Юлия Флёри
Поговори со мной
– Наверно, тот самый.
– Заходи.
Мальчик отступился, а Марат прошёл в прихожую. Осмотрелся и вдруг подумал, что он влез в чужую налаженную жизнь вот так, без спроса. Влез туда, где его не ждали. У неё есть сын. ВЗРОСЛЫЙ сын. Может, и мужчина был, возлюбленный, ещё кто, а тут он… Не по себе стало. В маленькой светлой квартире тепло и уютно, несмотря на осеннюю сырость за окном. Пока разглядывал, не замечал испытывающего взгляда детских глаз.
– Обувь снимай, мама вчера полы мыла. – Буркнул мальчишка и Марат опомнился. Кивнул, тут же на тумбу присел и разулся.
Прошёл в гостиную, чувствовал себя ещё более неловко, чем прежде. Снова оглянулся.
– А ты что, дома один?
– Один.
– Не понял. А почему мне дверь открыл? Мама не учила, что незнакомым дядям открывать нельзя?
– Учила. Только я узнал тебя.
– Как, интересно? – Хмыкнул Марат и вскинул брови, стараясь завести парнишку в тупик, улыбнулся, когда тот замялся.
– Я видел тебя. – Сказал тот чуть погодя.
– Меня? Где?
– Возле нашего подъезда. Обычно ты долго стоял, войти не решался, с цветами ещё…
Марат судорожно вдохнул.
– Ты на той же машине приезжал, на которой маму обычно увозили.
– Наблюдательный мальчик.
– Меня Андрей зовут.
– Хорошо. Андрей.
Нервно оглядевшись по сторонам, Марат решительно сел на диван, подтянул штанины на коленях, локтями в них упёрся. Ладони сложил лодочкой и приставил к губам, глянул на Андрея иначе, не как на неразумного ребёнка.
– Допустим, всё это так. И всё же. Почему ты один? Где Марина?
– Мама заболела.
Марат изменился в лице, ироническая улыбка исчезла.
– Где она?
– Вчера на скорой увезли, я не знаю куда именно. Она телефон забыла. Ты можешь узнать?
Марат промолчал. Он даже не думал, он просто впал в ступор. А Андрей смотрел на него полными надежды глазами и именно сейчас он был ребёнком, маленьким маминым сыном.
– Конечно. – Ответил сдавленным голосом, прокашлялся. – Только я не понял, ты один здесь? Давно?
– Маму вчера увезли.
Марат вдохнул воздух полной грудью, расправляясь в плечах, приобретая вид уверенного, сильного человека. Минута слабости прошла.
– Я тёте Свете позвонил, она приехать обещала.
– Какая ещё тётя?
– Мамина подруга. Она в другом городе живёт, приедет вечером.
– Хорошо. Сейчас.
Марат набрал на своём телефоне номер, нахмурился.
– Лев Григорьевич, добрый день. – Произнёс несколько задумчиво, но сразу же его голос приобрёл привычную твёрдость. – Помощь твоя нужна. Вчера вечером на скорой забрали женщину. Соловьёва Марина Максимовна. Проспект Мира 26, квартира девятнадцать. Нет, точного времени нет. Что? Сколько ждать? Хорошо, как освободишься, я жду твоего звонка. – Посмотрел на Андрея, а тот уже на месте сидеть не может, губу кусает, руки гнёт. – Сейчас всё узнаем. – Кивнул решительно и успокаивающе улыбнулся.
Посидев минуту в тишине, Марат вспомнил, какой вопрос его волновал и внимательно на Андрея посмотрел, прикидывая, что к чему.
– Так значит, тебе десять лет, говоришь?
– Через пять месяцев будет одиннадцать.
– А ты с мамой давно тут живёшь?
– Нет, только год. До этого мы квартиру в другом доме снимали. А сейчас мама нашу построила.
– Допустим, а ты всегда в этом городе жил?
– Нет, мы от бабушки сюда переехали. Жили там, где сейчас тётя Света. Только я там больше не был никогда. А почему ты спрашиваешь?
– Не знаю…
Марат, и правда, не знал, к чему эти вопросы. Просто не верил до конца и всё. Сто вариантов в голове прокрутил, вплоть до того, что это приёмный ребёнок или, и вовсе, младший брат, но никакой ясности ответы Андрея не давали. Говорили лишь о том, что о Марине он не знал ровным счётом ничего. Разумеется, кроме того, что хотел узнать.
– Мы с твоей мамой давно знакомы были. Вы тогда ещё жили у бабушки, как я понимаю. Только о тебе я ничего не знал.
– Я о тебе тоже. – Вроде как успокоил его Андрей и Марат ухмыльнулся.
Смотрел на него, смотрел, примечал схожие с Мариной черты… Сколько ей было тогда?.. Сейчас двадцать шесть, значит, когда родила, пятнадцать или шестнадцать… Вот тебе и девочка-красавица, божий одуванчик. Не дав мыслям пойти и дальше, в руках завибрировал телефон. Андрей заёрзал на месте, а потом и вовсе встал.
– Слушаю.
Около минуты Марат просто молчал, потом сильно сжал челюсти и медленно выдохнул, вместе с воздухом выпуская из себя всё то, что сейчас сказать хотел.
– Я понял тебя. – Прохрипел, устало провёл руками по глазам.
Андрею улыбнулся, только улыбка эта быстро с лица сползла. Встал, потрепал мальчика по волосам.
– Давай так решим: ты остаёшься и ждёшь тётю Свету, да?
– А ты?
– А я съезжу к маме.
– Я тоже к маме хочу.
Топнул он ногой и стал на шаг ближе к порогу.
– Не сейчас. – Рыкнул Марат, забывая кто перед ним и даже не подумал смягчиться после.
Вышел из квартиры не оглядываясь, громко хлопнул дверью. Сбежал по лестнице, мысленно вспоминая все ругательства, которые только знал. Сел в машину, губы поджал.
– Дима, давай во вторую городскую больницу.
– Что-то случилось?
Марат так посмотрел, что все вопросы отпали сами собой.
– Понял. – Быстро кивнул тот и сорвался с места.
Ехали быстро. Но долго. Казалось, бесконечно долго, практически вечность. Маточное кровотечение. Именно с таким диагнозом увезли Марину в тот вечер. Только Лев Григорьевич не был бы самим собой, если бы не вытащил всю информацию. При поступлении в больницу диагноз был несколько откорректирован: беременность одиннадцать недель, угроза прерывания, маточное кровотечение.
Она ничего не сказала, когда пришла к нему после того разговора, когда он предупредил, что презервативов больше не будет. Она ни словом не обмолвилась, когда он кончал в неё. Не сказала… Но Марат был уверен, что Марина прежде всего позаботиться о себе. Это естественно. Это нормально. А теперь она беременна от него. Зачем? Случайность? Очередная случайность. Смотрел в окно, а за ним, словно блики, мелькали здания, витрины магазинов, деревья в парке… Она сделала это специально!
***
– Марат, ты знаешь, что делаешь мне больно?.. – Спросила она несколько недель назад.
Отвернулась к нему спиной, длинные светлые волосы рассыпались по узкой спине, настолько красиво, что даже прикоснуться боялся, казалось, что она, точно бабочка, упорхнёт, оставив только воспоминание об этом мгновении.
– Да. – Ответил он тогда. Он действительно знал, только не мог иначе.
– Я ненавижу тебя за это…
– Я знаю.
– Я хочу, чтобы тебе было так же больно.
Он тогда рассмеялся над её наивностью. Она делала ему больно каждый раз, когда смотрела, каждый раз, когда отворачивалась. Когда говорила и когда молчала. Только красавица об этом даже не догадывалась.
– Всё в твоих руках, Мариш… – Ответил он тогда, схватил её, к себе прижимая, и поцеловал.
***
– Всё в твоих руках…
– Что вы говорите, Марат Игнатьевич?
– Я говорю, долго едешь! – Рыкнул, сорвался.
Она сделала это специально! Чтобы потом избавиться от ребёнка! А она могла знать? Догадываться о том, что он хочет детей? От неё? С ней? Бред!
Глава 13
Бред или нет, а накрутил Марат себя вполне реально. Узнать всю информацию в приёмном покое, даже не являясь родственником пациентки, помогло природное обаяние и, куда же без них, без заветных красненьких бумажек. Этаж, палата. Теперь его не остановили бы ни предупредительные оклики охранника, ни толпа таких охранников. Он хотел видеть её лично. И он знал, что если есть хоть один шанс сохранить беременность, он им воспользуется. Даже против её воли. В отделение патологии беременности прошёл под громкие вопли постовой акушерки, под её предостережение и предупреждение, что посторонним вход воспрещён. Видел только двери перед собой. Много дверей, цифры на них, нужна была палата сорок пять. Широкими шагами измеряя расстояние от одной двери до другой, наконец, нашёл нужную. Рванул дверь на себя и был немного дезориентирован от яркого света, прищурился, присмотрелся, Марины среди присутствующих женщин не видел. Общая палата на шесть мест, обшарпанные стены и низкие, давящие на сознание потолки. В висках пульсировало от перенапряжения, когда хвост длинных светлых волос показался из-под пышного капюшона халата. Внутри всё задрожало от бешенства, крайняя кровать у окна, вопящая под правой рукой медсестра и абсолютно недвижимая, не реагирующая на раздражители женщина. Марина. Сделав ещё несколько шагов, Марат остановился аккурат напротив её кровати. Стоял и не мог ни вернуться назад, ни подойти ближе. Она лежала на одном боку, колени подтянуты в груди, глаза закрыты. Подумал, что спит, но заметил едва уловимое, практически призрачное движение её руки, которая натягивала одеяло выше, словно девушка пыталась спрятаться от него.
– Марина…
Голос получился грубый, а тон практически приказной, он и не хотел такого эффекта, только себя уже не контролировал. Марина открыла глаза, но голову не повернула, пришлось сделать шаг в сторону, чтобы заслонить свет, который падал на её лицо. Медленно повернувшись к нему лицом, девушка посмотрела ясным жалостливым взглядом, Марат даже не понял, как его воспринимать, да и не успел понять этого, глаза тут же закрылись, а из-под длинных густых ресниц покатились слёзы. Одна за другой. Не переставая.
– Я так понимаю, молодой человек, вы к пациентке Соловьёвой?
Усилием воли Марат оторвал взгляд от слёз на бледных щеках, перевёл его чуть в сторону и увидел перед собой невысокого, толстоватого, с узкими усиками над верхней губой, мужчину. Тот смотрел на него твёрдым взглядом, и не думал его отводить, даже когда Марат опомнился и ответил мужчине не менее уверенным взглядом.
– Я всё ещё жду ответа. – Напомнил врач и Марат высоко задрал голову.
Уголки его губ были опущены книзу, что делало лицо более жёстким и угрожающим, недобрый прищур на глазах, ровное, размеренное дыхание. Широкие плечи распрямились, а упрямо сжатые губы чуть приоткрылись.
– Вы её лечащий врач? – Спросил чуть надменно, только мужчину это не смутило.
– Да. А так же, заведующий отделением, Евгений Васильевич Логинов. Если у вас есть ко мне вопросы, я готов дать на них ответ. Только не здесь.
– Есть разница?
– Мы с вами в палате, где женщины лежат после операций, а вы в грязной обуви и без халата. Пройдёмте! – Негромко, но достаточно настойчиво попросил доктор и Марат не смог отказаться. Здесь уже был главный – и это не он.
Молча следуя за заведующим, сверлил его затылок. Плавные, но чёткие движения выдавали во враче силу и уверенность в своих словах, действиях, поступках. Разговор будет на равных и Марата это более, чем устраивало. Они обязательно смогут найти общий язык. Небольшой светлый кабинет, стол, кресло, напротив пара стульев для посетителей. Тут же ему предложили сесть.
– Кофе?
– Считаете, я пришёл сюда, чтобы пить кофе?
– Нет, но двумя минутами наш с вами разговор не закончится, а вести беседу «на сухую», не имеет смысла.
Нехотя Марат кивнул, откинулся в кресле, немного вытянул вперёд ноги, сложил руки на животе, переплетая пальцы и принимая позу «Хозяин жизни слушает». Через пару минут ароматный напиток уже распускал вокруг себя влажный горячий пар, а врач внимательно посмотрел на Марата.
– Итак, молодой человек, с чем вы пришли?
– Меня зовут Марат Игнатьевич Юрченко, я председатель правления «Гарант Инвест Банк-а», – для лучшего понимания, Марат и визитку свою под нос заведующему подсунут, тот её изучил, – Марина моя девушка, я бы хотел узнать о её состоянии.
– Что же, Марат Игнатьевич, – хмыкнул врач, – я поделюсь с вами такой информацией, но не потому что вы председатель правления и всё такое, хотя, я понимаю, что вы хотели этим сказать, а лишь потому, что Марина Максимовна разрешила давать вам эту информацию. Знаете, ведь, мы всегда спрашиваем, кому и что говорить?
Марат кивнул, но был удивлён такой её предусмотрительностью, хотя, она, скорее всего, понимала, что едва ли удасться избежать его информированности.
– Итак, пациентка Соловьёва, – врач подвинул к себе медицинскую карту, просмотрел некоторые страницы, – одиннадцать-двенадцать недель беременности, отслойка плаценты, субхориальная гематома, жалобы на обильные кровянистые выделения и тянущую боль внизу живота. Что вы хотели сказать по этому поводу, Марат Игнатьевич?
– Лишь то, что я об этом не знал. Марина сказала… то есть мы договорились, что она выберет подходящий для себя метод контрацепции и я, в принципе, не был готов к подобному известию… Только… – Решительно глянув на врача исподлобья, Марат сам себе кивнул. – Вы должны сохранить беременность любым способом. Это ведь ещё возможно? Любые деньги, любые условия, любые лекарства, только Марина должна родить. Как вы будете её уговаривать для меня значения не имеет, важен результат.
– Х-м, знаете, а ведь Соловьёва уверена, что вы будете против.
– Против чего?
– Не далее как вчера, она заявила, что будет сохранять беременность, что бы вы не предлагали. Между собой разобраться не пробовали, молодые люди? – Скривился Логинов, изображая улыбку.
– То есть?
– То есть об аборте речи не идёт в принципе. Несмотря на ситуацию…
– Какую ситуацию?
– Ну, как же, в полости матки находится внутриматочная спираль.
– Как? Разве такое возможно? То есть, она действительно… А беременность? Это не опасно? Объясните, я ничего не понимаю! – Марат раздражённо вскинул руки и тут же пересел поближе, врач улыбнулся.
– Такое возможно при некоторых аномалиях развития матки.
– Аномалии?
– Не стоит пугаться этого слова. – Врач подтянул к себе лист белой бумаги, взял в руки карандаш, изобразил что-то странное и не совсем понятное. Указал на одну картинку. – Вот такой вид имеет обычная матка. – Ткнул карандашом в другой рисунок. – А такой вид имеет матка Соловьёвой. Называется она «двурогая». При этом спираль, стала в одной её части, а плодное яйцо прикрепилось в другой.
– Это опасно для Марины? Если да, то…
– Это не опасно.
– А для ребёнка? – Чуть тише уточнил Марат. Само по себе слово «ребёнок»… это что-то неземное, невесомое, воздушное и очень нежное.
– Для ребёнка тоже. Плод будет спокойно развиваться в своей части матки.
– Хорошо. – Марат кивнул немного неуверенно. – Если опасности нет, то… то беременность вы сохраните, так?
– Не всё так просто. Спираль это не самое страшное. Сейчас меня беспокоит отслойка и её величина в частности.
– Что это такое?
– Это значит, что плодное яйцо отслоилось от стенки матки и на этом участке ему не поступает питание, так же велика вероятность самопроизвольного аборта.
На скулах заиграли желваки, кулаки сжались.
– Значит, вы сделаете всё возможное, чтобы этого не произошло. – Тон, не терпящий возражений.
– Да, конечно, но меня беспокоит эмоциональное состояние пациентки.
– У нас были некоторые проблемы, в плане отношений. – Согласился Марат, понимая, что любая мелочь важна. – Марина тогда ещё у врача наблюдалась, там с циклом не всё в порядке, но мы принимали витамины, я контролировал… Скажите, а она знала о своей беременности?
– Вы правы, не знала. Хотя это выглядит по крайней мере глупо, в её-то возрасте… и не знать… Но нерегулярный цикл и надежды на спираль вполне это оправдывают.
– Значит, она не догадывалась… – Проговорил сам себе.
– Допустим, но есть ещё кое-что, что я не могу исправить, – врач посмотрел прямо в глаза, – ваши отношения. Я давно практикую и кое-что в этом понимаю. Особенно меня беспокоят причины отслойки. Гормональный фон в норме, а вот синяки на её запястьях, на бёдрах, сомнительного происхождения ссадина на груди, да и сам факт того, как пациентка настроена бороться за беременность. Бороться с вами, уважаемый… Всё это кое о чём говорит.
– Это была случайность. – Невозмутимо заметил Марат, однако уголки губ угрожающе поползли вниз. – Мы просто не поняли друг друга.
– Вполне это допускаю. Только ещё одна такая случайность и сохранять там будет нечего. Это вы хорошо понимаете?
– Более чем.
– Вот и замечательно. Ко мне ещё какие-нибудь вопросы имеются?
– Чем я могу помочь?
– Если вы намекаете на спонсорскую помощь, то состояние отделения вы видели сами, а если на помощь в вашем конкретном случае, то… Хорошо подумайте, прежде чем снова ворвётесь в палату. Стрессы сейчас Соловьёвой на пользу не пойдут. Объясните ей, что беременности, как и ей самой, ничего не угрожает, только не ставьте перед фактом, как меня сейчас, что ребёнок должен родиться. Эмоциональное спокойствие беременной женщины, это добрая половина дела. Так что всё в ваших руках, а что зависит от нас, мы выполним.
– Спасибо.
– Идите, Марат Игнатьевич, только обдумайте, что вы скажете, прежде чем…
– Я понял, спасибо. Сегодня вечером от меня придёт человек, вы сможете обсудить с ним необходимую помощь. И ещё. Я бы хотел отдельную палату.
– Двухместная. Больше ничего предложить не могу.
– До свидания.
– Удачи вам.
С тех пор, как ушёл Марат, я даже пошевелиться боялась. Сердце бешено стучит, как у кролика, и глаза открывать боюсь, вдруг он сейчас стоит напротив с таким же выражением лица. С обвинением в глазах, с угрозой. Каждый раз вздрагиваю, когда дверь скрипнет.
– Марина, это твой приходил, что ли?
Я обернулась на голос, женщина напротив грызла зелёное яблоко и с азартом смотрела на меня.
– Да.
– Представительный такой. Я сначала испугалась, когда он ворвался, а потом рассмотрела, ничего такой, бизнесом наверно занимается. Где подцепила?
– В банке.
– Везёт. А мой, автомеханик. Если что и приносит домой, так это мазуту. Зарплаты как не было так и нет, только ему на водку и хватает.
– Чего тогда рожать решила, если всё так плохо? – Вмешалась ещё одна за моей спиной.
– А, дура наверно. Верю в то, что он поумнеет, ответственность почувствует, а если и нет, то хоть бы и для себя.
– А у тебя дети есть?
Воцарилось молчание. Я обернулась, женщина смотрела на меня.
– Вы это мне?
– Тебе, а кому ж ещё. Мы здесь уже недели по две, между собой наговорились. Так что?
– Есть.
– Мальчик, девочка?
– Сын.
– Не от этого хахаля, да?
Несмотря на внутреннее раздражение, которое назревало, я себя сдерживала.
– Не от Марата. – Ответила, скрипя зубами, соседки по палате это почувствовали, но не угомонились.
– А мне показалось, что он порвать тебя готов, вот, прям, на клочки порвать! – Давилась слюной та, первая, которая со мной заговорила, даже голову в плечи втянула, так ей нравилось наблюдать за чужой жизнью.
– Так, может. детей не хочет.
– А зачем таким дети? Им главное, чтобы ноги вовремя раздвигала, для того и выбирают. Помоложе и покрасивше. На сколько, лет на десять, наверно, старше тебя будет? Выглядит ничего, не «Ах!», но такой, мужественный. А дети… пусть ещё благодарна будет, что с чужим отпрыском взял. Ты смотри, как скажет, так и делай. А-то красоты твоей на всех не хватит, а кому ты нужна будешь с двумя спиногрызами? Как решит, так и соглашайся.
– Я буду нужна своим детям. – Гордо и, отчасти, упрямо, ответила я.
В палате снова замолчали, я уже думала, что кривляются между собой, жестами меня обсуждая, но было всё равно. Только одеяло повыше натянула, так, чтобы даже не слышать ничего.
– Марин, к тебе.
Я не обернулась, я дышать перестала. Знала, что никто кроме Марата не мог прийти. Глаза закрыла, ведь могу притвориться спящей. Просто сделаю вид, что сплю и он уйдёт! Слышала, как медленно переступает по полу, как склоняется и что-то кладёт мне на тумбочку, присаживается на корточки у больничной койки и против своей воли, сильнее веки сжимала, выдавая себя с головой. Вздрогнула всем телом, когда тёплые пальцы коснулись щеки. Слёзы прорвались сквозь ресницы.
– Мариш, – позвал он меня тихо и тут же губами ко лбу прижался, по волосам гладил, успокаивающе, – пожалуйста, успокойся, всё хорошо. – Убеждал меня, а от страха уже всё тело колотилось, я боялась подать голос.
– Открой глазки, ну… хорошая моя…
Аккуратными движениями, Марат сам стирал мои слёзы, а их всё больше.
– Детка, я, конечно, слышал, что беременные женщины эмоциональны, но не настолько же.
Он мягко улыбнулся и этот голос, эта улыбка, которую я не видела, а только чувствовала… они как бальзам на душу и я пересилила свой страх, открыла глаза. Первое, что увидела перед собой – это букет цветов. Разных, красочных, похожих на полевые. Судорожно вздохнула, пытаясь сообразить, что к чему, но ничего не выходило.
– Я подумал, вдруг тебя тошнит. Продавец сказала, что они практически не пахнут, но очень красивые, правда?
Я перевела взгляд на Марата, сквозь пелену ещё не успевших высохнуть слёз, разглядела улыбку. Смотрела на него, пытаясь дыхание выровнять, сглатывала ком, который, то и дело, возвращался на место.
– Ты красавица… – Шире улыбнулся и заложил мне волосы за ухо. – Тебе можно вставать?
– Зачем?
– Я хочу с тобой поговорить. – Прошептал мне в губы, так, чтобы больше никто не услышал.
– Вставать можно. Только голова болит, я…
– Тише, тише, только не нервничай. Скоро тебя переведут в другую палату, там будет спокойнее.
Я всхлипнула, а он снова мою голову к своему плечу прижал, лёгкими касаниями губ к виску прижимался, продолжал гладить волосы.
– Так, кто тут переводится? – Грозным басом проговорила санитарка, Марат поверх меня посмотрел.
– Мы переводимся. – Махнул он ей рукой и кивнул. – Надо встать, сама сможешь?
– Смогу. – Отозвалась я неуверенно, перед глазами всё плыло, но Марат не стал дожидаться разрешения. Ловким движениями поднял меня, помог обуться, за ладони немного потянул на себя и за талию обнял, прижимая кончики пальцев к моему животу. Так бережно, как никогда прежде.
– Не нужно, я сама.
Он улыбнулся, позволяя мне такую сомнительную самостоятельность, передал букет, в который я с удовольствием опустила лицо. Неправду сказала продавец: они пахнут мёдом. Пахнут свободой и простором. Не смогла сдержать улыбку, прижимаясь к такой красоте. Санитарка сгребла моё постельное, Марат подхватил один пакет и ещё какие-то, наверно, сам принёс, пропустил меня вперёд. Новая палата была в разы лучше предыдущей, с отдельным душем и туалетом, и соседка культурная и спокойная, тихо поднялась при нашем появлении, с улыбкой посоветовала устраиваться и на коридор вышла, чтобы не мешать. Санитарка суетилась, застилая постель. Не передо мной, конечно, суетилась, перед Маратом, наверняка тот всему отделению уже премию пообещал и голову оторвать, если что не так, как он сказал будет. Я пока пребывала в счастливом неведении. Когда мы остались вдвоём, улыбка с его лица сползла и я снова запаниковала.
– Марин, ты только выслушай меня спокойно, хорошо?
Несмотря на то, что согласилась и в подтверждении этого кивнула, чувствовала, что вот-вот расплачусь. Снова.
– Мариш, когда я сказал, что мне всё равно, ты же помнишь тот разговор…
Я посмотрела на него внимательно, а Марат слов не находил, запинался на каждом.
– Какой разговор?
– Я сказал, что мне всё равно, что ты будешь делать, и какие таблетки пить, только…
– Я поняла тебя. И что? – Спросила строго. Сама удивилась твёрдости голоса.
– Я так не думаю. То, что я говорил, это неправда. Мне не всё равно и я был уверен, что ты не хочешь от меня детей и, естественно, вместо того, чтобы показать, будто беспокоюсь, как всегда тебя обидел. Мне… для меня очень важно, что ты приняла именно такое решение, что ты хочешь родить, что…
– Ты…
Меня снова затрясло от такого поворота, я мысленно готовилась сказать ему своё твёрдое «нет» и настолько себя в этом убедила, что сейчас слышать его слова просто шок. Он, человек, который сказал, что ему важен процесс, а всё остальное только помехи, теперь заискивающе смотрит в мои глаза и благодарит за то, что я сохранила ребёнка. Полный абсурд.
– Тише, не плач, прошу тебя. Мариш, что не так? Успокойся, хорошая моя, красавица моя. – Приговаривал он, зацеловывая мокрое от слёз лицо.
– Я… я думала ты заставишь меня…
– Нет! Нет, никогда. Слышишь? Мне важно, чтобы ты была счастлива, чтобы у тебя всё было хорошо, чтобы у нас всё было. Понимаешь? Я прошу тебя, всё, что хочешь сделаю, только бы не меняла своего решения.
– Тебе нужен ребёнок? – Догадалась я и посмотрела на него полными страха глазами.
– Да. – Ответил он поспешно, но тут же понял, что я имела в виду и разозлился, изменился в лице. Меня обеими руками за голову схватил, удерживая. – Нет, нет, не так. Наш ребёнок, слышишь? Наш. Ты и я, мы вместе. – Бормотал суетливо, не отпуская взгляда. – Просто позволь мне быть рядом. Рядом с тобой. И весь мир к твоим ногам положу. Только скажи «да». Дай мне шанс.
– Я не понимаю…
– Мариш, я семью хочу. С тобой, с детьми. Я… я, правда, я не знаю, чем заслужил эту возможность, но я всё исправлю, обещаю. Прошлое есть, и оно не самое лучшее, но мы можем переступить через него, попробовать продолжить с новой точки отсчёта. С сегодняшнего дня. С этого момента, прошу тебя, подумай. Тебе нужно время, я знаю…
– Марат, что ты говоришь?..
Он вдруг дёрнулся, выпрямился, не было этого просительного тона и выражения лица. Он стал собой.
– Марина, выходи за меня замуж. Я стану лучшим в мире отцом и мужем. Обещаю тебе.
– У меня есть сын. – Напомнила я, чтобы Марат не строил зря иллюзий, но он не удивился, да, он знал, но знать и принять ребёнка это разные вещи. Марат улыбнулся.
– Отличный парень. Мы сегодня познакомились, он переживает. – Вдруг засуетился, похлопал себя по карманам, извлёк из одного телефон. – Я сейчас наберу его, ты ведь хочешь поговорить, так ведь? Андрей, это Марат. Я сейчас с мамой, передаю ей трубочку.
Я смотрела на него и на протянутую в широкой ладони трубку, не решаясь взять её. Марат улыбнулся, терпеливо ожидая моего решения: не просто взять телефон, а верить ему или нет. И я поверила. Я хотела верить. Я надеялась.
С сыном говорили долго, он рассказал обо всём, что случилось за те несколько часов что меня не было рядом, спросил, может ли приехать меня навестить, правда ли то, что у нас будет маленький. А я терялась, не зная, что ответить, смотрела на Марата, на его широкую улыбку и не верила своим глазам. А он, пользуясь моим замешательством, совершенно расслабился и уже уверенно гладил мои колени, расправляя на них подол ночной рубашки. Когда мы с Андреем наговорились, сказал, что телефон я могу оставить у себя, чтобы не быть в изоляции.
– Марина, мне уже идти пора. Я вечером зайду. Что тебе принести?
– Не знаю… есть кое-что…
Он так внимательно на меня смотрел, каждый вздох ловил, что даже не по себе стало. Я смутилась, как обычно раскраснелась и головой покачала.
– Не стоит. Света должна приехать, я… я скажу ей. Не беспокойся.
Марат лишь снисходительно кивнул.
– Давай договоримся так: или ты пишешь список необходимого, или я иду по магазинам и скупаю всё, что вижу. И тогда, поверь, тебе придётся брать дополнительную палату для гардеробной комнаты.
– Марат…
– Согласись, я дал тебе право выбора. – Он посмотрел на меня, приподняв брови вверх, сдерживал улыбку и я сдалась, усмехнулась.
– Мне не на чем записать…
Развела руками, оглядываясь по сторонам, но Марат не растерялся, достал свой ежедневник и протянул мне вместе с ручкой. Я посмотрела, посомневалась, бояться надоело и, раз уж он разрешает наглеть, вернула ежедневник обратно.
– Марат, это же рабочий блокнот. Здесь записано с кем ты встречаешься и с кем ужинаешь, с кем проводишь многомиллионные переговоры, – глянула я на пару записей, – а мне предлагаешь написать сюда какие прокладки нужно купить?
– Твои прокладки мне сейчас важнее, чем все эти встречи, ужины и переговоры. Пиши.
Толкнул раскрытый на центральной странице ежедневник обратно в руки, а я только из вредности написала.
– Марат, там ещё мой лечащий врач говорил лекарства какие-то нужно купить, но я рецепт не брала, всё равно денег с собой не было, думала Света…
– Да, я уже всё купил. Там, в синем пакете сверху. Отдельно лежит. – Согласился он. Ежедневник просмотрел, что я там написала, нахмурился, встал. Посмотрел на меня, слишком долго, я даже халат на груди поправила от неловкости, а Марат к губам моим наклонился и прижался нерешительно. Потом лицо за подбородок приподнял, поглаживая большим пальцем губы.
– В телефоне вбит мой номер, Андрей и подружка твоя, Света. Я сам сыну твоему позвонил, обрадовал, ты уж извини. На всякий случай записал номер приёмной. Иногда на переговорах телефон приходится отключать, ты скажи, что Марина Соловьёва звонит и тебя сразу же соединят. Я предупредил. Если что, набирай меня в любое время.
Ещё раз склонился и поцеловал, на этот раз настойчивее, засасывая мою нижнюю губу, лаская её языком. Оторвался и затуманенным взглядом посмотрел.
– Буду к восьми. Не скучай.
Глядя на закрытую дверь больничной палаты, я думала, думала, только так и не поняла, чем для меня закончится эта опека, этот счастливый участливый взгляд и его хорошее настроение.
Около семи часов приехала Света. Без Андрея, что уже само по себе странно, только не успела я вопрос сформулировать, как она сама с расспросами бросилась. Что, как и почему. И желательно всё в подробностях. Долго щупала мой живот, крутила, вертела меня, высматривая под разным углом, а потом заявила:
– Подруга, а ты точно беременна?
– О-о, эксперт Светлана Будина сомневается? – Поддела я её, заставляя разозлиться, но мне, как беременной, всё сходило с рук. Не нравится мне эта тенденция.
– Нет, ну, сама посуди, – она принялась загибать пальцы, – тебя не тошнит, голова не кружится, вес ты не набираешь и обжорством не страдаешь. Все бы так беременели!
– Да, как-то не до того было… – Замяла я тему и тут же спрятала руки под одеяло, но Свету не проведёшь.
– Если ты пытаешься утаить свои синяки, то напрасно, я уже всё видела и жду от тебя отчёта. Марин, он избивает тебя, да?
– Не совсем так.
– Ага, или совсем не так. – Криво улыбнулась она и подсела ближе.
– Я не хотела тебя сразу расстраивать, но раз уж ты знаешь, что твой Марат усердно готовиться на роль лучшего папы в мире, то поясню: Он Андрея к себе забрал.
– Что значит забрал?! – Подскочила я и тут же за телефоном потянулась.
– Да не спеши ты так. – Одёрнула меня подруга и телефон на место положила. – В общем, я приехала, то, сё, пироги, конфеты. Звонок в дверь – я открыла. Вот, сразу его узнала, совсем не изменился, только вширь раздался, всё же не с подносом бегает. Так вот, он тоже меня по имени назвал, я уж испугалась, что запомнил, но нет, просто Андрей твой сказал, что скоро буду. Суть в том, что Марат заявил, что, мол, мальчик будет жить с ним пока ты не выйдешь из больницы, и не примешь другого решения. Я в позу. Никуда ребёнка отдавать не собираюсь, а он наступает, не только своим авторитетом давит на меня, но и вполне ощутимой физической силой. Сумку огромную на пол ухнул, улыбнулся Андрею и сказал вещи собирать. Причём не приказал, как мне, например, а именно сказал, попросил. Андрюха и рад стараться, видимо, этот прохвост ему уже всего наобещал. Я снова перед ним, конечно, как клоп на ладони, не угроза, только воняю, а он и заявляет, что если у меня есть такое желание, то я могу переезжать вместе с Андреем и за отдельную плату присматривать за ним.
