэль чуть было не ушла, но Жанетта зашептала на ухо, напомнила про необходимость остаться.
В прошлом мама так же заставляла учиться, даже когда у Маши не было настроения. Уговаривала: надо учиться, пригодится, дочка, как минимум разовьёт память, внимание и ум…
Мариэль скрипнула зубами: действительно, когда ещё представится такая возможность! Так пусть это будет уроком биологии. Тема – строение мужского тела и его индивидуальные особенности. Начать урок она решила с Дилана, сверкавшего своими лодыжками аккурат напротив Мариэль. Задание урока осложнялось непрерывным движением объекта, впрочем, всё, что было нужно, Мариэль успела рассмотреть. Золотистый оттенок глаз Дилана, по-видимому, имел физиологическое обоснование: верхняя часть спины парня была щедро украшена веснушками, словно звёздной россыпью. Волосы на ногах отливали рыжиной и даже пятки природа дилановской магии окунула в тёмное золото.
Слева и справа девушки-служанки визжали и хохотали, мешая сосредоточиться. Тётушка Гато вытирала передником слёзы смеха, а мужчины-слуги согнулись, уже не подпирая собой дверной проём, а держась за него.
– Мой батюшка тоже принимал участие в этом?.. – она не смогла подобрать культурной версии слова, готового слететь с губ.
Жанетта держалась из последних сил, стараясь соответствовать настроению хозяйки, интеллигентно прыская в кулачок.
– Зря вы так, госпожа, – невольно она осмелилась возразить, отвечая так же, на ухо, ибо услышать в этой какофонии криков без усилия не представлялось возможным: – Считается, что раз в год слуги могут смеяться над своими хозяевами и не быть наказанными. В другие дни, конечно, можно схлопотать. Поэтому мы умеем получать удовольствие, и вам бы не мешало. Вон вы какая грустная и озабоченная. Посмейтесь, прошу, вам легче станет…
Комок грязи шлёпнулся в магическую плёнку, и Мариэль вздрогнула, тогда как служанки притворно недовольно закричали: «Эй, слепые манчоны! Ложку мимо рта не пронесите!»
– Оскорблять в этот день тоже разрешается? Что такое «манчоны»? – уточнила Мариэль, переводя взгляд с золотой спины Дилана на поджарую спину Ленуара, на которой от движения играл каждый мускул вместе с огромной татуировкой, состоящей из плавных линий и открытого глаза в середине рисунка.
– Манчоны – это такие слепые зверьки, они в пещерах живут, где нет света… Если немножко, то можно… Скоро пары поменяются местами. Какая красивая спина у сира Анри! – Жанетта с самого начала второго действа пожирала глазами молодого инквизитора. – Забыла сказать, госпожа, летом в комбат-де-бу играют все неженатые мужчины, так что у незамужних девушек есть возможность, как говорится, рассмотреть весь товар целиком. Почти целиком, хи-хи. А иногда, знаете, и верёвка на поясе развязывается.
Мариэль оторопело посмотрела на служанку, потом перевела взгляд на штаны Ленуара. Двигался он как заправский теннисист, отражая прямо летящие комья грязи и прыгая в сторону за теми, что летели в бок, но могли вопреки всем законам физики, нарезать круг, чтобы шлёпнуться в спину. Надо признать, пока молодой инквизитор и его напарник были чище соперников. У Антуана левая рука вся была коричневой и ноги по щиколотку, а Арману заляпало правое плечо и немного грудь.
«Надеюсь, они не упадут, это было бы катастрофой!» – Мариэль машинально зажмурилась на секунду, не желая представлять себе задницу гостя. И, будто читая мысли, Ленуар подтянул штаны, за что поплатился: брызги от попавшей ему в грудь жижи долетели до плёнки. Служанки, болевшие за ловкого инквизитора, завизжали.
С трудом отняв руку от лица, Мариэль заставила себя вернуться к «уроку». Если бы не комичная ситуация, возможно, она бы испытала другие чувства, кроме интереса, к разрисованной спине. Татуировка находилась общей массой на правой стороне и щупальцами орнамента обхватывала бок. Что означал глаз? Возможно, он являлся символом инквизиторов? Дилан за завтраком успел обмолвиться о традиции студентов делать себе рисунки, а выпускникам-инквизиторам вообще ставили клеймо на груди раскаленной печаткой: чтобы будущие инквизиторы помнили о клятве защитников и боли, которую причиняет простым людям неправильно использованная магия. У Ленуара на груди действительно остался шрам от жуткого обряда годовой давности.
Если бы можно было положить руки на плечи и провести по спине, чтобы почувствовать эту бугорки, потрогать рисунок, запомнить его… Взгляд Мариэль медленно скользнул от шеи Анри к талии… Шлёп-шлёп-шлёп! По плёнке стекали шоколадного цвета полосы.
– Да-а-а! Да-а! – завопил, пританцовывая, Антуан и ударил по подставленному кулаку Армана: ловкий Ленуар всё-таки замешкался и схлопотал сразу три «бомбочки». Вдогонку полетели и другие, как только он решил зачем-то обернуться на улюлюкающих зрительниц. Если говорить языком спорта, счёт сравнялся. Теперь обе соперничающие пары выглядели как поросята после грязевой ванны.
Над головами раздался хлопок. Наступило кратковременное перемирие для смены места. Ленуар наконец воспользовался возможностью поблагодарить болеющих за него, повернулся к дамам и учтиво поклонился, его пристальный взгляд посвящался серьёзной Мариэль, на лице которой не было и тени веселья. Ленуар подмигнул ей и пошёл навстречу противникам.
А вот теперь начиналась настоящая катастрофа… Пока Арман был где-то там, за роем мелькающих коричневых шаров, на сердце Мариэль было намного спокойнее, хотя она и отсюда прекрасно видела его обнажённый торс. Он подошёл, испачканный и, подобно Ленуару, насмешливо поклонился, приложив испачканную руку к груди. Мариэль судорожно вздохнула: воздух остановился в лёгких. Дело было не в том, что Арман предстал вот таким…невозможно красивым, просто слишком мало времени прошло, всего один день, с тех пор, как она обнаружила в себе болезненные чувства. Ещё не научилась совладать с ними и не нашла способа, как, если не избавиться, то, хотя бы, приглушить. А поцелуй отражения в зеркале помнился настолько реальным, что казалось, будто Арман подозревает Мариэль в этом преступлении. Почему он отводит взгляд, словно Мариэль здесь и нет вовсе?
Второй раунд начался. Эмоциональный фон задавал Антуан, воплями комментируя как удачи, так и провалы – свои да заодно чужие. Вот кто наслаждался комбат-де-бу – он и Дилан! Между Анри и Арманом, так казалось Мариэль, продолжалась дуэль, начатая на мечах, эти двое соревновались в ловкости и неожиданных приёмах бросков…
Интересно, грязь когда-нибудь закончится? Или на неё наложили заклинание умножения, как это делала Жанетта с ведром воды для купания?
Тыл младшего де Венетта, даже несмотря на слой покрывавшей его грязи, выглядел рыхловато. Сказывалась наследственность: не исключено, что если у Антуана проснётся любовь к гастрономии, как у отца, то в скором будущем лишние килограммы округлят наследника. Но также было подозрение: виной этой «красоте» ещё и лень во время тренировок. У Армана, который был старше братца на два года и не учился в академии, мужественные плечи шире тонкой талии, на руках – очевидные бугорки мышц и проступающая сеточка вен…
– … а после игры они, – Жанетта стрельнула глазами в сторону арены, – перед купальней ополоснутся там, за ширмой, мы им воду уже приготовили… И девушкам будет разрешено помочь оттереть грязь, хи-хи-хи… – служанка прыснула в кулачок, – вы обязательно подойдите, помогите тоже… Что?.. Я сказала что-то не то, госпожа?..
Комментирующая на ухо Жанетта отодвинулась: Мариэль смотрела на неё с широко открытыми глазами, в которых плескался ужас.
– … Да вы раньше так делали, братцу, конечно, чаще мыли, – Жанетта торопливо поспешила успокоить, – но и другим тоже помогали. Люсиль, как обычно, Армана мыла…
Взгляд Мариэль, просящий замолчать, подействовал. Жанетта отвернулась и переключилась на состояние болельщицы. Игра продолжилась.
Сказанное служанкой повергло в ужас. Срочно нужно бежать отсюда, пока не закончилось всё это, и … Ленуар обязательно попросит помыть его! Эта шутка в его характере, Мариэль и не сомневалась. Наверняка посыпятся просьбы в духе «помой лучше меня!» Нет, она этого не выдержит! Люсиль здесь нет, что, если Арман попросит?.. Мариэль застонала и прикрыла рукой глаза на минуту: эти фантазии о вероятном будущем могли любого свести с ума.
Как назло Арман прыгал напротив. Хочешь не хочешь – смотреть будешь на его спину с потёкшей с правого плеча грязью.
Смыть её? Пройтись мягкой тряпкой по плечам, лопаткам и скользнуть вниз, по ложбинке… Его мокрые волосы прилипнут прядками к шее, их непременно захочется убрать, потрогать… Макнуть тряпочку в воду и пройтись по мягкой линии – по плечу, предплечью, рукам и ладоням, коснуться его пальцев, которые перехватят ткань и дрожащие пальцы Мариэль…
Она судорожно вздохнула. Из глубины поднималось доселе незнакомое желание обнять эту спину напротив, заключить руками в замок, провести по груди и прижаться губами к его шее…
Мариэль заторможено наблюдала, как Арман почему-то опустил руки, не останавливая летящую на него грязь, его будто парализовало. И соперники воспользовались этим без угрызений совести. Хватило нескольких секунд, чтобы поток грязи атаковал юношу, в то время как он рефлекторно повернулся корпусом, чтобы спрятать лицо, – левым боком к зрителям. Заляпанное грязью предплечье или … Или это татуировка? «Разве можно их делать до академии?..» – отстранённо подумала Мариэль.
Антуан возмущённо вопил, призывая сосредоточиться, чем доводил публику до припадка истерического хохота. К счастью, Арман очнулся и навёрстывал упущённое: из бадьи, стоящей рядом, полетела грязь пулемётной очередью, расстреливая соперников, не успевавших отражать все удары.
И вдруг, прежде чем плечо нестерпимо зачесалось, горячая кровь гулко ударила в голову, на лбу выступила испарина, а затем жар в одно мгновение сменился ознобом, – глаза сами собой вернулись к плечу Армана, тому, которое с татуировкой. Мариэль схватилась за своё, прижимая раскаливающийся рисунок, который, казалось, был готов прожечь платье. От плеча потянулся тонкий мерцающий дымок. Медленно. Щупая атмосферу истеричного веселья. К магической плёнке. К Арману.
Мариэль, забыв, как дышать, обвела взглядом вокруг себя – никто, кроме неё, не замечал растянувшейся магической ленты. Она, будто запертая в аквариуме змея, скользила по прозрачной плёнке и не могла найти выхода. Вот лента сжалась в пружину, собираясь разбить преграду, за которой продолжали метаться комья грязи. Мариэль сглотнула, но это не помогло пересохшему горлу. За мгновение до разрушения магической плёнки, девушка охнула и спрятала лицо на плече у Жанетты.
Плёнка лопнула, как мыльный пузырь. Арман снова замер, и грязь, летевшая в него, решила выбрать себе другую цель – шлёпнулась в гогочущих зрительниц. Жанетта успела вскинуть руки, чтобы защитить себя и хозяйку, жижа смачно упала к ногам, испачкав подол. Игра остановилась.
Антуан захохотал первый, за ним Дилан. Ленуар воздел руки, как бы прося прощение, ведь именно его комки достигли цели. Арман, держась за левое плечо, обернулся; на бледном лице застыла извиняющаяся улыбка. Видел ли он нить, связавшую его татуировку и ту, что горела на теле медленно поднимающейся Мариэль? Кажется, нет.
Ленуар взмахнул обеими руками, восстанавливая стену и одновременно разрушая невидимую никому связь между двумя людьми в зале.
– Должно быть, у сира Анри слишком мощная магия, – Жанетта вопросительно взглянула на госпожу, продолжающую стоять. Что-то очевидно пошло не так, потому что служанка ощутила сильную потребность схватить Мариэль за руку и успокоить, прижать к себе, словно напуганного ребёнка.
Но Мариэль вздрогнула от прикосновения, оттолкнула руку помощи, подхватила юбки и бросилась к выходу. Жанетте пришлось последовать за хозяйкой, но дверь перед носом резко захлопнулась магией, и, сколько служанка ни дёргала за ручку, отказывалась открываться.
Мариэль казалось, что тот истошный крик, который вырвался у неё, должен был оглушить всех, но никто его не услышал. Она метнулась к выходу, наступая на юбки и ноги служанок, оттолкнула смеющегося управляющего, и, оказавшись в коридоре, обернулась в приоткрытую дверь: Жанетта бежала за ней. Нет, не такой собеседник был нужен Мариэль. Вообще никто! И она взмахнула рукой, чувствуя, как ярость и горечь управляют магией – захлопнула за собой двери.
Сбежала по лестнице. Как оказалась в собственной спальне, не помнила. Руки сами собой сотворили пузырь безмолвия, закрывая от мира. И тот клокочущий вопль, клубящийся тьмой в сердце, наконец вырвался наружу, приводя стенки пузыря в желеобразное дрожание.
Она кричала и не могла остановиться. Слова появились, лишь когда крик вынес большую часть ярости из лёгких и опустошил сознание. Мариэль упала на кровать. Корсет душил её, не давал согнуться, чтобы облегчить боль в лёгких и желудке. Руки судорожно ухватились за шнуровку на спине и разжались: она казалась себе бессильной даже снять с себя платье.
И крик ярости вырвался снова – шнуровка лопнула, давая свободу. Как ни странно, это помогло прийти в себя. Тяжело дыша и уже отдавая отчёт себе в желаниях, Мариэль стянула верхнее платье, отбросила его на пол и свернулась калачиком на постели, вздрагивая от начавшихся рыданий. Спасительные слёзы хлынули, принося с собой облегчение.
Вот что досталось в наследство от прежней Мариэль! Но это жестоко и несправедливо! Почему он? Почему именно она должна знать, что он умрёт, погибнет от предательского удара в спину? Кто это всё придумал?
Когда рыдания иссякли, Мариэль села на кровати, вспоминая будущее, которое Вестник показал. «Спаси сына!» – неужели мать Армана так сильно ненавидела Мариэль, грозящую разрушить честь её сына, что отомстила таким образом? Или это совпадение?
«Милая, любовь – самый сильный дар, магия и оружие. Даже если бы я знала, что умру, всё равно сделала бы это», – так Илария ответила на укоризненный вопрос дочери, зачем она босиком, в одной рубашке молилась на снегу под Ирминсулем.
Мариэль в дневнике называла мать Армана безумной сиррой, а отца – жутким пронырой. Что, если родители решили, как говорится, убить одним выстрелом двух зайцев: наслать на Мариэль любовь? Ведь она, до этого используя Армана, не любила его по-настоящему. И заодно заставить принести обет Вестнику. Версия казалась правдивой и чудовищной: так жестоко использовать для достижения своей цели глупую неопытную девушку, что бы та ни вытворяла…
Но если подумать, то Мариэль понимала г-жу Делоне. Наверное, она поступила бы аналогично, защищая собственное дитя.
После грозы в голове, очищенной криками и слезами, стало спокойно – и звенящая тишина указала на единственный выход. Мариэль засмеялась. Вот как это будет: не Арман умрёт, а она, Мариэль Адерин Ригхан де Венетт, метаморф и влюблённая девчонка. Это она, Мариэль, погибнет от удара в спину. Недавно она готова была умереть ради счастья своей матери, теперь сделает то же самое для другого человека. Самого желанного, самого любимого…
