Элла Савицкая
Давай останемся никем
Глава 54
Оливия
Причину такой реакции родителей мы узнаем через неделю, когда приходим домой.
Мы со Скайлером встретили Эйдана у ворот. Он как раз выходил из школьного автобуса, когда мы подъехали.
На улице крупными хлопьями валит снег. Перед тем как войти в дом, Эйдан носится по дороге и, слепив снежок, бросает в нас.
Мы со Скайлером смеёмся, поддерживая его игру. Снег не лепится, рассыпается, но нам всё равно. Побесившись, мы буквально вваливаемся в дом и тут же застываем, как вкопанные.
Прямо посреди холла нас встречает огромная дизайнерская ёлка. Высотой как примерно две таких, что привез Зак. Здесь в холле у нас нет потолка из-за ступеней на второй этаж, поэтому пространство позволяет.
Идеальной формы шары переливаются от игры света, который мы впускаем через дверь. Красно-золотая гамма привлекает взгляд. Здесь нет изобилия бантов, которыми украсили ёлку мы, нет нескольких хаотично разложенных гирлянд. Это дерево совершенно.
Машинально кладу руку на плечо Эйдана и переглядываюсь со Скайлером.
Он еле заметно качает головой. В глазах осуждение и негодование.
Мы как-то синхронно поворачиваем головы в зал, и внутри всё сворачивается. Нашей ёлки нет.
– О, вы вернулись, – торопится со второго этажа мама.
Она спешит и быстро бегает по нам глазами. Нервничает.
Я же еле дышу. Злость на неё и папу такая вырастает, что не перебороть. А ещё обида. Больше за Эйдана, чем за себя, потому что я, наверное, уже привыкла к таким вот их выходкам. А он… он так радовался, когда наряжал ту чёртову елку.
– Ну, что скажете? – мама присаживается перед Эйданом на корточки и треплет его за щеки. – Какой ты красный! И в снегу весь. А ну быстро раздевайся, ещё не хватало заболеть.
Мне хочется встряхнуть её. Закричать, топнуть ногой. В груди так сильно горит.
– Зачем, мам? – единственное, что я способна из себя выдавить.
Чувствую, как пальцы Скайлера касаются моих, и тут же хватаюсь за них, как за спасательный круг.
Мама приподнимает голову. Хоть выглядит виноватой, значит совесть все же есть.
– На днях мы проводим собрание семей членов сената в нашем доме. Помните, папа очень радовался, когда нам позволили устроить этот вечер? Он столько лет этого добивался, хотел быть замеченным. Это большой шаг вперёд. Нужно, чтобы всё было идеально.
– Наша ёлка была идеальной, – глухо произносит Эйдан, и я с ним согласна.
Не нужна нам эта до отвращения пафосная. Нам наша нужна, которую мы все наряжали. Со Скайлером! Это была его первая семейная ёлка!
– Вы её выбросили? – глаза наполняются слезами, но я быстро смаргиваю их, потому что это не слезы слабости.
Это горечь. Нет, я понимаю, что нужно произвести впечатление и так далее, но кто так делает? Хоть бы подготовили нас заранее!
– Она во дворе, – объясняет мама. – Отец хотел выбросить, но я не позволила. Она за детской площадкой, сможете гулять там.
Чувствую, как вздрагивает братишка, но немного легче все же становится. Хотя бы не выбросили, уже и на том спасибо. А то, что она недостойна находиться в доме, это мы переживём. Я спрячу подарки именно под той, под нашей.
– Оливия, – раскрасневшаяся мордашка Эйдана поворачивается ко мне, – мы можем поехать на ярмарку?
Сердце сжимается от скрываемого блеска в детских глазах. Я вдруг понимаю, что это первый раз, когда Эйдан не психует и со слезами не убегает к себе. Он держится, крепко сжимает маленькие обветренные губы, но изо всех сил пытается не плакать.
И мне так жаль его становится. Ему только семь, а он уже закрывается от мамы. Ведь это именно от неё он сейчас скрывает эмоции. Что же будет потом? К сожалению, я знаю что. Он вырастет точной копией Зака и уйдёт из дома раньше времени.
– Конечно можем, – киваю, потрепав его по шапке, – Скайлер, ты не против?
– Разве я могу? Машина ещё даже не остыла, – отвечает намеренно бодро, – там, кстати, каток открылся. Умеешь кататься, Эйдан?
Скайлер разворачивает брата и, взяв за руку, бодро ведёт к машине.
Я пересекаюсь на мгновение взглядами с мамой. Вижу, что она чувствует вину, поэтому даже не пытается остановить нас.
– Не катайтесь долго, – только выкрикивает вслед, – и шарфы затяните!
В машине я сажусь сзади, рядом с Эйданом. Поначалу он все время смотрит в окно, но нам со Скайлером удаётся его немного развеселить, пообещав обязательно вытащить игрушку из автомата с клешней.
Не знаю, как мы теперь будем выкручиваться, потому что задание это не из лёгких, они вечно выскальзывают в самый последний момент, но теперь это задание для нас номер один.
На катке народу оказывается прилично. Многие уже вернулись из школ и, конечно же, первым делом отправились кататься. Эйдан стоит на коньках плохо, а вот Скайлер, к моему огромному удивлению, довольно уверенно.
– Давно ты умеешь кататься?
С интересом и восторгом рассматриваю то, как он разворачивается на 180 градусов и едет спиной вперед, глядя в мне в глаза.
– Да. Мы каждый год с пацанами сюда ходили. У нас скидки были.
– Здорово. И почему мы никогда не пересекались?
– Может и пересекались, только не замечали. Ты часто ходила сюда?
– Почти каждый день, если танцев не было.
– Мы приходили вечером.
Теперь ясно. По вечерам я обычно сидела дома и учила уроки, а на каток мы ехали сразу после занятий.
Крепко держу за руку Эйдана, пока мы едем вперёд, а Скайлер так и продолжает двигаться назад, рассказывая о том, как его друг в прошлом году врезался в женщину, пока учился кататься, а та оказалась какой-то чемпионкой по фигурному катанию. И схватив его за руку, возила по кругу около часа.
Настроение Эйдана заметно поднялось. Он как раз что-то восхищённо рассказывал о сегодняшних уроках, когда в Скайлера въехала какая-то девчонка. Или это он в неё въехал, я не уловила момент. Заметила только, что они столкнулись, она поскользнулась, а Скайлер буквально поймал её на лету.
Надо признать, что такой довольной физиономии я не видела уже давно.
Скайлер ставит девчонку на место, а та самым наглым образом улыбается ему и обсматривает с возмутительно повышенным интересом.
– Ой, спасибо, ты прям меня спас, – широкая улыбка похоже предназначена для обезоруживания.
Он вежливо усмехается.
– Да я-то сам тебя и подбил.
– Точно. Ну раз так, то в качестве извинения я бы не отказалась от кофе.
Ну это надо! У меня едва челюсть не отвисает.
– Девушка, если не хотите, чтобы обычный кофе вылился в непредсказуемые последствия, то не советую, – мы с Эйданом как раз подъезжаем к этой сияющей пиранье.
– Например, в какие? – стреляет в меня непонимающим взглядом.
Я же весело треплю бубон Эйдана.
– А вот. С ним на свидания ходить опасно, вроде пошла на кофе, а через девять месяцев получила такой замечательный подарок в виде мальчика. Он жутко коварный, кошмар просто.
Глаза девушки недоверчиво округляются, перемещаются на Скайлера. Он, стараясь не улыбаться, разводит руками, мол, «ну, какой есть». Конечно, мы не тянем по возрасту на родителей, но в наше время всё возможно…
– Яяяясно, ну ладно, – откатившись подальше, девчонка торопится смотать от нас коньки, а я победоносно улыбаюсь.
Скайлер качает головой, и пока Эйдан занят рассматриваем того, как две девочки выписывают фигуры на льду, подъезжает ко мне и обнимает за талию.
– Это сейчас что было? – со смехом шепчет на ухо.
Пожимаю плечами.
– Нечего на моих глазах клеить моего парня.
– А не на твоих можно? – издевается он.
– Нельзя! Ты мой!
Хриплый низкий смех прокатывается по моей шее и будит целый табун чувственных мурашек. Скайлер прижимается к моей щеке губами и прижимает к себе спиной так, чтобы если Эйдан обернулся, можно было сделать вид, что он просто меня придерживает.
– Скажи это ещё раз, – ведёт носом по моей щеке, а я едва на ногах стою.
Всякий раз его прикосновения делают меня слабой и податливой, как желе. Хочется растаять.
– Нельзя! Никому нельзя тебя клеить, потому что ты мой. Мой парень. Любимый, – шепчу, повернув к нему голову, и быстро целую в губы.
Серо-синие глаза вспыхивают, темнеют. Бросив взгляд на Эйдана, Скайлер ещё раз прижимается к моим губам. Крепче, чем это сделала я. Чувствую, что еле держится, хочет поцеловать глубже, я тоже хочу, но боюсь. Поэтому отстраняюсь первой, но утыкаюсь лбом в его.
– А ты моя, – тихий голос разносит неразбавленные эндорфины по организму.
Киваю, потому что так и есть. Не хочу быть больше ничьей, только его.
Мы разрываем зрительный контакт, а когда начинаем ехать, натыкаемся на потрясенный взгляд той самой девчонки, что ещё пять минут назад пыталась утащить Скайлера на кофе.
Смеёмся в унисон. Кажется, она сейчас пытается подсчитать сколько нам лет и на какой возраст выглядит Эйдан.
Домой мы едем уже в темноте. У Эйдана в руках мягкий ленивец, которого он достал из бокса с игрушками. С какой попытки уточнять не стану, ведь главное, что в итоге, когда игрушка упала в проём, я верещала не тише брата. Такая счастливая была, словно это мне плюшевое счастье привалило.
– Мы можем посидеть немного в машине? – спрашиваю Скайлера, стоит нам подъехать к дому.
Он как раз заглушил мотор и вот снова завёл.
– Разве что немного. Эйдан отключился, ему бы в кровать.
– Знаю, просто здесь так хорошо.
Скайлер тянет меня к себе на плечо и утыкается губами мне в макушку.
Кладу руку ему на грудь и ловлю размеренные удары сердца. Оно стучит спокойно, ровно, действует на меня, как колыбельная.
– Я уже купила тебе подарок к Рождеству, – чувствую, как его пальцы сплетаются с моими. Крепко сжимают.
– Я пока ещё не купил.
– Ничего страшного. Это Рождество и так обещает быть одним из самых лучших в моей жизни.
Он улыбается, и внутри все щемит. Поднимаю голову и осторожно целую горячие губы. Хочется забраться на него и целоваться долго – долго, как мы часто делаем, когда находимся вдвоём в машине. До сбившегося дыхания и пульса навылет. До его напряжённых выдохов и острого покалывания в моем собственном теле.
Я не знала, что способна испытывать такие сильные эмоции. Даже не подозревала, но они мне нравятся, хоть иногда я и боюсь. Боюсь того, что тот край пропасти, по которой мы ходим, в какой-то момент может обрушиться.
Глава 55
Скайлер
– Решила похозяйничать? – обнимаю Оливию сзади, оценив горку панкейков, красующихся на тарелке.
– Ага.
Она улыбается и быстро поворачивается ко мне, чтобы чмокнуть в губы. Сосредоточена на приготовлении.
Нагло утаскиваю верхний панкейк и, свернув его в трубочку, откусываю. Вкусно.
– Ты что? Подожди, ещё же надо полить сиропом, – спохватившись, Оливия хватает бутылку сиропа и выдавливает его прямо сверху на панкейк.
Жидкость стекает по моим пальцам, я ловлю ее губами, чтобы не попала на одежду, и смеюсь.
– Ой, черт, прости, – суетится девчонка, вместе со мной ловя капли пальцами и отправляя их себе в рот. Тоже смеётся.
Взглянув на меня, улыбается во все свои белые зубки и тянется к моим губам. А точнее к подбородку. Собирает сироп и хихикает.
– Ты сладкий, – облизывает свои липкие губки, и я не удерживаюсь, делаю то же самое, а потом как-то незаметно для нас это действие переходит в глубокий поцелуй.
Меня замыкает, нервные окончания трещат. Забываю и о панкейках, и о том, что мы на кухне, куда в любой момент могут зайти, просто беру то, что так люблю. От чего у меня внутренности сводит изо дня в день.
Мы настолько увлекаемся с Оливией, что чуть не упускаем момент, когда по холлу раздаются шаги. Отрываемся друг от друга одновременно. Я делаю разворот на сто восемьдесят градусов как раз в тот момент, когда на кухню входит Керри.
– Доброе утро, дети.
– Доброе, – бурчит Оливия, не оборачиваясь от плиты.
Конечно, губы-то красные.
– Доброе, – киваю я и сажусь за стол.
– Оливия, ты решила завтрак приготовить? – удивляется её мать.
Подходит к плите и скептическим взглядом обводит плод стараний моей девочки. Пусть только попробует что-то сказать!
– Да. Сегодня суббота, подумала, почему бы не попробовать.
– Это, конечно, хорошо, но ты передерживаешь их. Снимай уже его.
– Один только, мам.
Потому что мы целовались…
– Я его съем, – говорю со своего места, – люблю, когда пережаренные.
– Это вредно, – включает свою любимую пластинку Керри, – Ливви, садись, дальше я сама дожарю.
– Я сама, мам. Выпей кофе, отдохни. Мне хочется дожарить.
Вижу, что Керри это не по душе. Ее так и поддергивает заняться всем самой, и чтобы обрубить это желание и не заткнуть в очередной раз порыв дочери подальше, я встаю, достаю тарелку из сушилки и протягиваю Оливии.
– Накинь мне ещё парочку. Очень вкусно. Советую, Керри. А с сиропом так вообще улёт.
Взгляд карих глаз обдает меня благодарным теплом. Моя девочка краснеет, но улыбку скрыть даже не пытается.
– Видишь, мам. Садись.
Хватает мою тарелку и кладёт туда три панкейка. Они действительно вкусные. Я ни капли не вру, поэтому и ем с огромным аппетитом.
Керри сдаётся, выдавив снисходительно «ладно», и присаживается к столу как раз, когда на кухню входит Патрик.
– Ооо, дочь у плиты – это что-то новое. – одобрительно заглядывает в сковороду. – Когда только вырасти успела? Уже есть готовит.
– Будешь, пап? – оборачивается на него довольная Оливия.
– А как же. Не попробовать старания дочери? Что я буду за отец?!
Спустя несколько секунд присоединяется и Эйдан. Насколько я успел понять – панкейки и шоколадные хлопья его любимая еда, их он может съесть довольно много. Я иногда даже удивляюсь, сколько может влезть в этого маленького человечка.
– Все помнят, что у нас завтра вечер семей сената?
Патрик прямо сияет всякий раз, когда произносит эти слова.
– Мхм, – бубнит Эйдан.
Он после происшествия с ёлкой, кажется, больше всех ненавидит уже этот ожидаемый вечер.
– Так вот, всё должно пройти идеально. Скайлер, сегодня езжай посмотри себе костюм. Тебе сложно будет самому выбрать, не думаю, что ты бывал на такого рода мероприятиях.
– Не бывал, – подтверждаю, взглянув на него.
– Ну откуда тебе?! В общем, костюм должен быть дорогой и стильный. Попросишь консультанта помочь.
– А я Оливию с собой возьму, она-то мне и поможет.
Предлагаю, как ни в чем не бывало, и подмигиваю своей девочке.
Она быстро подхватывает.
– Я не против. Я же и себе должна что-то купить, правда, пап?
– Конечно! Повторюсь – это должно быть дорого, но не вульгарно.
– Когда я одевалась вульгарно, пап?
– Я на всякий случай предупреждаю.
Встречаемся глазами с Оливией. Она прячет улыбку, делая вид, что усиленно жуёт панкейк, а я прячу ухмылку за чашкой.
Вся суббота с Оливией, разве может быть что-то лучше?!
В торговый центр мы приезжаем уже через час.
Народу в выходные масса.
Оливия сразу направляется в какой-то конкретный магазин. Я позволяю ей себя вести, потому что, как сказал Патрик, в брендах мало разбираюсь. Знаю названия дорогих и люксовых, но по поводу костюмов в моем опыте полный провал. Носить не приходилось.
– Так, начнём с тебя или меня? – спрашивает Оливия, когда мы входим в магазин.
Судя по одежде, тут только вечерние платья в женском отделе и костюмы с рубашками в мужском. А нет, еще замечаю галстуки и стенд с запонками.
– Можем одновременно, – пожимаю плечами. – Шопинг не особо люблю. Обычно захожу, беру что не особо дорого и подходит по размеру и ухожу. Но тут так не выйдет. Полагаюсь на тебя, – говорю Оливии, так как действительно ни черта не понимаю в этих почти одинаковых костюмах.
Оливия, вежливо отказавшись от помощи консультанта, со знанием дела выбирает мне два варианта костюмов, белую рубашку, а себе берет три платья.
Мы расходимся по примерочным. Водружаю на себя снежно-белую рубашку, брюки и напоследок пиджак. На несколько секунд подвисаю, рассматривая отражение.
Выгляжу интересно. Презентабельно. Мне нравится.
Сразу на несколько ступенек вверх словно взлетел из той ямы, в которой жил раньше. Осознание того, что только не на свои деньги так одет, опускает и возвращает на землю.
Застегиваю пуговицы и оправляюсь. Поворачиваюсь боком.
Вот именно так я обязан выглядеть со временем. Не в привычных толстовках и джинсах, а в костюме. И зарабатывать на подобный я буду сам. Из кожи вон вылезу, а сделаю так, чтобы больше ни в чем не нуждаться. И Оливию обеспечу, и мать. Моя девочка не будет знать, что такое нужда. Никогда не прочувствует на себе то, что знакомо мне. Для неё мне хочется самого лучшего. И для себя тоже.
Выхожу из примерочной и застываю. Ко мне направляется Оливия. Воздух из обычного в горячий превращается. На ней коктейльное платье, короткое, но пышное. Она как маленькая принцесса. Смотрит на меня своими огромными восхищенными глазами, а я дыхнуть не могу.
От её красоты скручивает всего. Расплываюсь в улыбке, а она рот приоткрывает, когда ко мне подходит.
– Боже, Скайлер, тебе так идёт костюм!
– А тебе платье. Это точно твоё. Остальные можно не мерить.
Прикусив губу, Оливия крутится на месте, демонстрируя мне вид сзади. Сразу прикидываю не короткое ли, чтобы другим не повадно было разглядывать её сзади, но нет, всё отлично. Длина оптимальная.
– Ты как принцесса, малыш, – притягиваю её к себе, а Оливия хватает меня за руку и тянет к большому зеркалу напротив входа.
Останавливаемся и смотрим друг на друга в отражении.
– Идеально, – с восторгом шепчет она, положив ладони мне на плечи и оперевшись в них подбородком, – ты очень красивый, Скайлер.
По привычке засовываю руки в карманы. Обтекаю стройную фигурку глазами. Какая же она привлекательная девочка. Так хочется утащить её в примерочную и…
Затыкаю сам себя на развитии мысли. Моё тело реагирует очень бурно на подобные фантазии, а в этих обтягивающих брюках выглядеть это будет не комильфо.
– Берём? – спрашивает, не отрывая от меня глаз.
Она единственная, кто смотрит на меня так, что это отзывается теплом за грудиной. С восхищением, нежностью, с желанием, когда мы долго целуемся, и с преданностью.
Обнимаю её за талию и киваю.
– Берём, конечно.
Поворачиваюсь и ловлю её губы, прежде чем отойти от зеркала.
– Скай?
Знакомый голос заставляет нас с Оливией одновременно обернуться.
За широкой стеклянной открытой дверью стоит Сэм с Фредом. Оба неторопливо разглядывают нас. Сэм присвистывает.
– Ни черта себе, вот это ты зажил, Скай.
С ним у меня отношения и так были натянутые, а после того, как узнал, что он снял с Оливии серёжки и подарил их Тае в тот момент, когда мы ещё с ней были вместе, испортились окончательно.
Я ему в физиономию дал в тот вечер, когда узнал, чисто потому что ненавижу крыс, тех, кто за спиной делает такие вещи, а не потому что Таю ревновал. К ней у меня давно всё.
Оливия обхватывает мою ладонь пальцами и крепко сжимает. Чувствую, как напрягается.
– Ты глянь на него, – со смешком кидает Сэм.
Фред молчит. С ним у меня отношения вроде как нормальные, а там кто знает, что успело поменяться за последние месяцы. Я не появлялся у них давненько. Только с Максом отношения поддерживаю, а с остальными как-то сами по себе рассосались.
– Тебе есть что мне сказать? – спрашиваю у Сэма.
– Скайлер, не надо, – шёпотом просит Оливия, когда тот, хмыкнув, входит в магазин.
Фред следом.
Задвигаю Оливию за спину на всякий случай. Никогда не знаешь, что взбредет им в голову.
Глава 56
Оливия
– Конечно есть, – отвечает рыжий, завистливо оглядывая Скайлера, – зазнался, да? У нас вообще не появляешься, костюмчики примеряешь. Новая жизнь затянула?!
– Тебе какое дело?
Скайлер закрывает меня собой, а у меня от волнения начинают колени дрожать. Я помню, на что способен этот неадекватный, и отчего-то уверена, что может он гораздо больше.
– Неприятно, когда братишка уходит и забывает о нас.
– Неприятно, когда братишка таскается за моей девушкой у меня за спиной, – парирует Скайлер.
– Да ладно. У вас все равно тогда уже всё стухло. Тайка плакала, а она мне всегда нравилась. Не понимал только, почему она тебя выбрала, ну да пофиг. Сейчас она со мной. А ты, я смотрю, не только в костюм переоделся, так ещё и сестрёнку свою пилишь, молодец, чё.
Я вздрагиваю от резкого рывка вперёд. Это Скайлер дёрнулся и заехал Сэму по лицу.
– Охрана, – тут же выкрикиваю в панике.
– Ах ты мразь, – шипит рыжий, кидаясь в ответ.
Скайлер отталкивает меня подальше и сцепляется с ним. Меня холодом обдает, внутри всё замирает. Господи, господи!
– Охрана, – верещу как раз, когда двое охранников выскакивают из своей комнаты. – Выведите этих двоих.
Скайлера с Сэмом расцепляют почти сразу.
Бросаюсь к нему. Лихорадочно осматриваю. Всё нормально. Не пострадал.
– Не возвращайся в интернат, понял? – с яростью выкрикивает больной на всю голову, пока его отталкивает охранник. – Тебя там не ждут.
– Проследите, чтобы их вывели из здания, – прошу я, потому что понимаю, что эти и тут нас дождаться могут.
Оборачиваюсь на Скайлера, когда те уходят.
– Всё в порядке? – суетится рядом молодая девушка-консультант, выросшая буквально из ниоткуда. Правда, больше костюм осматривает, чем Скайлера. – Вы не пострадали? Что за оборванцы вообще?!
– Все нормально. Мы это купим, – бросаю ей, а сама смотрю на Скайлера.
Челюсть сжата, делает длинный вдох.
Обнимаю его за талию, чтобы показать, что я здесь. Может, ему и не нужна поддержка, а мне очень нужна. Я чуть с ума не сошла. Эти ненормальные и ножи могут с собой носить, и еще чего хуже. Если на людей в переулках нападают, ничего не стоит сделать это здесь.
Спустя несколько секунд Скайлер обнимает меня в ответ и крепко целует в висок.
– Испугалась?
– Да. Я не хочу, чтобы ты из-за него страдал.
– Я не страдаю.
– Он больной. А ещё завидует тебе.
– Конечно завидует. У меня же такая девочка, – Скайлер усмехается и, подмигнув мне, подталкивает к примерочным, – давай переодевайся, поедем прогуляемся.
Взял себя в руки и теперь старается подбодрить. Понимаю это всё, но внутри все-равно червяк грызет.
Завидует его бывший друг не по этой причине, а потому, что Скайлер обрёл семью. Что теперь может позволить себе одеваться так, как ему хочется. У него есть машина, дом, братья и… совсем не сестра.
В интернат я его больше не пущу. Нечего ему там делать. Мало ли сколько там таких же завистливых, как Сэм, и на что они способны все вместе.
Вечер семей сената действительно отличается непривычной мне роскошью. Вот это папа вложился. Тут и изыски кулинарии, и джазбенд. Дом украшали несколько дизайнеров. Целый день творился хаос, но надо признать – это того стоило.
Наша ёлка действительно смотрелась бы нелепо в этом всём великолепии.
Повсюду снуют официанты, гости весело и активно общаются. Я не знаю больше половины присутствующих людей.
Прохожу к родителям, вежливо кивая по пути выхоленным мужчинам и женщинам.
– А вот и моя дочь Оливия, – с гордостью произносит папа окружившим его гостям.
– Добрый вечер, – здороваюсь и встаю рядом с Заком.
Его буквально обязали присутствовать. Обвожу брата восхищенным взглядом. Он всегда был вызывающе красивым, что с лёгкостью помогало ему привлекать внимание девушек. Ему, кстати, тоже безумно идёт костюм. А эти его татуировки на шее, уходящие вверх за уши, добавляют образ эдакого сорванца, коим он, собственно, и является.
– Веселишься? – спрашиваю, пряча улыбку в уголках губ.
Могу только представить, каково ему тут находиться. Еще и с отцом рядом стоять.
– Веселье бьёт ключом и прямо по голове, – стебется брат, подхватывая с подноса бокал с шампанским. – Выглядишь, кстати, круто, систер.
– Спасибо. Скайлера не видел?
Ищу его глазами, но не нахожу.
– Не-а. Наверное, он оказался умнее нас и решил не спускаться в эту вакханалию пафоса.
Но его предположение оказывается неверным. Скайлер присоединяется ко всем минут через десять. Мы как раз слушаем скучные разговоры отца с каким-то генеральным директором, когда моё сердце спотыкается, увидев его на другом конце комнаты.
Хочется рвануть к нему навстречу, но приходится смирно стоять и поедать его глазами, пока он приближается к нам. Боже, можно ведь ослепнуть, глядя на него.
– Рот прикрой, а то сейчас слюна капать начнёт, – толкает меня в плечо Зак.
Точно. Боже. Делаю вид, что засмотрелась на девчонок, надеясь, что никто не просек моего любования собственным братом.
– А вот и Скайлер, – громко и даже как-то торжественно произносит папа, – иди сюда, сын.
Сын? Мы с Заком переглядываемся. Он его сыном никогда не называл.
Скайлер подходит, метнув в меня быстрый взгляд, и тут же всё внимание направляет отцу.
– Добрый вечер.
– Вот, знакомьтесь.
– Рад знакомству, Скайлер, – с любопытством рассматривает его тот же самый генеральный директор, имя которого я прослушала, – Патрик много рассказывал о тебе. Рад, что ты обрёл семью. Хорошую, кстати?
Взгляд серых глаз снова останавливается на мне.
– Самую лучшую.
У меня сердце щемит.
– Скайлер не знает больше ни в чем нужды. Я посчитал нужным подарить ему машину, – рассказывает отец, – он сдружился с моими детьми, они теперь все время вместе проводят. Хочется верить, что самое худшее в его жизни осталось позади.
– Это радует. Мы всегда можем помочь тем, кого обделила судьба, и должны это делать, – отвечает знакомый отца, а меня передергивает.
– Дети, идите потанцуйте, нечего вам разговоры взрослых слушать, – суетится мама, – Зак, пригласи дочь Уильяма, а вы, Скайлер и Оливия, тоже на месте не стойте, идите – идите!
Мама подталкивает нас в спины, и нам ничего не остаётся как пройти к танцполу и начать танцевать.
А я и не против. Каждой клеточкой за. Обнимаю Скайлера за шею, а он кладёт руки мне на талию.
– Извини за папу, – смотрю ему в глаза, – иногда он говорит такое, что даже мне стыдно.
– Всё нормально, он в чем-то прав. Я действительно не нуждаюсь больше в тех вещах, которых раньше у меня не было.
– Если бы он ещё это преподносил не так пафосно, цены бы ему не было.
Вздыхаю, крепче прижимаясь к нему. Скайлер тоже придвигает меня ближе. Мы ещё не танцевали с ним ни разу. Обнимались миллионы, а вот танцевать… это впервые.
Улыбаюсь, заглядываясь на него снизу-вверх. Веду взглядом по широкому, гладко выбритому подбородку. Приятная музыка создаёт волшебную атмосферу, мы словно один на один с ним остаёмся. Скайлер опускает голову и также проваливается в меня. Схлестываемся взглядами, транслирующими сильнейшее электричество. Хочется ещё ближе. Прямо в него протиснуться, но это невозможно. Чувствую, как мужские пальцы легко гладят мою спину, заставляя меня трепетать. Сцепляю в замок пальцы на крепкой шее. Это так приятно быть в его руках, молча утопать друг в друге…
А еще страшно хочется целоваться. И насколько я вижу по взгляду, таящему в себе разгорающийся огонь, Скайлеру тоже. Он улыбается, переводя взгляд на мои губы, а я залипаю на его. Пробегаюсь кончиками пальцев по колючей кромке волос в самом низу.
– Не делай так, – хрипло просит он, а у меня от этого желание дразнить его возрастает в геометрической прогрессии.
– Почему? – невинно хлопаю ресницами и продолжаю еле касаясь ногтями царапать его кожу.
Захват на моей талии усиливается. Пульс срывается. Жарко становится так, словно мы оказываемся на краю вулкана.
– Меняемся парами, – внезапно в наш совершенный крошечный мир врывается голос Зака, и он буквально отрывает нас друг от друга. Непонимание во взгляде Скайлера брат тушит быстрым и чётким: – На вас предки смотрят, дебилы. Вы бы хоть не облизывались так друг на друга перед ними.
Сердце ухает вниз. Краем глаза подмечаю, как напрягается Скайлер, и без лишних вопросов обнимает уже другую девушку, уводя её на танец.
Зак рывком прижимает меня к себе. Ближе, чем когда-либо. Упираюсь ладонями ему в плечи, потому что не привыкла с ним так.
– Теперь придётся тебе об меня также тереться, уж потерпи, – ворчит, чувствуя, как я пытаюсь отстраниться. – Надо было думать, прежде чем влипать друг друга.
От страха я еле ноги передвигаю.
– Они видели, да?
– Они не просто видели. Они пялились на вас, как на что-то ненормальное. А девчонка, с которой я танцевал, спросила, когда это у тебя появился парень. Лив, блин, где твои мозги?
Не знаю. Отключились. Я провалилась в Скайлера и совсем не подумала, что со стороны мы можем смотреться странно.
Крепко обняв Зака за шею, стараюсь выглядеть так же, как только что со Скайлером. Легко и непринужденно, а у самой сердце тарабанит и спотыкается снова и снова. Нахожу глазами родителей. Их взгляды действительно направлены прямо на нас. Отец пристально всматривается в Скайлера, потом в меня и снова в него.
Меня начинает трясти. Боже мой, боже. Хоть бы они ни о чем не догадались!
