Юлия Флёри
Ты… не моя…

Полная версия

Глава 4

Как автомобиль увозит Лёню в аэропорт, Ада наблюдала из окна своей спальни с рассеянной полуулыбкой. Ещё два часа она провела в ванной, отогреваясь от его присутствия в доме. Не соврала вчера, когда говорила об усталости. Не хотела его ни видеть, ни слышать. Кто знает, может, именно мысли о скорой встрече с Лёней увели её из дома прошлой ночью…

Звягинцева не было неделю, а она и не думала скучать. Запирала его комнату на ключ и радовалась этому, будто ребёнок мелкой пакости. Ужин просила накрывать на двоих и наслаждалась видом пустующего места. Не останавливали даже мысли о том, что Лёне в подробностях докладывают о её странном поведении. Что он мог сказать? Что он мог сделать? Разве что очередной раз пригрозить уютным местечком в клинике профессора Буланова?..

Настроив себя на лучшее, Ада вышла из комнаты. Она спустилась в просторный холл, прочувствовала, как от пустых холодных стен отражается звук звонких каблучков домашних туфель. Так звучит свобода. Так звучит независимость. Вошла в кухню и тут же наткнулась на водителя.

– Добрый день, – недовольно пробубнила Ада. – Не видела, как ты вернулся, – тут же пояснила, что-то усердно выискивая в холодильнике. – Всё в порядке? – оглянулась, так и не услышав ни единого ответа, ни единого комментария.

– Смотря что ты имеешь в виду, говоря о порядке, – бестолково пожал плечами мужчина и пакостно ухмыльнулся. – Я посадил Леонида Алексеевича на самолёт и убедился в том, что он взлетел.

– Об этом я и спрашивала! – отозвалась Ада, усаживаясь за стол напротив водителя.

Тот даже голову набок склонил, с неестественным удовольствием наблюдая за этим действом.

– Что?! – бросила она с вызовом.

И усмехнулась, наивно пытаясь спрятать эту улыбку за стаканом с соком. Ада искусно изогнула бровь, но тут же рассмеялась в голос, не имея никаких сил сопротивляться прямому осуждающему взгляду.

– Ты вчера переигрывала, – пожал плечами мужчина. Снова безразлично. – И за что он тебя терпит? Я бы давно придушил, – принялся лениво рассуждать.

Ада игриво отмахнулась.

– Ты относишься ко мне слишком критично, – заметила как бы между прочим и села удобнее, будто соблазняла. На самом же деле отвлекала внимание. Впрочем, Витя давно перестал реагировать на подобные фокусы. – Я всё же женщина. И готова согласиться даже на малейшее послабление.

– Не заслужила, – отмахнулся он, на что Ада обиженно надула губы.

– Вот-вот, об этом я и говорю. Строг…

– … но справедлив! – закончил за неё Витя и глянул, будто наизусть знал все уловки. Хотя, наверно, именно так и было. – Нет, Ада, честно. Это твоё «я практически никуда не выхожу, я не знаю номер дома и улицу…» – это было слишком.

Припоминая недавнее выступление, мужчина даже усмехнулся.

– Мне нужно было что-то сказать! – развела она руками.

– Стоило подумать об этом прежде.

– Как-то в той обстановке не думалось, – честно призналась Ада. – Я не рассчитывала увидеть вас так скоро и уж тем более не собиралась объясняться.

– Ну да, я так и понял: ты планировала появиться так же неожиданно, как и исчезла, при этом не утруждая себя объяснениями вовсе. Как это на тебя похоже. – Витя неодобрительно качнул головой и, не скрывая презрения, усмехнулся. – Ада, он чуть с ума не сошёл, что ты творишь… – в плавном, без всяких эмоциональных переходов голосе сквозило осуждение.

– Если тебе принципиально это знать, то едва ли я о чём-то думала. Мне было хорошо, и, ведомая этим чувством, я зашла слишком далеко. В прямом смысле, – не преминула она пояснить. Витя хмыкнул.

– Я давно заметил, что тебе хорошо, когда остальным плохо.

– Прекрати меня осуждать! – Ада недовольно фыркнула. – Хотя бы ты воздержись. Иначе мне придётся погибнуть в расцвете лет из-за чувства духовной неполноценности. В конце концов, я не обязана думать обо всех! Расскажи лучше, как вы меня нашли? Неужто пустили по следу собак? – довольная шуткой, она прищурилась, а Витя не спешил разубеждать.

Он смотрел, надеясь своим взглядом внушить хотя бы каплю реальной вины. К слову, надеялся зря. Окончательно признав это, мужчина сделал затяжной выдох и откинулся на спинку стула. Вынул из кармана пачку сигарет, неторопливо прикурил.

– Твой новый знакомый ещё вечером позвонил на пост охраны. Жаль только, я не сразу догадался спросить у ребят, а они и знать не знали, что на их участке живёт любительница блуждать по ночным дорогам в одиночестве. Обычно ты ограничивалась территорией усадьбы.

– Можно без предисловий, – подсказала Ада, а водитель глубоко затянулся сигаретой и выпустил дым в её сторону.

– Позвонил твой дружок на пост и сообщил, что Мурку встретил. Масть белая, о ладонь трётся, к теплу и ласке приучена. Отзывается на имя Ада. Готов вернуть хозяину без вознаграждения. Адрес оставил. Как? Неожиданно?

– Это он погорячился, – забавляясь, заключила Ада. – Витя, я же просила тебя не курить! – нахмурилась, но думала явно о другом.

– Ада, зачем ты с ним поехала? Я так понимаю, новому знакомству товарищ был не то чтобы рад и особо не церемонился.

– Даже не буду спрашивать, с чего ты это взял, – отмахнулась она, а Витя глянул с умилением.

– И не спрашивай. Ответь на мой вопрос.

– Я вчера Лёне отвечала! – возмущённо надулась Ада и скрестила руки на груди. Витя подобный жест отобразил зеркально, только во взгляд добавил настойчивости.

– Про что? Про номер дома, который в реале указан на воротах? – понимающе кивнул он. – Ну да, я почти поверил.

– В конце концов, номер дома ничего не даёт. Девяносто восемь и девяносто восемь! – фыркнула она, отворачиваясь. – А улица? Табличка с названием улицы, где висит?

– Разумеется, всё дело в названии улицы! – Витя издевательски потянул. – И это твоё «Я не помню номер телефона», кстати, тоже удалось на славу. Я вот всё думаю, Леонид Алексеевич действительно верит твоим закидонам или просто всё это терпит?

– Терпение у Лёни запредельное, тут сложно что-либо отрицать. Но и он не подарок!

– В конце концов, дорогу от поста охраны ты знаешь, могла бы попросить подвезти тебя туда. Нет? Не догадалась? – проигнорировал он завуалированное предложение отойти от темы.

– Ну да, чтобы Слава уж наверняка усомнился в моей дееспособности! – пробубнила Ада и стерпела издевательскую улыбку на мужских губах.

– А ещё можно было использовать волшебное слово «Усадьба». Его здесь каждая собака знает. Но это так, для разнообразия. Ты же предпочла отправиться в путь.

– Витя, я не хотела возвращаться домой! – недовольно процедила Ада и поджала губы, глядя на то, как мужчина лениво аплодирует.

– Ну, вот теперь верю, – довольно оскалился он, и Ада устало выдохнула.

– Почему я всё это терплю?

– Вопрос, как я понимаю, риторический?

– Пообщавшись с Лёней такое слово выучил, да? – она мстительно прищурилась.

– Ада, я всегда и во всём на твоей стороне, но…

– Это не твоё дело, Вить, – скривилась Ада, а он приподнял брови.

– Что так? «Прынц» не проникся светлыми чувствами и отказался назначить очередное рандеву?

– Можно подумать, мне интересно его мнение! – бросила она, а вот предательский румянец на щеках всё же загорелся.

– Вот это по-нашему, по-взрослому… – громко поддакнул водитель, поощряя. – Ада, зачем он тебе сдался? – заговорил Витя иначе. Буквально прорычал, а она показательно ахнула.

– Я должна тебе что-то объяснять?

– Да ты себе объясни! Хотя бы себе, и этого хватит с лихвой, чтобы успокоиться и жить той довольной жизнью, к которой привыкла.

– Скорее уж привык ты, – беззлобно упрекнула Ада. – Витя, ты ведь отвезёшь меня сегодня в город?

– В город? – водитель притворно задумался. – Девочка заработала на новую шубку?

– А даже если и так? Лёня всегда убеждает ни в чём себе не отказывать! – удивилась Ада заявлению и развела руками, не признавая в словах претензии.

Не дожидаясь новой реплики, нового упрёка, она вышла из-за стола с намерением вернуться в спальню и переодеться.

– А штурмовать очередную вершину когда? Вечером? – Услышала прилетевшие в спину слова и обернулась, демонстрируя кончик языка.

– Я сообщу тебе заранее, – убедительно кивнула Ада и удалилась в сторону лестницы.

Уже тогда знала, что собирается делать. И то, что спешить не стоит, понимала. Ада неодобрительно усмехнулась: порой она начинала уставать от этого точного расчёта. Папочка бы гордился, используй она эти умения и навыки по прямому назначению, а так…

***

Раздражающая трель дверного звонка успела нарушить сон трижды, прежде чем Слава смог разлепить опухшие веки и поймать осознанную мысль происходящего. Электронные часы, сообщившие о раннем времени суток, были признаны врагом номер один и заброшены за прикроватную тумбочку без права на реабилитацию. Воскресенье было единственным днём недели, позволяющим реально выспаться. В этот раз не радовало и оно. Восемь утра первого за последний месяц толкового выходного были явно пределом терпения, как и очередная трель звонка.

С несдерживаемым раздражением Слава резкими движениями натянул на голое тело свитер, домашние брюки. Он расправил волосы пятернёй и сделал неуверенную попытку стереть с лица следы усталости. Напряжённым увесистым шагом спустился по лестнице, резво пересёк гостиную, с явной злостью справился со всеми замками и распахнул дверь.

В первое мгновение он растерялся. Ослеп от яркого снега, от света, отражённого сугробами, и от улыбки девушки напротив. Слава прищурился, напрягся, пытаясь заставить мозг выдать хоть какие-то ассоциации.

– Доброе утро! – Прозвучал бодрый звонкий голос, и в лицо прилетел пушистый комок обжигающе-холодного снега.

– Ада… – Сразу тысячу ассоциаций выдал мозг, даже не пытаясь их дозировать.

Голос казался усталым и каким-то охрипшим, впрочем, примерно так Слава себя и чувствовал: будто пропущенным через мясорубку, а голос… что голос? Лишь отражение внутреннего содержимого.

Стряхнув с плеч, с волос мягкие белые хлопья, Слава проследил взглядом за тем, как Ада заново изучает его гостиную. В некой прострации наблюдал, как в разные стороны летят пушистые белые сапожки, как на пол, соскользнув с плеч, опустился песцовый полушубок. Такой же блестящий, как и сапожки, такой же ослепительно белоснежный, как и меховая шапка-ушанка, украшающая её голову.

– Зачем ты пришла? – задал он очевидно глупый вопрос, попутно прикрывая дверь – едва ли Ада зашла на секунду, а стоять практически на улице с босыми ступнями чревато последствиями.

Слава пошёл за ней, подобрал с пола шубу, бросил небрежным жестом в кресло. Наклонился, чтобы поставить вместе сапожки, а как распрямил спину, пригвоздил Аду к полу взглядом.

– Ты зачем пришла? – повторил свой вопрос, добавляя в интонацию жёсткости, решительности.

По одному её игривому взгляду понял, что гостья намерена забавляться, и примерно представлял себе ответ, но всё же ждал, когда Ада его озвучит.

– Мне было скучно, – пожала она плечами, не особо скрывая абсолютное безразличие к собственным словам.

– Не вижу никакой взаимосвязи между желанием развеселиться и твоим присутствием в моём доме.

– Да брось… – она рассмеялась в голос, бестолково нарезая вокруг Славы круги. Так и ходила то приближаясь, то отдаляясь, приглядываясь и изучая. – Неужто, и правда, не видишь? – не веря, покачала головой и окинула придирчивым взглядом с прищуром.

– Ада, я устал и хочу спать, – попытался Слава объяснить, а она разозлилась. Склонила голову набок, и, закусив губу, сверкнула глазами.

– Мы это уже проходили, – описывая очередной круг, Ада намеренно остановилась за его спиной. Чтобы Слава повернулся, чтобы посмотрел на неё. Чтобы сердце в радостном припадке забилось в груди. – А потом ты хорошо подумал, и всё равно пришёл ко мне!

Так и не дождавшись должной реакции, она сделала несколько шагов, остановившись в очередной раз так, чтобы считать эмоции.

– Хочешь, я приготовлю свой фирменный кофе?

– Я не пью кофе.

– Считаешь, долго будешь упираться?

– Ты зачем пришла? – спросил Слава третий раз, но ответа дожидаться не стал. Махнул рукой, будто на пропащую, и поплёлся в сторону лестницы. – Попытка не удалась, милая, – на ходу бросил он, не оборачиваясь. – Попробуй себя в другом амплуа, – недовольно рыкнул и боковым зрением отметил, как Ада застыла на месте.

Он зашёл в комнату, демонстративно громко хлопнув дверью, устроился на кровати и только прикрыл глаза, как звук дверного звонка очередной раз попытался раздразнить сознание.

– Что за… – Слава мысленно выругался и подскочил с постели.

На лестнице он скакал через ступень, по гостиной комнате буквально пронёсся, размашистым движением распахнул дверь и не успел увернуться, когда очередной снежный комок прилетел в лицо.

– Доброе утро! – заявила Ада прямо с порога и двинулась на него. – Я соскучилась! – жарко выдохнула и вроде как ждала его ответа.

Так и не дождавшись, сама принялась стряхивать с волос снежинки горячими ладонями, а потом обеими руками толкнула в плечи, заставляя отступить. Она захлопнула за собой дверь и будто в повторении предыдущего захода принялась разбрасывать вещи по гостиной.

Оглянулась и озорно подмигнула.

– Вторая попытка вторжения привела тебя в не меньший шок, чем первая! – довольно заметила. – А вот причина… Ты прав… Но я, действительно, по тебе скучала! – развела она руками, вроде как извиняясь. – Я это поняла только что, по угрюмому выражению лица, – приблизилась Ада и коснулась ладонью его небритой щеки. – По угрюмому выражению лица, которое мгновенно меняется, как только на губах выступает улыбка. Ты очаровательно улыбаешься…

– Всю жизнь мечтал услышать нечто подобное. Ада, ты на часы смотрела?! – Слава высказал претензию вслух и почувствовал, что стало легче.

– Прости, но я боялась, что ты и сегодня куда-нибудь уедешь! – честно призналась она, но тут же рассмеялась приоткрытому в удивлении рту. – Не подумай, я не следила за тобой, но ребята из охраны оказались очень наблюдательны и буквально за пару улыбок рассекретили примерный график. Абсолютные бездельники! – в азарте Ада всплеснула ладонями. – А вдруг я бы попыталась тебя ограбить?

– Ты украла мой сон. Что может быть хуже? – проворчал Слава, удаляясь в сторону лестницы.

– Звучит очень романтично! – выкрикнула Ада ему вслед, но догнать не пыталась. – Через пятнадцать минут я жду тебя на кофе и гренки!

– Да на здоровье! Я так понял, ты прекрасно ориентируешься, – безразлично бросил он через плечо. – Кухня там, туалет направо, а гостевая спальня наверху. Чувствуй себя как дома, – проговорил Слава так, будто мысленно пожелал провалиться и тут же потерялся в коридоре второго этажа.

Ада только усмехнулась его недовольству. Пусть даже вполне оправданному. Ещё несколько секунд потоптавшись на месте, она всё же отправилась в кухню. В конце концов, обещала ему гренки… осталось только припомнить, с какой стороны подходить к плите.

Чуть горьковатый запах кофе привёл в чувства похлеще любого звонка. Открыв глаза очередной раз, Слава, не сдерживая эмоций, простонал.

– Ты действительно считаешь, что я обязан всё это терпеть? – принялся он основаниями ладоней массировать раздражённые усталостью глаза.

– Кажется, кто-то хвастался железобетонным терпением! – упрекнула Ада, припоминая его же слова, сказанные неделю назад. – Прости, ты действительно хотел спать, – тут же мягко усмехнулась она, признавая ошибки. – Вставай, я приготовила кофе. И гренки. А ещё обещаю массаж, после которого ты забудешь, что такое усталость.

– Лучше бы ты пообещала исчезнуть из моей жизни. Что тебе неймётся, а?! – Слава рывком встал с кровати и размял шею, справляясь с явной болью в затёкших после неудобного положения мышцах.

Ада виновато опустила взгляд.

– Идём завтракать, – тихо проронила, растеряв всю настойчивость. Слава даже обернулся, пытаясь сориентироваться в её настроении.

– Прости, – посчитал нужным извиниться. – На самом деле я тоже скучал по тебе, – вдруг заявил он. При этом так и смотрел на Аду из полуоборота, взглядом и интонацией не выражая никаких эмоций. – Не ожидал просто, что действительно вернёшься. Всё-таки неделя прошла…

Слава почесал затылок и обвёл комнату растерянным взглядом.

– Ты что-то говорила про завтрак? – попытался привести Аду в чувства, и она, понимая это, осторожно улыбнулась.

– Я всё приготовила. Нужно спуститься. Ненавижу само по себе выражение «завтрак в постель». Это отвратительно! – тут же пояснила. – Люди иногда бывают как свиньи: где спят, там и едят. Меня воспитали иначе.

– В твоём классическом образовании я и не сомневался, – глухо отозвался Слава, не комментируя вслух, что он сам, как и большинство людей, не против поваляться в постели, попутно дожёвывая бутерброд.

Устроившись за столом, глянул на Аду и улыбнулся. Она сама по себе вызывала подобное желание. Для этого даже ничего не нужно было делать. Наверняка знала это, но пыталась угодить, что отнюдь не портило общее впечатление.

Ему приготовила зелёный чай, себе в чашку налила густой свежезаваренный кофе.

– Ешь, – напомнила, отчего-то смутившись, и подвинула ближе порцию гренок.

Слава, наоборот, отпустил свой интерес и не собирался его контролировать. Он разглядывал Аду и увиденным оставался доволен. Сегодня она была нежной, домашней, будто женщина из его мира. Вот она, с простейшими потребностями, с известными желаниями, с понятными мечтами. В прошлый раз была другой. Слишком глубокой, что ли, сейчас же приложила все силы, чтобы ничем не выделяться из толпы, не понимая, что это в принципе невозможно с её взглядом, с жизненной подачей.

– Как ты вошла во двор? – вдруг задал Слава вопрос, который интересовал с того момента, как увидел Аду на пороге дома. Но тогда вроде как было не до вопросов, а сейчас он освоился, успокоился, принял позицию хозяина положения. С её позволения… По крайней мере, именно такое ощущение не покидало вот уже несколько минут.

– Витя подсадил, – просто ответила Ада и сделала глоток.

– Охранник?

– Он водитель, – пояснила.

– И что?

– В каком смысле?

– Как ты ему объяснила своё желание? Или это в порядке вещей: забраться к кому-нибудь в дом?

– А почему я должна ему что-то объяснять? Его работа исполнять, а не спрашивать.

– И не боишься, что доложит мужу?

Ада неприлично громко фыркнула.

– Тоже мне муж… Лёня – мой любовник! – заявила она, не смущаясь весьма нелестного положения. – Не больше и не меньше. Сожитель, если тебе так удобнее. Просто ему нравится подобное представление. Нравится, когда называю мужем, но едва ли это даёт ему право меня контролировать. Но Витя ему, конечно же, доложит, тут ты прав, – досадливо потянула. – В конце концов, это его работа. Не представляешь, чего мне только стоило выдержать его долгий взгляд, когда забрал от тебя в прошлый раз, – припоминая, Ада усмехнулась. – В этот раз сослаться на паническое состояние после переохлаждения не получится. Но я вполне могу сказать, что забыла у тебя своё платье. Ведь я же его действительно забыла, – она стрельнула глазами и сдержала хитрую улыбку.

– Ну да, а потом мы вместе его искали. Сколько ты там у меня уже гостишь? – кивнул Слава на золотые наручные часики, а Ада демонстративно сбросила их с запястья и отодвинула от себя дальше.

– Почему он тебя вообще интересует? Я же сказала, что не муж, так, в чём беда? Человек всегда имеет право выбора, и в данной ситуации ты нравишься мне гораздо больше, чем Лёня. К тому же он считает меня сумасшедшей.

– Тебя? – Слава присвистнул. – Быть такого не может! – широко и издевательски ухмыльнулся. – Но ему, как… профессору… каких наук ты его представила? Я что-то не припомню…

– Профессор психиатрии. Он изучает границы сознания, развитие личности путём самовнушения. Считает себя недостающим звеном между богом и людьми, а меня – лучшим экземпляром своей коллекции психов с расстройствами того самого сознания.

– Да, да, ему, как профессору психиатрии, наверно, виднее. Вот только… Спать со своей пациенткой? Наверно это аморально. Что по этому поводу говорят учёные умы?

– Умы считают меня его фатальной ошибкой. Один профессор Буланов чего стоит… Он смотрит с укором, покачивает своей маразматической головой, украшенной козлиной бородкой, и каждый раз призывает Лёню отправить меня на лечение в его санаторий, который является самой настоящей психушкой! Только для психов из элиты. Оказывается, их не так мало…

– Да брось. Наверняка тебе ничего не стоит очаровать его седовласого наставника. Я ведь правильно распределил роли? – получив одобрение во взгляде, Слава причмокнул губами.

– Слав, а ты мне нравишься всё больше и больше! И, конечно, ты прав. Но без Буланова наша с Лёней жизнь была бы скучна и однообразна! – прикидывая, Ада пожала плечами. – Он с таким азартом, с брызжущей слюной убеждает его затолкать меня в мягкую комнату, что…

– В мягкую комнату? – недоумённо уточнил Слава.

– Да. Специальное помещение без единого твёрдого предмета. На самом деле жуткое место, ведь в отличие от обычных палат, даже о простейшем физиологическом желании сходить в туалет ты вынужден отчитываться перед санитарами, вынужден просить. А они ой, как рады, когда их упрашивают «золотые детки» богатеньких родителей. Эти шакалы тогда пытаются отыграться за всю свою жизнь, за все унижения и оскорбления. А ты себя чувствуешь полным ничтожеством. Хотя, по сути, находясь там, им и являешься.

По мере того как Ада говорила, она наблюдала за Славой и выражением его лица. Маска азарта давно слетела, теперь отображалось пусть и смутное, но понимание, осознание. Он нахмурился и подобрался, выпрямляя спину. И прежде чем решился спросить, задержал дыхание.

– Ты сейчас серьёзно? – недоверчиво усмехнулся, а потом улыбка пропала – Ада не шутила и между делом продолжила:

– Лёня в принципе неплохой парень, но вот его навязчивое желание непременно вылечить меня от тех расстройств психики, которые сам же и диагностировал, иногда напрягает.

Слава присмотрелся, на что Ада громко рассмеялась.

– Перестань! – отмахнулась. – Ты же видишь, что я не буйная. К тому же мало кто действительно разбирается, где находится та тонкая грань между реальной и сумасшедшей жизнью. Иногда проще притвориться нормальным. Вовремя промолчать, или, допустим, не заметить проблемы, пройти мимо, если об этом вопит инстинкт самосохранения. Только вот далеко не каждый прислушивается к голосу разума и порой идёт против мнения большинства. Пытается противопоставить себя целой толпе. Тогда человека называют сумасшедшим. Иногда он заслуживает это звание только лишь из-за того, что понимает в жизни больше остальных. Видит между строк и может озвучить чужие мысли, будто для него одного написанные наяву.

– Твой вариант? – догадался Слава и насторожился, когда Ада, задумавшись, смолкла.

– Почему нет? – в итоге прозвучал её глухой голос, но в словах, в манере подачи сквозило сомнение.

– Знаешь всё и обо всех, – подсказал он, и Ада понимающе улыбнулась, опустила взгляд. – А что скажешь обо мне? – резанул неприятной интонацией, заставляя на неё отзываться, и Ада приняла вызов. Правда, чувствовала себя под испытующим взглядом неуютно.

На самом деле вспомнила профессора Буланова с его бесконечными тестами. Как он толкает в руки листы и подначивает ответить на вопросы то, что сам и думает. Так же смотрит, ожидая, что Ада провалит испытание, но она не привыкла разочаровывать людей.

– Ты часто смотришь собеседнику в глаза, – осторожно проронила. Слава не уловил смысла и фыркнул.

– И что? Многие так делают, пытаясь подавить волю, внушить верную, с его точки зрения, мысль. Более слабый всегда поддаётся, – пояснил он, на что Ада грустно усмехнулась.

– Это так, но ты смотришь не для того, чтобы внушить. Ты пытаешься понять. Услышать то, что не сказано. Пытаешься считать реакцию человека и непрерывно анализируешь. Это как необходимая зарядка для ума, ведь использовать его тебе теперь не к лицу. Я имею в виду твою новую жизнь, где ни к чему демонстрировать проницательность и стальную хватку. И то, что прежде ты смело озвучивал, теперь оставляешь при себе. Чаще всего. Ты даже на меня сейчас смотришь и пытаешься уловить несоответствия. Сравнить то, что было, с моим новым отображением.

Ты устал. От своей жизни устал. Скучной, однообразной. Что заставило тебя измениться? Ты не слабак, но перестал доверять людям. Значит, это было предательство. То самое, что больнее всех на свете. Когда предают близкие. Подружку с возможной изменой отметаем сразу – не твой вариант. Плюнуть и растереть – найдёшь новую. Выходит, предательство в момент, когда искал поддержки, когда ждал помощи. Твоя походка. Походка хозяина жизни. Передвигаешься, не торопясь, вальяжно раскидывая ноги в стороны. Осторожно, будто крадучись перекатываешься с пятки на носок. Как учили в детстве на занятиях по физкультуре. Только делаешь ты это не с целью заявить о себе, как думают многие и заранее остерегаются. Ты боишься показать себя настоящего, уязвимого. Присутствует страх почувствовать самому и продемонстрировать остальным собственную слабость. Ведь хромаешь. На обе ноги. Травма? Автомобильная авария?

Слава на её замечания лишь рассеянно улыбнулся.

– Что ты почувствовал в момент, когда увидел меня с другим? – задалась Ада вопросом, но не пыталась предсказать, ждала диалога.

– Ревность, – на выдохе выдал Слава, но в голосе ощущалась похвала.

– Разве имел на это право? – Ада намеренно уколола, а он оскалился.

– Считаешь, должен был спросить позволения у твоего любовника? – хмыкнул, понимая, что отзывается на провокацию.

– Ты смотрел нам вслед. Зачем?

– Хотел запомнить тебя рядом с ним. Запомнить настолько, чтобы в мозгу отложилась эта ассоциация: Ада – чужая женщина.

– Зачем?

– Чтобы ты не смогла сломать выстроенную за многие годы жизнь. Мою жизнь.

– А разве ты её строил? Или строил себя, чтобы этой жизни соответствовать? Этой жизни, этому миру?..

– Ада, ты предсказуема. Я уже знаю твой следующий вопрос, – проговорил Слава, но не обрадовался своему высказыванию.

Ада развела руками.

– Так, ответь на него!

– Я тебя хочу, – прошептал он на грани слышимости. – И ты рассчитывала это услышать, милая. Что нужно сделать дальше, чтобы соответствовать идеалу?

– Идеалу?

– А разве не к нему ты стремишься?

Ада непонимающе нахмурилась, а Слава кивнул в её сторону.

– Твоя внешность.

– Лёня считает, что мне идёт, – с лёгкой заминкой бросила она пустые слова.

– Может, и считает, но зачем-то ты это делаешь? Ты сама. Лицо, грудь, – что-то изображая руками, взглядом Слава вёл по её телу. – Я успел оценить. Красиво.

– Но тебе не нравится, – догадалась Ада, и он кивнул.

– Ничем нельзя заменить индивидуальность. А теперь ответь мне: зачем ты, подобно мне, пытаешься слиться с толпой? Что с тобой случилось? Авария? Травма? Почему боишься показать себя настоящую? – вернул её же фразы.

Ада ничего не ответила. Она опустила взгляд, пожала плечами, как вдруг поняла, что дыхание спёрло, такая необходимость появилась ответить на его вопрос.

– Лёня считает, что мне идёт, – повторила, вскинув взгляд, скрестив свой уверенный с его жёстким, а Слава покачал головой, отрицая эти слова.

– Сломалась, милая, сломалась. И неважно даже, что это было, авария или травма… А он вместо того чтобы починить, пытается вылепить что-то новое, держит рядом с собой. Почему?

– Потому что только так не уйду.

– Так, сделай ему сюрприз! – Слава хрипло рассмеялся и не стал останавливать, когда Ада встала из-за стола.

Он проводил её странным взглядом до гостиной. Не отреагировал, когда, устроившись прямо на полу, Ада принялась натягивать сапожки, когда небрежным движением набросила шубку. А вот как направилась в сторону входной двери, подскочил с места, сам себе не пытаясь объяснить принятые решения, и схватил за руку, останавливая. А она, будто ждала этого, вскинула требовательный взгляд.

– Ты что-нибудь чувствуешь? – проронила.

– Что?

– Что-нибудь… Злость, ненависть, ярость, желание, возбуждение, – принялась Ада перечислять, а Слава смотрел на неё жадным взглядом и будто не слышал этих слов. – Мне иногда кажется, что Лёня, будто робот, следует заданной программе. Справляется с проблемами по мере их поступления и никогда не ошибается. И точно знает, что добьётся своего. Нет чувств, нет эмоций, есть только эта нечеловеческая уверенность в себе и собственных поступках. Он смотрит на меня, потому что привык смотреть. Слушает мой голос, и давно убедил себя, что нет в этом мире звуков совершеннее. Не пытается импровизировать в постели – ему это не нужно. Оргазма можно достичь и без чувств.

– Впервые об этом слышу, – отмахиваясь от глупых слов, Слава дёрнул плечом.

– Оказывается, можно… – Ада грустно улыбнулась. – Рядом с ним и я перестаю чувствовать. А когда человек ничего не чувствует, его душа умирает. Я не хочу умирать…

Избавившись от захвата, Ада всё же распахнула дверь и полной грудью вдохнула свежий морозный воздух. Она блаженно прикрыла глаза и раскинула руки в стороны, отдавая себя этому чувству свободы. Внутри что-то оборвалось и ухнуло вниз, когда уловила, как Слава, поддаваясь её эмоциям, стал сзади и двумя руками, сдавливая в крепких мужских объятиях, перехватил поперёк груди. Сердце радостно затрепетало. Оно всё-таки затрепетало… Участилось дыхание, больше не получилось сдержать улыбку, и Ада, будто сдаваясь в плен, полагаясь на чужую силу, подалась чуть назад. Она позволяла мужчине принимать решения. Дышала судорожно и поверхностно, осознавая, что всё ещё помнит эти сладостные мгновения.

– Этот запах… – прошептала, вдохнув глубоко и ровно. – Ты чувствуешь? Сладковатый морозный запах! – рассмеялась, когда Слава уткнулся носом в её шею. – Запах арбузной корочки, как в детстве.

– Что? – он странно дёрнулся.

– Как в детстве, говорю! – Ада рассмеялась громче, а как почувствовала, что Слава хочет отстраниться, накрыла его ладони своими, не позволяя вот так уйти.

– А я вот не мог вспомнить, чем пахнет мороз… – тихо проронил он. – Ты подсказала, – пояснил и сжал крепче, переплетая её пальцы со своими.

И именно в этот момент вдруг вернулась лёгкость, о которой и не мечтал. Слава устало выдохнул, в принципе понимая, что всё происходящее не более чем самообман для них двоих. Он криво ухмыльнулся, зная, что Ада этого не увидит и, возможно, не успеет прочувствовать, с ощутимым сожалением отстранился и склонился над ухом.

– Если ты пришла ко мне за эмоциями, то напрасно. Их нет.

– А я знаю, что ты врёшь! – спокойно отозвалась она и откинула голову назад, устраивая её на мужском плече.

Ада заглянула в глаза, а Слава понял: всё заметила и всё прочувствовала. И даже то, как собирался с духом, чтобы высказать эти слова. Он не выдержал её взгляд и посмотрел вдаль.