полная версия

Эмилия Марр
Доминика

Глава 28

– Доминика, давай присядем. Поговорим, – его голос звучит немного странно.

И я бы с радостью присела, но он полностью загородил мне дорогу, да и рукой до сих пор держится за дверь.

– Да, хорошо, – совсем тихо отвечаю ему я.

Он тяжело вздыхает и отходит к столу. А я, освободившись от его плена, иду к дивану. Не хочу сидеть напротив него в кресле.

Присела, выпрямила спину и жду. Что же он на этот раз мне хочет сказать? Если опять начнет наезжать, просто встану и уйду. Не буду ни слушать, ни защищаться.

– Ты знаешь, я считал себя вполне взрослым, состоявшимся человеком, который, изучив ситуацию со всех сторон, сможет сделать правильный вывод, – как-то издалека зашел Макс. – Кхм… так вот, сегодня я понял, что каким бы взрослым и умным ты ни был, всегда есть, к чему стремиться дальше. Нет предела совершенству, – горько усмехнулся, – сегодня я тебя чуть не потерял два раза.

Пауза.

Мое сердце начало отбивать ритм быстрее, заставляя и кровь бежать по венам с удвоенной скоростью.

– Первый раз, когда ты чуть не упала с лошади, я за доли секунды умер и воскрес. За этот короткий промежуток времени я осознал, что жизнь без тебя станет абсолютно пустой.

Снова пауза.

– Эти два года я жил надеждой, что найду тебя и ты будешь еще свободна от отношений с другими мужчинами. Будешь свободна для меня. И когда узнал, что у тебя есть ребенок, умирал от ревности, от одной только мысли, что ты принадлежала другому. И поэтому в первые часы твоего пребывания в этом доме я хотел «иметь» (извини за это слово, но это правда) тебя в постели, чтобы ты забыла о своем бывшем и помнила только мои прикосновения. А сегодня, после ситуации с лошадью, я понял, что все это не имеет значения. Главное, что ты будешь жить. Дышать со мной одним воздухом, находиться где-то рядом. И это стало для меня самым главным. Я подумал: почему бы не попробовать дышать одним воздухом вместе, быть вместе. Поэтому пошел к тебе и признался в своих чувствах, предложил снова начать встречаться и даже завести ребенка.

Пауза, долгая пауза.

– А когда узнал, что малыш от меня, очень сильно хотел наказать тебя, да и Кешу, за то, что скрывали от меня это. Я очень обрадовался, что твой мальчишка – мой сын. У меня сразу выстроился план нашей совместной жизни. Ты, я и наш малыш. Но потом твоя подруга ввела меня в заблуждение, причем нарочно, и я вновь потерял тебя. И своего ребенка вместе с тобой. Получалось, что все же у тебя кто-то был после меня, и от него ты и родила. И опять жгучая ревность поглотила меня, и потеря только что обретенного ребенка убивала… Прежние планы и мечты причиняли боль, давили на меня и уже почти раздавили полностью. Я думал, что надо уехать отсюда и забыться беспробудным пьянством, чтобы хоть как-то облегчить ту жгучую боль, что поселилась в моем сердце. Услышав твой крик, я прибежал обратно, испугавшись, что с тобой что-то могло случиться. И вдруг ты мне рассказываешь, что это мой ребенок, но всю беременность ты отторгала его, не хотеларожать от меня. Собиралась даже сделать аборт! Не вышло, но ты не успокоилась и начала искать семью, готовую принять малыша…

Остановился. Тяжело выдохнул. А после продолжил:

– И я понял… что… как же ты меня ненавидела, что ни разу не допустила даже мысли оставить моего ребенка и воспитать его! Насколько же я тебе был противен, что ты так решила поступить с моим сыном! И это понимание ввергло меня в шок. Получается, что ты испытываешь ко мне только негативные чувства. Тогда о какой совместной жизни я тебя просил после обеда?! Ты, наверное, долго смеялась надо мной. Мое предложение невозможно, если один из супругов ненавидит другого. В силу понимания этой ситуации я наговорил тебе много чего лишнего, стараясь ударить как можно больнее.

Поднял руку и прошелся по волосам, смешно их взъерошив.

– В общем, мне посоветовали самому не додумывать за тебя, а спросить прямо. Что ты ко мне сейчас чувствуешь? Кхм… Мои чувства к тебе не изменились, и все, что я тебе предлагал ранее, остается в силе. Я жду твоего ответа. Тем более, срок который я тебе давал на обдумывание, истекает как раз вот уже сейчас.

Ух… кажется, он закончил свою пламенную речь. А я все пытаюсь ее разложить по полочкам и понять. Что Все Это Было?!

А Макс ждал моего ответа.

Что не так с этим человеком?! То в любви признается, то в грязь лицом швыряет. Какие отношения нас ждут? Американские горки? Но выдержу ли я это?!

А с другой стороны, не попробую – не узнаю.

– То есть ты предлагаешь начать все с чистого листа? Без недовольства, недосказанности, лжи и неверности?

Делает шаг ко мне, затем останавливается и смотрит внимательно в глаза.

Что он там, интересно, ищет?

– Ты еще что-то скрываешь от меня?

Я усмехнулась. Да, Макс и в Африке Максом останется.

– Нет. Просто хотела понять… все, что ты мне сейчас сказал… это твои мысли или тебе «помогли»?

– Мои.

Я недоверчиво посмотрела на него.

– Ну то есть мои, и мне немного помогли.

– Так я и думала. Ты все еще зол на меня за то, что я собиралась отдать Юлика чужим людям. – Он хотел что-то сказать, но я быстро продолжила: – Но я не буду просить у тебя прощения за это. И если мы планируем начать все заново, то сразу предупреждаю: если ты меня хоть один раз этим попрекнешь, сейчас или же когда ему будет пять или десять лет, я тебя не прощу и мы с тобой точно расстанемся.

– Доминика, я…

– В порыве ссоры или твоего крайнего недовольства, – продолжила я, – или вдруг у тебя не будет настроения… мне все равно. Эти слова будут означать, что между нами все кончено.

– Договорила?

– Пока да.

– А теперь меня послушай. Я все понял. И уже не виню тебя ни в чем. Что касается всего, что ты думала и делала в тот период, когда была беременна, все останется в прошлом. Ты переживала нашу разлуку… дай досказать, – хотела возразить ему поповоду «разлуки», но он не дал, дождался пока я успокоюсь и продолжил: – Так вот, все твои действия в тот период, когда ты считала, что я тебя предал, изменил и бросил, и мое отношение к этому, высказанное тебе в негативной форме… давай это останется в прошлом. А с сегодняшнего дня, – посмотрел на часы, уже первый час ночи, – мы с тобой начинаем все с начала.

И как у него получается… так красиво говорить?!

Максимилиан

Ну… давай же, Доминика, решайся.

– Позволь, перед ответом я у тебя кое-что спрошу.

Что она хочет узнать?.. Вроде, я все ей сказал… все, как и репетировал… Было бы смешно, если бы не было так грустно. Да, я репетировал свою речь! А что мне оставалось?!

И отец, и Кеша… да, блин, даже Малой, решили со мной побеседовать насчет Доминики и того, что я ей наговорил.

Отец доказывал, что она еще молодая, обиженная на меня, плюс ко всему шалили гормоны на фоне беременности…

Кеша утверждал, что я последний мудак. Даже после того, как я его избил, не побоялся и решил со мной поговорить. Сказал, что все делал в моих интересах. Что если бы не думал обо мне, то и не поддерживал бы ее и моего сына. Просто ждал подходящего момента, чтобы все рассказать. Ему не хотелось терять доверие Доминики, но в то же время тяготила ложь. И он искал во мне хоть какое-то проявление чувств к ней. Но не находил, вот и молчал. Но планировал сказать в скором времени.

Малой вообще выдал! Начал напоминать, что я вытворял, после того, как она ушла. Со сколькими я бабами перетрахался, как напивался и буянил. Фактически, только Малой и знал о моих чувствах к ней, так как все время находился рядом.

Отец и Кеша в это время раскручивали бизнес в Москве. А вот Валентин был рядом как юрист, помогал провернуть все сделки и курировал всю документацию. И в свободное от работы время наблюдал за моим разгульным образом жизни. Я мало спал тогда, работы было много. Но как только появлялась свободная минута, все мысли уходили к ней. И чтобы от них избавиться, опять цеплял телок, приводил в квартиру и нашими телодвижениями и девичьими стонами не давал Вальке спать. Он уходил, ругаясь на меня и на них, что велись на меня.

Иногда телок не хотелось видеть, хотелось видеть только ее… вот тогда я пил, а после Валька выслушивал, как мне хреново, как хочу вернуть Доминику, но пока нет возможности этим заняться. Надо дела разрулить. Жаловался на Леху и его самодеятельность.

В общем, Валька мне все припомнил. И со словами: «Или она должна была себя так же вести, как и ты, чтобы забыть?! Тогда бы ты ее понял? И не возмущался бы так, как возмущаешься сейчас! Если бы она по клубам с мужиками разными сношалась, да коктейлями накачивалась, тебе было бы проще? И ты бы ее простил и понял бы?» – обрушился на меня

И я понял.

Понял, что не должен был так на нее наезжать. Что каждый страдает так, как умеет. Я пил и по девкам шлялся. А она тихо страдала, не могла забыть предательства. Хотела себя всячески отделить от меня, а малыш все карты ей спутал. И стал живым напоминанием . Вот она и подумала о том, чтобы отдать его нуждающейся в детях семейной паре. Но, слава богу, одумалась и оставила сыночка. Моя девочка!

Еще и Леха, оказывается, все подстроил для нашего воссоединения.

В общем, я понял, что мне никак нельзя ее отпускать. Ни из этого дома, ни из своей жизни.

– И еще, хотел поблагодарить тебя.

Она не понимает, о чем я. Удивлена моим словам.

– За имя, которое ты дала малышу. Юлий. Ты же это из уважения к моей матери сделала?

Она улыбнулась.

– Просто я помнила, с какой теплотой ты говорил о маме, о ее любви к языку, о ее выборе имен для всех вас. И мне показалось, что ты бы тоже хотел продолжить эту традицию.

Я сделал три быстрых шага в ее направлении, схватил за плечи, поднял до своего уровня и впился в ее губы поцелуем.

Девочка моя все же думала обо мне в то время и хотела сделать приятно. Проявила уважение к памяти о моей матери, назвав моего сына именем латинского происхождения, как это делала моя мама. Хотя, зная ее, возможно, к внукам она бы применила другую теорию и дала бы им греческие имена или еще какие-нибудь. У матери была буйная фантазия и неуемный оптимизм.

Дверь с размаху распахнулась и ударилась о стену. На этот звук мы с Доминикой и отвлеклись.

В проеме двери стоял Валентин, немного взволнованный.

– Мне, конечно, жаль вас прерывать, но, Ника… там Юлик проснулся и плачет. У Лаймы никак не получается его успокоить. Может, поднимешься?

Доминика сразу напряглась и хотела ринуться к выходу из кабинета, но я все так же держал ее за плечи, не отпуская.

Она с недоумением перевела на меня встревоженный взгляд.

– Позволь мне пойти с тобой.

Недоумение сменилось удивлением, а потом одобрением и улыбкой на лице.

– Да, конечно. Побежали?

И мы, взявшись за руки, побежали по коридору, по лестнице и до дверей гостевой комнаты.

Первой вошла Доминика, вслед за ней прошел в комнату и я.

Юлий был на руках у Лаймы, и она, укачивая, напевала ему колыбельную.

Но малыш не успокаивался и продолжал плакать. Глаза у него были закрыты, и создавалось впечатление, что он плачет во сне.

Доминика подошла к подруге и забрала ребенка. Начала ходить по комнате, так же напевая какую-то колыбельную малышу.

Лайма кинула на меня недовольный взгляд, а затем, получив одобрение Доминики, покинула комнату.

Юлик понемногу затих, а я с восторгом смотрел на эту девушку и понимал, что люблю ее еще сильнее.

Но вот минут через десять, когда она все еще расхаживала по комнате и успокаивал малыша, я понял, что ревную ее к ребенку, потому что за все это время она не посмотрела на меня ни разу!!! Все ее внимание забрал он!

Да что же это происходит со мной?!

Если так пойдет и дальше, у нас все закончится, не успев начаться.

Наймем няню. Пока ребенок такой маленький, он будет занимать все время Доминики. А я так не хочу.

Няня – это выход. И как раз избавлюсь от назойливого и неприятного присутствия ее подружки. Спасибо ей за помощь, конечно, но теперь мы в ней не нуждаемся. Теперь у Доминики и Юлика есть я, и я прослежу за тем, чтобы все у нас было на высшем уровне!

Ребенок засопел носиком и наконец перестал плакать. Доминика улыбнулась и посмотрела на меня. В ее глазах отражалась материнская любовь и теплота. А еще она была счастлива. Я определенно видел радость в ее глазах.

Она подошла к кровати и аккуратно положила Юлика на ее, прилегла рядом. А затем постучала ладошкой по покрывалу, призывая меня подойти и лечь рядом так, чтобы ребенок был между нами.

Конечно, я охотно ринулся к ней. С пометкой, что это последний раз, когда малыш будет разделять нас. Впредь он будет рядом, но не между.

Она гладила его по волосам с нежной улыбкой на лице, ожидая и от меня подобных действий. Помотал головой. Я боялся его снова разбудить, поэтому гладил по волосам её.

Она тихо засмеялась и закатила глаза, но не стала отталкивать меня, чему я был очень рад.

А знакомство с малышом мы продолжим завтра. Сейчас пора спать. Завтра нас ожидает насыщенный день, очень насыщенный.

Доминика

Проснулась с ощущением легкости в душе. Еще не совсем поняла, почему так хорошо себя чувствую, но мне это определенно нравилось.

А когда повернула голову налево, все встало на свои места. Рядом со мной лежали и мирно сопели двое самых главных мужчин в моей жизни – сын и… Макс. Определение нашим отношениям еще рано давать, поэтому пусть пока побудет просто «Максом».

На часах было только пять утра, вставать не хотелось, как и спать. А вот посмотреть на своих мужчин – еще как!

Да, они действительно очень похожи. Одинаковый овал лица, брови, лоб, нос, уши. Да… шутка о том, что носишь ребенка под сердцем девять месяцев, после мучаешься от боли при родах, а он все равно похож на папу – это про нас.

Провожу пальчиком по носику Юлика, а затем и по носу Макса. Определенно, это мое самое счастливое утро!

Не заметила, как за разглядыванием любимых лиц уснула, а проснулась от легкого щекочущего прикосновения.

– Просыпайся, спящая красавица, – узнала голос Макса.

– Спящих красавиц не щекоткой будили, – не подумав, выдала я.

После секундной заминки меня уложили на лопатки и поцеловали в губы.

Я распахнула глаза и увидела смеющегося Макса над собой.

– Надеюсь, теперь принцесса довольна методом ее пробуждения?

– Без сомнений, это было очень приятно, – и тут мелькнула мысль, что Юлик же тоже на кровати. Повернулась в ту сторону, где он спал ночью, но его там не оказалось.

Макс проследил за моим взглядом и сказал:

– Его несколько минут назад забрал дедушка. Мария Степановна вызвалась накормить, а папа – поиграть.

Определенно, в большой семье есть свои плюсы.

Я улыбнулась. Неужели теперь все будет вот так?!

Не знаю, как у него это вышло, но он словно прочел мои мысли.

– Теперь будет так всегда! Обещаю каждое утро будить тебя поцелуями, а затем, приняв совместный душ, мы будем спускаться к завтраку. Как тебе мое предложение?

Глава 29

Доминика

«Совместный душ»? Это он что, предлагает вот так сразу, сейчас?

– Эээ… может, попозже, а пока я по-быстрому искупаюсь и вниз. Возможно, Юлик заплачет, все же он не знает ни Марию Степановну, ни… ээ… твоего отца…

– Ну, насчет деда не беспокойся. Мальчик его принял и не плакал ни вчера, ни сегодня. Ты бы видела лицо отца, когда он за ним пришел. Давно он не был таким счастливым. Спасибо тебе за это.

– За что?

– За сына, – снова поцеловал в губы, – за внука, – потом в щечку. – А насчет «по-быстрому», у нас есть как минимум двадцать минут, и я хочу их провести с пользой. Так что вставай и бегом в ванную.

Не знаю, что меня тормозило, но я никак не решалась.

– Доминика-а-а, я жду.

– Макс, я не знаю…

Не дав мне договорить, он взял меня на руки и понес в ванную комнату.

– Ты что делаешь? Опусти меня на пол, я сама пойду.

– Не хочу. Хочу нести тебя на руках.

Войдя в комнату, он подошел со мной на руках к душевой кабинке, осторожно открыл ее дверь и поставил меня внутрь. А после нажал кнопку, и на меня сверху брызнул поток воды.

Я завизжала и хотела убежать, но Макс перегородил мне выход, а когда понял, что я уже перестала вырываться, сам зашел и закрыл дверь. В кабинке стало тесно, очень. И это произошло не оттого, что размер был мал. Нет. Здесь спокойно могли разместиться и три человека. Это мне вдруг стало тесно, потому что Макс так на меня смотрел. Я прям почувствовала: он меня хочет, и сильно. Но ничего поделать не могла. Как статуя смотрела в его глаза, иногда моргая, так как вода стекала по лицу и неприятно щипала глаза.

Я вчера легла в платье, да так и уснула в нем. А сейчас от воды оно стало прозрачным и не скрывало больше нижнего белья.. Под блуждающим взглядом Максимилиана было жарко и душно. Моя грудь часто поднималась от неровного дыхания.

Наконец Макс не выдерживает и протягивает ко мне руки. Цепляет край платья и тянет его в вниз, оголив сначала грудь, а после полностью обнажив меня. Платье падает на пол. Его руки оглаживают мои плечи, затем ключицы. Он проводит по ним указательным пальцем. Опускается ниже, к груди. Очерчивает белье и аккуратно его снимает. Его взгляд падает на мои бедра, и я с ужасом осознаю, что на мне те пресловутые трусики-ниточки с жемчужинами на самом интимном месте.

Смущаюсь, но глаза Макса горят.

– Черт, на тебе они выглядят еще более сексуально!

Протягивает руку и проводит по жемчужинам пальцем, где-то в середине жемчужной нити сильнее нажимает на бусину и задевает ею мой клитор. Мои ноги дрогнули, Макс посмотрел на меня и в это же время просунул палец и надавил уже им на клитор, и снова мои ноги подогнулись. Не отрывая взгляда, он продолжал гладить меня внизу, вырисовывая разные фигурки и надавливая периодически чуть сильнее. Этот огонь страсти, полыхающий в его глазах, начал охватывать и меня. Сдерживать себя становилось все труднее. Дыхание участилось, а с губ срывались стоны. Оперлась руками о стенку душевой кабинки. Неосознанно раздвинула ноги сильнее и закрыла глаза от удовольствия, запрокинув голову назад.

– Доминика, посмотри на меня,– услышала сквозь туман блаженства.

Не понимая ничего, открыла глаза и с совершенно рассеянным взором, затуманенными глазами попыталась сосредоточиться на лице Макса.

– Ты хочешь меня сейчас?

Немного похлопала ресницами в недоумении, к чему вопрос, собственно? И так же понятно.

– Я до боли в паху хочу тебя, но не знаю, следует ли мне продолжать.

Ах, вот в чем дело! Он желает, чтобы все было по обоюдному согласию, а не под его натиском, как все прошлые разы с тех пор, как я попала к нему в дом.

Решила не отвечать ему, а показать – встала на носочки и поцеловала. Нежно. В губы. И отстранилась.

– Спасибо, – произносит он мне в ответ.

Накидывается на меня с ответным поцелуем, сразу проникая мне в рот языком, и будоражит все мое естество. Я так же, с остервенением, отвечаю на его поцелуй.

Макс отрывается от моих губ и начинает жадно целовать шею, спускается все ниже к ключицам. А после к груди. Всасывает один сосок, покусывая, на грани боли и удовольствия, в то же время руками играя с другим.

Мои глаза закатываются от удовольствия, и я откидываю голову назад, выгибаюсь в спине, тем самым удобнее подставляя грудь ласкам Макса. Мои руки блуждаю по его спине, зарываются в уже мокрые волосы на голове и сильнее тянут ее на себя, стараясь максимально приблизить его лицо к груди. Стоны мои становятся беспрерывными и громкими, но мы не можем остановиться.

Буквально «изнасиловав» один мой сосок, Макс принялся за второй. Я уже еле стою на ногах. Моя самая эрогенная зона – это грудь, и именно после таких ласк я готова на все! И он об этом прекрасно знает, поэтому вбирает мой сосок сильнее и грубо играет с ним языком у себя во рту.

– Ааа… Аах… – не в силах сдерживать себя, кричу на всю кабинку.

Закончив со вторым соском, Макс опускается на колени и осыпает поцелуями мой живот, постепенно доходит и до моей «киски». К этому времени я уже немного яснее соображаю, что происходит.

– О нет, Макс! Я не хочу сейчас куни, я хочу тебя. Пожалуйста, я уже не могу.

И это правда, я еле стою на ногах,вовсю теку, и это отнюдь не вода. Хотя и она тоже течет.

Еще и куни в этом положении я не выдержу.

– Ты уже знаешь такие слова? – с усмешкой спрашивает он.

– Давай позже расскажу.

Он встает. Хватаюсь за его джинсы, хочу его до умопомрачения. «Вот блин, он до сих пор одет! Тогда как я уже голая, не считая трусиков».

Мои руки дрожат, я никак не могу справиться с мокрыми джинсами и расстегнуть молнию.

Макс отстраняет меня и сам быстро снимает штаны вместе с «боксерами». Его член, уже готовый к «подвигам», устремился вверх.

Полностью раздевшись, Макс снова начинает целовать меня, языком вытворяя необъяснимые действия у меня во рту. Хватает за волосы и поворачивает мою голову в сторону, начинает посасывать мочку уха и усиленно в него дышать.

– Аааа… ааааа…

Мои стоны подсказывают ему, что он движется в правильном направлении…

Его руки играют с моим клитором, и мое тело потряхивает волна удовольствия. Стоять на ногах становится все сложнее.

– Пожалуйста, Макс, я уже не могу.

Он понимает это и в следующее же мгновение разворачивает меня к себе спиной, рвет ниточки на трусиках двумя руками, не причиняя мне боли, жестом указывает выгнуть спину и поднять попку вверх и наконец входит в меня.

– Аааа…

Хоть я уже и была готова к этому, но все же Макс остановился и дал мне время к нему привыкнуть, а после начала двигаться во мне, сначала медленно, но с каждым толчком ускоряя темп.

Его движения бедрами становятся быстрее, и уже прекрасно слышен характерный звук столкновения мокрых тел. Этот звук еще больше меня возбуждает.

Я уже на пике. Еще чуть-чуть, и я взорвусь. И тут Макс касается своими пальцами моего клитора… И все! Волна оргазма накрывает меня с головой. Макса тоже дошел до конца. Сильный толчок – и он со стоном замер во мне, затем сделал еще несколько толчков бедрами и остановился.

Нам надо было отдышаться, прийти в себя.

Он вышел из меня, развернул к себе лицом и очень нежно поцеловал в губы.

Оторвавшись от меня и глядя в глаза, произнес:

– Я люблю тебя, малыш.

– И я люблю тебя, – наконец и я смогла произнести эти слова вслух.

От услышанного в его глазах сверкнула радость. Он широко улыбнулся и снова меня поцеловал.

А потом мы стояли в обнимку под душем, не в силах отпустить друг друга.

– Будем жить у меня тут? Ты согласна?

– Да, – сейчас я согласна на все. До такой степени я счастлива!!!

– Возьмем няню для Юлика?

Я отклонилась от него, чтобы посмотреть в глаза.

– Зачем?

– Ну, теперь Лайма не будет с ним сидеть. Ты работаешь, и я тоже. А с кем мы будем оставлять его?

Я снова положила голову ему на грудь.

– Да, ты прав. Я совсем забыла. События развивались слишком стремительно, я не успела об этом подумать. Да, надо будет искать няню.

– А может, ты хочешь уйти с работы и…

– Нет, даже не продолжай. Я не уйду с работы. Такую я просто не найду, с этой же оплатой и таким удобным графиком.

– Хорошо, как пожелаешь. Но если что, имей в виду: нашу семью я смогу прокормить сам.

Он сказал «нашу семью»? Как же приятно слышать такие слова. Я поцеловала его в порыве чувств.

– Хорошо, я буду это иметь в виду. А… у меня тоже есть к тебе просьба.

– Какая?

– Не покупай мне больше нижнее белье.

Макс заржал. Натурально заржал.

– Я все ждал, когда ты начнешь на меня наезжать из-за этого.

– Так ты специально?! Провоцировал меня!

– Ну… просто… хотел подшутить.

– Ах ты ж!.. Я тут сокрушаюсь над тем, что мне надеть, дом полон людей, а он шутить вздумал!

Ударила его кулачком по груди.

– Ну прости, прости меня.

И снова целует. Как тут устоишь?!

– Ну что, спустимся к завтраку? – оторвавшись от губ Макса, смогла произнести я.

У него с хитринкой блеснули глаза.

– А может, еще побудем тут, и он наклонился ко мне для поцелуя.

– Ээ… нет! Нас скоро хватятся и зайдут сюда. Все, ну, Макс. Ну, перестань, – уже смеясь, я пыталась отстраниться от него.

И тут мы услышали стук в дверь.

– Эй, вы там?! Из-за вас мы никак не начнем завтракать! Прекращайте свое баловство и спускайтесь вниз.

Мы замерли, а потом оба прыснули от смеха. Валя, как всегда, вовремя подошел.

Еще раз поцеловавшись, мы быстренько начали намыливать друг друга. Макс особое внимание уделил моей груди и участку между ног. Но я его быстро охладила, пустив холодную воду.

Неудобно будет перед его отцом, если задержимся тут еще дольше.

Привели себя в порядок и спустились к завтраку.

Во главе стола сидел Аристарх Витальевич, по левую руку от него – Кеша и Валя, а между ними – Лайма. Выглядела она немного зажато и неестественно скромно для ее персоны.

Нам предназначались места по правую руку от отца семейства.

Но картина, которая больше всего меня удивила – это Юлик, сидящий на стульчике для кормления возле дедушки. А сам дедушка кормил его с ложечки кашкой.

Слезы радости и умиления предательски выступили на глазах. Как же приятно осознавать, что твоего ребенка любят и рады его появлению, что его холят и лелеют! Я опустила взгляд и постаралась смахнуть слезу незаметно для всех.

– Дети, опаздываете, – поставленным голосом бывшего военного сделал нам замечание Аристарх Витальевич. – На этот раз опустим сей момент без внимания, но в следующий раз, когда все семья собирается за столом, вовремя спускайтесь в столовую, дети.

Я стушевалась, не знала, куда себя деть от стыда. Но взглянув на братьев Макса, поняла, что нас пожурили, просто чтобы поиздеваться. Макс тоже улыбнулся, взял меня за руку и притянул к себе, а после поцеловал! При всех!!!

– Ну, прости, отец. Доминика не знает правил этого дома, и я ей о них рассказывал наверху, вот и задержались.

После небольшой паузы, папа Макса выдал:

– Ну, эти «правила» ты можешь ей рассказывать сколько хочешь и когда. Просто старайтесь, чтобы ваши… эээ… поучительные лекции не были слишком громкими и затянутыми и не заставляли всех ждать за столом их завершения, – все это он сказал обычным голосом, продолжая кормить Юлика с ложечки и вытирая остатки пищи с его ротика.

Если после поцелуя я покраснела, то сейчас я просто горела красным пламенем позора и огромным желанием провалиться сквозь землю.

– Папа, сейчас Ника сгорит от стыда. Это мы твой юмор знаем и оценим, а она-то не привыкла к такому. – Доминика, – теперь Макс повернулся ко мне, обнял и нарочито громко сказал, – у нас стены с хорошей звукоизоляцией, так что переживать не о чем. Наши «лекции» никто не услышит, любимая.

После первых слов Макса я готовая была его закопать за ближайшим поворотом, а потом еще попрыгать над его могилкой, но после последнего слова гнев мой поубавился, и я улыбнулась и начала светиться от счастья. Одно дело, когда он мне говорит о любви наедине, и совсем другое, когда при всей своей семье признает наши чувства и отношения.

За столом послышалось улюлюкание, а затем возгласы братьев:

– Давно пора было это сказать!

– Чего тянул?!

Наконец-то мы сели за стол и принялись завтракать.

Все же у них очень большая и дружная семья, со своими шутками, юмором, традициями и поддержкой. И я хочу, чтобы у меня была такая же.

Я вспомнила о своих родителях. Мне предстоял серьезный разговор и с ними. Около двух лет я их обманывала или недоговаривала, кому как хочется, пусть так и называет, о своей беременности и рождении ребенка, о том, что я его оставила и воспитываю. И мне было страшно увидеть осуждение в глазах мамы и отца.

Свои мысли я озвучила Максу после завтрака, когда мы аернулись в спальню с Юликом, а Макс с ним знакомился, брал на руки, играл в игрушки.

– Если хочешь, мы можем привезти их сюда и тут рассказать о нас и нашем сыне, – озвучил уже свои мысли Макс.

Я не была уверена в этом. Все же я, как дочь, должна была сначала поговорить с ними наедине, выслушать все упреки и обвинения и только после знакомить их семьей Макса.

– Я подумаю над твоим предложением, – так я ответила Максу, а сама решила посоветоваться с Лаймой.

Поговорив с ней, мы решили, что с родителями все же стоит поговорить мне одной. Я их единственная дочь, и они заслуживают знать из первых уст о том, что происходит в моей жизни. В итоге я позвонила маме и попросила приехать в Москву. Та же просьба была высказана папе. По отдельности или собрав всех вместе, но я должна была с ними поговорить.

Лайма собиралась уехать и перестать злоупотреблять гостеприимством. Мне показалось, или Макс на самом деле обрадовался этой новости? Странно…

Но кто бы что ни говорил, братья, Кеша и Валя, наотрез отказались ее отпускать сейчас, сказав, что вечером планируют все вместе поехать в ресторан, отметить наше с Максом воссоединение, отдохнуть, потанцевать. И она просто не имеет права отказаться.

Я не знала о планах, как, впрочем, и Максимилиан.

– Они, наверное, это на ходу придумали, чтобы не отпускать твою подругу, – недовольно предположил он.

Ему явно не нравилась Лайма, а меня это не устраивало. Все же она моя лучшая подруга, и мне неприятно и непонятно такое отношение к ней. Надо с ним поговорить на эту тему.

Не успела я оформить эту мысль в голове, как Максу позвонили с поста охраны и сказали, что приехал его секретарь.

Я ожидала увидеть мужчину лет тридцати или даже сорока, ведь, как я поняла, агентство у них охранное, все очень серьезно и опасно. Но к нам мило приближалась довольно симпатичная девушка. Высокая, стройная, стильно одетая. Без тени косметики на лице. Блондинка.

– Здравствуй, Максим. Документы на подпись, – и протянула папку. Все это время мы оценивающе смотрели друг на друга, но ни слова не сказали, даже не поздоровались.

– Доминика – Арина, Арина – Доминика, – сообразил представить нас Макс.

– Очень приятно, – после небольшой заминки все же первой произнесла я.

– Взаимно, – последовал ее ответ.

Ну, вот и познакомились.

У нее явно заинтересованный взгляд. Вот только чем?

Макс ушел с ней в кабинет, а я так и осталась стоять, глядя им вслед. И такое неприятное чувство возникло в груди. Неужели история повторится?

Моя агония длилась около двадцати минут. После дверь кабинета открылась, и оттуда «выплыла» словно лебедь эта Арина с гордо поднятой головой. А я стояла и не знала, что делать дальше и как быть. За все это время я перебрала все варианты их отношений. От простого секретаря до любовницы. И если последнее окажется правдой, то я просто не представляю, что со мной будет.

– До свидания, Доминика, – и что-то в ее взгляде мне не понравилось.

Я решила, что смысла ждать дольше просто нет, что узнать правду о них или, возможно, о других его женщинах я просто обязана! Мы же еще толком не говорили на эту тему.

Открыла дверь без стука и, войдя в кабинет, сразу двинулась к Максу.

– Между вами что-то есть? Было?

Макс оторвал взгляд от документов и непонимающе уставился на меня.

– Ты о чем?

– Я об Арине, – не скрывая своего сарказма, ответила ему.