Владимир Волев
Не на продажу!
Часть 2. Хождение по мукам
Глава седьмая. Помоги себе сам
Сегодня днем я заметил, что у меня на стене в кабинете висят часы. Дело в том, что они тикают, производя планомерный отсчет времени, которое нам отведено. Раньше я не замечал этих часов, не замечал времени. Его как бы не существовало, всё казалось несущественным. Теперь же есть часы, и есть я, и мы в этой тесной каморке противопоставлены друг другу. Меня всегда поражало течение времени, одним оно дарует часы развлечения, что превращаются в минуты. Минуты других превращает в мучительные, вяло текущие дни, которые никак не закончатся. Есть, конечно, много способов обмануть время, к примеру, рисовать на скучном семинаре или залезть в Интернет и начать читать анекдоты. Это называется убийством времени, и все мы грешим этим, но сегодня заниматься этим совсем не хотелось.
Позади, в руинах, лежали выходные, проведенные в одиночестве и бессмысленных размышлениях о жизни. Позади было решение: что-то нужно менять. Это всё было раньше, а теперь медленно и неумолимо накрывала реальность, в которой нужно было осуществить первый пункт плана: бросить курить. Да-да, перемены начинаются с малого, и теперь я остался наедине со временем. Хоть со стороны могло бы показаться, что я спокойно сижу за столом, наблюдая за часами, но внутри меня всё бушует. Я уже почти готов вцепиться зубами в стол и разорвать его на части.
По всей видимости, это накрывают все те нервы, которых я пытался избежать с помощью сигарет. «Пойду покурю, расслаблюсь», или что-то вроде того. Теперь уже расслабиться не получится, и я смотрю на проблемы, а проблемы смотрят на меня. Этого, видимо, больше не избежать. Тем не менее, как говорят, признание проблемы – есть первый шаг к ее решению.
Я где-то слышал, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих. По-моему, эта фраза из какого-то советского фильма. Так вот, не знаю насчет спасения, но надувного круга или хотя бы камеры от жигулей я под собой не ощущал. Это чувство, немного похожее на водоворот, затягивало меня всё больше в пучины чего-то иного. Я стал психовать и придумывать для себя отговорки вроде «врачи не рекомендуют резко бросать курить», «может возникнуть синдром отмены». Или даже банальное: «я же располнею». В общем, применяю все заблуждения из тех, которые слышал в курилке.
Через полтора часа я благополучно сдаюсь – и вскоре возвращаюсь, «насладившись» одной сигаретой. На самом деле вкус этой сигареты отвратителен, но расходящийся по телу никотин явственно чувствуется. Он просто пульсирует по венам, заполоняя мозг. В данную секунду это кажется блаженством. Нет, так дело не пойдет. Так никому не бросить. Я включаю компьютер, погружаясь в чтение статей о том, как бросить курить, и вот уже вскоре мой взгляд падает на книжку с названием «Легкий способ бросить курить». «Вот это то, что нам нужно!» – провозглашаю я и скачиваю. Нет, даже распечатываю эту книгу на корпоративном принтере.
Пока бумага медленно ползет по лотку, а затем и после начала чтения, я размышляю над тем, откуда вообще мы берем информацию о современном мире. Если так подумать, то мы ничего о нём не знаем и не стремимся узнать. 90% нашей информации – это массмедиа и Интернет (причем самые известные и разрекламированные). Разжеванное и поданное на блюдечке дерьмо. Никто тебе не скажет, правда это или нет, они и сами уже, наверное, путаются, так их затянуло в паутину лжи.
Вот кто сказал, что эта книжка – легкий способ бросить курить? Брошу ли я или только убью зря время? Может, вообще сойду с ума, читая эту тягомотину, изнывая от жажды никотина и прежней своей бесцельной жизни. Она и сейчас не особенно наполнена смыслом, но я хотя бы что-то делаю, и это придает сил жить дальше. Потом мои мысли скатываются в бездны безысходности. Я пытаюсь читать книгу, но жажда никотина во мне убивает всяческую волю – и я отвлекаюсь: то мну бумаги и бросаю их в мусорное ведро, то начинаю глупо хихикать.
Мы из поколения, просравшего всё. Нет, мы не потеряли и не упустили, как привыкли высокопарно выражаться литературные критики, мы именно просрали. Извиняюсь, конечно, за «свой французский», но по-другому здесь и не скажешь. Мы просрали духовность, культуру – как свою, так и заимствованную. Нет больше рок-н-ролла, нет больше диско-культуры, даже хиппи ушли куда-то в закат. Остались хипстеры, правозащитники и вовсе какие-то люди, убивающие за лейблы на одежде, аж передергивает. Послушайте музыку, которую они признают, приглядитесь, какие фильмы смотрят, какие книги читают (если, конечно, читают вообще). Они не знают, кто они такие, как, в сущности, не знали и мы в свое время, но одного прибавилось точно – злобы и жестокости, все вокруг виноваты, все, но не я.
Вспомните великую русскую культуру, ну не было там этой злобы, не было всеобщей ненависти. Мы сейчас ненавидим всех: американцы – козлы, европейцы – еврокозлы, англичане – чопорные козлы, японцы – козлы восходящего солнца. Мы даже дружественный Китай ненавидим, потому что кто-то нам рассказал, что они подумывают нас завоевать и для этого плодятся. А как можно любить страну, которая всех ненавидит? Этакий еж, ощетинившийся ядерными иголками, его лучше не трогать, целее будешь.
Как такое случилось? Никто уже не скажет. Были у нас, конечно, драки стенка на стенку, да и, что греха таить, выпить мы любим. Уж очень много стенаний в этой загадочной Русской душе. Это всё в основном для того, чтобы банально выпустить пар, а никак не для целей ненависти. Но тут что-то перевернулось и пошло не так. Пропала некая Русская идея, что ли, и мы зависли, как зависает шарик воды в невесомости перед тем, как распасться на сотни, а то и тысячи частей.
Сторонники теории заговора поддакнут мне, дескать, это всё задумали злобные пиндосы, но в чём тут вина захватчиков, если ты лоботрясишь полдня на работе, а потом ржешь над тупыми шутками дома, впялившись в экран? В чём вина агрессоров, если молодая мама курит и матерится, когда гуляет с ребенком. Что папаша с друзьями грызет семки и пьет пиво около детской площадки? Что мы забиваем на всё, отдаваясь своей никчемности без остатка, растворяясь в повседневности и ненависти? Если нашим воспитанием еще кто-то занимался, то что вырастет из поколения Next – я вообще боюсь даже предположить.
«После нас хоть потоп!» – знаменитая фраза французского монарха, который очень увлекательно проводил время. Мы похожи на него чем-то, хотя так не думаем и не провозглашаем таких фраз. И, может, готовы поступать по-другому, но нам не рассказали, как это делать. Попросту не умеем, вот и получается, что мы находимся там, где находимся. В итоге не остается ничего, кроме клубящейся посреди улиц ненависти. К слову сказать, Г. и сам сейчас ненавидел всё вокруг, нехватка никотина так остро ощущалась его организмом, что он разорвал, а потом смял остатки страницы, которую читал, и выкинул ее в мусорное ведро.
Всё плыло перед глазами, хотелось наорать на кого-нибудь, что он успешно и сделал, набрав по внутренней связи сотрудника и высказав ему всё, что он думает о его работе. Легче, правда, не стало, и он решил ради разнообразия заняться делами. Открыв таблицы валовой прибыли в программе 1С, секунд пятнадцать он прикидывал, сколько еще нужно трудозатрат на осуществление месячного плана. Хотел уже было свернуть таблицу и закрыть программу, когда его взгляд упал на список неликвидных товаров.
Г. проперло. Немного поразмыслив, он создал новую номенклатуру в списке и назвал ее «Жизнь». Компьютер крякнул и выдал предупреждение: «Вы точно хотите создать «Жизнь» в номенклатуре товара?» Прям жутковато звучит… А действительно, хочу ли? Ведь наша жизнь нетоваропригодна.
В сущности, любой маркетолог отказался бы ее продавать. Ну что это такое? Вы подходите к полке в супермаркете, а там стоит это. Что это? В чём его смысл? Никто не знает, есть только название – «Жизнь». А стоит ну жинздец как дорого. Подзовешь консультанта, и он правда будет пытаться объяснить, что же тебе предлагают за твои деньги, но ты ничего не поймешь. Если же подойдет другой продавец, то будет говорить то же самое, но по-своему – и однозначно только запутает. Что такое жизнь как товар?
Про нее не снимешь фильм, ведь жизнь – не трагедия, и уж точно не комедия, хотя и то, и другое всегда присутствует. Вот вы бы купили вещь, если бы знали, что от нее вы умрете с результатом 99%? Один процент оставим на изобретение бессмертия, генную инженерию и криогенную заморозку. Конечно, нет, ни один дурак не купил бы. И причем за свои деньги ты получаешь лишь один шанс – и ничего больше. Можешь просидеть всю жизнь на диване или покорять космос, одна ошибка – и всё, ты мертв. Или того хуже – ты на дне. Про это ведь тоже не напишут, разве что маленькими буквами в инструкции, которая также отсутствует.
Яркая упаковка тут не поможет, ее даже не получится продать под логотипом «Apple», ведь их продукция продумана до мелочей, адаптирована, и к ней уж точно не нужно приспосабливаться. В общем, жизнь – ужасный товар: никто не стал бы ее брать, и она стояла бы на самой дальней полке, пестря значками распродаж и скидок, но всё равно в конечном итоге была бы списана в неликвид и возвращена поставщику.
Жизнь – это не на продажу.
***
Тем временем кашель раздирает мои легкие. И, хоть у меня на руках документы здорового человека, по факту я совершенно не вылечился. Одновременное решение бросить курить вовсе не помогает. Каждый кашель отражается звоном в ушах и непонятными кругами перед глазами, хочется разорвать кого-то на части, и время течет так, будто оно представляет собой студень. Видимо, нужно сходить поесть и отвлечься. Кстати, это немного помогает.
Вернувшись с обеда, на который я, наверное, в первый раз в жизни пошел пешком, я удаляю так и не созданную мною «Жизнь». Хватит с меня приключений на сегодняшний день, пожалуй, нужно отвлечься. Читать книгу я уже попросту не могу, и курить меньше хотеться вовсе не стало, но уверенности немного прибавилось, и я пока всё держусь на единственной сигарете.
Привычным жестом вхожу в Интернет и открываю социальную сеть – по крайней мере, это должно немного отвлечь. Но тут меня пробивает, ведь кажется, что всё это я видел еще вчера: эти беспонтовые статусы, заверения а-ля «у меня всё отлично» и стена новостей, засранная цитатами из говнопабликов типа «Записки успешного человека».
Люди, очнитесь! Ни один успешный человек писать, а тем более читать эту чушь не станет! Как вы можете убивать свое время на полную лажу вместо того, чтобы сделать что-либо полезное? Ну вот ты, «успешный» человек, сколько времени ты вчера провел в сети? Сколько проведешь сегодня? Или точнее будет спросить, сколько времени ты провел в реальной жизни? Может, пару часов? Пока ехал домой с работы и слушал радио, пока водил свою спутницу в кафе/кино/клуб (по выбору). Мы все залипли в мониторы этих ужасных чудовищ, даря им свое время и денежные средства, просирая свою жизнь в месте, которого фактически не существует. Воистину – потерянное поколение.
Мне становится грустно от этих мыслей, и всякий смысл просмотра новых ржачных картинок отпадает. Это настолько выбивает из седла, что я закрываю браузер и иду в курилку, оправдывая себя тем, что вторая сигарета за день – это не так уж плохо, а на часах тем временем минует 17:00, но сбегать домой почему-то не хочется. Первый день новой жизни я хочу провести без какой-либо лжи, что является вторым пунктом повестки программы.
Тем не менее, честно признаться, меня гложет непонятная грусть: я прожил первый день своей новой жизни и ни черта не сделал. В сущности, это всё то же бесполезное времяпрепровождение, сдобренное какой-то бредовой идеей. Изменить нужно что-нибудь, но вот что – я понять пока не могу, и это больше всего выводит из себя. Мысль, вроде, должна иметь свое выражение, но моя какая-то бестелесная – витает где-то рядом, и я не совсем понимаю, чего она от меня хочет и какие действия мне предпринять. Табачный дым застилает взор, а я погружаюсь в небытие, которого так жаждал.
***
Теперь я направляюсь домой за рулем своего 150-сильного монстра, выжимая акселератор на полную и заставляя движок издавать истошный гул, переходящий в утробный рык. Всё дело в том, что мне скучно, я еду в то место, куда вовсе не хочется ехать – затем, чтобы делать то, что мне не хочется делать. Вот и вся мораль басни – ни больше и ни меньше. Хоть решение измениться и было принято, что выбило меня в состояние эйфории на несколько дней, но, тем не менее, вынужден отметить, что жизнь какой была, такой и осталась, вовсе не приветствуя мой поступок. Все краски вокруг не преобразились, лишь немного приобрели расплывчатый оттенок, наподобие того, как дрожит нагретый воздух на раскаленной магистрали. Это вполне можно списать на отсутствие никотина в крови. Однако мне хочется.
Мне хочется поменять светофильтр, как на фото в соцсетях, и увидеть всё вокруг в других красках – более четких и менее реалистичных. Мне хочется, чтобы из колонок моего авто перестали литься звуки популярного нынче дерьма, а сменило их нечто возвышенное и одухотворенное, вроде классической музыки в кавере две тысячи тринадцатого года. И впереди я уже вижу угол своего дома, но не собираюсь сворачивать, выводя нос пожирающего бензин авто на окружную.
Я останавливаюсь у обочины и замазываю номера грязью, чтобы камеры не смогли распознать, кто этот нежданный хулиган. После незамедлительно стартую жечь бензин и резину на просторах вечернего города, нарушая все возможные правила, которые смогу нарушить. Это такой протест, требующий выхода, это то чувство внутри, которое готово сжечь тебя, стоит на секунду расслабиться.
Ощущение того, что ты в первый раз в жизни действительно прав и делаешь что-то полезное, пусть пока и не для других, но для себя точно. Ты пытаешься поймать это ускользающее мгновение, пытаешься подчинить его себе. Я бунтарь. Я не такой, как все. Но, как ни старайся, рано или поздно это ощущение уходит – и получается, что ты просто зарвавшийся юнец на дороге, с почти пустым баком бензина, а время уже за полночь. Ты вздыхаешь, пожимаешь плечами и закладываешь в навигатор свой адрес, потому что за этим самовосхвалением вовсе потерял чувство направления. Сейчас ты находишься где-то далеко за городом, и вокруг тебя потухшие окна небольших хибарок.
Как они живут здесь, в этой глуши? Вроде, всего шестьдесят километров от города, а уже такой контраст. Кто сказал, что они должны жить именно так, откуда они это узнали? Странные люди, может, они не знают о существовании городов? Или просто боятся уезжать с насиженных мест? Эта тихая неприметная жизнь… Или, может, это всё – их сознательный выбор? На самом деле как раз мы – население крупных и не очень городов – являемся рабами системы, а они свободны. Знай себе, живут припеваючи, лишь сажают да пашут, ну или что они там делают в деревнях? Подоил корову, принял на душу грамм сто пятьдесят – и день удался, а если жена вечером не наорет – вообще всё в ажуре. Г. улыбнулся про себя и развернул автомобиль. Может, именно этого ему и надо? Простой жизни в деревне без этого дешевого корпоративного цинизма.
Он стал представлять себе, как будет мирно доживать свои дни в личном доме-убежище. Продаст автомобиль, на оставшиеся деньги купит хибарку и будет приводить ее в порядок к зиме. Не это ли счастье? Встретит здесь свою Матрену, она втрескается в него по уши из-за его необыкновенности, тем самым первозданным чувством, которое брало города и переворачивало мир. Глупая улыбка поползла по лицу Г., и он, почти уже уверенный в том, что так всё быть и должно, стал выруливать из поселка. Но на выезде, в одном из домов, горело окно. Зачем оно горело в сей поздний час?
Г. притормозил и внимательно присмотрелся. В окне было видно лицо старого человека, который непреклонно что-то жевал и отплевывал в таз, стоявший тут же поодаль. На лице у него отражалась вся скорбь человечества, казалось, каждая его морщина, подсвеченная настольной лампой, олицетворяла прожитый год его жизни. Трудный и упорный год, что он отпахал для того, чтобы…
А собственно, для чего? Видно было, что сам старик не знает. Да и старик ли это был – Г. сказать не мог. Может, ему было пятьдесят два, или шестьдесят, а может, и всего сорок пять. Этого, наверное, никто не скажет, настолько невозможно было определить его возраст. Глаза старца потухли, хоть и был еще виден в них молодецкий задор, разожженный, по всей видимости, разбадяженным спиртом. Старик заметил приостановившуюся машину и что-то злобно прикрикнул. Г. резко стартанул с места, умчавшись в ночь.
Его будто передернуло. Нет, это вовсе не та жизнь, которой он хотел. Организм жаждал никотина, да и нервы давали о себе знать, так что километров через пятьдесят бешеной гонки Г. остановился и закурил третью, последнюю на сегодняшний день сигарету.
***
Второй день проходит в борьбе. Уже к 11 утра кабинет Г. похож на полигон ядерных испытаний. Г. истово перекладывает бумаги, разбирает годами нетронутые ящики стола и вообще пытается привести всё в порядок, но пока у него выходит хаос.
– Ничего, лишь из хаоса можно создать что-то стоящее! – говорит он в пустоту и продолжает свою мышиную возню. Во время перерывов он читает книгу «Легкий способ бросить курить», вдохновляясь. Теперь он твердо решил бросить и пытается занять себя чем-то, кроме мыслей о том, как бы сейчас выкурить сигаретку.
В этом ключе проходит день, и, в принципе, вся последующая неделя. Всё идет ровно по плану, к концу недели он даже спокойно сидит до конца рабочего дня и не чешет руку, когда проходит мимо курилки. Книга дочитана почти до конца. Не сказать, что курить вовсе перестало хотеться, но было значительно легче.
Вот приходит письмо из рекламного агентства, и из ниоткуда взявшийся энтузиазм заставляет Г. засесть за его изучение. В письме всё стандартно. Рекламные агентства в провинции уже давно нашли ту золотую середину, которая приносит деньги, и теперь всё делают по шаблону, и это не хорошо и не плохо, это нормально. Нужно просто всё делать под требования заказчика – ни больше, ни меньше. Любое отклонение карается смертью, точнее – снятием заказа. Взять, к примеру, слоганы. Мы слышим их изо дня в день, на автомате повторяя, когда в жизни происходит что-то подобное рекламе. Мы повторяем название бренда, смеемся тому, что происходящее на экране может случаться и в жизни.
Мы так думаем, но нас попросту зомбируют, вскоре уже никто не будет употреблять каких-либо слов – кроме тех, что слышат в рекламе. Мы будем разговаривать названиями брендов, придумывать с их помощью названия новых. У нас не будет чувств, лишь бренд, обозначающий радость от продукта, или же разочарование. Будет и такой, уж поверьте. Больше не будет продукта как такового, зачем продавать шоколадный батончик, если можно продавать «сладость»? Зачем продавать развлекательный журнал, если можно продать «радость» – синтетические наркотики с фирменными брендовыми названиями.
Представьте, как будут плясать на своих огромных кожаных креслах боссы корпораций, если каждый будет знать, что радость принадлежит корпорации «А», счастье – запатентованная собственность корпорации «Б». Ты будешь употреблять уже не привычную сладкую газировку, а «радость», и само слово станет ненужным, ведь в чём смысл запоминать кучу слов, если можно назвать всё просто: Корпорация Земля. Эта мысль приводит Г. в замешательство, переплетенное с гневом, и он решает придумать самый ужасный из всех возможных слоганов, чтобы хоть как-то помешать корпорациям захватить мир чувств и переживаний.
«Кальций-Д3 Некомед – пустота, безысходность с юных лет!» Или: «Потрать все деньги сегодня, подумай о будущем корпораций завтра». Или же просто: «Апокалипсис (ТМ) грядет, покайся и иди к чёрту!» Всё, что удается ему из себя выдавить.
В сущности, Г. и сам легко может это всё сделать – придумать слоган, склеить в фотошопе плакат, может даже лучше этих лоботрясов-многостаночников, но ему за это не доплачивают. Чего доброго, еще руководству не понравятся его душевные порывы. Но тут уже «уплочено», причем профессиональному рекламному агентству, а по сути – попросту кто-то имеет с них свой хабар. Хотя это не важно.
В частности, поэтому наша реклама столь малоэффективна – все валят полномочия друг на друга, потом не разгребают накопившийся сор, а попросту переводят стрелки. «Это должен был сделать отдел по надзору и статистике!» – прокричат одни. «Нет, в наших полномочиях этого нет, скорее, должны были заняться менеджеры по контролю и перемещению…» – ответят вторые. Так и живем изо дня в день, опасаясь, что заставят что-нибудь сделать.
Правда, сейчас, в эту солнечную пятницу, Г. одолевает какая-то бешеная жажда деятельности, он не перенаправляет письмо директору, как делает это всегда. Он пишет в ответ рекламному агентству развернутое письмо, в котором напрочь критикует работу. Довольный собой, Г. откидывается в кресле и выключает монитор, его рабочий день закончен.
***
Основная проблема выходных в современности состоит именно в том, что тебе, в сущности, нечего делать. Да, ты, конечно, можешь пойти в клуб или в бар, но это всё давным-давно приелось. Можно позвать знакомых и рвануть куда-нибудь на природу или попросту собрать всех у себя дома, но что делать, если это всё давно уже надоело. Куда податься человеку, который не хочет этого. Мало того, не знает, как еще можно проводить свое время, кроме как заливаться алкоголем и дрыгаться под музыку, а потом просиживать оставшееся время за компьютером. Именно эта дилемма стоит передо мной в завершающий рабочий час. Если быть откровенным, я не знаю, что на нее ответить.
Я включаю монитор и открываю социальную сеть, высматривая среди списка друзей хоть одного человека, которого хотел бы сейчас видеть. Пробегаю глазами их новости, презрительно фыркая на «новые» фотографии, которые как две капли похожи на «старые» и те, что были до старых.
Ставлю в игнор страницы девушек, что не дают мне видеть важные для меня новости друзей, когда постят себе на стены эти бредовые цитаты из женских пабликов десятками. И вот, когда я уже отчаиваюсь найти что-либо путное, неожиданно выскакивает сообщение моего дальнего знакомого. С ним мы в былые времена проводили Интернет по дому. Не знаю, как я потерял этого человека, но, в сущности, он был тем самым гением, которых так охотно выплевывает на окраины жизни. Еще будучи юнцом он собрал у себя во дворе генератор Тесла, что метал молнии в прилегающую территорию, а в конечном итоге и обесточил полрайона. Жилище этого индивидуума было похоже…
Даже, наверное, не найду сравнения на что: наполовину автоматизированное системой «Умный дом» (собрана она была им самим из китайского планшетника, пары компьютеров и чёрт знает, чего еще), какими-то камерами, непонятными изобретениями, смысл которых можно постичь разве что под грибами. Остальная часть дома была похожа на бункер, что пестрил различного рода проводами и платами, прикрученными прямо к стенам. Всё это великолепие венчала железная вышка на двадцать метров, которую он сварил прямо у себя на приусадебном участке. В общем, персонаж колоритный.
Спросите, почему же он мне написал? Да просто я решил в своих изысканиях занятия на выходные использовать те самые социальные сети по прямому назначению – то есть для поиска интересного в реальной жизни. Я повесил в новости что-то вроде объявления о том, что меня всё достало и хочется чего-то нового. Собственно, на эту мольбу о помощи он и откликнулся. Правда, когда я его попросил объяснить, что же он предлагает делать, то получил в ответ лишь невнятный набор терминов и символов. Что же, заняться на выходных мне всё равно было нечем, и вариант, когда ты не понимаешь, что же будешь делать, был даже чем-то привлекательным. Плюс он говорил что-то о полном изменении сознания, а это сейчас было мне крайне близко.
Что же ждало впереди – полная неизвестность. Это именно то гнетущее чувство, из-за которого подавляющее большинство людей в конечном итоге так и не решаются что-либо менять. Устроенная жизнь очень притягательна, именно поэтому мы не бросаемся в омут с головой и терпим ту работу, которую ненавидим. Ходим в те места, где бывали, покупаем вещи, которые носили, носим и будем носить. Мы привыкли, что люди нас видят именно такими, и боимся тех самых людей попросту потерять, если изменимся хоть на йоту. Отсюда миф о том, что человек не меняется, и все мы в этот миф охотно верим.
Ровно в 18:00 Г. садится в машину и медленно отъезжает от офиса навстречу выходным. Первым выходным его новой жизни.
