Юлия Флёри
Поговори со мной
Рассказывала очень эмоционально, размахивая руками и активно гримасничая, натурально возмущалась, а под конец и вовсе запыхтела.
– И что тебя возмутило больше всего? – Засмеялась я, а она прищурилась.
– Больше всего меня возмущаешь сейчас ты, Марина. Я тут рассказываю, что подозрительный тип увозит твоего сына в неизвестном направлении и неизвестно что собирается с ним делать, а ты смеёшься надо мной!
– Не над тобой, Светуль, – погладила я её по плечу, но Света отмахнулась.
– Нет, я что чужая, что ли? Деньги он мне предлагает?! Да у меня отпуск и я только рада, что проведу его с вами. Уже планировала Андрея на море свозить, сейчас там уже не так жарко, но купаться вполне возможно, – начала она мечтать, – а тут, здрасте, приехали! Вот, и как это называется? Зачем ты меня вообще вызывала?
– Свет, я не знала, что у Марата будет такая реакция. – Попыталась оправдаться я, но, видимо, зря.
– Интересно! А какая у него должна была быть реакция? Сам ребёнка заделал, а потом в кусты? Он, конечно, гад последний, сексуальный маньяк и, – покосилась на мои необдуманно высунутые из-под одеяла запястья, – возможно, садист, но от своего ребёнка кто отказывается?
– Но мы этого не планировали.
– Ага, понятно. Мы планировали бесплатное удовольствие получать!
– Не такое уж и бесплатное.
В палату заглянула моя соседка, взяла что-то из вещей, к ней тоже муж приехал, но она с ним на улице разговаривала, и тут же убежала, а мне вдруг стыдно стадо, что она могла услышать.
– Ты про квартиру что ли?
– Хотя бы. Сама бы я ещё несколько лет выплачивала кредит.
– Не волнуйся, – «успокоила» Света, – эти несколько лет ты отработаешь в его постели.
– Не знаю…
Я отвернулась к окну, задумалась над его сегодняшними словами, закусила губу, не зная, что сказать вечером. Уверена, он спросит.
– Марина, я чего-то не знаю?
Переходя на передний план, Света преградила доступ моему взгляду на улицу.
– Марат сегодня предложение мне сделал.
Она как стояла, так и замерла с открытым ртом. Потом медленно, не дыша, опустилась рядом со мной на кровать, осмотрела сверху вниз и выдохнула.
– Ты с ума сошла? Сама ведь знаешь, что он бесится из-за того, что ты ему тогда отказала. Наиграется и бросит, так ещё и детей отберёт. Ты головой подумала?
– Тише. – Толкнула её в плечо. – Не кричи. Он здесь всех купил. Акушерка ко мне раз пятнадцать за два часа прибежала, спросила как я и что я.
– Но теперь ты от него беременна, он ведь тебя точно не отпустит.
– Свет, что за паника? Я не собираюсь никуда бежать. Я… – Покачала головой, поджав губы. – Я просто не знаю, как мне себя вести с ним, что говорить и что делать. И вопрос не в том, чтобы подстраиваться под него, а как раз в том, о чём ты и говорила. Надолго ли его хватит?
– Мама!
Андрей вбежал в комнату и повис на моей шее.
– Тише, тише, маму задушишь!
Марат мне широко улыбнулся, так широко, что мороз по коже. Как при первой встрече, когда между нами не было этого непонимания. Видимо, предложив переступить через прошлое и начать сначала, он сделал это буквально. Поставил на подоконник четыре огромных пакета и я подумала, что он всё же скупил в магазине всё, что видит.
– Марат, знаете, а я решила принять ваше предложение. – Заявила Света высоко задрав подбородок, Марат этот жест проигнорировал.
– Какое именно?
– Нет, нет, не то, в котором вы просили не вмешиваться. Я согласна жить в вашем доме и присматривать за Андреем.
– Отлично. – Пожал он плечами, словно перспектива жить с язвой-подружкой в одной квартире его не пугала.
– Только не подумайте, что мне нужны ваши деньги. Я делаю это исключительно ради Марины.
– Всем бы таких подруг, честное слово. – Съязвил он, а Света надулась.
Марат прислонился к подоконнику, с улыбкой посмотрел на меня, более строго на Свету и Андрея. Губами пожевал, а потом в ладоши хлопнул, так, словно гениальная идея появилась.
– Так, Андрея, я там видел буфет внизу ещё работает. Сходи купи мороженного всем. Свет. – Кивнул он Свете, указывая взглядом на Андрея.
– Марат, тебе какое?
– Миндальное, если есть.
– Пошли. – Кисло улыбнулась Андрею Света, прекрасно понимающая, что их обоих просто хотят спихнуть по-хитрому, я же, немного привстала, садясь более уверенно, прижалась к стене.
Марат плотнее закрыл дверь и присел рядом на кровать, коснулся щеки.
– Румянец появился… красавица. Это Света хорошо на тебя влияет?
– Нет, вы все. Спасибо, что Андрея привёз.
– Да ладно.
– А что это за решение у тебя созрело? Андрея к себе взять?
Марат ничуть не смутился, даже наоборот, удивился моему вопросу.
– Ну-у… в том, что ты здесь, в большинстве своём, моя вина, да и… я очень надеюсь, что ты примешь моё предложение и… зачем оттягивать неизбежное. Не так ли? – Оживился на вопросе, хотя до этого слова давались не очень легко. Он во мне сомневался. Да и правильно, я и сама в себе сомневалась. Только когда он рядом, уверена в принятом решении.
– Марат, – я сама взяла его за руки, точнее, легко кончиков пальцев коснулась, приподнимая, а он отреагировал мгновенно, обхватил мою ладонь и крепко сжал. Я выдавила из себя улыбку. – Я тоже хочу попробовать начать сначала. Ты… ты хороший, я уверена, и всё правильно, и… Я очень хочу, чтобы у нас была семья. Крепкая и дружная. Честно, не знаю, что стоит за твоими решениями, но… но ты мне нравишься, я хочу, чтобы у нас всё получилось.
– Я люблю тебя. – Серьёзно заявил Марат в ответ на мою путанную речь. – Вот и всё, что стоит за этими решениями. И ты меня полюбишь, я уверен.
Немного напугал своим тоном, но я постаралась не подать виду. Через десять секунд на пальце было заранее подготовленное кольцо, как в лучших традициях американского кино. А потом вернулись Света с Андреем и поговорить нам не удалось.
Глава 14
Шли дни, а Марат ничуть не менялся. Терпел все мои капризы и нервные расстройства, утешал, когда результаты лечения не удовлетворяли, поддерживал, когда мне это требовалось. Приезжал почти каждый день, заваливая холодильник продуктами. Так много всего, что и аппетит пропадает от изобилия. Помню, когда была Андреем беременна и кроме упрёков матери ничего не слышала, мечтала о таком, чтобы за мной ухаживали, чтобы заботились. Потом это забылось, настали трудовые будни матери-одиночки. Мне казалось, что такого в моей жизни никогда не случится. И вот, человек, от которого я ожидала нежности меньше всего, носится со мной, как с писанной торбой, пылинки сдувает.
Прошло три недели, прежде, чем моё состояние приблизилось к норме, когда я смогла спать спокойно, только головная боль пришла откуда не звали. С утра понедельника, как только стали известны результаты последних анализов и УЗ-исследование показало приближение к норме, врач сообщил, что меня выписывают. И одно дело когда Марат навещает, другое же, когда он будет рядом. Понятно, что работает, что часто допоздна задерживается, но ночует он дома, а здесь… За всё время, пока я лежала в больнице, он ни разу не намекнул на супружеские обязанности и всё такое. Понятно, я беременна, у меня проблемы, но сейчас-то их нет. Он целовал, нежно, ненавязчиво, когда приходил и когда уходил, а теперь… я даже не знаю, в одной ли постели мы будем спать?
– Марина, я не пойму, вас это известие радует или огорчает? – Уточнил Евгений Васильевич с ироничной улыбкой.
– Ещё не знаю.
– Надеюсь, к вечеру, когда Марат Игнатьевич приедет, вы определитесь со своим мнением. А пока мои рекомендации: не нервничать, не прыгать, не бегать. Соблюдать диету, режим труда и отдыха. Принимать все необходимые препараты, которые указаны в выписном листе, обязательно стать на учёт. Вы должны понимать, что лечение – не панацея, нужно себя беречь, чтобы не доводить дело до больницы. Ваше состояние удовлетворительное, но никаких гарантий я дать не могу. Отслойка – это отслойка. Гормональный фон у вас неопределённо скачет, может возникнуть и повторная проблема. Так что, мы надеемся на лучшее, но готовимся к худшему. Правильно?
– Да, Евгений Васильевич.
– Ну? Что смотришь, ни жива, ни мертва? – Улыбнулся он. – Запугал, да?
– Немного. – Честно призналась я. – Спасибо вам за всё.
– Не болейте. До свидания.
– До свидания.
Заветной минуты, когда Марат заберёт меня, я ждала с некоторой паникой, с некоторым нетерпением. И к моменту его приезда окончательно запуталась в ощущениях. Только Марат всё правильно понял.
– Волнуешься? – Спросил, прижимая к себе.
– Если честно, то немного.
– Я волнуюсь больше, только никому об этом не говори. – Рассмеялся он.
За рулём был неизменный Дима, он поздравил меня с выздоровлением, хотя, я не была уверена, что знает, чем я, собственно говоря, болела. Осторожно, практически крадучись, отвёз нас в квартиру Марата, помог с вещами. А дальше, дальше я потерялась. Андрей был ещё в школе, Света бегала по магазинам, а Марат, судя по всему, никуда не спешил. Предложил специальный чай для беременных, поухаживал, щекотливых тем не касался. Я сама приступила к неминуемому разговору.
– Марат, – начала осторожно, – между нами что-то изменилось?
Он как ото сна очнулся и на меня посмотрел немного растерянным взглядом.
– Имеешь в виду что-то конкретное?
– Да. Наши отношения.
– Если ты снова хочешь поговорить о контракте… – Раздражённо начал он, видимо, не раз поднимал эту тему в диалоге с самим собой.
– Я не о том.
– Не о том? О чём тогда?
Я отставила чашку с горячим напитком в сторону, Марат сделал то же самое, внимательно смотрел, а мне под этим взглядом становилось жарко.
– Наверно, ты хочешь спросить, хочу ли я тебя так же как раньше или нет?
Что тут скажешь, покраснела мгновенно, проклиная себя за то, что начала этот разговор, но… да! Я об этом думала. Об этом и не только, и мне, как и любой женщине, хотелось внимания. Его внимания. Демонстрации его сексуального влечения. К сожалению, работая в гимназии, много раз сталкивалась с такими случаями, когда мужчины отворачивались от жён, получив желанного наследника. Марат тоже вёл себя отстранённо и холодно, не переступал черту дозволенного, которую сам же для себя и начертил. А я просто хотела секса. Чёрт! Как озабоченная какая-то, честное слово. Но до того дошло, что даже во сне я приближалась к оргазму, только никак не могла получить желаемого.
Пока краснела и бледнела, Марат обошёл стол, стал за моей спиной, склонился и коснулся губами шеи.
– Я хочу тебя даже больше, чем раньше. – Прошептал, с болью в голосе, с надрывом. Провёл влажную дорожку языком по изгибу шеи, до самой ключицы.
Стоит ли говорить, что от этой незатейливой ласки меня подбрасывало от желания?
– Раньше ты была моей любовницей. – Продолжил ещё тише, так, что я уже не понимала, слышу ли его голос, или просто читаю мысли и только дыхание, лёгкой прохладой ложащееся на ту влажную дорожку, заставляло меня держаться. – Теперь ты моя женщина, моя любимая… моя будущая жена. И я хочу тебя…
Я плыла от его слов, тонула в них, чувствовала незнакомую прежде эйфорию, когда дыхания не хватало, а он всего лишь, едва ощутимо, водил кончиками пальцев по моим бокам, вверх и вниз, дразня, заманивая. Откинула голову назад, полностью полагаясь на его силу, не хотела отвечать, хотела только получать его ласку, его нежность, впитывала её в себя как губка. А когда он накрыл мои губы своими, почувствовала резкий, болезненный выброс влаги. Как доказательство моего желания, простонала в голос, а он продолжал целовать, не настойчиво, только губами, когда мне уже хотелось большего. Одной рукой ласкал шею, выставленную именно для его пальцев, другой, обвив меня сбоку, пробирался под юбку, а я не стеснялась своих ощущений, мне нравилось то, что он делает, поэтому совершенно бесстыдно разводила ноги в стороны, немного приподнимая таз, пропуская его глубже. И Марат рычал, понимая, чего я хочу и что сейчас ему позволяю. Пальцы скользнули под трусики, сдвинув их в сторону, секунда на размышления и вот, он уже ворвался в мой рот языком, настойчиво, грубо, удерживая той рукой, которая до этого ласкала шею, за подбородок. Надежно, только я не вырывалась, мне даже эта его грубость нравилась, словно специально для меня припрятанная, я хотела, чтобы он только со мной был таким. Пальцами он аккуратно раздвигал все складочки, разминая, массируя, а я чувствовала, как там всё набухает от его действий, двигалась навстречу, требуя большего. Только этого большего он мне не давал, настойчиво избегая возбуждённого органа, и внутрь не продвигался, лишь обещая.
– Народ, кто дома?! – Донеслось из прихожей и Марат словно окаменел, нависая надо мной.
– Я когда-нибудь придушу твою подружку. – Прорычал мне на ухо, руку из трусиков вытащил, юбку сам расправил.
Я расстроено вздохнула, толкая его локтем в живот, Марат же, продолжая начатую мной игру, резко к шее прислонился, то ли кусая, то ли целуя кожу. Как клюнул, и тут же отстранился, упираясь в стол руками по обеим сторонам от меня.
– Вот вы где спрятались, голубки. – Пропела она, уже явно понимая, чему помешала, но едва ли чувствовала угрызения совести. Нагло уселась на стул, который до этого был отодвинут для Марата, отхлебнула чай из его чашки (ЕГО чашки, даже я её никогда не касалась).
– Мне пора. – С нескрываемым раздражением проговорил он, прислонился к моей спине свои стоящим членом, намекая на то, чего я лишилась, чуть толкнулся вперёд. – Удачно посплетничать.
– И тебе не скучать, Марат Игнатьевич. – Не удержалась от укола Света и даже помахала ему ручкой на прощание.
А когда услышала, как хлопнула входная дверь, плотоядно улыбнулась, губы трубочкой свернула.
– Ну, а теперь рассказывай, что я пропустила.
– К моему глубочайшему сожалению, ничего.
– Ой, да ладно, я сегодня уезжаю, кувыркайтесь теперь, хоть второй этаж проломите. Только помните, что здесь дети.
– Света, ты язва! – Хлопнула я ладонью по столу и засмеялась.
– Нет, просто соскучилась по своему Анатолию. – С намёком повысила она тональность голоса. – Так что поеду догуливать отпуск. Кстати, насчёт «пост сдал – пост принял». Предупреждаю сразу: домработница здесь мегера ещё та, заочно тебя ненавидит, так что ты даже не удивляйся.
– А у Марата есть домработница? – Ступила я, что Света и показала мне жестом.
– А ты думала он сам здесь всё вылизывает? Как же!
– Чем я заслужила, если не секрет её «пламенную любовь»?
– А ничем. Вот представь: убирает она, убирает, пыль протрёт, посуду помоет, одежду в чистку отнесёт. А появляемся мы: я и Андрей. Я тыкаю её носом в пыль под кроватью, такое чувство, что в гостевые комнаты она и не заглядывала никогда, там даже паук завёлся. Я его Тимошкой называла, пока не нашла веник. А Андрей, как ребёнок, и вовсе внешний раздражитель. Мусорит много, убирает мало. Да что я рассказываю, будто ты сына своего не знаешь?! – Всплеснула руками подруга и подтянула к себе мою чашку с чаем.
– Андрей очень аккуратный ребёнок. – Возразила я, а Света поддакнула.
– Да, но он, всё же, ребёнок, а не ангел, и по воздуху не летает. Вот ей и прибавилось работёнки. Марат ей, кстати, нехило отстёгивает, ты в своей гимназии меньше зарабатывала.
– Допустим, но чтобы ненавидеть…
– Ой, я тебя умоляю… понаехали, сирые и убогие, короче, туго тебе с ней придётся. Но! Предупреждён, значит, вооружён! Так что держись. Димка, водитель ваш, сейчас Андрея из школы привезёт. Марат домой раньше одиннадцати носа не кажет, отдыхай.
– А ты?
– А я, – отмахнулась Света, – у меня поезд через три часа. Чемоданы собраны, подарки куплены, деньги потрачены. Не буду вам мешать.
Она тут же ручкой махнула что-то невообразимое, со стула соскочила, а потом в дверях остановилась.
– Давай, что ли, вещи помогу разобрать, а то у меня такое чувство было, когда я в коридоре оказалась, что ты не из больницы, а из Турции приехала. Столько чемоданов.
– Да уж, Марат, конечно, перестарался. – Улыбнулась я. – Пошли разбирать.
Вместе мы потеснили Марата в его гардеробной, развешивая купленные им же пижамы на любой вкус и цвет, халатики и маечки. В гардеробе преобладали трикотажные платья, которые ни на что мне не давили, но всё со вкусом и очень красивое. Даже брючки под будущий животик купил, позаботился.
– Марина, а что ты оденешь сегодня ночью? – Взбрело Свете в голову, и сразу же очутилось на языке.
– В смысле, что одену? Выбор, как видишь, есть.
– Да, но здесь нет ничего сексуального, или Марат любит пай-девочек? – Она покрутила перед своей выдающейся грудью розовую маечку с веером леденцов на палочке. Моё приобретение, стоит признать, только прежде мне было не от кого её скрывать, что хотела, то и носила. Теперь же, придётся всё пересмотреть.
Майку из её цепких рук я вырвала, смяла и бросила в дальний угол, не задумываясь о том, что туда может забраться вездесущая и ужасная домработница. Живот у меня уже прилично выпирал и, действительно, ничего из старого гардероба одеть я не могла, поэтому растерялась.
– Да брось ты париться, голышом будет надёжно и практично!
Я показала Свете язык, она же, швырнула в меня очередной вещью. Потом Света уехала. Потом Андрей пришёл из школы. Мы вдвоём соскучились и весь вечер разговаривали. Не важно о чём. Да, наверно, и ни о чём конкретном. Просто о том, что каждый пропустил из жизни другого. Странно, но я разговариваю с сыном как с равным мне по опыту, по возрасту, по восприятию мира. Чувствую, через десять лет, так же свободно будем обсуждать его и мою личную жизнь. Спать Андрей согласился уже ближе к одиннадцати, тем более завтра у него только третий урок, а вот Марата всё не было. Не появился он и к двенадцати. Я не помню как уснула, помню только как меня бережно переложили на постель в спальне, глаз раскрыть не было желания, матрац рядом прогнулся, а когда утром я проснулась, снова была одна. Обалдеть! Жизнь удалась!
На следующий вечер повторилось то же самое, даже в воскресенье я была одна. Мы с Андреем посетили аквапарк, где я разумно отсиживалась в стороне, забежали в кафе-мороженое, прошлись по магазинам. Для меня, честно признаться, приличная нагрузка после нескольких недель практически постельного режима, но я справлюсь. На самом деле, готова была делать что угодно, только бы не возвращаться в квартиру, где всегда одна. Гуляя по городу, заметила Марата, сидящего в ресторане. Даже удивительно, что я смогла его разглядеть: за дальним столиком, в компании двоих мужчин и трёх женщин. Что-то смутно походящее на деловой ужин, блондинка справа очень настойчиво прижималась к нему, улыбалась, судя по кривляниям, пыталась заигрывать. Через десять минут решила сообщить сыну, что сегодня мы будем ночевать в нашей квартире, потому что до неё добираться ближе. Андрей не спорит, но видит, что моё настроение не улучшается. Спать легли быстро, а я даже под душ не захотела идти, на меня напала апатия беременной. А ещё я его ненавижу. Опять.
Проснулась от настойчивого стука в дверь, специально звонок отключила, чтобы Андрей не проснулся, а если размышлять здраво, то ночью его и из пушки не разбудить, поэтому совершенно спокойно, в полной темноте пробралась к коридору. Не глядя в глазок, открыла дверь. Марат в ярости. Марат в бешенстве. Смотрит на меня и постепенно успокаивается, он всё понял, глаза закрыл на секунду, чтобы дух перевести, а потом устало улыбнулся и зашёл в квартиру. Снял обувь, аккуратно поставив ботинки на обувную полку, пальто повесил на вешалку и закрыл шкаф. Я молча наблюдала. Прошёл в мою спальню, разделся, лёг на правую половину кровати, прекрасно понимая по разостланному краю покрывала, что там спала я, а после невозмутимо похлопал по месту рядом с собой и улыбнулся. Действительно, зачем слова, если всё можно сказать жестами. Я обижена, но три часа ночи берут своё и выяснение отношений мы оставляем на завтра, если я, конечно, словлю его с утра. Демонстративно отвернулась к противоположной стене, но Марат не был бы собой, если бы отступил просто так. Он приткнулся ко мне сзади, губами потянул за волосы, рукой прижал к себе ещё плотнее, так, что я ощутила его каменный стояк и вздрогнула.
– Надеюсь, ты понимаешь, что сама меня спровоцировала? – Спрашивает тихо, но я вздрагиваю снова и снова, теперь от возбуждения, хотя и знаю, что ничего не будет.
– А сейчас давай спать.
Я недовольно поёрзала, отодвигая его бёдра дальше, но Марат намерено сильно прижимался ими ко мне в ответ.
– Просто ты должна понимать, почему я стараюсь избегать общения с тобой хотя бы некоторое время, но если женщина просит…
Продолжение его слов, хотя, вполне возможно, его и не было, потерялось в тягучем поцелуе. А после он тихо уткнулся носом в мою шею, путаясь лицом в волосах и мирно засопел, просто отключился, а я мучилась. Я его тоже хотела.
Утром ЕСТЕСТВЕННО Марата рядом не обнаружила. Выругалась мысленно и частично вслух, но уже через минуту поняла, что он затерялся на просторах моей малометражной кухни. Точнее, кухня у меня нормальная, но когда в ней стоит Марат, она кажется просто крохотной.
– Неужели тебе не нужно на работу? – Теряя по ходу радость от его присутствия, хотя знаю, что рада, пробубнила я. Мне его не хватало.
– Надо. Но для тебя я готов сделать некоторое послабление в трудовом графике.
– Ух ты! Неужели я стою таких жертв? – Притворно удивилась, осознанно его провоцируя. Взяла с тарелки только что сжаренный комом блин, хотя он уже далеко не первый, свернув его трубочкой макнула в налитое в пиалу сгущённое молоко, откусила и закатила глаза. Наверно для того, чтобы они не вылезли из орбит. Ужас!
– Марина, прекрати, я уже начинаю бояться за твоё здоровье. – Посмеялся Марат, видимо он уже свои блины попробовал. – Согласен, у тебя получается это значительно лучше, но… – Посмотрел на меня, криво улыбнулся и первым отвёл взгляд. – Нам нужно поговорить.
– Правда? Так думаешь? – Не знаю, почему, но сейчас напоминаю себе стерву, правда, сделать ничего не могу. Руки на груди скрестила. Обиженную строю!
– Я разговаривал с твоим врачом и он не рекомендовал…
Слова в горле застряли, когда я дёрнула за поясок халата. Сбросила сам халат на пол и переступила через него с глупым выражением «Упс!» на лице. Прикусила губу, ожидая его шага, провоцировала.
– Марина, что ты делаешь? – Старался он сдержать себя, но я-то вижу, что взгляд направлен отнюдь не на мои очи, а на вздыбленные от внезапной резкой прохлады соски.
Вместо ответа, сдвинула бретельки купленной вчера мега сексуальной ночной сорочки на края плеч. Слегка повела ими и сорочка у моих ног, соскользнула, на секунду придержавшись на бёдрах.
– Прекрати. – Уже взволнованно дышит, а я знаю, какое влияние имею. Не раз наблюдала, как он возбуждается, глядя на моё тело. Кажется, кто-то говорил, что сейчас хочет меня ещё сильнее?
– А ты останови меня. – Бросаю с вызовом, но у Марата железная выдержка. Он хищно улыбается, старается принять расслабленную позу, только вот… гхм-гхм… что-то такое твёрдое и упругое подпирает ремень брюк.
– А я не хочу. – Я выгнула бровь, демонстрируя удивление, он улыбнулся. – Не хочу тебя останавливать.
– И?
Спрятав ладони в карманах брюк, он сжал их в кулаки, подошёл ко мне вплотную. Стал практически на одном уровне, плечом к плечу, чуть наклонился к моему уху.
– Оргазм.
– Секс. – Задирала я подбородок.
– Один оргазм и это не торги.
– Я не торгуюсь, я диктую единственное неоспоримое условие. – Не смотрю на него, но улыбаюсь, мне нравится этот разговор и эта игра. Определённо.
– Соглашаешься на мои условия и секса ты больше не захочешь.
– Так уверен в себе? – Не выдержала и всё-таки повернулась к нему лицом. Ой, зря. Я на всё согласна.
Мне уже не нужен ответ и он это понимает, достаёт одну руку из кармана и несколько небрежно, словно нехотя, проводит костяшками пальцев по моему плечу. А мне хочется простонать даже от этого невинного движения. Только оно не невинное, оно порочное, такое же, как и его взгляд сейчас. Помню, знаю этот взгляд. Семь лет назад, когда я устояла. Только теперь мне это не нужно и я иду за ним.
Как заворожённая смотрю на резкие, точные движения. Расслабить узел галстука, стянуть его, расстегнуть пару пуговиц сверху, ослабить ремень брюк. Приглашающим жестом предлагает мне присесть на край кровати. Я повинуюсь, потому что ничего другого сейчас и не хочу. Как только присела, Марат мягко толкнул меня дальше и я упала. Перед глазами всё плывёт от наслаждения. Но умом, который никак не желает отключаться, понимаю, что это даже не прикосновение, это только его дыхание на моей коже. Не замечаю, как он сбрасывает рубашку и наши тела соприкасаются, а между ними проходят единичные электрические разряды. Не в буквальном смысле, нет, это в моей голове, словно магия, которой наши отношения были лишены прежде. Но я до сих пор и не уловила, что служит для него катализатором. Просто наслаждаюсь, ловлю его, вбиваю в память. Его движения нежные, местами настойчивые, твёрдые пальцы задевают соски, поглаживают грудь, я прогибаюсь, подставляясь под руки. Но это неосознанно, это моё тело хочет так. Я знаю, что он стоит на коленях между моих ног, и это срывает крышу, неужели покорился? Или он хочет покорить меня? Всё ещё не понял, что давно его?
Тёплые губы покрывают поцелуями грудь, живот, внутреннюю поверхность бедра. Мне пагубно стыдно и бесстыдно-желаемо одновременно. Я плавлюсь, я таю, я растворяюсь в его ласке.
– Я могу быть нежным, если меня хорошо попросить. – Шепчет мне, но я его не слышу, просто знаю, что он сказал это. Подставляюсь под поцелуи, а потом вспоминаю, что у меня есть руки, есть ноги, что я ещё существую и попробовала прижать его к себе. Властно, так, как никогда прежде не решалась. Марат мягко смеётся в ответ на мою дерзость, и его смех растекается по венам волной дрожи и нетерпения, я приподнимаю бёдра, предлагая продолжить начатое, и он понимает, знает, о чём я прошу. И то, что я именно прошу, как он и хотел. Снимает трусики, проводит большим пальцем вдоль складок, углубляясь книзу, он тоже дрожит, только не хочет показать этого. Вводит палец внутрь, а я вся сжимаюсь, большего не нужно, я на грани. Он повторяет свои движения, теперь начиная чуть выше, едва задевая клитор и я вздрагиваю от случайного прикосновения, тянусь к нему, только не успеваю уловить, разочарованный стон, как награда для него.
– Скажи, что я был прав.
– Я всё равно получу своё. – Твержу упрямо, хотя да, он прав, мне не нужно большего, только лишь знать, что это он, что он рядом, и что он весь мой, для меня.
В наказание он проводит по клитору ногтем, раздражая, разрезая моё желание, выпуская его наружу и я, не стесняясь, приподнимаюсь, пытаясь найти его руку. Натыкаюсь на пальцы, трусь о них, пытаясь настроиться, но он не позволяет.
– Ты прав. – Шепчу виновато.
В ту же секунду получаю награду: мягкое, нежное прикосновение, даже не сразу поняла что это, просто простонала, двигаясь желаемому навстречу. Движение повторилось, но теперь более настойчиво, я свела колени, пытаясь унять дрожь в ногах, Марат жёстко раздвинул их ещё шире.
– Я хочу видеть это. – Словно приказ.
И я повинуюсь, разводя ноги шире, соглашаясь во всём. В меня проникают два пальца, поглаживая изнутри. Вскоре поглаживания превращаются в ритмичные движения, которые совпадают с сокращениями моих мышц, голова мечется по простыням, я задыхаюсь, не получая желанной разрядки, а Марат все силы из меня выжимает. Стоны смешиваются с тихим хрипами, заменяющими дыхание. Ритм ускоряется, на клиторе смыкаются тёплые губы, я теряюсь в ощущениях, но точно знаю, что они мне нравятся, не могу себя контролировать и двигаю бёдрами активнее. Марату это не нравится, и тогда он подвёл руку под моей поясницей, прижимая к себе, не давая дёрнуться, отодвинуться, не позволяя мышцам расслабиться. Перед глазами расплываются синие звёзды, губы трясутся, и я чувствую укус, несильный, но достаточный для моего вскрика и финального рывка. Ещё несколько секунд он удерживает меня в таком же положении, продляя ощущения, а я остановиться не могу, чувствую, как мышцы сокращаются. Когда открыла глаза, Марат внимательно смотрел на меня, лежал сбоку, опираясь на один локоть, чуть нависал, а я обняла его за шею, прижимаясь ещё ближе. Больше он меня не пугает, я хочу клетку из его чувств, ревность, любовь, желание защитить. И ключ от этой клетки доверяю ему. Мне он больше не нужен.
– Ты очень чувствительная. Тебя нельзя баловать.
– Будешь держать в строгости? – Понятливо киваю.
– Какое-то время. – Серьёзно согласился он, а я улыбаюсь, знаю, как его соблазнить.
– Мне пора.
Воспользовавшись моим замешательством, встал, я вздрогнула и подскочила вслед за Маратом, смотрю в глаза.
– Правда, на работу нужно.
– А если я попрошу, чтобы ты остался?
– Я всё равно уйду.
Кажется, это мы уже проходили…
– А ты знаешь, почему я пришла вчера сюда? – Злюсь за свою слабость, мне не хватает защиты от его взгляда и я бегу на кухню. Возвращаюсь оттуда уже с халатом. Нервными движениями завязываю пояс.
Он смотрит. Он ждёт продолжения.
– Потому что я видела тебя в ресторане. И мне не понравилось то, что там было.
– Что-то конкретное? – Довольно грубо спрашивает он, словно я не в своё дело лезу, но меня понесло.
– Женщина, которая сидела справа от тебя.
– Вот как? – Не могу понять, что он имеет в виду, что чувствует. – Хочешь предъявить на меня права? – Смотрит вызывающе. Поза напряжённая, стоит полубоком, словно в боксе, отражая нападение.
– Можешь считать, что я уже это сделала. И если сегодня ты явишься позже шести, я за себя не отвечаю.
– И что же ты сделаешь? – Нагло улыбается, ему нравится эта игра… а мне уже нет.
Голова закружилась, но я устояла и взгляд его выдержала.
– Я просто перестану верить в тебя.
Мне показалось или он вздохнул с облегчением? Подошёл ко мне, легко касаясь лица, кончиками пальцев придерживая подбородок.
– Марина, я тебя хочу, понимаешь? Думал, отпустит, пройдёт, забудется, но ты, извини за сравнение, – он усмехнулся, – как рассол после перепоя: тебя всегда мало. И я сейчас иду на работу не потому, что мне там что-то нужно, а потому, что не могу тебя отпустить. А это сделать необходимо. И ещё. Я рад, что ты не стала мне угрожать, ты сильная, я знаю. То, что сказала, дороже всех признаний на свете. И я твой. Уже очень давно. Веришь?
– Я не хочу, чтобы она приближалась к тебе.
– Кто ещё?
– И кто-либо ещё. – Выдала обиженно, а он рассмеялся.
– С такими темпами ты начнёшь ревновать меня к мужчинам. – Чмокнул в губы. – Надеюсь, ты одумаешься и сегодня я увижу тебя дома. – Улыбается мне.
– Значит, я буду дома.
