Владимир Рыскулов
Вспоминалки
Фантастический телесериал «Крах инженера Гарина» (1973) – своеобразный, экспрессивный фильм с великолепными Олегом Борисовым и Александром Белявским в главных ролях.
Что касается «12 стульев», то фильм Леонида Гайдая в двух частях (1971) мне понравился гораздо больше, чем телесериал Марка Захарова (1976). О последнем я даже написал уничтожающую рецензию для нашего семейного литературного журнала «Солнышко».
Следует выделить также несколько писателей, произведения которых часто и успешно экранизовались. Речь идёт о Юлиане Семёнове (помимо сериала о Штирлице) – «Жизнь и смерть Фердинанда Люса» (1976) по роману «Бомба для председателя», «20 декабря» (1981) по его же сценарию и «ТАСС уполномочен заявить…» (1984); Виле Липатове – «Инженер Прончатов» (1972), «И это всё о нём» (1977), «И снова Анискин» (1977), помимо односерийных фильмов «Деревенский детектив» (1969) и «Анискин и Фантомас» (1973); Аркадии и Георгии Вайнерах – «Место встречи изменить нельзя» (1979) и «Гонки по вертикали» (1982).
Несколько хороших телесериалов было поставлено в то время по русской классике – «Маленькие трагедии» (1979), «Подросток» (1983), «Отцы и дети» (1983) и «Мёртвые души» (1984).
Успехом также пользовались экранизации произведений зарубежных писателей, нередко с участием актёров и режиссёров из прибалтийских республик. Это «Вся королевская рать» (1971), «Смок и Малыш» (1975), «Капитан Немо» (1975), «Красное и чёрное» (1976), «Встреча на далёком меридиане» (1977), «Д’Артаньян и три мушкетёра» (1979), «Овод» (1980), «Американская трагедия» (1980), «Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна» (1981), «Богач, бедняк…» (1982), «Остров сокровищ» (1982), «Трест, который лопнул» (1982) по рассказам О. Генри и «Мираж» (1983) по роману Джеймса Хэдли Чейза «Весь мир в кармане».
Прекрасные телесериалы были поставлены по повестям Анатолия Рыбакова – «Кортик» (1973), «Бронзовая птица» (1974), «Последнее лето детства» (1974), «Каникулы Кроша» (1980) и «Неизвестный солдат» (1984). Среди экранизаций произведений для детей и юношества также выделялись «Старая крепость» (1973), «Как закалялась сталь» (1973), «Волны Чёрного моря» (1975), «Судьба барабанщика» (1976), «Два капитана» (1976), «Приключения Электроника» (1979), «Гостья из будущего» (1984) и «Макар-следопыт» (1984).
Следует также упомянуть телесериалы «Обратной дороги нет» (1970), «Дума о Ковпаке» (1973-76), «Блокада» (1973-77), «Юркины рассветы» (1974), «Люди и манекены» (1974), «Сержант милиции» (1974), «На всю оставшуюся жизнь…» (1975), «Долгие вёрсты войны» (1975), «Ольга Сергеевна» (1975), «Дни хирурга Мишкина» (1976), «Рождённая революцией» (1974-77), «Цыган» (1979), «Россия молодая» (1981-82), «Долгая дорога в дюнах» (1982), «Взять живым» (1982), «Гляди веселей» (1982), «Профессия – следователь» (1982), «Берег его жизни» (1984) и «Колье Шарлотты» (1984). Этот список будет неполным, если мы не упомянем телесериалы «Следствие ведут ЗнаТоКи» (1971-2003), «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона» (1979-86) и «Государственная граница» (1980-89).
О советских телеспектаклях
В детстве незабываемое впечатление на меня произвёл фильм-спектакль «Портрет Дориана Грея» (1968), в котором играли Валерий Бабятинский, Юрий Яковлев, Александр Лазарев и Валентина Малявина. Тогда этот фильм показался мне таинственным и страшным. О двухсерийном телеспектакле «Солярис» (1968) я говорил в вспоминалке «О зарубежной фантастике».
В 1971 году вышла телеверсия спектакля режиссёра Георгия Товстоногова «Мещане», в котором сыграли Кирилл Лавров, Евгений Лебедев, Николай Трофимов и Людмила Макарова. В том же году был записан для телевидения замечательный спектакль «На всякого мудреца довольно простоты». В нём приняли участие Юрий Яковлев, Людмила Максакова, Николай Гриценко и Валентина Малявина. Интересным был фильм-спектакль «Марат, Лика и Леонидик» (1971) по пьесе Алексея Арбузова «Мой бедный Марат» с Александром Збруевым в главной роли. В многосерийной телепостановке «День за днём» (1971-73), имевшей зрительский успех, снялись 144 артиста из одиннадцати театров Москвы.
Большое впечатление на меня произвёл фильм-спектакль «31-й отдел» (1972) по роману-антиутопии шведского писателя Пера Валё (актёры Ефим Копелян, Олег Басилашвили, Николай Трофимов и Владислав Стржельчик). Тогда же я посмотрел «Опасный поворот» по пьесе Дж.-Б. Пристли с участием самого режиссёра Владимира Басова, Антонины Шурановой, Валентины Титовой, Юрия Яковлева и Руфины Нифонтовой. В 1973 г. Анатолий Эфрос поставил телевизионный спектакль «Всего несколько слов в честь господина де Мольера» по пьесе Михаила Булгакова «Кабала святош» и комедии Ж.-Б. Мольера «Дон Жуан» (Юрий Любимов, Александр Ширвиндт, Леонид Броневой, Валентин Гафт и Лев Дуров). В 1973-82 гг. вышел цикл телеспектаклей по детективам Жоржа Сименона –«Мегрэ и человек на скамейке», «Мегрэ и старая дама» и «Мегрэ колеблется» с Борисом Тениным в главной роли.
Грандиозный успех имел телеспектакль «Безумный день, или Женитьба Фигаро» (1974). В нём сыграли Андрей Миронов, Александр Ширвиндт, Вера Васильева, Татьяна Пельтцер, Георгий Менглет и Роман Ткачук. Похожий актёрский состав был и в очень популярной телеверсии спектакля «Маленькие комедии Большого дома» (1974) по пьесе Аркадия Арканова и Григория Горина – Андрей Миронов, Михаил Державин, Александр Ширвиндт, Татьяна Пельтцер, Спартак Мишулин и Анатолий Папанов. Интересным был фильм-спектакль «Домби и сын» (1974) с участием Михаила Козакова, Олега Даля, Валентина Гафта, Марины Неёловой, Константина Райкина, Анастасии Вертинской и Олега Табакова. Тогда же прошёл фильм-спектакль «Ночь ошибок» по комедии английского писателя Оливера Голдсмита (Александр Калягин, Марина Неёлова, Константин Райкин и Олег Даль). В 1974 г. был записан для ТВ спектакль «Проснись и пой» по пьесе венгерского драматурга Миклоша Дьярфаша «Лазейка», в котором сыграли Нина Архипова, Георгий Менглет, Татьяна Пельтцер и Нина Корниенко.
Запомнился также телеспектакль «Страницы журнала Печорина» (1975) с прекрасным актёрским составом – Олег Даль, Андрей Миронов и Леонид Броневой. Большую известность получил фильм-спектакль «Странная миссис Сэвидж» (1975) по комедии американского драматурга Джона Патрика с Верой Марецкой в главной роли. Часто показывали по ТВ спектакль «Как важно быть серьёзным» (1976) по пьесе Оскара Уайльда (Вера Васильева, Евгения Симонова, Игорь Старыгин и Александр Кайдановский). Хорошее впечатление оставил спектакль «Мартин Иден» (1976) с Юрием Богатырёвым, Леонидом Филатовым и Николаем Гриценко. В 1977 г. вышел телеспектакль «Между небом и землёй» по повести Виктории Токаревой «Ехал грека», в котором приняли участие Андрей Миронов, Марина Неёлова, Татьяна Пельтцер и Елена Коренева.
Очень богатым на экранизации оказался следующий год. Фильм-спектакль «Сладкоголосая птица юности» (1978) по пьесе Теннесси Уильямса я сначала посмотрел по ТВ, а затем, в том же году – в театре. Почему так случилось, я рассказал в вспоминалке «О зарубежной драматургии». Телеспектакль «Средство Макропулоса» (1978) был поставлен по фантастической пьесе Карела Чапека с участием Владимира Кенигсона, Эдуарда Марцевича и Евгения Весника. В 1978 г. были записаны фильмы-спектакли «Двенадцатая ночь» (Марина Неёлова, Юрий Богатырёв, Анастасия Вертинская, Константин Райкин и Олег Табаков) и «Часы с кукушкой» по пьесе Леонида Филатова, сыгравшего в нём главную роль. Тогда же вышел телеспектакль «Игроки» по комедии Николая Гоголя с участием Александра Калягина, Валентина Гафта, Маргариты Тереховой и Александра Лазарева. Следует упомянуть и фильм-спектакль «Капитанская дочка» (1978), в котором сыграли Александр Абдулов, Елена Проклова, Владимир Самойлов, Леонид Филатов, Наталья Гундарева и Лев Дуров. В том же году была записана телевизионная версия спектакля «Дальше – тишина…» по сценарию американской писательницы Виньи Дельмар с участием Фаины Раневской, Ростислава Плятта и Ирины Муравьевой. Большой интерес вызвали также фильмы-спектакли «Мужчина и женщина» (1978) по комедии Леонида Зорина (Мария Миронова и Александр Менакер), «Острова в океане» (1978) по роману Эрнеста Хемингуэя (Михаил Ульянов, Людмила Гурченко, Станислав Любшин, Олег Даль и Валентин Гафт), «Лика» (1978) по пьесе Армена Зурабова (Евгения Симонова и Лариса Малеванная) и «Василий Тёркин» (1979), текст которого читал Олег Табаков.
Надолго запомнился телеспектакль «Тайна Эдвина Друда» (1980) по неоконченному роману Чарльза Диккенса с великолепными актёрами (Валентин Гафт, Елена Коренева, Евгений Весник, Лев Дуров, Маргарита Терехова, Ростислав Плятт и Сергей Юрский). В 1981 г. вышли фильмы-спектакли Петра Фоменко «Повести Белкина. Выстрел» (в 1984 г. тем же режиссёром была экранизована «Метель») с Леонидом Филатовым и Олегом Янковским и «Дядюшкин сон» (Марк Прудкин, Светлана Немоляева, Лия Ахеджакова, Сергей Юрский, Александр Лазарев и Елена Майорова). Заслуженный успех имели экранизация рок-оперы «Юнона» и «Авось» (1983) с Николаем Караченцовым и Еленой Шаниной и фильм-спектакль «Сирано де Бержерак» (1983), в котором главную роль сыграл Георгий Тараторкин.
Работа в архивах
Прежде чем выступить на круглом столе в 2011 г. и неоднократно съездить в Казахстан, о чём я рассказывал раньше, я с небольшими перерывами десять лет проработал в разных архивах и опубликовал несколько статей, учась новой профессии у более опытных товарищей. В Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) я тут же познакомился с учёным из Германии, который подсказал мне номера необходимых для прочтения дел. Сам он занимался историей Средней Азии и свободно говорил по-русски. Казалось, он знал всех других постоянных посетителей бывшего партархива. Более того, из какой бы страны они ни был, он начинал говорить с ними на их языке. В тех делах, номера которых он мне подсказал, можно было найти информацию о работе моего родного деда на посту председателя ЦИК (1920 г.) и СНК Туркестанской АССР (1922-24 гг.).
В архиве собралась дружная компания историков, которые знали, кто я, но относились ко мне как к своему коллеге. Однажды мы собрались за обедом в столовой РГАСПИ. Среди моих новых знакомых был француз, который писал диссертацию о трёх репрессированных национальных деятелях СССР, в том числе моём дедушке. Американец занимался положением ветеранов войны в современной России. В нашу компанию также входили две молодые женщины из Великобритании. Все говорили по-русски, а они, хоть и знали язык, но стеснялись и предпочитали общаться на английском.
– А почему ты произносишь слово black как «блак», а не «блэк»? – спросил немец одну из девушек, с веснушками и в очках, которая, к моему большому удивлению, писала диссертацию о сёстрах В.И. Ленина.
– Я из Шотландии, – ответила она. С этой девушкой я общался отдельно, раз мы даже обедали вдвоём.
Затем меня познакомили с другой женщиной, доктором исторических наук. Она предложила мне подготовить несколько архивных документов, касающихся моего деда, и прокомментировать их для сборника «Россия и Центральная Азия. 1905-1925 гг.» (издан в Караганде в 2005 г.). Чуть позже мы написали вместе статью о деятельности деда в качестве полномочного представителя Исполкома Коминтерна в Монголии (1924-25 гг.). Она была опубликована там в 2010 г. на русском языке в сборнике, экземпляры которого впоследствии мы получили по почте.
Но ещё раньше я поработал в фонде Коминтерна, в том же здании. Материала оказалось очень много, потому что мой дед, будучи заместителем заведующего Восточным отделом Исполкома Коминтерна, писал пространные отчёты своему шефу в Москве, которым был Ф.Ф. Ильин, известный под псевдонимом Раскольников (будущий невозвращенец, автор «Открытого письма Сталину»). Женщина, сидевшая в читальном зале, вдруг попросила меня пройти в один из кабинетов архива. Там я познакомился с работником фонда Коминтерна, который предложил мне написать статью о деде для Германии. Редакцией русского текста занимался не только он, но и заместитель директора РГАСПИ, который на полях своей рукой внёс в него несколько дополнений из архивных документов. Затем я перевёл статью на английский язык. Вскоре мне позвонили и сказали, что из Германии приехал человек, который занимался журналом «Historische Kommunismus-Forschung». Вначале я увидел этого импозантного мужчину в читальном зале с переводчиком французского языка и сразу понял, кто он. Потом мы все собрались в кабинете моего знакомого из фонда Коминтерна. Здесь уже я переводил его слова немцу на английский. Мою статью последний прочитал и остался ею доволен, сделав всего несколько мелких замечаний. Он также попросил меня написать на английском краткие биографии всех упомянутых в статье лиц. В конце разговора работник архива протянул ему какую-то книгу и попросил перевести с немецкого одно довольно лёгкое предложение. Когда-то давно я пытался самостоятельно выучить этот язык, поэтому не дождавшись того, как немец переведёт его на английский, я это сделал сразу на русском.
– А Вы говорили мне, что я полиглот. Вот кто полиглот, – засмеялся немец, указывая на меня.
По его просьбе я послал ему по обычной и электронной почте русский и английский тексты и биографии. В 2003 г. я увидел сборник с моей статьёй в витрине читального зала РГАСПИ и сделал с неё ксерокопию. Доклады (все разные) на круглом столе, четырех конференциях в Казахстане и эссе о личной жизни родного деда я уже писал самостоятельно. Доклады были опубликованы в печати, а эссе я разместил в Интернете.
Работа моя затруднялась тем, что личное и архивное уголовное дела моего деда находились почему-то в Казахстане, хотя последние одиннадцать лет он работал заместителем председателя Совнаркома РСФСР и в 1938 г. был расстрелян в Коммунарке. Но сохранилось его персональное дело, которое прислали для ознакомления из Йошкар-Олы. В нём оказались и реабилитационные документы, которые совпали с теми, что содержались в архивном уголовном деле. Его читала моя ныне покойная тётя, проживавшая в Алма-Ате, которой отксерили отдельные страницы (мы по почте обменялись с нею имеющимися у нас материалами). Кроме того, в Архиве Президента России есть протокол допроса Рыскулова от 3 июля 1937 г., который Ежов направил его в адрес Сталина. Он опубликован в приложениях к книге В. Хаустова и Л. Самуэльсона «Сталин, НКВД и репрессии 1936-1938 гг.», М., 2010.
Что касается Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), то я нашёл в нём около десяти документов, касающихся назначений деда на различные должности. Там же, в отдельном помещении, я ознакомился с документами из фонда Наркомата по делам национальностей РСФСР, который возглавлял И.В. Сталин. Дело в том, что в 1920-22 гг. мой дед работал в нём его вторым заместителем. Там я нашёл мало интересного (вероятно потому, что в 1921 г. он был послан полномочным представителем этого наркомата в Азербайджан).
Зато во втором здании ГАРФ на Бережковской наб., 26 мне сразу же вручили отдельную папку с данными о протоколах заседаний СНК РСФСР, которые вёл или в которых участвовал мой дед. За изучением их я провёл почти год. Тема Совнаркома РСФСР в исторической науке не исследована, поэтому я старался всё время затрагивать её в своих докладах в Казахстане (до 1936 г. входил в состав РСФСР в качестве автономной республики) как имеющую новизну для историков.
Также я прочитал в Центральном архиве ФСБ уголовное дело моей мамы, которая в 1949-53 гг. находилась в ссылке в Казахстане, там же мне помогли установить подробности заключения и смерти в возрасте 20 лет её сводного брата. Ещё на один запрос ФСБ я получил ответ из «архива Департамента КНБ Республики Казахстан по г. Алматы» о том, что ознакомиться с уголовным делом дедушки я могу лишь у них.
Работа в архивах № 2
Выясняя место расстрела родного деда, которое долгое время скрывалось, я узнал о том, что Управление ФСБ по г. Москве и Московской области рассекретило архивное уголовного дело мужа моей двоюродной бабушки Джаганши Досмухамедова, председателя Западного отделения Алаш-Орды во время Гражданской войны. Его выдали мне для ознакомления в читальном зале ГАРФ. Там в течение месяца я его полностью переписал. В конце я спросил, можно ли мне скопировать фотографию деда. Тут же позвонили в отдел, и в бюро пропусков ко мне вышла приятная женщина.
– Возьмите это фото, отсканируйте и верните мне.
Я был крайне удивлён таким доверием к незнакомому ей человеку и взял это страшное фото, снятое в фас и профиль, где мой двоюродный дед, которому тогда было всего 50 лет, выглядел, как глубокий старик.
– К нам приезжали из Казахстана, но мы отказали в выдаче дела, – призналась женщина. – Вы первый, кто его прочитал.
Фотографию я вернул ей уже на следующий день.
Неизвестно почему, Джаганша Досмухамедов (расстрелян в Бутово в 1938 г.) во время нескольких допросов подробно изложил свою биографию, начиная с Февральской революции 1917 г. До этого сведений о нём было очень мало. В Казахстане путали его с однофамильцем Халелем Досмухамедовым, который закончил Санкт-Петербургскую военно-медицинскую академию; называя их родными братьями, утверждали, что Джаганша, перенеся за год до ареста инсульт, забыл, где учился (не в Московском, а Санкт-Петербургском университете); путали между собой жён дедушек. Наконец, из Казахстана приехал полковник в отставке, возглавлявший фонд Досмухамедова. Мы пошли с ним вместе в Архив города Москвы, он дал официальное письмо от своего фонда, а с документами уже работал я. Мне сделали их очень качественные и дорогие фотокопии, доказывающие, что Джаганша закончил юридический факультет Московского университета. Ещё ко мне приезжал из Казахстана пожилой человек, вместе с которым мы сходили в ателье и сделали копии фотографий Джаганши из семейного альбома. Всё это в конце концов оказалось в Джамбейте, последней столице Западного отделения Алаш-Орды.
А до этого мы вместе с моим соавтором, упомянутым в предыдущей вспоминалке, написали статью. Я целиком изложил материал архивного уголовного отдела, сопроводив его подробнейшими комментариями, которые по количеству страниц лишь немного уступали основному тексту. Мой соавтор сделала в статью ряд вставок, чтобы придать ей более научный вид, и договорилась о размещении её на сайте www.kyrgyz.ru. Благодаря этому статья (опубликована в 2004 г.) получила широкую аудиторию и на неё до сих пор часто ссылаются в статьях и книгах. Вскоре мне позвонили из Джамбейты и пригласили приехать к ним.
– Мы Вам всё оплатим, – уговаривала меня женщина по телефону.
Мучимый сомнениями, я отказался.
В 2012 г. я уже съездил с моим соавтором в Алма-Ату и побывал в Таразе (2014 г.), поэтому, когда в 2017 г. нас пригласили вдвоём в Уральск, административный центр Западно-Казахстанской области, я уже не стал долго раздумывать. Конференция была посвящена не Досмухамедову, а Алаш-Орде в целом (главой её был Алихан Букейханов, депутат Государственной Думы Российской империи 1-го созыва). Поэтому я поехал туда как рядовой участник конференции. Слушатели, присутствовавшие на ней, опять звали меня в Джамбейту, которая находится на расстоянии 140 километров от Уральска, но для поездки туда не было никакой возможности.
Вернувшись в Москву, я через несколько месяцев был вдруг приглашён как внучатый племянник по месту жительства Досмухамедова и моей двоюродной бабушки на Шаболовке. В выставочном зале были собраны документы о репрессированных жителях соседних домов. На одном из столов я обнаружил всё те же фото и документы, полученные организаторами мероприятия напрямую из Джамбейты. Я выступил с подробным рассказом о Джаганше Досмухамедове, а через год участвовал в открытии памятной доски «Последний адрес», где изложил то же самое, но в сокращённом виде.
Во время работы в РГАСПИ мне также удалось изучить личное дело Августа Ивановича Поднека, третьего репрессированного деда, мужа средней сестры. Латыш, вступил в партию большевиков еще в 1913 г., в 1915-1917 гг. находился на каторге; член Госплана СССР, президиума Госплана РСФСР и правления Госбанка; был арестован в 1937 г. в Иркутской области (с 1933 г. занимал должность 1-го заместителя председателя Восточно-Сибирского крайисполкома) и расстрелян. Реабилитирован. Средняя сестра умерла молодой от лейкемии ещё в 1932 г.
Таким образом, мне удалось выяснить печальные подробности биографий всех репрессированных близких родственников – трёх дедов, дяди и мамы и участвовать как представитель нашей семьи в подготовке и церемонии открытия двух мемориальных досок.
Немного о войне
Моя старшая сестра родилась через десять лет после окончания войны, я – спустя двенадцать. Единственный в нашей семье уцелевший от сталинских репрессий мужчина, племянник Джаганши Досмухамедова, участвовал в советско-финской войне 1939-40 гг. и Великой Отечественной и был ранен (пуля прошла вдоль его правой руки). Моя тётя, учительница, работала тогда на лесозаготовках и поранила топором ногу. О войне представители старшего поколения вспоминали постоянно. Она была для них хоть и вчерашним, но совсем недавним событием. И это невольно передавалось и нам, родившимся после неё. О войне говорили книги, фильмы, теле- и радиопередачи, песни. Она появлялась всё время в наших детских рисунках и играх.
Повесть Бориса Васильева «А зори здесь тихие…» я прочитал ещё в журнале «Юность» в августе 1969 г. (после 4-го класса), но она не произвела на меня такого неизгладимого впечатления, как фильм (1972). Через два года, уже в 9-ом классе, мы читали его новый роман «В списках не значился». Фильм по нему, под другим названием «Я – русский солдат», вышел уже в России в 1995 г. Но как писатель мне больше нравился Василь Быков. Фильмы по его повестям были очень хороши – «Третья ракета» (1963), «Альпийская баллада» (1965), «Восхождение» (1976), «Знак беды» (1986) и другие.
В 1970 г. появился роман Юрия Бондарева «Горячий снег», по которому через два года поставили великолепный фильм. Позже я прочитал его более ранние произведения – романы «Батальоны просят огня» (1959) и «Тишина» (1962), а также повесть «Последние залпы» (1959). Все они были экранизованы (1985, 1963 и 1961). Потом вышел роман «Берег» (1975) и фильм по нему (1983). В 10-ом классе мы читали давнее произведение Георгия Бакланова «Июль 41 года» (1964). В отличие от сочинений Бондарева, в нём не было романтики и оно показался мне чересчур жёстким. Хотя художественный телефильм «Был месяц май» (1970), поставленный по его рассказу «По чём фунт лиха» (1962), мне очень нравился.
Вообще фильмы о войне казались мне лучше, чем литературные произведения, по которым они ставились. Рассказ «Судьба человека» (1956) и отрывки из «Они сражались за Родину» Михаила Шолохова, прочитанные мною в «Роман-газете», были фактически заслонены мощными экранизациями Сергея Бондарчука (1959 и 1975). На выпускном экзамене, в сочинение на тему «Советские писатели о Великой Отечественной войне», я вставил эпизоды боя из фильма «Они сражались за Родину».
Особо надо сказать о трилогии Константина Симонова «Живые и мёртвые» (1959, 1962 и 1971). В детстве я смотрел экранизации двух первый частей её, поставленные Александром Столпером в 1964 и 1967 гг. Прочитал же я их не сразу, например, «Солдатами не рождаются» (фильм по нему назывался по-другому – «Возмездие»), когда учился на 3-ем курсе, а «Последнее лето» – только в 1984 г., во время срочной военной службы в Сирии. Здесь уровень произведений и их экранизаций был одинаково высоким. В Хомсе, в библиотеке клуба, куда приходили советские военные специалисты, преобладали книги соответствующей тематики: «Двое в степи» и «Весна на Одере» Эммануила Казакевича, «Белая берёза» Михаила Бубеннова, «Танки идут ромбом» Анатолия Ананьева, «Война» Ивана Стаднюка, «Седьмой крест» и «Мёртвые остаются молодыми» Анны Зегерс.
Что касается других произведений о войне, то перечислю только поставленные по ним фильмы. Это «Два бойца» (1943), «Сын полка» (1946), «Повесть о настоящем человеке» (1948), «Солдаты» (1956, «В окопах Сталинграда» Виктора Некрасова; фильм в конце 1950-х гг. запрещён, вновь показан в 1991), «Летят журавли» (1957), «Балтийское небо» (1960), «В трудный час» (1961), «Иваново детство» (1962), «Зимнее утро» (1966), «На войне как на войне» (1968), «Проверка на дорогах» (1971, выпущен на экран в 1986), «Судьба» (1977), «Сашка» (1981), «Приступить к ликвидации» (1983) и «Торпедоносцы» (1983).
Хочется сказать и о таких прекрасных фильмах, как «Жди меня» (1943), «В 6 часов вечера после войны» (1944), «Небесный тихоход» (1945), «Смелые люди» (1950), «Бессмертный гарнизон» (1956), «Баллада о солдате» (1959), «Жажда» (1959), «Майские звёзды» (1959), «На семи ветрах» (1962), «Жаворонок» (1964), «Отец солдата» (1964), «Верность» (1965), «Проверено – мин нет» (1965), «Женя, Женечка и «Катюша» (1967), «Хроника пикирующего бомбардировщика» (1967), «Белорусский вокзал» (1970), «Ижорский батальон» (1972), «Командир счастливой «Щуки» (1972), «В бой идут одни «старики» (1973), «Следую своим курсом» (1974), «Помни имя своё» (1974), «Аты-баты, шли солдаты…» (1976), «Кадкина всякий знает» (1976), «Солдат и слон» (1977), «Тактика бега на длинную дистанцию» (1978), «Летняя поездка к морю» (1978), «Аллегро с огнём» (1979), «Вторжение» (1980), «Александр Маленький» (1981), «В небе «ночные ведьмы» (1981), «Если враг не сдаётся» (1983) и «Дважды рождённый» (1983)
И несмотря на мою уже известную читателю неприязнь к 1985 г. как началу наших бед, следует упомянуть, наверное, самый страшный фильм о войне – «Иди и смотри» Элема Климова. Тогда же, пока ещё в традиционном стиле, были поставлены кинокартины «Порох» и «Контрудар».
Что касается фильмов о разведчиках, партизанах и подпольщиках, то они будут рассмотрены отдельно.
На свадьбах
Большинство свадеб, на которых я побывал, относились к студенческому времени. Однажды летом мне позвонила та дочь маминой подруги, которая назвала моё детское увлечение составлением энциклопедий «любовью к системе». Оказывается, теперь она жила в паре автобусных остановок от нашего дома. Приглашение было сделано не заранее, а в момент празднования свадьбы. Я приехал к ней, что-то поел и выпил, затем начал танцевать (обычно я это делал, не давая себе отдыха). Старшую сестру, которая была свидетелем на этой свадьбе, я уже не застал. Все, кроме невесты, мне были незнакомы, поэтому я мало что запомнил.
Затем меня с сестрой пригласила на свадьбу её бывшая одноклассница. Раньше мы иногда гуляли по Москве втроём, раз я провожал её до дома под мелким осенним дождём и даже ненадолго зашёл к ней. Она училась на психологическом факультете МГУ, в центре Москвы, неподалеку от моего института. Свадьба была в ресторане гостиницы «Спутник» на Ленинском проспекте. Жених оказался интеллигентным молодым человеком. Снова я не знал никого из гостей, кроме невесты. Заскучав, я вышел ещё с одним парнем из банкетного зала в общий и попробовал танцевать. Но никто, кроме двух девиц вульгарного вида, к нам не присоединился, и мы вернулись назад.
Потом вышла замуж мама, следом за ней женился я, а затем моя сестра. Все это случилось в январе, феврале и марте 1978 г. (хороший пример синхронизации, описанный мною в соответствующей вспоминалке).
Следующая свадьба тоже праздновалась в ресторане, в большом актовом зале. Пригласил меня начальник охраны первого, казахского, банка, бывший полковник милиции. Сын его (мама была русская), очень красивый парень, работал на моей первоначальной должности пресс-секретаря. На свадьбе меня поразило обилие молодых, стройных девушек Я всё понял, когда их стали представлять другим гостям:
– Экс-чемпионка мира по спортивной гимнастике… Чемпионка Европы по аэробике… Экс-чемпионка мира по художественной гимнастике…
Такими же титулами обладали и двое новобрачных. Я перетанцевал со всеми из спортсменок, а также с сестрой жениха, на вид школьницей.
Перед началом свадьбы я узнал, что новобрачные едут по контракту в Кувейт, и пообщался на арабском с их знакомым Ахмедом, который пришёл на свадьбу со своей русской женой. При вручении подарков гостями начальник охраны, весельчак и балагур (обычно на днях рождения, проходивших в банке, он услаждал слух присутствующих чтением рубай Омара Хайяма и вообще был тамадой), подошёл ко мне и попросил:
– В., скажи приветствие на арабском, а Ахмед пусть переведёт.
Я встал и начал говорить на литературном языке, как это принято на торжественных мероприятиях. Ахмед слегка замешкался, и переводить на русский очень бойко начала его жена. Это было эффектно, но мне показалось, что большинство гостей не поняли, почему я вдруг заговорил на арабском.
Через некоторое время я узнал, что жених, находясь в Кувейте, погиб. Общаясь по телефону с его отцом, я, конечно, избегал этой больной темы. Зато узнал, что он уже нянчит ребёночка своей дочери, с которой я когда-то танцевал на той памятной свадьбе сына.
Банковские неурядицы
Первый, казахский, банк отличался своим хлебосольством. В дни рождения сотрудников накрывался длинный стол, заставленный разнообразной едой и напитками. Начальник охраны, как я уже говорил в предыдущей вспоминалке, декламировал рубаи Омара Хайяма, остальные произносили тосты. Я выбрал необычный способ приветствия каждого виновника торжества – с юмором характеризовал его как специалиста и человека.
– У переводчиков большой запас слов, – говорила председатель правления. Её сын (однажды я с ним даже встретился) работал в другом банке, тоже имея языковое образование.
Поначалу мои отношения с ней были натянутыми. Раз я зашёл в её кабинет с готовым письменным заданием. Через пару часов я ей принёс ещё один документ.
– Вы так и будете ко мне заходить с каждой бумажкой? – резко сказала она.
Сидевший за столом, напротив неё, первый заместитель правления, с сочувствием посмотрел на мгновенно изменившееся выражение моего лица. В другой раз я принёс пакет документов, но в спешке вложил их в файл в перевёрнутом виде.
– Вы что, нарочно их неправильно вставили? – спросила она недовольным голосом.
А в то время я был уже не только начальником отдела, но и членом правления банка и заместителем председателя кредитного комитета.
Надо, конечно, признать, что кроме хорошего, работящего главного бухгалтера-мужчины и первого заместителя председателя правления, который был доктором экономических наук, но не имел опыта практической работы в банках, учиться мне было не у кого. Что касается председателя правления, то она не владела компьютером, поэтому просила меня, либо одну из девушек, выпускницу экономического факультета МГУ, печатать под её диктовку. Тут я, конечно, не мог не заметить, что она пишет сложные учредительные документы банка, не пользуясь никакими шпаргалками. К тому же до этого она работала в Центробанке и имела степень кандидата экономических наук. И тогда я стал в принципиальных вопросах, касающихся работы, поддерживать её мнение (а оно нередко расходилось с тем, что говорили её заместители, а главное – владелец банка, который ежедневно находился на работе). Она увидела во мне союзника, и её отношение постепенно стало меняться. Вскоре я, якобы, в качестве кадровика, занялся оформлением её пенсии, а также всего за два десятиминутных сеанса прекратил мучившие её боли в желудке. Дело в том, что в это время я ездил каждые выходные на виллу «Здоровье» в Сокольниках, где бесплатно занимался экстрасенсорикой (см. соответствующую вспоминалку). В банке с помощью бесконтактной диагностики я определил все болевые точки и следы бывших операций у многих сотрудниц, и в тот момент находился на пике биоэнергетической силы.
