Вольф Белов
Обреченные
С замиранием сердца Анна попробовала открутить пластмассовую крышку, та частично рассыпалась в пальцах. Она сначала понюхала, затем осторожно попробовала несколько капель на язык. Вода!
Никогда еще Анна не пила с таким наслаждением. На вкус жидкость отдавала пластмассой, но все же это была самая настоящая вода. Неплохо было бы оставить немножко про запас, но Анна не могла остановиться. Да и что там оставлять? В бутылочке всего грамм двести, не больше.
Маленький сосуд опустел почти мгновенно. Скользнув взглядом, полным сожаления по бутылочке, Анна разжала пальцы.
Снаружи долетели голоса. Анна замерла и прислушалась. Неужели не показалось? Неужели среди этих кошмарных руин еще остались живые люди?
Определенно это не галлюцинация, она действительно слышала человеческую речь. Голоса звучали неразборчиво, но это точно люди.
Спотыкаясь на каждом шагу, Анна поспешила к окну. Среди нагромождений обломков пробирались три человека, переговариваясь меж собой. Анна поспешно выбралась наружу, опасаясь, что сейчас эти трое пройдут мимо, и она опять останется в полном одиночестве.
– Эй! – окликнула она незнакомцев.
Все трое замерли на месте. Похоже, для них встреча оказалась не менее неожиданной, чем для Анны. Оцепенение длилось недолго, незнакомцы с пугающим проворством устремились к женщине. Когда же Анна разглядела в руках всех троих длинные ножи, ее объял ужас. Как-то уж совсем не было похоже, что незнакомцы спешили оказать ей помощь.
– Что вам надо?! – испуганно воскликнула Анна, отступая назад, к окну.
Насколько минутой раньше она была рада встрече с людьми, настолько сейчас эта встреча казалась ей жуткой. В долгополых одеждах, больше напоминающих лохмотья, со смуглыми лицами, с ножами в руках, незнакомцы не вызывали ничего, кроме ужаса.
Один из них что-то прокричал. Что именно, Анна не поняла, но тон его голоса не сулил ничего хорошего.
Анна не стала пытаться залезть обратно в оконный проем, просто опустилась на землю у стены. У нее все равно нет сил бежать, от этих людей ей не спастись. Пусть уж убьют прямо здесь, на том и закончатся все ее несчастья.
Самый первый из смуглолицых головорезов упал на бок, нож выскользнул из его руки и звякнул о кирпич у самых ног Анны. Из его шеи торчал тонкий штырь с оперением.
Оставшиеся двое побежали прочь, перескакивая с кучи на кучу и ежесекундно оглядываясь. Проследив их взгляды, Анна увидела еще несколько человек.
глава восьмая
Высокий мужчина перешагнул через труп убитого. Анна инстинктивно потянулась к рукояти ножа, лежавшего перед ней. Вроде бы этот долговязый избавил ее от близкого контакта со смуглолицым, но кто знает, что ждать от него самого? Понятное дело, в схватке с этим мужиком и его товарищами ей ничего не светит, но раз уж волей случая под руку попалось хоть какое-то оружие, попробует хотя бы припугнуть.
Подошва сапога вдавила ладонь в кирпичи. Не успев вскрикнуть, Анна почувствовала новую боль в макушке, когда незнакомец стянул в кулак ее волосы, и запрокинул женщине голову. Это оказался парень, на вид немногим моложе Анны, с неряшливыми усами и бородкой, лицом совсем не похожий на убитого, но от этого он ничуть не казался более доброжелательным, тем более, что с переносицы через всю правую скулу тянулся багровый шрам, придавая всему облику свирепое выражение.
– Знакомый комбинезон, – произнес парень, окинув Анну внимательным взглядом. – Ты из мегаполиса?
– Отпусти, – простонала Анна.
От жгучей боли она на время даже забыла про свой ушибленный бок.
Парень криво усмехнулся и разжал пальцы. Одновременно он убрал подошву с ладони Анны и поднял нож.
– Эту штуку я себе возьму, – сказал он, сунув нож за голенище сапога. – Не возражаешь?
Анна обмякла, но тут же вновь ухватилась за бок, напомнивший о себе.
– Кто ты? – спросила она.
Судя по всему, убивать сразу ее не собираются, может, имеет смысл поговорить.
– Я-то здешний, – с ухмылкой отозвался незнакомец. – А вот тебя как сюда занесло?
– Случайно.
– Бывает, – Парень кивнул и объявил: – Пойдешь со мной.
– А если нет? – поинтересовалась Анна.
При этом она вся напряглась. Нравы тут, как видно, суровые, в любой момент можно ожидать удара или пинка. Но парень просто пожал плечами.
– Решай сама. Между прочим, вот эти, – он ткнул носком сапога труп смуглолицего, – собирались тебя сожрать. Оставшись здесь, рискуешь встретиться с другими такими же.
– Я пойду, – поспешно сказала Анна.
Решение было принято без раздумий. Неизвестно, кто этот человек, но то, что не бросается на нее с ножом, уже хорошо, да и говорит хотя бы разборчиво, не как эти.
Попытавшись встать, Анна поморщилась от боли в боку и снова осела. Парень протянул ей руку. Чуть помедлив, Анна все же приняла помощь.
– Сама дойдешь? – спросил парень с сомнением.
– Постараюсь, – кивнула Анна. – Далеко идти?
– Не особо, дольше ехать.
Парень свистнул, призывая товарищей. Те поспешили на его зов. Вместе с ним Анна насчитала пять человек. Двое из них держали в руках какое-то тряпье. Внешним видом остальные практически не отличались от своего предводителя – почему-то парня со шрамом Анна посчитала именно предводителем – с такими же неряшливыми бородками, одетые в серые бесформенные балахоны.
– Ух ты! – восхитился один из них, разглядывая Анну, и даже прищелкнул языком. – Баба!
– С нами пойдет, – объявил парень со шрамом. – Собирайте барахло.
Еще один принялся стаскивать одежду с убитого.
– Зачем? – недоуменно спросила Анна, глядя на его действия.
– Ему уже не пригодится, – пояснил парень со шрамом. – Это наши трофеи. Давайте быстрей, парни, – поторопил он товарищей. – Пора домой.
Раздев труп догола, все пятеро отправились в ту сторону, откуда появились. Едва поспевая за предводителем группы, Анна только сейчас обратила внимание, что все незнакомцы, помимо ножей, увешаны еще какими-то предметами. Уточнять Анна не решилась, но подумала, что это, наверное, оружие. У гвардейцев в полисе она ничего подобного не видела, те выходили на дежурство исключительно с дубинками, но здесь все совсем по-другому.
Неожиданно до Анны дошел смысл слов, сказанных парнем чуть ранее. Для нее это была настолько необычная информация, что осознать ее сразу женщина не смогла.
– Они в самом деле собирались меня съесть? – с ужасом выдохнула она.
– Точно, – подтвердил предводитель.
– Свежатинку они любят, – со смехом добавил один из его товарищей. – А ты вон какая!
Он шлепнул женщину по заду. Лишь боль в боку не позволила Анне садануть ему локтем в зубы, но ее злобный взгляд заставил потускнеть ухмылку наглеца.
– Ты поосторожней, – с усмешкой предостерег товарища парень со шрамом. – Эта дикая сучка меня чуть ножиком не пырнула.
Ответный гогот прозвучал для Анны если не оскорбительно, то довольно обидно. И вообще, слишком уж неясно собственное будущее. Что собираются с ней делать эти типы?
– А вы меня не съедите? – осторожно поинтересовалась Анна.
В ответ вновь раздалось дружное ржание.
– Такую фигурку надо по назначению использовать, а не в кастрюлю пихать, – со смехом сказал предводитель. – Хотя, сейчас ты выглядишь хреново.
– И чувствую себя так же, – пробормотала Анна, сморщившись от боли в боку.
– Не вздумай помереть, – предупредил парень со шрамом. – Ты мне живая полезней. Кстати, ты имя-то свое скажешь, или мне самому придумать?
Анна назвалась и, в свою очередь, спросила:
– А ты?
– Леха, – представился предводитель.
Он назвал имена всех своих товарищей, но Анна, стараясь изо всех сил не упасть в обморок от истощения, усталости и боли, не особо запомнила, кто есть кто.
Вскоре пришлось взбираться в гору: засыпавшие улицу обломки высоченных зданий, образовали внушительный холм.
– Девка точно подохнет, – заметил один из товарищей Лехи, когда Анна, хрипя и задыхаясь, упала на колени.
Леха ухватил женщину за руку, поднял рывком, и неожиданно взвалил ее на плечо. Поднявшись вместе с ней на вершину, он поставил Анну на ноги и скомандовал:
– Дальше сама. Вниз можешь хоть кубарем скатиться.
– Попробую ногами, – устало отозвалась Анна.
Внизу насыпи группу ожидали два автомобиля под присмотром трех человек.
– А бабу где взяли? – поинтересовался один из них, окинув Анну взглядом.
Леха только махнул рукой. Открыв багажный отсек одной из машин, он скомандовал Анне.
– Загружайся. Здесь поедешь.
С первого взгляда Анна подумала, что лишенные стекол автомобили с проржавевшими кузовами являются такими же древними останками, как и та мебель из магазина. То, что они еще способны передвигаться, казалось удивительным. И как вообще ездят эти машины, неужели где-то есть электричество, чтобы их зарядить? Но сил уже не осталось даже на расспросы. Анна молча забралась в багажник и свернулась калачиком. Стоило только улечься, как весь окружающий мир уплыл далеко в туман, забрав с собой все звуки.
Возвращение в реальность далось с трудом. В голове словно сконцентрировалась вся тяжесть, какая только существует, даже не повернуться.
– Выспалась? – послышался знакомый насмешливый голос.
– Я уснула? – удивилась Анна.
– Отрубилась напрочь, – с ухмылкой подтвердил Леха.
Собравшись с силами, Анна приподнялась на локтях. Она лежала на жесткой кушетке в какой-то комнате с грязными стенами. Хотя, грязными они могли казаться от недостатка освещения, настолько тускло горел электрический фонарь под потолком.
– Пока поменьше дергайся, – посоветовал Леха, сидевший рядом на железном табурете. – Отлежись пару дней. Крепко ты саданулась.
Анна оглядела себя. Ее комбинезон был приспущен до бедер, рубашка задрана до груди, а на обнаженном левом боку расплылось огромное темное пятно.
– Я умру? – спросила Анна, глядя на это пятно.
Несмотря на жуткую картину, в голосе ее не прозвучало ни страха, ни тревоги. За последнее время она столько раз была готова расстаться с жизнью, что вероятность смерти уже перестала пугать.
– Помрешь, конечно, – беспечно отозвался Леха. – Только не от этого. Синяк здоровенный, месяц сходить будет, не меньше, но ребра целы. Крепкая ты, однако.
Анна одернула одной рукой рубашку и подтянула комбинезон.
– Ты меня раздел? – спросила она, покосившись на Леху, который и не думал отводить взгляд.
Тот ухмыльнулся:
– Парни помогли. Давно мы женские титьки не щупали.
– Вы чего со мной делали?! – ужаснулась Анна.
Леха расхохотался и махнул рукой:
– Да шучу я! Запричитала, как девственница. Ну-ка, привстань.
Он помог Анне приподняться полусидя, подложил ей под спину мешок с чем-то мягким вместо подушки, затем сунул в руки алюминиевую миску с кашей и воткнутой в нее ложкой.
– Подкрепись. Правда, уже остыло малость, пока ты в отрубе была.
В этот момент Анна снова почувствовала, насколько же она голодна. Даже если бы ей сейчас дали черствый сухарь, и его сгрызла бы с наслаждением. Она даже не стала спрашивать, что это за варево – съедобно и ладно. Тарелка опустела в один миг. Леха с усмешкой протянул ей алюминиевую кружку с водой.
На вкус вода была ничуть не лучше, чем та застаревшая, из бутылки, только отдавала не пластиком, а каким-то химикатом, но и ее Анна выпила с наслаждением.
Убрав от нее посуду, Леха сказал:
– Можешь дальше дрыхнуть, толку от тебя сейчас все равно никакого.
Он направился было к двери, но Анна остановила его:
– Погоди.
Леха обернулся:
– Чего тебе?
– Где я? – спросила Анна. – Что это за место?
– Мой бункер. Здесь можешь ничего не бояться.
– Тебя тоже не бояться?
Вопрос вырвался неожиданно. Хоть этот человек и удивительно груб, все же он спас ее. Тем не менее, до сих пор не ясно, что у него на уме.
Леха пожал плечами:
– Со временем сама поймешь, кого бояться, а кого нет. Но вообще здесь лучше всего опасаться, дольше протянешь.
– Расскажи мне, – попросила Анна.
– Сказку на ночь? – ухмыльнулся Леха.
– Расскажи, почему все здесь такое… Не так, как там.
Несколько секунд Леха стоял неподвижно, внимательно глядя на Анну, затем вновь уселся на табурет, рядом с ней.
– Странные у тебя глаза, – произнес он, все так же пристально глядя на женщину. – Люди в мегаполисе смотрят по-другому.
– Ты был там? – удивилась Анна.
Леха кивнул:
– Я там родился. В одном из них.
– Как же ты оказался здесь? – продолжала спрашивать Анна.
Леха пожал плечами:
– Наверное, так же, как и ты. Потом нашел себе убежище, приспособился, собрал команду, теперь живу здесь. И знаешь, здесь мне нравится гораздо больше, чем там.
– Нравится? – удивилась Анна.
– Точно, – подтвердил Леха. – Выжить здесь, конечно, трудно, но здесь ты не принадлежишь никому. Со временем сама почувствуешь, поймешь и оценишь. А пока дрыхни.
Последние слова прозвучали как приказ. Поднявшись с табурета, Леха вышел прочь.
глава девятая
Опершись ладонью о неровную кромку бетона, Анна осторожно выглянула из широкого проема, служившего въездом для машин в убежище Лехи и его банды. Лица коснулось едва ощутимое тепло, ударивший по глазам свет заставил прищуриться. Над самой головой небо было точно такое же, как и в первый день знакомства с неведомым миром за стенами мегаполиса: от края до края его затягивала сплошная темная пелена. Но над самым горизонтом в просвет меж скелетов двух разрушенных зданий бил в глаза огромный красный фонарь.
Несколько дней, пока измученный организм восстанавливал силы, ей пришлось провести взаперти. Пребывая в глухой бетонной коробке, Анна совсем утратила ощущение времени, только приносивший еду Леха сообщал, что настали новые сутки. Женщина начала чувствовать себя настоящей узницей, как в той камере, куда ее заперли гвардейцы, когда Леха наконец объявил, что она уже достаточно окрепла и может отправиться с ним в поездку.
– Такое ты вряд ли когда-нибудь видела, – произнес Леха, глядя как жмурится Анна от бьющего в глаза света.
– Никогда, – подтвердила женщина. – Что это там?
– Солнце. Оно всегда светит днем, но мы видим его нечасто, да и то только над самым горизонтом утром и вечером, все остальное время его закрывает эта хрень.
Леха указал взглядом на затягивавшую небо почти черную пелену. Затем слегка ткнул Анну кулаком в плечо и поинтересовался:
– Ну как ты? Не помрешь?
– Нормально, – отозвалась Анна.
Бок, конечно, еще болел, и синяк не сошел, но, по крайней мере, изменил цвет на менее страшный желто-зеленый оттенок, и на ногах теперь можно было держаться достаточно крепко.
Леха взглянул на солнечный диск и заметил:
– Скоро зима. И небо будет немного почище, и дышать станет чуть полегче.
– Зима? – недоуменно переспросила Анна.
– Ну, да, – Леха кивнул. – В мегаполисах всегда одно время года, там сезоны не меняются, и вместо неба люди видят искусственный купол, подсвеченный прожекторами. А на самом деле мир вот такой.
Даже солнечный свет не мог убавить мрачности серым руинам, вздымавшимся вокруг. Мертвый город навевал уныние и тоску.
– Здесь остался хоть один целый дом? – осторожно спросила Анна.
Леха покачал головой:
– Ни одного. Все старые города мертвы.
– Почему?
Леха пожал плечами:
– Никто не знает. Это случилось очень давно. Иногда мы находим останки людей в развалинах, они уже истлели, остались лишь кости. Никто здесь не живет, только такие, как мы, или стервятники.
– Кто такие стервятники? – спросила Анна.
– Вроде тех, что напали на тебя, – пояснил Леха. – Ищут одиночек, выживших после стычек банд, или таких же падальщиков, убивают, забирают все барахло, а самих поедают. В основном это азиаты, но, в общем-то, может быть кто угодно.
Анна повернула голову, взглянула на Леху, но промолчала.
– Хочешь спросить, кто такие азиаты? – догадался Леха.
Анна кивнула и сказала:
– Наверное, я слишком много спрашиваю.
– Ну, настоящая жизнь тебе в новинку, так что ничего удивительного. Я и сам был таким когда-то.
Сзади послышался окрик:
– Все готово!
Пока Леха и Анна разговаривали у выезда из здания, в недрах которого его банда оборудовала свое убежище, остальные загружали какие-то свертки и ящики в автомобили.
– Едем! – скомандовал Леха.
Он кивнул Анне:
– Залазь, поговорим по дороге.
Оба сели в автомобиль, в другой забрались еще двое членов банды. Обе машины выкатились наружу.
– Куда мы едем? – поинтересовалась Анна.
– Увидишь.
Автомобили медленно поползли по засыпанной обломками улице, переваливаясь с ухаба на ухаб. Глядя на то, как Леха управляется с машиной, вдавливая педали и двигая рычаг, Анна заметила:
– В городе машины другие.
– Да, там такими не пользуются, – согласился Леха. – Это старинная модель, на таких, наверное, ездили, когда еще этот город был жив.
– Так кто такие азиаты? – напомнила Анна.
– Физиономии их ты уже видела, от нас они видом отличаются. Я как-то слышал от одного старика, который тоже когда-то от кого-то слышал, что сюда их завезли специально, чтобы вытеснить местное население. Это давно было.
– Когда города были живы? – уточнила Анна.
– Ага, – кивнул Леха. – Вот с тех пор и живут здесь, в основном кочуют. Мы называем их мусорщиками – они обычно промышляют тем, что добывают из отходов мегаполисов все, что еще можно использовать, приводят в порядок и сбывают другим. Но когда предоставляется возможность, убийством тоже не гнушаются. Особенно, если наткнутся на последних: их тут же вырезают – корпорации за это неплохо платят, можно получить воду, провизию, боеприпасы, медикаменты, топливо.
– Топливо? – переспросила Анна.
– В городе машины ездят на электричестве, а вот у этих колымаг двигатели бензиновые, – пояснил Леха.
– Что значит, последние? – продолжала спрашивать Анна. – Последние из кого?
– Просто последние. Коренные жители. В общем-то, такие же, как и мы с тобой. Только мы родились в мегаполисе, а эти выживали снаружи. Впрочем, их осталось немного, потому их так и называют. В основном они скрываются небольшими группами на севере. Там, говорят, земля отравлена не настолько, как здесь. Иногда их лазутчиков ловят в развалинах, видимо, приходят в поисках чего-нибудь полезного для своих поселений.
– Ловят азиаты? – снова уточнила Анна.
– Да кто угодно. Здесь все враги друг другу. В основном резней промышляют торговцы головами, это их единственный способ выживания. Они и друг друга частенько истребляют, за это корпорации тоже платят.
– Но зачем это корпорациям? – удивилась Анна.
Леха пожал плечами:
– Видимо, там хотят, чтобы здесь совсем никого не осталось. Иногда они даже присылают боевые дроны, которые с воздуха расстреливают все, что движется. Но это затратно, поэтому там предпочитают, чтобы местные истребляли себя своими же руками. Здесь это называется чисткой. А головорезов, которые берут от корпораций специальные заказы на зачистку территорий, называют чистильщиками. Такой заказ может взять кто угодно, хоть ты. Но не факт, что не грохнут самих чистильщиков, это могут сделать даже дроны корпораций, когда в них отпадет надобность.
Анна посмотрела на Леху долгим пристальным взглядом. Тот продолжал вести автомобиль, как ни в чем не бывало, словно не замечал, как она смотрит. Наконец Анна спросила:
– А чем занимаешься ты? Как выживаешь?
– Граблю, – просто и откровенно ответил Леха. – Мы с парнями выискиваем стервятников-каннибалов. Такие остаются после уничтожения одной банды торговцев головами другой, ну или когда какой-нибудь поселок вырезают. Пытаются выжить по-своему. Обычно они шастают по двое или по трое по развалинам, нападают на таких же одиночек-изгоев, грабят, и поедают свои жертвы. А мы убиваем и грабим их. Таких, как мы, тут называют бродягами. Мы постоянно в движении, на одном месте долго не задерживаемся. В общем-то, тут все кочуют и все выслеживают друг друга. На банды торговцев тоже нападаем, если силы позволяют и удается застать их врасплох. А потом продаем трофеи. Только не корпорациям.
– А кому?
– Есть тут у нас свои менялы. Иногда банды находят заброшенные нефтяные скважины, восстанавливают оборудование, налаживают перегонку и торгуют топливом. Бывает, что находят древние склады с оружием и боеприпасами. Нам вот с парнями пока еще так не везло. Хотя, с другой стороны, такие места не существуют долго, дроны корпораций их уничтожают. Да и между здешними бандами за такие лакомые куски идут бои. Стоит только кому-то узнать, что кто-то другой отыскал что-то стоящее, тут же со всех сторон головорезы слетаются. К тому же еще и китайцы следят, чтоб у них конкуренты не появлялись.
– Китайцы? – удивленно переспросила Анна. – Это еще кто такие?
– Они тут тоже с незапамятных времен промышляют. Крупные корпорации в основном работают далеко на востоке, выкачивают ресурсы, строят свои фермы, а здесь орудуют нелегалы-браконьеры. У них тоже свои разборки идут и между собой, и со своими корпорациями, и с нашими, и с торговцами… В общем, здесь все против всех.
– Как же можно тут выжить? – пробормотала Анна.
В прежнее время все услышанное повергло бы ее в ужас, но сейчас ее слова прозвучали простым вопросом, лишенным каких-либо эмоций.
Леха усмехнулся:
– Я пока еще живой.
– Почему же ты спас меня? – поинтересовалась Анна. – Почему не убил?
– Ты мне еще пригодишься.
– Для чего? Для секса?
Анна закусила губу и отвела взгляд. Последние слова вырвались машинально. Во время вынужденного заточения она уже не раз размышляла о том, чего ради этот человек не оставил ее умирать среди развалин. Никакой иной пользы от себя ни для Лехи, ни для его товарищей она не видела. Как ни странно, эта мысль совсем не пугала. Нет, стать утехой для нескольких немытых мужиков она совсем не жаждала, но почему-то не верилось, что Леха поступит с ней именно так. А что касается его самого… Некоторое время не давали покоя его глаза, словно Анна уже видела этот взгляд когда-то и не могла вспомнить, где именно. Сейчас она поняла, точно так же смотрел на нее тот парень на перроне. Как давно все это было. Хотя нет, совсем недавно. Но сколько событий, не просто изменивших, а напрочь сломавших всю прошлую жизнь. Как странно, что нет ни сожаления по ушедшим безвозвратно светлым дням, оставшимся лишь в воспоминаниях, ни жалости к самой себе. Даже мысли о ребенке, которого она потеряла навсегда, не вызывают никаких эмоций. Словно вместе с криком и воем на той мусорной свалке, Анна выплеснула из себя что-то такое, от чего в душе образовалась черная равнодушная пустота. Или это постоянное ожидание смерти в тот ее первый день в новом мрачном и угрюмом мире настолько сломило дух, что теперь уже безразлично, что будет дальше?
– Ты все узнаешь, – произнес Леха. – Узнаешь скоро.
Городские руины остались позади, дорога стала ровнее. Куда бы ни смотрела Анна, всюду виднелись мусорные холмы.
– Здесь совсем ничего не растет, – отметила она. – Ни травинки.
– Земля отравлена, – отозвался Леха. – Слишком много всякой ядовитой дряни здесь скопилось: и на поверхности, и в глубине. Нет ни солнца, ни воды, ни чистого воздуха. Природа давно умерла, как и города. В живых остались только мы и крысы.
– А там что?
Анна указала на столбы дыма, поднимавшиеся ввысь и растекавшиеся пеленой по небу над горизонтом.
– Завод какой-то корпорации, – пояснил Леха. – Один из многих.
– Завод? – переспросила Анна. – Что там делают?
– Что-то добывают или перерабатывают. Или и то, и другое. Точно никто не знает. Такие места охраняют боевые дроны, туда и близко не сунешься, сразу изрешетят. По слухам, живых людей там нет, все производство роботизировано, добытые ресурсы поставляют в мегаполисы. Может, так и есть, спросить не у кого, о таких подробностях знают только чиновники корпораций. Одно могу сказать точно, именно эти заводы и отравляют воздух. Да и воду тоже. Помнишь, ты говорила, что попала под дождь? Это из-за таких выбросов вода в атмосфере превращается в кислоту. Концентрация не смертельна, но ощущения неприятные, мы стараемся в дождливую погоду не оказываться под открытым небом. Но и без дождей лучше держаться подальше от этих заводов – можно задохнуться.
– Здесь везде лучше пореже дышать, – сказала Анна.
– Да, – согласился Леха. – В мегаполисах воздух очищают специальные установки, а здесь дышим тем, что есть.
– Ты очень много знаешь о том, как устроена жизнь в мегаполисах, – заметила Анна. – Откуда? Кем ты был?
– Гвардейцем, – просто ответил Леха.
Заметив, как переменилась в лице спутница, он расхохотался.
– Не ожидала?
– Нет, – честно призналась Анна. – Почему ты сбежал?
– Не хотел стать кормом для таких работяг, как ты, – с ухмылкой ответил Леха.
– Что это значит? – не поняла Анна.
– Наверное, тебе будет неприятно это узнать, но корпорации из всего извлекают пользу. Для настоящих жителей мегаполисов, таких, как тот Генрих и его семейка, и прочих хозяев жизни, пищу выращивают на специальных экофермах там же, под куполом. Гвардейцы питаются чуть похуже, но тоже вполне сносно. А вот таким, как ты, скармливают всякие отходы, в том числе и останки утилизированных. Помнишь ту желеобразную хрень? При помощи химикатов придают этой дряни различный вкус, но в основе то, что остается от приговоренных к утилизации после того, как из них выпотрошат все пригодные здоровые органы, да еще добавки из объедков со столов хозяев. Все это перемалывается на комбинатах, формируется в брикеты и скармливается вам. Ну, вернее, уже им, ты-то теперь с другой стороны. Если бы не взбунтовалась и не сбежала, вполне могла бы слопать на ужин то, что осталось от твоего сына.
Взглянув на посеревшее лицо Анны, Леха добавил:
– Я говорил, информация неприятная.
– Но молчать ты все равно не стал, – с оттенком осуждения произнесла Анна.
– Ты сильная, выдержишь и не такое, – заверил ее Леха. – А если не выдержишь, незачем и барахтаться дальше, тут либо выживешь, либо нет.
Казалось, уже не осталось ничего, что могло бы поразить Анну, столько всего узнала она за последнее время о том иллюзорном мире, в котором пребывала всю жизнь, который был придуман специально для нее и ей подобных. Жизнь реальная приподнимала завесу над все более зловещими и жуткими тайнами. Если бы сейчас Анна не была настолько эмоционально вымотана и опустошена, наверное, впала бы в истерику. Хотя, может, и прав Леха, она гораздо сильнее, чем всегда сама о себе думала. Иначе как можно, узнав всю правду о собственном существовании, не сойти с ума?
– За что они так с нами? – тихо спросила Анна.
Вопрос был адресован скорее в пустоту, но Леха ответил:
– Просто потому, что могут. Так устроена жизнь.
– И так было всегда? – снова спросила Анна.
– А сама-то как думаешь? – вопросом отозвался Леха.
– Не знаю. Этот город… – Анна кивком указала назад, на покинутые руины. – Он был другой. Может быть, и люди там жили по-другому.
– Все может быть. Точного ответа у меня нет. И ни у кого нет.
Некоторое время они ехали молча. Можно было бы подумать, что Анна обдумывает все услышанное только что, на самом же деле в ее голове была абсолютная пустота, словно разум уже отказывался воспринимать новую информацию.
– Так почему же ты не мог остаться в мегаполисе? – наконец вернулась Анна к своему вопросу. – Чем ты провинился?
– Посмел иметь свое мнение, – усмехнулся Леха. – В отличие от вас, работяг, гвардейцы знают много о том, как на самом деле все устроено в городах корпораций. И не всем нравится правда. А хозяевам не нравится, когда кто-то не согласен с их порядком. В общем, пришлось дать деру, пока не загремел на утилизацию. Как раз отправляли пару дронов на расправу с крупной азиатской бандой, я и забрался в один из них.
– Разве они управляются не роботами? – удивилась Анна.
– Так и есть, – подтвердил Леха. – Но там есть и кабина для пилота. Уж не знаю, почему. Может, просто на всякий случай. А может, их когда-то пилотировали живые люди, а потом эти машины модернизировали под автоматическое управление.
– Если бы ты оставил тот дрон себе, наверное, стал бы самым сильным в округе, – предположила Анна.
Леха рассмеялся.
– Скорее, самым мертвым, – поправил он спутницу. – Ни одна корпорация не допустит, чтобы у кого-то из местных банд появилась военная техника. Да и не предусмотрено в дронах ручное управление, осталась только кабина. Кстати, удобств в этой кабине тоже никаких, даже кресла нет, все занято аппаратурой, мне пришлось свернуться в три погибели, чтоб туда втиснуться.
Вновь на некоторое время воцарилось молчание. Леха просто следил за дорогой, ни о чем не спрашивая, Анна обдумывала все услышанное. Вернее, только пыталась обдумать. Хаос в голове по-прежнему не желал упорядочиваться, одну мысль, даже не успевшую толком оформиться, тут же лихорадочно сменяла другая, за ней мгновенно появлялась третья, и так до бесконечности, порождая вереницу образов из жизни прошлой и настоящей, того, что было на самом деле, и того, что только казалось, чего хотелось, о чем мечталось, что пыталась себе представить. Нет, думать сейчас абсолютно невозможно. Может быть, когда-нибудь позже, даже завтра, но не сейчас. В настоящем ее мозг не способен осознать все и сразу.
Тем не менее, Анна продолжила расширять кругозор, задав очередной вопрос:
– Сколько людей в мегаполисах?
– Таких, как ты, относительно немного, – ответил Леха, усмехнувшись.
– А таких, как ты? Гвардейцев?
– Еще меньше. Мегаполисы для них, для членов корпораций, их семей. Работяги, это всего лишь мелкая обслуга для хозяев, а гвардейцы – охрана для обслуги. При необходимости тоже могут послужить хозяевам запчастями. Собственно, только для того, таким, как мы с тобой, и позволено жить в мегаполисах. Ну, ты сама уже это знаешь. Жизнь хозяев почти полностью обслуживают роботы, им нет нужды в большом количестве обслуги. Ну, разве что просто для собственного удовольствия, знать, что от их воли зависит чья-то жизнь. Над машиной не поглумишься, она ни хрена не чувствует, ее можно только сломать физически.
– Какое может быть в этом удовольствие? – не поняла Анна.
Леха хитро прищурился.
– Особое, – многозначительно ответил он. – Вспомни, когда ты избила дубинкой того типа, разве ты не чувствовала удовлетворения?
Анна на секунду задумалась, вспоминая, как наносила удары Генриху, затем покачала головой.
– Только злость, – сказала она. – Ты знаешь, что он сделал.
– Ну, если быть точным, убил твоего сына не конкретно он, – с усмешкой поправил Леха. – Его убила система. Система, построенная такими, как он. И била ты не его, а саму эту систему.
– Тебе-то откуда знать? – недовольно пробормотала Анна, уязвленная его излишней самоуверенностью. – Тебя там не было.
– Вижу по тебе, – ответил Леха. – Я служил в своем мегаполисе достаточно долго, видел много работяг, ты не такая, как все они. Я даже удивлен, что ты дожила до своих лет. По правилам, твои особенности должны были выявить при тестированиях еще в детстве, и сразу отправить тебя на утилизацию. Корпорации не терпят тех, кто способен думать своими мозгами и смеют иметь собственное мнение.
