Юлия Флёри
Ты… не моя…

Полная версия

Глава 2

Очередной раз чертыхнувшись, Слава, устало опираясь ладонями о колени, поднялся с дивана. Он мученически вздохнул, разгибая спину, и мысленно взвыл, проклиная себя за нерешительность. Он шёл, отсчитывая ступени, и всё думал, думал. И лишь спрятавшись за дверью собственной спальни… Ведь спрятался, иначе и не скажешь… Только оказавшись в своём убежище, зло рассмеялся, признавая, что нерешительность давно уже ни при чём. Он хотел, чтобы его расшевелили. Чтобы хорошенько пнули, заставляя двигаться.

Десять лет – это срок, а у него время уже давно минуло этот предел. Для его прежде неуёмного характера, крутого нрава, этот срок казался пожизненным. Сам бы никогда и не решился сделать шаг в сторону свободы, выглянуть за пределы заточения, в которое сам же себя и заключил, а вот так… Когда тебе открыли дверь и потянули за руку… Мало кто из его сегодняшнего окружения на это решится. Кто-то и не догадывался, с кем имеет дело. Кого-то устраивала эта его амебоидная сущность, а самому снилось… каждую ночь снилось, что он прежний. Живой.

Устроившись в постели, Слава отчего-то ожидал скорого появления гостьи. Наверно, это было бы проще всего: переспать прямо сейчас и забыть, ведь двигаться в таком случае вроде как уже некуда… Очередная иллюзия. Ведь секс – это тоже своеобразное начало. Начало проблем, взаимных претензий, недомолвок. С Мариной так и было. Правда, стоит отдать должное, она свою роль играла на отлично. Выдержано, харизматично. Этакая невеста успешного человека среднего… Слава с горечью ухмыльнулся… человека среднего звена! И это с его-то пожизненным стремлением быть лидером везде и во всём!

Да. Обстоятельства. Они действительно меняют. Прежде казалось, что обстоятельствам подвержены лишь слабаки. Себя к ним Слава отчего-то до сих пор не относил, а стоило бы. Испугался. Первого серьёзного провала испугался. Так, что до сих пор не смог отойти. Только Ада и напомнила, каким был.

Часы на прикроватной тумбочке показывали глубокую ночь, когда Слава окончательно понял: она не придёт. Верно, у вздорной девицы подобного в мыслях не было, а вот он отчего-то ждал. Только здесь зудело не привычное желание получить разрядку, а странное томление. Прежде он и слов-то таких не знал, не представлял, как можно воедино сплести желание и то самое томление, а теперь этот тандем, будто заезженная пластинка, крутился в голове без устали.

По жизни это чувство посещало и не раз. Перед тренировкой. Когда мышцы, ожидая очередную порцию нагрузки, начинали ныть, жаждали почувствовать разгоняющее кровь тепло. Тепло появлялось, а эта жажда только усиливалась, наливая тело непривычной тяжестью, прогоняя лень. Внутри уже становилось горячо, и вот этот жар достигал поверхности кожи – она получала свою порцию удовольствия в последнюю очередь. Отзывалась щекочущим покалыванием, едва заметным раздражением в нервных окончаниях, и наступал тот долгожданный момент, когда тепло побеждало. Оно окутывало тебя, владело тобой, двигало бренное тело к совершенству… Сейчас Слава даже бег по утрам забросил. Того и гляди, через пару лет впору будет покупать подтяжки. Неудачник!

Сегодня, именно сейчас он вдруг понял королей, которые всегда держали при дворе человека, способного высказать всю правду в лицо. Это бодрит, это заставляет бороться, стремиться к лучшему. Для Славы таким человеком стала Ада. Совершенно неожиданно и оттого остро. Чего хотела добиться – хрен её знает, а вот задела! За живое. То живое, которое, казалось, давно потеряло силу сопротивления. Истончилось и не напоминало о своём существовании.

Всё перевернула! И увела почву из-под ног. Ничего хорошего её появление не предвещало, и оттого, несмотря на, казалось бы, очевидные плюсы, вдруг захотелось отступить. Благоразумно и правильно. Так, как и должен поступать самостоятельный, состоявшийся человек. Азарт однажды привёл Славу в упадок. Кому сказать спасибо, что выкарабкался, до сих пор не знал, а вот Ада снова тянула его на ту шаткую дорожку, которую давно научился обходить стороной. С этим надо что-то делать. Например, забыть. Просто забыть.

Сквозь сон Слава услышал тихий голос. Нежный и ласковый. Незнакомый. Он окутывал печалью, разливал страдание. Плавная мелодия манила, зазывала на себя. Слава резко подскочил в постели, тряхнул головой, но звуки не исчезли, а, наоборот, стали чётче, громче. Он прислушался. Конечно же, это был рояль! Отчего-то свой инструмент он не узнал. Марина тоже играла, причём довольно неплохо, но сейчас инструмент звучал будто иначе. Он стал покладистым, укротил нрав и боялся демонстрировать недовольство. И был готов на всё, только бы продолжали играть.

Сам Слава бренчал на гитаре и то, как инструмент чувствует музыканта, знал не понаслышке. Оставленный в придачу к дому рояль не поддавался, то и дело капризничал, а вот сейчас нашёл ту твёрдую руку, которой готов покориться. А ведь Ада утверждала, что не умеет играть…

Захотелось на неё посмотреть. Не подойти, ни в коем случае! Только глянуть издалека и что-то для себя понять. Ведомый мелодией, он вышел в коридор, приблизился к лестнице. Звучали последние аккорды старинного романса. «В лунном сиянии снег серебрится…»

Именно так он начинался, а дальше Слава и не знал, но мелодию помнил точно. Приглушённый свет гостиной комнаты практически поглотил хрупкую женскую фигуру. Ада была в платье. В том самом, с которым, как утверждала, не справится самостоятельно. Правильно: к такому инструменту не стоит приближаться в пижаме…

Последние звуки стихли. Напряжённая спина гостьи вытянулась, пальцы погладили крышку, скрывающую клавиши, и опустили её с тихим хлопком. Несколько секунд молчания отозвались необъяснимым холодком, что путешествовал по оголённой спине. Слава напрягся, хотя едва ли мог как-то оправдать подобную реакцию.

Ада сидела недвижимо, будто замерла на месте, но что-то в её силуэте, во всём образе было не так. Спустя мгновение она вскинула руки, чтобы изящным движением кончиков пальцев провести по гладкой поверхности инструмента. И столько нежности было в этом прикосновении, столько трепета, что, казалось, не встретишь на свете более беззащитного существа, чем она сейчас. Мягкая и ранимая. Настолько непохожая на ту, которую старательно демонстрировала несколько часов назад.

Пальцы задрожали. Хотя, пожалуй, если бы они просто дрожали, Слава едва ли смог бы это заметить. Нет. Они завибрировали. Тут же дрогнула и ровная спина, поджались расправленные до этого плечи, и раздался тихий протяжный вой. Ада с нескрываемым облегчением рухнула на выступ рояля и зарыдала. Не жалея слёз, не жалея тонкого голоса, который грозился сорваться в любое мгновение. Она рыдала, захлёбываясь горем, страданием, непреодолимым несчастьем. Так неожиданно, что Слава даже не понял, что нужно делать, так и стоял истуканом, подглядывая за чужой, незнакомой ему жизнью.

Стоял. Но в какой-то момент буквально приказал себе отступить. Он ей не нужен. И она ему не нужна. И проблемы её не нужны тоже. И причин странного поведения он знать не желает. У каждого из двоих свои жизни, свои судьбы, которые в какой-то момент пересеклись. Случайные люди. Так бывает. Ему должно быть всё равно!

***

Утро встретило Славу горячим кофе и какой-то невероятно соблазнительной улыбкой. Ада хотела соблазнять. Чистое, без капли косметики лицо. Светлый взгляд. Утром глаза у неё были зелёные. Яркие, как сочная трава ранней весной. Видимо, неплохо освоившись в его доме за утро, она успела найти комнату Марины и выбрать из её гардероба что-то подходящее сегодняшнему настроению. Иначе объяснить широкого кроя удлинённую рубашку на голом теле Слава не мог.

От понимания происходящего Славу буквально подбросило в постели. Ада рассмеялась, но немного отступила – сползла к подножию кровати. И этот её шаг назад… ведь только что лежала совсем рядом… Этот шаг был как подкуп, когда тебе тычут в руки конверт и ты понимаешь, что там есть, что брать нельзя. И даже осознаёшь, что за этим начнутся обязательные последствия, условия, которые подрядишься выполнить, а отказаться не можешь. Так и он сейчас – знал, что, отступив сейчас, гостья вернётся. Вернётся, чтобы надавить с двойным усилием. Но Слава не мог, просто не мог сказать об этом прямо, и как ручной котёнок готов был поддаться ласке.

Только котёнком ни по сути, ни по жизни он не был и несмотря на то, что отказался от запредельных амбиций, в тряпку не превратился. Глянул на Аду без тени эмоций, а потом махнул на всё рукой и брезгливо поморщился.

– Доброе утро, – улыбнулась она, бессовестно анализируя явно неудавшийся ход. Слава смерил нахалку взглядом.

– Тебе не идёт эта роль, – сказал он, будто выругался. После встал с кровати и тут же направился в душ, в скромном желании привести себя в порядок.

– Я всего лишь приготовила кофе! – не унималась Ада, когда, смыв остатки сна, Слава вернулся в комнату.

Он тут же натянул на голое тело тонкий свитер. Ближайший из тех, что стопкой лежали на полке шкафа. Обернулся, когда Ада уже ждала ответ. С каким-то остервенелым удовольствием ждала.

– Я не пью кофе, так что номер не удался.

– Не пьёшь кофе? – рассмеялась она, в один миг растеряв всё напряжение. – Шутишь? Или нет, не так: обманываешь! Даже интересно зачем?

– С дурными привычками стоит бороться. Не слышала о таком?

– Ты говоришь глупости! – возмутилась Ада и словом, и жестом. – Можешь сейчас сколько угодно строить недовольное лицо, но своим глазам я верю больше, чем твоей неумелой игре. И мои глаза видели, как ты ещё во сне потянулся на этот запах. И крылья носа расширились, и язык скользнул по губам, точно зная, какой вкус ему предстоит оценить через мгновение.

– Ни в коем случае. У меня больное сердце, и врач запретил злоупотреблять.

– Ты не похож на сумасшедшего! Кто в здравом уме готов отказаться от кофе?

Казалось, Ада была искренне удивлена, что и старалась продемонстрировать. А потом она как-то вдруг повеселела, расслабилась, поднялась к изголовью и глянула с превосходством.

– Неужели ты злишься? – задалась вопросом и как бультерьер вцепилась взглядом, не позволяя ни пошевелиться, ни сделать попытку уйти от разговора.

– Даже интересно знать, за что я могу злиться?

– Ждал меня этой ночью, ведь так? – шумно выдохнула она, чем выдала хоть и мизерную, но всё же существующую долю сомнения в своём весьма утвердительном вопросе. Так, что и отнекиваться не вышло.

– Не скрою, был бы не против увидеть тебя на пороге комнаты.

– Ждал, – утвердительно повторилась она. – А я собиралась прийти, правда.

– Мне стоит спрашивать, что тебя остановило?

Сейчас ей захотелось выглядеть смущённой, и краска на лице не заставила себя ждать. Проведя секунду в наигранной схватке с собой, Ада всё же отпустила закушенную нижнюю губу.

– Не хотела, чтобы ты принял эмоциональный порыв за простую благодарность, – тихо пояснила она.

– Если честно, мне было бы всё равно, с какими намерениями ты пришла.

– Вот как? Вчера мне так не показалось. Как спалось? – Ада снова напряглась и снова вцепилась взглядом в лицо. Это начало порядком раздражать, но Слава сдержался.

– Было холодно и одиноко, а в остальном как обычно, – скрестил он руки на груди, но приблизиться к двери так и не смог – Ада не позволяла. Манипуляторша хренова!

Осознавая всё это, он психанул и вышел из комнаты, хлопнул дверью.

Матерясь сквозь зубы, Слава едва ли не бегом спустился по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Давно не замечал за собой такой прыти. Уже в кухне он вскипятил воды и заварил зелёный чай. Десять лет его пьёт, и вполне доволен. Это тот самый случай, когда, казалось бы, утро паршивее быть просто не может, но Слава заваривает зелёный чай и понимает: всё светлое осталось позади.

Он ненавидел этот напиток. Ненавидел и пил! Как один из пунктов плана, подлежащий обязательному исполнению. Сам себе когда-то его придумал. Там пунктов десять всего. Десять пунктов о том, как стать другим человеком. Счастливым человеком. О том, как изменить свою судьбу.

Аду в кухне он не увидел – почувствовал. Но обернуться не пожелал.

– Ты всегда такой?

– Какой? – отозвался Слава, по-прежнему стоя к ней спиной. Ада, не дожидаясь приглашения, присела за кухонный стол и продолжала сверлить взглядом мужской затылок.

– Мало кому понравится, когда нарушают его зону комфорта. Будь я на твоём месте, давно бы вышвырнула раздражитель за дверь. Ты сдерживаешь себя, а это неправильно.

– Хочешь научить меня как правильно? – недобро хмыкнул он и покосился на зимний пейзаж за окном. Ада проследила за его взглядом и растёрла ладонями внезапно озябшие плечи.

– Я выражалась образно, – мягко поправив, склонила она голову набок. Поднялась из-за стола и, загадочно улыбаясь, стала у стены. – Ты такой странный, будто проживаешь не свою жизнь. Придумываешь стереотипы и живёшь в соответствии с ними, а внутри, я вижу, чувствую, бушует неуёмная энергия.

– Ты отличный психолог. Я понял. Что мне сейчас стоит сделать? – Слава медленно развернулся к Аде лицом и скрестил руки на груди.

– А как бы ты поступил в случае, когда сдерживать себя необязательно? – ответила она вопросом на вопрос и выглядела предельно довольной собой.

Тут же её глаза азартно сверкнули. Совсем как вчера, в машине. Когда впервые вывела на эмоции. Сейчас Слава понял – это как поощрение, которое следует оценить. И, несмотря на призыв быть настоящим, чувствовал он себя прирученным зверем, ожидающим подготовленный кусочек сахара за отличное поведение.

Глянул на Аду оценивающе. Как мужчина может смотреть на женщину. И сейчас дело было даже не в обнажённом теле под светлой просторной рубашкой и не в вызове, что откровенно читался во взгляде. Ада будто знала тайну соблазнения и бессовестно ею пользовалась. Для этого ей не нужно было ластиться к ладони или демонстрировать желания, способности, не нужно быть благодарной за оказанное внимание. Она оставалась собой. И за всем этим кукольным личиком скрывалась женщина. Настоящая. Говорящая о том, что внешность – не больше чем маска. И эту маску хотелось содрать. Резко. Так, будто он имеет на это право. Не боясь задеть за живое. Она и сама того не боялась.

Не шелохнулась, когда Слава осторожно двинулся в её сторону. Спустя мгновение, не отводя взгляда, выпрямила спину. Ада задержала дыхание, как только он приблизился вплотную, и надменно фыркнула, когда прикоснулся кончиками пальцев к лицу, когда провёл линию от виска до подбородка.

– Я бы трахнул тебя, милая. У этой самой стены, – прошептал он, склонившись над ухом, и почувствовал лёгкий смешок. – А потом бы действительно выдворил на улицу, и плевать на мороз. Уж кто-кто, а ты точно не пропадёшь.

Слава позволил себе насладиться этой близостью. Путая пальцы в мягких волосах, он завёл ладонь на её затылок и слегка сжал пряди в кулак. Слегка. Только чтобы обозначить своё присутствие и ни в коем случае не обещать большего. Впрочем, чётко осознавал, что и она не ждала. И секса с ним не хотела. Убедился в этом, как только заглянул в смеющиеся глаза.

– Чай? – вежливо уточнил. И только когда Ада отрицательно качнула головой, понял, что так и сжимает её волосы, удерживая их.

Слава разжал кулак и судорожно вздохнул, глядя, как светлые пряди ускользают между пальцев. Как и давно забытое чувство контроля над ситуацией. Точнее, контроль-то остался, ситуация изменилась. И секс приносил иное удовольствие. То, что неторопливо и мягко расползалось по телу. Неторопливо и мягко. Не оставляя места порывистости, адреналину, взрывающему мозг в момент бурного оргазма. Прежде казалось, что больше не хочется. Даже убеждать себя в этом не пришлось, а сейчас, вот, именно сейчас от этого мимолётного движения в паху заныло до боли.

Наверно что-то подобное отразилось во взгляде, потому что Ада победно ухмыльнулась. Этого и хотела. Только не знала, как добиться. Он тоже ухмыльнулся. И даже развёл руками, вроде как оправдываясь за позорный проигрыш. Слава медленно отступил и позволил ей любоваться на оттопыренные в области паха штаны.

– Чай? – повторил вопрос, уже стоя у плиты, на что Ада нахмурилась, будто не поняла, а потом как-то заторможено махнула головой. Слава понял, что уже придумывала очередной ход, и не стал отворачиваться. Не задел и когда она снова приблизилась к столу, усаживаясь за него.

– А, может, ну её? Эту игру… – проговорила Ада и стиснула зубы от явного напряжения. На этот раз вполне настоящего. – И принципы твои к чёрту! – гневно сощурила глаза. – Давай… давай всего один раз. По-настоящему.

– А потом хоть трава не расти, да? – невольно усмехаясь, Слава поддержал её предложение.

– А потом я просто уйду, исчезну. Тебе ведь так удобно!

Ада склонила голову набок, а её голос принял какой-то просительный тон. Было заметно, что подбородок затрясся, как только Слава отрицательно качнул головой.

– Ну ты же хочешь! – прокричала она, вскочив из-за стола.

– А ты? – тихо проговорил Слава, не поддаваясь на её эмоции.

– А тебе разве не всё равно, чего хочу я? – не справляясь с какими-то своими переживаниями, Ада плотнее сжала губы, чтобы они не скривились.

Понимала, осознавала, что теряет над мужчиной контроль, и попыталась компенсировать этот контроль близостью. Сделала несколько шагов, но стать вплотную не решилась. Остановилась на расстоянии вытянутой руки.

– Ну да, тем более что я похож на твою первую любовь, – злорадно усмехнувшись, Слава всё же отвернулся для того, чтобы заварить чай. И рука не дрогнула в момент, когда Ада всё же сделала последний шаг, обхватила его ладонями с боков и прижалась губами к спине.

– Пожалуйста…

– Пожалуйста, что?.. – попытался он обернуться, чтобы увидеть её лицо, но Ада не позволила: прижалась к спине щекой.

– Это иногда полезно – проигрывать. Мне порой кажется, я и забыла, каково это. Неужели не подаришь такой шанс? – шептала едва слышно и прижималась всё теснее.

– Я не совсем понимаю, о чём ты, – снова, что-то отрицая, Слава качнул головой и почувствовал, как она усмехнулась.

– Просто переспим, и ты выставишь меня за дверь! Ведь мечтал об этом с первой минуты, как мы встретились, – проговорила Ада, когда уже и не ждал ответа, но не возразила и покорно отступила, как только Слава стряхнул с себя её ладони.

Услышав звонок домофона, они дёрнулись. Но если Ада в некой панике замерла, Слава принял это иначе, как возможность отступить от брошенных в горячке слов, и направился в сторону входной двери.

– Не отвечай!

Это Ада выкрикнула вслед и гневно сжала кулаки, понимая, что на оклик Слава не реагирует.

– Я ведь не отступлюсь, ты это понимаешь?! Всё равно случится так, как я хочу. Всегда так было… Всегда! – топнула она ногой и не выдержала его ироничной усмешки. Взвыв, отвернулась, но тут же двинулась следом.

– Ада, я прошу тебя: успокойся. Всё будет так, как ты хочешь, не это ли идеальный вариант? – добродушно улыбнулся Слава и успокаивающе погладил её по голове, но это прикосновение, его ладонь, она оттолкнула от себя с силой и будто в горячке металась по прихожей.

– Да, – коротко ответил он в трубку домофона. – Подъезжайте к дому, я открываю ворота, – проговорил основательно и тихо. Перевёл взгляд на Аду и устало вздохнул. – Что?

– А ты уверен, что тебя устроит вариант, при котором для меня всё сложится идеально?

– Милая, всё в порядке. Можешь делать всё, что тебе вздумается. У меня крепкая нервная система, я тебя уверяю.

Слава сжал её ладонь в своей и отвёл Аду в гостиную. Так они остановились посреди комнаты напротив друг друга.

– Ты не понимаешь… – судорожно выдохнула Ада, пытаясь найти отклик в его глазах.

– Ты только не волнуйся, не нервничай. Хочешь приходить ко мне – приходи. Хочешь попробовать сломать мою жизнь – флаг тебе в руки. Я тебя услышал и тебя понял. Всё. Точка.

Жестом Слава не позволил продолжить, когда она, формируя очередную безумную мысль, наполнила воздухом грудь. Прозвенел дверной звонок. Её взгляд стал каким-то растерянно-беспомощным, его – наоборот, холодным и властным. На попытку удержать себя за руки, Слава отмахнулся. На взволнованное, порывистое дыхание ответил молчаливым равнодушием. Он отправился в прихожую, чтобы открыть дверь, и не обернулся, точно зная, что Ада смотрит вслед, прожигая взглядом спину.

На пороге дома увидел двоих мужчин. Один был старше и явно недоволен встречей. Он стоял чуть позади и с профессиональным взглядом осматривался во дворе. Второй же, молодой мужчина интеллигентной наружности сделал попытку улыбнуться и приветливо кивнул.

– Доброе утро. Прошу прощения за столь ранний визит, – на этом незнакомец смолк, будто не зная, как продолжить, что ещё сказать, но на приглашающий жест благодарно кивнул. – Ада у вас? – оглянулся он, и было видно, как нервно дёрнулся острый кадык.

Слава молча кивнул и сделал очередной жест рукой, предлагая пройти в комнату. Второй гость, как Слава теперь отчётливо понимал, охранник, предпочёл на дружелюбие хозяина дома не отзываться и, в непонятном стремлении увидеть Аду первым, бесцеремонно потеснил их обоих в дверях. Охранник остановился у самого прохода и принял стандартную позу истукана. Через мгновение в гостиной стоял и Слава, и незнакомец. Ада довольно взвизгнула и бросилась к тому на шею.

– Лёня! – беззастенчиво прижалась она к нему сначала всем телом, а потом и губами.

Спустя секунду с мужчины спал ступор, чуть позже напряжение, а за этим последовал вздох облегчения.

– Ада… – проговорил он с какой-то горечью в голосе. – Как же ты меня напугала, дорогая! – стиснул зубы и прикрыл глаза, переживая напряжённый момент, с силой прижимая её к себе. – Как ты? – оттолкнул, удерживая крепким захватом за предплечья. Осмотрел с головы до ног. – С тобой всё в порядке? Почему ты ушла?..

Слава, глядя на эту сцену, как-то некстати вспомнил о весьма подозрительном наряде «дорогой» Ады. И отсутствие белья свидетельствовало против. Только вот её мужчина об этом беспокоился, пожалуй, меньше всего. И тут уже непонятно, то ли эйфория от чудесного спасения любимой ещё не отпустила, то ли он уверен в ней на сто процентов, а, может, и вовсе брат?.. Не успел об этом подумать, как Ада, ловко вывернувшись из захвата и не ответив ни на один вопрос, подбежала и дёрнула Славу за руку.

– Лёнечка, познакомься, это Слава, – она, ничуть не смущаясь собственной реакции, погладила Славу по плечу. – Он буквально спас меня прошлой ночью! – просияла улыбкой. – Наверно я даже перестала соображать, так замёрзла, а Слава предложил меня подвезти, уступил горячую ванную и согрел чашкой чая. Правда, здорово, что ещё остались люди, которые небезразличны к чужой беде?.. – задорно протараторила и тут же метнулась к «брату», осторожно придерживая того за локоть.

– Да уж… – неопределённо крякнул он.

– А это Леонид Звягинцев, мой супруг, профессор психиатрии и просто выдающийся учёный! Я Славе о тебе не рассказывала, потому добавлять что-то излишне, – тут же не преминула Ада упомянуть деликатный момент, обращаясь непосредственно к мужу.

– Очень приятно и спасибо, – подсуетился тот и протянул руку в дружеском жесте. Слава же к спектаклю в исполнении Ады остался равнодушен и не особо участливо, вроде даже с ленцой, кивнул.

Он стал чуть в стороне, и пока, как только что выяснилось, супруги, обменивались милыми перешёптываниями и впечатлениями о вечере, проведённом не вместе, оценил их со стороны как пару. Что тут сказать… достойная партия. Рядом с этим мужчиной Ада явно преобразилась. И даже рубашка с чужого плеча не портила общего впечатления.

Ада… Не сразу нашлась подходящая мысль, чему Слава при себе усмехнулся. Она вдруг стала более хрупкой, беззащитной. Более изящной. И сияющий взгляд оказался как раз кстати. Она чувствовала определённую защиту в лице супруга и держалась свободнее. Вдруг показалось, что буквально пару минут назад не было этого её просительного тона, не было внезапной истерики, растерянности во взгляде и одновременной злости в нём же.

Супруг её… слово-то какое подобрала… Так вот, её супруг, интеллигент в хрен его знает, каком поколении. Порода и манеры буквально сквозили изнутри. И эти манеры поперёд него самого входили в дверь. И здесь было всё: наклон головы, полутон слов, сдержанная улыбка и, что тут скрывать, превосходство во взгляде. Высокий и стройный. Подтянутый. В дорогом стильном костюме, подчёркивающем атлетического сложения фигуру. Он осторожно поддерживал Аду под локоток и смотрел, не отводя вожделеющего взгляда. Буквально впился им. Так, что, посматривая со стороны, чувствуешь себя лишним в собственном доме. У мужчины были светлые волосы, модная стрижка, укладка. Привлекли внимание линзы очков, задачей которых, кроме всем известной коррекции зрения, являлось и смягчение взгляда. Взгляда чрезмерно умного человека. Начитанного. Такого, который знает всё и обо всех.

Слава невольно поймал себя на мысли, что ревнует. Так странно… будто то, что могло принадлежать ему, вдруг досталось другому. Кстати, мужчину по-прежнему отнюдь не смущало, что Ада стоит босая, без нижнего белья, в чужой одежде. Он даже не поинтересовался, почему так, не глянул предостерегающе. Не видит соперника? Вполне возможно. Такие, как он, в принципе не представляют, что может найтись достойнейший. Такие смотрят и надменно ухмыляются. По молодости Слава обламывал этих ребят, сейчас желания поубавилось. Появились другие интересы.

Смущало только то, что этот Леонид, несмотря на весь внешний лоск и внутренний стержень, лидером в паре явно не был. Ада вела. По жизни в принципе и в данной ситуации конкретно. Она не позволяла задать лишний вопрос. Взглядом останавливала поток глупостей. Сдержанной улыбкой охлаждала пыл. Но было что-то ещё. Её суета. Незаметная с первого взгляда, она проявлялась в чрезмерной жестикуляции, в неуместном смехе. Сначала Слава подумал, что Ада выгораживает именно его, потом догадался, что дело не в этом.

Проблему решил её муж. Ленивый, безразличный взгляд мазнул по комнате, едва задел самого Славу, а потом будто окаменел, направленный куда-то за его спину. Мужчина разве что не позеленел от злости. Губы плотно сжались и побелели. Взгляд стал пристальным, неживым. Секундный ступор отпустил, а потом гневный румянец бросился к лицу, и шумный выдох будто рассёк пространство.

– Рояль? – ледяная, словно нечеловеческая ухмылка замерла на его губах. – Играете? – резанул неприязнью, а Слава припомнил Аду этой ночью. Тихий голос, переполненный нежностью, и громкий плач после.

Он отстранённо качнул головой и непроизвольно расправил плечи.

– Классическое образование обошло меня стороной, – ответил, глядя мужчине прямо в глаза. – Гитару в дворовой компании освоил, побренчать и сейчас могу, а вот до «высокого» как-то не добрался. Рояль стал дополнением к интерьеру дома. Подарком от предыдущих хозяев, – тут же пояснил он и сделал затяжной вдох.

В то же мгновение к этому типу зародилась откровенная неприязнь, хотя ни единой объективной причины Слава назвать не мог. Но ответом гость, как показалось, остался удовлетворён. Правда, спокойствие его покинуло окончательно. Внутри поселилось напряжение, и скрыть это напряжение мужчина то ли не мог, то ли не хотел. Слава, к примеру, больше склонялся ко второму варианту. И то, как супруг собственническим жестом притянул Аду к себе, было лишь очередным тому подтверждением.

Он стиснул челюсти до желваков на скулах, а потом медленно повернул голову на неё. Указательным пальцем приподнял девичий подбородок, хотя никакой надобности в этом не было – она и без того смотрела в глаза. А потом пришлось уловить бесконечный, как показалось, требовательный взгляд. И напряжение, что таилось внутри, бурной рекой выплеснулось наружу.

– Ада, всё хорошо? – Тихо и угрожающе прозвучал его голос, а она усмехнулась. Легко так, беззаботно. Оттолкнула его руку от своего лица и посмотрела на Славу.

Смотрела на Славу, но чувствовала на себе взгляд мужа. А он и не ждал ответа. Всё уловил в её глазах и на мгновение растерялся. Оттого и дышал бурно, шумно. Оттого не получилось выдавить из себя улыбку. Он тоже посмотрел на Славу и превосходство из взгляда ушло. Звягинцев смотрел так, будто они встретились только что. Узнавал заново. И какое-то понимание скользнуло по его лицу. Рука, которой мужчина удерживал Аду за талию, обмякла и сползла на её бедро, а потом показательно сжала мягкое тело под тонкой тканью.

– Я ваш должник, – проговорил он вроде и вежливо, а голос походил на змеиное шипение. – Прошу прощения за доставленное неудобство. Готов компенсировать и всячески содействовать по мере своих возможностей.

– Да я вроде не жалуюсь, – припомнил Слава род деятельности гостя. – А что касается компенсации, то тем более не нуждаюсь! – решительно прервал он любое желание вернуть разговор в подобное русло. – Был рад помочь.

– Ну, что вы, в наше время не пройти мимо сродни подвигу, не так ли, дорогая?

Звягинцев глянул на Аду, а она, казалось, потеряла к беседе всякий интерес. Стояла с приклеенной улыбкой, а в глазах пустота. Когда эта пустота там поселилась, Слава и не заметил. Интерес мужа, нависшего над ней, Ада сбросила буквально плечом и вскинула подбородок.

– Действительно! – отозвалась, когда неловкая пауза затянулась и присутствующие, казалось, успели забыть о теме разговора.

– Нам пора, – вдруг подсуетился блондин и оглянулся на охранника. А то, что это охранник, теперь Слава был абсолютно уверен.

Оглянулся и будто ждал поддержки, правда, тот остался безучастен.

– Витя, шуба, – подсказала Ада с несдерживаемой ядовитой ухмылкой.

Она отступила от мужа на шаг и взглядом указала охраннику нужное направление. Тот, не особо церемонясь, сгрёб дорогие украшения в мощный кулак, затолкнул их в карман брюк и услужливо преподнёс мех, накинул его Аде на плечи.

– Всего хорошего, – улыбнулась она и пошла первой.

Муж отправился следом, а вот охранник не торопился. Он посмотрел на Славу исподлобья и повёл плечами, пытаясь что-то внушить. Вроде даже глотнул воздуха, чтобы это внушение повторить словами, но Ада обернулась в дверях.

– Витя? – склонила она голову набок, а тот недовольно крякнул.

– Всего хорошего, – вторил охранник её словам и увесистой походкой покинул дом.

Уже через панорамное окно Слава наблюдал, как муж несёт Аду до машины на руках. Конечно, ведь её туфли никуда не годятся! С какой-то странной грустью он смотрел на скрывшийся за воротами автомобиль, со странным теплом припомнил её улыбки, ужимки, намёки и откровенные предложения.

– Так даже лучше, – безразлично пожал плечами, но внушение не удалось: Слава прижался лбом к стеклу и, стиснув зубы, глухо прорычал: спокойная жизнь уже… дала трещину…