Владимир Владимирович Васильев
Любовь и нелюбовь для Галочки
– И сапожки! – стукнула ножкой Галочка, смотря на Пашу. Он ей нравился своей похожестью на Васю. Внешность Васи была красивой, но очень типичной, так что Галочке нравились многие мужчины.
– Паша, а можно с вами потанцевать? – игриво спросила Галочка.
– Да не вопрос! – Пашины глазки засалились, но супруга больно ткнула его локтем под бок, пробурчав «Проститутка в штанах!».
– Извините, не судьба, – поник Паша.
– Как-то они к тебе неуважительно отнеслись, – ехидно заметила Галочка, когда они со Стратоновым возвращались из клуба.
– Если бы эта великолепная четверка из внутренних органов меня зауважала, я перестал бы уважать себя сам, – буркнул Стратонов.
По странному совпадению, эйфория от европейской экзотики ушла после вечера в клубе. Галочка поставила пляжный лежак отдельно от Стратонова, стала заигрывать с сексуальными иностранцами, впрочем, безуспешно – все были крепко связаны узами брака. Тем не менее, приказы «купи-принеси» пополам с вечными упреками в некрасивости и язвительности в отношении Вадима увеличились в геометрической прогрессии.
– Ты мне опостылела, – устало заявил Стратонов. – Рядом с тобой мужчина, который может сделать тебя счастливой, а ты даже не пытаешься в него влюбиться, используешь его, как кошелек на ножках! Сама ни черта не делаешь, не умеешь, не хочешь, все на свои природные богатства четвертого размера надеешься, а они, прелестница, не вечны! Ты сравни себя с женой американца – она стильная, умная, выхоленная, полный селф-мейд, а не Барби, меняющая Кенов! Я ошибся в тебе, поставил на «зеро», тебе нужна лишь вкусная еда с тряпками и развлекалками, а твоя якобы способность любить – это миф, фантом, химия! Женщина, неспособная на уважение к ближнему, неспособна на любовь к мужчине!
– Вадюшик, купи мне пива, – надула губки Галочка.
– Иду, – процедил Вадим. Галочка поплескалась в водичке в компании мускулистого китайца («женат, козел!») и вернулась на сушу. Вадим кайфовал, попивая вкусное свежее пиво. Галочка жадно отпила большой глоток из банки.
– Кстати, солнышко, – подал голос Стратонов. – Секвестр у нас, причем полный! Мои наличные кончились, банкомата здесь нет, так что поздравляю – впервые со дня знакомства со мной ты пьешь что-то, купленное на собственные деньги.
Галочкино прекрасное личико превратилось в осатаневшее рыло.
– Как ты посмел! – заорала Галочка. – Пой и нуди что хочешь, но не смей! Трогать! Мое! Убью!
– Дорогая моя, – нежно сказал спокойный Стратонов. – Я потратил на тебя примерно десять тысяч долларов, а сейчас взял десять долларов на твою же прихоть. Тебе не кажется, что в твоем праведном гневе есть логическая и нравственная брешь?
– Ты взял мое! – откровенно уродливое истинное Галочкино лицо пылало ненавистью. – Я тебе не полигон для выведения формулы любви! Я живая, и своего не отдам ни пяди! Придурок! Ничтожество! Наймит, мудак либеральный! Я тебе не придаток!
– Тогда с сегодняшнего дня все сама, сама, чужая радость, – сонно сказал Стратонов и продолжил наслаждаться морем и солнцем. За обедом и ужином Галочка и Вадим не разговаривали. Галочка была воплощением злобы, а Вадим – счастья и покоя. После ужина Стратонов отправился в бар на берегу моря, а Галочка – в клуб.
Найдя в клубе знакомую четверку, Галочка, почувствовав в двух парах нечто родственное себе, присоединилась к выпивке и беседе. Вспомнив дивное правило, согласно которому в клубе не принимали наличных, а записывали на счет, красавица угостила за счет Стратонова всю веселую компанию на сумму, раз в сто превосходившую ее экспроприированные средства. Вдоволь нагулявшись и натанцевавшись, хмельная блондинка с неудовольствием вспомнила, что ключ от номера остался у Стратонова. Просить Вадима о чем-либо было ниже достоинства Галочки, поэтому она решила попросить помощи у сильных.
