Юлия Бузакина
Неприкаянные
Глава 23. Таисия
Крепко держась за руки, мы покидаем мою квартиру. Я сгораю от нетерпения. Мне, как и Андрею, хочется снова оказаться наедине в его уютной спальне с видом на бесконечную полосу моря.
– Как продвигается следствие? – усаживаясь на переднее сидение синего «кроссовера», интересуюсь я.
– Главная цель пока так и не достигнута. Феликс продал все отели две недели назад и растворился в неизвестном направлении, – качает головой он.
– Как, продал?
– Вот так. А самое интересное, продал он их тайком от матери. Видимо, собирался исчезнуть с тобой и ребенком, но ты разрушила его планы.
– Куда же он собирался уехать?
– Ума не приложу. На данном этапе Феликса Йоффе объявили в розыск.
Я вздыхаю.
– Предлагаю сделать небольшую передышку, – поворачивается ко мне Афинский. Касается пальцами моей щеки и улыбается. – Сегодня мы с тобой не будем думать о Феликсе. Мы займемся кое-чем более приятным.
– О, да… – прикрывая глаза от удовольствия, шепчу я. – Свечи, вино и только мы вдвоем.
Андрей склоняется ко мне. Его губы нежно скользят по моим губам. Я обвиваю его шею руками и отвечаю на поцелуй. По телу медленно растекается желание, терпкое и горячее.
– У меня дома есть вино и шоколад, – шепчет мне в шею он.
Я запускаю пальцы в его русые волосы.
– А свечи?
– И свечи тоже есть… не хватает только присутствия милой девушки.
– Одна милая девушка в голубом сарафане готова восполнить этот изъян… – продолжая ерошить его волосы на затылке, выдыхаю я.
Андрей заглядывает в мои глаза. В его взгляде плещется бесконечная нежность.
– Тогда не вижу причин оставаться здесь, – скользя по моей шее губами, отвечает на мой выдох он.
Это безумно приятно – касаться друг друга. Гладить и целовать. Его кожа, его запах. От близости Андрея у меня голова идет кругом.
– Поехали… – шепчу я.
Афинский нехотя отрывается от моих губ. С вожделением посматривает на меня и заводит машину. Мы едем к нему домой.
Лифт медленно поднимает нас на пятнадцатый этаж. Андрей прижимает меня к себе, его губы впиваются в мои жадным поцелуем, язык скользит в мой рот, и я, прикрыв глаза от удовольствия, неистово глажу его шею и плечи.
Квартира номер 705 – именно то место, в котором я чувствую себя так, будто после долгих скитаний наконец попала домой. Не знаю, почему. Наверное, дело не в месте, а в его хозяине.
Пока я сбрасываю туфли в прихожей, Андрей уже хлопочет на кухне с бокалами и бутылкой белого вина.
Я вешаю сумочку на вешалку и проскальзываю на кухню. Бокалы уже наполнены.
– Конфеты в коробке, надо только нарезать сыр… – открывает холодильник Афинский.
Я улыбаюсь. Сама не знаю, чему. Просто подхватываю двумя пальцами бокал, и губы глупо расплываются в улыбке.
– За встречу у тебя дома, – приподнимаю бокал я.
– И за самую очаровательную девушку в голубом сарафане, – выгребая из холодильника суши и запакованный имбирь, подмигивает мне он.
Бокалы легко стукаются друг о друга.
– А где свечи? – отпивая глоток вина, интересуюсь я.
Андрей отодвигает ящик и достает оттуда пачку небольших круглых свечек.
– Класс… идем в спальню? – игриво посматривая на него, предлагаю я.
– Прямо сразу? – озадаченно зависает над столом он.
Я усмехаюсь и обвиваю его шею руками.
– В спальню, потому что из окна видно море. Море, понимаешь? И там есть очень красивые миниатюры, сделанные графическим карандашом. Если поставить свечи на камин, а угощения разложить на небольшом подносе, то будет очень романтично. Пить вино, любоваться морем и картинами. Кстати, кто автор?
– Я, – подхватывая меня на руки, смеется Андрей.
– Правда? – заглядываю в его ореховые глаза я.
– Правда. Раньше я очень любил рисовать.
– А почему… бросил?
– После исчезновения Дины жизнь перестала иметь смысл.
Андрей тяжело вздыхает.
– Извини… – касаясь его щек ладонями, прошу я.
– Не извиняйся. Ты вернула мне смысл, – шумно целует меня в губы он. – Так что, прочь мрачные мысли, и вперед, в спальню. Наш романтический уик-энд начался.
Его спальня. Место, которое стало моим пристанищем в ту ночь, когда я сбежала от Феликса. Андрей возится возле музыкального центра, а я торопливо расставляю свечи на камине.
– Тебе нравится Стинг, Тася? – поворачивается ко мне Андрей. – «Sea Dreamer», мне кажется, как нельзя лучше подойдет к нашему свиданию.
– Учитывая атмосферу твоей квартиры и вид из окна, точно подойдет, – соглашаюсь я. И тут же тягучие, драматические мотивы песни Стинга заполняют пространство. Сиа дример… Я улыбаюсь и по очереди зажигаю маленькие свечи на камине.
– Я за вином, – сообщает Афинский и исчезает за дверью.
Свечи мерцают мягким пламенем, в бокалах плещется вино, Стинг напевает о мечтах, а из окна видно залитое почти летним солнцем море.
– За мою самую красивую девушку, – приподнимает бокал Андрей.
– И за моего художника, – улыбаюсь я.
Бокалы звонко стукаются друг о друга. Пара глотков терпкого вина, и наши губы сливаются в сладком поцелуе.
– Андрей, а ты умеешь рисовать портреты? – заглядываю в глаза с ореховыми золотинками я.
– Раньше умел. Теперь уже и не знаю. А ты хочешь, чтобы я нарисовал твой портрет?
– Да. Это было бы очень романтично. Я повесила бы его в своей комнате и дразнила бы Иру. Демид точно не умеет рисовать.
Афинский улыбается.
– Он умеет другое, Тася. То, что, к сожалению, не подвластно мне. Ему удается спасать жизни. А я никого не смог спасти. Ни сестру, ни ее сына.
– Не вини себя. В такой ситуации и Демид бы ничего не смог поделать. Вряд ли можно остановить машину, которая летит на огромной скорости. Ты же не супер-мен из фильма.
Я поглаживаю Андрея по руке. Он грустно улыбается.
– Ты права, Тася. Мне надо просто смириться с тем, что все так сложилось.
– Смириться и верить, что мы найдем Эрика, – поправляю его я.
– Да, – с благодарностью сжимает мою руку он.
Стинг начинает петь «Иншаллах». Вечная песня, о смирении и надежде на благословение Бога в исполнении задуманного.
– Потанцуем? – посматривает на меня Андрей.
– Прямо здесь? – удивляюсь я.
– А почему нет?
– Вот именно, почему нет? – смеясь, подаю ему руку я.
Еще миг, и мы плавно движемся в медленном танце на фоне мерцающих свечей и сияющей вдалеке синей полосы моря. Иншаллах. Надежда и упование. Внезапно возникшее сильное чувство – наша взаимная симпатия. Притяжение, без которого было бы невозможно существование человечества на земле.
Губы Андрея с нежностью опускаются на мои. Мне кажется, наш поцелуй длится бесконечно – язык Андрея скользит у меня во рту, заставляет дыхание и пульс сбиваться, и кажется, я не хочу никаких угощений. Я хочу принадлежать ему одному.
– Ты прекрасна, – отрываясь от моего рта, тихо шепчет он. Проводит пальцем по моим губам и снова нежно целует их.
Я обвиваю его шею руками, заглядываю в его ореховые глаза, и тону в них, будто в самом глубоком омуте.
Его пальцы скользят по моей спине, гладят, и мягко нащупывают застежку на сарафане. Она плавно едет вниз, заставляя меня сгорать от предвкушения волшебства.
Андрей с вожделением смотрит на белый ажурный лифчик и медленно приспускает бретели вниз. Одна за другой, они падают вслед за сарафаном.
Он гладит мои обнаженные плечи, его руки скользят по спине, а губы жадно впиваются в ложбинку у основания шеи. Я прижимаюсь к его сильному телу, и меня бросает в дрожь от неприкрытого страстного желания.
Осторожно щелкает застежка на лифчике, и Афинский уверенно тянет чашечки вниз. Его взгляду открывается моя грудь с пламенеющими в отблесках пламени ярко-розовыми сосками. Затаив дыхание, он по очереди приникает губами к тугим горошинам сосков.
Мое тело пронзает наслаждение. Я запускаю пальцы в его русые волосы и подаюсь навстречу его горячим ласкам.
Мы оказываемся на постели. Я нащупываю край его черной футболки и тяну ее вверх.
– Подожди немного… – хрипло бормочет он и быстро избавляется от ненужной футболки.
Нет большего наслаждения, чем гладить ладонями крепкие мышцы его груди. Я приникаю к его коже губами. Покрываю его бицепсы нежными поцелуями и прикрываю глаза от удовольствия.
Он отбрасывает в сторону подол мешающего голубого сарафана, и его ладонь уверенно ложится на низ моего живота. Затаив дыхание, я ощущаю, как она движется ниже, отодвигает резинку ажурных трусиков и мягко сжимает нежную плоть.
Его рот накрывает острый сосок правой груди и игриво посасывает его. С моих губ срывается стон. Тело, такое мягкое и податливое, выгибается ему навстречу. Пальцы его руки, ритмично лаская, уверенно проникают внутрь, ложатся на клитор и скользят в горячее нежное лоно. Я тихо всхлипываю и откидываюсь на мягкие подушки.
– Какая ты влажная… – Прижимая меня к себе одной рукой, и продолжая массировать внутри второй, прерывисто выдыхает мне в шею Андрей.
Я не отвечаю. Я просто не могу говорить. Меня полностью захватило происходящее между нами. Каждая клеточка моего тела наполняется желанием. Андрей покрывает горячими поцелуями мою грудь, терзает губами тугие горошины сосков, и продолжает интенсивно массировать меня внутри. Ощущения от его прикосновений и ласок такие острые, что не выдерживаю и вскрикиваю.
– Сейчас, принцесса, подожди меня немного, – крепко целуя меня в губы коротким поцелуем, Андрей отпускает мое тело.
С моих губ срывается разочарованный вздох. Я слышу, как он стягивает с себя джинсы, и как шелестит в небольшой тумбочке обертка от упаковки презервативов.
Отбросив в сторону смущение, я стягиваю с себя сарафан.
Андрей возвращается ко мне. В его глазах золотистым огнем горит желание. Медленным движением руки он стягивает с меня трусики и отбрасывает их в сторону. Устраивается между моих ног и срывает обертку с защитного средства. Я все еще немного смущаюсь тому, что на нас нет одежды. Но внизу живота все сводит от страсти. Я безумно хочу принять его в себя. Хочу ощутить себя заполненной им.
Обезопасив нас двоих от нежелательных последствий, Андрей опускается на меня и накрывает мои губы властным поцелуем. Я чувствую, как он сначала мягко, а потом все увереннее заполняет меня собой.
Между ног все сжимается сладким спазмом, и я, желая ощутить его как можно глубже, подаюсь навстречу. Он гасит у меня на шее приглушенный стон, и двигается во мне быстрее.
Я комкаю простынь, пытаюсь держаться за его плечи, и растворяюсь в безумной страсти.
Руки Андрея сжимают меня крепче. Мое дыхание сбивается. Тело откликается на каждое прикосновение, на каждый вздох. Внизу живота все сводит в тугую пружину, и я, громко вскрикнув, утыкаюсь ему в плечо. Он вбивается в меня резко, глубоко, заполняя собой без остатка. Я чувствую, как сладко сжимаюсь вокруг него, и как волна горячего тепла окатывает бедра и низ живота. Чувствую внутри его финальные толчки. Наше дыхание – одно на двоих – становится прерывистым. Желание, лишая способности мыслить, полыхает ярким пламенем, и за ним следует разрядка – будто взрыв тысячи волшебных искр, она накрывает нас одновременно.
Андрей придавливает меня своим телом, а потом откатывается на подушки.
– Это было… так… волшебно… – подрагивая всем телом от недавно пережитого оргазма, бормочу я.
– Иди ко мне, – тянет меня к себе на грудь он.
Я с удовольствием устраиваюсь в его объятиях, и мы тихо лежим, слушая, как бьются наши сердца. Андрей ласково перебирает мои светлые волосы и лениво целует меня в макушку. Я вдруг осознаю, что Стинг все еще поет свои песни в музыкальном центре.
Не знаю, сколько мы так лежим. Время теряет счет, когда растворяешься в блаженстве близости с любимым мужчиной. Раньше я не знала, что есть такое наслаждение – вдыхать запах его кожи, прижиматься к его телу и ощущать волшебные мурашки, которые разлетаются в разные стороны от его прикосновений. У камина пылают свечи, сквозь полупрозрачные шторы виднеется полоса бесконечного моря, а мы продолжаем прижиматься друг к другу.
– Может, подать тебе вина? – обводя пальцами мои губы, заглядывает мне в глаза Андрей.
– Можно… – глупо улыбаюсь я.
Андрей приподнимается. Быстро натягивает белоснежные боксеры и подсаживается к небольшому столику.
– Ничего, если я просто накину на себя покрывало? – закусив губу, томно посматриваю на него я.
– Ничего. Ты и без покрывала очень гармонично вписываешься в картину, – посмеивается он.
– То есть, я без одежды тебя не смущаю? – прикрывая грудь и бедра покрывалом, подбираюсь к нему сзади я.
– Поверь, ни капли не смущаешь… – протягивает мне бокал вина он. – Разве что будоражишь воображение и кое-что пониже.
Мы переглядываемся и замираем. Я медленно отпиваю вино из бокала и чувствую, как рука Афинского забирается под покрывало и ложится на низ моей спины. Его ладонь настолько горячая, что по позвоночнику растекается жар, который постепенно окутывает низ живота. Я поднимаю на Андрея затуманенный вожделением взгляд и читаю в его глазах жадное ответное желание.
Похоже, наше помешательство друг другом только начинается.
Резкий рывок, и я, едва успев поставить бокал на край столика, снова оказываюсь под тяжестью мужского тела. Мое тело выгибается под ним, и я обхватываю шею Андрея руками.
Я чувствую, какой он твердый, и от этого низ живота сводит от желания. Подаюсь ему навстречу и испытываю легкий дискомфорт от резкого вторжения. Андрей, перехватив мое напряжение, замирает во мне. Заводит мои руки над головой и усыпает поцелуями мою шею и плечи.
Я слышу, как с его губ срывается стон наслаждения, и этот стон тут же теряется в нашем рваном дыхании. Я снова растворяюсь в его нежных поцелуях. Вдох, выдох – я подаюсь ему навстречу. Его язык дразнит, играет с моей грудью, пальцы скользят по коже мягким бархатом.
Вот он прижимает меня к себе и снова начинает двигаться внутри. Медленно, растягивая удовольствие, погружается только головкой, а потом исчезает. Снова дразнит, а потом врывается полностью, заполняя меня собой без остатка, и заставляя вскрикивать от наслаждения.
Я не знаю, сколько длится эта сладкая пытка – время просто теряет счет. Есть только эта спальня, слияние наших тел и безумное наслаждение, которое дарит охватившая нас двоих безумная лихорадка.
Движения Андрея во мне постепенно ускоряются. Он вбивается рывками, глубоко, уже не дразня исчезновением. Мое тело сотрясают темные сладкие спазмы, с губ срывается громкий крик, и я чувствую, как Афинский, содрогнувшись, придавливает меня собой.
Кажется, весь мир прекратил свое существование. Я расслабляюсь в блаженной истоме и закрываю глаза.
Афинский целует меня в шею и отпускает. Устраивается рядом и нависает надо мной сверху.
– Тася… – с улыбкой заглядывает мне в лицо он.
– Кажется, я куда-то улетела… – приоткрывая глаза, смеюсь я.
– Пора возвращаться… Хочешь, прогуляемся до набережной и пообедаем в каком-нибудь уютном ресторанчике?
– О, да. Кажется, я готова съесть слона.
– Очень хорошо, – садится на кровати Андрей. – Потому что нам просто необходимо вернуть обратно твой нормальный вес. Одевайся и я угощу тебя блюдом из слона.
– Такого блюда не бывает, – тянусь за одеждой я.
– Бывает, – очень честно заглядывает мне в глаза Афинский. – Вот увидишь.
Я смеюсь. Усаживаюсь на край постели и начинаю натягивать на себя белье.
Вскоре мы покидаем квартиру. Крепко держась за руки, медленно идем по проспекту, усаженному соснами и хвоей. Я чувствую себя немного уставшей, но дико счастливой.
– Когда-нибудь я обязательно нарисую тебя обнаженной на фоне камина, – заговорщицки шепчет мне на ушко Афинский.
Я сжимаю его руку и улыбаюсь.
– Буду ждать, – прильнув к нему, шепчу в ответ.
Глава 24
Туристы уже понемногу съезжаются в наш город, поэтому сегодня набережная полна посетителей. Для пляжного сезона еще рановато, у нас холодное море, а вот для прогулок вдоль береговой линии и наслаждения цветением магнолий – самое то. Через неделю-другую в цветниках начнут распускаться розы, городские парки полностью преобразятся, и тогда вокруг будет настоящий рай.
Андрей останавливается у входа в уютный ресторанчик европейской кухни.
– Если ты хочешь блюдо из слона, думаю, нам сюда, – подталкивает меня к двери он.
Я улыбаюсь.
Официант провожает нас на второй этаж.
– Куда сядем? – спрашивает Андрей.
Я вижу свободный столик у окна.
– По-моему, у окна будет самое то, что надо, – перехватывает мой взгляд официант.
– Кажется, да, – соглашаюсь я.
Андрей улыбается и ведет меня к столику.
Я сажусь на мягкий диванчик. Белоснежная скатерть, легкая музыка лаундж, потрясающий вид на лазурное море – даже удивительно, что я никогда не бывала в этом месте.
– Как я могла упустить из вида такой прекрасный ресторан? – с восторгом принимаю меню из рук официанта я.
– Шампанского? – смотрит на меня поверх меню Афинский.
– Да. И кто-то обещал мне блюдо из слона, – подмигиваю ему я.
– Хорошо. Выбирай, какого слона ты будешь есть.
– Жареный картофель с грибами и свинину на гриле.
– Овощи на мангале не хочешь?
– Хочу.
– А десерт?
– Графские развалины с малиной.
Андрей снисходительно кивает и подзывает официанта.
– Мы будем жареный картофель с грибами, свинину на гриле, овощи на мангале и запеченного лосося. На десерт графские развалины с малиной, две порции. И пока будут готовиться блюда, принесите бутылку французского шампанского, – просит официанта он.
– И еще кофе, – добавляю я. – Два кофе американо.
Блюда готовятся на ресторанной кухне, а мы с Андреем медленно потягиваем шампанское, слушаем музыку и наблюдаем за яхтами вдалеке. Мое сердце переполняет блаженная безмятежность. Это именно тот момент, когда понимаешь друг друга без слов и говорить совсем не хочется.
Нашу ленивую безмятежность нарушает шумная компания.
Я удивленно приподнимаю бровь, потому что краем глаза замечаю сестру Иру под руку с Демидом. С ума сойти, Демид не в помятой майке и джинсах, а в светлом пиджаке и классических брюках. С ними еще пара – степенный мужчина в очках и, судя по всему, супруга в строгом платье.
– Кажется, моя сестричка и ее знакомые доктора тоже приметили этот ресторан, – тихо оповещаю сидящего спиной к лестнице Андрея я. – Думаешь, стоит сделать вид, что мы их не заметили?
– Почему?
Андрей оборачивается. Кивает Демиду.
– Тася! – тут же слышу я бравый возглас сестры. – Надо же… какая встреча.
Ее взгляд придирчиво скользит по голубому сарафану. Ира ищет пятна. Шампанское уже успевает ударить в голову, и меня разбирает смех.
– Привет, – машу всем я.
К счастью, Ира догадывается, что у нас свидание, и компания докторов садится за свободный столик в другом конце ресторана.
Андрей в недоумении.
– Для чего они развелись? – провожая их взглядом, спрашивает он.
– Ире показалось, что так больше нельзя, и она решила, что порознь им с Демидом будет проще, – пожимая плечами, поясняю я.
– Совершенно необдуманное решение.
– Полностью согласна.
Андрей наливает нам еще шампанского. Официант несет на подносе наши блюда.
– О, да, идите сюда, мои слоники, – довольно потираю руки я.
– Не встанем, пока ты не съешь все, что заказала, – угрожающе приподнимает указательный палец Андрей.
– А я и не собираюсь вставать, пока все не съем. Еще вторую порцию десерта попрошу принести.
– Ну, ну, – сжимая приборы, усмехается он.
Телефон звонит как раз в тот момент, когда мы приступаем к кофе и десерту.
– Это папа.
Лицо Афинского – такое мужественное и красивое, мгновенно мрачнеет, и он торопится ответить на звонок.
– Привет, пап. Как ты?… Да, мы недалеко от вас. На набережной в ресторанчике… Да, обязательно зайдем.
– Что случилось? – пугаюсь я.
– Папа просил заскочить к ним домой. У него есть какие-то соображения насчет местонахождения Феликса.
– Откуда?
– Ума не приложу, Тася…
Идиллическая безмятежность с видом на море безвозвратно разрушена. Мы быстро допиваем кофе. Андрей подзывает официанта и расплачивается кредитной картой за ужин. Сгорая от любопытства, я торопливо поднимаюсь из-за стола.
Вместе мы подходим к лестнице и машем на прощание Ире и ее компании.
Андрей толкает входную дверь плечом и первым выходит на улицу. Я на миг с восторгом замираю. Наступающий вечер бесподобен. Море спокойно. Воздух теплый и пахнет смесью цветов и соленого бриза.
Мой спутник притягивает меня к себе за талию, и мы уверенно шагаем через набережную сквозь толпу таких же наслаждающихся прекрасным вечером отдыхающих.
Мы молчим. Наши мысли заняты одним и тем же вопросом – что могло прийти в голову Юрию Семеновичу?
Вот и переулок, который ведет в ухоженный частный сектор. Уютный дворик с цветущими пионами.
Андрей ловко поддевает замок на калитке с обратной стороны, и мы оказываемся во дворе его родителей.
Юрий Семенович показывается на пороге.
– Андрюша, ты с Таисией…как хорошо, – расплывается в улыбке он. – Тася, иди, я тебя обниму.
Я успеваю взбежать по ступеням и уже готова утонуть в крепких объятиях своего прежнего босса, как в окно выглядывает мама Андрея.
– Как хорошо, что вы пришли! Будем пить чай, – радуется она.
– Хотите, помогу накрыть? – вызываюсь я. И пусть мой желудок протестует против еще одной порции чая после такого обильного обеда в ресторане, здесь главное – процесс.
– Конечно, Тася. Жду тебя на кухне. Я сегодня пекла такие булочки – пальчики оближешь! – жестами зовет меня в дом Ольга Николаевна.
Глаза становятся влажными. Не знаю, когда семья Андрея успела стать для меня такой родной. Его квартира, дом родителей, их общество. Мне так хорошо рядом с ними! Как будто среди этих людей моя душа нашла настоящий приют.
Мы с мамой Андрея приносим в гостиную чайный сервиз и поднос с угощениями. Булочки ароматно пахнут ванилью, и даже после нашего с Андреем слоновьего обеда мне хочется их попробовать.
– Если разрезать булочку и намазать ее клубничным джемом, будет очень вкусно, – подмигивает мне Юрий Семенович и берет в руки нож.
– А еще можно добавить сливочное масло, – подсказывает Андрей. – В детстве я обожал есть на завтрак булочки со сливочным маслом и джемом.
Юрий Семенович помогает жене разлить чай в красивые фарфоровые кружки.
– Знаешь, Андрюша, я тут разбирал фотографии в комнате Дины и кое-что вспомнил, – как бы между делом произносит он.
Андрей с опаской посматривает на мать, но отец продолжает говорить.
– Когда она только начала встречаться с Феликсом, была так окрылена чувствами. Тогда Дина еще делилась с нами своими мечтами, планами на будущее…
Юрий Семенович замолкает. Видимо, ему трудно справляться с чувствами.
– Так вот, как-то вечером она рассказывала мне, что Феликс обещал отвезти ее на греческий остров Миконос. Она даже сделала загранпаспорт – так сильно ей хотелось увидеть место, которое еще зовут Венецией. Дина рассказывала мне, как ей хочется домик с уютным цветочным балконом…
– Он мог наговорить ей что угодно в порыве страсти, – хмурится Андрей. – Венеция – это совсем не Греция, папа. Прошло столько лет! Ты мог все спутать.
– Знаю, знаю, это похоже на бред отчаявшихся сумасшедших. Но я подумал – а что, если Феликс решил бежать туда, на этот остров?
– На остров или в Венецию? Да и зачем? – непонимающе разводит руками Андрей. – Ехать в другую страну с незарегистрированным ребенком проблемно.
– Каким…ребенком? – удивленно произносит Ольга Николаевна.
Мои глаза распахиваются от страха. Андрей не хотел, чтобы его мама знала о ребенке, и случайно оговорился.
Мужчины тоже пугаются. Смотрят друг на друга. Отец вздыхает.
– Ладно, уже… Оля, Феликс прячет ребенка, который был у них с Диной.
– Ребенок? У них с Диной был ребенок?! Но… как?
Фарфоровая кружка со звоном бьется о блюдце.
– Мы не знаем… – с отчаянием проводит по волосам Андрей. – Его видела Тася. Мальчика зовут Эрик, и он нигде не зарегистрирован.
Ольга Николаевна прикрывает рот рукой. У нее в глазах плещется безумная тревога.
Я нервно сглатываю. Похоже, с этого момента в нашей компании на одного неприкаянного больше.
– И вы не говорили мне?! Да как вы могли?! – беспомощно взмахивает руками она. Ее губы дрожат. Кажется, нас теперь действительно на один больше.
– Прости, мам… я не хотел, чтобы ты чувствовала то же, что и мы с папой. Это отчаяние, безысходность – от них можно свихнуться.
Андрей поднимается с дивана и подходит к ней. Пытается обнять, но она только отталкивает его от себя.
Я подавлена. Растерянно тереблю ручку фарфоровой кружки и не знаю, куда деть глаза.
– Тася, с мальчиком все в порядке? Он здоров? – бросается ко мне Ольга Николаевна.
– На тот момент, когда Феликс меня с ним познакомил, все было хорошо, – пытаюсь осторожно подбирать слова я.
– А как он выглядит?
– Похож на Андрея… – я улыбаюсь. – Глаза такие же точно… сначала я думала, что Дина была невестой Андрея, и это его сын. А оказалось, что Дина сестра.
– Дина и Андрюша внешне были похожи… – понимающе кивает она. В глазах плещется отчаяние. Такое же, как то, которое я периодически улавливаю во взгляде Афинского.
– Мам, следствие ищет Феликса, – вступает в разговор Андрей. – Его найдут, обязательно. Рано или поздно он где-нибудь засветится. С ребенком трудно долго играть в прятки. Особенно, если мальчик не зарегистрирован.
Но все эти увещевания, попытки успокоить друг друга вряд ли могут восстановить идиллию, которую с таким трудом создали родители Феликса, смирившись с потерей младшей дочери. Известие о том, что есть ребенок, которого украли и прятали ото всех, способно свести с ума.
Чай больше никому не идет в горло.
Мы с Андреем собираемся уходить. Молчим всю обратную дорогу. Каждый из нас думает о Дине. Погибшая несколько лет назад, она будто ожила. Ее призрак никак не может успокоиться.
– Тась, я провожу тебя и вернусь к родителям, – виновато посматривает на меня Афинский. – Прости, что все испортил. Билеты в кино пропадут.
– Ты не испортил. Будет кощунственно идти развлекаться в кино, когда твои родители в таком состоянии.
Я останавливаюсь и касаюсь ладонями его колючих щек. Подтягиваюсь на цыпочках и нежно целую его в губы.
– Завтра увидимся в офисе.
– Давай я заберу тебя утром на работу.
– Нет, Ира подвезет меня. Будет совсем нехорошо, если сотрудники заметят, что я выхожу из твоей машины, – улыбаюсь я. – Никто не знает, что моя свадьба не состоится.
– Ладно.
Он берет меня за руки, притягивает к себе и крепко обнимает. Я поднимаю голову и вдруг замечаю на небе тысячи мерцающих звезд.
– Как красиво… – шепчу ему.
Андрей тоже задирает голову верх и улыбается.
– Потрясающее небо.
Мы стоим, крепко прижавшись друг к другу и наблюдаем за периодически падающими звездами. Мы так близко, что мне слышно, как бьются наши сердца.
– Я люблю тебя, – срывается несмелое признание с его губ.
Он касается моих волос, с нежностью пропускает их сквозь пальцы и заглядывает в мои глаза.
– И я…люблю…
Сердце колотится так сильно, что, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди.
Андрей медленно склоняется ко мне и накрывает мои губы осторожным поцелуем. Я чувствую, как по коже во все стороны разлетаются волшебные искорки. Обвиваю его шею руками, закрываю глаза, и мне кажется, что мы вдвоем взлетаем к мерцающим на небе звездам.
На фоне вселенной мне начинает чудиться, что все не случайно. Нас с Андреем затянуло в воронку бесконечности, в которой переплелись прошлое и настоящее. Как будто какие-то невидимые пути пересеклись в одном месте и дальше есть только одна дорога. Дорога, связывающая меня, Андрея и остальных участников трагедии крепкими нитями.
«Возможно…потому что сердце матери не может быть спокойно даже после смерти. Оно не обретет свой вечный сон, пока не будет знать, что оставшийся ребенок находится в полной безопасности», – мечутся мысли в моей голове.
На следующий день Ира привозит меня на работу на полчаса раньше.
Я стучу каблучками по пустому холлу и открываю ключом двери приемной.
Вокруг тишина. Я кладу сумочку на свой рабочий стол и включаю кофемашину. Пока готовится кофе, подхожу к окну и распахиваю его настежь. Солнечное утро просачивается в приемную, и я с удовольствием втягиваю полной грудью свежий воздух.
Андрея еще нет.
Вздохнув, я подхватываю кружку с горячим кофе и сажусь за компьютер.
Пальцы сами собой стучат по клавиатуре.
«Греция, остров Миконос».
Гугл-поиск выдает информацию.
«Остров Миконос находится в Эгейском море и относится к Кикладскому архипелагу. Он популярен благодаря праздничной летней атмосфере. В барах на многочисленных пляжах здесь громко играет танцевальная музыка, а в престижных ночных клубах, открытых до рассвета, выступают диджеи с мировым именем. Основной достопримечательностью острова являются ветряные мельницы XVI века, расположенные на холме неподалеку от города Миконоса.
Город Миконос, также известный как Хора, лежит у окруженной холмами бухты на западном побережье острова. Он похож на лабиринт из узких улочек и украшенных бугенвиллией белых домов-кубиков с синими дверями и ставнями. Главная торговая артерия города – улица Матоянни, на которой открыты дорогие магазины, уютные кафе и художественные галереи. В районе Маленькая Венеция много прибрежных баров, рыбных ресторанов и домов с цветными балконами. Неподалеку расположена белоснежная церковь Панагия-Парапортиани, получившая известность благодаря своим неровным очертаниям».
Маленькая Венеция! Вот о чем рассказывала Дина своему отцу.
В дверях приемной показывается Афинский.
– Как вкусно пахнет кофе, – улыбаясь, подходит к моему рабочему столу он. Кладет руки мне на плечи и целует в щеку.
– Доброе утро, – сжимаю его теплые ладони я.
– Что у тебя на экране?… Тася, ты веришь в домыслы моего отца?
– Здесь есть Венеция, Андрей.
В моем взгляде пылает надежда.
– Какая Венеция? – разворачивает к себе плоский монитор он.
– Вот, читай. Там, даже написано про цветные балконы.
– …В районе Маленькая Венеция много прибрежных баров, рыбных ресторанов и домов с цветными балконами…
– Твой папа говорил про цветочные балконы, но видимо, он немного исказил информацию.
Улыбка медленно сходит с его лица.
– Думаешь, мы похожи на сумасшедших, если готовы охотиться за такой призрачной надеждой? – заглядывает в мои глаза он. Во взгляде – уже ставшее привычным отчаяние, помешанное на внезапно мелькнувшей надежде.
– Я думаю, если есть надежда, мы просто обязаны проверить на истину слова Дины.
– Я позвоню Шкуратову, – Андрей целует меня во вторую щеку и достает из кармана пиджака сотовый телефон.
Он уходит в свой кабинет, а я продолжаю сверлить взглядом яркие фотографии – лазурную гладь Эгейского моря, белоснежные дома-кубики с цветными балконами и смешные старинные мельницы. Почему-то мне кажется, что у нас есть шанс. Шанс найти Эрика в греческом районе с названием Маленькая Венеция.
