Юлия Мартыненко
Анастасия
Глава 8. Дом художника
Утром меня разбудил телефон. Он звонил так долго и громко, словно любым способом хотел поднять меня с кровати. Обложив неодушевленный предмет самыми отборными ругательствами, я едва встала на ноги и отправилась на поиски средства связи. Он оказался в сумке, но для того, чтобы достать его, мне пришлось все перерыть, и в итоге просто вытряхнуть содержимое сумки на пол.
На дисплее всплыла надпись: 10 пропущенных звонков и 6 новых сообщений. Неужели я так крепко спала, что не слышала столько звонков? Имена звонивших не отличались новизной – Марго и Стас. Только от Стаса был один звонок, а от Марго девять. Не медля, я набрала номер Риты и сразу услышала ее голос:
– Боже, Ариана, зачем тебе телефон? – голос у подруги был уставший.
– Спроси чего-нибудь полегче, – сказала я первое, что пришло на ум. – Что-то случилось?
– Кажется, я заболела, – сказала Марго. – Чувствую себя ужасно. Можешь прийти ко мне?
– Да, конечно, – ответила я. – Тебе что-нибудь принести?
– Себя принеси, будь так добра, – попросила Рита и повесила трубку.
Я мигом встала, привела себя в порядок и побежала к Марго. Она лежала в кровати. Оказывается, голос у нее еще был ничего, а вот вид оставлял желать лучшего.
– Ты простудилась? – спросила я.
– Нет, – тихо ответила Марго, – просто жуткая слабость. Я сейчас плохо сплю и почти ничего не ем.
– Странно, ты ведь была пару дней тому назад абсолютно здорова. Может, отравилась?
– Нет, кажется, все нормально, просто упадок сил, – поспешила успокоить меня Марго. – Все пройдет. Мне нужно хорошо выспаться.
– И поесть! – добавила я.
Марго ухмыльнулась.
– А Алекс где? – поинтересовалась я.
– Он был сегодня ночью, но под утро ушел. Он, кстати, спрашивал, где ты пропала.
– А ты что сказала?
– Что у тебя появились дела, – Марго произнесла эту фразу с явной обидой в голосе.
Ей, наверно, было неприятно то, что я отлучаюсь часто, ничего не сообщая. У меня же было достаточно причин для отсутствия. Это Алекс, которого мне видеть не хотелось. Стас, с которым мне хотелось видеться чаще. И, наконец, загадка кладбища, которую стоило разгадать, пока не станет слишком поздно.
Я просидела у Марго до обеда. Она, наконец, попила чай и съела маленький бутерброд, и даже засмеялась пару раз, что было большим прогрессом для ее состояния. Пока я находилась у нее, мне вдруг пришла мысль навестить мать погибшей Инги. Ведь Егор мог многое забыть, упустить, или просто недоговаривать, а мать девочки смогла бы мне немного помочь. Я написала СМС Егору, и минут через десять он без всяких вопросов скинул нужный адрес.
Покинув Марго, я направилась в сторону дома, где жила Инга с родителями. В сообщении Егор добавил, что, возможно, она не станет общаться со мной. Нужный адрес оказался не так далеко от дома Марго. Увидев открывшуюся передо мной картину, я немного оторопела – дом находился в ужасном состоянии. Красивый некогда дом был очень запущен: штукатурка потрескалась, краска на оконных рамах облепилась, крыша просела. Весь двор зарос сорняками так, что тропинка едва проглядывалась. На секунду я подумала, что дом заброшен, но что-то подсказывало мне, что это не так. Не найдя звонок, я открыла покосившуюся калитку и отправилась к двери.
Стучать мне пришлось недолго – в дверном проеме почти сразу появилась женщина лет семидесяти с виду. Глубокие морщины прорезали пожелтевшее лицо, глаза впали и были безжизненны, а голова покрылась сединой. Женщина безразлично посмотрела на меня, а затем спросила:
– Вы звонили? – и тут же добавила: – Я, должно быть, спала…не слышала.
– Извините, пожалуйста, – начала я, – меня зовут Ариана, у меня к вам важный разговор. Можно войти?
– Я вас знаю? – удивленно спросила женщина. – Не помню, чтобы видела вас раньше.
– Нет, не знаете, – призналась я, и немного помедлив, добавила: – Мне нужно поговорить об Инге.
После того как я сказала имя «Инга» женщина немного оживилась. Странно, но она без лишних вопросов пригласила меня в дом, который оказался также запущен внутри, как и снаружи. Видно было, что если кто и проводил уборку, так это происходило крайне редко. На всех поверхностях клубилась пыль, и в первую очередь, как я вошла в комнату, мне захотелось чихнуть. Плотно закрыв нос, я села на старенький диван, и почувствовала, как пружина пытается вонзиться мне в ногу сквозь тонкую обивочную ткань.
Единственное, что действительно украшало дом, были картины. Они висели повсюду. Великолепные пейзажи и натюрморты радовали глаз, и что самое интересное, были самыми чистыми во всем жилище. На полках старенького серванта стояли симпатичные старинные чайные наборы, хрустальная посуда и керамические статуэтки.
Женщина осторожно опустилась на кресло, стоявшее неподалеку от дивана, и внимательно осмотрев меня, сказала:
– Уже много лет никто не спрашивал о моей девочке. Я думала, что все забыли о ней. Такая она у меня была славная, хорошая девочка … А что вы хотели узнать?
– Понимаете, – сказала я, тщательно подбирая слова, – мне важно знать, что случилось с вашей дочкой. Вы можете рассказать свое мнение по поводу того, почему с ней могло такое произойти? Что послужило толчком к ее…болезни?
Несчастная женщина опустила глаза, тяжело вздохнула и сказала:
– Я всем говорила, что она всегда была славной девочкой. Училась хорошо, вела себя прилежно, слушалась отца и меня. А потом ее словно кто-то подменил…
Ненадолго воцарилась тишина. Мне казалось, что вот-вот, и женщина зарыдает. Она смотрела в одну точку, будто погружалась в те ужасные воспоминания тринадцатилетней давности.
– Простите, – тихо сказала я. – Что случилось с вашей дочерью?
– О, да, – словно очнувшись ото сна, женщина продолжила: – Она всегда у меня была девочкой домашней. Мы с отцом знали, что Инга очень ответственная, долго не гуляла, всегда приходила вовремя. Но, тем летом она стала задерживаться, чаще, чем обычно, выходила вечерами на прогулку допоздна. И еще она почти перестала общаться с нами. Всегда находила повод уйти от разговора, стала замкнутой. Я долго не могла допытаться, что с ней происходит, и вот как-то раз ей стало плохо, и она весь день провела в кровати. Мы разговорились, и она призналась, что ей нравится мальчик, и у них назначена вечером встреча на опушке. Ей нужно было срочно поговорить с ним. Я, конечно, уговорила ее отлежаться и попыталась расспросить о ее друге поподробнее, но больше она ничего не сказала. Я так боялась, что он на нее плохо влияет, так пыталась уберечь ее. Несколько дней Инга лежала в кровати, и я сразу заметила, что она бормочет что-то. Она говорила неразборчиво, сильно крутилась во сне. А потом просто начала кричать. Мы с отцом не могли разбудить ее. Она все кричала, а когда проснулась, то плакала и умоляла, чтобы мы не давали ей спать. Во сне, говорила она, с ней происходит что-то странное. Потом она немного успокоилась и попросила, чтобы я отпустила ее к мальчику. Она все повторяла, что он ждет ее. Конечно, я отказала, и она сбежала. Мы нашли ее случайно – на полянке у старого кладбища. Она была обессилена, плакала, просила, чтобы мы ее забрали отсюда. Отец взял ее на руки, и понес домой. Я просидела возле ее кровати всю ночь и под утро уснула. Наверное, она воспользовалась этим моментом и утром мы нашли ее в ванне на полу с порезанными венами. Как я себя чувствовала тогда, одному Богу известно. Врачи приехали быстро, и забрали мою доченьку сначала в обычную больницу. Я молилась за нее, и она выжила. А потом ее в психбольницу увезли, сказали, что у нее нестабильное состояние, и она может опять себе навредить. В больнице она совсем слегла – в основном была такая уставшая, безразличная ко всему. Но, иногда она вела себя так, словно в нее вселялся сам черт, – сказав это, женщина перекрестилась. – Ровно три дня она там пробыла, а ночью на четвертый день нам позвонили и сказали, что сгорела мое дитя, умерла в пожаре…
Женщина расплакалась, и, утирая слезы платком, продолжила:
– Они нам почти ничего не сообщили. Только что загорелось крыло, где она лежала, и она не смогла спастись. Когда тело отдали, оно все черное оказалось, обугленное, и лица совсем не осталось… Хоронили мы ее в закрытом гробу. Много людей пришло – и одноклассники, и знакомые, столько молодых собралось. А я все думала, за что нам это? Почему Господь Бог нас так наказал?
Женщина с трудом говорила. Мне хотелось немного успокоить ее, утешить, но я никак не могла подобрать нужные слова. Я подошла к ней, положила свою руку ей на плечо, и сказала:
– Не плачьте, пожалуйста. Может вам воды принести?
– Спасибо, не нужно.
Она посмотрела на меня, и в ее глазах отразилась глубокая скорбь. Женщина молчала, но мне казалось, что она невероятными усилиями сдерживает рыдания и крики. Тринадцать лет прошло, а в ее сердце так и продолжала жить невыносимая боль, словно это случилось вчера.
– Сейчас все пройдет, – уверила она и положила свою руку поверх моей. – Просто не могу я вспоминать это без слез даже сегодня. Я ведь и не знаю, что с ней произошло на самом деле. Мне потом сказали по секрету, что она сама это сделала. Сама себя подожгла, а почему она так хотела покончить с жизнью, мне до сих пор неизвестно. Мы так сильно любили ее. Все, что могли ей дать – давали, ничего не жалели.
– Извините, что спрашиваю об этом, но вы не знаете, кем был ее молодой человек? Мог он как-то повлиять на ее состояние?
– Я никогда не видела его. Но это после его появления Инга переменилась, я знаю. Дочь и слова о нем не проронила, даже имени не сказала.
Мое настроение, до того и так паршивое, упало ниже плинтуса. Что я узнала? Да ничего! Я только растормошила чужие раны. Мне было неприятно, что я потревожила несчастную женщину, и более задерживаться здесь я не могла.
– Извините, – сказала я, и сделала несколько шагов к выходу, – мне пора идти. Простите еще раз, что ворвалась к вам дом со своими вопросами, я больше не буду вас беспокоить.
– Ох, нет! – внезапно воскликнула женщина. – Я боялась, что забыли мою девочку, а теперь знаю, что ее еще помнят. Но, – женщина внезапно запнулась, а затем спросила, – вы ведь не сказали, откуда знаете мою дочь. Вам по виду столько же, сколько и ей было, когда ее не стало.
– Я ее не знала, но случайно прочитала статью в старой газете, – призналась я, и чтобы немножко перевести разговор, сказала: – Уверена, ваша дочь была чудной девочкой, и очень любила вас!
– Да, так и было. Спасибо за добрые слова, – сказала женщина, и когда увидела, что я направляюсь к двери, поторопилась меня остановить: – Постойте, вы ведь не видели Ингу? Я вам сейчас ее покажу.
Женщина отлучилась в соседнюю комнату и через минуту вышла с большой картиной в руках.
– Мой муж был художником. Он часто рисовал чудесные пейзажи и потрясающие натюрморты. Этот дом он тоже, кстати, построил сам и обустроил его полностью по своему вкусу. Он был очень талантливым человеком, но никогда не рисовал портреты. Портрет Инги он нарисовал посмертно. Это была его последняя работа. Спустя год, после ухода Инги на тот свет вслед за ней отправился муж, оставив меня одну.
Женщина перевернула портрет, и я чуть не упала в обморок – на меня смотрела красивая брюнетка с длинными волосами и голубыми глазами. Девушка была удивительно похожа на Маргариту. Но самое ужасное было то, что на шее у нее висела цепочка с подвеской в виде кувшина.
– Правда она красавица? – спросила женщина.
Я кивнула, и едва открывая рот, сказала:
– Необычный медальон…
– Этот медальон Инга носила в последнее время. Она почти не снимала его. Не знаю, откуда он взялся, но дочь его очень любила.
– А где он сейчас?
– Мы похоронили ее вместе с ним.
***
Как я дошла домой, уже и не помню. Не помню и того, как успела переодеться и лечь на кровать. В моей голове был только один вопрос – как это возможно? Маргарита и Инга были удивительно похожи. И медальон у обеих девушек был одинаковый. Только как могла эта жуткая вещица, находившаяся в гробу у Инги лежать в шкатулке у Олимпиады? Это было просто невозможно. Да и проверить это никак было нельзя, разве что разрыть могилу бедной девушки и убедиться, что его там уже нет.
Теперь я была точно уверена, что схожу с ума. Даже и думать о таком было просто недопустимо. Но оставалось еще очень много вопросов. Неужели эти девушки могут быть связаны? Неужели их объединяет общая история? Тогда и конец может быть вполне печальным.
Мне надо было срочно увидеть родителей или друзей Марины Белозеровой. Возможно, и в ее истории я смогу отыскать много интересного. В очередной раз я была в таком замешательстве, что моя голова жутко разболелась, а ноги подкашивались от усталости. Я даже не заметила, как провалилась в сон, который снова прервался благодаря телефонному звонку. Нащупав мобильный, я не открывая глаз, ответила на звонок:
– Алло, да.
– Привет, милая. Я тебя не разбудил? – послышался знакомый мужской голос.
– Привет, Стас, – я мысленно прокляла себя за то, что совсем забыла о своем новоиспеченном парне, – ничего страшного, я просто что-то очень устала.
– Летние каникулы – это очень уморительное мероприятие, – усмехнулся Стас. – Сможешь втиснуть меня в свой плотный график?
Я засмеялась.
– Да, с удовольствием! Было тут одно дельце. Прости меня, я совсем замоталась, правда.
– Хорошо, уже простил, но есть одно пожелание, которое ты можешь исполнить, – загадочно сказал Стас.
– Какое же?
– Я стою возле твоего дома. Можешь выйти?
Я без промедления встала с кровати и подошла к окну. Стас стоял напротив моих окон. Одной рукой он прижимал мобильный телефон к уху, второй – держал букет цветов. Я помахала ему рукой и, сказав в трубку «Уже бегу», быстро переоделась и тихонько пробралась на улицу, чтобы не услышали родители.
Стас улыбался мне, и когда я подошла, нежно обнял и поцеловал. Это было самым прекрасным моментом уходящего дня. Хватит с меня смертей и жутких историй на сегодня, я решила провести часть этой ночи со Стасом. На секунду мне подумалось, что никогда в жизни Алекс не подарил бы мне цветов, никогда бы не смотрел на меня так нежно, как смотрит Стас. Но, отогнав даже воспоминание об этом человеке, я в ответ крепко обняла Стаса и с благодарностью приняла букет.
Мы просидели на лавке у дома примерно несколько часов, пока луна не поднялась высоко на небе. Стас пытался разузнать, где я постоянно пропадаю, но я ловко уходила от ответа, мол, должны быть у девушки секреты. Мне очень хотелось, чтобы эту ночь Стас провел со мной. С ним всегда было так спокойно, все плохие сны обходили стороной, а на утро я точно знала, что проснусь выспавшаяся, со светлой головой, и может, смогу дальше разбираться со сложившейся ситуацией. Но пригласить Стаса я не могла. Родители бы просто убили меня, если бы увидели парня в моей комнате, не говоря уже о кровати.
Мы распрощались, и я тихо пробралась обратно в дом. У меня не было сил переваривать новую информацию. И я могла ошибаться в своих предположениях, просто потому что я, может быть, хотела видеть мистику и обнаружить связь в этой истории. Но хотела ли я видеть такой финал? Точно нет. Этот клубок я уже взялась распутывать и теперь нельзя останавливаться.
Я легла на кровать и долго еще не могла уснуть. Перед глазами застыл образ Инги, изображенный на картине. Такая волшебная, почти неземная ее красота померкла во тьме, оставив после себя лишь воспоминания в мыслях близких, и лик на полотне и в рамке на надгробье.
Глава 9. Крыша
Утром позвонила Маргарита и сказала, что чувствует себя значительно лучше. Я пообещала, что обязательно проведу этот день вместе с ней. Вечером к нам присоединились Алекс и Женя. Я увидела Алекса впервые почти за две недели, и с разочарованием отметила, что все-таки он очень красив. Нет, мне уже не хотелось быть его девушкой. Но и сказать то, что он мне абсолютно безразличен, я тоже не могла. Я воспринимала его как друга, не более, и это очень меня радовало.
У Алекса, как всегда, появилась блистательная идея провести вечер на кладбище. Но Маргарита упрямо заявила, что никоим образом не хочет идти туда или даже гулять рядом, поэтому, посовещавшись, мы решили просто пройтись по окрестностям.
Алекс и Марго шли впереди и о чем-то разговаривали. Я и Женя плелись позади в полном молчании. Ежеминутно у меня одна мысль сменялась другой. Я думала то об Инге и Марине, и загадочном кулоне, то об Алексе, то о Стасе.
Неожиданно к нам присоединился Рома, один из друзей Алекса, которого я просто терпеть не могла. Как всегда, в своем репертуаре, он стал неуместно шутить надо мной и снова начал распускать руки. У меня появилось невыносимое желание бросить все и уйти к Стасу. Вот только он сейчас находился на работе, и провести весь вечер мне в таком случае бы предстояло в одиночестве дома.
Наконец, наш маршрут закончился у стен школы, в которой я училась. Четырехэтажное здание из бежевого кирпича утопало в объятиях ночи, отдыхая после жаркого летнего дня. Я с волнующей тоской вспомнила длинные широкие и узкие коридоры, запах свежеиспеченных булочек, доносившийся из столовой, долгие уроки и быстрые перемены. Причем мне вспомнилось все так, словно я уже давно попрощалась с этими стенами и уже почти забыла как это – быть школьницей.
Никогда еще я не чувствовала себя возле школы так, как сегодня. К щемящей тоске примешалось чувство тревоги. Ребята во главе с Алексом, подошли к пожарной лестнице, ведущей на крышу, и я почти сразу поняла, что они намерены сделать.
– Ну что, друзья мои, – бодро сказал Алекс, – разведаем, что там наверху?
– Да ладно! – воскликнула Марго. – Алекс, ты хочешь, чтобы мы забрались на крышу?
– А почему бы и нет? – Алекс близко подошел к Марго и с вызовом спросил: – Или ты боишься?
Марго загадочно улыбнулась и, не отводя глаз от Алекса, ответила:
– Нет. Я так точно не боюсь, а вот ты…даже не знаю, сможешь ли забраться по такой лестнице?
Начало пожарной лестницы располагалось так высоко, что даже человеку, рост которого был около двух метров, достать до нее было проблематично. Это видимо было сделано для того, чтобы школьники или случайные прохожие ни в коем случае не решились на романтический променад наверху. Еще один выход на крышу находился со стороны чердака, но он всегда был надежно закрыт.
Я не успела возразить против этой безумной идеи, как Марго уже забралась на шею к Алексу и цеплялась руками за перекладину лестницы.
– Марго, Алекс, вы что, с ума сошли? – запротестовала я. – Что за глупости?
– Я совсем забыл, что у нас в компании есть маленькая трусливая девочка, прости! – ехидно ответил Алекс. – Учитывая это, мы не будем настаивать на твоем присутствии.
– Алекс, прекрати! – крикнула Марго, ухватившись за перила и обозревая нас сверху. – Ариана, давай с нами, не трусь!
Алекс посмотрел на меня еще с большим вызовом, чем на Марго. В его глазах блеснул дьявольский огонек. «Ну что, сможешь или нет?» – читалось в них. Я же, как только Марго стала подниматься все выше и выше, поняла, что мне необходимо не то чтобы показать смелость, а как минимум не бросать подругу. Рома попытался мне помочь, но Алекс что-то тихо ему сказал и показал на лестницу, мол, лезь, я тут сам разберусь.
– Ну, что? – не сбавляя дерзкий тон, спросил Алекс, когда мы остались внизу одни. – Тебе помочь? Или ты все-таки останешься здесь?
– Нет, я пойду с вами, – ответила я.
– Хорошо.
Мне нужно было залезть Алексу на шею. Он присел на корточки, и когда я прикоснулась рукой к его плечу, меня словно током ударило. Я даже немного отшатнулась в сторону. Тяжелое давящее чувство накрыло меня с головой. Я посмотрела на Алекса, и вдруг наши взгляды встретились. Произошло буквально секундное помутнение, и я увидела на месте Алекса совсем другого человека, образ которого нечетко просматривался в темноте и тут же испарился. Такое уже бывало в первую нашу встречу на вечеринке, но я тогда подумала, что мне от духоты мерещится все подряд. Но тут было кое-что другое.
– Что-то случилось? – настороженно спросил Алекс.
– Нет, – мой голос звучал испугано. – Все хорошо.
– Отлично, тогда залезай.
Не нужно было лезть наверх, я это точно знала, но Марго была уже там, и теперь деваться было некуда.
Я снова медленно прикоснулась к Алексу. В этот раз разряда не было и больше ничего не мерещилось, но тяжелое чувство тревоги меня не покидало. Алекс помог мне забраться на лестницу, и когда я уже немного приподнялась, очень ловко подпрыгнул, зацепился за последнюю перекладину, подтянулся и полез вслед за мной. С каждым пролетом я чувствовала, как растет моя неуверенность, как ладошки все больше потеют и слегка соскальзывают с железных перекладин. Здание в четыре этажа показалось мне небоскребом, но обратного пути не было – позади меня лез Алекс, который точно бы не дал мне спуститься обратно.
Наконец, почувствовав рукой ровную поверхность крыши, я поднялась наверх не без помощи Ромы. Бросив вниз один взгляд, я ощутила легкую дурноту. Марго, тем не менее, была рада находиться здесь. Она с любопытством разглядывала вид, открывающийся с крыши.
– Лучше не смотри вниз, голова может закружиться, – послышался сзади голос Алекса.
Я обернулась. Алекс смотрел на меня так, словно я была мышкой, загнанной в клетку. Мне стало дико страшно, поэтому я отвернулась, примостилась подальше от края и стала смотреть на звездное небо. Благо, меня никто не трогал, и я спокойно могла погрузиться в свои мысли.
Алекс обнял Марго, и они разместились почти у края. Он что-то сказал ей, и она засмеялась. Было приятно видеть Риту в прекрасном здравии и хорошем настроении. Опасения о том, что кулон мог ей как-то навредить, немного улетучились. Зато теперь я не могла забыть того, что случилось внизу. Прикосновения Алекса влияли на меня как-то особенно. Это была точно не любовь и ее необычные последствия. Я закрыла глаза и попыталась вспомнить то, что я почувствовала. Но все произошло так быстро, что даже описать это толком не получалось.
Внезапно я услышала чей-то незнакомый голос, раздававшийся за небольшой кирпичной постройкой на крыше. Сначала я не поверила, что кто-то еще кроме нас может отважиться на такой безумный поступок и залезть наверх. Но голос послышался снова. Женя и Рома, находившиеся неподалеку от меня, даже ухом не повели. Приподнявшись, я стала вслушиваться в слова, и медленно пошла на звук. Я слышала, как говорила девушка, и с каждым шагом все больше понимала, что именно она говорит.
– Я не хочу…не хочу этого больше. У тебя не получится ее забрать. Ты не сможешь подчинить меня, больше не станешь меня мучить и использовать. Я оставила записку, они должны все понять. Ты ничего не добьешься, ничего!
Последние слова девушка почти кричала. Я осторожно заглянула за угол, но не увидела никого. Только спустя несколько секунд я услышала заглушенный крик где-то внизу. Я подбежала к краю крыши, но внизу не оказалось никого. Спустя еще секунду я почувствовала легкое прикосновение к плечу, и, обернувшись, увидела девушку, синие глаза которой умоляюще смотрели на меня.
– Найди ключ! – сказала она. – Скоро все закончится, надо поторопиться!
Синие глаза вмиг потемнели и растворились в ночной мгле, как и образ девушки, явившейся мне внезапно. Мое сердце выстукивало до того бешеный ритм, что казалось, оно готово вырваться из груди. Как и призрачный образ все вокруг поплыло. Я пошатнулась, и, пытаясь удержать равновесие, сделала шаг назад и почувствовала пустоту под ногой.
Порой, когда засыпаешь, кажется, что падаешь вниз. Только это был вовсе не сон и, вздрогнув, проснуться я не могла. Наверное, вся жизнь пронеслась у меня перед глазами за долю секунды, и вдруг я почувствовала, как кто-то крепко схватил меня за руку и резко потянул на себя.
«Ты мне еще нужна» – было последнее, что я услышала. Перед глазами все окончательно померкло, и я провалилась в обморок.
Очнулась я уже лежа на бетонной поверхности. Рядом со мной сидела Марго. Она выглядела очень взволнованной. Неподалеку нервно расхаживал Алекс, покуривая сигарету, Женя и Рома стояли неподвижно у маленькой пристройки. Приняв сидячее положение, я спросила:
– Что случилось?
– Ты ничего не помнишь? – спросила Марго.
– Смутно, – призналась я. – Хотя нет, помню, что чуть не упала с крыши.
– Хорошо, что Алекс пошел за тобой, Ариана! – воскликнула Марго. – Ты ведь и вправду могла сорваться, а он успел схватить тебя за руку.
Рита чуть ли не рыдала, а я вообще не испытывала никаких чувств, кроме внутренней дрожи. Значит Алекс меня спас. И теперь я была обязана ему своей жизнью.
– Если ты уже чувствуешь себя лучше, давай спустимся, – предложила Марго. – Пойдем домой, тебе нужно отдохнуть.
Я кивнула. Женя и Рома помогли мне подняться, и мы осторожно спустились вниз. Последним был Алекс. Выражение его лица было озадаченным. Он как-то тревожно посматривал на меня и больше не проронил ни слова по дороге домой. Когда мы прощались с ребятами у дома Марго, я решила поблагодарить Алекса, и, подойдя к нему, сказала:
– Спасибо тебе большое! Правда, я очень благодарна за то, что ты спас мне жизнь.
Алекс лишь кивнул и бросил «Да не за что» и снова растеряно посмотрел мне прямо в глаза. Я не могла понять, что означает его взгляд. Любую другую реакцию можно было ожидать от этого человека, но никак не молчаливость и обеспокоенность. Неужели, он за меня так переживал? Даже Марго на прощание получила лишь скромный поцелуй в щеку. Перед самой калиткой, я обернулась, и увидела, что Алекс тоже остановился и обернулся. Снова уловив его взгляд, я вдруг четко вспомнила его слова: «Ты мне еще нужна». Но понять их значение было сложно.
