Яков Гольник
Игнорирование руководством СССР важнейших достижений военной науки. Разгром Красной армии
В конце 1940 г. НКО и ГШ вместе со штабом ВВС разработали и внесли в ЦК ВКП(б) предложения по реорганизации и перевооружению ВВС. Эти предложения были рассмотрены и утверждены. Этим постановлением «О реорганизации авиационных сил Красной Армии» предусматривалось формирование новых частей (106 авиаполков), расширение военно-учебных заведений ВВС, перевооружение боевых соединений новыми образцами самолётов. К концу мая 1941 г. удалось сформировать и почти полностью укомплектовать 19 полков.
Характер возможных боевых операций определил необходимость значительного увеличения воздушно-десантных войск. В апреле 1941 г. начинается формирование 5-ти воздушно-десантных корпусов. К 1 июня их удалось укомплектовать личным составом, но боевой техники не хватало. Поэтому в начале войны задачи авиадесантных войск могли выполнить только старые авиадесантные бригады, объединённые в новые корпуса, а большинство личного состава новых соединений использовать как стрелковые войска.
В феврале 1941 г. ЦК ВКП(б) и СНК СССР утвердили дополнительный план строительства аэродромов. Предусматривалось создать в западных районах 190 новых аэродромов. К началу войны аэродромные работы были в полном разгаре, однако преобладающее большинство их не было закончено. В целом война застала наши ВВС в стадии широкой реорганизации, перехода на новую материальную часть и переучивания лётно-технического состава. К полётам в сложных метеоусловиях успели подготовиться лишь отдельные соединения, а к ночным полётам – не более 15% лётного состава. Командование ВВС, уделив большое внимание переучиванию лётного состава на новую материальную часть, несколько ослабило внимание к поддержанию боевой готовности на старой материальной части. Буквально через год-полтора наша авиация могла предстать в совершенно обновлённом виде.
Войска ПВО. Угроза воздушного нападения на СССР в предвоенные годы нарастала. Поэтому ЦК ВКП(б) повысил требования к противовоздушной обороне страны, наметил конкретные меры значительного усиления обороны с воздуха. Прежде всего были определены важные организационные преобразования, поскольку система ПВО, принятая в 1932 г., серьёзно устарела. Территория страны была разделена на зоны ПВО, соответствовавшие границам всех тогдашних округов. В состав зоны ПВО входили соединения и части, предназначенные для обороны городов. Ответственность командующих войсками округов за ПВО была повышена, причём авиация, выделяемая из состава ВВС округа для решения задач ПВО, оставалась в подчинении ВВС округа. Конечно, было бы лучше обеспечить единство руководства и централизовать управление ПВО в масштабе всей страны. Это удалось сделать уже в ходе войны, в ноябре 1941 г.
Вооружение ПВО. К июню 1941 г. орудиями среднего калибра они были обеспечены примерно на 85%, малого калибра – на 70%, по аэростатам заграждения и прожекторам – до половины. ПВО западных пограничных районов, а также Москвы и Ленинграда была лучше. Западные округа получали новую материальную часть в большем количестве, чем другие, зенитными орудиями они были оснащены на 90-95%, располагали новыми средствами обнаружения и наблюдения за воздушным противником. Войска, оборонявшие Москву, Ленинград и Баку, имели в своём составе более 40% всех зенитных артбатарей среднего калибра. В ленинградской и московской зонах ПВО было дислоцировано до 30 радиолокационных станций РУС-2.
По докладу НКО и ГШ, ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли решение сформировать истребительные корпуса для усиления ПВО Москвы и Ленинграда. Эти корпуса сыграли исключительную роль в отражении налётов фашистской авиации на столицу и Ленинград. К моменту начала войны новая система ПВО не была отработана до конца, оснащение новейшей техникой и её освоение только начиналось. Плохо было с транспортом.
Морской флот. До войны ВМФ имел самостоятельный наркомат. В вопросах оперативного использования военно-морских сил Наркомат военно-морского флота руководствовался общими оперативными и мобилизационными планами, которые разрабатывал Генштаб. Личный состав ВМФ был подготовлен хорошо, командующие флотами, флотилиями и их штабы готовы к боевым операциям. Главный штаб ВМФ возглавлял тогда адмирал И.С. Исаков.
В строю флота находились 3 линкора, 7 крейсеров, 7лидеров, 49 эсминцев, 211 подводных лодок, 279 торпедных катеров, свыше 1000 орудий береговой обороны. Слабым местом флотов была ПВО и минно-торпедное вооружение. В боевой и оперативной подготовке ВМФ большое внимание уделялось взаимодействию с сухопутными войсками на приморских направлениях, борьбе с вражескими флотами, отражению десантных операций. Наряду с этим в подготовке кадров военно-морских сил внедрялись и ошибочные взгляды на необходимость проведения надводным флотом самостоятельных операций в открытых морях, тогда как реальных сил и возможностей для этой цели у наших флотов в то время не было.
Темпы оснащения ВМФ нарастали. Только за 11 месяцев 1940 г. было спущено на воду 100 миноносцев, подводных лодок, тральщиков, торпедных катеров, отличавшихся высокими боевым и качествами. Около 270 кораблей всех классов строилось в 1940 г. Создавались новые военно-морские базы, дополнительно осваивались районы на Балтийском, Баренцевом и Чёрном морях. Комитет обороны при СНК СССР в 1939 г. принимает решение сократить, а затем прекратить строительство линкоров и тяжёлых крейсеров, создание которых требовало колоссальных затрат, большого расхода металла и отвлечения значительного количества инженерно-технического состава и рабочих. С другой стороны, береговой обороне, минно-торпедному вооружению должного внимания не уделялось. Серьёзным просчётом Наркомата МВФ и И.В. Сталина явилась недооценка роли Северного флота, которому суждено было в войне сыграть крупнейшую роль, к которой он не был подготовлен. В целом же накануне войны советский ВМФ производил внушительное впечатление и достойно встретил противника.
Традиции подготовки молодого населения к защите своего Отечества до призыва в армию пользовалась в народе широкой популярностью. Массовой оборонной работой занимался Осовиахим. К 1 января 1941 г. в рядах Осовиахима состояло более 13 млн человек, ежегодно десятки тысяч энтузиастов лётного дела, парашютистов, стрелков, авиамехаников приобретали специальности более чем в 300-х аэро- и автомото- и планерных клубах. Как пригодились потом эти навыки молодёжи, призванной в армию, народным ополченцам и партизанам! Сотни тысяч командиров всех степеней проходили профессиональное обучение более чем в двухстах военных училищах Красной Армии и ВМФ, в 19-ти академиях, на 10-ти военных факультетах при гражданских вузах, 7-ми высших военно-морских училищах. Накануне войны на военных кафедрах Академии Генерального Штаба слушателям преподносилась современная военная теория, в значительной степени учитывающей опыт начавшейся 2-й мировой войны. Подчёркивалась непримиримость, ожесточённость вооружённой борьбы, возможность её длительного характера и необходимость мобилизации усилий всего народа.
СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ПРОСЧЁТЫ И.В.СТАЛИНА ДО И В ХОДЕ ВОЙНЫ И ИХ ПОСЛЕДСТВИЯ.
Отсталая военная стратегия на службе Красной Армии.
После суда по сфабрикованному «делу военных» во главе с маршалом М.Н.Тухачевским, выступавших за ускоренное вооружение Красной Армии танками за счёт сокращения численности и расходов на содержание конницы, а также после запрета теории глубокой операции, названной высшим и военными Наркомата обороны «теорией глубокого предательства», в Советском Союзе установилась отсталая военная стратегия времён 1-й мировой. Революционная теория глубокого боя и операции была разработана в Советском Союзе в начале 1930 гг. советскими военачальниками и теоретиками В.К. Триандафилловым, К.Я. Калиновским, М.Н. Тухачевским, Г.С. Иссерсоном , который выполнил научное обоснование теории и изложил его в книге «Эволюция оперативного искусства», вышедшей в Воениздате в 1932 г. Суть вопроса заключается в том, что в ходе 1-й мировой войны тактический прорыв обороны противника не перерастал в оперативный и операции не достигали намеченных целей. Поэтому в послевоенные времена потребовалось разработать принципиально новую теорию наступательной операции, найти такие формы и методы вооружённой борьбы, которые позволяли преодолевать сильный огонь сплошного фронта и быстро уничтожать оперативные группировки противника для достижения стратегического успеха. Для решения этих задач необходимо наносить удары огромной пробивной силы по всей глубине оперативной обороны противника, что возможно только эшелонированными массами стрелковых войск, танков и артиллерии при поддержке авиации. Этот способ военных действий получил название ГЛУБОКОЙ ОПЕРАЦИИ. «Современные средства подавления, будучи применёнными в массовых масштабах, позволяют достичь одновременной атаки и уничтожения всей глубины тактической расположения обороны противника. Эти средства, и в первую очередь танки…» (М.Тухачевский). Однако против этой теории выступили высокопоставленные военные сторонники конницы во главе с наркомом К.Е. Ворошиловым, считавшим, что «красная кавалерия по-прежнему является победоносной и сокрушающей вооружённой силой».
Вместо отвергнутой в СССР передовой советской теории глубокой операции, которую взял на вооружение германский вермахт и добился ошеломляющих результатов (всего за 16 дней разгромил миллионную польскую армию и за короткий срок покорил всю Зап. Европу), в Советском Союзе утвердился отсталый взгляд на военную стратегию (времён 1-й мировой и Гражданской войны), осуществляемый под руководством И.В. Сталина и Б.М. Шапошникова. В связи с этим происходило отставание Красной Армии от западноевропейских армий, особенно от армии Германии. В течение трёх лет царил застой в бронетанковых войсках. Это отрицательно сказалось на боеспособности советских войск в войнах в Вост. Польше и с Финляндией. Особенно негативно отставание сказалось на начальном периоде Великой Отечественной Войны (ВОВ), когда германский вермахт нанёс ряд тяжёлых поражений Красной Армии.
Германский опыт первого этапа 2-й мировой войны, поход советских войск на Запад и Финской кампании позволил по-иному взглянуть на многие проблемы советского военного строительства. Необходимо было привести в соответствие с характером современной вооружённой борьбы подготовку войск, их организационные формы, качество боевой техники и вооружения. Забота о танковых частях требовала в кратчайшее время устранить наметившееся отставание их в качестве вооружения и оргструктуры. Интересы массирования танков для достижения оперативных успехов ставили под сомнение существование бригадной системы танковых формирований.
В 1940 г. начинается формирование новых мехкорпусов, танковых и мехдивизий. Было создано 9 мехкорпусов. В феврале 1941 г. Генштаб разработал более широкий план создания бронетанковых соединений, чем это предусматривалось решениями правительства в 1940 г. Учитывая количество бронетанковых войск в германской армии, начальник Генштаба и Наркомом обороны просили при формировании мехкорпусов использовать существующие танковые бригады и даже кавсоединения как наиболее близкие к танковым войскам по своему «маневренному духу». И.В. Сталин, видимо, в то время не имел определённого мнения по этому вопросу и колебался. Время шло, только в марте 1941 г. было принято решение о формировании мехкорпусов. Однако они не рассчитали возможностей нашей танковой промышленности. Для полного укомплектования новых мехкорпусов требовалось 16,6 тысяч новых типов танков, а всего 32 тыс. танков. Такого количества машин в течение одного года взять было неоткуда, недоставало технических и командных кадров. К началу войны удалось оснастить меньше половины формируемых корпусов. Эти корпуса стали главной силой в отражении первых ударов противника, а те, которые только начали формироваться, оказались подготовленными лишь к Сталинградской операции, где сыграли решающую роль. Всю основную работу по обеспечению фронта танками пришлось перенести на труднейший период. ВОВ взяла на себя эвакуированная на восток танковая промышленность, которая нарастила выпуск танков в таком количестве, что были восполнены потери танков в боях вплоть до создания танковых армий в 1943 г. В каких труднейших условиях это проходило будет рассказано отдельно.
Участие Сталина в подготовке плана войны с Финляндией.
Опыт составления планов Финской войны, так же как последующие неудачные действия советских войск, смутил генштабистов. Первоначально Генштаб под руководством Б.М. Шапошникова разработал план операции против Финляндии в реалистическом международном контексте и заключал, что выполнение поставленной задачи «будет далеко не лёгким делом» и потребует «нескольких месяцев интенсивной и тяжёлой войны». Сталин отверг этот план как переоценивающий финские возможности и приказал командующему ЛенВО К.А. Мерецкову подготовить новый план. План Мерецкова, который «практически игнорировал реальные условия» и был принят Сталиным, предусматривал быстрый разгром финнов атаками на нескольких направлениях, которые вынудили бы противника распылить свои силы и в дальнейшем приводили к их уничтожению по частям. В реальности же в начале войны произошло противоположное.
Количество войск, необходимых для проведения таких широкомасштабных операций, потребовало такой же частичной мобилизации. Проводимая сразу же следом за занятием Восточной Польши и в условиях вызванного ею расстройства мобпланов, эта мобилизация обернулась хаосом и ещё больше расстроила существующие стратегические планы. Поэтому в дополнение к мобилизации 7-й армии ЛенВО пришлось перебросить 8-ю и 9-ю армии из ПрибВО и развернуть в Заполярье 14-ю армию. Вдобавок, чтобы сосредоточить необходимое количество боеготовых соединений после неудачной первой фазы операции, Генштабу пришлось перебросить к Финской границе дивизии из других военных округов. Последующий ход боёв наглядно показал, что Красная Армия не готова к широкомасштабной войне, особенно в её наступательной фазе.
«Наши войска оказались не в состоянии выполнить свои боевые задачи ни на одном из направлений, и прежде всего – на Карельском перешейке… В особенно трудном положении оказались соединения, переведённые в ЛенВО из Украины и Белоруссии. Большая часть их не была в должной степени обмундирована и экипирована для действий в суровых климатических условиях севера. Выявились и многие другие крупные недостатки, особенно в работе тылов. С первых дней войны нарушилось снабжение. …Дорожные пробки застопорили движение по дорогам. Войска испытывали острую нехватку не только боеприпасов и горючего, но и продовольствия…»
Но главная трудность состояла в том, что начсостав армии, ослабленный массовыми репрессиями 1937 и 1938 гг., действовал робко и пассивно. Большинство спешно повышенных в чинах младших командиров, которые заменили репрессированных, не смогли в должной мере управлять войскам и в бою. Многие офицеры были не способны организовать взаимодействие, правильно решать вопросы разведки, маскировки, технического и материального боевого обеспечения, пользоваться техническими средствами связи. Всё это привело к неудачам и большим потерям. А потери были немалые около четверти миллиона убитых за всю войну. «Более того, это позволило хорошо обученным финским войскам, действующих численно меньшими силами на знакомом им театре военных действий, успешно отразить атаки и стойко удерживать большой фронт в первые месяцы войны». После замен командования, переброски подкреплений, дополнительной мобилизации и новых приготовлений, недостатки были устранены, и во второй фазе СССР взял верх. Неудачные войны в Вост. Польше и Финляндии, к которой Сталин приложил своё личное участие, побудило советское правительство снять Ворошилова с поста наркома обороны и заменить его на Тимошенко. Оно также вынудило правительство произвести общую переоценку оборонительных и мобпланов и подготовки войск. Не по случайному совпадению, оно также поощрило немецкие планы агрессии против Советского Союза. Советские операции в Вост. Польше в сентябре 1939 г., в Финляндии зимой 1939-1940 гг., а позже в Бессарабии в июне 1940 г. значительно изменили границы Советск ого Союза, обесценили существующие стратегические планы. В то же время результаты действий советских войск, особенно по сравнению с итогами немецкого выступления в Польше и на Западе недвусмысленно указывали на необходимость реформы Красной Армии. Сталин поручил Тимошенко провести эти реформы, а также привести стратегические планы в соответствие с новыми стратегическими реалиями.
Кто в доме хозяин?
Ещё более катастрофической стала неспособность советского политического руководства, и особенно Сталина, оценить возросшую степень угрозы. Военное же руководство, запуганное маячившим неподалеку призраком чисток (до самой войны и даже в её начале продолжались аресты генералов, только в мае-июне было арестовано 25 генералов; Сталину мерещился новый «заговор военных», во главе которого намечался К.А. Мерецков –Я.Г.) действовало робко, в целом молчаливо соглашаясь со взглядом Сталина. Этому способствовал диктаторские действия Сталина. В присутствии членов Политбюро и участников Совещания высшего комсостава Красной Армии, состоявшемся в декабре 1940 г. в Кремле, Сталиным был освобождён от должности начальник Генштаба К.А. Мерецков из-за возникших между ними несущественном разногласии во время разбора военно-стратегической игры. Это был повод. На самом деле причина была другая – это было сделано для острастки всего высшего комсостава Красной Армии, и чтобы знали, кто в доме хозяин. Как это произошло вспоминает Г.К. Жуков: «В заключение И.В. Сталин заявил, обращаясь к членам Политбюро: – Беда в том, что мы не имеем настоящего начальника Генштаба. Надо заменить Мерецкова. – И, подняв руку, добавил: – Военные могут быть свободны.
Мы вышли в приёмную. Мерецков молчал. Молчали и мы, командующие. Все были удручены резкостью Сталина и тем, что Кирилл Афанасьевич Мерецков незаслуженно был обижен». Поводом же для подобной резкости Сталина, по мнению Жукова, послужил всё тот же разбор у И.В. Сталина военно-стратегической игры, на котором: «Ход игры докладывал начальник Генштаба генерал армии К.А. Мерецков. После двух-трёх резких реплик Сталина он начал повторяться и сбиваться. Доклад у К.А. Мерецкова явно не ладился. В оценках событий и решений сторон у него уже не было логики. Когда он привёл данные о соотношении сил сторон и преимуществе «синих» в начале игры, особенно в танках и авиации, И.В. Сталин, будучи раздосадован неудачей «красных», остановил его, заявив: – Откуда вы берёте такое соотношение? Не забывайте, что на войне важно не только арифметическое большинство, но и искусство командиров и их опыт. К.А. Мерецков ответил, что ему это известно, но количественное и качественное соотношение сил и средств на войне играет тоже не последнюю роль, тем более в современной войне, к которой Германия давно готовится и имеет уже значительный боевой опыт».
Вплоть до 22 июня, несмотря на многочисленные предупреждения разведки, Сталин не мог себе поверить, что он не понял психологию Гитлера, и считал данные о немецких приготовлениях к нападению дезинформацией со стороны западных держав. Когда его убедили провести в качестве предосторожности частичную мобилизацию, он согласился, но она шла крайне медленно. «Поэтому практические меры для стратегического развёртывания вооружённых сил накануне войны осуществлялись медленно, в определённых случаях носили локальный характер и не затрагивали так их существенных вопросов, как перемещение, развёртывание и приведение в боевую готовность первого эшелона армий прикрытия и развёртывания ПВО, ВВС и ВМФ».
О стратегическом мышлении И.В. Сталина во время ВОВ.
С началом ВОВ стратегическое мышление Сталина оставалось таким же, как и до войны, только оно стало выражаться в ещё больших потерях личного состава и техники на фронтах. Наше положение на фронтах ВОВ усугублялось и тем, что и Верховный Главнокомандующий слабо разбирался в организации фронтовых и армейских операций. Об этом написал Г.К. Жуков: «С военной точки зрения И.В. Сталина я изучил досконально, так как вместе с ним начинал войну и вместе с ним закончил её. До Сталинградской битвы И.В. Сталин практически слабо разбирался в вопросах военной стратегии и ещё хуже в оперативном искусстве. Слабо разбирался и в организации современных фронтовых и ещё хуже в армейских операций. В начале войны он пытался проявить своё личное оперативно-стратегическое творчество, основанное на его опыте времён гражданской войны, но из этого ничего хорошего не получилось. И.В. Сталин зачастую требовал явно невыполнимых сроков подготовки и проведения операций. И они по его категорическим требованиям нередко начинались слабо подготовленными и недостаточно обеспеченными. Такие операции не только не достигали цели, но влекли за собой большие потери в людях и материальных средствах». Так было во время осуществления Ржевско-Вяземской операции (мясорубки), где Красная Армия несла многократно больше потерь, чем немцы: соотношение немецких и советских потерь в августе-сентябре 1942 г. во время боёв за Ржев составило 1 : 6. Фактически дела обстояли таким образом, что в 1942 г. на «ржевском выступе» немцы сковали и перемололи громадные силы Красной Армии, благодаря чему позволили фюреру осуществить наступление на Кавказ и прорыв к Сталинграду». А общие потери советских войск в Ржевско-Вяземской операции составили 2,5 млн человек, превысив потери в двух великих битвах Сталинградской и на Курской дуге. Жуков оценил эти события: «Верховный понял, что неблагоприятная обстановка, сложившаяся летом 1942 г., является следствием его личной ошибки, допущенной при утверждении плана действий наших войск в летней кампании этого года. И он не искал других виновников среди руководящих лиц Ставки и Генштаба».
