Владимир Гергиевич Бугунов
Антиной
Глаза Моута моментально превратились в колючие щёлки, а нос снова сделал попытку воткнуться в верхнюю губу.
– Опять вы ерепенитесь, Генри. Я уже говорил и вам и уважаемому Янгу, что наша корпорация готовит операцию по спасению человечества. К сожалению, большего я сказать не могу. Придёт время, и вы всё узнаете. Сейчас ненужная и вредная информация будет только мешать вашей уже совместной работе. Что же касается вашего второго вопроса, Генри, то отвечу так. Корпорацию возглавляют самые влиятельные люди Старого и Нового Света и, прежде всего нашей страны. Поверьте, это самые уважаемые и влиятельные люди нашего мира. Больше я ничего не могу к этому добавить. Работайте, господа, работайте. Ваши родные поди, давно уже заждались вас, так что торопитесь, торопитесь.
Янга и Пфаффа перевели в трёхкомнатный номер этажём выше. Третья комната их узилища была пуста. Но Генри был почему-то уверен, что пустовать она будет недолго. Пока Джимми вздыхая и бурча, мостился на своей заправленной кровати, Пфафф решил посмотреть в окно, чтобы хоть примерно определиться, где они находятся. В прежней комнате окно было заложено кирпичами. Но и здесь его ждало глубокое разочарование. Со стороны комнаты были натянуты обыкновенные пластиковые жалюзи. А вот под ними было бронированное зеркальное стекло, так что он по-прежнему даже приблизительно не знал, где он сейчас находился. Он развернулся в сторону комнаты Янга.
– А вас чем шантажировали, Джимми?
При этом Генри уже знал, где располагались камеры видеонаблюдения в их новом жилище, но ему было всё равно, что подумают о нём Моут или Милвз.
– Да, наверное, тем же, что и вас. Детьми. У меня ведь двое внуков. Мальчиков. Эти мерзавцы, – он покосился на входную дверь и понизил голос до шёпота, – сказали, что будут каждый день присылать по кусочку от каждого из моих внуков, если я не стану сотрудничать с ними.
– Господи, Америка, Америка, куда ты катишься?
Пфафф не снимая обуви, повалился на кровать.
– Всё закономерно, Генри. К сожалению, достойного противовеса в мире, после развала СССР, для нас не оказалось. А я ещё захватил те времена, когда чуть ли не в каждом дворе более менее состоятельных американцев были оборудованы бункера на случай войны с русскими. Скажу откровенно, русских во времена холодной войны, да и сейчас тоже, мало кто уважал, а вот бояться боялись. И мы не метались по всему миру, сея хаос и разруху. Впрочем, Россия встала с колен после нокаутирующего удара и по-прежнему является единственной страной, которая может достойно огрызнуться. Америка, да, да, вся наша нация, развращена избыточной силой. К нам льнут сателлиты, которые отшатнулись от России и которые с такой же лёгкостью предадут и нас, как только зашатаемся мы. Самоубийство нашей нации началось ещё со времён Кеннеди и Никсона. Мы ввязывались во всё новые и новые войны, истощая свои ресурсы и залезая в долги. Мы ведь должны всему миру, Генри. Это позор!
Он ещё долго о чём-то говорил, а Генри, задремав, снова видел в дрёме, качающуюся на качелях Мариэтту, резвящихся на лужайке детей. Он не любил политику и политиков. Голосовал он лишь однажды, после своего совершеннолетия. Больше к избирательным урнам он не подходил. Наука, только она влекла его как магнитом и лишь на время отпускала, чтобы он мог поцеловать жену и своих неизвестно каким образом народившихся детей. Он сконструировал вокруг себя и семьи плотный непробиваемый кокон… И вот теперь этот кокон жестоко, как ржавую консервную банку порвали…
В этот момент до его сознания дошли последние слова Янга.
– Генри, вы не догадываетесь, что задумали эти люди?
– Не имею ни малейшего понятия. Моут говорил, что-то о Ное, о спасении человечества. Только вот причём здесь ваши миниреакторы и мои резонаторы?
– Действительно, причём? У меня иногда возникает мысль, что мы попали в руки суицидально озабоченных параноиков. Впрочем, – Янг махнул рукой в сторону дальней комнаты, – если мы дождёмся заселения туда нового постояльца, многое может проясниться. Знаете ли, через две точки можно провести только одну прямую линию. А три точки дают многовариантность…
Когда они на третий день совместной работы вернулись в сопровождении Милвза в свой номер, их ждал сюрприз. В дальней комнате растянувшись во весь свой громадный рост, спал крепкий, широкоплечий мужчина. Его руки и лицо имели свежие следы ссадин и кровоподтеков. Похоже, крепыш дал достойный бой своим захватчикам. Присмотревшись, Генри заметил наручник, надетый на запястье бедолаги. Было уже поздно, и они не стали будить коллегу по несчастью.
Утром в их номер вошли трое: Милвз и два гориллообразных амбала с почти полным отсутствием просвета, называемого лбом, но руки которых, представляли сплошные бугры из мышц. Стив мельком посмотрел в сторону Янга отдыхавшего в ближней комнате, затем также мимоходом убедился в горизонтальном положении Пфаффа и шагнул в дальнюю комнату. Дверные полотнища во всех комнатах номера, кроме ванной и туалета были сняты заранее, и Генри, лишь чуть подавшись вперёд видел и слышал, что творилось у соседа. Стив Милвз широко расставив ноги, стоял перед небольшим пристенным столиком и перетряхивал содержимое дорожной сумки нового узника. Какое-то время он вертел в руках небольшой пластмассовый предмет.
– Додж, дружище, что это такое?
Человек навзничь лежавший на кровати даже не повернул голову в его сторону. Стив хищно ощерился и что-то буркнул своим головорезам. Тотчас же на упрямца посыпался град ударов. И хоть часть ударов Доджу удалось как-то отбить или погасить, ему всё равно здорово досталось. Милвз коротко свистнул и амбалы словно дрессированные мастиффы тотчас же отступили в сторону.
– Повторяю вопрос, что это?
– Это ингалятор, урод.
Стив отставил прибор в сторону и хмыкнул.
– Так ты ещё и астматик? Разве эта болезнь не мешает тебе заниматься исследованием пещер?
Спелеолог вытер запястьем свободной руки сукровицу с разбитого носа и ненавидяще уставился на Милвза.
– Наоборот, я лечусь в них.
Стив довершил осмотр вещей Доджа. Небольшой складной нож, узкий длинный фонарик, зажигалку, катушку с толстой нитью и прочую мелочь он сгрёб обратно в сумку и тут же сунул её одному из амбалов.
– Ингалятор я оставлю, а вот остальное выдам, как говорится на выходе из заведения, – на лице Милвза появилась кривая ухмылка, – вы все теперь находитесь на полном обеспечении корпорации. И вот ещё что, здоровячек, я сейчас сниму с тебя наручники, но если ты снова начнёшь выступать, твоя больная мамочка в один прекрасный день получит фотографию истерзанного тела своего обожаемого и единственного сыночка. Так как, мы будем паиньками?
Даже из своей комнаты, Генри услышал зубовный скрежет этого огромного человека, ещё не до конца сломленного, но прижатого к стенке обеими лопатками. Он ничего не ответил. Он лишь слегка качнул головой. Стив сделал знак и один из охранников быстрым движением снял наручники с руки пленника и отцепил их от скобы в стене. Додж медленно спустил ноги с кровати и с жадностью приложил ингалятор к лицу. На его землистого цвета щёки стал возвращаться нездоровый румянец. Стив отступив к проёму двери весело сообщил обращаясь сразу ко всем.
– Сегодняшний день объявляется днём знакомств и воспоминаний. Шеф дал добро на посещение вами нашего уютного кафе. Вот эти милые мальчики вас проводят туда, как только вы приведёте себя в порядок.
Сверкнув напоследок зубами, Милвз пошёл к выходу. Следом потопали и его головорезы. Как только в бронированной двери щёлкнул замок, Янг и Пфафф поспешили к комнате нового гостя.
– Генри, Джимми, – представились профессора.
– Додж Тронлей, спелеолог, – ответил тот.
Пфафф и Янг по очереди рассказали ему о том, как они попали сюда, чем занимались до пленения.
– Неважно выглядите, Додж, – Пфафф кивнул на лицо и руки мужчины, – эти мерзавцы хуже мясников в мясном ряду.
– Да уж, мерзавцы они конченные.
Тронлей задумчиво потёр окровавленные запястья.
– Наша группа находилась в экспедиции в горном и совершенно неизученном районе Новой Гвинеи. В прошлом году там совершенно случайно обнаружили целый каскад пещер. А уже в этом году буквально в пяти километрах от лагеря мы наткнулись ещё на одну. В тот день, когда всё случилось мы с Кэт, – он чуть смутился, – моей хорошей знакомой, – решили осмотреть этот район получше. Дороги к пещере не было, и мы шли к ней пешком. Где-то на полпути к ней на нас напало пять или шесть человек. Кэт стала сильно кричать и они её сразу вырубили. А я стал махаться с грабителями, кем они мне тогда показались. Хотя какие грабители могли оказаться в этой глуши? Туда и аборигены стараются не заходить, там вдоль отрога сплошные топи.
В общем двоих я успел сбить с ног, всё-таки когда-то занимался боксом, но кто-то из нападавших навалился сзади и сунул мне в шею электрошокер и я упал. Через какое-то время очнулся, смотрю, меня уже везут по просёлку в джипе.. Я закричал на них, что они сделали с девушкой? Ответили, что мол, она жива и что её жизнь будет зависеть от того, как я буду себя вести. Но скорее всего, её как ненужного свидетеля, убили, или в лучшем случае оставили связанной в лесу. Надеюсь что Синта и Пол найдут Кэт.
Додж горестно покачал головой.
– Мы подъехали к небольшому селению и тут один из негодяев вколол мне какую-то дрянь в предплечье. Больше я ничего не помню, очнулся уже здесь.
Трое мужчин присев на кровать Тронлея надолго замолчали. Каждый из них снова и снова вспоминал до малейшей подробности тот день, когда его похитили. Получалось, что у каждого из них были болевые, уязвимые точки, которыми так мастерски и коварно воспользовались похитители. У Янга и Пфаффа это, прежде всего дети и внуки, у Тронлея – больная мать и девушка.
– Додж, – Джим коснулся руки спелеолога, – вы оказались здесь последним из нас. Скажите, была ли шумиха в прессе, на телевидении или в интернете после нашего похищения?
Тронлей отрицательно мотнул головой.
– Нет, пожалуй,нет. Впрочем, мы ведь были к этому времени уже две недели в экспедиции и если и включали спутниковую связь, то только по делу. Приходилось беречь элементы питания. Там ведь в радиусе двухсот километров одни полуголые папуасы бродят и ни одного магазина вокруг.
Он грустно улыбнулся, встал и решительно подошёл к окну. Генри равнодушно заметил.
– Бесполезно, Додж. Окна замурованы.
Янг тоже соскочил с койки и нервно забегал по комнате, что-то бормоча себе под нос.
– На какую тему сердимся, Джим? – невесело пошутил Пфафф.
– Сердитость это не тот эквивалент тому, что я сейчас испытываю. Я взбешён. У меня до сих пор в голове не укладывается, как они посмели поступить так с нами. Ведь каждый из нас известная в своём деле личность. И, несмотря на это похитители выкрали нас. Не хочу плохо думать о том, как они поступили с нашими близкими, скорее всего все они живы. Ведь мы в любой момент можем прекратить наше вынужденное сотрудничество с корпорацией и потребовать немедленной связи с ними или, по меньшей мере, доказательств того, что они живы.
– Полностью с вами согласен, док.
Тронлей, произнося это, пристально смотрел в точку, расположенную в верхнем углу потолка слева от дверного проёма. Там, в стыке между натяжным потолком и стеновыми панелями было едва заметное круглое отверстие.
Генри проследил за взглядом Джима.
– Камер наблюдения нет разве что в туалете.
В этот момент щёлкнул замок входной двери в прихожке. Улыбающийся Стив Милвз широким жестом приглашал их на выход. За его спиной переминались с ноги на ногу уже трое громил.
Несмотря на полную изоляцию, узники старались не терять чувства времени. Их спальные комнаты просматривались камерами видеонаблюдения. Глазок торчал даже в торцевой стене ванной комнаты. Единственным местом, где не велось наблюдение, был довольно тесный пенал туалета. «Хранителем» времени по обоюдному согласию назначили Янга. Он был, пожалуй, самым педантичным из всей тройки. Для подстраховки, утром, Генри или Додж молчаливо, одним взглядом «спрашивали» Джима, сделал ли он очередную отметку. И практически всегда, Янг, отвернувшись от глазка видеокамеры, пару раз, заговорщически моргал в ответ, давая понять, что он свою работу сделал.
Нужно сказать, что в номере всё было зачищено от любых острых предметов ещё до их прибытия сюда. Ни ножей, ни вилок, ни гвоздей и даже зубочисток не было и в помине. Но узникам повезло. В складке шва наружного кармана пиджака Пфаффа обнаружилась небольшая латунная канцелярская скрепка. Вот этой штукой, Янг каждое утро выцарапывал еле заметные чёрточки на внутренней части наличника двери туалета.И по их подсчёту получалось, что именно на тридцать восьмой день затворничества Янга и Пфаффа заставили спуститься на лифте до гаража, расположенного в цокольной части здания, где их посадили в автофургон, у которого вместо окон были только несколько вентиляционных решёток, обрамлённых снаружи металлическими отбойниками. Вместе с учёными в фургоне ехали четверо вооружённых охранников. Машина ехала менее часа. Когда она остановилась, на глаза пленников натянули глухие повязки. Им помогли сойти с машины и тут же подняться по другому трапу в гудящий моторами вертолёт или самолёт. Поскольку машина без разбега сразу же закачалась в воздухе, стало понятно, что это всё-таки вертолёт. Полёт длился примерно полчаса, не более. Повязки с глаз у них сняли, когда вертолёт приземлился в каком-то горном распадке.
У трапа их встретил… Гарри Моут.
– С благополучным прибытием на наш испытательный полигон, господа! Правда деланная американская улыбка быстро сползла с его лица.
– Итак, господа, настал час икс. Подготовка к испытаниям ваших творений полностью завершена. Думаю, не будет великим грехом с моей стороны, если я сообщу вам, где мы находимся. А находимся мы недалеко от города Спокан на стыке между Скалистыми и Каскадными горами. Здесь есть чудесная и практически недоступная для вездесущих туристов пещерка, так что нам никто, надеюсь, не помешает. Мистер Янг, можете быть спокойными за работу своей АМС – в пещере есть постоянный и достаточный запас воды. Как вы думаете, мистер Пфафф, на что способен ваш резонатор? Мы ведь понятия не имеем, как он будет себя вести не в космическом вакууме, а в стеснённых условиях пещеры. Генри вспыхнул.
– Послушайте, Моут, я не знаю, как он вёл бы себя, скажем на орбите Земли, а уж здесь в земных условиях… – Пфафф растерянно пожал плечами.
– Ну, это неважно, скоро мы всё узнаем. Через… э-э, тридцать минут мы запускаем ваш реактор, док, который будет питать ваш резонатор, Генри.
Слово «ваш» Гарри говорил с заметным нажимом, сразу давая понять, кто есть кто в предстоящем испытании. Моут махнул рукой и из второго вертолёта приземлившегося здесь раньше учёных вышло двое. У одного из людей на плече появилась телекамера, второй растягивал в сторону пещеры провод с двумя светильниками. Моут проводил киношников глазами.
– Мы тут no-ходу нашего дела снимем фильм, в котором одними из главных героев будете вы, господа. Поверьте, я не претендую на ваши лавры. Только ваши счастливые лица должны попасть в анналы истории, господа. Но это всё – лирика. А сейчас потрудитесь проверить и так сказать оценить профессиональным взглядом, что мы нагородили в пещере. После чего милости прошу вон в тот бункер, – он показал рукой на площадку, куда уже перелетели оба вертолёта.
Голос функционера корпорации звучал нарочито бравурно. Хотя было видно, что Гарри волнуется и волнуется очень сильно. В конце концов, от результатов испытаний зависело, как к нему будут относиться хозяева корпорации. Янг и Генри, молча, полезли в полуосвещённый зев пещеры. Что ни говори, но обоих учёных распирало чисто профессиональное любопытство. Одно дело чертежи и даже виртуальные компьютерные проекции их разработок, другое дело – изделия в металлической плоти.
Резонатор был собран из четырёх одинаковых по размерам блоков. От каждого блока в сторону стен пещеры тянулись стойки упоров выполненных из толстостенных труб. От энерговвода резонатора вглубь пещеры тянулся мощный бронированный кабель. Янгу помогли перебраться через верх резонатора по шаткому переходному мостику и вскоре он добрался до своего детища – атомной министанции. Для удобства её монтажа в теле скалы буквально выгрызли небольшую площадку над самым зеркалом воды подземного озера. Джим с затаённой любовью погладил покатые бока станции. Он нисколько не сомневался, что она не подведёт. Уже несколько десятков подобных АМС исправно служили в космосе, на многие годы продлевая ресурс космических аппаратов. Янг даже не стал делать обмеры. Его намётанный глаз сразу определил – все параметры, заложенные в технические условия выполнены безукоризненно. В бункере, в который учёные вошли сопровождаемые Моутом, было несколько пультов контроля, три стола и несколько стульев. Гарри указал им на свободные места.
– Регистрация всех параметров испытаний будет производиться в автоматическом режиме. Затем я предоставлю все эти записи в ваше распоряжение. Мне важно узнать ваше мнение о работе связки резонатор-АМС, особенно в начальный и конечный момент испытаний.
На столе перед профессорами одиноко стоял лишь обыкновенный серийный сейсмограф. За другими столами суетилось ещё несколько человек, настраивающих свою аппаратуру, о назначении которой можно было только догадываться. Торжественно посмотрев в сторону учёных, Гарри поднёс к уху трубку армейского полевого телефона.
– Начали!
Какое-то время ничего не происходило. Моут всё чаще кидал разочарованные взгляды то в узкую амбразуру бункера, то в сторону Янга и Пфаффа. Но когда он, горя нетерпением, собрался вскочить со стула и крикнуть в лица этих интеллигентов – придурков самые бранные, площадные слова, какие он только знал, бункер задрожал. Затем мелкое дрожание пола под ногами перешло в скачкообразное движение всего, что находилось в бункере и самого бункера, мощного монолитного сооружения с защитой способной выдержать ядерный взрыв любой мощности, случись он в радиусе не ближе пятисот метров от него. Столы и аппаратура на них были не закреплены, и теперь они метались по тесному пространству убежища вперемешку с людьми. Всё смешалось: люди, стулья, столы, пульты, ноутбуки, телефон с сорванной трубкой, крики, стоны. Ножка одного из стульев угодила прямо в голову Янга и тот, обмякнув, метался от стенки к стенке рискуя вообще сломать себе шею в этом кошмарном бедламе. Генри тоже мотало из стороны в сторону как тряпичную куклу, но ему удавалось пока уворачиваться от взбесившихся предметов, воющих от страха людей. В какой-то момент он исхитрился поймать Джима за куртку и вжаться вместе с ним в угол бункера упираясь в пол всё время оскальзывающимися подошвами ботинок. Лицо Моута, которого несколько раз сильно приложило о стенки, заливала кровь, хотя он в отличие от некоторых, молчал как рыба. Но его синие, почти чёрные губы и лязг зубов говорили, что он не просто напуган, а буквально раздавлен страхом. И всё же где ползком, где на карачках, он добрался до прыгающего телефона и летающей трубки и прорычал в неё.
– Немедленно отключите станцию, уроды!
В ту же секунду его резко дёрнуло в сторону, и провод трубки вырвало из гнезда телефонного аппарата. Но его команду услышали. Постепенно неистовая пляска бункера стала сходить на нет и вскоре лишь редкие колебания почвы напоминали о том, что происходило здесь ещё пять минут назад. Но ещё долго какой-то неземной, утробный гул продолжал исходить от пола, потолка и стен убежища. В бункере висела пыль. Но даже через её пелену Генри с ужасом обнаружил, что все они были буквально на волосок от гибели. В противоположном от него углу убежища зияла огромная трещина. Толстенные, в два метра толщиной, стены бункера усиленные стальной арматурой чуть ли не в руку человека, расползлись в стороны, как гнилой картонный домик бомжа. Быстрее всех пришёл в себя Моут. Подняв сейсмограф с пола, Гарри тупо смотрел на него. Пфафф привалив Янга к стенке, поднялся на ноги и посмотрел через плечо «главного испытателя». Теперь тупой вид Моута его уже не смешил.
Известно, что сила землетрясения исчисляется по десятибалльной шкале Рихтера. И насколько он знал, самые сильные землетрясения за всю историю их наблюдения редко доходили до девяти баллов. Взгляды Моута и Генри встретились. Но если у Пфаффа в глазах застыл ужас от увиденного, то в глазах Гарри горел дьявольский огонь. В своём углу застонал приходящий в себя Янг. Генри кинулся к нему и тут же услышал за спиной гомерический хохот «шефа».
Через день после проведённых испытаний в номер узников загадочно улыбаясь, вошёл Стив Милвз. Не говоря ни слова, он что-то бросил на пол и тут же ретировался. Это была газета, точнее самая малая её часть. Она была изрядно порезана. Целым был лишь разворот на второй и третьей страницах. Остальные страницы были безжалостно вырваны.
Пфафф позвав Тронлея за собой зашёл в комнату Джима, лежащего на кровати с перебинтованной головой. Генри бегло пробежал глазами по первым газетным строчкам и округлившимися глазами уставился на Доджа. Спелеолог иронично следил за метаморфозами, происходящими на лице профессора. Вчера, здание в котором их держали, здорово тряслось, но и только. И вчерашнему сбивчивому объяснению Генри он не слишком поверил. А уж продажные журналюги… уж что что, а приврать они мастера. Но по мере того, как Пфафф монотонно продолжал читать материал, Додж всё больше и больше мрачнел. Там сообщалось:
– «Сегодня, в девять часов утра по местному времени в штатах Орегон, Вашингтон, Айдахо, Монтана и двух прилегающих к ним канадским провинциям, произошло катастрофическое, невиданное по своей силе землетрясение. Города Споканн, Калиснелл, Мизула, Уолла-Уолла полностью стёрты с лица земли. Канадский Ванкувер, американские Сиэтл, Такано, Олимпия, Портленд, Бойсэ и Бьют лежат в руинах. В других городах в радиусе двух тысяч километров от эпицентра землетрясения многие здания в городах и посёлках имеют разрушения различной степени. В радиусе пятисот километров от эпицентра сильными толчками были разрушены практически все надземные и подземные коммуникации, дамбы водохранилищ, подземные газовые резервуары, нефтеперерабатывающие предприятия и резервуарные нефтеналивные парки. К моменту выпуска этого номера известно, что в этом пятисоткилометровом очаге разрушения бушует огненный шторм охвативший пострадавшие штаты. В эту зону не могут пробиться спасательные подразделения, поэтому о судьбе людей оказавшихся в этих районах пока ничего неизвестно. Потоки беженцев, нарушенные дороги, уничтоженная инфраструктура практически парализовали весь северо-запад США и юго-запад Канады. По указанию президента на помощь спасателям брошены все ближайшие подразделения армии и национальной гвардии. Уже развёрнуты и действуют сотни эвакопунктов для приёма беженцев. Многие из беженцев ранены и обожжены и нуждаются в неотложной медицинской помощи. Для тушения техногенных и лесных пожаров задействован весь парк специальных пожарных самолётов и вертолётов. Но по признанию главы ассоциации пожарных мистера Рендотты, этих сил явно недостаточно, учитывая масштаб бедствия. Правительство США уже обратилось к европейскому парламенту, в правительства Бразилии, России и Китая с просьбой оказания срочной помощи в ликвидации стихийного бедствия. Редакция располагает космическими снимками зоны бедствия. Очевидно, что в результате мощнейших подвижек земной коры полностью перекрыто русло реки Колумбия в районе руин города Спокан. Тоже самое, произошло и с руслом правого притока Колумбии, Снейка в его среднем течении. В результате начал стремительно увеличиваться уровень воды в двух водохранилищах созданных нерукотворной апокалиптической катастрофой. В настоящее время федеральная комиссия по ЧС созданная по инициативе президента решает вопрос о ликвидации угрозы спонтанного сброса накопленной в этих водохранилищах воды в районы, где разворачиваются спасательные операции…»
