Владимир Иволгин
Сокровище Беаты
– Ну что, кумушки-голубушки, потрепал вас Лоренцо? – поддразнивала переполошённых фрейлин королева.
– Потрепал, матушка, – завопили те наперебой писклявым голоском.
– То-то, сонные мухи! В следующий раз будете знать, как почивать, когда приветствуют вашу государыню.
– Будем, матушка, будем, – стыдливо вторили ей сомлевшие ото сна придворные дамы.
Всего их было четверо. С виду фрейлины ничем не отличались друг от друга: худощавые, бледнолицые, с прозрачной кожей, прилепленной к щеке мушкой, в платьях пунцового цвета, напудренных белокурых париках и с пушистыми веерами в руках, прикрывающими кружевное декольте. Фрейлины с молчаливым укором поглядывали друг на друга. Каждая пыталась переложить вину на своих соседок, уличая их в непростительной оплошности.
– По личному опыту знаю, что долгий путь по здешним ухабистым дорогам может показаться весьма утомительным… – начал было граф, но королева бестактно его перебила:
– Да-да. Сказать, что эта поездка была «потрясающей» – не сказать ничего. Нас трясло, кидало и укачивало, как на морском судне во время пятибалльного шторма, начиная с того момента, как мы свернули с дорожного тракта в сторону вашего города. И даже при такой тряске эти тетёхи умудрились проспать приезд.
– Весьма сожалею, что подвергнул Вас и ваших прелестных детей такому тяжкому дорожному испытанию, – продолжал упражняться в изящной словесности граф, – но всё же смею надеяться, что проведённое в этом гостеприимном доме время развеет ваше уныние и, набравшись сил, вы снова продолжите свой неблизкий путь в столицу.
– Ах, если бы, граф, – обречённо вздохнула Королева. – По пути у нас запланировано ещё две остановки. В поместьях барона Несбитта и отставного фельдмаршала Локхарта. Признаться, я не собиралась беспокоить вас своим визитом, но несносная жара вынудила меня совершить небольшой зигзаг. Мой начальник охраны, – королева указала на бравого щёголя, который устроил переполох в дамском экипаже, – был так убедителен и напорист, что я оказалась не в силах ему противостоять.
– Я бы сказала, очень напорист, – выразительно вставила реплику графиня, от которой лоб её супруга мгновенно покрылся стыдливой испариной.
– Вот и прекрасно, Ваше величество, – выпалил он скороговоркой, растягивая рот в подобострастной улыбке. – Однако же, прошу вас, чувствуйте себя, как дома. Услышав слова «как дома», принц тоскливо поморщился, обводя взглядом пустынный двор и высокие серые башни, где ему предстояло провести в заточении долгих два дня. Ничто в этом скучном месте не наводило на мысль о забавном приключении или возможности устроить какую-нибудь стоящую шалость, как во время предыдущей остановки в поместье бывшего придворного вельможи, где принцу удалось проломить крышу курятника. При попытке выбраться, он выпустил наружу ошалелых кур, которые, подобно фрейлинам, в панике высыпали во двор, где их принялись гонять хозяйские собаки, вихрем закручивая столбы пыли. Следом за фрейлинами, из третьей по счёту кареты повылазили четверо министров одинаковой комплекции и одного и того же роста. Каждый носил спереди выпяченное брюшко, имел на макушке лысину и одутловатые, гладковыбритые щёки.
– Ваше величество, – обратилась к королеве графиня. – На правах хозяйки я распорядилась по поводу предстоящего торжественного обеда в вашу честь.
– О, нет-нет-нет! – неожиданно возразила государыня. – Трапезу для нас готовит только Эмилио – мой личный повар.
– Вы позволите, Ваше величество? – встрял начальник караульной службы и Клотильда в ответ благосклонно моргнула. – Не поймите превратно, – самым учтивым тоном обратился офицер к графине и снова при взгляде на этого сладкоголосого франта с пышными усами ни за что невозможно было поверить, что ещё пару минут назад он с басовитым рычанием вышвыривал на улицу испуганных придворных дамочек, – дело, видите ли, в том, что существует специальный протокол, который определяет условия безопасности всех членов королевской семьи, и он включает в себя отдельное уложение, касающееся обеспечения здоровым питанием первых лиц государства. Таков установленный порядок.
– Благодарю, Лоренцо, – сказала Клотильда, обласкав благосклонной улыбкой молодого офицера.
Даже неискушённому в амурных делах глазу было заметно, что государыня питала особую симпатию к начальнику своей личной охраны. Возможно, этим и объяснялось стремительное продвижение его карьеры.
– Знакомьтесь, господа – начальник моей караульной службы, Лоренцо де Роса, – представила королева своего протеже. – Его фамилия означает «роза». Но несмотря на такой нежный намёк, в бою он так же колюч, как и шипы этого прекрасного цветка. Без нашего отчаянного храбреца я бы ни за что не осмелилась на это дальнее и рискованное путешествие. Лоренцо неизменный победитель во всех поединках на праздничных турнирах. Ну вот, господа, я только что проговорилась: я действительно питаю слабость к рыцарским состязаниям. – По рядам всадников прокатилась волна одобрительного мужского баса. – А что, если и в вашем городе провести рыцарский турнир? – внезапно выдала Клотильда и уставилась в упор на Вильгельма Готлиба.
– Осмелюсь предположить… – замялся растерянный граф, явно не ожидавший подобного разворота. – Право же, не знаю, кто из ваших верноподданных, проживающих в Валенсбурге, сможет бросить вызов и достойно противостоять такому отважному и опытному сопернику.
– Неужто во всём городе не отыщется ни одного храбреца? – удивилась королева.
– Быть может, стоит учредить специальный королевский приз и объявить об этом? – тут же нашёлся Лоренцо.
– Прекрасная мысль, – одобрила Клотильда предложение своего фаворита. – Наверняка среди жителей Валенсбурга найдутся мужчины, которые служили в королевской гвардии и имеют опыт обращения с оружием.
– Я подумаю, что можно для этого сделать, Ваше величество, – учтиво пообещал граф.
– Ах, как своевременна эта мысль! – обрадовавшись собственной затее, молвила королева. – А то уж я совсем скисла. Бесконечные мили по петляющим дорогам окончательно лишили меня творческого вдохновения и созидательного умонастроения. А ведь мне по возвращении предстоит учредить целый ряд законов, без которых мой народ безмерно страдает. Однако же, я совсем заболтала хозяев этого дома, да ещё у самого порога. Мне, право, неловко столько времени удерживать вас, господин…
– Готлиб, – напомнил граф, гимнастически выгнув напряжённую спину.
– И в особенности вашу супругу в окружении моей запылённой и неумытой кавалерии, – довершила Клотильда.
– Прошу, Ваше величество, – пригласил Готлиб дорогую гостью в дом, вытягивая кадыкастую шею, на которую, словно канапе на зубочистку, была насажена его приглаженная, седеющая голова.
Возле дверей застыли в ожидании такие же зализанные лакеи. Первыми по раскатанной ковровой дорожке в сопровождении хозяев проследовали королева с наследниками, а за ними уже и вся свита. Замыкал вереницу гостей начальник караула Лоренцо, «нежный и колючий». Как только лакеи прикрыли за гостями двери, управляющий Меро начал хлопотливо метаться по двору, отдавая распоряжения о размещении королевского багажа и расселении гвардейцев её величества «по квартирам», если так можно было назвать заброшенные помещения башен замка. Конюх по его приказанию помог распрячь лошадей и отвёл их к стойлу, где находились лохани, доверху засыпанные отборным ячменём. Агата Хадзис объясняла дворцовой прислуге расположение хозяйственных построек и подсобных помещений. Среди всей этой возни никто не замечал маленькой горничной, которая с волнением наблюдала за происходящим, пытаясь сообразить, где её место и кому бы она могла оказаться полезной. И тут Беата обратила внимание, что возле обоза копошится какой-то мужичок небольшого росточка, пытаясь выудить из телеги кухонную утварь. Подойдя поближе, она поняла, что на самом деле мешает этому неуклюжему дядьке дотянуться до посуды – круглый живот, сильно выдающийся вперёд, упирался в борт повозки и это непреодолимое обстоятельство значительно укорачивало ему руки.
– Простите, могу ли я вам чем-нибудь помочь? – обратилась Беата к упитанному мужчине.
– Наверное, можешь, – приветливо откликнулся тот.
Лицо незнакомца наполовину было сокрыто под стриженной чёрной бородёнкой и усишками, над которыми румянились налитые щёки и бугрился картошечный нос, а его влажные глаза сверкали озорными искорками. Беата своим тонким обонянием уловила терпкий запах вина, исходивший от добродушного толстяка.
– Будем знакомы, сеньорита, меня зовут Эмилио, – немного смазанным говором представился улыбчивый мужчина и шутливо приложил половник к сердцу, изображая рыцарский меч. – А как вас зовут, маленькая фея?
– Меня зовут, Беата. Я здесь работаю помощницей горничной.
– Очен-но приятно, – шаркнул он каблуками низких сапог с широким раструбом. – А я работаю королевским поваром. Ты здорово меня выручишь, если поможешь достать из телеги вот эти поварёшки. Видишь ли, с тех пор, как я поспорил со своим приятелем, хозяином славной харчевни под названием «Свиной пятачок», у меня резко вырос живот. И теперь добраться до самого дна телеги мне не так-то просто. С краю ещё так-сяк, могу дотянуться, а вот до середины…, словом, приходится попотеть.
Беата резво забралась в повозку и стала подавать посуду.
– А что это за спор такой, после которого вырастает живот? – поинтересовалась она, вручая повару огромный дуршлаг.
– Мы поспорили, что я смогу съесть целый котёл отварного риса. Я так увлёкся, что не заметил, как проглотил и сам котёл. С тех пор он и выпирает наружу. Вон, слыхала? – и повар постучал по круглому животу, как по дну сковородки.
– Не может бы-ыть! – удивилась Беата. – Мне кажется, у вас что-то есть под одеждой.
– Тебя не проведёшь, – растянув толстые губы в радушной улыбке, ответил повар и достал из-под рубахи блестящий поднос. – Это столовое серебро. Спрятал от греха подальше. За всё время пути столько приборов пропало. До чего ушлый пройдоха. Когда умудряется тырить?
– Вы это про кого? – спросила Беата.
– Да не про кого, – отмахнулся повар. – Давай-ка, поживее. Переехать нам надо очень быстро, потому как солнце уже перевалило за полдень, а наследники престола ещё не обедали. Они и так вредные, а если вовремя не накормить, так и вовсе на гусиный паштет изойдут. Ну, раз, два-взяли, – он схватил большую кастрюлю, набитую мешалками, мисками, половниками, тёрками и прочими столовыми причиндалами и, следуя за Беатой, побрёл в направлении кухни.
Кухня представляла из себя одноэтажное каменное строение, тыльной стороной упирающееся в стену замка, а левой боковой примыкающее к жилому зданию. Вдоль правой стенки тянулся высоко вверх сложенный из камня дымоход, из которого выбирался наружу сизый дымок, разнося по двору аппетитные запахи жареного мяса. Работа на кухне бурлила вовсю и, повар в предвкушении «кипучей» деятельности, азартно шевелил своими постриженными усишками, втягивая ноздрями соблазнительный аромат.
– Стало быть, перепелов жарят, – изложил свои соображения опытный кулинар.
Беата, желая пропустить вперёд Эмилио, обе руки которого были заняты, потянулась к дверной ручке, но дверь вдруг сама распахнулась ей навстречу и в клубах дыма, словно бес из пылающего чистилища, вывалилась наружу повариха в огромном белом колпаке. В руках у неё была гигантская сковорода, в которой шкворчало и клокотало что-то обуглено-сморщенное. Отбежав на несколько шагов в сторону, всполошённая тётка выбросила её коптящее содержимое в траву и тут же окунула раскалённую сковороду в стоящую рядом деревянную бочку с водой. Сковорода ядовито зашипела, выпуская из бочки столб водяного пара. Круглолицая повариха в съехавшем набок колпаке сокрушённо вздохнула и утёрла испарину со лба.
– Ф-ух! Это ж надо? Сколько труда – и всё прахом! Растяпы бестолковые, – с досадой выразилась она, вероятно, сетуя на своих помощников.
– Это вы о ком, сеньорита? – с усмешкой осведомился Эмилио. – О перепелах? Они виноваты лишь тем, что угодили к вам на сковородку.
– Вот только насмешек мне сейчас не доставало! – бросив сковороду в траву и уткнув руки в боки, сердито молвила стряпуха. – Вы, сударь, какого лесного духа ошиваетесь возле моей кухни? Это моё хозяйство и чужакам здесь не место! И что это за ужасный котёл у вас в руках? Должно быть, в таком грешников в аду на вечном огне мучают?
– Вы совершенно верно заметили, сеньорита. Мне его один знакомый чёрт одолжил. И выглядел он так же, как ваши перепела. Но поспешу вас утешить: им всё равно не суждено было попасть на обеденный стол её величества. Даже если бы они сейчас красовались на серебряном блюде своей поджаристой, хрустящей корочкой, фаршированные трюфелями и приправленные базиликом.
Повариха в недоумении уставилась на толстяка с кастрюлей, подозрительно осматривая его с головы до пят.
– По распоряжению вашего управляющего, господина Пьеро…
– Меро, – поправила Беата.
– Я направлен на кухню содействовать вам в приготовлении полуденной трапезы для Королевы, двух её троглодитов и прочего высочайшего окружения.
Повариха ещё раз смерила пузатого остряка своим сомневающимся прищуром и строго спросила у Беаты:
– Эта так?
– Да, миссис Фиори, – подтвердила та слова Эмилио. – Перед вами самый настоящий королевский повар.
– Ну, давайте же скорее знакомиться, а то у меня сейчас руки отвалятся, – натужно прокряхтел краснощёкий добряк, заваливая на живот тяжеленный котёл.
– Что ж, меня зовут Эмилия Фиори и я главная в этом заведении, – представилась повариха.
– Святые угодники, а я Эмилио Лосано! – возликовал повар. – Сеньора, это знак судьбы! Впустите же меня, наконец, в свои апартаменты.
– Не может быть! – вскинула руки вверх миссис Фиори, выпучив свои удивлённые глаза на прославленного кулинара. – Вы и вправду тот самый Эмилио? Я столько слышала о вас.
– Уверен, это были прекрасные слова, – выдыхаясь из сил, пробормотал взмокший повар.
– Да-да, мистер Лосано, не извольте сомневаться, только прекрасные.
– Однако, ещё немного и этот предмет рухнет прямо на мои ноги, и вот тогда ваше представление обо мне может сильно измениться. Не исключено, что вы услышите от меня слова с менее приятным содержанием.
– Ух ты, батюшки! – снова всплеснула руками Эмилия. – Что же это я?! Прошу, скорее проходите. Вот уж не ожидала встретить у себя такого уважаемого гостя.
Они вошли в кухню. Внутри всё заволокло синеватым, разъедающим глаза дымом и сильно пахло гарью. Три фигуры в белых фартуках метались из угла в угол и размахивали тряпками, пытаясь проветрить помещение. Эмилио наконец-то водрузил котёл на большой разделочный стол, встряхнул руки и, вдохнув полной грудью кухонный угар, громко объявил о своём присутствии, так, чтобы этот факт ни для кого не остался незамеченным:
– Обожаю этот запах! Он означает, что пришла пора раздавать затрещины!
Фигуры застряли на местах, щурясь сквозь едкий дым и кашляя.
– Позвольте представиться, повар её величества Клотильды Тюдор, божией милостью Королевы Квитонии, Эмилио Лосано Первый и Последний собственной персоной! – шутливо отрекомендовался толстяк и лихо отбил подошвами короткую чечётку.
– Ну чего встали, рты разинули? – сердито проворчала начальница на своих подсобников. – Вы слышали: мистер Лосано сегодня главный на этой кухне. И нам всем придётся очень постараться, чтобы не разочаровать благородных гостей.
– Итак, начнём! – объявил Эмилио. – Для начала необходимо избавиться от этого отвратительного запаха.
– Можно натянуть верёвки и развесить на них мокрые тряпки. Это помогает, – робко предложил худой юноша, стоявший возле печи, изрыгающей языки пламени.
– Судя по вашим рукам, заляпанным мукой, вы здешний пекарь и тестомес, – обратился к нему Эмилио. – Дельный совет, друг мой, но в нашем случае он не годится – слишком долго. Для начала нужно создать сквозной ветер и тогда остатки дыма быстро вытянет. В этом заведении имеются сушенный чабрец, лаванда или душица?
– Найдутся. Для вас всё, что угодно, – льстиво отозвалась повариха и, взгромоздившись на небольшой приступок, начала доставать с верхней полки глиняные горшочки с приправами. Спускаясь вниз, она нечаянно оступилась и чуть было не рухнула на пол, но шустрый Эмилио вовремя подскочил и подставил свои сильные руки. Миссис Фиори пугливо вскрикнула, но, почуяв надёжную опору, застенчиво улыбнулась и поблагодарила великодушного спасителя, чем немало удивила своих подчинённых – слов благодарности из уст суровой владычицы половников и кастрюль не слышал никто и никогда.
– А теперь все эти травы нужно засыпать в большую кастрюлю или чан… да вот хотя бы в этот. – И повар Эмилио указал на тот котёл, что принёс с собой. – Залить кипятком и поставить на огонь. Верный способ, говорю вам.
– Слышали, ротозеи? – мгновенно сменив тон, обратилась к растерянным помощникам миссис Фиори. – А ну, за дело!
– Не надо так, – упрекнул её мистер Лосано в излишней резкости, подцепив за локоть. – Этим ситуацию не поправить. Думаю, они тоже страху натерпелись. Надо вернуть сюда здоровую, рабочую «обстакановку».
Эмилия стыдливо покраснела и покорно качнула головой.
– Так! Для начала обсудим меню, – подытожил шеф-повар и ударил ладонями по столу, что ознаменовало собой начало торжественного посвящения местных кулинаров во все таинства королевской кухни.
Беата с искренним удовольствием наблюдала за этим круглобоким и, как ей ошибочно показалось на первый взгляд, неповоротливым господином. Несмотря на свои увесистые отложения, он порхал по кухне, словно невесомая летняя бабочка. Мистер Лосано каким-то непостижимым образом умудрялся быть повсюду. Вот он показывает пекарю, как правильно раскатывать скалкой кусок дозревшего сдобного теста, а вот уже рядом с длиннорукой работницей шинкует в мелкую стружку разноцветные овощи, одновременно распекая низкорослого поварёнка за то, что тот неверно разделывает кусочки рыбного филе. Подскочив сзади к пышногрудой кухарке, виртуоз Эмилио выхватил из её рук венчик и ловкими движениями стал взбивать воздушный сливочный крем. И всё это сопровождалось безобидными шутками, подбадривающими возгласами и даже песнопениями, от которых, по правде сказать, немного резало слух. Столичная знаменитость, мистер Лосано, так увлёк всех своим задором и мастерством, что местные кашевары, сами того не заметив, охотно сплотились в одну дружную команду и даже начали ему подпевать. А напевал кухмистер одну презабавную, полюбившуюся ему когда-то песенку о незадачливом поваре:
Готовил однажды повар обед.
Продуктов на кухне на целый банкет:
Индейка, телятина, свежий салат
Капуста, морковка, зелёный шпинат,
Лещи, куропатки, куриные ножки,
Сияют тарелки, ножи, вилки, ложки.
Вот гости танцуют, поют, веселясь,
И ждут приглашенья, к столу торопясь.
А повар на кухне готовит обед:
Крошит и кидает в лохань винегрет.
В кастрюле под крышкой бульон закипает,
В печи на жару пироги подгорают.
Уж гости собрались, сидят у стола,
Урчит в животах и кружит голова.
А повар готовит на кухне обед:
Сварил холодец и нажарил котлет.
Паштет Фуа-гра, осетровый балык,
Устрицы в масле, говяжий язык.
На вертеле крутится тушка быка,
Огненным жаром румянит бока.
А гости скучают и ждут у стола,
Служанка уж свечи на люстре зажгла.
Но повар готовит на кухне обед…
Тут Эмилио неожиданно прервал шутливую песенку и обратился к своим подопечным:
– Ну что, продолжать дальше? Я ведь ещё долго могу!
– Продолжайте, мистер Лосано, – хором откликнулись поворята.
– Под вашу песню так работа спорится, – польстила своему кумиру Эмилия.
– Как бы мне от такой похвалы не зазнаться. Брошу своё поварское ремесло и подамся в менестрели, – ответил Эмилио, брызжущий заразительным весельем. – Так и быть, не буду больше терзать ваш слух своими вокальными способностями. Пора закончить ту историю.
Сказав это, он как бы невзначай смахнул со стола фужер и тут же налету игриво подхватил его. От такой внезапной «оплошности» Эмилия испуганно ахнула. И тогда повар пропел последний куплет:
Ослабла рука и разбился стакан,
Пролилось вино. Тут очнулся болван:
Во сне для гостей он готовил обед
Вышел к столу, а гостей-то и нет.
Беата никак не ожидала подобной развязки и вместе со всеми от души расхохоталась. Разумеется, такая слаженная работа под бдительным наблюдением знаменитого шеф-повара уже очень скоро явила действенный результат, который превзошёл все ожидания. Огромный кухонный стол, заставленный всевозможными блюдами, в своём искусном оформлении напоминал натюрморт с картины художника-живописца. И когда мистер Лосано возвестил о долгожданном окончании работы, вся дружная команда зачарованно застыла над роскошной поляной, покрытой изысканными яствами, любуясь на дело своих рук. Казалось невероятным, что все эти кулинарные шедевры можно было приготовить на самой обыкновенной кухне из самых обыкновенных продуктов с базарной площади. Тончайшие деликатесы, один другого отменнее, растянулись по всему столу: в густом соусе плавали золотистые рыбины, на холмах белого рассыпчатого риса восседали каплуны, поджарой корочкой жались друг к другу цыплята в имбирном маринаде, на овальном фарфоровом блюде, увенчанном широкими листьями салата, тонкими ломтиками был разложен хамон, натёртый пряными травами и ароматными специями, поблёскивал коричневатым глянцем карамельный пудинг, в серебряных трёхъярусных вазах пестрели сладкие фрукты и ягоды… Эмилио удовлетворённо крякнул и торжественно провозгласил:
– А вот теперь можно выпить вина.
Эмилия пошарила в связке ключей у себя на поясе и, отыскав тот самый, открыла им небольшой барчик у стены, откуда узким горлышком наружу торчали запечатанные глиняные бутыли. Она достала одну из них и с важным видом вручила в руки своему кумиру:
– Мистер… Или всё-таки сеньор? – вопросительно обратилась к нему миссис Фиори.
– Для вас, голубушка, просто Эмилио, – ответил толстощёкий добряк.
– Будучи почитательницей вашего незаурядного таланта, свидетелями которого мы все сегодня оказались, я рада вручить вам от нашей дружной компании и от себя лично это чудесное вино десятилетней выдержки из запасов благородного герцога Ллойда. Признаться, я берегла его для особого случая, и, по-моему, он настал. Сегодня вы нас просто спасли от неминуемого провала.
– Целиком и полностью разделяю ваше бесценное мнение, моя дорогая, – сказал Эмилио и, поставив на стол бутыль, вдруг притянул к себе за пышную талию хозяйку кухни и крепко поцеловал её в губы. Лицо ошеломленной миссис Фиори мгновенно сделалось таким же малиновым, как вино, и она смешно замахала перед собой руками под всеобщий хохот и улюлюканье своих помощников. Потом зачем-то схватила лежавшую на разделочном столе неочищенную морковь и, сжав её в ладони, словно рукоять меча, стала размахивать зелёной ботвой по воздуху, как бы оказывая сопротивление. Но всё же влепить пощёчину своему кумиру, к которому всегда относилась благоговейно, не осмелилась. Отпустив объятую жаром повариху, Эмилио откупорил бутыль и разлил вино по глиняным кружкам. Затем, скинув с головы свой поварской колпак, он озвучил короткий, но всегда уместный тост:
– За морковь! Тьфу, чёрт, заработался… За любовь! И шикарных женщин!
С видом опытного сомелье, блаженно закрыв глаза, Эмилио медленно осушил узорчатую кружицу до дна и, утерев уголки усов, вынес свой вердикт:
– Прекрасное вино. Тот, кто его изготавливал, знал в этом толк.
– Да, когда-то здесь росли чудесные виноградники, – подтвердила догадку повара миссис Фиори.
– Когда-то? – переспросил Эмилио.
– Да, при прежних хозяевах.
– А разве этот замок не родовое имение графа, э-э-э…?
– Готлиба? – нет. Прежними хозяевами были герцог Кристофер Ллойд и его супруга Глория. К великой скорби, они оба скончались, а детишек Бог им так и не дал. Герцог оставил письмо, в котором распорядился по поводу наследства и уведомил всю состоявшую тогда при нём прислугу, что в случае его кончины владения отойдут под смотрение графа Готлиба, чтобы он, как человек образованный, позаботился обо всех нас. Вот так всё и случилось.
– А кем этот Готлиб приходился покойному герцогу?
– Никем. Граф тогда проживал в замке со своей женой и исполнял обязанности управляющего.
– Позвольте, вы сказали, граф, – недоумевал мистер Лосано, подливая себе в кружку вина. – Как же в таком случае человек с графским титулом служил обыкновенным приказчиком? Уж я-то насмотрелся на этих благородных устриц, титулованных аристократов: они лучше в могилу слягут, чем будут заниматься делом, неподобающим их сословию.
Повариха в ответ только повела бровями. У Беаты Эклунд вновь сдавило сердце невидимыми тисками. Тот задор и то вдохновение, которыми она с такой лёгкостью прониклась в этой шумной и развесёлой компании во главе с добродушным балагуром Эмилио, мгновенно улетучились. Ей вдруг стало совершенно ясно, что до тех пор, пока она находится в стенах замка, каждая мелочь, каждая неосторожно брошенная фраза так или иначе будут напоминать ей о случившейся трагедии. И Беата снова пожалела, что приняла предложение горничной Агаты.
А тем временем, королева в сопровождении хозяина дома и своей свиты совершала ознакомительную прогулку по замку. Юные принц и принцесса, томимые нудным повествованием графа Готлиба о бывших его обитателях, не желая больше следовать за скучной процессией, незаметно для всех отстали и, дождавшись, пока толпа придворных во главе с венценосной матушкой скроется за очередным поворотом, дали дёру вниз по лестнице. Обнаружив под нею дверь в кладовку, наследники, тесня друг друга, нырнули в узкий проход, решив затаиться в тёмном чулане до тех пор, пока их не хватятся. Беата, выйдя из кухни, обнаружила, что двор опустел. Кавалерия её величества отправилась на «расквартировку», при этом в карауле на воротах осталось четверо гвардейцев. Горничной Агате Хадзис, озабоченной бесконечными приказаниями графини, видимо, было не до помощницы. Поэтому, немного поразмыслив, она решила вернуться в кладовку и дождаться там свою начальницу. «Рано или поздно она всё равно туда заглянет, а путаться у всех под ногами тоже не годится», – подумала Беата, направляясь в гостиную. Отворив дверцу под лестницей, она вошла в душную каморку и, пододвинув к краю стола блюдечко с кривым огарком свечи, уже намеревалась зажечь его, но тут из полумрака раздался тихий шепот:
– Ч-щ-щ! Тише!
Беата испугано выронила из рук огниво. Вглядываясь в ту сторону, откуда исходил звук, она с трудом сумела распознать очертания затаившихся в темноте. Судя по объёмной шевелюре на голове, одним из прятавшихся был кудрявый наследник. Вторая фигура казалась менее узнаваемой. Оставалось только догадываться, что рядом с его высочеством пристроилась принцесса.
– Кто здесь? – растерянно спросила Беата.
– Я и моя сестра, – послышался шёпот.
Когда её глаза более-менее свыклись с темнотой, она всё же сумела разглядеть тощую фигуру принцессы.
– Как вы здесь оказались? – спросила Беата у странной парочки.
– Мы прячемся здесь от матушки и от вашего надоедливого графа, – снова прошептал принц.
– Если вы позволите, я зажгу свечу, – предложила она. – Как-то неловко разговаривать в полной темноте.
– Зажгите, – прозвучал тонкий девичий голосок. – В самом деле, Ричард, снаружи свет всё равно не виден. А здесь столько всяких штук торчит отовсюду, я боюсь зацепиться за них и пораниться.
– Бьюсь об заклад, тут ещё по стенам ползают вот такенные пауки, – произнёс наследник.
– Прекрати или я сейчас завизжу! – осадила его сестра.
Беата нащупала в темноте выпавшее огниво, чиркнула по нему несколько раз и через пару мгновений мерцающий огонёк свечи озарил своим тусклым светом тесное пространство кладовки.
– А как здесь оказались вы? – с любопытством оглядывая горничную в белом фартуке и презабавном чепчике, спросила принцесса. – Это ваши покои? Или же ваша резиденция? Что-то я не вижу здесь ни трона, ни кровати. В таком случае что же это? Высокомерно-язвительная нотка просквозила в голосе королевской дочери, и Беата, конечно же, сразу уловила тот узнаваемый, презрительный тон, с которым к ней обращалась графиня.
– Это просто кладовка, где хранятся швабры, тряпки и вёдра для уборки, – ответила Беата, игнорируя издёвку принцессы. Ей вдруг на ум пришли слова мистера Кристенсена о том, что главное в любой ситуации сохранять самообладание.
– Как ваше имя? – спросил её принц.
– Меня зовут Беата Эклунд. Я работаю здесь горничной.
– Очень приятно. Я наследный принц, Ричард Второй. Первым был мой дед. А это моя младшая сестра, принцесса Амелия. Мы с ней двойняшки. Правда, я выбрался на свет на пару минут раньше. Она же немного зазевалась.
– Я просто не успела отпихнуть тебя в сторону, – съёрничала принцесса.
– И, кстати говоря, с тех самых пор она мечтает о королевской короне. Впрочем, это только мечты. Хотя, если она вдруг решит избавиться от меня, то очень может статься… Когда-то наша прабабка отправила на тот свет двух своих мужей: одного она спровадила на войну, где тот и сгинул бесследно, а второго накормила лесными грибочками во время королевской охоты.
– Это всего лишь слухи, – проговорила принцесса и толкнула братца. – Дай мне выйти отсюда.
Беата настороженно поглядывала на непрошеных гостей. Даже в слабом свете свечного огонька лицо принцессы показалось ей, мягко говоря, недружелюбным.
– Я вижу, вы напуганы, – сказал принц. – Не бойтесь. Я, конечно же, пошутил. Мы с сестрой часто ссоримся, но это не повод травить друг друга ядовитыми поганками. Расскажите нам лучше поподробнее об этом каменном чудовище под названием Каймангрот. Имеется ли тут какой-нибудь подземный ход или подвал? В каждом старинном замке есть своё потайное место. Например, в замке фельдмаршала Локхарта, в который мы отправимся отсюда, есть самая настоящая пыточная. Она находится в глубоком подземелье, чтобы никто не слышал стоны всяких бунтовщиков и заговорщиков. Я много слышал об этом месте, ужасно хочется там побывать.
– Я ничего такого не знаю об этом замке, ваше высочество? – ответила Беата. – Ведь я работаю здесь всего лишь второй день. Но у меня есть приятель, его зовут Николас, он когда-то мне рассказывал, что тот, кто построил этот замок, был недобрым человеком. И у него тоже было подземелье, где он держал непокорных слуг и работников, тех, что восставали против несправедливости.
– Я же говорил! – возликовал принц. – В таком случае вы поможете нам его отыскать.
– Почему, нам?! – возмутилась принцесса. – Я не собираюсь таскаться по каким-то сырым и вонючим подвалам. С меня достаточно этого.
– Хватит капризничать, – осадил сестру наследник. – С вами, девчонками, только в куклы играть. Это же так интересно! Может быть, здесь окажутся такие приспособления, каких нет у Локхарта и мне удастся улучшить его пыточную.