Владимир Волев
Не на продажу!
Глава восьмая. Тарелка ото всех бед
Стол стоял ровно посередине комнаты, как и должно быть в хорошо спланированной переговорной, хотя к обстановке больше подходило слово «штаб». Здесь, в душной прокуренной комнатенке, собралось три человека и Г., как какой-то приставший банный лист. Люди что-то истово обсуждали, а на столе лежала развернутая карта города, полностью изрисованная разноцветными стрелочками и кругами зон покрытия. Несмотря на то, что ему битый час объясняли, в чём, собственно, дело, Г. слабо понимал, чего от него хотят и что предлагают. Когда же все втроем попытались втолковать что-то, тыкая пальцами в точки на карте, мозг и вовсе выключился, и Г. безвольно осел на диван. Согласен он уже был на что угодно.
Тем не менее – с помощью скучных формул и непонятных высказываний – объяснить ему пытались то, о чём и сам он уже давно думал. Причина проблемы человечества у этих дышащих перегаром и пахнущих смелым молодецким потом людей была проста и обыденна – сигналы. Нет, вовсе не те сигналы, которые издают паровоз или карета скорой помощи, а совершенно иного рода. Беспроводные сети, сотовые телефоны, Интернет, в конце концов – всё это, с их слов, «останавливало» человечество. Они даже путь борьбы с этим изобрели, правда, пока только локальный.
Один Кулибин, оказывается, недавно смастерил тарелку, которая способна заглушить любой вид сигнала на территории нескольких километров. Некий небольшой электромагнитный импульс, но техника из строя не выходит, а просто не принимает сигнал и его не отдает. Такой вот пример огромной глушилки. И, по их словам, это должно стать первым шагом к освобождению. Непонятно было только одно – как сам его знакомый будет жить без Интернета после, Г. его и гуляющим по улице-то ни разу не видел.
Хотя, если задуматься, мы и правда стали очень зависимы от этих «сигналов», никто уже не представляет себя без телефона, и, как только выдается свободная минутка, все тут же утыкаются в монитор компьютера, принимающего сигнал глобальной сети под названием Интернет. Все мы давно опутаны паутиной сигналов и уже не можем из нее выбраться. Если бы мифический монстр на том конце ниточки этой паутины всё же существовал, то мы давно уже были бы съедены. Или же мы попросту запас на черный день?
Осознав это, ты начинаешь ощущать себя марионеткой, вместо ниток к твоим рукам и ногам тянутся провода, несущие в себе сигналы, заменяющие собой импульсы твоего мозга. Ты больше не контролируешь себя, становясь безмолвной машиной в подчинении у техники. Г. передернуло. От таких мыслей ему захотелось выкурить пачку сигарет и выпить литр водки. Причем единовременно. Чтобы эта смесь осела в его организме, вызвав маленькую ядерную войну. Он вскочил с дивана и закричал:
– Надо что-то менять! Ну что, задроты, раскачаем этот городок? Леха, у тебя есть водка?
Все опешили от такой бурной реакции на их размышления, а Леха, который оказался хозяином этого убежища и, к слову сказать, именно тем моим знакомым, про которого я рассказал, но почему-то не представил, притащил водки. Даже невнятной закуски наскрести получилось – и вскоре, под пьяные выкрики, эта тайная вечеря продолжилась. Кости были перемыты буквально всем: и продажным политикам, допустившим такое безобразие, и чиновникам, разворовавшим страну, и даже какой-то Люське, которую Г. в жизни никогда не видел, но критиковал наравне со всеми. Вообще в комнате чувствовалось какое-то неясное единение, и под конец вечера, а точнее уже глубокой ночи, было решено устанавливать агрегат всё же завтра, но установить его непременно.
Разговор перетекал во множество ипостасей. Сначала Г. все воспринимали как враждебный объект, пытались обходить стороной и не обращаться почем зря. Но он был так открыт и непосредственен, что народ вскоре к нему привык, а потом все просто напились и начали брататься. Он уже и не помнил тот момент, когда решил остаться здесь – то ли это было до того, как опрокинули телевизор и расколотили лампу, то ли после. Потом они всей толпой ходили по частному сектору и пели песни, как во времена юности. На лице Г. бродила улыбка, природу которой понять он не мог. На обратном пути они не смогли открыть калитку и, не мудрствуя лукаво, выломали ее внутрь. Попав в дом, все просто упали на те места, куда можно было прилечь, и захрапели.
Разбудили меня самолеты. Чертовы самолеты, теперь они везде. Хотя больше подойдет слово «всегда». Да, самолеты теперь всегда. Дело в том, что недалеко от нашего городишки был построен, точнее, не построен, а вновь введен в эксплуатацию старый военный аэропорт времен СССР. Просто денег на новый выделили, да и зачем строить, если можно использовать уже имеющийся, а деньги подобру-поздорову поделить. Так и вышло, что наш город получил в защиту целый эскадрон самолетов, или как это у них там называется в авиации. Теперь каждые несколько часов ты мог лицезреть самолеты в воздухе, а самое главное – слышать их, улетающих ввысь. Причем не важно – хочешь ты их слышать или не хочешь, летать они будут, куда бы ты ни спрятался… Сами знаете, какая слышимость в наших российских домах. В общем, этот поступок властей запустил целую плеяду событий.
Все резко стали против. Целый город. На бортах автомобилей начали появляться наклейки, гласящие о том, что мы против. Люди носили значки и майки с этим лозунгом. Причем уже стало не важно, против чего, собственно, мы. Этот дух захватил целиком и полностью – стоило властям пойти на уступки по одному вопросу, как народ тут же становился на новые баррикады.
Аэродром, ясное дело, убрать или перенести отказались, поскольку деньги-то уже растрачены, но всем было уже не до этого. Может, даже и забыли, по какому поводу спорили изначально. И всё равно, что эта иллюзия борьбы совершенно бесполезна в наших условиях, главное – это дух. Дух, который объединил всех под единой эгидой протеста, сплотил людей, не знавших, за что схватиться, чтобы встать плечом к плечу. Может, именно это мне и нужно искать?
***
Голова была похожа на огромный гонг, в который с перерывом в несколько минут ударяли колотушкой. Несмотря на то, что на него свалилось и так много напастей, это было еще не всё. Когда Г. подошел к раковине и побрызгал на лицо, раздался звонок.
«Кто это? – пронеслось в мозгу. «Директор», – гласила надпись на экране. – Ух, ну ни хрена ж себе». – Г. немного помедлил, но кнопку ответа нажать всё же пришлось. Это, кстати, еще один из секретов работы в современности: что бы с тобой ни случилось и в какое бы говно ты не вляпался, да и в каком бы состоянии ни был, руководству нужно отвечать всегда. Запомни, всегда. Немного приободрившись, Г. ответил:
– Да. – Голос получился каким-то сипловатым, больше похожим на рык кастрированного тигра.
– Как дела? Не хочешь съездить поиграть в бильярд?
Вообще-то отказывать начальству не принято, но сейчас Г. посмотрел на себя в зеркало – и то, что он там увидел, привело его в ужас.
– Я бы с удовольствием, Владимир Владленович, но немного приболел. Боюсь вас заразить, так сказать.
– А, ну ладно, тогда лечись. Пока. – С этими словами директор повесил трубку, а Г. упал прямо на холодный пол ванны и протяжно застонал. Сказать, что ему сейчас было плохо, – это не сказать ничего. Плохо было со всех сторон: голова протяжно трещала, тело ломило, а внутри и вовсе разразилась ядерная война. Ко всему прочему, состояние дополнила абсолютная апатия, грозящая перерасти в полное безразличие ко всему вокруг.
Он, медленно перебирая ногами, пополз к столу, на котором были остатки вчерашнего пиршества и уже местами заляпанная карта, напоминавшая сейчас план захвата мира. На столе стояла недопитая водка и куча огрызков, обрывков и всего остального, что так часто остается после гостей. Это всё не годилось, человек, который подполз к столу, не выдержал бы натиска водки на свой организм, да и еда как-то не лезла внутрь. Тут нужно было пиво, только этот напиток мог ему сейчас помочь, но где его раздобыть?
Хозяин этого временного пристанища безбожно дрых, распространяя вокруг нелицеприятные запахи перегара. Г. отправился на кухню, он предполагал, что человек, готовившийся к столь значимой «тусовке», должен был запастись пивом, они даже ходили в ночь покупать еще несколько литров, так как считали, что банкет должен продолжаться. Тем не менее беглый осмотр холодильника ничего полезного не дал, кроме ужасного затхлого запаха, так присущего старой советской технике. Холодильник, кстати, носил гордое советское имя – «Бирюса».
Поморщившись, но всё еще лелея какие-то надежды, я залез в морозилку. Да, это было оно. Как же можно было забыть, что мы положили пиво в морозилку? Чертовы расхлябаи! Конечно же, оно представляло собой сплошной мороженый ком, зажатый в тиски пластиковой двухлитровой бутылки. Увидев это, хлебнуть захотелось еще больше. Причем именно этого, и чтоб оно было холодненькое и пенящееся, такое, каким бывает в рекламе. «Открой свой мир», – вспомнился слоган какого-то пенного напитка.
– Чёрт. – Г. облизнул сухие потрескавшиеся губы. – Что же делать-то?
Немедленно в голове возник миллион планов. Будто бы кто-то развесил вокруг него трехмерную карту местности со всеми возможностями, оставалось только подтаскивать подходящие варианты, как на экране планшетника, и отметать ненужные. Поразительно, на что способен человеческий мозг, когда ему нужно пиво… И почему мы не можем его так использовать постоянно?
Еще через секунду он уже сидел с ножом в руках и зажатой бутылкой. На манер заправского маньяка он стал кромсать несчастную бутылку, пытаясь вызволить содержимое. Через несколько томительных минут это ему всё же удалось.
Пока Г. совершал все эти телодвижения, на донышке скопилось немного искомого напитка. Так быстро, как только мог, Г. налил всё это в стакан и одним глотком осушил его. Такого наслаждения он не испытывал уже давно, краски мира заиграли для него по-другому. Всё тут же приобрело смысл, и глупая улыбка поползла по лицу. Он положил всё замороженное содержимое на тарелку и засунул в микроволновку, пискнула кнопка старта, и оставалось лишь дождаться результата.
Г. сходил в туалет и тут же побежал обратно, за это время в тарелке образовалось немного конденсата. Он выключил изделие и достал плод своих стараний. Перелив всё, что там было, в стакан, он сделал глоток, обещавший облегчение и блаженство. Мутная негазированная жидкость вошла внутрь. Это так его взбесило, что он набросился на оставшийся кусок и стал с остервенением бить его ножом, выкрикивая ругательства. В итоге получилось что-то похожее не пивную крошку с кусками замороженного напитка. Если хорошенько поразмыслить и запустить грамотную рекламу, из этого можно было бы сделать хит продаж.
«Надо было вытравить работу из жил», – подумал Г. и сел напротив миски. Он стал медленно поедать кусок за куском, нервно посмеиваясь. Во время этого импровизированного действа проснулся один из вчерашних новых знакомых. Как же его звали? У меня всегда были проблемы с запоминанием имен.
– И что, вкусно? – каким-то измученным голосом спросил он и с натяжкой улыбнулся.
– Пойдет. Освежает! – ответил Г. и зазывно махнул рукой.
Как ни странно, этот человек пожал плечами и сел напротив. Они попросту сидели и ели это чудо генной инженерии и современной мысли в одной тарелке. Ели, не говоря ни слова, каждый был погружен в свои мысли. Через несколько минут этого действа Г. очнулся, наконец найдя требующийся ответ на утреннюю головоломку:
– А пошли в магазин за пивом. А?
***
Обожаю такие моменты! Наверное, больше никогда в жизни не получится почувствовать такого единения. Четверо челвек тащат какую-то замотанную в полиэтилен хрень на крышу многоэтажного дома, и все уже немного навеселе. Всё-таки утреннее пиво дает о себе знать. Я даже не в курсе, как мы добрались сюда, и ведь я был за рулем, но сейчас это было не важно. Все чувствовали непонятную причастность к большему. Сейчас мы тащили не просто груду железок, затянутую в синтетический полимер, мы тащили идею, мы несли избавление всему заблудшему люду земли. Ну или хотя бы одного района.
У одного из моих вчерашних знакомых откуда-то оказался пропуск монтажника спутниковых антенн для входа на крышу. Как потом выяснилось, он работал в «Триколор-ТВ», но в это почему-то не верилось. Хотелось думать, что наше удостоверение изготовлено подпольно, и вообще мы совершаем что-то из ряда вон выходящее. Эдакие герои боевиков на страже порядка, или что-то в этом роде. Собственно, в моём состоянии ощущать всё это я мог, фактически не напрягаясь. Моя куртка – это крутой черный плащ, набор отверток в руке – чемодан со снайперской винтовкой.
Толку от меня в установке оборудования не было никакого, поэтому я был больше как водитель и человек «на стреме», а как можно прикрывать товарищей без огромной снайперской винтовки? Словно народные мстители мы продвигались наверх, на крышу, чтобы помочь заблудшим, вытащить всех на свет. Я недавно видел картинку в Интернете: существо, не слишком похожее на человека, выходит из темной пещеры. И подпись: «Интернет отключили». Тогда я от души над этим посмеялся, но теперь считал ситуацию очень серьезной.
– А что это вы тут делаете? – послышался противный старушечий голос откуда-то сзади. Мои сподвижники оторопели и вжались в еле заметное углубление в стене. Есть у такого типа людей, как «компьютерный задрот», одна отличительная черта: они не умеют общаться с типом «человек обыкновенный». И, если такая ситуация происходит, теряются и входят в спящий режим, так что бразды правления взял на себя я.
– Так мы из спутниковой компании, вот привезли оборудование устанавливать. У вас-то телевизор хорошо показывает, подключиться не хотите?
– Не-е-ет, мы ваши эти интернеты и тарелки не понимаем. У меня вон антенна есть, отлично девять каналов ловит.
– Это вы зря! – Г. вошел в раж. Он настолько привык продавать, что делал это неосознанно. – Наша компания предоставляет девятнадцать каналов совершенно бесплатно, а за символическую плату в девятьсот рублей за год вы получите в свое распоряжение пятьдесят шесть каналов отличного качества и на любой вкус. Представляете, к вам внуки приезжают, а вы им CNN включаете, вот они удивятся! Дай ей брошюрку, – сказал он куда-то назад. Брошюрки не оказалось. «Чёрт!» – про себя выругался разгоряченный Г., а может, и не про себя, так как выражение глаз старушки поменялось.
– Ну, я подумаю. Вы там поаккуратней, на крыше-то. – Видимо, до жительницы дома всё же дошли ароматы перегара. Затем она, медленно шаркая тапками, пошла к себе в квартиру.
«Пронесло, – с облегчением подумал Г. – Или же не пронесло? Вот это меня занесло… Ничего, иногда бывает по пьяни».
С крыши открывался великолепнейший вид, который настолько захватил эту нежданную группу пришельцев, что они все встали и просто глупо смотрели на город в полуденной дымке. Немногочисленные пешеходы спешили по своим делам, машины уезжали вдаль, поднимая клубы пыли из-под колес. Город спал. Город спал каким-то неправильным летаргическим сном и не думал просыпаться.
Несколько человек достали сигареты и одновременно закурили. Хоть вся обстановка и располагала к этому, но неожиданно для себя я отказался от предложенной сигареты и просто стоял, молча глядя на открывавшееся великолепие. Как же иногда не хватает этого – просто отвлеченного наблюдения за красотой мира, а он ведь правда красив. Даже этот занюханный провинциальный городишко казался мне сейчас чем-то возвышенным и привлекательным. Завитки его серых улиц так и манили в свои объятья.
А сколько всего вокруг нас! Того, что мы просто перестали замечать. За чередой этих сменяющих друг друга серых дней мы замыкаемся в своем маленьком злобном мирке и уже ничего не видим, кроме его обшарпанных стен. Они ограничивают нас, не пускают дальше, не дают видеть, действительно жить, а не проживать день за днем. Мне захотелось уехать, всё равно куда. Подальше от этой вереницы дней, туда, где моя жизнь вышла бы из этого постоянного круговорота дерьма. Найти какое-нибудь мифическое место, где отдохнуло бы не только мое тело, но и моя душа. Может, Шаолинь? Где-то читал, что люди перерождаются там.
Я хочу стать новым человеком, тем, кто только лишь отдаленно знаком с Г. Так, слышал о нём где-то, даже, может, видел пару раз, но ничего общего не имеет с его злодеяниями. Увидеть мир? Возможно, хватит уже придумывать себе все эти непонятные отмазы от того, чтобы действительно жить? Пора что-то менять, создавать что-то новое. Меняться самому или менять мир, еще пока не знаю. Для начала всё же съездить на природу что ли, на самом деле и не припомню, когда я последний раз там был.
– Харе витать в облаках! Тащи кабеля! – послышался сзади окрик, который привел Г. обратно в чувство.
Пришло время делать первый шаг в моей новой жизни. Глупый и безрассудный, но всё же шаг. Я побежал за кабелями и вскоре сделал всё, чем только мог помочь в этой ситуации. Далее от меня пользы не было, и я пошел на лестничную клетку заниматься тем, для чего был сюда доставлен: стоять на стреме. К счастью, ничего в ближайшие полчаса не произошло, и вскоре работа была окончена. Оборудование было установлено, осталось только его подключить, об этом наш коллективный мегамозг и не подумал. Все стояли и дружно чесали маковку, кто-то пил пиво, а кто-то уже расположился на крыше, расстелив куртки наподобие лежбища для пикника.
– Разброд и шатание! Что за дезорганизация в наших рядах? – заорал я, и все быстро оживились. – Смотрите, здесь есть чьи-то тарелки, они к чему-то да подключены!
Действительно, уже вскоре на чердаке нашелся распределительный ящик, к которому и тянулись все провода свитчей и кондиционеров.
– Но это же незаконно! – сказал кто-то из присутствующих.
– А то, что мы тут творим, это, по-твоему, совершенно законно? – парировал Г. – Отрубить Интернет и связь целому кварталу несчастных – мелкое хулиганство? – Г. грозно навис над возроптавшим. – А может, и не мелкое. Встретимся в КПЗ!
Затем я быстро наклонился и легким движением поддел дверь распределителя. Она со скрипом отъехала и распахнулась настежь. Как и следовало ожидать, там были спутаны и напиханы десятки проводов, теперь было уже не разобрать, какой из них законный, а какой нет. Вообще воровство в России приобрело поистине непостижимые масштабы: мы еще не отошли от системы просоветских принципов, касающихся того, что денег никак не заработать, если что-то не украсть. Сэкономить, мол, не получится, если не подключить обходную розетку, чтобы электричество капало за счет соседа или вовсе оставалось неучтенным.
Всё же русские – очень талантливый народ в некоторых вопросах. Я думаю, если бы мы замутили предприятие «Россия инкорпорейтед» и общими усилиями стали его развивать, то вскоре конкурентов у нас бы не осталось. Но теперь каждый сам за себя и выживает как может, потому что жизнь в этой странной стране никак – кроме как выживанием – назвать нельзя. Нашему человеку нужна идея, ему нужно куда-то стремиться, иначе пытливый ум и знаменитая русская душа просто разрывают человека изнутри, заставляя совершать и вовсе безумные поступки. Такие, как сейчас.
Работа была окончена, и мы стояли у края крыши с импровизированным рубильником в руках. Вскоре должно было произойти нечто выдающееся, это чувство витало в воздухе и, хотя со стороны все, конечно, видели четверых пьяных молодых людей на крыше с бутылками и какими-то проводами в руках, сами мы ощущали себя неуловимыми мстителями, которые готовились подорвать мост и спасти отчизну.
– Запускай! – почти крикнул Г. Провода перемкнули и замотали изолентой.
Сначала ничего не происходило. Г. уже стал думать, что эти Эйнштейны что-то не так спаяли, но по прошествии десяти минут обстановка накалилась. Знаете то чувство, когда входишь в комнату, где спорят два человека? Воздух будто наэлектризован и готов взорваться. Так стало и сейчас. Люди начали выходить из домов и осматриваться вокруг. Кто-то проверял кабели, идущие к частным домам, кто-то судорожно пытался позвонить с мобильного. Ничего не выходило.
Ни хрена себе, я даже предположить такого не мог. Даже не думал, что это всё заработает, но, как видите, оно работало! Правда, вскоре разгневанные «жители деревни» заметили людей, которые с крыши наблюдали за действом. Несколько мужчин направились к подъезду.
– Вы, друзья, готовы к тому, что нас сейчас будут бить? Возможно, даже ногами. А обычные телефоны работают?
Обычные телефоны, по всей видимости, работали, поскольку на крышу никто так и не вышел. Люди так обленились, что нас никто даже не удосужился побить, что это за ерунда? Где это видано, чтобы на Руси не били за то, что человеку открыли глаза? Не били за правду. Вскоре к подъезду подрулил полицейский козел.
– Баррикадируй дверь! – зачем-то заорал я. – Стоять будем до последнего!
Несмотря на всю абсурдность ситуации, меня послушались и завалили дверь на крышу всем тем, что удалось отыскать. Рубероидом, палками и личными вещами. Сопротивление, правда, долго не продлилось – и вскоре четверо добрых молодцев с автоматами запихивали разнузданных и изрядно пьяных борцов с системой в «бобик». Кому-то из моих знакомых повезло, и его посадили в салон, остальных со мной запихнули в отделение, которое обычно используют для перевозки овощей с дачи, но в доблестной полиции их переоборудовали для транспортировки преступных элементов.
Кто не ездил в этой душегубке – вряд ли сможет понять, что там происходит во время движения. Во-первых, отделение это предназначено для перевозки максимум пары человек, а нас там было явно больше. Сидячих мест также два, и то таких, что еле можно притулить свое седалище. Г. сидел, но это не очень утешало, поскольку прямо ему в лицо упиралась пятая точка его соратника. Окна здесь затемнены, а точнее – закрашены черной краской. И запах… Этого запаха я не забуду до конца жизни. Непонятная смесь пота, блевотины и перегара, всего того, чем обычно пахнут посетители этого филиала Ада.
Не знаю, как мы пережили эту поездку, казалось, все внутренности перевернулись и больше не функционируют. Что сломана каждая из частей тела, а остальные попросту покорежены. Вскоре наши тела сгрузили в так называемый «обезьянник». Все были со слишком серьезными выражениями лиц, один Г. глупо смеялся и кричал что-то наподобие: «Я знаю свои права!» и «Отпустите, изверги». В камере у нас были соседи, и от нечего делать Г. начал мило беседовать с этими криминальными элементами. Он ощущал себя хозяином ситуации и осведомился, за что их взяли, вкратце рассказал свою историю. Примерно через полчаса все стали корешами, а Г. немного протрезвел и осознал, где вообще находится. Еще через полчаса сотрудники с «криминальными элементами» закончили и отпустили их восвояси.
– Вот этого отпустите, он наш водитель! – сказали они при выходе, указав пальцем на меня.
Полицейские внимательно посмотрели на меня, а потом на них – и дружно заржали.
– Он? Да он пьян вдрызг, какой он ваш водитель? Его и привезли позже, вы нас совсем за идиотов считаете? Пиздуйте отсюда подобру-поздорову!
– Прости, брат, мы пытались, – сказал один из них мне тогда.
– Спасибо! – Поднял Г. руку вверх, показывая «класс».
Потом начался так называемый «прессинг». Наши полицаи работают за зарплату, поэтому заводить новые дела и подшивать документы им не очень на руку, а вот стрясти деньжат – это другое дело. Один из них подозвал меня к себе и сказал:
– Ну что, за хулиганство вас закрыть? Пятнадцать суток посидите, а потом еще поговорим?
– Да нет, что вы. Мы же мирные жители, просто на крышу вышли погулять. Что же тут предосудительного-то?
– Распитие спиртных напитков – раз предосудительное! Проникновение на крышу по подложным документам – два предосудительное. Сопротивление при аресте – это три. Вот, да тут уже, может, и на мелкую уголовщину набежит.
– Ну гражданин начальник, – неудачно съюморил Г., – так мы же на своей крыше распивали, вон Васек там живет! А документы – где же они подложные? Ты же работаешь в «Триколоре»? – с надеждой спросил я своего знакомого, тот активно закивал головой. – Вот видите! А сопротивление – это вообще глупо вышло: нападало на вход вещей, мы же не виноваты.
– Не виноваты они! Вот до утра посиди и подумай, виноваты или нет. Начальник придет, пусть он разбирается, что вы там установили. И по какой причине Интернет там не работает. Иди в камеру!
К тому моменту я уже почти протрезвел, и один из полицейских, проходя мимо камеры, подозвал меня к решетке и заискивающим голосом шепнул:
– Хочешь выйти? – Я кивнул. – Тогда соберите по тысяче с каждого, и я вас тихо отпущу, без бумажек. Он ушел, а я тем временем осознал, что не только не имею тысячи рублей, но также и моя тысяча друзей этих денег не имеет. Затруднительно.
Мы собрали со всех две тысячи сто восемьдесят рублей. Это был наш максимум, и при следующем проходе этого благотворителя в форме я собирался ему их предложить. Неожиданно дверь открылась, и в комнату запихали с десяток модно одетых клиентов. Видно было, что те при деньгах, а за дверью стоят еще люди. Мы же представляли из себя жалкое зрелище – оборванные майки и штаны хаки, которые все надели на вылазку. С таких нечего взять, а место в камере не резиновое.
– Так, вы! Идите сюда! – Мы вчетвером подгребли к его столу. – Хватайте вещи и валите отсюда! И чтоб больше не попадали, а то сгною!
– Мне где-нибудь подписать? – в полном недоумении спросил Г.
– Нет, забирай вещички – и на выход.
Совершенно офигевшие, мы схватили вещи и побежали наружу. На радостях тормознули первое попавшееся такси и погнали домой. Мы смеялись, шутили, и вообще настроение вновь стало просто феерическим. Остановившись у магазина по дороге, на все оставшиеся деньги купили выпить. Да именно бухла – водки и простецкого пива в огромных бабахах, как во времена юности. Немного закуски – и вот уже «в хорошей компании и время летит незаметно».
Такого количества водки Г. не пил ни разу в своей жизни.
