Юлия Узун
По воле случая
Воинственность Дачианы
Долго смотреть на спину свирепой девушки Эдитон не собирался. Она перебесится, а потом все само пройдёт. Нужно просто дать ей время привыкнуть. Не в его характере уговаривать ненормальных пленниц сесть на мотоцикл.
– Мы тянем время, – глухо сказал он, протирая руковом зеркала заднего вида.
Дачиана не ответила, обняла себя руками и продолжала стоять, глядя на пустую дорогу.
– И как это понимать? – осведомился Эди у её спины. – Ты объявила протест? Через полчаса позвонит Вихо и спросит, где мы. И что я ему отвечу? Гм? – Он услышал, как она вздохнула. Сам он уже не хотел смотреть в ее сторону. – Сейчас я пытаюсь договориться по-хорошему, но если ты не оставишь мне выбора, то…
Он не договорил, так как Дачиана вырвала из его рук шлем и уже надевала его. На лице Эди появилось торжествующее выражение.
– Другое дело.
Он сел на мотоцикл, дождался, когда Дачиана устроится позади него. Она долго не могла найти подходящее пристанище своим рукам, что позабавило Эдитона. В конце концов, она остановилась на его плечах. Но это не совсем безопасно, поэтому пришлось помочь. Он сам взял ее руки и подвёл к своей талии.
– Обними и сцепи пальцы. Меньше шансов улететь на поворотах, – шутливо сказал он, и Дачиана подчинилась, не вымолвив ни звука.
Казалось, они ехали целую вечность. Эдитон чувствовал себя прекрасно, а вот Дачиана испытывала дискомфорт уже через двадцать минут неподвижного сидения позади парня. Ещё эти обнимашки! Ноги начали затекать, появились колики, но Дачиана терпеливо ждала остановки.
Во время поездки они делали не одну передышку. Заезжали на заправку, где Дачиана могла сходить по нужде, перевести дыхание, выругаться, глядя на собственное отражение в зеркале. Как же она ненавидела себя в эту минуту! Лучше бы ее в багажник затолкали. Там можно хотя бы поспать.
Также они останавливались, чтобы перекусить. Дачиана, однако, почти ничего не ела. Боялась, что ее стошнит в дороге. Лишь к вечеру она сдалась и поела колбаски с рисом. Эдитон каждый раз созванивался с Вихо, чтобы отчитаться. Дачиана слышала его ответ, касающийся их «дружбы». Стоило Вихо спросить о ней, как Эди переводил на неё взгляд и с кривой улыбкой на губах произносил: «Смиренна, словно укрощённая кошка!». Дачи качала головой, думая про себя: «Мечтай, мечтай! Меня так просто не укротить. Тем более, тебе! В конкретном случае, победа остается за Вихо».
За ужином он рискнул заговорить с ней, полагая, что она не сможет вечно молчать.
– Дачиана, ты должна понимать, что войдя в нашу банду, ты должна уметь работать со всеми. Даже с таким негодяем, как я.
Она подняла на него глаза, но в них не отразилось никаких эмоций.
– А я пошла на все это не ради вашей команды. Мне девочку жалко. Она ни в чем не виновата. К тому же, я практически на ее месте, за исключением того, что мне больше повезло. – Она помолчала, затем добавила: – Но вот сегодня горю желанием быть прикованной, связанной или… впрочем, не важно.
Эдитон не улыбался, но в лице мелькнуло что-то такое… наводящее на всякие нехорошие мысли.
– Напрашиваешься, детка, – в конце концов сказал он. Дачиана проигнорировала эти слова, чем избавила себя от лишних распрей.
Ближе к ночи Эдитон припарковал свой мотоцикл на платной стоянке, а Дачиану повёл в мотель, где они должны были переночевать. Свободных комнат было много, он заплатил за ту, что находилась на втором этаже. Дачиана вошла первая, но так и замерла на пороге.
Номер был крошечный. Четыре стены с телевизором, тумбочкой и маленьким окошком. Двуспальная кровать стояла у правой стены, при этом она была не широкой. Счастье, что в номере была душевая, пусть и совмещённая с туалетом.
– Где любишь спать? У стеночки? Или с краю? – со снисходительной издёвкой поинтересовался Эдитон.
Дачиана держала в руке шлем, и лишь чудо удержало ее, чтобы не стукнуть парня.
– Я люблю спать посередине. Как звезда! – пафосно воскликнула она, растянув губы в наигранной улыбке.
– Боюсь тебя разочаровать, но я на коврике спать не могу. Я замёрзну.
– Я отдам тебе своё одеяло.
– Хм… ты и вправду упрямая, – признал поражение Эдитон.
– Это не упрямство. – «Это наглость». Это наглость? На этом месте Дачиана решила, что с неё хватит. Не стоит продолжать и лишний раз напоминать себе, чем именно неминуемо закончится эта поездка. И строго приказала себе терпеть. Эта ночь когда-нибудь закончится.
Через час она вышла из душа, надев футболку Эдитона. Он сам ей предложил. Волосы были ещё мокрыми, она чувствовала себя легкой и свежей. Посреди тёмной комнаты она остановилась и долго смотрела на кровать. Эдитон выделил ей место у стенки. Сам он уже спал, по пояс накрывшись простыней. На обнаженной груди виднелась татуировка, но разглядеть ее без света не представлялось возможности. Дачиана тряхнула головой. Чем заняты ее мысли?
– Ложись уже. Я не кусаюсь, – хрипло сказал Эдитон, глаза открывать не стал.
Она ещё с минуту подумала, затем залезла в постель со стороны его ног. И сразу же повернулась к нему попой. Изображать невинность не было смысла, но Дачиана отдавала себе отчёт в том, что всё равно спит с мужчиной в одной постели, хотя он до нее и не дотрагивается.
Глава 11
Спор
Солнечные лучи только-только осветили стены в комнате в бордовый цвет, утро было очень ранним, но Эдитон уже не спал. Он проснулся до восхода солнца, побрился, оделся и сидел на балконе, дожидаясь рассвета. Теперь, когда утро вступило в свои права, он стоял возле кровати, наблюдая за спящей Дачианой. Парень убрал тёмные пряди с ее лица и некоторое время прислушивался к ее мерному дыханию. Потом Дачиана перевернулась на другой бок, оставив ему на лицезрение одну лишь спину и затылок. Эдитон криво улыбнулся сам себе, затем вышел из комнаты.
Когда он вернулся, Дачианы в постели не было. Сбежать она не могла, потому что он хорошо запер дверь. Приложив ухо к двери ванной комнаты, послышалось тихое журчание воды. Она умывает лицо.
За время ее отсутствия, Эдитон разложил на столе сэндвичи с ветчиной, поставил молоко, а рядом с едой Дачианы положил пачку печенья «Орео». Он сам не знал почему, но так хотелось сделать ее утро приятным.
– Ох! Ты вернулся! – воскликнула девушка, бросая маленькое полотенце на кровать. В тоне голоса звучала легкая ирония. – Надо было не торопиться. Я не успела связать простыни и спуститься вниз!
– У тебя хорошее настроение! Мне нравится, – отодвигая для Дачианы стул, сказал Эдитон. – Надеюсь, такой пушистой ты будешь на протяжении всего этого дня.
– Не советую гладить меня против шерсти. – Она села. И Эдитон смог пройти к своему месту.
– Я не стал дымить тебе в лицо.
– Это прогресс. «Орео»?
– Не угадал?
– Ладно. Считай, на это утро у нас перемирие. – Она открыла пачку печенья и налила себе молоко.
– А сэндвич?
– Я не ем в такое раннее утро. Если хочешь, можешь съесть мой тоже.
– Ты так великодушна!
С минуту Дачиана наблюдала, как он откусывает по большому куску от сэндвича, слышался хруст огурца, причмокивание, а потом дразнящее «м-м-м». Он явно пытался таким образом вызвать у неё аппетит. Но когда Дачиана думала о предстоящей мучительной поездке на мотоцикле, ей кусок в горло не лез.
Они доедали свой завтрак, когда позвонил Вихо. Эдитон предпочёл разговаривать с ним на балконе, поэтому Дачиана не слышала, о чем шла речь. Однако вернувшись, он уже не выглядел как прежде весёлым. Второй сэндвич так и остался лежать на столе.
– Надо ехать, – быстро сказал он. – Одевайся.
Дачиана переоделась в туалете. Покинув мотель, они пошли через дворы и узкие улочки к мотоциклу. Эдитон шёл чуть впереди, засунув руки в карманы куртки, и ничуть не беспокоясь о «пленнице», еле успевающей за ним.
– Что-то случилось? – рискнула поинтересоваться девушка, внезапно вспомнив, что Вихо дал ей задание. Ей во что бы то ни стало нужно найти общий язык с Эдитоном, а не строить из себя упёртую недотрогу. Но он не ответил, и это задело девушку. – Эй, я тебя спрашиваю.
Он резко остановился. Совсем немного и Дачиана врезалась бы в него.
– Не задавай вопросов, пожалуйста.
– Странный ты! – вспыхнула Дачиана. – Определись, чего ты хочешь. Я не рвалась ехать с тобой на мотоцикле до Нью-Йорка.
– У тебя не было выбора!
– Да почему! В тех машинах было полно места. А как же твои слова о том, что, войдя в вашу банду, я должна работать со всеми, гм?
Эдитон не изменил выражения лица. Он не знал, как поступить. Прохожие озирались на них, как на ссорящихся на улице любовников.
– Я не могу это с тобой обсуждать сейчас, Дачиана. «Работать» – не значит, что ты имеешь право требовать от меня ответы на вопросы. – Он подошёл на шаг, приблизил своё лицо к ней и проговорил, так что кровь застыла в жилах: – Когда я посчитаю нужным, сам скажу. Не лезь ко мне.
«Ах так!» – подумала Дачиана и сложила на груди руки. Она ведь почти смирилась со своей участью. Что ж, сейчас она заставит его попотеть.
Он уже развернулся и продолжил путь, по-прежнему считая, что Дачиана поплетется за ним следом. Он, конечно же, забыл, что ее не стоит «гладить против шерсти». Задумка опасная, но риск здесь – не что иное, как доказательство своей значимости.
– Погоняйся за мной, Э-ди-тон! – крикнула она, после чего юркнула в проулок.
Вкус свободы
Погоняйся за мной…
В голове Эдитона застучали эти слова. Когда он развернулся, то увидел лишь мелькнувшую тень.
– Вот зараза! – вырвалось громкое рычание. Он уже бежал за ней, перепрыгивая через лужи, низкие заборы и другие препятствия. А в голове стучало: нельзя дать ей уйти!..
Дачиана в это время бежала не оглядываясь, стремясь оказаться как можно дальше от Эдитона. Ей хотелось досадить ему, чтобы понял – с ней нельзя разговаривать подобным образом. Сначала предполагалось, что она его всего лишь напугает. Думала, что прибежит к стоянке первая и торжественно заявит, что он слабак, но, к сожалению или к счастью, она забыла, где они бросили мотоцикл. Поэтому сворачивала в переулки, пробегала некоторое расстояние и снова сворачивала, не задумываясь о направлении.
Ее собственные шаги таяли в шуме города. Громкие автобусные гудки, сирена скорой помощи, крики детей на одной из улиц, играющих в футбол, жужжащая дрель – все эти звуки не давали понять бежит ли за ней Эдитон.
«Обернись и посмотри», – приказывала себе Дачиана. Она уже перебежала дорогу и за спиной осталась стена движущихся машин. Хватая ртом воздух, она замедлила бег и все-таки рискнула повернуть голову. Эдитона нигде не было видно.
И тут она почувствовала этот сладковатый вкус свободы. Сам всевышний указывал ей путь. Внезапно игра превратилась в реальность, и Дачиана вполне разумно полагала, что такой шанс упускать нельзя. Да, она обещала помочь. Но если они раньше без неё справлялись, то почему же не справятся и в этот раз? Вихо не собирался включать ее в их дело, она сама напросилась. Но теперь всё это было не важно. Если она найдёт хорошее место спрятаться, то про неё забудут, Вихо не станет тратить на неё время сейчас, когда каждая минута на счету. А когда вернёт сестру, то Дачиана превратится в смутное воспоминание: «Дачиана? Ах, та что была у нас в плену? Оставь ее, Лайз. Черт с ней».
Дыхание сбилось, холодный воздух обжигал легкие. У неё больше не оставалось сил, ноги не слушались, кроссовки казались свинцовыми. То и дело Дачиана цеплялась за стволы деревьев или за стены. Вскоре появился кашель она вынуждена была остановиться.
«Всего минутка передышки и я снова побегу».
Маленький сквер встретил ее тишиной и природным уединением. Она обняла первое попавшееся дерево. В глазах рябило от буйства растительности. Краски цветов в клумбах ослепляли и девушка закрыла глаза. Резкий толчок в спину нарушил шаткое равновесие тела, а потом Дачиана оказалась на земле. Чья-то рука легла на шею и крепко сжала ее. Открыв глаза, Дачиана увидела лицо Эдитона, перекошенное от злости, его расширенные зрачки вселяли страх. Шумно втягивая ноздрями воздух, он наклонился и произнёс, вдавливая ее голову в клумбу:
– Со мной такие игры не пройдут. Ты поняла?
Ей было больно. Дачиана не могла пошевелиться, так как Эдитон сидел на хрупкой девушке верхом, прижав руки и ноги. «Кто-нибудь», – мысленно молила она, ведь они в людном месте. Но никто не собирался ей помогать.
– Ещё одна такая выходка и я вынужден буду принять меры.
Он крепче сжал ей горло, Дачиана начала задыхаться. Из правого глаза выкатилась слеза.
– Дьявол, девочка, о чем ты только думала? Больше не испытывай моё терпение. Я быстрее тебя. И теперь ты должна мне потерянное время. – Он убрал руку, затем помог Дачиане встать. – Ты мне должна, – повторил он.
До мотоцикла они шли молча. Всю дорогу Эдитон вёл ее за руку, как провинившегося ребёнка. Именно так она себя и ощущала. Весь ее азарт сбежал с нее, как прокисшее вино и утёк сквозь ее грязные кроссовки куда-то в землю. Доигралась.
Бум!
– Не понимаю тебя, Шиай, зачем парковаться на противоположной улице от кафе? Смотри, там прекрасная стоянка, – ворчал Вихо, при этом паркуясь там, где посоветовал мистер Шиай.
– Сам учил, что иногда лучше подстраховаться, – ответил невозмутимый парень. – Тебе лень протащить свою задницу через дорогу?
Вместо ответа Вихо показал мистеру Шиай средний палец, затем заглушил мотор и вышел. Следом за ним выбрались Шиай и Сидни. Девушка слегка поморщилась. Это большая редкость, когда они должны обедать в дешевом придорожном кафе. Ни внешний, ни внутренний вид этого места не впечатлял. Столы и стулья стояли в хаотичном порядке, а на столах были скатерти в синюю клетку. В нос бил совершенно не дразнящий запах еды. Сидни подумала, что лучше голодной останется, чем будет есть сомнительного происхождения еду в этом захудалом месте.
Но Вихо и мистера Шиай ничего не смущало. Они хотели есть. И как только расселись вокруг стола в самом центре зала, к ним подошла уставшая официантка – худая, с огромными прыщами по всему лицу, зато на волосах бантик. Сидни так и подрывало сказать: «Отвлекающий манёвр – смотрите на мой бантик, а не на физиономию». Она очень громко чавкала жвачкой, вызывая при этом тошноту у Сидни.
Вихо заказал мясо, а Сидни для приличия попросила только салат.
– Ска звонил. Они уже подъезжают к Нью-Йорку, – сказал Вихо, провожая взглядом виляющую бёдрами официантку. – Эдитон задерживается.
– Нам тоже осталось от силы часа четыре и мы в Нью-Йорке. – Мистер Шиай посмотрел на свои часы, что-то прикинул в голове, затем добавил: – Верно. При условии, если на нас не обрушится какой-нибудь цунами.
– Согласен, – кивнул Вихо, ухмыльнувшись. – Но это вряд ли. Погода прекрасная!
– Немного дождливая, – заметил Шиай.
– У нас есть стеклоочистители.
Видя Вихо в приподнятом настроении, Сидни тоже заулыбалась. Ей очень важно чувствовать его оптимизм, видеть его улыбку, тогда и для неё день будет ясным, не смотря ни на какой дождь.
– Впереди самое сложное дело – выследить внучка Уорда. – Им уже принесли еду, и Вихо с аппетитом поглощал жирное мясо. – Если мы будем опаздывать, то этим займутся Ска и Лайз. Как раз! Чтобы балду там одни не гоняли.
– Не надо ничего делать, – ввернула Сидни, затем достала из своей сумочки телефон. – Ты снова недооценил меня, Вихо. Я все предусмотрела и… загрузила на телефон Уорда программу «Шпион».
Мистер Шиай громко захлопал в ладоши, что привлекло внимание посетителей.
– Браво, детка! В нашей команде ты – лучшая! Цени это, Вихо!
– Ценю, – буркнул тот, слегка напустив на себя угрюмый вид. Шиай иногда действовал ему на нервы, как и сейчас. И он собирался высказать ему пару «ласковых», но не здесь – в машине. Пока Сидни пойдёт припудрить носик. – И что там, у тебя в программе видно? – спросил он, наблюдая, как ее тонкий пальчик скользит по экрану.
– Все видно! Вот например, в данный момент он… – Сидни замолчала, вчитываясь. Лицо приняло каменное выражение.
Вихо забеспокоился.
– Что?
– Э… ничего. Сейчас, подожди. А, вот! Он пишет, что завтра выезжает, то есть вылетает в Нью-Йорк. Он полетит на самолете.
– Значит, у нас много времени! Можно ехать как улитки и наслаждаться путешествием! – воскликнул мистер Шиай. Он отодвинул стул и встал. – Мне надо отлить, – тихо сказал он. – А ещё я телефон в машине забыл. – И вышел на улицу, так как туалет находился снаружи.
Сидни и Вихо молча доедали обед. Они предпочли не смотреть друг на друга. Сидни полагала, что не будь с ними третьего путника, их поездка выдалась бы куда интереснее. Возможно, Вихо, её Саймон – Саймон Кэйн – простил бы её наконец. Сколько можно злиться и наказывать их обоих?
Взрыв прогремел неожиданно, и объятые огнём и клубами дыма обломки, разлетевшись, выбили окна в кафе. Люди попадали на пол, женщины громко закричали. Вихо первым делом прикрыл собой Сидни, принимая спиной летящие на него осколки стекла. Девушка профессионально сгруппировалась, отползла под стол. Руки Вихо были в мелких ссадинах, но это ничто по сравнению с тем, что он увидел.
– «Мустанг», – произнёс он.
– Что? – не поверила Сидни.
В помещении повис запах гари. Люди стали выбираться на улицу. К счастью, обошлось без пострадавших. Вихо глазам своим не верил. От машины остался лишь обгоревший остов. Некоторые детали ещё догорали в стороне.
– Вот Дьявол! – вырвалось у Сидни. Ее широко раскрытые глаза смотрели прямо на обломки автомобиля, она понимала, что что-то не так. И вдруг она вспомнила: «А ещё я телефон в машине забыл».
Забыл.
В машине.
– Шиай! – закричала она не своим голосом.
Вихо успел схватить ее за талию, иначе она рванула бы в пекло.
– Нет! Там Шиай! Он пошел в машину! Пусти меня!
Но Вихо крепко держал девушку. Всё равно она уже ничем не сможет помочь мистеру Шиай.
Надо «спустить пар»
Шлем вызывал дискомфорт, давил на голову, в нем было довольно жарко и это вызывало трудности с дыханием. Дачиана нервничала не только по этому поводу. В какой-то момент Эдитон повысил скорость и принялся вилять между машинами и огромными фурами, подвергая их жизни опасности. Она не из трусливых людей, но в те моменты готова была разрыдаться, чувствуя, что никак не сможет повлиять на ситуацию. Она ощущала себя полностью беспомощной.
Одна надежда, что Эдитон внимательно следит за тем, как ее руки мнут его одежду, а ногти впиваются в живот. Неужели он не чувствует боли?
Так прошёл час. Потом он остановился для того, чтобы купить Дачиане куртку. Погода портилась явно надолго. Он подозревал, что даже сейчас Дачиана в своей тоненькой спортивной кофте коченеет от холода, особенно, когда Эдитон летит чуть ли не со скоростью света. Иногда он специально задевал ее руки, чтобы ощутить, насколько они ледяные.
Он купил ей вязаные перчатки и шарф. Девушка молча приняла все это, и, когда он велел одеться, она оделась. «Красиво», – заметил Эдитон, после чего они больше не обмолвились и словом.
Душа Дачианы разрывалась на две части. С одной стороны, она чувствовала вину за своё ребячество, а с другой, наоборот, казалось, что несправедливо обошлись с ней. В такие моменты хочется делать всё наоборот и всем назло! Это нежелание принять должное и толкнуло ее на неверный поступок. Только Эдитон ещё раз напомнил ей, кем она является и где ее место.
Не одна Дачиана была ввергнута в молчание вспышкой неоправданного спора. Эдитон тоже думал об этом. И злился.
Спустя неопределённое время Эдитон вдруг свернул с дороги, вызвав у Дачианы самые тревожные опасения – а не собирается ли он избавиться от неё?
Он слез с мотоцикла и ушёл вперёд, бросив ее одну. Дачиана сняла шлем и посмотрела в серое небо. Хмурые тучи сгущались над землёй, угрожая скорым дождем. Вдалеке сверкнула молния и прогремел гром. Вокруг пустырь – ни одного деревца. Лишь бескрайние холмистые поля, поросшие остропахучими растениями.
Эдитон стоял к ней спиной, задумчиво глядя куда-то вдаль. Может быть, на птицу, улетающую от него прочь, или на пыльную дорогу, по которой медленно передвигался трактор. Дачиане вдруг показалось, что все ее тревоги напрасны. Парень всего лишь хотел «спустить пар». Возникло желание поговорить с ним, убедить в том, что всё, что произошло – ее глупость.
Она приблизилась к нему, но ещё минуту не решалась начать.
– Я не намеревалась сбежать, – тихо произнесла она, внимательно следя за его реакцией. Эдитон не реагировал, тогда она продолжила: – Хотела добежать до мотоцикла первой, но заблудилась… а потом испугалась.
– Тебе повезло, что на моем месте был не Ска и не Лайз, – сказал Эдитон, по-прежнему глядя перед собой. Ветер трепал его чёрную челку, но ему это не мешало. – Они бы взялись за пистолет или нож. С нами опасно играть в такие игры. Так что, скажи спасибо, что я такой добренький.
«И едва не задушил меня», – мысленно дополнила Дачиана, затем вслух сказала:
– Хорошо. Я повела себя, как капризный ребёнок. Думала, что теперь я в вашей команде и делаю благородное дело, но всё оказалось не так. Я всего лишь пытаюсь доказать, что на что-то способна. Но мне нет доверия…
– Особенно теперь, – отрезал Эдитон, не дав ей договорить.
Девушка устремила на него гневный взгляд. Внутри снова зарождалась буря. Ее не понимают! Не хотят понять!
– Хочешь сказать, что у меня нет шанса?
Наконец он развернулся к ней лицом. И судя по тому, как хмурились его брови, удовлетворяться простым ответом он и не собирался.
– А он у тебя был? – крикнул он. – С самого начала у тебя не было ни единого шанса ни на то, чтобы спастись, ни на то, чтобы стать частью нашего дела. Все мы существа, борющиеся за собственное право. Если я скажу тебе сейчас «уходи», ты уйдёшь, Дачиана, и не оглянешься.
– Я бы на твоём месте не говорила того, чего не знаю, – попыталась защититься Дачиана.
Но тщетно. Эдитон был непреклонен.
– А мне не нужно знать. Это можно понять по ситуации, в которую ты попала, по тому, что произошло в том городке. Ты уйдёшь. Да, уйдёшь, черт возьми! И не отрицай этого. Разве тебя волнует любовь Вихо к своей сестре? Нет! Ты наплюешь на это, потому что обретёшь свободу.
Эти слова обожгли Дачиану покруче кислоты, да только были сущей правдой, и от этого сердце билось надрывно, предвещая слёзы. В глазах Дачианы всё плыло, но она не хотела сдаваться и решила дать ответную «пощечину».
– А самого тебя волнует любовь Вихо к его сестре?
– Меня вообще мало волнует чья-либо жизнь, – крикнул Эдитон и тут же пожалел о своих словах. – Но это не значит, что я черствый. Я прекрасно понимаю чувства людей. Вот ты хоть раз в жизни любила? Сомневаюсь. Потому что до этой самой минуты ты наслаждалась радостями бытия, работала в захудалом магазинчике со «старперами» и фантазировала себе сказочного принца.
– Да что ты вообще знаешь о любви? – выпалила Дачиана в смятении. – Я могла бы поверить Вихо или даже мистеру Шиай, но ты ни дня, ни единой секунды никого не любил! Потому что ты зол на свою мать и на отца за то, что они не смогли дать тебе этой любви. Не удивлюсь, если ты так и проживешь свою жизнь, ненавидя всех, а заодно используя женщин, чтобы отомстить родителям. Думаешь, ты знаешь меня? Да ни черта ты меня не знаешь! И не тебе судить, какая я, любила ли я. Женское сердце для тебя – пустышка! Не страшно и разбить! Перешагнешь через осколки чужой боли и пойдёшь искать новую жертву! Вот как я тебя вижу!
Подбородок Дачианы задергался, а на глаза навернулись злые слёзы, но усилием воли она не позволила себе расплакаться. На лицо упали первые капли дождя, она развернулась, чтобы идти к мотоциклу, но в этот момент Эдитон схватил ее за руку и рванул к себе. В нос ударил резкий запах кожи, замок от его куртки стукнул ее по щеке. А потом она поймала его взгляд, а губы уже тянулись к ее приоткрытому рту. Ладони Эдитона сжались на талии Дачианы. Поцелуй оказался настолько яростным, что девушке пришлось обхватить парня самой, чтобы устоять на ногах. И невзирая на жесткость, Дачиана почувствовала, как растекается по телу электрическим током возбуждение, словно от голода начало сосать под ложечкой и скулы свело. Его щетина терлась о нежную кожу, вызывая боль. Но она ничего не могла сделать.
Лихорадочный поцелуй длился несколько секунд, но Дачиане показалось, что прошла целая вечность. А потом Эдитон отпустил ее губы и прошептал:
– Я испугался. Испугался не того, что ты сбежишь и мне попадёт от Вихо. Я не хочу отпускать тебя.
И вот они, притихшие, стояли под дождём и просто смотрели друга на друга.
