Ян Тихий
Проклятье из Тридесятого царства
Глава 5. Вечерняя сказка
На часах было без пятнадцати минут восемь, когда ребята подошли к порогу кафе «Сказка». Чуть помедлив, они вошли во внутрь и не поверили своим глазам. Еще вчера такое уютное кафе сегодня выглядело так, как будто здесь прошло цунами: все было перевернуто вверх дном, посуда перебита, книги и милые безделушки сброшены на пол, занавески сорваны. «Здесь явно наблюдаются следы борьбы» – констатировал очевидный факт Хан. Пройдя вдоль зала, ребята увидели не менее странную картину: в самом углу за единственно «выжившим» столиком сидела до боли знакомая фигура. Подойдя ближе, в свете тусклой люстры, висевшей над столом, они смогли разглядеть невозмутимое лицо Стравинского, который сосредоточенно раскладывал карточный пасьянс.
– Присаживайтесь, я вас заждался – торопливо произнес мужчина, не отрывая взгляда от карт. – А Вы, солнце мое, – ткнул он пальцем в Лизу – сделайте одолжение, повесьте табличку «закрыто», она висит возле двери.
Опешившая от всего происходящего, девушка послушно сделала то, что ей сказали.
– Мы пришли сюда получить ответы и спасти свою подругу, – громко, стараясь изобразить наезд, сказал Фил. – Я знаю, это из-за твоего зеркала! Не знаю, как – да это и не важно, – но ты дашь нам противоядие!
– Что с Машей, говори! – подключился к наезду Хан.
– Она проклята, естественно, – не отрываясь от пасьянса ответил Стравинский.
– Как ее спасти? – спросила Лиза после десятисекундной немой паузы.
– Отправиться в Тридесятое царство, – спокойно ответил Стравинский.
– Куда? А, я понял, ты – сумасшедший, что, впрочем, лично для меня не новость, – сказал Хан, – Пойдем ребята, здесь все ясно.
– Стоп, у меня еще вопросы: а где персонал кафе, и что здесь произошло? – спросил Фил.
– Вышло небольшое разногласие, мы и раньше не сильно ладили, если честно, но сегодня так и вообще прям поругались, неприятно так… – Стравинский горестно покачал головой. – Не хорошо вышло.
– Они живы? Фил, держи его. Лиза, вызывай полицию! – Резко сказал Хан – Я осмотрю помещение.
Но как только, Фил хотел наброситься на Стравинского, он понял, что не может сдвинуться с места. Глянув на ребят, стало понятно, что они тоже могут сделать, максимум, один шаг.
– Ой, а вас не учили под ноги смотреть? – спросил «преподаватель».
Посмотрев под ноги, друзья увидели, что стоят, практически в центре белой окружности диаметром не больше двух метров, начерченной мелом прямо перед столом, за которым сидел Стравинский. «Вот это фокус!» – подумали ребята.
– Ничего, чтобы вызвать полицию, двигаться с места совершенно необязательно, – сказала Лиза, потянув руку к карману, где лежал телефон.
Но как бы она ни старалась, рука упорно не попадала в карман. «Да что ж такое – нервничала девушка – не получается!». Ребята тоже потянулись к телефонам, но тоже самое – тщетно.
А тем временем Стравинский продолжал спокойно раскладывать пасьянс.
– Удивительное дело, – завел беседу он, – как можно не верить в магию, но при этом, верить в чудо. Неужели вы всерьез думаете, что мощное проклятие, перед которым бессильна даже ваша, как ее там… а, медицина, можно вот так вот просто снять. Прийти, угрожать мне, честнейшему человеку – верх неуважения! А я, между прочим, пока вы там шлялись непонятно-где, решал здесь с Марго, как вам помочь. Поэтому, прекратите свои бессмысленные действия. И полиция здесь явно будет лишней. Все сотрудники этого кафе живы и здоровы. Они удрали сразу же, как только мы с Марго начали здесь все громить: она так радовалась моему появлению, что чуть-чуть не сдержала своих эмоций. Огонь, а не женщина! – он мерзко захихикал.
– Что с ней? – спросил Хан.
– Да ничегошеньки! Села на метлу и улетела по своим ведьминым делам, – равнодушно махнул рукой Стравинский
– Ну, да, на метлу, ага. Как же я сразу не догадался, – с сарказмом произнес Хан.
«Давайте дослушаем его до конца, вдруг, что-то разумное услышим» – шепотом предложил Фил.
А Стравинский тем временем продолжал:
– Вам придется мне поверить, если вы хотите помочь своей подруге. Филипп, я знаю, что у тебя много ко мне вопросов, ведь, в отличие от своих товарищей, ты прекрасно знаешь, что ведьмы существуют и сказочный мир – не вымысел.
Лиза и Хан вопросительно посмотрели на парня.
– Ну, как сказать, верю, я лишь допускаю, что возможно… хотя, я не уверен… – тихо промямлил Фил.
– Ты ведь догадывался, что история, которая приключилась с тобой в детстве, вовсе не про криминальный киднеппинг, а, скорее, про магический, да? – Стравинский впервые оторвал свой взгляд от карт и пристально посмотрел на Филиппа. – Вот он – момент истины, друг мой.
– Я тебе не друг! Откуда ты знаешь про все это? Ты подслушал наш разговор с Ханом?
– Да брось, я давно об этом знаю. И про то, как ты познакомился с «нашей» старухой.
– С Вашей? Что это значит? – спросил Фил, чувствуя, как учащается его сердцебиение.
– Милая старушка, с которую ты встретил в лесу – хранительница входа в Тридесятое царство. Ты помнишь вашу встречу?
– Да, помню. Но думал, это были галлюцинации. Помню, как бежал по лесу и вдруг увидел узкую реку с очень бурным течением, а над ней – деревянный мост. Я хотел ступить на него, но почувствовал, как чья-то рука легла мне на плечо. И голос произнес: «Не надо, Филипп, не иди туда». Я обернулся и увидел старуху. Она была высокая, худая, с длинными седыми волосами, которые торчали из-под черного платка. Опиралась старуха на кривую деревянную палку. Выглядело все это жутко, я испугался и хотел было заплакать, сил не было бежать, но она легонько обняла меня одной рукой за плечи и сказала: «Не бойся, Филя, я не дам тебя в обиду этой ведьме. Ты храбрый мальчик, молодец, что не пошел с ней добровольно. Я побуду с тобой здесь, пока тебя не найдут, только обещай мне, что не будешь спать». Она усадила меня на корень дерева, торчащий из земли, предварительно стряхнув голой рукой снег. Села рядом и начала рассказывать мне сказки, чтобы я не спал. Когда вдалеке послышались голоса людей и лай собак, она встала, поднесла указательный палец к своим губам, показывая, мол, тихо; попятилась назад к мосту и исчезла вместе с ним. Клянусь, исчезла! Растворилась в воздухе…
– Ты так и не понял, кто эта старуха? – с возмущением спросил Стравинский, поджав губы и выкатив от удивления глаза. – Это ж Баба-Яга! Как можно было не узнать такую знаменитость!
Хан и Лиза закатили глаза.
– Допустим, Баба-Яга. А ты тогда кто? – поинтересовался Фил.
– Конь в пальто! – Стравинский захихикал, – я предпочитаю не раскрывать все карты разом.
– Хорошо. Правда, что Милу похитили Гуси-Лебеди? – Хан сам не ожидал от себя такого вопроса.
– Чистейшая правда! – ответил Стравинский. – Я же говорил, а мне никто не верил, – изобразил нарочитое возмущение он.
– Стоп, ты там был! Этот мальчик…
– Да. Да. Да. – не дал Филиппу договорить Стравинский.
– Но зачем птицам маленькая девочка? – недоумевал Хан, стараясь не думать о том, как мужчина средних лет три года назад мог быть маленьким мальчиком.
– Ой, да им она вообще без надобности, – завертел головой Стравинский. – Это заказ для Виреевой.
– Виреевой? Как она посмела? Маленькая девочка… За что она так?
– Вопрос неожиданно правильный. Девочка – это плата за услугу. Подробностей не спрашивайте – не в курсе.
– Так, все-таки, зачем ей ребенок? – спросил Хан.
– Чтобы не возвращаться в Тридесятое царство. Когда кто-то из коренных обитателей его покидает, он должен оставить Бабе-Яге откуп в виде чистой души. А кто чище и невиннее ребенка? Дается на все про все три недели. В течение этого срока Яга должна получить ребенка. Та же история приключилась и с тобой, Филипп. Потому, на самом деле, ведьма за тобой не гналась – ты сам бежал к Яге в руки, как кабанчик в загон.
– Но меня не приняли, почему?
– А вот этот пассаж не понял вообще никто. Это был первый и единственный случай в своем роде. Сначала, я подумал, что, может, в таком юном возрасте у тебя душа нечиста? Но потом понял, что нет, с ней у тебя все в порядке. Выходит, бабка тебя просто пожалела, а ведьма – редкая неудачница.
– Сюр какой-то, – неожиданно вырвалось у Лизы.
– Ну, так, подружку спасать будете? Часики то тикают… – пригрозил Стравинский.
– Ты что с ней сделал, сволочь?! – крикнул Фил.
– Обзываться не надо! А то я передумаю Вам интервью давать, и пойдете вы со своими вопросами куда подальше. Я же сказал, что подруга ваша проклята. Я отправил ее душу в Тридесятое царство. Спасти ее можно, только, если вы сами ее оттуда заберете. И я вам, по доброте душевной, помогу за небольшую услугу.
– Чего тебе надо?
– Расклад такой: душа вашей подруги в Тридесятом царстве. Я не виноват, так работает проклятье. Вам нужно отправиться туда и убедить ее вернуться. Поверьте, Маша там неплохо устроилась, поэтому не скажу, что вернуть ее будет легко. А еще сложнее найти к ней дорогу. Ну, а за то, что я вам помогу, вы мне кое-что принесете, пойдет?
– Так, я не понял. Ты проклял Машу, мы идем ее спасать, и мы еще и должны тебе? – возмутился Хан. – У вас все там такие сказочно наглые?
– А без Этого вам в Тридесятом царстве будет все-равно туго. А когда вернетесь, Это вам здесь будет уже ни к чему. Ладно, еще я буду все время на связи, чтобы помогать, – Стравинский открыл свой замшевый чемодан и достал оттуда маленькое зеркало.
– Ой, нет, товарищ, – сказал Хан, – знаем мы эти штучки, уже проходили.
Стравинский скривился:
– Ничего ты не знаешь. Это не проклятое зеркало, а магическое. По нему мы будем держать с вами связь.
Мужчина протянул Филу зеркало.
– А почему ты такой умный сам не сходишь за этой своей вещью? – резонно заметила Лиза.
– А потому, что мне туда путь заказан. Я уже отдал откуп Яге и если вернусь, то все – это уже навсегда. Больше не выпустит.
– И зачем ты здесь? Кому ты тут весь такой сказочный нужен? – Фил хотел как можно больше получить информации, стараясь абстрагироваться от услышанного о похищенном ребенке, иначе гнев было не сдержать.
– Врагов себе нажил больше, чем нужно. И это уже не ваше дело
– У меня ощущение какого-то подвоха, – Фил прищурился. – Ты ведь нарочно отравил мою подругу, чтобы я пошел в это царство. Так?
– Ну, да. Это же очевидно, – ухмыльнулся Стравинский.
– Почему я? И разве не понадобится откуп, когда вернусь? И точно ли получится вернуться?
– Откуп не понадобится. Ты не из Тридесятого царства. Для тебя, в отличие от нас, сказочных героев, труда выйти не составит, если пробудешь не дольше трех дней. Вся сложность для таких как, ты – войти.
– Оооо, так это точно не ко мне. Меня однажды уже не пустили.
– Я так не думаю. Бабка, наверняка, тебя помнит, а значит, уверен, поможет. Думаю, точно стоит попробовать.
– А если не получится, Маша умрет?
– Боюсь, что да. Жалко девочку…
– Ах ты мерзкий ублюдок! – Хан хотел броситься на него, но нарвался на невидимую преграду.
Сделав вид, что ничего такого не было, Стравинский продолжил:
– Я, между прочим, добрый, поэтому дам еще один совет: возьми с собой друзей, уж больно ты малахольный, боюсь, не справишься сам.
– Если нет уверенности, что пустят меня, то с чего ты взял, что пустят их? По крайней мере, Хана? – сказал Фил, а затем быстро добавил, – Лиза прости, ты точно не идешь.
Лиза округлила глаза:
– Филипп, ты обалдел? Я, по-твоему, смогу спокойно сидеть, пока вы там будете в сказочном мире развлекаться?
– Лиииза, – протянул Хан, – ты ли это? А как же пары? Побойся бога, ты же староста! – он старался выглядеть максимально серьезно в этот момент, но не получилось.
– Этот, – Стравинский ткнул пальцем в Хана, – пройдет вместе с тобой, не сомневайся. А вот девчонке, действительно, места не хватит. Давайте сотрем ей память? – захлопал Стравинский в свои маленькие ладошки.
– Нет, стирать ей память не будем, она останется здесь и будет приглядывать за тобой, – строго проговорил Фил, – и без фокусов, а то не получишь, то, что тебе нужно. Кстати, о чем речь?
– Сущая мелочь. Мне нужен набор, которой тебе даст Яга: полотенце, гребешок и щетка-мочалка.
– Эй, это не одна вещь, целых три!
– Угомони своего друга, Филипп, – Стравинский поспешно начал собирать карты со стола. – У меня нет времени на эти разборки, не надо придираться к словам. Когда это я говорил, что вещь будет одна? – обиделся он. – Отправляться нужно прямо сейчас. Ваша подруга за эти последние шесть часов, поверьте, многое успела сделать … Чем дольше девушка там, тем сложнее ее забрать.
– Хан, – повернулся он к другу, – ты пойдешь со мной в Тридесятое царство?
– Конечно, ведь ты – мой лучший друг. И должен же я убедиться, что с тобой все будет в порядке.
– Ладно, Стравинский, или как тебя там, – показывай дорогу. Только дай сначала родным позвонить.
Мужчина подошел к ребятам, изящно потянул носок мокасина к нарисованному на полу кругу и легким движением стер часть изображения. «Только попрошу без агрессии», – предупредил он.
Выйдя из заколдованного круга, парни начали звонить родным. Фил сказал бабушке, что останется у Хана, а Хан сказал, родителям, что останется у Фила.
Тем временем Стравинский бродил по залу кафе, пристально глядя на пол. Он явно что-то искал.
– Что потерял, профессор, – с издевкой спросила Лиза.
– Надо найти ведьмину шкатулку, она где-то здесь, я видел.
Лиза бросила взгляд на один из перевернутых столов и уверенно зашагала к нему. Подняв подол скатерти, лежавший на полу, девушка увидела продолговатую деревянную шкатулку. Лиза взяла ее в руки и начала рассматривать: по дереву была резьба в виде необычных круглых узоров. Присмотревшись ближе, девушка поняла, что это не узоры, а скорее текст, написанный на незнакомом ей языке.
– Дай сюда, – Стравинский резко выдернул из рук шкатулку.
Подойдя к столу, на котором он только что раскладывал пасьянс, мужчина аккуратно поставил на него шкатулку.
Лиза презрительно закатила глаза. Филипп подошел к столу и уставился на шкатулку.
– Красивая, – не отрывая глаз, сказал он.
– Но опасная, – заметил Стравинский. – Сейчас я перенесу вас двоих в лес. Там вы найдете мост. Ваша задача уговорить бабку, чтобы вас пропустила. Понятно?
– Понятно, – в один голос сказали парни.
Стравинский открыл шкатулку и достал из нее три соломенных куклы. Они выглядели такими старыми, что, казалось, вот-вот развалятся. Куклы были примитивными, это было, скорее, схематичное воплощение человечков. Вместо лиц у них были кресты из красных нитей, обернутых вокруг головы в несколько слоев. Бережно рассадив их на столе, Стравинский спросил:
– Спички есть? Ай, ладно, – он снова распахнул чемодан и достал оттуда коробок.
Мужчина поднес зажжённую спичку к первой кукле и поджег ей голову. Затем, тоже самое проделал и с двумя другими. Головы кукол охватил огонь, они горели, но не сгорали.
Завороженно смотря на горящих соломенных кукол, все трое думали об одном и том же: как поверить в происходящее, но при этом оставаться в здравом уме? Филипп и Хан понимали, что все это неспроста произошло именно с ними и Машей, что во всем этом был явно продуманный коварный план, который предстоит разгадать. Но нельзя победить в бою, игнорируя бой и существование противника. Нужно погрузиться во всю эту странную историю и понять, с чем вообще приходиться иметь дело. В душе два чувства противостояли друг другу: страх и любопытство. Второе уверенно лидировало.
– Куколки, приказываю, перенести Филиппа и, как тебя там? – «Ханьюл». И Ханьюла в лес к мосту, ведущему в Тридесятое царство.
Стравинский хлопнул в ладоши.
Глава 6. Огненный Змей
Маша очнулась от того, что в руку невыносимо больно впились хвойные иголки. В глазах, будто-то бы, песок. Девушка потерла глаза, и вдруг она поняла, что лежит на холодной земле вокруг сплошные деревья, кусты. Это что, лес? Очень больно. Больно везде. Холод сковал пальцы ног, тяжело было двигаться. Кое-как придя в себя, девушка попыталась встать. Голова кружилась, держать равновесие было сложно. Опершись на ближайшее дерево, Маша встала. «Где я? Что происходит? И почему у меня ощущение, что меня кто-то избил? Думай, Маша, вспоминай. Так, последнее, что я помню, – перебирала мысли в голове девушка, – Лиза собиралась показать танец… А, нет! Зеркало… боль – и я тут». Маша чувствовала, как тяжело она дышит. Слабость напоминала состояние дикого голода. Хотелось пить. Где-то совсем рядом слышалось журчание ручья или реки, но до него не дойти. «Ау-у-у-у-у, есть тут кто живой?» – из последних сил прокричала Маша.
Но никто не ответил. Лишь лес поприветствовал ее своим мрачным едва слышным эхом и зааплодировал взмахами крыльев десятка ворон, сорвавшихся с ветвей в холодное небо. Уже вечерело, тьма опускалась все ниже. Сил паниковать просто не было. Маша присела у того же дерева. Съежившись, обняв руками колени, она подумала: «Сейчас усну, и пусть меня съедят волки. Желательно, не проснуться бы в этот момент». Девушка закинула голову вверх и закрыла глаза, внимательно прислушиваясь к каждому шороху леса.
Просидев так минут двадцать, поняла, что уснуть не может. «Это странно», – подумала Маша, приоткрыв глаза и опустив голову, поняла, что она не одна. Какой-то человек стоял у противоположного дерева в метрах, примерно, десяти. Маша всмотрелась в темноту. Виднелся лишь силуэт и отблеск каких-то металлических деталей его одежды, сложно было понять мужчина это или женщина. Маша обрадовалась, что ее наконец-то спасут:
– Эй, кто здесь? Помогите, мне плохо, – еле-еле слышно произнесла она, севшим голосом.
Этот кто-то вышел из тени. «Это что, шутка?» – подумала Маша. Перед ней стоял высокий молодой мужчина, или даже, скорее, парень, с красивым лицом и светлыми, почти белыми, волосами длиной до широких плеч (хотя сам довольно субтильный). А вот одет он был, мягко говоря, странно: сверкающая кольчуга, длиной до колен, из-под которой виднелось белое одеяние с вышитой окантовкой по подолу. Кольчуга переливалась всеми оттенками красного, оранжевого, золотого. Мелкие чешуйки горели огненными искрами, в них отражалась каждая капелька света уходящего солнца и первых взошедших звезд. Плечи укрывал темного цвета плащ, возможно, бордового, но сейчас, в вечернем лесу он выглядел почти черным. На талии виднелся широкий пояс, к которому крепились ножны с торчащей из них рукояткой оружия, вероятнее всего, меча (ну, судя по длине и ширине). Внешне он выглядел молодо, но только осмысленный и немного грустный взгляд подсказывал, что он гораздо старше, чем кажется.
«Косплей? Историческая реконструкция? Съемки фильма?» – прокручивала в голове варианты Маша.
Тем временем незнакомец подошел ближе. Он наклонился к Маше и сказал:
– Не бойся меня. Я знаю, тебе очень больно. Я могу помочь тебе.
Произнеся это, он снял со своей шеи что-то (амулет?) на красной шерстяной нитке.
– Позволь, это поможет тебе, – сказал он и протянул к ней ближе нитку с подвеской, показывая жестом, что хочет надеть ее на шею Маши. – боль утихнет и станет легче. Можно?
Маша покорно наклонила голову вперед. Ну, мало ли сумасшедших в этом лесу? Лучше согласиться, чем объяснить, почему нет.
Откинувшись назад спиной к дереву, Маша почувствовала тепло, которое медленно от груди растекается по телу, как горячее молоко разбавляет крепкий кофе. Девушка сделала глубокий вдох и медленно с облегчением выдохнула. Все прошло: боль, слабость, головокружение. Она подняла голову, чтобы рассмотреть внимательнее лицо того, кто ее спас. Маша заглянула прямо в его глаза и поняла – они необычайные: на нее смотрели два лазурных фианита, исполненные грусти и уверенности. Это были красивые глаза.
– Тебе легче? – с надеждой в голосе спросил незнакомец.
– Да, намного, – ответила Маша. – Спасибо.
– Можешь идти
– Куда? – испугано спросила Маша.
Не то, чтобы она собиралась здесь остаться, но такого стремительного развития событий она тоже как-то не ожидала.
– Нам нельзя здесь оставаться. Тебя ищут, и, скорее всего, скоро найдут, – ответил незнакомец, оглядываясь назад.
– Так это же хорошо, разве нет? Меня ищут мои близкие!
– Они тебе не близкие. Это люди Ивана царевича. И они опасны. Пойдем.
– Кого? Какого царевича? Я не понимаю…
Маша попыталась встать.
– Некогда понимать. Идем, я по дороге тебе все расскажу. Не бойся, можешь мне доверять, – уверенно сказал он, бережно складывая свой плащ.
– Вообще-то не могу. Я даже не знаю, кто ты такой, и почему я должна пойти с тобой?
– Ладно, раз так хочешь – оставайся здесь. Солнце почти село, сейчас, как раз, хорошо по лесу бродить в одиночестве. Волки в это время года особенно голодны. Но будет большой удачей, если они съедят тебя раньше, чем сюда подоспеет Тайная дружина Ивана царевича. Добрые милые люди. Немного садисты, но с кем не бывает? Прощай.
– Эй, как тебя там, стоять! Я пойду с тобой, если ты пообещаешь, что вернешь меня моим родителям в целостности и сохранности.
– А если нет, то что?
Маша поняла, что идти ей все равно некуда.
– Ничего, пошли. – ответила девушка, и тихо добавила: «все равно от тебя сбегу, чокнутый».
Они шли молча, пробираясь сквозь заросли густого леса, который так и норовил расцарапать руки, поломать ноги и выцарапать глаза. Незнакомец первым прервал молчание:
– Мы могли бы пойти по дороге, но не пойдем.
– Легких путей, смотрю, не ищем да?
– Короткий путь – он самый длинный. Выйдем на дорогу, и нас тут же найдут следопыты.
– И зачем мы им нужны? – спросила Маша не без тени скептицизма в голосе.
– Ну, предположим, меня им живым не взять, в любом случае, а вот ты им пригодишься. Поэтому, не отставай.
– Что с меня взять? Я даже телефон оставила в сумке в классе. Денег тоже нет. Хорошо хоть куртку не сняла. Околела бы.
– Им от тебя ничего не нужно. Им нужна ты – проклятая душа.
– Какая душа? Может, объяснишь нормально уже, а?
– Знаешь где ты сейчас находишься? В Тридесятом царстве. Тебя прокляли: тело находится там – в твоем родном мире, а душа, обреченная страдать от боли, здесь. Ты нужна царевичу в политических целях. Здесь война, и она зашла в тупик, поэтому требуются кардинальные решения. Твоя душа – приманка, которая поможет склонить на свою сторону сильного союзника. Я не могу этого допустить, прости.
– Не можешь допустить, чтобы меня использовали качестве приманки? – уточнила Маша, догадываясь, каким будет ответ.
– Не могу допустить, чтобы Иван царевич заполучил союзника.
– Благородненько так. Но все же знают, что Иван царевич – положительный персонаж, добрый он, понимаешь? Значит, мне не следует идти с тобой, пойду-ка я обратно, – сказав это, она сделала попытку развернуться в обратную сторону, но почувствовала тяжелую руку на своем плече.
– Ошибаешься. Как может быть добрым человек убивший свою жену и тестя-царя с целью узурпации власти? В одну ночь не стало обоих, на утро царевич объявил себя правителем в единственном лице. Как тебе? – в его голосе отчетливо слышалась ненависть.
Маша развернулась и покорно пошла следом.
– Как я могу тебе верить, если я даже не знаю твоего имени? – спросила девушка.
– Все зовут меня Огненным Змеем. Ты можешь звать меня – Змей.
– Змей? А «Огненный» – это фамилия?
– Скорее род деятельности.
– Что это значит?
– Позже узнаешь, не здесь.
– Почему родители тебе дали такое необычное имя – Змей? – Маша не могла унять любопытство.
– Родители меня так не назвали. Змей – это имя моего происхождения, моего рода. Ты со временем освоишься здесь и поймешь, что к чему. И имя у меня есть, но я держу его в секрете.
– Посмотрите, какой загадочный! Змей… А я Маша, – улыбнулась девушка.
– Хорошо.
Маша подумала о том, что Змею не мешало бы поднатореть в диалогах с девушками. Ну, что значит «хорошо»? Странный и загадочный. Сказочный такой.
В это время в лесу стало окончательно темно. Не видно было совсем ничего.
– А привал будет? Совсем темно, я ничего не вижу!
– Ты устала? – обеспокоенно спросил Змей.
– Я такого не говорила. Я просто ничего не вижу. Мы не заблудились?
– Нет. Скоро выйдем на тайную тропинку.
Через десять шагов они резко свернули влево, и пройдя еще метров пятьдесят, наконец-то вышли на протоптанную дорожку. Идти стало легче: деревья больше не лезли в лицо и не цепляли волосы, ноги не путались в торчащих корнях и сухих ветках. Они шли уже порядка четырех часов.
– Я тут подумала… – снова прервала тишину Маша. – Если Иван царевич – твой враг, то на чьей стороне ты?
– На стороне своей прекрасной королевны – Марьи Моревны.
В Маше взыграла легкая ревность: «королева, значит, у него – прекрасная, а Маша – «хорошо», так? То есть, так себе?». Но девушку волновало не только это. О чем вообще это парень говорит? Подумав еще несколько минут, взвесив все вариант развития событий, Маша пришла к выводу, что она просто спит и все это ей снится. Вот такой бредовый сон. А значит, можно расслабиться и посмотреть, что из этого выйдет.