Владимир Фёдорович Власов
Будда и Моисей
– Мы все получаем очень искажённую картину того, что происходит на небесах, – согласился со мной отец Гонгэ, – но это не означает того, что там ничего не происходит, или что-то происходит не так, как мы себе это представляем. Например, Мотоори Норинага в восемнадцатом веке в «Кодзикидэн» – «Писание Кодзики» и «Когодан» – «Беседа после лекции» писал: «Сперва в пустоте восседали два божества – Аматэрасу о-миками и Убусунагами, затем благодаря божественному духу Убусунагами появилось нечто пенообразное. Из него всё «чистое и светлое» поднялось верх и составило «небо» (сора), а всё мутное и тяжёлое опустилось вниз и стало «преисподней» (ёми), а то, что осталось, затвердело и стало землёй (цути).
– Это что же такое? – невольно вырвалось у меня. – Зачатие? Половой контакт богов?
Но отец Гонгэ ничего мне не пояснил, а продолжил:
– Небо – это солнце, это «высокая небесная равнина (такамагахара), где властвует Аматэрасу о-миками; «ад» (ёми) – это луна, и его правителем является Цукиёми-но микото. Над всеми морями и странами на земле властвует Сумэмима-но микото. Япония – это пуповина, от которой произошло «небо», место, порождённое богами Идзанаги и Идзанами. Другие же страны образовались в результате затвердения «пены прибоя», разлетевшейся в разные стороны, когда бог Идзанаги и богиня Идзанами родили Ооясима («четыре крупные провинции») и когда разделились моря и суша. Это страна, где родилась Аматэрасу о-миками, и куда спустился с небес Сумэмима-но микото. Небо, «высокая небесная равнина (такамагахара) – это небесный мир, отделённый от земли пустотой, а преисподняя (ёми) – это мрачное пространство под землёй. Согласно «Тэнтидзу» – «схемы Вселенной», можно убедиться, что низшим миром по отношению к «высокой небесной равнине» на одном уровне в трёх направлениях расположены Япония, другие страны и «коренная страна», то есть преисподняя (ёми). А между ними расположен так называемый «Морской дворец» – Рюгу…». Сравни это с Библией, и ты найдёшь разительную схожесть. Но в данный момент ты находишься на Востоке, и тебе лучше молиться, чтобы твоя возлюбленная не попал во дворец морского дракона "Рюгу".
Услышав его речь, я страстно стал повторять слова молитвы во спасение мой возлюбленной. С этим бормотанием я и проснулся, когда прибыло спасательное судно. Оно взяло нас на буксир и повело в порт Кагосимы. Об этом нам сообщил старик. Он также сказал, что все береговые и спасательные службы ведут поиск упавших за борт американки и Исаму, и что как только немого стихнет ветер, в воздух поднимутся вертолёты.
Через некоторое время к нам спустился капитан корабля Тако. Он сообщил, что его подменил рулевой со службы спасения, и что через шесть часов судно пребудет в порт назначения. Затем он добавил, что поиски спасательных служб не принесли пока результатов. И ещё через минуту сказал, что по дороге они могут нас высадить на пристани Ибусуки.
Тако выглядел мрачным и измождённым. Помолчав немного, он, превозмогая какую-то внутреннюю тяжесть, спросил монахов:
– Это – правда, что Исаму ночью сказал вам, что Юкико ждёт от него ребёнка.
Оба монаха кивнули головами. Тако и старик обменялись взглядами.
– Ну что же, – вздохнул капитан. – Хотя бы будет у нас наследник.
День шестой «Красная птица в Эдемском саду»
Лишь бы на земле
Было счастье суждено,
А в других мирах –
Птицей или мошкой стать –
Право, всё равно!
Отомо Табито (III-348) «Манъёсю»
Und Gott sprach: Es lasse die Erde aufgehen Gras und Kraut, das sich besame, und fruchtbare Baume, da ein jeglicher nach seiner Art Frucht trage und habe seinen eigenen Samen bei sich selbst auf Erden. Und es geschah also. Und die Erde ließ aufgehen Gras und Kraut, das sich besamte, ein jegliches nach seiner Art, und Baume, die da Frucht trugen und ihren eigenen Samen bei sich selbst hatten, ein jeglicher nach seiner Art. Und Gott sah, dass es gut war. Da ward aus Abend und Morgen der dritte Tag.
Судно высадило меня, Мосэ и Хотокэ на пристани Ибусуки. Прощаясь с капитаном и стариком, монахи поблагодарили за путешествие и пообещали молиться за чудесное спасание их сына и внука. Капитан предложил нам, если у нас появится желание, отвезти обратно в Ёсида через пару дней, когда судно будет отремонтировано и загружено товаром. Монахи и я ещё раз поблагодарили, но отказались.
Сойдя со шхуны, я ступил на землю другим человеком. До этого я считал, что занимаюсь довольно почетным ремеслом и принадлежу к небольшому кругу служителей Бога. Я думал, что отношусь к своей работе с большой серьёзностью и ответственностью, стараясь в поисках Истины виртуально выстроить в своём воображении некую модель мироздания, которая бы объяснила весь механизм происходящих на земле событий. Но сейчас-то я понимал, что все мои представления о мире всегда выглядели несовершенными, и, может быть, даже нелепыми. В них постоянно чего-либо не хватало, не было подлинного.
Я попытался понять, почему это произошло.
С древних времён мыслители тем только и занимаются, что пытаются отобразить картину подлинного мира. Литераторы сочиняют или рассказывают разные истории; историки отображают происходящие события, трактуя их по-своему; философы вырисовывают свои пространные схемы движения мысли. И все они стараются делать это, исходя из своих способностей и возможностей, прилагая к этому все свои силы и своё воображение, что делает их работы всегда субъективными. К тому же всё это делается лишь для того, чтобы удовлетворить своё честолюбие.
Может быть, то же самое происходит и со мной? И может быть, человеческим путём невозможно приблизиться к Истине? Всё, за что берётся человек, превращается в заблуждение. Что бы он не делал, всё – неправильно! Если человек трудится только ради выгоды или славы, то можно ли его труд назвать совершенным. Так в чём же совершенство? В безызвестности? В незаинтересованности? Вряд ли. А может быть, само смирение и есть признание своей ничтожности, невозможности постичь Истину?
В мире очень мало безымянных трудов, незаинтересованных и объективных. Что же касается меня, то я даже сравнивать себя с ними не берусь, потому что не обладаю ни их проницательность, ни их мудростью.
Эта поездка показала, насколько я невежественный и эгоистичный. Всю жизнь я чему-то учился, но учился всегда не тому, чему нужно было. Да и учителя мои были всегда не на высоте. И в конечном итоге, я понял, что совсем не знаю ни этого мира, ни себя в нём.
Я ступил на землю с тяжёлым сердцем, не только потому, что потерял свою любимую, но и потому, что потерял себя самого в этом мире. Я не знал, кто – я, что я могу, и в каком направлении мне нужно двигаться. Досада моя ещё возрастала оттого, что я только теперь осознал, что упустил в своей жизни много времени, занимаясь ни тем, что считал необходимым, и нисколько не приблизился к Истине. Мой мистически опыт был равен нулю. Я не был святым отцом, но страстно хотел им стать. И вот теперь я понимал, что нахожусь в самом начале этого пути.
Направляясь на поиски ботанического сада под открытым небом в Ибусуки, мы углубились в умозрительную беседу. Инициатором этой беседы являлся я. Я захотел продолжить наш разговор о буддийских учениях, который мы начали ещё на шхуне, но прерванный моим сном, потому, что надеялся с помощью знаний монахов вернуть к жизни Натали. А это было непростой задачей.
Во время моей лекции в Ёсида я даже не мог проникнуть в её мысли. Для меня она оставалась загадкой, и тем более сейчас, когда она исчезла, мне просто было необходимо установить с ней хоть какой-нибудь ментальный контакт.
Да, мы с не были разными людьми, но нас объединяла великая любовь. И я подумал, что было бы неплохо вести с ней постоянный диалог, вернее, монолог, как бы духовно разговаривая с ней. Я даже мог предположить её реакцию на мои слова, и, может быть даже, её ответы и суждения по той или иной философской проблеме. Может быть, так я смогу её реанимировать, встав на её точку зрения, руководствуясь её научной логикой. И для меня бы это явилось как бы интерактивным усвоением тех истин, которые мне откроют монахи. Но главное – это то, что я, может быть, с помощью такой формы общения установлю с ней духовную связь, узнаю, жива они или нет, где находится, и помогу ей.
Придя к такому решения, я сказал монахам:
– На корабле вы хотели поведать мне об учении Куся, которое проповедует четыре благородные истины.
Монахи посмотрели на меня удивлённо.
– Да-да, – продолжил я, – меня очень интересует эта тема.
– А нам показалось, что вы ей не предали никакого значения, – заметил Мосэ.
– Напротив, – возразил я, – как я понял, вы изложили мне теорию причинности, нереальности своего "я", освобождения от страдания и достижения нирваны. Мне кажется, что это учение сейчас может помочь Натали. Оно бы помогло мне понять, почему всё это произошло, узнать причину этого несчастья. С его помощью я смог бы освободиться от своего земного "я" и обуздать свои волнения и страдания. Успокоившись и проникнув в нирвану, я при помощи молитвы и слова смог бы повлиять на её судьбу, придать ей силы, помочь ей справиться с её несчастьем и поспособствовать её восстановлению в её прежнем состоянии и естестве.
– У вас хорошая память, – похвалил меня Хотокэ, – нам казалось, что вы и слушали наши объяснения невнимательно.
– Совсем нет, – сказал я, – я очень внимательно вас слушал. Более того, во многих положениях я с вами согласен. Ведь Бог создал человека на земле в качестве Своего Глагола. Не так ли? И при помощи одухотворённого Слова можно творить чудеса. Я слышал, что этим владеют на Востоке.
– Совершенно верно! – обрадованно воскликнул Мосэ. – Прежде чем понять ученье Хоссо, необходимо ознакомиться с ученьем Куся. Куся – это переиначенное на японский манер учение "Абхидхарма-коша" мыслителя Васубандху. Коша или Куся является третьей корзиной хинаянистского канона. А вот как мы его используем в своей практике, я расскажу вам. Для того чтобы перенестись куда-либо с одного места на другое, необходимо мгновенно растворить свою сущность в одном месте, чтобы собрать её затем в другом. Но для того чтобы сущность не пострадала и не исчезла бесследно, мы, растворяя себя в реальности, перемещаемся на какое-то мгновение в свой дом – в своё абсолютное существо, которое находится в нирване, а затем перемещаем его в нужное место. Я уже упоминал о концепции "концентрации конструирования" и "конструирования концентрации". Все мы в отдельности представляем собой некую самость только потому, что осознаём себя как нечто отделённое от мира. Мы и наше сознание являемся энергией, подвижной и меняющейся. Если мы собираем эту энергию в одном месте, то становимся одними, если же перемещаем её в другое место, то становимся другими. Мы не обладаем материей, а полностью от неё зависим, но вместе с тем, мы можем управлять ею. Мы можем объединять вокруг себя дхармы, превращаясь в некий сгусток энергии, так, что наш дух, наша энергия материализуется в нечто существенное, что тоже не принадлежит нам, потому что мы являемся энергией, а не материей. Нас нет в этом мире, но мы в нём присутствуем. Отражением этой энергии является наше сознание, мы его можем помещать в разные состояния, проникая в ту или иную сферу. Я не буду вдаваться в теоретические объяснения основ этой школы, скажу только о практической пользе применения её знаний. Вкратце, это ученье представляет собой следующее: все дхармы материи "волнуются", ибо они все как бы находятся во взвешенном состоянии, и любые волнения окружения передаются им, поэтому главная цель этого учения – добиться "неволнения", некого состояния "сомё уро муро". "Неволнение" дхарм прямым путём связано с нирваной. Успокоение дхарм это и есть обретение своей самости.
– Это мне понятно, – сказал я, – но что вы подразумеваете под словом дхарма?
– Дхарма – понятие многозначное, – сказал, загадочно улыбнувшись, Мосэ, – это – вещь в себе, конечное, неделимое "истинно-сущее". Видимым проявлением дхармы может быть элемент. Проявление этих "элементов" образует бесконечный во времени и безграничный в пространстве поток бытья, воспринимаемый нами как "дела и вещи". Каждая дхарма – это отдельная сущность, обладающая только для неё характерными качествами. Дхармы не могут "вплавляться" друг в друга, они сочетаются подобно мозаике. Их проявления мгновенны. Эти мгновенные проявления и могут быть нашим духом, потому что мы способны их сочетать, творить из них некие комбинации. Даосы называют их пылинками. Помните, какую методику они применяют для "концентрации конструирования"? "Прегради свой обмен, затвори свои врата, притупи свою остроту, освободись от разделённости, сгармонируй свой блеск, воссоедини свои пылинки". Вот этими пылинками и является наша самость, когда мы посредством концентрации и конструирования способны обрести в материальном мире свою сущность.
– Так вот, значит, из чего мы состоим! – воскликнул я, и тут же подумал, обращаясь мысленно к Натали:
"Вот видишь, любимая моя и ненаглядная, это почти то же самое, что в науке называется атомами. Ещё древние об этом знали, но вот только язык и понятия у древних были несколько другими. Но и они и мы говорим об одном и том же, только их взгляд на вещи был более утончённым, так как уже тогда они проникали своим внутренним видением в суть вещей, а может быть, эти знания им достались от более древних предков, обладавших развитой цивилизацией и более совершенными знаньями, чем наши. Как бы там не было, но здесь я пока не нахожу расхождения между их знаниями и тем, к чему последнее время пришли наши учёные. Ты можешь мне возразить, что это не доказано экспериментально, опытным путём. Но откуда мы знаем, как они получили эти знания. Может быть, в их словах и кроется сама Истина. Ты только послушай, что он говорит"!
– Так вот, – продолжал говорить Мосэ, – все дхармы находятся во взаимосвязи и подчиняются закону всеобщей причинности. Именно посредством причинности можно объяснить возникновение и существование "феноменального бытья", кажущемся обыденному сознанию чем-то целым. Но дискретность, прерывистость проявления дхарм являются доказательством нереальности целого: "компоненты реальны, а комбинации есть видимость". Бесчисленное количество дхарм, по учению школы Куся, сводится к множеству разновидностей, которые характеризуются по разным признакам. Прежде всего выделяется два вида дхарм: "подверженные бытью" (уихо) и "неподверженные бытью" (муихо). Первые связаны с четырьмя процессами: рождением, пребыванием, изменением и исчезновением, проходящими в каждое мгновение. С этой точки зрения "еже мгновенное рождение-исчезновение дхарм, в сущности, не что иное как эмпирическое, чувственно-воспринимаемое бытие, которое сводится к цепи мимолётных комбинаций, составляющих сознательную личность". Вторые не связаны с этими процессами, они спокойны и не подвержены "быванию", или, иными словами, наличию. Дхармы первого типа называются "непостоянными" – "мудзё", второго типа – "постоянными" – "дзё", но те и другие дхармы вечны. "Волнение" их, как и они сами, не имеют начала.
"Какой проникновенный взгляд на вещи! – восхищённо воскликнул я мысленно, обращаясь к Натали. – Ты только послушай. Ведь они ушли намного дальше, чем наши представления о микромире. Только недавно ученые увидели ясную картину строения атома, где ядро атома окружено электронами, а само ядро атома состоит из протонов и нейтронов, а на более глубоком рассмотрении ядра атома обнаруживается квантовая природа фундаментальных частиц кварок, которые в свою очередь состоят из колеблющихся струн, согласно теории струн и колебаний, что может означать своего рода сжатые микро-торсионные поля, или простые волновые колебания света или звука в пустоте. Вот где происходит настоящее объединение древних знаний и современной науки".
– Я почему это говорю всё так подробно? – тем временем говорил Мосэ. – Да потому, чтобы вы поняли, как вам сохраниться в реальном мире, преодолеть колебания этого мира и обрести бессмертие.
– Но разве это возможно?! – воскликнул я.
– Вполне, – спокойно ответил Мосэ и продолжил, – спасение живого существа и, следовательно, достижение нирваны, заключается в прекращении "волнения" дхарм, в приведение их в "спокойное состояние", вследствие чего они не смогут более создавать "композиции, образующие личность и связанные с ней страдания". Вы вырываетесь из этого мира и стаёте независимой от мира субстанцией.
– И кем же я буду?! – воскликнул я.
– Вы станете бессмертным. Обретя себя в нирване, вы станете неуязвимым, вас не заденут никакие вмешательства и волнения. Вы, концентрируясь в нирване, реконструируете ваше вечное нетленное строение души. Вы опять станете ангелом, своей совершенной сущностью, вернувшись в свой дом, каким и являетесь всегда. При успокоении своих дхарм, исчезнет для вас круг перерождений, и вы сможете, проникая в наш мир, обретать любую форму, которая вам понравится. Вы станете самим собой, совместив так своё земное существование с небесным. Обретение своей вечной сущности ещё называется просеиваньем дхарм через сито, в котором будут оставаться только "неподверженные бытию" дхармы. А это – именно то, что остаётся в вечности.
– Что это такое? – удивлённо спросил я. – Что вы считаете дхармами, "неподверженными бытию".
– Это так называемые "мурохо", – радостно сообщил мне Хотокэ, – а именно, те дхармы, которые являются носителями положительных психических состояний, это прежде всего, возвышенные мысли, стремление к вечным ценностям. Повседневная жизнь человека засорена всевозможными недостойными словами и поступками, не говоря уже о мыслях. Но самое страшное в его жизни – это сквернословие. Сейчас многие молодые люди просто не могут обходиться без сквернословия и ругательных слов. К этому их понуждает всё современное виртуальное пространство, заполненное в средствах массовой информации насилием, сквернословием и насаждением самых низменных животных инстинктов. Таков современный мир. Речь идёт уже не о прозрении истины, а о всеобщей деградации человечества и разрушении всех общепринятых устоем общества. Человек должен являться Глаголом божественной Истины, а кем он является в современном мире, когда он в каждом предложении и на каждом шагу произносит мерзкие ругательные слова? Его духовное сито вылавливает из потока действительности только одни скабрезности и ругательства. Произнося их, он каждое мгновение уничтожает себя. Вообще-то, активность дхарм "подверженных бытию" как раз и обусловливает бытие человека в бренном мире со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями.
– Но как же себя нужно вести, чтобы не быть затронутым этим внешним влиянием? – спросил я.
– Все разновидности дхарм можно разделить на пять категорий, – сказал Мосэ. – Первые – это дхармы, относящиеся к чувственному и отвечающие за такие чувственные ощущения как запах, вкус, ощущение прикосновение, слышимое и видимое. Сюда же относится элемент, лежащий в основе характера личности – "мухёсики" – "не обнаружимое", то, что нельзя показать другим, определяющий её телесные, чувственные движения. Этот элемент, как считают буддисты, разновидность кармы. Вторые – это дхармы, относящиеся к сознанию – "синно-хо", некая чистая форма сознания, или сознание само по себе. Дхармы, конситуирующие "синно", обусловливают осознание того, что слышится, видится, ощущается на вкус и, наконец, то, что представляется. Третьи связаны с психическими процессами – "синдзё-хо", эти дхармы приводят в действие чистое сознание и являются "элементами-двигателями" которые заставляют функционировать сознание, образуют то, что можно определить, как психические процессы, благодаря которым осознаётся восприятие, делаются различия. Четвертые – это дхармы, связанные с непсихическими процессами – "фусоогё-го", они также являются "элементами-двигателями", но на более высоком уровне, потому что активизируют дхармы вообще. Их можно понять, как действие, не имеющее соответствующего знака. Дхармы этой категории не составляют чего-то приобретающего какую-либо форму. Эти дхармы являются силами, благодаря которым дхармы первых трёх категорий получает возможность образовывать разные композиции. Почему я так подробно объясняю разновидность этих дхарм? Да потому, что любой буддист, погружаясь в медитацию в позе лотоса, старается настолько успокоить своё внутреннее состояние, чтобы овладеть управлением тех или иных дхарм. Так, буддист, поднявшийся на четвертый уровень и освоивший искусство управления дхармами четвёртого типа, способен управлять всеми живыми существами, внушать им ту или иную мысль, принуждать их к тому или иному действию, вызывать галлюцинации, вводить в транс, излечивать, оживлять или умерщвлять материю. Овладение этим типом дхарм позволяет ему оказывать влияние на связанность или несвязность тех или иных дхарм, возникновение, существование или распад композиций дхарм, а также обуславливает связанность звуков, слов и предложений в речи. Буддист, овладевший этим искусством, может проникать в сознание любого существа, являться ему во снах или наяву, проводить обучение учеников на расстоянии.
– Как я понимаю, этим уровне овладел ваш наставник и учитель отец Гонгэ, – воскликнул я.
– Вот именно, – подтвердил Мосэ и продолжил, – и наконец, пятые – дхармы, неподверженные бытию. Они подразделяются на три разновидности: первые – обусловливающие подавление и успокоение дхарм, "подверженных бытию", посредством того, что "я" есть иллюзия – "тякумэцу-муи-хо"; вторые – делающие то же самое, однако посредством успокоения дхарм, обуславливающих возникновение причин и факторов активности дхарм, "подверженных бытию" – "хитякумэцу-муи-хо"; третьи – конституирующие пространство, в котором разворачиваются действия всех других дхарм. Овладение этим типом дхарм позволяет каждому стать сверхчеловеком, изымать себя из реальности, вмешиваться в ход надвигающихся событий, переносить действия или события из одного места в другое, и самому перемещаться во времени и пространстве. То есть, делать то, чего вообще не стоит делать сверхчеловеку, чтобы не нарушать естественных ход событий или в них вмешиваться.
При этих словах Мосэ рассмеялся.
– Тогда зачем же этому учиться, – воскликнул я, – если эти знания не стоит применять на практике?!
– Чтобы путешествовать между мирами, – ответил, улыбаясь, Мосэ, – возможно, ваша Натали сейчас оказалась в другом мире, и чтобы вытащить её оттуда, вам необходимо туда проникнуть.
– Правильно! – воскликнул я. – Вы тысячу раз правы, для того, чтобы вернуть Натали в наш мир, я готов на любые испытания. Но какие есть миры?
– Исходя из того, что человеческое существование есть страдание, – сказал Мосэ, – существует некая система миров, иначе говоря, уровней бытия, по которым блуждают живые существа, переживая в той или иной степени мучения. Поток дхарм, проявление которых образует всевозможные композиции, делится на два мира, на две сферы: сферу, имеющую чувства – мир живых существ, и сферу сосуд – мир обитания. Мир обитания делится на пять миров состояний: адский, мир голодных духов, скотский, человеческий и божественный. Но человечество уже давно из человеческого мира скатилось в мир скотский, это когда люди живут растительной жизнью и не интересуются духовным миром, более того, скотский мир опускает мир человека до мира голодных духов, когда все чего-то жаждут, устраивают бойню и пожирают человеческие жизни. Это – мир насилия, но последнее самый низший мир уже скоро настанет. Это будет мир адский – мир воздаяния всем нам и наказания за наше нравственное падение. Другими словами, это – мир разрушения среды обитания, в который уже вступает человечество. Три низших состояний миров составляют общий мир ступеней желание – это общество потребление, основой которого являются желания и стремление двух типов – сексуальные желания и желания есть и пить. Вторую ступень составляет мир чувственной ступени, когда носители желаний успокоены, но в образовании композиций принимают участие дхармы, обретающие формы. И третья ступень – это ступень нечувственного мира, когда дхармы успокаиваются и в создании конфигураций не участвуют. На всех трёх ступенях, даже на высшей, функционируют "волнующиеся" дхармы, поэтому ступени относятся к эмпирическому чувственному бытию, сансаре, выход из которой – главнейшая цель буддиста. Таким образом нас окружают пять миров, и от нас самих зависит в каком мире мы будем находиться. Если мы будем обжираться, толстеть, предаваться пьянству и сексуальным утехам, то мы не выберемся из мира желаний и общества потребленья. Если мы будем враждовать и строить козни ближнему, то мы погрязнем в мире голодных духов и войн, если мы будем вести растительный образ жизни, стремясь к накоплению и богатству, не уделяя внимания духовному миру, то мы так и останемся в скотском мире. И только когда мы начнём расти духовно, мы сохранимся в человеческом мире. Но для того, чтобы попасть в божественный мир, нам нужно не только сосредоточиться на постижении вечных ценностей, но и обладать ими. Но пока что большая часть человечества блуждает в этих низших мирах, предаваясь деяниям и ложным взглядам, ведущим к заблуждениям.
"Вот видишь, милая моя! – мысленно воскликнул я обращаясь к Натали. – Судя по словам монаха, мы сами создаём наши миры, в которых и находим среду нашего обитания. В каком же мире сейчас находишься ты"?
Но ответа не последовало.
– Так что же нам делать, чтобы попасть в высший мир? – с затаённой надеждой в сердце спросил я его.
– Есть три типа деяний, – ответил мне Мосэ, – деяние тела, деяние рта – речь, и деяние мысли. Каждое из них делится на десять хороших и десять плохих. Сердце должно вам подсказывать, какие дела хорошие, а какие – плохие. И не важно, когда появится результат этих дел, так или иначе, добрые всегда будут улучшать вашу структуру строения при конструировании вашей самости. А концентрация на хороших делах, поможет вам подниматься по лестнице совершенства. Но для того, чтобы не блуждать в этих мирах, нужно избегать главных заблуждений. Это – алчность, гнев и самодовольство. Вскоре мы столкнёмся с проявлениями этих трёх миров, из которых, мы думаем, происходит выброс негативной энергии в наш мир. Поэтому вам нужно подготовиться, защитить свои внутренние тылы, чтобы ваши слабости в решительный момент не нанесли вам удар в спину.
– И что же для этого нужно сделать?
– Вам нужно просветлиться, – со сдержанной серьёзностью ответил Мосэ, – чтобы плоды просветления помогли вам в вашей борьбе с проявленным злом, с которым мы, несомненно, столкнёмся. Все мы имеем свои слабости, и главная сейчас задача стоит перед нами – это их преодоление. Для того, чтобы получить от нас тайные знания, вам нужно подняться на восемь святых ступеней – "хатикэндзё" или "хассё". Эти ступени восхождения помогут вам последовательно успокоить дхармы, сузят их и в конечном счёте лишат их возможности конституировать какие-либо композиции, иными словами, прекратят "волнение" дхарм. Вы обретёте полное совершенное спокойствие и добьётесь просветления, получите мудрость и совершенное знание ""тиэ" (разум), которое отличается от мирского знания тем, что оно ведёт к освобождению от заблуждений. При помощи "благородных истин" вы обретёте "исчерпывающее знание" и "знание о не рождении", так называемое универсальное знание, которое поможет вам проникнуть в нирвану при помощи медитации. Цель медитации заключается в изменении психического состояния человека, так как на уровне обычного сознания невозможно достичь "высшей мудрости" и, следовательно, просветления. Как только выдастся нам минутка свободного времени, мы научим вас одному из приёмов медитации "чистому сосредоточению" – "дзёдзё" или сосредоточению на "не волнении" – "муродзё", которое введёт вас в транс и позволит проникнуть в нирвану.
В это время мы увидели вдалеке ворота ботанического сада, и Мосэ прервал своё обучение. Некоторое время мы шли молча. Затем Мосэ сказал, обращаясь к Хотокэ:
– Вместо Исаму волна могла смыть меня в морскую пучину.
– А ты мог ему помочь? – спросил Хотокэ.
– Не знаю. Я боялся, что и меня волна унесёт в море.
– Возникает проблема, как поступить в данной ситуации? – молвил Хотокэ. – Пожертвовать собой ради спасения ближнего, или пожертвовать ближним ради своего спасения? И поэтому тебя сейчас мучает совесть. Ведь так?
Мосэ кивнул головой.
– Я думаю, – продолжил Хотокэ, – что об этом нужно меньше всего думать. Судьба сама распорядится тобой. Самое главное, это – самому не распоряжаться своей жизнью. А то бывают и такие: захотел уйти из жизни, и ушёл. Этого ни в коем случае нельзя делать. Как говорят, Бог дал жизнь, Бог взял. У каждого из нас есть своё предназначение, о котором мы, может быть, даже не догадываемся.
– Так-то оно так, – согласился с ним Мосэ, – но всё же становится как-то не по себе, когда видишь, что у кого-то рядом с тобой забирают жизнь, а ты остаёшься невредимым.
– Если ты не смог ему ничем помочь, тогда твоя совесть может быть чиста.
– Я мог броситься к нему на помощь, – признался Мосэ, – но я даже плавать не умею.
– Пожертвовать собой ради спасения другого человека – героизм, – заметил Хотокэ, – вот умирать за компанию – глупость.
– Вот именно.
– Если бы ты мог его спасти, а сам погибнуть – это одно дело, – успокаивал его Хотокэ, – обычно так поступают христиане, жертвуя собой ради других. Ведь так поступил их Бог – Иисус Христос, показав им пример. Но просто, рисковать своей жизнью, не будучи уверен в успехе своего предприятия, – это другое дело. Вот иудеи считают большим грехом расставаться с жизнью. Они считают также грехом, когда вместо тебя, кто-то расстаётся с жизнью. Например, пришла твоя очередь предстать перед Создателем, а ты, вместо себя, посылаешь к нему другого. Вот это – грех. Бог сам должен выбрать, кого он хочет забрать, как в твоём случае. Так что тебе не стоит терзаться угрызением совести. Мы с тобой не мусульмане, которые сами стремятся предстать перед Богом и привести к нему с собой ещё массу народа, как делают это террористы-фундаменталисты. Мы с тобой – буддисты, и к своей смерти должны относиться легко, потому что смерть легче пуха. А вот чужую жизнь мы должны ценить.
Услышав эти слова, я с болью в сердце подумал о Натали. Господь даже не дал мне возможности попытаться спасти её жизнь, а я вот отдал бы свою жизнь за её спасение, не раздумывая.
Вскоре мы дошли до ворот ботанического сада, где у входа девушка, похожая на цветок лилии, за стойкой конторки продавала билеты. Хотокэ протиснув свою лысую голову в окошечко конторки, сказал:
