Владимир Владимирович Васильев
Любовь и нелюбовь для Галочки
– Ты кушай, зятек, кушай, – угощала Галочкина мама Стратонова. Вадим, передернувшийся при слове «зятек», ел долго, с наслаждением и комплиментами.
– Мама! – гневно взвизгнула Галочка. – Не шаркай тут перед каждым!
– Он не каждый, он умный и хороший! – важно подняла палец старушка.
– Когда спит или что-то покупает, – фыркнула Галочка. – Не надо кормить всех, с кого я бабло по типу дою, перебьется!
– Галя, я не узнаю тебя! – всхлипнула старушка. – Ты же не такая! Ты добрая, мудрая, духовная, бескорыстная! Зачем ты так говоришь, ты же не такая…
И Галочкина мама начала рассказывать охотничьи байки про Галочкину богатую речь, широкую душу, традиции, корни, особый путь и некого американца, с какими-то грязными целями поставившего Галочку на коленки, с которых она успешно встает. Перемежая свои рассказы медными истинами о пользе веры с альтруизмом для души и организма, она впихивала в Стратонова простую дешевую пищу. Галочка недовольно покрикивала на мать. Галочкиной мамой было легко управлять.
«Как можно настолько не знать собственную дочь?» – мысленно умилялся Стратонов, поедая вкусный блин. – «Ведь не лицедейка же эта старушка? Разве может честная, мудрая, не обремененная корыстолюбием девушка столько времени играть роль алчной и пошлой стервы? Неужели Галочка – это фантастический, гениальный обман? Кого? Меня, мира или этой блаженной матери Магдалины? Или в Галочке действительно что-то кроется, просто ее Христос до сих пор не пришел?»
Экзотический курорт покорил Галочку и Стратонова. Незатейливо-китчевая красота журнальной обложки ослепляла, чистейшее море и крепкие коктейли пьянили. В первые дни пародийная парочка так полюбила Мальдивы, что даже почувствовала что-то похожее на любовь к друг другу. Обнаженные Галя и Вадим плавали по ночам, ели лобстеров при свечах и занимались любовью в соленом море. Вадим пел серенады под балконом их номера, американцы-соседи аплодировали, а Галочка раскланивалась, принимая аплодисменты на свой счет. Потанцевав в ночном клубе, Галочка, поблистав телесами, стала искать соотечественников, и, на беду Стратонова, нашла. Две русских пары, Володя и Валя, а также Паша с Сашей, выпивали и были не прочь расширить компанию. Представившись, блондинка и эстет, подсели, потостовали и заобщались.
– У нас тут у обоих медовые месяцы, ханнимуны, – довольно сказал Володя, обнимая Валю. – А у вас?
– У нас фаннимун, – усмехнулся Вадим. – Смешной до слез. Но природа с морем настолько ирреальны, что сливаешься и обо всем забываешь…
– А нам цивилизации не хватает, – вздохнула Валентина. – Вот бы сюда город…
– Город убил бы всю фантастику, – сказал Стратонов.
– Ничего бы он не убил, нормально бы соседствовали, – отмахнулся от Вадима Володя. – Заводы бы построили, фабрики, магазины, столовые нормальные, а не эти пижонские, милицию, тюрьмы…
– Что же вам даже в раю тюрем недостает, – покачал головой Стратонов. – А как же независимое телевидение и прочая пресса, театры, корпорации, свободный рынок – строить не будем? Фабрик и, извините за выражение, милиции хватит?
– А ты что же, отец русской демократии, – презрительно спросил Володя. – Могущества не хочешь? Да если дать эту независимость и свободу – никто не выживет! Распродать все хочешь, да?
– Естественно, продать Мальдивы по доллару за квадратный километр, и купить Галочке новые джинсики, – улыбнулся Вадим.
