Владимир Гергиевич Бугунов
Разум. Том 2. Странные миры
– Седи, а ты чего отмалчиваешься? Ведь о твоих людях разговор идёт. Ширкон уставился своим немигающим взглядом в переносицу Бермона.
– А я предлагаю всё-таки довести до конца работу с голографическими картинками. Они, как все уже заметили, реагируют на объёмные изображения. Хорошо! Нарисуем для нашего раздувшегося визави похожего по размерам мастодонта. Не ручаюсь, что мощности прибора хватит на изображение такой же горы, но что-то похожее изобразим, будьте уверены. Интересно, как будет реагировать настоящая капля на свою огромную копию?
– Не мешало бы пополнить энергозапас бронекатера перед этим.
И Зарич повернул голову к капитану. Ширкон еле качнул головой.
– Нет проблем. Я скажу об этом круну Эрниону…
Ближе к вечеру, Зарич «нарисовал» рядом с настоящей громадиной капли её голографическую копию, лишь немногим уступающую ей размером. Её мнимая кожа также была покрыта красным маревом. А так неотличима, почти близняшка. И вот рукотворная капля буром двинулась на настоящую. Из настоящей капли в сторону мнимой метнулся лишь один короткий белый луч. И всё! Больше никаких эмоций. Даже когда они сошлись лоб в лоб.
– Не такая она и безмозглая! Раскусила ведь, зараза, что имеет дело с картиной. – Михен проследил, чтобы видеозапись «боя» была переправлена на «Молнию», и обернулся к своим.
– Всё, прекращаем этот кинопоказ. Седи Бермон обещал завтра к рассвету прислать нам клонира. Тзельмпены Пари уже занимаются его програм-мированием, так что нашей задачей будет только запись на диск всех действий контактёров…
…Кир прикрыл уставшие глаза, вспоминая, как бабушка Ласа всегда возмущённо фыркала, смотря по визору телепередачи про клониров:
– Куда мы идём?! Нужно тогда поменять название Кольца Разумным Миров на более подходящее – Кольцо Клонирующихся Цивилизаций. Вот в моём мире, Кирюша, идею клонирования пресекли на корню, сразу, как только она взбрела в голову первому сумасшедшему.
– Ба, ты настоящая ретроградка. В конце концов, клониры – это всего лишь биороботы, а не люди, круны или тзельмпены.
– Биороботы?! Да у них всё по настоящему. Они… Они даже сексом занимаются, как мы!
– Да? Я этого не знал. Учту на будущее.
– Не придуривайся. Всё ты знаешь. Подумаешь, у них в голове используется не весь мозг, а его фрагменты срощенные с биопроцессорами, а тело и череп прикрыты бронёй. Они же чувтвуют боль и скорее всего страдают от своей неполноценности. И раз такое с ними творят, я не уверена в их полной лояльности…
– А вот тут ты зря беспокоишься. У них в мозгу есть пара-другая чипов, блокирующих их сознание и подсознание и исключающих агрессию к их создателям.
– Всё равно, – не соглашалась Астер, – у них кровь почти такая же как у меня, у тебя. У них такие же сердце, ноги, руки!
– Ты же прекрасно знаешь, что когда возник вопрос, кем заменить того же человека в опасных для жизни критических ситуациях – киборгами или клонирами, всё решилось в пользу клониров. Всё-таки клониры это уже не роботы, они гибче, умнее, изворотливей неуклюжих киборгов....
В детстве Кир частенько смотрел эксифильмы о покорении новых миров. Увлекала его и боевая фантастика. В них непобедимые, ну почти непобедимые киборги вели войны то с людьми, то друг с другом, захватывая планеты и даже целые звёздные системы. Но так было только в фантастических боевиках. На деле, в своих многократных попытках учёным так и не удалось создать гармоничный гибрид стали и мускулов, управляемый совершенным мозгом. Киборги по-прежнему во многом уступали их живым прототипам. Другое дело клониры. У них было практически биологическое тело прототипа – круна, тзельмпена или человека. И это тело, в отличие от механизмов киборга не давало электромеханических сбоев. Была лишь одна – этическая проблема – наделять или не наделять клониров самосознанием. В цивилизациях крунов и тзельмпенов все эти этические треволнения отбросили сразу. Там законодательно каждый индивид имел право на клонирование, например, после его насильственной смерти. Затянувшаяся война с огунами, освоение всё новых и новых миров требовали от людей и других рас Кольца, приносить на алтарь своего неиссякаемого любопытства оправданные разумом, но оплакиваемые сердцем, всё ещё многочисленные жертвы. И клониры эти по сути человекоподобные живые компьютеры, стали заменять людей на всех опасных для их жизни направлениях, будь то участие в военных операциях или в опасных производствах, или вот в такой ситуации, с которой столкнулись участники экспедиции в неизвестном и таящем опасность запределье.
Быстродействующий мозг клонира имел ощутимые преимущества перед человеческим, и поэтому действительно, поначалу были опасения, что, скажем, отношения типа «я начальник – ты подчинённый» могли поменять свои знаки с плюса на минус. И создатели клониров предусмотрели две главные подстраховки: программа их мозга полностью исключала даже намёк на агрессивность по отношению к человеку. Ведь опыт работы с первыми образцами клониров показал, что изощрённый, чертовски быстрый мозг неизбежно приводил их к мысли – а не послать ли еле шевелящих мозгами создателей куда подальше. Они научились избавлять друг друга от ограничительных блокировок и выходили из повиновения. Эти случаи едва не привели к свёртыванию их производства. И тогда пришлось ввести вторую ступень подстраховки, жёсткую, но оправдавшую себя в дальнейшем. В мозг и биопроцессор клонира ввели чипы с запретом под страхом самоуничтожения касаться непосредственно или через любой предмет головы. Если клоны были похожи на своих исходных живых или мёртвых копий, то клониры, выращиваемые в специальных условиях были похожи только на самих себя. Да, они могли даже сексом заниматься. И на кораблях месяцами, а то и годами блуждающих на просторах вселенных, женские особи клониров пользовались повышенным спросом, благо, детей от них можно было не ждать…
ГЛАВА 6
Небольшая флотилия из трёх кораблей – двух грузных, пузатых транспортов и юркого фрегата, остановила свой ход, когда диск Окты стал величиной с малую серебряную монету империи. До появления в этом мирке Эользула Буна на своём фрегате «Фатум» планета, как и все колонии огунов, носила только порядковый номер. Номер этой планеты был шестьсот шестьдесят шесть, что вполне соответствовало её дьявольскому характеру. В империи отношение к цифрам, числам и их комбинациям всегда было пронизано мистикой. Это в цветущих и благоухающих мирах Кольца мистицизм, если не брать во внимание нецивилизованные планеты, давно был закован в броню научных фактов. У огунов мистицизм был похож на туман, напускаемый на прошлое, настоящее и будущее и подкреплялся хитроумным сочетанием цифр. Так уж сложилось, что волею судеб огуны оказались на самых задворках окраин вселенной. Агрессивная защита своего монархического строя, своего уклада жизни, удобного для власть имущих расслоения общества по признакам богатства и бедности, привели к тому, что огунам приходилось не жить, а выживать в суровых, а порой, экстремальных условиях. Поэтому любую надежду на благополучный исход дела, успех или неуспех в жизни, карьере, большинство огунов традиционно связывали с мистикой цифр.
Бун был изощрённо опытным царедворцем. Он прекрасно понимал, что из состояния тотальной опалы со стороны императора он может вытащить себя только сам. Чоу Окт был не глупым огуном, но и он не чурался лести. И опальный князь, узнав, что светило Капы носит тривиальный номер из трех ничего не говорящих цифр, тут же, с первым транспортом, отправил в имперскую канцелярию своё пространное донесение, в котором, пожелав императору прожить тысячу жизней, попросил разрешения назвать звезду именем Великого огуна, а планету-Капой.
Лесть сработала. Император дал своё высочайшее разрешение. Отныне и вовеки, это невзрачное серо-стальное светило стало называться Октой. Императору не нужно было знать, что скорее всего звезде скоро придёт конец. Что она время от времени выпускает такие протуберанцы, что летающие дьяволы, гнездящиеся на гребнях Капы начинают сходить с ума и нападают на всё, что шевелится и движется на этой изъеденной планете.
Появление крейсера Кольца оказалось полной неожиданностью. Чёрт бы их всех побрал! Могли бы выбрать и другой маршрут. Так нет, свалились на его голову. И снова карьера Буна повисла на волоске. Империя огунов и миры Кольца находятся в состоянии войны. И даже, если бы Бун объявил капитану чужого корабля, что первым Капу открыли огуны, это светляков не остановило бы. Сегодня, как ни печально, сила на их стороне. С одним фрегатом против крейсера и трёх корветов не попрёшь. Хочешь не хочешь, а министра Юрга придётся проинформировать о приостановке добычи руды. Главное в том, как и в каком ракурсе доложит об этом императору Юрг.
Небольшой челнок отделился от борта одного из транспортов и, не зажигая огней, медленно поплыл к едва освещённому причальному порталу фрегата. В тесной кают-компании «Фатума» Бун осушал уже второй бокал зуля, закусывая его терпким плодом тутры, когда дверь распахнулась настежь. На пороге появился Виуль Мупс, капитан транспорта «Шехна». Правая нога Мупса, от пятки до бедра была одним сплошным протезом. Мягкий шаг его здоровой ноги, обутой в кожаный ботинок на толстой эластичной подошве, чередовался с бухающим стуком протеза, подбитого снизу антискользящей набойкой.
Эользул, несколько расслабленный действием напитка, широким жестом пригласил гостя к столу.
– Заходи, мой одноногий близнец! Есть повод напиться до чёртиков…
– А не отравишь?
Неожиданно тонким голосом произнёс Виуль и неуклюже присел на мягкий диван рядом с Буном. Но того было трудно смутить и более крепким выражением.
– Капитан Мупс, мы ведь не на вечеринке у императора. Это там тебе стоило опасаться за свою никчёмную жизнь.
– Капитан Бун, хоть ты и бывший командор, мне плевать не только на свою, но и на твою жизнь, так как у атомов, молекул и прочих амёб нет своей жизни, а есть служение его всея Величеству.
Виуль изобразил на своём длиннорылом лице торжественную мину и картинно ткнул пальцем вверх. Оба весело рассмеялись после такой скоротечной словесной разминки, не сговариваясь осушили по бокалу зуля. После чего Эользул без всякого перерыва разлил по новой.
– Эх, наливай себе да мне, сторону не напоишь!
Капитаны снова чокнулись бокалами, выпили и смачно захрустели тутрами, горкой наваленными в серебряную ажурную вазу, намертво закреплённую на столе. Лишь после того, как в их утробы скатились последние капли из пятого по счёту бокала напитка, старики расслабленно откинулись на спинку дивана, на котором Бун частенько оставался спать, если перебирал с выпивкой.
– Виуль, я вот зачем вызвал тебя…
Недовольная гримаса тут же исказила словно щипцами вытянутое лицо гостя. Дело в том, что они оба подчинялись непосредственно министру Юргу и были равны по отношению друг к другу. Правда уставом гражданского космического флота предусматривалось, что капитаны транспортных и пассажирских кораблей в случае военной угрозы, опасности захвата противником и других чрезвычайных обстоятельств, должны были действовать в соответствии с указаниями ближайших от них капитанов военных, полицейских и охранных кораблей.
– Ты не обижайся и не кривись, Виуль. С этого момента вступает в силу параграф двенадцать, пункт семь нашего устава. Так что привыкай к тому, что я буду не просить, не предлагать, а требовать исполнения всего того, о чём пойдёт речь дальше.
– Мне не привыкать плёток получать.Ты не кружи вокруг да около. Говори, что надо делать.
Бун не стал заострять внимание на несколько развязном тоне собеседника. Всё-таки выпито изрядно, да и он, Бун, уже не всемогущий командор и не шеф СС.
– Ты ведь успел затариться рудой?
– Не совсем. Только на две трети.
– Ну и отлично. Дело в том, что Герлу с пустыми трюмами его «Трипа» возвращаться домой нет резона, а «Фатум» должен остаться здесь для прикрытия транспорта и чтобы проследить за дальнейшими действиями светляков. Тебе предстоит как можно осторожнее, без огней, без шума, выйти к стартовой точке у Капы и смыться отсюда. Вот этот пакет, – Бун вынул из внутреннего кармана кителя пухлый запечатанный конверт, – передашь лично в руки Юрга. Здесь данные видеонаблюдений за действиями вражеского крейсера, пеленги и мои предложения по нашим дальнейшим действиям.
– Вы и месяца не протянете вдали от Окты.
– Капитан Мупс, внутренний голос подсказывает мне, что их крейсер прибыл сюда не для того, чтобы наполнить свои трюмы рудой. Н-е-ет. Они разведчики. Изучат этот дурацкий мир с мерзкими монстрами и летающими зубастиками и тронутся дальше. Вопрос только – куда?
Бун погрузился в свои мысли и, похоже, забыл о рядом сидящем капитане рудовоза. Мупс покосился на задремавшего Эользула, сунул небрежно конверт в карман своего кителя, встал из-за стола и дипломатично кашлянул. Бун остановил свой отяжелевший взгляд на уровне пупа гостя.
– Виуль, может случиться, что мне придётся увязаться в погоню за этим крейсером. И тогда вместо моего фрегата, министру Юргу придётся вымаливать у императора другой охранный корабль, а лучше два…
– Тебе это надо, за Юрга напрягаться? – усмехнулся длиннорылый.
– Я снова стал охотником… Впрочем, тебе этого не понять.
Бун снова уронил голову на грудь и похоже окончательно заснул. Кесарю кесарево…
Мупс никогда не был военным из-за своего уродства. Он никогда не держал в руках оружия, кроме своего личного плира. Да и тот покрылся налётом ржавчины и лежал на самом дне судового сейфа. И ему было действительно наплевать на этого жирного мутанта, что сопел в две дырочки на диване. Но решительность бывшего командора была неподдельной, и это внушало уважение.
ГЛАВА 7
Ещё задолго до восхода светила над горизонтом разведчики увидели огромные змеящиеся хвосты протуберанцев. С «Ариэнты» поступила команда пока не предпринимать активных действий. Атмосфера словно наэлектризовалась страхом. Зарич и его разведчики были под надёжной защитой бронекатера, но первобытный, животный страх похоже проник и через броню…
Они появились в небе ещё до того, как диск солнца полностью оторвался от горизонта. Рой за роем, скорее не летя, а пульсируя в воздухе, подобно движениям кальмара в воде, они с шипящим свистом ринулись в атаку на ещё не совсем «проснувшуюся» каплю. Она снова напустила на себя розовое марево, выполняющее, видимо, роль защитного экрана и развернулась к ближайшему рою порхающих существ. Залпы молний, изрыгаемых мостодонтом, выкашивали целые ряды нападавших. Был момент, когда рядом с катером, где затаились люди, грохнулись сразу две сражённые летающие твари.
– Слушай, командир, – почему-то вполголоса произнёс Моде, – на Цесте мы как-то нарвались на колонию мунир, по-моему, аборигены их так называли?
– Пал, те твари бегали по земле, прыгали как блохи, плавали по воде, но летать. .. – пожал плечами Михен, – впрочем как-то их нужно назвать, по крайней мере до момента официального церемониала знакомства. Пусть будут мунирами.
Он до предела увеличил изображение поверженных мунир и отрегулировал резкость, не дожидаясь, когда с этим справится автоматика перископа. Одна из мунир была ещё жива. Вторая, чуть меньшего размера, была полностью обуглена. Зато по первой ещё шевелящейся твари можно было представить, пусть и не до конца, что, или точнее – кто был перед ними. Веретенообразное тело существа было покрыто длинными иглами, между которыми просматривались полупрозрачные перепонки. Концы игл заканчивались серповидными крючьями. Ног, голов, хвоста и прочих привычных для глаза органов не просматривалось. Но впереди, там, где должна быть голова или на худой конец шея, зияла воронка, из которой время от времени выныривал и прятался обратно целый пучок жвал.
Зарич дал изображению максимальное увеличение и при очередном выходе жвал из утробы твари, включил замедленный темп съёмки. Только теперь можно было рассмотреть на жвалах загнутые внутрь клыки.
– Я вот одного не пойму. Каждая из этих пташек размером с двух Агоров, а летают легко, словно бабочки! Агор, тебе бы их крылья!
Но Агор флегматично проигнорировал колкость Моде.
– Смотрите, на что способны эти милые бабочки!
Кир тыкал пальцем в свой иллюминатор. Все кинулись смотреть с его стороны. Оказалось, что ещё одна подстреленная молнией мунира вдруг изрыг-нула в сторону катера длинную струю зеленоватой жидкости. До катера она не достала, но там, где струя жидкости и даже брызги от неё коснулись поверхно-сти, грунт начал плавиться и дымиться, при этом слышался звук, напоминающий шипение воды, вылитой на раскалённую сковороду. Между тем Михен переключил монитор обзора на панорамное изображение «поля боя». Муниры продолжали беспорядочно атаковать каплю, всё чаще нападая на неё не в лоб, а заходя сбоку и сзади. И хотя залпы молний продолжали низвергать десятки обгоревших тварей, некоторые из них успели окропить своей обжигающей жидкостью бока и спину капли.
И тут началось! На глазах людей капля покрылась змеистыми трещинами и распалась на несколько сотен небольших, размером с бронекатер, капелек, которые отстреливаясь от наседавших на них мунир, сноровисто поползли влево и вправо от катера. Люди не успели ещё толком сообразить, как оказались в самом центре схватки. Зарич на всякий случай повысил уровень экранированной защиты машины и поскольку ни с «Молнии», ни с «Ариэнты» никаких указаний не поступало, решил, что и ему не стоит паниковать. Время от времени, через противошумовые фильтры прорывался душераздирающий скрежет, издаваемый ранеными каплями, и тут же на них набрасывались полчища мунир. Они буквально облепляли обречёную каплю и вскоре на её месте оставалась лишь дымящаяся лужица зелёного цвета.
– Михен, – голос Седа Бермона в напряжённой тишине салона катера показался громовым раскатом, – рекомендую убраться оттуда в более безопасное место, или пристыковаться к «Молнии». С орбиты смотреть на распри местных аборигенов не так захватывающе, зато безопаснее.
– Седи, ты, наверное, обратил внимание на то, что капли окружили нас двумя оборонительными поясами, так что сейчас мы почти в полной безопасности. Ну, а если хоть одна летающая тварь, мы тут назвали их мунирами, всё-таки сумеет прорваться к катеру, мы рванём отсюда не задумываясь. Интересно ведь узнать, случайно капли взяли нас под защиту, или нет. Их действия иногда хочется назвать разумными и потому, как они перестроились для своей защиты, и потому, как не раздумывая защитили нас.
– Ладно, машина у вас надёжная. Мы сами заворожены этим сражением. В общем, тебе на месте виднее, как поступить.
И Седи, и Зарич были уверены в неуязвимости бронекатера. Эта летающая крепость обладала уникальными наступательными и оборонительными возможностями. Но это был другой мир, со своими, неведомыми законами…
– Всем занять свои места и зафиксироваться антиперегрузочными корсетами. Может статься, что в любой момент нам придётся уходить на орбиту с максимальным ускорением. И перестань кривиться, Агор!
Крупный телом Агор до чёртиков не любил втискиваться в стягивающий, затрудняющий дыхание корсет. Михен сам придирчиво осмотрел каждого из ребят и укоризненно покачав головой, щёлкнул фиксатором на животе Агора. Но как только командир отвернулся от толстяка, сзади него послышался звук отщёлкивания фиксатора, прысканье, а потом и неудержимый хохот ребят.
– Ты знаешь дружище, – глубокомысленно и на полном серьёзе произнёс Пал, – в целом, твоё тело конечно долетит вместе с нами по назначению…
– Но лишние кишочки начнут разматываться прямо с этого места.
Хихикающий Канод едва увернулся от тычка рядом сидевшего друга.
– Агор, не дрейфь, если что, я прикрою твой вздувающийся живот своей грудью, – лукаво проворковал Кир и тут даже невозмутимый Зарич скупо улыбнулся, слушая хохот парней.
– Вот жеребцы. Тут в оба глаза нужно смотреть не на живот Агора, а по сторонам… Внимание! ОТРИ!!
Уставом космофлота было предусмотрено три степени опасности для корабля и экипажа: степень опасности номер три, степень опасности номер два, ну и так далее по возрастанию опасности. Но поскольку всё это звучало несколько длинновато, в обиходе, то есть тогда, когда времени оставалось только на то, чтобы гаркнуть что-нибудь быстрое и тревожное, командиры всех степеней и званий использовали этот сложившийся, хотя и неофициальный лексикон. Кир и остальные парни после этой команды уткнулись в свои мониторы и стали проворно проверять состояние систем и устройств по своим заведываниям. Кир протестировал с помощью автоматов работу бронезащитных щитов, подвижных дисков отражения лучевых и плазменных зарядов и комплексов орудийных гнёзд…Между тем, теснимые тучами всё прибываемых мунир, капли всё теснее смыкались вокруг катера и продолжали косить ряды порхающих тварей своими молниями. Хотя и капли несли ощутимые потери, но они быстро заполняли бреши, а их защитные круги медленно, но неуклонно приближались к катеру. Они явно спасали от мунир тех, кто ещё вчера так упорно пытался войти с ними в контакт. Значит, они были наделены своеобразным разумом! Внезапно один из огромных роев мунир, резко взмыв вверх, перемахнул почти без потерь через заградительный барьер из капель и ринулся вниз, на беззащитный с их точки зрения катер, чем-то на-поминающий рядовую каплю. Уход на орбиту, имея над собой «зонтик» из нескольких сотен мунир, стал проблематичным.
– ОДИН! – Зарич не задумываясь включил силовой экран на повышенную мощность, а Кир перевёл щиты бронезащиты в положение «угроза сверху». – «…дленно поднимайтесь на орбиту…» – Неожиданно резко ворвался в эфир обрывок фразы из видимо более длинного монолога Седи Бермона.
– Седи, над нами целая туча летающих тварей, выждем немного, пока они рассосутся. В любом случае машина готова к отражению атаки.
Заричу пришлось прервать разговор с Бермоном, так как дальше началось нечто невообразимое. Ближайшие к катеру капли стали быстро перетекать к нему, расплющиваться и создавать над ним сначала одну, потом вторую, третью защитные арки. И скоро за счёт притока новых защитников над катером образовался мерцающий блёстками света купол. Он, не касаясь катера, полностью изолировал его от внешнего мира. Связь с корветом прервалась окончательно.
– Вот теперь эти плюющиеся твари до нас точно не доберутся! – На лице Канода светилась счастливая улыбка.
– Да, замуровали нас надёжно, муха и та не проскочит. – В тон другу ответил Кир.
– Эй, парни, война войной, а обед по распорядку! Мы так не договаривались.
Агор, выворачивая шею, пытался рассмотреть через иллюминатор хоть щелочку света за бортом.
– Агоша, – ласково пропел Моде, – я для друга ничего не пожалею. Щас у командира разрешения спрошу, сбегаю наверх и самый жирный кусочек с брюшины этой твари срежу. Уверяю, голодным не останешься, там этого добра завались.
Зарич поморщился: – Да тихо вы. Сами видите, ситуация непредсказуемая, скорее всего нас защищают. Но это мне всё больше не нравится. Ждём до появления первых неприятностей и если они наступят, то рвём когти отсюда!
ГЛАВА 8
Бун в который уже раз громогласно чертыхнулся, не стесняясь шныряющих вокруг него матросов. Впопыхах огуны оставили на эллиптической орбите Капы лишь один спутник-шпион. Он улавливал и передавал лучом направленного действия только ту информацию о событиях на планете и вражеском крейсере, которую собирал находясь на прямой видимости с наблюдаемыми объектами. Уходя в радиотень он попросту замолкал. Часть информации сжирали сильнейшие помехи от протуберанцев Окты. Но даже и эта неполная, куцая информация была бальзамом для израненой души опального капитана. Из обрывков переговоров он понял, что светляки попали в крутую переделку, изучая планету, а их бронекатер с людьми, кажется, попал в западню.
Герл, с которым Эользул встретился вскоре после отлёта транспорта Мупса, многое рассказал ему об истории освоения рудников на планете.
– Знаешь, Эользул, – слегка заплетающимся языком изрёк коротконогий полный капитан «Трина», – когда мы прилетели сюда, после первой же высадки на поверхность этой пакостной, но скажу тебе, богатейшей на руду планетки, мы потеряли три из четырёх челноков. Из шестнадцати огунов, участвовавших в высадке целыми и невридимыми остались только четверо. Ещё троих раненых вы везли оттуда, но они потом все погибли в страшных мучениях. Мы ничего не могли поделать с их ранами. А остальных, тех что погибли, мы на следующий день так и не смогли найти! Эти ползающие горы сожрали их останки, включая подковки на ботинках! Я расспросил оставшихся в живых и тех, которые умирали в лазарете, и они рассказали такое, во что до сих пор верится с трудом.
Эрри прокашлялся и глотнул из бокала:
– С их слов, по поверхности передвигаются живые горы. Но ни пощупать, ни погладить их никому не удалось. Два наших ротозея сразу погибли, когда по-пытались приблизиться к одной из этих тварей. Она так шарахнула молнией, что от них только кучка пепла осталась. Мастер Броддик, видя такое дело, приказал расстрелять тварь из крупнокалиберной тулии, которую они взяли с собой на всякий случай. Что тут началось! Видно было, что пули попали в тварь, а ей хоть бы что. Представляешь, отскочили пулечки от неё как от металлической болванки и даже не поцарапали! Но после этого раздался такой скрежет, что не спасали шлемофоны и их шумоподавители. У всех пошла кровь из всех дырок, даже из глаз! Некоторые дурни сорвали шлемы и попытались заткнуть уши, ну, и конечно погибли от удушья. А другие твари, что поменьше, быстро окружили площадку, где высадились наши парни. В общем, три челнока они сожгли, сожрали и даже не поперхнулись. И вот тут произошло то, что мне до сих пор непонятно. Эти твари, не обращая больше внимания на оставшихся целыми челнок и нескольких огунов, вдруг развернулись словно по команде к ним задом. Впрочем, я до сих пор сомневаюсь, есть ли у этих монстров зад. Короче, развернулись они и начали палить молниями по другим, но уже летающим тварям, которые появились как бы ниоткуда. Да, никто не заметил, как и когда они прилетели. Этих зубастиков была туча. И каждый из них начал плеваться какой-то гадостью, отчего ещё двое наших сварились на месте. Несколько зубастиков перепорхнули через кордон из ползающих тварей и напали на челнок, рядом с которым с тулией в руках стоял Огал, помощник Броддика. Огал сбил одного зубастика, зато второй так плюнул в его сторону, что от него осталась только омерзительно воняющая лужа. Короче , парни поняли, что дело совсем плохо, раненых и сами в челнок и давай делать ноги. Благо Картис, бывший военный пилот, сумел увернуться и от молний, и от плевков зубастиков…
– Странная планета, – задумчиво прошепелявил Эользул, – похоже, эти ползающие твари съели всё, что было на поверхности, и начали вгрызаться вглубь, да ещё грызутся насмерть с летающими зубастиками, отвоёвывая себе место под солнцем… Эрри, а как удалось поладить с аборигенами? Ведь перебоев с поставками руды, как я заметил, не было.
Эрри Герл снова хлебнул зуля и сморщил краснощёкое лицо:
– Какое там поладили! Поначалу, горнорабочие днём выбирали площадку для работ подальше от этих тварей и начинали вгрызаться в породу, но не успевали наколотить руды и на треть нормы. Эти кучи дерьма, не обращая внимания на выставленные биозащитные экраны, буром шли на ребят, и им каждый раз приходилось уносить ноги. И потом, светило здесь очень неспокойное. Протуберанцы такие мощные, что своими языками едва не облизывают планетку. А после них, как по заказу прилетали зубастики. И опять, да снова. Рабочих конечно старались заблаговременно эвакуировать, но всё равно жертвы были.
– Великий Ядрас! Неужели на ваших посудинах не нашлось ничего посерьёзнее тулий?!
– Бесполезно, Эользул. Горки оказались совершенно непробиваемы, а зубастики – неисчерпаемы. Обращались мы за помощью и к Юргу. А тот всего лишь пообещал прислать учёных ближайшими транспортами, да теперь уже, сам понимаешь, дорога им сюда пока заказана. В общем, первые полгода мы несли страшные потери в рабочей силе, пока своим умом не додумались – ночью горки не ползают, а зубастики не летают, вот так…
– А министр как на это посмотрел? Ведь ночная выработка руды дороже обходится.
– Да плевать он хотел и на нас, и на Капу! Есть руда, император доволен, значит всё в порядке. Хотя должен тебе сказать, ещё год назад от добровольцев лететь сюда отбоя не было, а сейчас всякую шантрапу под страхом смерти загоняют в транспорты и на Капу. Так что шелупони всякой и бузотёров тут хоть отбавляй, того и гляди на бунт пойдут и хрен что сделаешь.
– Не думал, что у вас тут так сложно. Слушай, а где эти самые зубастики обитают? Ни деревьев, ни дру-гих укрытий вроде бы нет.
– Не скажи, Эользул, не скажи. Ты же не был ещё ни разу на поверхности? Вот. Эта долбаная планета с орбиты похожа на бочку зуля в обручах. На гладких поясах пасутся горки, а зубастики гнездятся на высоких гребнях, что разделяют пояса. Мупс кстати посылал как-то ночью своих матросов на один из таких гребней. Они взяли керн грунта на самом верху и отправили для исследования на Рхину. Потом он мне рассказал, что самый верх грунта в керне оказался изначальным поверхностным грунтом планеты. А теперь представь – высота гребней от двухсот до трёхсот ронов! Представляешь, сколько руды съели эти твари!
Бун еле заметно ухмыльнулся.
– До того, как они начали жрать руду, они сожрали всё и всех на этой планетке!
Эользул дал знак коку принести обед на двоих и ещё одну бутылочку зуля.
– Эрри, а кроме этих тварей тут больше ничего не водится?
– Абсолютно ничего и никого. Эта планетка сама по себе дерьмо, а эти заводные и летающие машинки едят это дерьмо, да ещё дерутся из-за него. А вообще мне по барабану, что они тут жрут и что жрали тысячу или мильоны лет назад. Я вижу и знаю, что эти драчливые аборигены, единственное, что осталось на обглоданной планете. А самое паршивое заключается в том, что горки всё глубже и глубже вгрызаются вглубь и вширь, а зубастики им мешают изо всех сил. Гребни-то истончаются и когда-нибудь рухнут. Зубастикам негде будет укрываться, и горки их слопают окончательно, а потом ещё больше расплодятся и полностью догрызут планету. А ведь тут чистейший октий, почти без примесей. И этот придурок Юрг не понимает, что скоро нам тут нечего будет делать!
– Так истребить нужно и тех, и других! Тогда планета будет полностью в наших руках.
– Вот для этого мы и пытались вызвать сюда учёных, чтобы они…
– К чёрту учёных! Они будут годами копошиться со своими микроскопами и мензурками, а мы – терять огунов, технику и октий, который империя и так недополучает. Пойми, я лучше тебя знаю, во что нам обходится война со светляками. Сколько требуется металла, полимеров. Нет, тут и министр Юрг и даже сам император нам не советчики. Уничтожить этих тварей и дело с концом!
