Якунин Антон Иванович
Евангелие от Протона
– Прости, я тебя перебью, – Внезапно заговорил он, – Тебя уносит куда-то не туда. София, я тебе, может, и не друг, но я тебе точно не враг. У меня та же цель, что и у тебя.
– А что ты знаешь о моей цели? – уточнила я,
– Я знаю, что ты, как и я, ищешь отца, – он остановился, – твоего отца.
– И ты думаешь, что я тебе в этом помогу? – спросила я, посмотрев ему в глаза,
– Я очень на это надеюсь. – уверенно сказал он, – Видишь ли, я верю, что ты его найдёшь. И я верю, что найду его я. А ещё я верю, что шансов у нас больше, чем у тебя или у меня в одиночку.
– Что тебе от него нужно? – настойчиво спросила я, – Что вообще всем от него вдруг понадобилось?
– Я не могу говорить за всех, скажу лишь за себя, – он выждал паузу, – а что тебе от него нужно?
– Постой, это вопрос, – удивилась я, – ты сказал, что ответишь. И отвечаешь вопросом на вопрос.
– Прости, я так ответил, по одной простой причине. – он замешкался и проговорил. – Я не знаю, как ответить иначе. Словами не передать. Я обратился к твоим чувствам, чтобы описать свои.
– В таком случае я тебя не понимаю. Он мой отец. И я люблю его. Беспокоюсь о нём. Вот мои причины.
– Я не надеюсь, что ты меня поймёшь, но он, в каком-то смысле, и мой отец тоже. Я по-своему его люблю и беспокоюсь о нём.
– Слишком сложно, – недоверчиво посмотрев на Григория, сказала я, – Мне кажется, вы пытаетесь играть на моих чувствах.
– Никак нет. – возразил он, – Я обещаю, что всё вам расскажу, а что-то вы поймёте, со временем, сами. Но последнее, чего я жду от тебя – это недоверие.
– В таком случае, – сказала я, – меньше загадок и двусмысленных выражений, и больше фактов и конкретики.
– Договорились, – сказал он, – с чего начнём?
– С того, что мне нужно покушать, – ответила я и улыбнулась, – и в туалет.
Мы остановились у первого, более-менее приличного, придорожного кафе. Мы выбрали столик у окна и, оставив свои вещи, отправились, я в уборную, а Гриша оформить заказ.
Когда я вернулась за стол, Гриша расставлял тарелки с едой и параллельно разговаривал по телефону.
– Скорее, пока горячее, – поторопил он меня, убирая телефон в карман, – Я не знал, что именно ты будешь есть, потому взял то же, что и себе: харчо на первое, и хачапури на второе, из напитков я взял чёрный и зелёный чай и какие-то ватрушки.
– Ммм… пахнет обалденно, замечу я, – я протиснулась за стол, еле-еле сдерживая себя, чтобы не наброситься на еду как животное,
– Ты уже подумала, с чего начнём поиск отца? – Григорий спросил меня, кусая хлеб,
– Если честно, последние часы я думала исключительно о еде и туалете, – жадно поедая суп, ответила я, – но вчера… вчера… я думала связаться с дядей Никитой, у меня из родных в России только он.
– Хорошо для начала, – заметил он,
– Кстати, а где мы? – Вдруг спросила я, заметив колорит местного заведение и его посетителей.
– Мы почти что добрались до Кабардино-Балкарии, – сказал он и усмехнулся, глядя, как я рассматриваю туземцев,
– Ого, – тихо удивилась я, – далековато от Москвы,
– Весьма, – Он снова съел ложку супа, – уже почти сутки в пути,
– И я всё это время была в отключке, – риторически подметила я,
– Газ на тебя подействовал сильнее, чем предполагалось,
– А почему мы едем сюда? – Спросила я, доедая последнюю порцию,
– По ряду причин: во-первых, из-за того, что мы официально в бегах, нам идеально подходит данный регион, здесь нет закона которого нам стоило бы бояться, ну а во-вторых, мы держим путь в Грузию, там есть, так сказать, наши союзники.
– Не прошла и неделя, как я прибыла в эту страну, а мне уже жизненно необходимы союзники, – усмехнувшись, сказала я.
Расплатившись за ужин, мы вышли из кафе и подошли к машине. Григорий подошёл ко мне и сказал: – Я с ног валюсь, очень устал, ты можешь сесть за руль, или заночуем прямо здесь?
– Конечно, – я взяла ключи и ловко запрыгнула на водительское место, – Только у меня нет прав!
– У меня тоже, – отметил Григорий.
Мы оба засмеялись и потихоньку поехали по шоссе.
Григорий спал на соседнем, пассажирском сиденье. Несколько раз, он что-то говорил во сне, но разобрать, что именно было очень сложно. Лишь под утро, когда первые лучи солнца упали ему на лицо, он, поморщившись, произнёс: – Только отпустите Джейн.
Я сама уже готова была завалиться спать. Дорога, сама по себе непростая, так ещё и ночью, совсем выжала из меня все силы. Становилось всё душнее и жарче. А кондиционер, по неведомой мне причине, всё никак не включался. В очередном повороте я немного потеряла контроль над машиной. Остановилась и вышла на улицу. Осмотревшись по сторонам и сделав лёгкую зарядку, которая открыла во мне внутренний резерв, я ощутила прилив бодрости. Вид гор, ещё и на рассвете, заряжает позитивными мыслями и верой в успех. Ведь стоя у подножья горы, ты знаешь и видишь, куда стремится. Но находясь на вершине, где среда становится максимально враждебной, а вид говорит о том, какой всё-таки маленький наш мир, ты чувствуешь подавленность и ограниченность. Атмосфера становится клеткой для тела, а бескрайность и необъятность космоса, клеткой для разума.
Я продолжала смотреть, как свет падает на горы. Тогда как Григорий, хлопнув дверью и выйдя из машины, решил составить мне компанию.
– Я рад, что наконец-то познакомился с тобой, – тихо произнёс он заспанным голосом,
– Ты это абстрактно, или снова чего-то не договариваешь, – спросила я и обернулась к нему,
– Снова… чего-то… не… договариваю… – драматично произнёс он, – Но ничего, в принципе, не мешает мне рассказать тебе всё как есть,
– Так и чего тогда ты ждёшь? – поинтересовалась я,
– Сказал бы я, что жду момента, – он посмотрел мне в глаза, – но это будет неправда,
– Кто же вы «мистер загадочный», – саркастически спросила я, взяв за руку Григория,
– Я твой брат, – робко произнёс он,
– Но… – пытаясь сосредоточиться, промолвила я, – как же это возможно? Нет, ты пойми меня правильно, я допускаю, что у отца могла быть другая семья, до того как я появилась на свет, но…
– Это немного иное, – перебил он, – Я не сомневался, что сейчас самое время сказать, кто я и кто мы друг другу. Но чтобы объяснить, как всё на самом деле сложно устроено, а там всё очень сложно, поверь, тебе понадобится чуть больше знаний и веры с твоей стороны. И чуть меньше страха с моей.
– Думаю, что ты преувеличиваешь сложность, – сказала я и отпустила его руку, – Мне сложно поверить, что отец скрывал от меня такое. Кто-кто, а он был со мной откровенен как ни с кем другим.
– А он и не скрывал. – он произнёс это и обнял меня за плечи,
– Хочешь сказать, что он не знал о тебе?
– Всё намного сложнее, – Григорий замешкался, – честное слово, я даже не знаю с чего начать,
– Начни с начала, – уверенно сказала я, – так делают всегда, когда не знают с чего начать,
– С начала чего? – Он снова замешкался и отошёл на несколько шагов, – Здесь настолько всё сложно, что этого начала, с которого можно было бы начать, никто не знает.
– У всего есть начало, – заметила я и подошла поближе, – а я и думаю, с момента нашей встречи, что лицо твоё мне кажется знакомым. Вылитый папа.
– Всё началось с того, я так полагаю, – он отвернулся и посмотрел на горы, – что система породила множество миров, включая и тот в которым мы сейчас. Но миры были не связаны между собой. Напротив, любому, кто нарушит этот порядок, суждено было быть уничтоженным. Так и случилось с моим отцом.
– Ты хочешь сказать, что отца нет? – встревожилась я,
– Я уточню, – он повернулся ко мне, – нет моего отца, да, его убили и очень-очень давно, мне не исполнилось и пятнадцати лет,
– Я потеряла нить, – поперхнувшись проговорила я,
– Но то был мой отец, – заметил он, – твой отец, по моим данным, всё ещё жив, во всяком случае был.
– Я всё ещё не до конца понимаю тебя, – обратилась я, – ты хочешь сказать, что твой и мой отец – это разные люди?
– Чисто технически они разные люди, – активно жестикулируя произнёс он, – но с точки зрения биологии, я уверен, что они абсолютно идентичны. Разница была лишь у них в голове. Некий ключ, как он сам говорил. Разница в этом ключе, который, как я полагаю, не контролировался системой, но внедрялся туда по её же воле, имел ключевое значение в развитии того или иного мира.
– Мне отец ничего не говорил, ни про какой ключ. – воспользовавшись небольшой паузой, сказала я,
– Возможно, именно это и сохранило ему жизнь. – продолжил Григорий, – Видишь ли, то ключевое зерно в знаниях, давало невероятные интеллектуальные возможности, но стоило этим знаниям развиться чуть сильнее, и стечение обстоятельств приводило к тому, что отца убивали.
– Ты говоришь с позиции времени, как наблюдатель. – отметила я,
– Так оно и есть, – Григорий сел на землю, – Я лично знаком с самим собой, но из другого мира, и там отец добился примерно тех же успехов в разработках, связанных с переходом между мирами.
– Всё это звучит как фантастика, – зевнув сказала я, – голова и без того гудит от усталости и дороги,
– Как бы это ни звучало, – он взял долгую паузу и посмотрел вверх, – я лично видел и слышал всё это. И тот я не единственный. Ещё как минимум трое, кого мне удалось отыскать в массиве миров, поделились похожими историями. Но по ряду причин, ко мне присоединился только один. Собственно, он и ждёт нас в Грузии, а в случае моей неудачи, именно он продолжил бы наше дело.
– И во всех тех мирах ты встречал себя?
– Технически это были другие люди, но идентичные мне.
– И ни разу не встречал меня? – улыбнулась я,
– Всё верно, и именно этот факт, что здесь ты, а не я, вселяет большую надежду на успех, – Григорий лёг на землю и подложил руки за голову.
– На успех, чтобы найти папу? – спросила я и легла рядом,
– И не только, – проговорил он и подложил свою руку мне под голову,
– А что же ещё? – прикрывшись рукой сильно зевнула я,
– Остановить систему! – Заявил Григорий.
Дальше всё было как в тумане. Григорий не спеша что-то рассказывал. А я всё глубже погружалась в сон, наслаждаясь свежим горным воздухом, пением птиц, и тёплым баритоном брата, которого у меня никогда не было.
Остаток пути до Грузии мы ехали, сменяя друг друга. Из-за чрезмерной бдительности местных спецслужб, которые были осведомлены, что мы едем в этом направлении, маршрут был выбран через горы и леса. Вдали от дорог и больших городов было ощущение безопасности. Лишь изредка, когда над нами пролетали вертолёты, чувство тревожности возвращалось. А мы с Григорием, то и дело, возвращались к нашему разговору, всё время обходя стороной обсуждение реального плана. Быть может, всё казалось настолько невозможным, что Григорий старался, деликатно переключиться на что-то другое. Мы остановились неподалёку от огромного перевала, дальше ехать было уже невозможно. Мы спрятали автомобиль в густых кустах можжевельника и водрузив на плечи огромные рюкзаки, отправились через горы пешком.
– Гриша, вот ты неоднократно упоминал некую «систему», – спросила я, следуя за ним по пятам, – и я всё никак не могла спросить, что именно за система, и какое она имеет отношение ко всему происходящему.
– Знаешь, но лучше, чем тот, другой Григорий, – сказал он, вполоборота обернувшись ко мне, – тебе никто не объяснит. В своё время он объяснял мне, но я не всё понял до конца, а времени задавать вопросы уже не оставалось.
– И всё же, – настойчиво проговорила я, – расскажи хотя бы то, что понял ты,
– Я попробую, – он ненадолго задумался, а после продолжил, – но предупреждаю, что могу в каких-то аспектах, попросту, тебя дезинформировать.
– Я вся внимание, – взбираясь на большой валун, сказала ему,
– Система – это вполне реальная вещь, – начал он, – точнее, это некоторая конструкция, состоящая из огромного количества вычислительных машин. Вся эта структура объединятся в большую сеть, и работает как слаженный организм.
– Как нейросеть? – спросила я, – Или искусственный разум?
– Что-то очень похожее, но не совсем, – Григорий остановился и умылся из бутылки с водой, – Нейросеть, оказалась не более чем тупиковой ветвью развития разума, так как опиралась на базисы определённые человеком, и, как следствие, попросту копировала его когнитивные функции. А Искусственным разумом, его нельзя считать, так как это в корне неверно, по причине того, что он самый что ни на есть настоящий.
– Ну это ведь чистая формальность, – заметила я, – назови его хоть Дедом Морозом,
– Тут я бы с тобой согласился, – Григорий утвердительно покачал головой, – но не потому, что это так, а лишь потому, что сам разбираюсь в этом вопросе, немногим лучше тебя. И Григорий – другой я – подтвердит это.
– А ты уверен, что тому Григорию можно доверять, – осторожно проговорила я, – я, конечно, понимаю, что он, в буквальном смысле, копия тебя, и это как верить или не верить себе самому, но кто он? Откуда владеет информацией? И почему ты ищешь отца, а он, насколько я поняла, рубильник от «системы»?
– Думаю, на многие вопросы, лучше пусть ответит он сам, – прокомментировал, мною сказанное, Григорий, – но я ему верю, и не потому, что он это я, ведь это не так, мы два разных человека, и похожи лишь генетически. Я ему верю, потому что многое увидел своими глазами.
– Ты видел «систему»? – остановившись, спросила я,
– Я видел, – Григорий остановился и обернулся ко мне лицом, – и ты, Соня, тоже видела. Просто не осознавала масштабов.
– Ты намекаешь на интернет? – иронизировала я,
– Я говорю как есть, – выпалил он, – а интернет, лишь маленькая толика этой глобальной сети, это даже не верхушка айсберга, лишь инструмент ввода-вывода. Связь же охватывает немыслимые и необъятные территории.
– За пределами земли? – спросила я,
– В пределах Всего, что хоть кто-то из нас смог бы увидеть, услышать, почувствовать. – он говорил и в его голосе чувствовались нотки разочарования, – Я больше скажу, связь «системы» распространяется на всё, что нас окружает.
– Прям, напомнило фильм Матрица, – проговорила я,
– Ага, с разницей лишь в том, что в этом «интернете всего», подключены все, и ты, и я, и этот листочек, и камушек, и все мы никогда не выйдем отсюда, так как мы не в программе, и за пределами нашей сети, нет наших аватаров или тел, называй как хочешь.
– Значит, ты видел Матрицу? – удивилась я,
– По-твоему я, что, из пещеры вышел? – улыбнулся он, – Я из другого мира, но скажу тебе, что он скорее брат-близнец твоему миру, нежели сестра.
– Тонко подмечено, – в ответ улыбнулась я, – тогда, чем занимается эта «система»? Какие у неё мотивы? И почему второй Григорий хочет её отключить?
– Не второй, а скорее другой, – поправил он меня, – про мотивы и отключить тебе, точно, нужно поговорить с ним. Я, если честно, в мотивах совсем ничего не понял.
– А что именно ты увидел, когда уверовал в «систему»? – спросила я, остановилась и села на рюкзак.
– Я увидел мир другого Григория, я был там, так же как вижу тебя сейчас, – он развёл руками, показываю мир вокруг, – и видел, как «система» разрушала тот мир, он в буквальном смысле рассыпа́лся на части. Это было похоже на Армагеддон, с той лишь разницей, что не было языков пламени, взрывов, и всего остального, что ждут от конца света. Всё происходило тихо, и без лишних эффектов. Материя аннигилировала всюду.
– Ну а с чего вы взяли, что это дело рук «системы»? – глубокомысленно поинтересовалась я,
– С того, что в его мире, системы пытались дать отпор, – проговорил он, усаживаясь рядом, – Жители его мира, отказывались от многих технологий, уничтожали различные вычислительные центры, крипто фермы, разрушали связи между устройствами, пресекали любую структуру основанную на сетях ЭВМ. Но в первые годы этой войны всюду появлялись миссионеры системы. С виду обычные люди, но с гениальными идеями и нереальными ресурсами. Эти миссионеры утверждали, что сети и связь – это хорошо, что это и есть фундамент высокоразвитой цивилизации. Их речи были убедительны. Им удавалось переманивать людей на свою сторону. В какой-то момент, сопротивление было практически подавлено. Но по стечению обстоятельств, «система» всё же начинала сдавать. И не без помощи отца Григория. Именно благодаря его открытию, влияние системы было парализовано, на долгие годы. После его, конечно, убили. Но сопротивление уже было как раскрученный маховик. Тогда Григорий показал людям, устройство, созданное его отцом. Но было уже поздно. В один из дней, всё вокруг в том мире начало рассыпаться. Так была уничтожена целая планета. Мало кому удалось спастись.
– Это, конечно, сложно себе представить, – я задумчиво посмотрела на первые появившиеся звёзды, – но звучит жутко. Расскажи ещё про один момент, а как ты оказался в моём мире, и как вы посетили мир другого Григория?
– Для этого у нас есть устройство для перемещения в пространстве и между вселенными. Грубо говоря, некая установка, настроив и войдя в которую, можно оказаться где угодно, во всяком случае, я так думаю. И вообще, уже совсем скоро, ты сама всё это сможешь увидеть, – поднявшись и надев рюкзак, сказал Григорий, – а сейчас, я думаю, сто́ит пройти, ещё хотя бы десять километров.
Мы шли всю ночь. Луна казалась такой яркой, что в некоторые моменты я забывала, что сейчас ночь. Григорий шёл поодаль впереди. Мы больше почти ни о чём не говорили с ним. Возможно, он устал, а может, просто, ему нечего было больше добавить. Но после рассказа об апокалипсисе он был явно подавлен. И предпочитал идти молча и отстранённо все шесть дней, до самого лагеря, где нас уже ждал, как оказалось, его друг Иван.
Часть 2 – Глава 2
– Как добрались? – громко поприветствовал нас знакомый Григорий, – Не вижу улыбок на ваших лицах.
– Рад тебя снова видеть, Ванёк. – приободрившись вскрикнул Григорий, – Не считая кровавых мозолей, и пустых фляг с водой, всё в полном порядке. А как дела у тебя? Как Григорий, у него уже всё готово?
– У меня? А что у меня? – удивился Иван, – У меня лучше всех. Не успел я уехать из дома, как звонит моя Ана, и знаешь что?! Она снова беременна!
– Ооо… Поздравляю, очень хорошие новости, – Григорий обнял Ивана, оторвав его от земли.
– А это та самая Софико? – Иван переключил своё внимание на меня, – Очень красивая девушка.
– Спасибо за Красивую, – нарочито театрально поклонилась я, – но если нетрудно, называйте меня Софией,
– Так, я так и сказал, Софико, – сказал Иван и расхохотался, – Имя, означающее мудрость, делает всех окружающих чуточку глупее,
– Не обижайтесь, – немного смутившись сказала я, – но для меня ценно моё имя, и я стараюсь его сохранить,
– Кто обиделся?! – Иван начал оглядываться по сторонам, изображая, что он кого-то ищет, – Ну а если без шуток, то мы народ понимающий, нас такие глупости не обижают.
– Вот это хорошо, – сказала я и взяла бутылку с холодной водой у Григория, – так куда дальше?
– Дальше, я думаю, мы поедем в город. – внезапно заговорил Григорий, – Время поджимает. Я надеюсь, у Григорий всё готово.
– Я позавчера к нему заходил, – резко изменившимся тоном сказал Иван, – Он был явно не в себе, и я не смог с ним толком ни о чём поговорить.
– Он был один? – спросил Григорий, – Трезв?
– И трезв, и один, – начал рассказывать Иван, – когда я к нему пришёл в обед, часу так в двенадцатом, он ходил по гостиной и плакал, я поздоровался с ним, но он не обратил внимания на меня. Ну, думаю я, не впервой такое с ним. Отнёс сумки, что он просил меня принести из амбара, и поставил их в мастерской. Зашёл я на кухню, заварил себе чаю. Сижу, пью. Минут через десять, заходит он как ни в чём не бывало и спрашивает меня: – Ты чего принёс и сидишь тут? – Ну я чуть было чаем не подавился, и как обольюсь, всё на штаны. А чай горячий-горячий. Ну думаю, – дед ты рехнулся, что ли? – А он развернулся и зашагал к выходу, развернётся в дверях, посмотрел на меня внимательно и говорит: – А мы ему ничего не скажем, Салем, пусть сам решает этот ребус. – он похлопал ещё немного глазами и ушёл.
– Опять Салем, – задумчиво проговорил Григорий, – А что потом?
– А я его не видел потом, – сказал Иван, – но когда я уже уходил, заметил, что из спальни, где ты спал, тянуло дымом. Я вошёл туда и увидел горку пепла на тарелке.
– То есть, ты его не видел уже два дня? – спросил Григорий, открывая заднюю дверь в микроавтобусе,
– Только слышал, как он пел сегодня утром, – Иван расплылся в улыбке,
– Судя по твоей улыбке он снова пел твою любимую? – пропуская меня в микроавтобус, сказал Григорий,
– Её самую, – Иван с довольным видом сел за руль,
Григорий погрузил рюкзаки в заднюю дверь. И потянувшись несколько раз так, что захрустели все суставы, сел рядом со мной. Иван дал по газам, и мы понеслись по узкой просёлочной дороге, под ритмичную музыку Грузинского радио.
– Тот Григорий не в себе? – поинтересовалась я у Григория,
– Иногда он ведёт себя немного странно, я бы даже сказал, вызывающе, – заметил Григорий, вцепившись в сиденье спереди, когда мы входили в крутой поворот, – и я не думаю, что сто́ит сомневаться в его адекватности, просто все мы по-разному справляемся с трудностями.
– Кто-то пускает газ и похищает людей из-под носа представителей силовых ведомств, – саркастично заметила я,
– А кто-то поёт Марсельезу, – надрывно сказал Иван и расхохотался с хрюканьем,
– Марсельезу? – я озадаченно посмотрела на Ивана,
– Это его любимая песня в репертуаре, – пояснил Григорий, – Иван, думаю, нет необходимости так спешить, главное – это доехать живыми!
– Да не переживай ты так, – уверенно орудуя рулём, сказал Иван, – я на этих дорогах и с закрытыми глазами могу ехать,
– Верю, но думаю, что проверять не стоит. – сказал Григорий и пристегнул ремень безопасности.
Ещё несколько крутых виражей и мы уже мчались по ровной дороге, прямиком с гор в долину, оставляя за собой густой шлейф из пыли.
Через час лихой езды и тряски на горизонте показался какой-то населённый пункт.
– Джута, – активно обруливая валуны на огромной скорости, сказал Иван,
– Почти приехали, – побледнев от укачивания, но с радостью в глазах, промолвил Григорий.
Посёлок был всё ближе, и на душе становилось всё беспокойнее. Проветрившись как следует, мне начинало казаться, что всё это какая-то чепуха и авантюра.
Выезжая на асфальтированную дорогу, я ощутила тишину и покой, наверное, что-то подобное чувствуют космонавты, когда покидают землю и появляется невесомость. Ровный асфальт сгладил углы и неровности сиюминутного беспокойства. И мне стало намного комфортнее и спокойнее. Подъезжая к посёлку, на самом его въезде, стояла патрульная машина и двое вооружённых солдат. Иван обернулся к нам, останавливаясь у обочины: – Главное, ничего не говорите, особенно вы, – и он указал на меня.
К машине подошёл военный и что-то сказал Ивану. Иван дал ему какие-то документы, большой лист с печатями, и показал удостоверение. Они перекинулись парой фраз. Военный настойчиво заглянул в салон и внимательно осмотрел всех нас. Он остановил свой взгляд на мне, и смотрел, как будто просвечивая меня насквозь. Я нервно улыбнулась ему и непроизвольно опустила глаза в пол. Он снова повернулся к Ивану:
– ჩვენ აქ ვართ! – он что-то сказал по-грузински, хлопнув слегка по капоту.
Иван аккуратно вырулил на дорогу, объехал бетонные заграждения и снова помчал нас на всех порах.