Владимир Великий
Бабье лето
Внезапно Астахову кто-то толкнул в плечо. Она повернула голову и резко приподнялась. И ту же расцвела в улыбке. Перед ней стоял высокий парень. На его голове была высокая черная шляпа, на его ногах были белые тапочки. Несколько растерявшись, не то от неожиданного появления жениха, не то от нечто другого, девушка на всякий случай спросила молодого человека:
─ Извините, пожалуйста, Вы, господин Марш? ─ Увидев его самодовольную физиономию, с улыбкой продолжила. ─ Интересно, как Вам удалось меня сразу же найти, тем более, я никаких примет не давала…
Немец слегка приосанился, и раскрыв рот до самых ушей, с гордостью произнес:
─ Всему миру известно, что самые красивые женщины живут в России. ─ Затем бросив взгляд по сторонам, слегка усмехнулся и вновь продолжил. ─ А здесь среди женщин ловить нечего и некого…
Астахова намек мужчины поняла и тут же протянула ему руку для приветствия. Рука господина Марша была очень сильной и почему-то очень теплой. Молодые люди улыбнулись друг другу и неспеша двинулись по главной улице города. Приглашение жениха посетить летнее кафе, которых на Кенигстрассе было множество, невеста встретила с большим удовольствием. Она утром ничего не кушала, не хотела тревожить Васильева, который еще спал. Боялась она и его вопросов. Олеся очень тяжело переживала свою первую неудачу на «любовном фронте». Вести какую-либо дискуссию по этому поводу с другом деда ей не хотелось.
Сегодня, как ей казалось, все должно проходить по-человечески. Жених был молодой, высокий и к тому же симпатичный. Помогала невесте, как ей казалось, и сама природа. Яркие лучи солнца все больше и больше заявляли о себе, несмотря на то что день только что просыпался. Вскоре молодые люди облюбовали небольшое кафе и спрятались под большим зонтом. Гостеприимство Анди радовало молодую девушку из Украины. Благодаря ему она кушала жареные сосиски, неспеша потягивала прохладное немецкое пиво. Добавляла ей радости и осведомленность немца. Он практически все знал о своей земле, не говоря уже о Штутгарте. И не только это радовало молодую особу. Радовало ее и чисто человеческая культура молодого мужчины, который сидел напротив нее. Он не сморкался и не чихал. Не чмокал, словно поросенок, во время еды, не говоря уже о том, чтобы курить. Курильщики вызывали отвращение у Астаховой. Она радовалась, скорее всего, даже гордилась, что ее близкое окружение не дымило. Через некоторое время Марш заказал на дессерт мороженое. Сладкое кушанье из сливок, сахара, сока ягод и ароматических веществ невеста уминала с огромным удовольствием. Как и с улыбкой восприняла то, что ее жених заплатил за себя и за нее.
После сытной трапезы Марш пригласил свою подругу к себе домой. Олеся дала согласие. Уже находясь в электропезде, позвонила Васильеву и известила о том, что она уехала в Беблинген. Наставник поблагодарил ее за информацию и пожелал ей успехов. Минут через тридцать молодые люди оказались на малой родине Марша. И здесь Анди поразил блондинку своей осведомленностью. Он знал не только в какой году был построен железнодорожный вокзал, но и когда были возведены те или иные важнейшие объекты, без которых не мог существовать Беблинген или другие города любой страны мира. После небольшой прогулки по привокзальной площади жених предложил невесте вылазку на лоно природы. Астахова не отказалась. Она еще никогда не была в немецких лесах, хотя уже была наслышана об их чистоте. Они сели на автобус и вскоре оказались на самой окраине города. До ближайшего соснового бора было рукой подать. За время пути молодые люди практически не промолвили ни слова. Причиной этому было не их желание играть в молчанку, а внешние обстоятельства. Они радовались очень солнечному и очень теплому дню. Радовались каждый по-своему. Девушка шла несколько впереди молодого человека и с огромным желанием набирала в свои легкие потоки свежего воздуха. Она не отрицала то, что в любой деревне, не говоря уже о лесе, куда можно лучше оздоровиться, чем в городе. Лес был и оставался легкими планеты. Нравилось ей и щебетание птиц, которых она почему-то не видела, но их невидимое присутствие радовало ее душу. Радовало и одновременно наводило на грустные мысли. Ни в Омске, ни в Днепропетровске подобного не было. Здесь же, например, в том же Штутгарте, в большом промышленном городе Германии пение птиц было практически повсеместно. Она очень удивилась, когда открыла окно и вышла на балкон квартиры Васильева. Напротив него стояло большое дерево, на котором прыгали какие-то птицы. Прямо перед домом, внизу, по земле бегали белки…
Находился во власти жизненной эйфории и молодой немец. Он не отрицал, что все то, что происходило в этот день – дар от Бога. Он неспеша шел к лесу и его душа пела. Ему нравилось все: и это солнце, и этот воздух. Нравились ему и перистые облака, медленно плывущие по небу. Анди в то же время не обманывал себя. Самая главная находка для него была, конечно, девушка из Украины. Он то и дело впивался глазами в впереди идущее женское существо и от радости у него замирало сердце. Молодая девушка, одетая в джинсовый костюм темно-синего цвета, грациозно шагавшая по узкой асфальтированной дорожке, была пределом совершенства женской красоты. И ни только это радовало жениха. Безработный немец отдавал должное блондинке и за ее усердие по изучению немецкого языка. Она знала иностранный язык в совершенстве, в отличие от того, кто восхищался ею. Анди изучал английский многие годы, но так и остался профаном. Если не больше…
Через некоторое время путник снял свою черную шляпу, вытер рукой пот с лица. Призадумался. Трудности по изучению иностранного языка в этот день мало его беспокоили. После телефонного звонка девушки, давшей объявление в службу знакомств, Марш долгое время не находил однозначного решения. Сначала он был за то, чтобы протянуть ей руку дружбы. Затем… время покажет. Он также был не против найти себе невесту и среди местных женщин, которые его окружали…
Появление красивой девушки из Украины и относительно короткое с нею времяпрепровождение в корне изменили планы молодого человека, которые только час назад, как ему казалось, были глубоко продуманными, фундаментальными. Чем ближе он приближался к сосновому бору, тем больше его желание жениться отходило на задний план. И это сделать его вынуждали жизненные обстоятельства. Сначала была гимназия, потом вуз, который он так и не окончил. Затем была переквалификация, работа, потом ее потеря. Прошло десять лет, которые были наполнены устремлениями, надеждами. В итоге Анди Марш оказался у разбитого корыта, не у дел. Подобных ему в Германии, да и в объединенной Европе миллионы. Мало того. Телефонный звонок недельной давности от сдатчика квартиры вообще обескуражил безработного. Через три месяца ему предстояло за жилье, которому было уже около века, платить на тридцать евро больше. Сто евро, которые жених намеревался потратить на невесту, были у него последними…
Перед самой опушкой леса молодые люди перевели дух. Сказывалась жара. Олеся не выдержала и сняла куртку. Анди очень внимательно наблюдал за этим. Увидев белую футболку, через которую отчетливо просвечивался такого же цвета бюстгальтер, он не выдержал и стремительно рванулся к блондинке.
В дальнейшем происходило так, как в большинстве голливудских фильмов. Раздеть блондинку донага мужчине не удалось. Едва он снял футболку и впился губами в точеную шею девушки, как тут же получил пощечину по лицу. Удар был такой сильной, что высокий молодой человек сначала слегка накренился, затем упал. Упал не от удара, просто-напросто оступился. Позади него оказалось небольшое угулубление в земле, которое было припорошенно травой. Неожиданный конфуз вообще вывел немца из равновесия. Он почти молниеносно приподнялся, осклабился и сквозь зубы процедил:
─ Слушай, туземка, со мною никто так не поступал. ─ Заметив недоумение на страшно розовой физиономии блондинки, вновь продолжил. ─ Я за тебя сегодня все оплатил… ─ На какой-то миг он замолчал. Потом со злостью вновь выдавил из себя. ─ За все надо рассчитываться, особенно тем, кто приехал из нищей страны…
Неожиданная развязка шокировала Астахову. Пять часов, которые она провела с симпатичным парнем, как ей казалось, ничего плохого не предвещали. Тем более, какой-либо ссоры. Мало того. Времяпрепровождение с немцем было для нее ни только интересным, но и появились определенные симпатии к нему. Без сердечного влечения к человеку невозможно, в конечном счете, его и полюбить.
Сейчас же пришел крах, крах неожиданный, крах молниеносный. Невеста стояла, словно вкопанная, она была в нерешительности. Этим и воспользовался жених. Он сильно сжал зубы и вновь сделал попытку овладеть молодой девушкой. В своем успехе он нисколько не сомневался. Причина этому была довольно банальная. Среди немцев сложилось довольно устойчивое мнение, правило. Иностранки, будь то из Африки или из Таиланда, из России или Украины были куда покладистее, чем коренные немки. Иноземки были нищими и не от хорошей жизни рвались за бугор. Их цель ─ любой ценой зацепиться за мужика, будь он молодой или старый, богатый или нищий. Главное ─ заключить брак, а там социальная система Германии умереть с голоду не даст. Не умрут и дети, которых можно плодить хоть десятки. Опять поможет «социал». Местные женщины в выборе женихов были куда умнее. Они искали богатых, в крайнем случае, зажиточных. «Пердунов» они, как правило, обходили стороной.
Увидев разъяренное лицо парня, Астахова сначала струхнула. Она не сомневалась, что единоборство с высоким и сильным мужчиной она проиграет. Она сделала несколько шагов назад, что в какой-то мере укрепило напористость ее противника. Затем она опустила голову вниз и едва заметно улыбнулась. Справа от нее в двух-трех метрах лежала палка, не то от дерева, не то от кустарника. Времени для раздумья у невесты не было. Она резко наклонилась в сторону, и взяв довольно толстый предмет в форме прямой ветки, со всей силой ударила им по плечу насильника. Мужчина сильно вскрикнул и тут же упал на землю.
Через пару часов Астахова оказалась в квартире своего наставника. Васильев был дома, сидел на балконе. Слегка развалившись в мягком кожаном кресле, пил пиво. Появление гостьи для него не было полнейшей неожиданностью, он отдал ей второй ключ от квартиры. Она могла в любое время покинуть жилое помещение, так и оказаться в нем. Странное поведение внучки майора Астахова насторожило пожилого мужчину. Едва Олеся вошла в квартиру, тотчас же разразилась слезами. Васильев, увидев это, сначала про себя отметил, что крупные капли прозрачной солоноватой жидкости в какой-то мере украшали лицо молодой девушки. Через несколько мгновений он отбросил эту мысль в сторону и усадил блондинку на диван. Затем, слегка прикоснувшись рукой к ее плечу, и несколько заикаясь от страха или неожиданного разворота событий, тихо спросил:
─ Олеся, скажи, пожалуйста, что с тобой случилось? Кто тебя обидел?
Молчание, которое сопровождалось обильными слезовыделениями и громкими всхлипываниями, разозлило старика. Он вновь переспросил девушку, на этот раз в его голосе явно проявились нотки приказного тона:
─ Олеся, ты же не маленький ребенок… Не будь плаксой! Я хочу в конце концов знать, что у тебя произошло?
Командный голос мужчины подействовал на блондинку. Она в очередной раз провела ладонями по глазам и с некоторым страхом произнесла:
─ Иван Петрович, я, наверное, убила человека… Я и, взаправду, не знаю, почему так произошло, Иван Петрович…
Сногсшибательная информация чуть не убила гражданина самой развитой страны Европы. Он двадцать лет прожил на исторической родине предков своей жены, но каких-либо афер, не говоря уже о каком-либо убийстве, у него не было. Мало того. В мошеннических сделках он никогда не участвовал: ни в молодые годы, ни в старости. В Германию он приехал по приглашению немецкого правительства и с подлинными документами. Все эти годы он работал очень исправно, как и вовремя получал свои кровные копейки. В какие-либо кружки или организации, особенно политические, он никогда не вступал. Прекрасно знал, что за длинный язык или за мысли, пусть они даже были умнее самого Омара Хаяма, но неугодные правительственной элите, его тут же загребут.
Васильев тяжело вздохнул, слегка покачал головой. Затем нараспев произнес:
─ Оле-е-ся, иди в ванную комнату, прими-и душ… Это сильно помогает, особенно после нервного расстройства-а.
Девушка в ответ ничего не сказала. Она встала с дивана и неспеша покинула гостиную. Васильев через некоторое время с уверенностью пробурчал себе под нос:
─ Я никогда не поверю, что внучка моего друга может убить человека…
Астахова, скорее всего, услышала его реплику. Он резко остановилась, развернулась и помахала рукой своему наставнику. На душе обитателей квартиры неожиданно для них самих стало светло и радостно…
Откровенный разговор у них состоялся поздно вечером. Олеся время, которое она провела с Анди Маршем, перед наставником разложила по полочкам. Ничего не утаила. Поделилась она и планами, которые она в этот день строила. Васильев исповедь блондинки слушал очень внимательно. И все это время молчал. У него сложилось жизненное правило, чем-то напоминавшее стереотип. Молчать, значит думать. Монолог внучки своего командира он принимал за чистую монету, за чистую правду. Довольно короткое времяпрепровождение с нею все больше и больше убеждало пожилого мужчину в том, что гостья из Украины была и есть порядочная девушка. И не только из-за этого он имел симпатии к молодой особе. Общение с нею свидетельствовало о том, что она была очень умной, начитанной.
Васильев, впадая в раздумья, решение своего командира, как и приезд его внучки в Германию, считал правильным. Образованная девушка приехала сюда не от хорошей жизни. Не от хорошей жизни приехал и сам Васильев. Он приехал очень поздно, под самый занавес, когда ручейки переселенцев из бывшего Советского Союза все больше и больше иссякали. Иссякали не по вине российских немцев, а по вине немецкого правительства. Сначала ввели пресловутый тест по знанию немецкого языка. Затем вообще без всяких причин прикрыли кранты. Супруги Васильевы несколько раз бывали на своей родине, в демократической России. Воспоминания остались довольно тусклые. Чиновники, независимо от ранга, разворовывали некогда богатую страну. Простые люди влачили жалкое существование. Олеся, внучка майора Астахова этой участи не заслужила. Она не хотела жить по указке бандитов. Она хотела жить по-человечески, как и любить по-настоящему.
Лишь к полуночи старик и молодая девушка пришли к единому умозаключению. На место проишествия нет необходимости ехать. В худшем варианте, немецкая полиция уже нашла бы убийцу, то есть Астахову. В лучшем случае, ей позвонила. Знал телефон девушки и сам пострадвший. С просьбой Олеси прекратить поиски жениха, Васильев согласился. Согласился с оговоркой, прекратить только на ближайшую перспективу. Сейчас же надо осесть на дно. До лучших времен. Украинке предстояло смотреть телевизор или сидеть за компьютером. Рекомендовано также читать немецкие газеты.
Наставник категорически был против отъезда своей подопечной домой. Он не сомневался в том, что симпатичная и умная девушка найдет себе друга жизни. Если не среди коренных немцев, то среди переселенцев из бывшего Советского Союза обязательно. Остаток ночи Васильев провел в очередных размышлениях. Они в большинстве своем были связаны с Олесей Астаховой. Он никогда не думал, что на немецкой земле кто-то лично ему или близким ему людям будет угрожать или провоцировать. Пять лет назад подобное для него было бы просто-напросто нонсенс, безумием.
Прежде чем погрузиться в сон пожилой мужчина пришел к окончательному выводу. Внучка Владимира Астахова – есть и его внучка. Она также ему дорога, как и его внук Владимир, которого он назвал в честь офицера, спасшего ему жизнь. И в первую очередь, как он считал, необходимо усилить безопасность своей внучки.
На следующий день Васильев купил газовый баллончик и небольшой нож. Все это положил в дамскую сумочку Олеси. Мало того. Он показал ей пару простых приемов самообороны, чтобы защиться от нападавшего. Сам же учитель имел дома электрошок, газовый пистолет, имел также пару кухонных ножей, которыми, как считала Астахова, можно было убить не только человека, но и огромного слона. Необходимость «вооружения» для бывшего офицера Советской Армии была вынужденной. Беженцы из Африки и других стран мира все больше и больше делали Германию криминальной. Насилие, убийства стали повседневной нормой жизни в некогда спокойной и цивилизованной стране. Число погибших от рук беженцев на европейском континенте составляло несколько сотен…
Прошла неделя. Она была относительно спокойной. Никто в квартиру господина Васильева не стучал и не звонил. Не было и полицейских. Не было звонков и для его молодой постоялицы. За исключением одного. Была суббота, поздний вечер, когда ее мобильный телефон заиграл музыку. Олеся лежала в постели и читала роман известного немецкого писателя Конзалика. Она пару минут не брала трубку, боялась. Потом, замерев от страха, нажала кнопку. И тут же широко улыбнулась. Звонил Тобиас Кайзер, жених из Штутгарта. Он несколько заискивающим голосом извинился, известив о том, что воскресная встреча с Олесей не состоится. Он рано утром уезжал в Мюнхен на соревнования по кикбоксингу. Обещал перезвонить вечером. Известие жениха в какой-то мере подняло жизненный тонус невесты. Она на радостях испекла Васильеву оладьи. Они, к ее радости, получились отменные. Понравились они и ее наставнику. Он не только изливал поток приятных слов в ее адрес, но и с большим усердием уплетал за обеи щеки вкусные толстые лепешки из пшеничной муки.
Астахова весь день жила очередными надеждами. Со своим мобильным телефоном не расставалась. Ждала звонка. Незаметно наступил вечер. Она вошла в свою комнату, приготовила постель для сна. Затем прилегла и стала читать роман немецкого писателя Конзалика «Казацкая любовь». Читала до полуночи. Наступил следующий день. Звонка от жениха не было ни утром, ни вечером. Невеста на его молчание реагировала совершенно спокойно. Она почему-то с самого начала не верила, что она найдет себе принца среди коренных немцев. Астахова взяла конверт, на котором стояло три жирных плюса, неспеша порвала его на несколько частей и выбросила в ведро для мусора. Затем несколько призадумалась. Тобиас учился на последнем курсе юридического института, имел квартиру, машину… Значит, не судьба.
Красивая блондинка из Украины, конечно, не могла знать подноготную жениха из Штутгарта. Кайзер в выходные дни ни на каких соревнованиях не был. Его голова была забита другими мыслями. Его встрече с девушкой, которая имела красивое имя Олеся, помешала другая девушка. Она приехала из Африки. Темнокожая особа уже давно охотилась за симпатичным немцем. Она уже с ним встречалась на парковочной площадке для автомобилей и в студенческой столовой. Встретилась и в эту субботу. Тобиас на этот раз не выдержал, как мужчина. Особенно ему нравились длинные ноги молодой метиски. Недолго думая, он пригласил ее к себе домой. Пригласил ради утехи. Проститутка оказалась не только страстной, но и довольно хитрой. Из спальной комнаты украла небольшую позолоченную статуэтку медведя, подарок отца. Использовала возможность, когда ее очередной клиент отлучился по естественной надобности. Об исчезновении семейной реликвии Кайзер узнал утром, когда лежал полупьяный и сильно усталым. Любовницы с крутыми качающимися бедрами в постели не было. В полицию Кайзер не обратился, боялся испортить себе карьеру. Прощание с невидимой невестой из Украины он также перенес очень спокойно. Она была бы у него ни первой и ни последней девушкой. Мало того. Создавать семью, тем более, заводить детей ему также не хотелось. Это было своеобразным правилом для молодых немцев, будь то мужчины или женщины. Сначала карьера, а все остальное потом…
Глава четвертая.
Откуда ты пришел?!
Только через десять дней Олеся Астахова вышла в город. Строго выполняла рекомендации своего друга и наставника. Васильев не рисковал. Чем черт не шутит, пострадавший, вполне возможно, мог оказаться сынком высокопоставленных чиновников. В худшем случае, членом какой-либо группировки или банды. Последнее очень сильно беспокоило переселенца из России. Он чувствовал, что обстановка на исторической родине предков его жены с каждым днем, а то и с каждым часом ухудшалась. Сдавал свои позиции и Штутгарт, который был для него родным. Лет пятнадцать назад город был куда спокойнее и чище. В телефонных будках были толстые книги с номерами абонентов и всевозможных организаций. Не было побитых стекол на остановках, не говоря уже об окурках или кучах мусора.
Беспокоило Ивана Васильева и «многошерстность» населения. Жители города с каждым днем «темнели», а то и «чернели». Иногда ему казалось, что коренных немцев, которым характерен белый цвет кожи, вообще нет. Они куда-то уехали или умерли.
Не испытывал он особой радости и от политики, которую проводили немецкие чиновники в отношении немцев из бывшего Советского Союза. Они делали все возможное и невозможное, чтобы искоренить прежний дух из их душ и сердец. Сотни, тысячи бывших совков бегали по учреждениям и до хрипоты в голосе доказывали, что они были и есть на самом деле немцы. Только немцы из самой большой по территории страны мира. Не тут-то было. Кое-кто из чиновников советских, так и немецких, все еще не верил тому, что было написано в свидетельстве о рождении. Придумывали разного рода бумажки, типа формы 1, которая была в архивах и то не для всех и не везде. За интерес к исторической родине, где родились их предки, не говоря уже о желании уехать туда, многих советских немцев преследовали, изгоняли с работы. Травили на различного рода и толка собраниях.
Еще хуже было тем, кто соизволил жениться или выйти замуж за «иностранца», то есть за русского или немца. На плечи чужака обрушивались дополнительные проблемы. Майор Васильев, как и тысячи ему подобных, постоянно испытывал «неудобства», которые в официальных бумагах не значились. Офицер прекрасно знал, что социалистической Германии ему не видеть, как своих ушей. Причина довольно банальная – его жена по национальности немка. После падения Берлинской стены семье разрешили выезд. И опять проблемы. На исторической родине семью разделили на параграфы. Жена получила параграф 4, муж – 7, сыну достался также 7. Местные власти этническим немцем его не признали, хотя в свидетельстве о рождении он был записан немцем. Русскому мужу трудовой стаж вообще не засчитали, жене признали только на 60 процентов.
Подобная экзекуция коснулась сотен тысяч немцев из бывшего Союза. Мало того. В 1996 году ввели для поздних переселенцев ( и почему они вдруг стали поздними, ведь многие годы ФРГ вообще немцев из СССР даже на пушечный выстрел не пускала) ввели пресловутый тест на знание немецкого языка. Итог оказался поистине трагическим. Многие немцы тест не сдали и в один миг оказались в нищете. В ожидании вызова они все свое имущество продали. В итоге невиданной дискриминации по национальному (политическому) принципу и беспредела тысячи семей российских немцев были разорваны, самые близкие люди оказались по разные стороны границы.
Особенно сильно недоумевала по этому поводу Полина, жена офицера в запасе Васильева. Верующая женщина неплохо знала содержание Библии, где черным по белому было написано о том, что муж и жена должны жить вместе, дети должны принадлежать родителям. Отступление от христианских заповедей бесило женщину. У нее был нервный стресс, когда подобное случилось с ее дальней родственницей.
У Анны, немки по-национальности, муж был полковником медицинской службы. За три года до развала СССР он неожиданно умер. Вдова и трое ее детей подали документы на выезд. Немецкие власти не дали разрешения, отказ мотивировали тем, что супруг (покойник) заявительницы занимал высокую должность. Не пустили, несмотря на то что мать и дети прекрасно знали немецкий язык. Сын закончил политехнический институт, дочери – педагогический. На семейном совете решили биться до конца – наняли немецкого адвоката. Многомесячные переговоры и переписка в итоге ни к чему не привели. Бессмысленное мытарство в конце концов опустошило семейный бюджет. Неудачники плюнули на все и уехали в село, стали разводить свиней.
Остались зарубки в памяти и у Ивана Васильева. Через один подъезд в его доме жили две сестры, немки. Незамужние молодые женщины преподавали немецкий язык в одном из вузов города. Стремительно растущая нищета и беспредел на бескрайних просторах бывшего Союза заставил и их обратить свои взоры на историческую родину предков. Не получилось. Сестры Гросс не сдали тест. Экзаменатор требовал знание языка платдойч, на котором когда-то разговаривали их предки. Рыжий немец с большой плешиной на голове объяснения женщин о том, что их родители погибли и они воспитывались в детском доме, напрочь отмел…
Неуютно чувствовали себя немцы из бывшего Советского Союза и на исторической родине своих предков. В этом Васильев и члены его семьи убеждались почти каждый день. О своем трудоустройстве он мало переживал. Должность ночного сторожа бывшего офицера Советской Армии вполне устраивала. Военных академий он не заканчивал, доктором наук также не был. Иногда даже радовался, что немцы разрешили ему, как майору, перед старостью побыть за бугром. Радовался он и тогда, когда стал хаусмайстером, дворником. Иван сильно беспокоился о своей жене Полине. Выпускница Московского медицинского института имени Н. И. Пирогова, проработавшая многие годы детским врачом, в прямом смысле была выброшена на улицу. Трудоустроиться по специальности ей не помогло ни прекрасное знание немецкого языка, ни практика. Педиатр из России никому был не нужен. В конце концов ей удалось устроиться уборщицей в одну из больниц Штутгарта!
Полина убирала туалеты около десяти лет, потом тяжело заболела. Причиной этому была депрессия. Она никогда не думала, что на исторической родине окажется изгоем, никчемным человеком. Несмотря на это, Васильева, она же Кейт, помогала другим людям, которые оказывались в сложной жизненной ситуации. Нередко подставляла им плечо, стучалась в любую дверь, за которой сидел, как правило, бюрократ. В первый же день работы Полина познакомилась с Бертой Граф. Относительно молодая женщина сразу же ей приглянулась. И не только благодаря симпатичной физиономии, сколько своему интеллекту. Васильева имела за плечами большой опыт общения с людьми. Едва человек открывал свой рот, она сразу же определяла, чем он дышал, что у него было в голове. По дороге к дому женщины разговорились.
Жизнь немки из Казахстана во многом была похожа и на жизнь Полины. Берта перед самым отъездом в Германию развелась. Приехала с двумя детьми и внуком. Трудоустроиться по специальности бывшему заведующему отделом по снабжению одного из крупных заводов г. Кустаная не удалось. В Германии и своих чиновников хватало. Однако Берта не сдавалась. Сначала работала в одном из научно-технических институтов в г. Лейпциге, он тесно сотрудничал с Россией. Потом все резко изменилось. Все связи с Москвой были прерваны, благодаря тупости немецких политиков. Через три года безработная со своими детьми переехала в Штутгарт. Сначала работала продавцом в магазине, затем уборщицей. Через год дочь нашла себе друга жизни, пошли в загс. Чиновник влюбленным от ворот поворот показал. Через день мать сама пошла к чинодралу. Вскоре пришла домой, пришла со слезами на глазах. Для регистрации брака требовали дополнительные бумаги. В частности, требовалось подтвердить подлинность свидетельств о рождении жениха и невесты, их родителей. Мало того. Власти требовали от разведенной женщины свидетельство о браке, которое у нее десять лет назад забрали в Казахстане. Свидетельство о разводе у нее было, но эту бумажку немцы не считали важной. Для пущей подлинности каждой бумаги чиновник требовал штамп «Апостиль», что означало признание оригинала мировым сообществом. После очередной тщательной проверки документов немцы вносили их в Familienbuch (семейную книгу). И только после подписи начальника для молодоженов могла зазвучать музыка известного немецкого композитора Мендельсона.
Берта Граф в очередной раз встала на защиту своих прав и интересов. Через пару недель она напросилась на прием к начальнику отдела. Она привела уйму примеров, доказывающих нелепость требований местных и верхних властей. И они, как ей казалось, были довольно убедительными. Дедушки и бабушки молодых были похоронены на немецкой земле. Их родители также были немцами. Никто из близкого окружения не сидел в тюрьме, к какой-либо ответственности не привлекался. Ни в бывшем Союзе, ни на исторической родине предков. Взрослые работали, дети учились. Однако, и этот чиновник, сидевший в просторном кабинете, был неприступен.
Только через полгода Берта и ее дочь с женихом пришли в знакомый ей кабинет. С собой принесли папку с необходимыми бумагами. Принесли и счет на 2345 евро, такое количество денег они израсходовали для того, чтобы выполнить циркуляры местной ратуши. Чиновник слегка усмехнулся, затем сквозь зубы процедил:
─ Документы, которые Вы принесли в данный момент не нужны… ─ Слегка постучав костяшками пальцев обеих рук по столу, в том же духе продолжил. ─ Два месяца назад мы получили новое указание…
Берта от неожиданной развязки семейной драмы опешила. Затем сильно стиснула зубы и уставилась на худое существо, которое было небритое и в помятой рубажке, словно ее вытащили из одного места. Желание дать пощечину или плюнуть в его рожу она в миг отбросила. Ей чиновник был по одному месту, а вот молодые начинали только жить. Свадьба состоялась через месяц. Сейчас Берта бабушка. Извинений, как и оплаты за бюрократическую проволочку, из местной ратуши не поступало…
Васильев, как и многие тысячи немцев из бывшего Советского Союза, все больше и больше приходил к единому выводу. Прием российских немцев был ничто иное как дань моде, идеологический трюк немецкого правительства. Не больше и не меньше. Едва развалился Советский Союз, Германия сознательно ввела всевозможные препоны для переселенцев. Был создан социальный кадастр лояльности, систематизированный свод сведений о том или ином человеке, о группе лиц. Германия определила 9 категорий из числа немцев, жителей бывшего СССР. Они считались социально опасными людьми, въезд им на историческую родину предков был строго воспрещен. Васильевы под этот колпак не попали. Муж был всего-навсего майором, жена лечила детей, сын учился в школе.
