Иар Эльтеррус
Бремя императора: Тропой мастеров
– Похоже, – мрачно согласился начальник стражи, на лице старика проступило недоумение. – Я проверю.
– Только не используйте для этого мэтра Эстевана, – иронично хмыкнул эльдар. – А то вы слишком любите простые решения, друг мой. Они далеко не всегда работают.
– Результат обычно хочется получить как можно быстрее, – вздохнул Ланиг, – а мэтр Эстеван неплохо помогает убедить несговорчивых поделиться информацией. Но вы правы, далеко не всегда нужно.
– Не стоит плакать, сударыня, – подошел к Элиа эльдар. – Возможно, мы не во всем правы, извините, коли так. Однако ваша репутация слишком страшна, два человека покончили с собой из-за вас. Совсем молодых человека. Несколько юношей после встреч с вами походят на изжеванные тряпки, они ни на что больше не пригодны. Вы протоптались по их душам, как безумный носорог. Разве так можно?
– А по моей не топтались?! – подняла бледное, дергающееся лицо девушка. – Знали бы вы, как они все мне надоели! Я никого из них не звала, они мне не нужны и не интересны! Какого дорхота они ко мне лезут?! Жизни не дают, выйти никуда нельзя, чтобы на очередного поклонника не наткнуться. Им ведь только тело мое нужно, а не душа! Единый, да избави же ты меня от этого кошмара! Что я тебе такого сделала?! Почему каждый похотливый подонок считает, что я обязана бросаться ему на шею?! Не буду! Слышите, вы, не буду! А раз не бросаюсь, то я хладнокровная стерва, да?! Почему только об их чувствах все думают? А о моих кто подумает?! Я ведь тоже человек, мне тоже больно…
Она снова опустила голову, судорожно вцепившись в подлокотники кресла. Эльдар довольно долго стоял молча, глядя на девушку и о чем-то размышляя. Видимо, у него совсем не было опыта в обращении с женщинами, тем более с женщинами плачущими. Затем пожал плечами, негромко сказал что-то Ланигу и отошел в сторону, предоставляя начальнику стражи самому разбираться с баронессой.
– Знаете, сударыня, – заговорил Ланиг, в голосе старика звучала горечь. – Может, я и не прав в отношении вас, но вы напоминаете мне одну леди времен моей молодости. Именно после встречи с ней я стал, как многие говорят, «ледяным ящером», напрочь отказавшись от личной жизни. Вы, как и она, не хотите понимать, что и другим бывает больно. Не только вам! Никто ведь не мешает сказать влюбленному парню, что он вам не нужен и не интересен. Жестко сказать. Порвать все отношения. Переживет! Не сразу, но переживет. А что делаете вы? Вы жестоко то приближаете к себе человека, то отдаляете. Издеваетесь. Насмехаетесь. Наслаждаетесь его болью. Да поймите же вы, что нельзя играть чужой любовью, страшно заплатите! Единый заставит уплатить такую цену, весь ужас которой вы и представить себе не можете. Именно потому, что вы играете чувствами других людей, развлекаетесь, не думая об их боли, я считал, считаю и буду считать вас хладнокровной дрянью. Не верю я вашим слезам и вашему отчаянию. Изменитесь для начала, только после этого вам начнут доверять.
– Как я должна измениться?! – вскинулась Элиа, черты ее лица исказила боль. – Вы думаете, я им не говорила?! Единый, да как я только не пыталась их отшить! Нет, лезут. И что мне было делать? Что?!
– Просто не общайтесь с человеком, которому сказали «нет», – посоветовал старый мастер. – В конце концов, поклонник отстанет. Не давайте ему беспочвенных надежд. Впрочем, это все лирика. Я не допущу, чтобы из-за вас мальчик, который стал мне дорог, превратился в ничтожество. Никому не пожелаю своей судьбы, жить с мертвой душой очень трудно, сударыня.
– Я ему не навязывалась… – закусив губу, пробормотала девушка, она никак не могла справиться с собой, слезы все так же текли из глаз. – Это он…
– Вот и отшейте его. Так будет лучше для всех.
– Он мне понравился…
– Извините, не верю, – презрительно скривился начальник стражи. – Предлагаю вам забыть о существовании Лека ар Сантена.
– А идите вы оба к дорхоту! – выплюнула ему в лицо Элиа, в ее глазах загорелась решимость отчаяния. – Не боюсь я вашей мести! Делайте, что хотите! Да, втоптать в грязь беззащитную девчонку просто, тем более вам. Но если я полюблю, то не отступлюсь. Слышите? Впрочем, что вы можете знать о любви?!
– Куда больше, чем вам кажется, сударыня, – насмешливо бросил старик. – Как хотите, я вас предупредил. Лека ар Сантена тоже просветят по вашему поводу, надеюсь, он сам все поймет. Да, может, я и ошибаюсь, но предпочту не рисковать, безопасность этого юноши многого стоит. Уж, по крайней мере, дороже слез убийцы.
– Я никого не убивала! – возмущенно вскинулась Элиа.
– Да? – Глаза Ланига снова загорелись гневом, он поднял морщинистые, желтые руки и потряс ими перед лицом девушки. – Вот этими самыми руками я вынимал из петли мертвого мальчика, покончившего с собой из-за вас. Знаете, что он написал в прощальном письме?!
– Откуда?
– Ну, конечно… Вам неинтересно знать такое. А он написал: «Люблю… Благословляю… Не могу без тебя… Пусть твой избранник любит тебя так же, как любил я…» Впрочем, что с вами говорить? Разве вы достойны такой любви?! Разве вы способны понять?! Нет!!!
– Мамочка… – едва слышно пролепетала потрясенная до глубины души Элиа. – Но кто это написал?!
– Граф ар Тингол. Вы, наверное, его даже не помните. Северянин из яриндарской провинции, никого у него не осталось, род прервался. Нищий и глупый мальчишка, только и имевший, что меч да честь.
– Этот самоуверенный фанфарон?! – Глаза девушки широко распахнулись. – Не может быть!
– «Не может быть…» – горько повторил старый мастер. – «Не может быть…» Этими словами вы подтвердили, что я прав в своем отношении к вам, сударыня. Не могу относиться к подобным вам без гадливости. И не я один! Вы сами в этом виноваты. Поэтому больше нам с вами говорить не о чем, я все сказал. Можете идти.
Девушка медленно поднялась с кресла, все еще не понимая, что случилось. В голове грохотал набат, комната плыла вокруг нее. Единый Создатель! Да нет, не может быть, этот страшный старик лжет… Разве способны такие ничтожества, как граф ар Тингол, любить? Тем более так любить?! У Элиа тряслись руки, ноги подгибались, она все пыталась уговорить себя, что ей солгали. Однако, посмотрев на Ланига ар Вортона, поняла – правда. Было такое письмо. Предсмертное письмо. Значит, она и в самом деле нелюдь? Мамочка…
Девушка чувствовала, как из какой-то непонятной пустоты поднимается черное отчаяние, раздирая на куски ее душу. «Кто я?! – мысленно спрашивала она сама у себя. – Кто я такая?! Человек или зверь?!» Ответа на этот вопрос не нашлось. Элиа ощущала себя летящей в пропасть, ей не хватало воздуха, в горле стоял плотный, горячий комок, который девушка никак не могла проглотить. Она, как сомнамбула, двинулась к выходу, даже не посмотрев на застывшего в углу эльдара, напоминавшего привидение в скрытом туманной дымкой плаще. С трудом добравшись до выхода из дома Дайара ар Инвата, баронесса долго стояла, прислонившись к первому подвернувшемуся дереву, и пыталась понять, что с ней происходит.
Этой ночью в разных концах Тарсидара два человека так и не уснули до утра. В огромном поместье высокого лорда ар Инвата в одной из бесчисленных комнат на краю большой кровати сидел юноша, выглядящий типичным манхенским горцем, и смотрел в стену остановившимися, широко раскрытыми глазами. Его высохшие губы то и дело шептали: «Не верю… Она не такая… Не такая… Не верю…» Он молился, ломал пальцы, сотни раз повторял одни и те же слова, но все никак не мог поверить в расказанное мастером-наставником о девушке, так глубоко запавшей ему в душу. А не верить тоже не мог – разве способен лгать мастер-наставник, великий воин? Нет, конечно. Юноша ничего не понимал, ему просто было больно.
В маленькой, но уютной спальне небогатого дома плакала на редкость красивая девушка. Она всхлипывала в подушку, порой рыдала взахлеб, зная, что никто ее не услышит. В голове бились страшные слова мертвеца: «Люблю… Благословляю… Не могу без тебя… Пусть твой избранник любит тебя так же, как любил я…» Перед глазами стоял образ светловолосого коренастого северянина, которого она считала ни на что не способным наглым фанфароном. Как он мог написать такое? Как?! Зачем он умер? Единый! Это что же получается, ему было настолько больно, что он не смог жить? И виновата в этом она? Да как же это?! Ведь не хотела никому зла… Хотела только, чтобы ее оставили в покое… Образ северянина сменился образом смущенно улыбающегося Лека ар Сантена. Девушка чувствовала в глубине души, что этот долговязый парень стал ей дорог. Но может, прав Ланиг ар Вортон? Может, она не способна ни на что, кроме как растоптать чужую душу? Может, каждый, столкнувшийся с ней, гибнет? Может, она приносит всем вокруг только горе? Представив, что горец умер из-за нее, девушка едва не задохнулась от внезапной боли в сердце. А потом тихо и безнадежно заплакала в подушку, прощаясь с надеждой на свое маленькое счастье. У нее тоже болела душа.
8. Слово кузнеца
– Наставник! – В приоткрытую дверь просунулась хитрая физиономия Санти. – Уже рассвело! Ты будешь вставать?
– Я не сплю, – ответил Лек, подняв голову.
Он резко встал и с ходу принялся крутить разминочные формы, избавляясь от сонливости. Скоморох с восхищением смотрел на точные, резкие, четкие движения молодого горца. Сколько раз видел, а не мог не восхищаться. Пытался добиться того же, но, увы, пока не получалось. Не понимал сути многих переходов, путался в собственных ногах и руках, особенно на сверхскорости. Никак не выходило повысить уровень восприятия, тело уже способно было двигаться намного быстрее, чем раньше, а вот сознание за ним не успевало. Да и от боевой импровизации, далекой от заученных форм, Санти находился не ближе, чем от звезды небесной. Но мог немало, раньше и не поверил бы, что за каких-то полтора месяца тренировок окажется способен на что-нибудь в этом роде. Теперь скоморох мог бежать сутками, ничуть не уставая, да еще и нести на себе груз, равный половине собственного веса. Мог до вечера вести тренировочный бой, оставаясь таким же свежим, как утром, даже одышка не возникала. А уж о новых акробатических трюках и говорить не стоило. Их оказалось столько, что у рыжего слов не находилось. Он уже понимал, как ему повезло, что стал учеником горного мастера.
За полторы тысячи лет истории боевого братства систему тренировок отработали настолько, что даже самые слабые ученики прогрессировали с удивительной скоростью. Взять того же Энета. Вообще ведь ни на что не способен был! Отжаться десяти раз не мог. А теперь? Почти догнал остальных.
Санти захихикал, вспомнив, как они вчера устроили с юным графом соревнование, кто больше фляков сделает на сверхскорости. Случайным свидетелям казалось, что по коридорам старого дома несется туманный вихрь, за движениями кровных братьев обычные люди уследить не могли. Слуги едва успевали отпрыгивать с пути этого вихря, многие исподтишка крутили пальцем у виска, сообщая, что они думают о новой придури хозяйского сынка. Увлекшиеся шкодники едва не налетели на ошеломленного зрелищем лорда Дайара, из серии пришлось выходить в тройном сальто. Приземление, правда, вышло не слишком удачным – Санти с Энетом шлепнулись под ноги хозяину дома, причем на мягкие места. Старший ар Инват довольно долго с удивлением смотрел на смущенного, раскрасневшегося сына. Не думал, наверное, что за столь короткий срок недавний калека окажется способным на такое. Потом улыбнулся, устало махнул рукой и обреченно вздохнул. Только попросил не разносить дом на куски, он еще пригодится. К сожалению, свидетелем этой сцены оказался Лек, и приятелям пришлось выслушать немало неприятных слов от наставника. Да и уши шкодникам горец надрал, чтобы неповадно было.
Озабоченно покосившись на сосредоточенного Лека, рыжий незаметно вздохнул. После бала наставник сильно не нравился своим ученикам. Юноша стал мрачным, раздражительным, не похожим на себя самого. Ненадолго оживлялся во время тренировок, но, как только они заканчивались, снова превращался в тень. Ел без всякого аппетита, надолго исчезал, все время кого-то разыскивая. Но кого? Что случилось во время этого проклятого бала? Энет что-то знал, но молчал, как рыба, только досадливо морщился в ответ на вопросы остальных. Даже сейчас Санти видел, что в глазах тренирующегося Лека застыла тоска. Как же помочь наставнику? Что с ним такое? Рыжий озабоченно нахмурился, пытаясь найти выход, но ничего не придумал. Может, посоветоваться с мастером-наставником? Он-то, во всяком случае, понимает куда больше.
– Идем, – закончил тренировку Лек.
Они вышли из спальни, в которую осторожно скользнула молоденькая горничная в кружевном передничке. Слуги откровенно побаивались гостей и старались не попадаться им на глаза, слишком много недобрых легенд ходило о горных мастерах. Впрочем, не меньше рассказывали сказок об их доброте и справедливости… Но люди охотнее слушают плохое, а на хорошее стараются не обращать внимания. Санти всегда интересовало, почему так происходит. Однако понять этого рыжий так и не сумел.
Выскочив во двор, Лек с Санти на ходу сбросили одежду и нырнули в облицованный серым мрамором большой бассейн, к которому в свое время подвели канал от моря. Мало кто позволял себе такую роскошь, но высокий лорд ар Инват был несметно богат и жил в свое удовольствие. В его поместье имелось все, что только могло прийти в голову самому требовательному сибариту. Даже такая редкость, как водопровод, – медные, а тем более, стальные трубы стоили так дорого, что далеко не каждый богач разорялся на их покупку. За тщательно ухоженным парком следил добрый десяток опытных садовников. А когда сын лорда Дайара стал учеником горного мастера, хозяин дома распорядился оборудовать в парке тренировочную площадку со всеми необходимыми принадлежностями. Однако горец предпочитал гонять учеников за город и тренироваться на природе. Зато бассейн он оценил по достоинству.
Рыжий вынырнул, отфыркиваясь, и довольно рассмеялся. Даже Лек оживился в холодной морской воде и принялся раз за разом пересекать бассейн быстрым кролем. Плавать он научился уже здесь, в Тарсидаре, у Энета, который чувствовал себя в воде прекрасно и с раннего детства плавал не хуже дельфина. Слева от бассейна находились ванны, наполненные пресной водой, чтобы смыть соль после купания. До того, как в поместье высокого лорда завели водопровод, слугам приходилось наполнять их вручную из недалекого источника. Наплававшись вдоволь, Санти выпрыгнул на берег и окунулся в одну из ванн, затем вытерся и побежал в дом, есть хотелось неимоверно. Лек не отставал от него.
Оказавшись в трапезном зале, горец удивленно приподнял брови. За столом сидел лорд Дайар и негромко разговаривал с сыном. Оба выглядели хмурыми и встревоженными. Странно, обычно хозяин дома не поднимался раньше полудня, визиты аристократы наносили ночами и ложились спать с рассветом.
– Доброе утро, светлый лорд, – сдержанно кивнул Дайар. – Садитесь, нам нужно поговорить. Тревожные новости.
– Что-то случилось? – насторожился Лек.
– Пока еще нет, но может, если вовремя не принять мер.
Юноша сел напротив лорда с сыном.
– Вчера вечером до меня дошла некая информация, касающаяся вас пятерых, – негромко сказал Дайар, внимательно глядя на горца. – Довольно неожиданная и неприятная. Вами заинтересовалась Церковь.
– А святошам-то чего от нас надо? – растерялся Лек. – И какое это имеет значение?
– Вы недооцениваете Церковь, святые отцы своего не упустят. Они даже от императора добились многих послаблений. И интерес к вам у них отрицательный. Причин я не знаю, моим людям их выяснить не удалось. Попробую поговорить с кем-нибудь из епископов, но вряд ли они мне что-то внятное скажут, Церковь своих секретов не выдает. Никогда и никому.
– Не понимаю, если честно, – пожал плечами Лек. – Хорошо, они заинтересовались нами, но что они могут сделать?
– Все, что угодно, – скривился лорд Дайар. – Даже приговорить к смерти. Тогда вам останется только бежать, с паладинами Церкви не справится никто, их тысячи и тысячи по всему миру. Если им указывают цель, они никогда не оставят преследования. Срока давности для церковников не существует.
– Ясно, – помрачнел горец. – Наверное, это из-за них.
Он кивнул на эльфа с орком.
– Вряд ли, – не согласился Энет. – Может, они тоже слышали пророчество и восприняли его всерьез?
– Пророчество? – бросил на сына быстрый взгляд лорд Дайар. – Что за пророчество?
– Помнишь легенду о Пятерых, которые спасут мир? – вздохнул тот. – Ты сам читал ее мне еще в детстве, когда я болел. Там об орке, эльфе, горце, аристократе и скоморохе. В точности, как у нас.
– Некоторое сходство есть, но старые сказки остаются всего лишь старыми сказками, – поморщился высокий лорд. – Не думаю, что они имеют какое-нибудь значение, святые отцы – очень трезвомыслящие люди. Особенно, когда это касается их интересов. Однако присмотритесь, я точно знаю, что за каждым из вас ходят шпионы епископата. Обычно эти шпионы служат наводчиками для убийц. Если с ар Шадаром я мог справиться, то с Церковью мне не тягаться. Попытаюсь что-нибудь сделать, а вы, в свою очередь, соблюдайте осторожность и предупредите мастеров-наставников, с боевым братством епископы ссориться поостерегутся.
– Я сегодня же расскажу об этом мастеру Керталу, – задумчиво покивал Лек.
Но он все равно не понимал, какое дело церковникам до пятерых юнцов, не имеющих в империи никакого влияния. Чем они помешали святым отцам? Чушь ведь какая-то.
– И еще одно… – прищурился лорд Дайар. – Я очень прошу ничего не есть и не пить в городе. Мои повара сто раз проверены и перепроверены, да и пробуют каждое блюдо перед тем, как нам подавать. Зато в любом трактире отравить вас будет очень просто.
– Да кто станет нас травить?! – не выдержал юноша. – Кому мы нужны?! Хорошо, за мной могли охотиться после того, как я убил наследников влиятельных родов. Но вы решили эту проблему, за что вам большое спасибо. Больше я никого не убивал!
– Шпионы Церкви просто так за людьми не ходят, поймите это, светлый лорд, – устало вздохнул старший ар Инват. – Это очень тревожный признак. Мне его достаточно, чтобы понять – дело серьезное.
– Хорошо, – скривился Лек. – Буду осторожнее, но я не собираюсь из-за каких-то там шпионов запираться в четырех стенах.
Лорд Дайар снова вздохнул, укоризненно посмотрев на горца. Он, конечно, понимал, что тот слишком молод, но немного ума набраться все-таки не помешало бы. Надо знать, в какой стране живешь, в чьих руках реальная власть, а в чьих – тайная. Кого стоит опасаться, а кого нет. Нельзя шутить с Церковью, она опасна, как никто другой, своего святые отцы добиваются всегда, используя любые способы. Только вот юнец этого понимать не желает. Что ж, придется сегодня же посетить Ланига ар Вортона, начальник стражи сразу поймет опасность внимания епископата и призовет молодых дураков к порядку. Высокому лорду жизнь сына была дорога, куда дороже собственной.
Быстро позавтракав, Лек едва ли не пинками поднял разомлевших после сытной еды учеников и бегом понесся к залу мастера Кертала, старик опозданий не любил и всегда за них наказывал, а фантазия у него была богатая. Даже больше – по мнению Лека, вообще извращенная. Кем нужно быть, чтобы заставить провинившегося ученика делать упражнения в выгребной яме? Одного печального опыта горцу оказалось вполне достаточно, чтобы больше никогда не опаздывать. Поэтому теперь он и несся сломя голову, благо ранним утром на улицах города попадалось немного прохожих. Ученики бежали следом, Санти на бегу что-то рассказывал, Энет, Храт и Тинувиэль в ответ ржали, как три жеребца. Лек не прислушивался, он продолжал думать о баронессе ар Сарах.
Элиа бесследно исчезла сразу после бала, ее нигде не видели уже добрых десять дней. Юноша так до конца и не поверил слухам, он хотел сам поговорить с девушкой. Но дома ее, похоже, не было, на упорный стук никто не отзывался. Лек расспрашивал о ней всех, но люди только пожимали плечами и рассказывали о баронессе новые гадости. Порой горцу хотелось схватиться за меч, он с трудом сдерживался. Одному наглецу, хваставшему, что побывал в ее постели, даже набил морду. Безо всяких изысков, по-простонародному. Тот не решился вызвать на дуэль горного мастера.
Влетая в дверь тренировочного зала, Лек бросил взгляд на стрелки часов на императорской башне. Успел! Он едва затормозил перед озадаченно приподнявшим бровь Керталом. Тот обошел юношу пару раз, задумчиво хмыкая себе под нос.
– Итак, что мы видим перед собой? – непонятно кому задал вопрос старый мастер. – Дурень молодой в количестве одного экземпляра. Нет, уже не одного. Еще четверо пожаловали. Теперь оных дурней пятеро. И что мы будем с ними делать, а? Пожалуй, выбивать дурость. Полезно, полезно.
Лек осторожно покосился на него – с Кертала ведь станется. Поставит посреди зала, прикажет руки поднять и примется охаживать своей палкой изо всех сил, а рука у старика тяжелая. Впрочем, не привыкать, железная рубашка неплохо отработана, потренировать ее и в самом деле полезно.
– Разминаться! – приказал старый мастер. – Сегодня у твоих охламонов, парень, особый день.
– А чем он такой особый? – поинтересовался Лек.
– Пришло их время ковать картаги.
– Так они же всего полтора месяца обучаются! – изумился юноша. – Мне разрешили ковать картаги только через четыре года!
– Говорят, пора, – пожал плечами Кертал. – Это распоряжение эльдара. Я бы тоже этим наглым мордам мечей еще долго в руки не давал, не воины, а пес знает что. Но раз сказано пора – значит пора, эльдару видней, он большой. У-у, одоробло туманнорожее…
Ученики радостно переглядывались, такого приятного сюрприза они никак не ожидали. Особенно довольным выглядел орк, он чувствовал себя без оружия голым, а наставник запретил носить томагавки, сказав, что ученику достаточно улыбнуться, чтобы самый смелый горожанин рухнул в обморок. Храт поначалу обиделся, но потом понял, что Лек шутит. Никак не давался ему человеческий юмор. Только Санти мог насмешить обычно хмурого урук-хай. Впрочем, рыжий скоморох мог насмешить любого, Создатель Миров дал ему такой дар. Тинувиэль пел так, что душа рвалась прочь из тела, стремясь в небеса. Энет писал стихи, причем хорошие, Храту, по крайней мере, они нравились.
Сам орк страшно тосковал по кисти и краскам, он вообще-то был художником, за что над ним дома смеялись старшие братья, говоря, что малыш занят не мужским делом. Что он, похоже, и вовсе баба. Наверное, именно из-за этих насмешек Храт до сих пор не признался новым друзьям, что хочет рисовать. Порой ночами снилось, что стоит у мольберта, а под кистью возникают лица и пейзажи. Надо все же сказать, наставник должен понять – сам режет по дереву. Вырезанные Леком фигурки выглядели живыми. Однако новость о картагах заставила орка забыть обо всем, он представил в своих руках горящие призрачным светом мечи и едва не задохнулся от восторга. Вот бы показать их старшим братьям, пусть только попробуют сказать, что он баба!
Разминочные упражнения как обычно заставили учеников стонать, Кертал с Леком жалости не ведали и гоняли четырех лентяев так, что только тихонько стонать и оставалось. Храт уже довольно легко делал сальто, фляки и кульбиты, весело скалясь при этом. Кто там говорил, что неуклюжему орку никогда не научиться этим трюкам? Давайте его сюда, пусть посмотрит. Он вышел из серии кульбитов в двойном сальто и принялся наносить в воздух удары ногами. К сожалению, растяжка у урук-хай еще оставляла желать лучшего, вертикально поднимать ноги пока не получалось, только на уровень плеча. Но и то дело, раньше выше пояса поднять не мог.
После разминки ученики около часа занимались учебными боями. Напарником Храта оказался Энет. Наследник высокого лорда прогрессировал на удивление быстро и на глазах становился серьезным противником, справиться с ним было уже нелегко. Совсем не так, как месяц назад, когда орк легко заламывал слабака. Получив в грудь удар ногой, Храт глухо ухнул и поймал не успевшего отскочить Энета в скользящий боковой захват, отправив на пол. Граф легко вскочил на ноги, присел и сделал быструю подсечку на нижнем уровне. На сей раз на пол, поминая габтову задницу, полетел орк. От грохота дрогнул весь зал. Несмотря на боль в спине, Храт тоже вскочил и продолжил бой.
– Стоп! – скомандовал Кертал. – Хватит пока, вас ждет мастер-кузнец в Доме Стали казарм императорской стражи.
– Да, мастер-наставник, – поклонился Лек. – Ой, совсем забыл…
Он быстро рассказал старику о внимании к ним шпионов Церкви и предупреждении лорда Дайара, добавив от себя, что все это, по его мнению, полная чушь. Однако Кертал резко помрачнел и задумался.
– Лорд полностью прав, молодой ты дурень! – сказал он через пару минут. – С церковниками шутить не стоит, хуже скорпионов, сволочи. Очень опасны. Поэтому внимательно смотри вокруг. Коли заметишь человека, ходящего за тобой, поймай и приведи ко мне. А еще лучше – к Ланигу. Там мэтр Эстеван есть, большой души человек, он быстро шпиону язык развяжет.
– Вы думаете, это серьезно? – удивленно посмотрел на старого мастера юноша.
– Боюсь, что да, – неохотно ответил тот. – От убийц Церкви уберечься куда труднее, они обычно пользуются духовыми трубками с отравленными стрелками. Плюнул – и все, заказывай панихиду. Придется подумать. Давненько мы с Церковью не сталкивались, много лет они тихо сидели. Что ж, займемся – пожалеют, что нос высунули. Передай лорду Дайару мою искреннюю благодарность.
– Передам, – кивнул юноша. Раз мастер-наставник тоже обеспокоен новостями, то и в самом деле придется поберечься.
Вскоре горец с учениками вышли из зала и направились к казармам императорской стражи на юго-восточной окраине. Между императорскими стражниками в серых с серебром плащах и наместничьими в синих существовало негласное соперничество, каждое подразделение старалось доказать, что оно лучше, профессиональнее, честнее. Подкупить стражника было почти невозможно, платили им столько, что хватало на все с избытком, зато и спрашивали жестко. Пойманный взяточник умирал долго и страшно, им обычно занимался лично мэтр Эстеван, мало кому после хорошо запоминающегося зрелища хотелось повторять судьбу казненного. Но такое случалось очень редко, с любыми своими проблемами стражники обычно шли к командирам, и те всегда помогали, никогда не оставляя подчиненного на произвол судьбы.
Храт шел, обсуждая с Тинувиэлем особо понравившиеся удары и блоки. О своей прежней вражде орк с эльфом давно забыли, особенно став кровными братьями, что налагало на каждого множество обязанностей – кровный брат куда ближе родного, с ним когда-нибудь придется драться спиной к спине, не жалея собственной жизни.
Тинувиэль постепенно забывал о своей застенчивости, ему страшно нравилось обучение, хоть и нелегко приходилось. Одно только угнетало эльфа, заставляя его чаще всего сидеть дома в свободное время, – девушки и молодые женщины. Стоило только остроухому появиться в городе, как к нему начинали липнуть все достаточно смелые юные и не слишком юные особы слабого пола. Как и любой молодой мужчина, он был ничуть не против поразвлечься иногда, порой попадались редкие красавицы, которых грех оставлять без внимания. Но не с десятком же сразу? Часто приходилось улепетывать со всех ног, чтобы поклонницы не изнасиловали прямо на улице. А уж когда они сцеплялись друг с другом, устраивая шумную драку с визгом и воплями!.. Тогда эльф обычно сматывался под шумок, прихватив с собой какую-нибудь особо разомлевшую красотку, быстро обслуживал ее где-нибудь в уголке и шел по своим делам, оставив осчастливленную девицу позади.
Разъяренные нескромным поведением жен, дочерей и сестер мужчины Тарсидара мечтали начистить «наглому нелюдю» рожу. Некоторые даже вопили, что эльфа необходимо срочно кастрировать, иначе женщины города будут находиться в постоянной опасности. К Храту люди постепенно привыкли и перестали обращать на орка внимание, благо он ни к кому не приставал. Их раздражение перекинулось на Тинувиэля. Если бы не шнурок ученика горного мастера, принцу нелегко бы пришлось. Но даже шнурок выручал далеко не всегда, и ему частенько приходилось, используя сверхскорость, удирать от очередной толпы, перевозбужденной идеей кастрации эльфа.
Лек даже попытался как-то поговорить с учеником, чтобы не портил без разбору всех девок вокруг, но тот просто не понял, чего от него хотят. По эльфийским обычаям, значение имело только желание самой женщины, все остальное никого не интересовало. Мнение брата или отца? А им какое дело? Не их жизнь. Пусть не вмешиваются. Поэтому Тинувиэль искренне не понимал, что нужно от него всем этим раскрасневшимся и злым мужикам. Им тоже хочется? Завидуют? Так ведь он никого не принуждал! Девушки сами стремились в объятия остроухого красавца, при виде его тут же забывая обо всех родительских наставлениях. Даже в доме лорда Дайара эльф редко ночевал один – горничные никогда не отказывались согреть его постель. Мало того, установили на это приятное дело очередность. Почему-то Тинувиэля, в отличие от остальных, они ничуть не боялись.
Санти с завистью смотрел на успехи друга, он так и остался девственником, не обращали девушки внимания на рыжего скомороха, не воспринимали его всерьез. Он попытался как-то раз пристать к горничной, но схлопотал оплеуху и решил больше не рисковать: Девушка пожаловалась лорду Дайару, а тот рассказал Леку. Приятного в последовавшем разносе оказалось мало. Не хотелось повторения. Рыжий снова перехватил устремленные на эльфа восхищенные взгляды двух молодых, симпатичных горожанок и раздраженно цыкнул зубом. Вот ведь везет остроухому! Обидно.
Энет по дороге вспоминал все, что читал или слышал о картагах. Говорили о них немало, но вот что было правдой, а что вымыслом, он не знал. Ковать призрачные мечи умели только кузнецы боевого братства. Каждый горный мастер что-то знал о них, но секретов не разглашал. Сколько раз опытные воры пытались украсть картаги – не перечислить. Каждый раз все кончалось одинаково – вор умирал в страшных муках, а к его телу приходил владелец меча и забирал его. И до сих пор случались попытки, особенно усердствовали карвенские святоши, они жаждали узнать секрет призрачных мечей и вооружить ими своих паладинов. Однако ни один картаг так и не покинул территорию Элианской империи, а если и покинул, то только вместе со своим хозяином. Меч погибшего горного мастера терял все свои необычные свойства, очень быстро превращаясь в прах. Что же они такое? Впрочем, что гадать? Скоро Энет узнает сам.
