Владимир Тимофеев
Сказки Центробанка
Десятая муза
Собрались как-то Музы отметить успешный отчет по случаю завершения календарного года. Расслабились они после положительной оценки их творческой деятельности. Ну и великолепный нектар, которым они наслаждались, сыграл свою роль.
Стали Музы сначала потихоньку, а затем все более бодро хвастаться своими достижениями, расхваливать себя и заверять друг друга, что нет ничего столь же всесильного, как искусство.
Только услышали они, как кто-то посмеивается, хихикает, а иногда и хохочет над их особенно громкими заявлениями. Осмотрелись и увидели мешок. С виду обыкновенный, даже далеко не новый, правда, чем-то битком набитый
– Кто ты такой? – спросила Каллиопа, мастерски, как ей и положено, изобразив гнев и угрозу.
– Я тот, кто, в отличие от вас, всесилен на самом деле. Я могущественнее вас всех вместе взятых. Да, да я – Денежный Мешок на самом деле главная муза!! Все, кому вы покровительствуете, все, как вы считаете, талантливые и гениальные поэты и драматурги, композиторы и актеры лишь пыль у меня под ногами.
Разозлились божественные музы, набросились на мешок, стали его пинать, лупить палками. А он продолжал хихикать и похохатывать.
– Я, я самая главная муза. Любой автор поэмы или симфонии предпочтет мое покровительство вашему. Какую музыку я закажу, такую и играть будут. А если я прокляну самого-самого гениального поэта или актера, то умрут они безвестными в домах призрения. А захочу – любого ничтожного бездаря провозглашу светочем искусства всех времен и народов, и будут раздаваться аплодисменты при одном лишь упоминании его имени. А у могилы всегда будут плакальщицы и цветы.
Еще больше разозлились музы. Так разозлились, что фурии выглядели бы пушистыми одуванчиками, будь они рядом с ними.
А мешок совсем разошелся.
– Вы, божественные музы, настолько вознеслись в восхвалении самих себя, что живопись и скульптуру признаете не искусством, а лишь ремеслом. И за эту непомерную гордыню придется мне вас наказать.
Тут схватили божественные музы мешок, развязали и стали опорожнять его содержимое в глубокую-глубокую яму, доказывая свое презрение к деньгам и свою правоту денежному мешку.
Долго пришлось им держать мешок вверх тормашками, а медные, серебряные и золотые монеты все сыпались и сыпались. А мешок хохотал в унисон их звону. Наконец, догадались они вывернуть его наизнанку. Тут мешок замолк, а денежный поток иссяк.
Разорвали музы ненавистный мешок на мелкие-мелкие части и пустили их по ветру. Разлетелись лоскутки по всей земле. Попросили музы Зевса не просто засыпать яму, а воздвигнуть на этом месте горы.
Прошло время. Божественные музы снова собирались вместе, отмечая различные события. Иногда кто-нибудь вспоминал о наглых притязаниях денежного мешка, что только добавляло веселья и хорошего настроения.
Как-то раз похвасталась Эвтерпа, что осененный ею гениальный поэт прославился поэмой о победе любви над низменными потугами золота в борьбе бедного благородного юноши и могущественного богача за благосклонность красивейшей из самых красивых девушек.
Все остальные музы принесли свои поздравления. Но были они не только божественными существами, а еще и женщинами.
И уже на следующей встрече Мельпомена и Талия, Терпсихора и Полигимния наперебой рассказывали о трагедиях и комедиях, операх и балетах, одах и балладах, в которых любовь торжествовала над властью денег.
Клио не участвовала во всеобщем ликовании. Она поведала об участи Денежного Мешка в исторических летописях. И она была первой, кто заметил, что люди не просто прочитали ее мемуары о расправе над денежным мешком, но, что бывало чрезвычайно редко, поверили в существование ущелья в горах, заполненного золотом и серебром. Все чаще и чаще стали они бросать свои семьи и дома, учебу и работу, любимых и друзей, отправляясь на поиски клада.
Урания полагала, что на ее контингент это сумасшествие не распространится. Однако, оказалось, что самые умные мыслители, проанализировав поведение мешка, неожиданно и совершенно неоправданно пришли к выводу, что на его лоскутах содержатся фрагменты карты с указанием места захоронения злата-серебра. Тут же географы, гидрологи и аэрологи, физики и химики, археологи и психологи, взялись изучать розы ветров и направления подводных течений, износостойкость мешковины и влияние на нее жары и холода, ветра и воды. Как со временем должен измениться ее цвет и как можно восстановить карту. Исследовали модель поведения людей, которые стали обладателями лоскутов мешка, в зависимости от их национальности, вероисповедания, пола и возраста, воспитания и образования. И много чего еще.
Надо отдать должное уму и упорству искателей, потому что в конце концов все лоскуты, обрывки и даже ниточки были собраны воедино. Конечно, никакой карты обнаружено не было. А вот мешок вновь наполнился деньгами и стал еще более влиятельным, как никогда прежде. Чувствовал он в себе могущество неимоверное.
В один прекрасный день мешок вновь появился на собрании муз. И опять выдвинул претензии на звание музы, причем самой главной.
Безуспешно пытались музы разорвать его, ибо теперь он был сделан из самого прочного на Земле материала – паучьей паутины.
Урания, менее всех подверженная эмоциям, сменила тактику, предложив подвергнуть мешок испытаниям для доказательства правомерности его притязаний.
– Ты ставишь этот презренный денежный мешок на один уровень с Гераклом? – возмутилась Клио.
– Он, конечно, не Геракл. Поэтому я и уверена, что ему не удастся с честью выполнить три задания, которые мы дадим ему.
Задумались музы. Посмотрели они вокруг себя на деревья, кустарники, цветы, облака и ручейки, птиц и оленей. И на величественные горы.
Все это уже восхищало поэтов и бардов, летописцев и композиторов, писателей и художников. И тут самая шаловливая из муз – Терпсихора вскочила на обыкновенный серый базальтовый валун, которых валялось вокруг великое множество, и, топнув ножкой, сказала:
– Пусть добьется, чтобы люди воспринимали такие камни, как артефакты ИСКУССТВА, чтобы восхищались ими не меньше, чем рубинами и алмазами, предпочитали общение с ними застольному веселью. Чтобы рядом с ними человеческая душа чувствовала умиротворение, а мысли светлели.
– Вот тебе и первое задание. А пока ты будешь его выполнять, мы придумаем остальные. А сейчас исчезни и не мешай нам наслаждаться достижениями наших подопечных.
Начал мешок трясти деньгами по всему миру в поисках решения поставленной ему задачи. Много чего напридумывали инженеры и архитекторы, строители и военные, физики и химики и просто смекалистые да рукастые люди: полировали базальтовые валуны до такого блеска, который имел не каждый бриллиант, выкладывали из него дороги, отделывали фасады зданий, мололи зерно, изготавливали пушечные ядра.
В Медвежатии нашлись умельцы, которые стали плавить камни и изготавливать разные невиданные вещи. Несколько столетий ни одна страна не смогла достичь ее уровня развития каменного литья. Верхом изобретательства и научной мысли стало получение непрерывной базальтовой нити. Из нее делали трубы, не поддающиеся коррозии, инертные и к кислотам, и к щелочам, пуленепробиваемые жилеты, жаропрочные костюмы для пожарных, корпуса ракет и самолетов, кораблей и подводных лодок, которые невозможно было обнаружить радарами. И много-много чего еще удивительного.
Денежный Мешок гордился всеми этими достижениями, подтверждавшими его могущество. Но понимал, что музы не только не сочтут задание выполненным, но и будут издеваться над ним, заявляя, что он ничего не смыслит в искусстве.
Сам мешок тоже путешествовал по миру в надежде найти решение задачи, поставленной ему коварными (а ведь по внешнему виду этого никогда не скажешь) музами. Довелось ему услышать, что далеко на востоке, за семью морями есть страна Цветущей Сакуры, где живут люди, которые смотрят на окружающий мир совсем иначе, чем на западе. Понаблюдал он за ними. Действительно во многом они вели себя не так, как жители Азии и Европы, иногда удивительно, а порой возмутительно, если подходить к ним с привычными мерками.
Но не удавалось денежному мешку обнаружить то, что искал.
Однажды ласковым весенним вечером очутился он в маленьком, чуть ли не игрушечном, домике одного из жителей этой островной страны. Поскольку он не сумел бы втиснуть в него свое раздувшееся тело, решил он переночевать в крошечном внутреннем дворике. Осмотрелся, увидел точную копию базальтового валуна, правда, без Терпсихоры. А затем и старика, сидевшего на скамеечке и не обратившего никакого внимания на появление мешка.
А между тем солнце все дальше уходило за горизонт, отблески света проигрывали войну с ночью. Вот оно исчезло полностью, и лишь облака на западе продолжали отсвечивать серебром, но и их поглотила тьма.Последние лучи солнца закрыли свои ресницы и,словно брызнувшие из них слезы, замерцали, засверкали, заискрились тысячи звезд.
Губы старика тихо, почти не задевая тишину ночи, шевелились. Он шептал:
Прекрасная гора.
Где та гора, которой был валун?
Но старше всех песчинка у его подножья.
Сад времени или камней?
Мешок, под очарованием увиденного и услышанного едва не забывший о барышах и биржах, банкротах и бандитах, банках и брокерах, чуть не завопил: «Вот оно!», но сдержался, стряхнул не приличествующие его статусу эмоции и перенесся в Древнюю страну кентавров.
Музы возвратились из страны Цветущей Сакуры в диковинных одеяниях и с невиданными прическами. Но что очень удивило мешок, были они торжественно задумчивыми, почти печальными. Так выглядят невесты в последний вечер перед свадьбой – грядущее исполнение мечты неминуемо приводит к потере чего-то столь милого сердцу, а именно чего не разобрать.
Мешок не стал требовать признания своей победы. А просто взял инициативу в свои руки:
– Готов к следующему испытанию. Скульпторы и художники всего мира жаждут благословения своей музы. Они считают себя людьми искусства, а не ремесленниками. И обижаются, что их покровителем является хромой кузнец.
– Ты намерен бросить вызов Гефесту? – Воскликнула Полигимния. – Да ведь твоя сущность – кусочки золота или серебра – его творение. Где и кем бы ты был, если бы не его мастерство?
Неожиданно Эрато заявила, что не желает устраивать дискуссию с презренным серым мешком и, в надежде на его скорое исчезновение, предложила новое задание:
– Многие украшают свои жилища различными картинами. Кое-кто обожает свои собственные портреты, некоторые развешивают их десятками на стенах. Влюбленные тоже хотят видеть лица своих избранниц и избранников всюду и заказывают картины и скульптуры, медальоны и камеи, гравюры и эстампы с их изображением до бесконечности. Но такие картины ценны только для нескольких десятков, реже сотен, и крайне редко тысяч людей.
– Есть великолепные картины с изображениями исторических событий, победоносных войн и величественных извержений вулканов, ужасных штормов и красивейших пейзажей. Многие собирают сотни и тысячи таких картин. Однако они не собирают их копии.
– Докажи обоснованность своих претензий на звание музы художников и скульпторов, создав картину, которую каждый житель Земли будет рад получить в свою собственность. Но главное – чтобы все радовались очередному новому экземпляру этой картины. Даже когда у них будут десятки, сотни, а может быть и тысячи этих картин они должны стремиться добыть их еще и еще.
Денежный Мешок не стал спорить и доказывать никчемность появления даже у самых ретивых почитателей Афродиты тысячи первой картины с ее изображением.
На какое-то мгновение у него зародилась крамольная мысль: «А стоит ли игра свеч? Так ли уж почетно стать членом этой команды вздорных бабенок?» Но тут в мозгу забрезжил способ выполнить задание Эрато. В конце концов, трезвый денежный расчет неминуемо должен победить любовную лирику. Тем более что Эрато – муза ЛЮБВИ. А ведь нет сильнее любви, чем ЛЮБОВЬ к ДЕНЬГАМ!
Денежный Мешок осмотрел свой внутренний мир. Вот оно! На некоторых монетах уже были портреты! Он хотел немедленно вернуться и триумфально объявить о своей победе. Но вовремя остановился:
– Эрато – муза любви, и ей сопутствует коварство!
Где изобилие измен и где царит обман,
Где вслед за взлетом к небесам
Падение неизбежно в бездну ада!
О, далеко не так она проста.
Нелегок будет путь к награде!
«Кажется, я попал под очарование этой музы и даже выдал образчик неуклюжей лирики, – размышлял мешок. – Поскольку любви ко мне она не испытывает, значит она рассчитывает, что я останусь на бобах.»
Действительно, далеко не все обитатели Земли пользовались монетами, тем более золотыми и серебряными. Некоторые для расчетов пользовались ракушками, другие – шкурками животных, третьи – камешками, совсем не обязательно драгоценными, четвертые – записями на папирусе или глиняных табличках.
Долго путешествовал Денежный Мешок по городам и странам, скользил во времени, перепрыгивая через столетья, пока не сотворил ДОЛЛАР!
Не сразу понял мешок, какое чудовище он выпустил из ящика Пандоры. Франкенштейн по сравнению с ДОЛЛАРОМ был куклой Барби.
Не было таких преступлений, на которые не решились бы люди ради приобретения ДОЛЛАРОВ с портретами совершенно чужого человека, о котором они ничего не знали, да и не хотели знать. Так же, как и имени художника, написавшего этот портрет. Чем больше портретов удавалось кому-либо собрать, тем более чудовищные поступки совершались, чтобы добыть следующие. Родители предавали детей, дети – родителей, брат готов был убить брата, верный друг оборачивался злейшим врагом. За десяток-другой портретов можно было заставить проделать неприятную работу. За тысячу – продавали честь и невинность. За миллионы – целые подразделения правоохранителей выполняли более качественно и эффективно то, что обычно поручалось бандитам и мошенникам. За миллиарды в рабство попадали целые народы!
Денежный Мешок впервые ощутил, какой чудовищно безграничной властью наделяют портреты своих владельцев. Хотя честнее будет признать, что владельцы портретов на самом деле являются их рабами.
