Vladi N
Один шаг, чтобы проиграть
Глава 21
Lonely No More – Rob Thomas
Джеймс
Застегиваю пуговицы на рубашке, не сводя глаз со спящей девушки, чьи светлые волосы разметались по подушке. Ее грудь, скрытая от моих глаз белым покрывалом, мерно вздымается, указывая на полную безмятежность хозяйки. Но память с легкостью воспроизводит картины безудержной дикости моей женщины.
Моя.
Никогда не думал, что безоговорочная принадлежность женщины будет так клинить. Рубить все стопоры до упора, сворачивая кровь в адской пляске. Эмоции разгоняются от искрящейся на пальцах нежности до сжигающей все на пути страсти. Таких чувств с роду не испытывал. Смеялся. Не верил, что так бывает: в одном человеке центр твоей Вселенной.
Подхожу к кровати, сажусь на край и убираю прядь волос с красивого лица. Не могу сдержаться – наклоняюсь и целую Диану в лоб. Вдыхаю ее запах, сносящий крышу, глажу нежные ладони. Во всем своем проявлении тянусь к ней. Люблю.
– Доброе утро, – неспешно открывает глаза и потягивается, обнажая розовый сосок, – ты уже собрался? Опять я все проспала.
– Отдыхай, маленькая.
– Сколько можно, Джеймс? Мне нужно выходить на работу. Уже месяц прошел, как я ничего не делаю.
Смотрит на меня своей жженой карамелью, да так, что вся кровь к паху спускается.
– Как это ничего не делаешь? А кто нашел уже три сомнительные сделки за последние два года?
– Это понятно, – поднимается и обнимает меня за шею, упираясь налитой грудью в мою, – но я могу все делать и в офисе. Что обо мне подумают?
– Что ты была в заслуженном отпуске, потому что пахала, как лошадь, по пятнадцать часов в сутки.
– Джейми, ты уже десять дней как работаешь в офисе. Я устала отдыхать.
– Повтори.
– Что повторить?
– Мое имя.
Несколько секунд молчит. Затем гладит мою щеку и тихо произносит:
– Джейми.
От того, как говорит вариант имени только для семьи, в дрожь бросает. Будто так всегда было. Будто только для нее его придумали. Впиваюсь в мягкие податливые губы, которые тут же отвечают. Обнимаю девушку за талию и откидываю обратно на подушки. Под приглушенные стоны спускаюсь на шею, а после захватываю ртом возбужденный сосок. Лижу, прикусываю, мягко скручиваю пальцами. Веду языком по животу, продвигаясь к сладкой плоти. Диана все понимает – призывно расставляет ноги шире, открывая беспрепятственный путь моему рту. Девичьи ладони сжимают мои волосы, направляя голову ближе к сокровенному месту. Облизываюсь и целую нежную плоть. Нажимаю кончиком языка на чувствительный бугорок, вылизываю истекающие складочки, трахаю лоно языком. Диане много времени не надо. Буквально несколько минут оральных ласк, и она взрывается в нахлынувшем удовольствии. Моя девочка. Моя отзывчивая.
– Ох… Как хорошо…
Трясется подо мной, заставляя член впиваться в ширинку.
– Если бы не совет директоров, то сейчас я бы уже трахал тебя, сладкая. Долго.
– Ты не кончил…
– Не переживай, маленькая, я заберу свое вечером. В многократном объеме.
Столько времени прошло, а Диана все равно от слов смущается сильнее, чем от действий. Мы уйму часов за сексом провели: бурным, нежным, грязным, а мои красноречивые высказывания вгоняют ее в краску похлеще члена.
– Езжай, – неохотно отрывается от меня, поднимаясь на подушке. – А то опоздаешь. И снова ты меня отвлек своим излюбленным способом.
Вижу, что пытается ворчать, но не получается. Красивые губы растягиваются в не менее шикарной улыбке. Дарю ответную и чмокаю ее в кончик носа.
– Поехал. Весь день буду о тебе думать.
– А надо бы о работе.
Смеется, язва. Раскрыл ее невероятное чувство юмора за это время. Умная, красивая, сексуальная, умеет шутить и понимать других – я забрал джек-пот.
Уже на выходе из спальни Диана меня окликает.
– Если ты хочешь, чтобы я еще какое-то время осталась дома, то требую равноценный обмен.
Молчу, но даю понять, что внимательно ее слушаю.
– Я хочу встретиться с Маркусом.
– Нет, – сжимаю зубы, пытаясь держать голос ровным, – проси что угодно, маленькая, но только не это.
– Это не просьба, Джеймс, я просто ставлю тебя в известность. Ты не можешь мне запретить видеться с другом. Которого я, к слову, знаю дольше и лучше, чем тебя.
Смотрит пристально. Тяжело. Вижу, что отступать не намерена.
– Только ты считаешь его другом. Он вполне не прочь залезть тебе в трусы.
– И как же ты это понял?
– Хватило одного раза, когда встретились в аэропорту.
Диана закатывает глаза, закутывается в простынь и подходит ко мне. Поднимает голову, чтобы смотреть прямо в лицо.
– Ты доверяешь мне? – прожигает своим взглядом нутро. – Доверяешь?
– Доверяю.
– Тогда тебе не о чем переживать. Я тебя люблю.
Вздыхаю и отступаю.
– Ладно. Но возьмешь водителя. Я пришлю. И не спорь.
Девушка улыбается, заставляя моих внутренних демонов смиренно отойти в сторону. Снова тянется, нежно целует в губы.
– Договорились. Спасибо, любимый мой.
Еще счастливее быть просто невозможно.
***
Совет директоров проходит по регламенту. Отец дает характеристику моей работе в Европе, добавляет по своим встречам. Юристы отчитываются по сопровождению сделок, вернувшиеся сегодня из командировки Скотт и Реджина – по балансу и дивидендам. Пока айтишники выкатывали новые обновления для программного обеспечения, я закидывал Диану пошлыми смс’ками, вызывая нехилый прилив возбуждения у себя. Уже вижу, как и в какой позе буду трахать маленькую всю ночь на пролет.
Когда все выступили, и совещание подошло к концу, Митчелл похлопал меня по плечу.
– Поговорим?
Киваю головой в сторону своего кабинета и, попрощавшись с отцом, направляюсь на свое рабочее место. Скотт не отстает. Оказавшись в просторном помещении, с грохотом закрывает дверь и орет во все горло:
– Оприходовал?
Показываю кулаком, чтобы поубавил децибелов, и опускаюсь в кресло. Друг проделывает то же самое.
– Митчелл, ты точно идиот. Нахрена так орать?
– Мне крайне любопытно, как твои дела. Видео есть? По-любому есть. Тебя пару недель не было, девки нет до сих пор, так что…
– Так, стоп! – припечатываю Скотта жестким взглядом, заставляя замолчать. – Рот закрой. И впредь думай, что и как ты собираешься сказать о Диане.
– О-о-о-о-о… – через минутную паузу тянет ошеломленный мужчина. – Даже так. Занятно.
– Я предупредил.
– Я понял, – Митчелл облокотился на стол, сцепив руки в замок, и смерил меня удивленным взглядом. – Ничего не хочешь рассказать?
– Хочу.
– И?
Сглатываю. Долго молчу и смотрю в зеленые глаза, искрящиеся интересом. Потом достаю из кармана ключи и кидаю на стол перед другом.
– Не понял.
Если бы не напряженность момента, я бы даже заржал – такое лицо сейчас напротив.
– Ты выиграл. Тачка твоя.
Снова тишина. Скотт, не веря, переводит взгляд с меня на ключ и обратно.
– Нихрена не врубаюсь. Ты же трахнул ее, да? – киваю, сцепив зубы. – Ну это то понятно, я не сомневался. Видео не смог снять? Так у тебя же еще чуть меньше месяца до Рождества.
– Не в этом дело.
– Так объясни мне, твою мать, что происходит?!
Митчелл хлопнул ладонью по столу, не сводя с меня напряженных глаз. Я же в момент почувствовал дикую усталость от всех этих разговоров.
– Диана теперь моя женщина.
– Ты серьезно сейчас? – для Скотта сегодня просто день откровений. Не выдерживаю и разражаюсь диким хохотом. – Какого хуя ты ржешь?! Нормально сказать можешь, а не эту хуйню?!
– Не ори! – осекаю жестко, так же резко, как и начал, прекратив смех. – Тебе популярно объяснить, что значит словосочетание «моя женщина»?
– Я знаю, что это значит, но данные слова к тебе отнести, извини, уж, никак не способен, – друг вскочил и принялся мерить шагами кабинет. – Ты заболел?
– Можно и так сказать, – снова сглатываю, чувствуя, как сердце подскакивает к горлу. – Влюбился.
Единственное слово заставило Скотта Митчелла прирасти к земле, словно статуя. Всегда равнодушные в любой ситуации глаза сейчас пробивают меня волнами дикого неверия и шока. Он запускает руку в волосы, теребя и так слишком потрепанную шевелюру, а затем хриплым голосом уточняет:
– Влюбился?
– Да. Влюбился. Я люблю Диану Уильямс.
Если что и рассчитывал услышать друг в моем кабинете, то явно не это.
Глава 22
Lose Control – Ron May
Скотт
Не верю. Не верю, блять.
Это же Джеймс Тернер – мастодонт равнодушия и цинизма. Да у него баб было столько, что вспоминать страшно, и ни одной не удавалось ни то, чтобы влюбить – заставить в апартаменты привезти. Вечно трахал где-то по гостиницам, да по их квартирам. Либо в своей, специально для этих случаев отведенной.
Друг серьёзен. Вижу, что не стебет. Все как на духу выкладывает. Напряжение выдает пульсирующая на шее вена. Закидываю голову и, наконец, даю волю эмоциям – я просто смеюсь.
– Как? Как, блять, ей это удалось? – смотрю в карие глаза напротив, задавая мучающие сознание вопросы. – Что она делает такого, чего не даёт больше ни одна другая баба?
– Знаешь, все до безобразия просто, мужик, – Тернер не улыбается, продолжая сверлить меня взглядом, – она не строит из себя ту, кем не является. И действительно меня любит. За то, что я – это я. А не мои деньги, положение в обществе или те возможности, которыми я могу ее удостоить.
– Это она тебе сказала или кто просветил? – ухмыляюсь, усаживаясь обратно в кресло.
– Сам вижу. Понимаешь, Скотт, это ни с чем не спутаешь. То, как она смотрит… Да у меня, блять, сердце начинает так кровь гнать, что я просто задыхаюсь! Понимаешь? – возбуждение на лице друга заставляет меня резко поверить в его маниакальную зависимость от женщины. – А, конечно не понимаешь, – отмахивается, – это чувствовать надо. Все, что она делает, привлекает меня: как говорит, как думает, как слушает, как эмоции свои выражает. Да даже, мать твою, как спит! Я все в ней хочу, понимаешь? Я ее не вижу и с ума схожу. Когда она что-то рассказывает, ловлю каждое слово, потому что мне действительно важно ее слышать. А то, как она меня обнимает… Говорю и мурашками покрываюсь, будто руки ее на себе ощущаю. Не вижу Диану всего ничего, а уже невероятно скучаю, Скотт. И теперь не по барам хочу зависать, рассматривая бесконечную вереницу размалеванных искусственных баб, а домой хочу. Есть приготовленный ею ужин, обнимать ее всю, целовать. Любить.
Выдал все это и замолчал, только грудь тяжело поднималась и опускалась, будто марафон пробежал.
– Я думал, что все эти сказки про любовь – не более, чем выдумка женщин, повернутых на романтике.
– Я в нее втрескался по уши ещё в долбаном Таллахасси. Смотрел на то, как она лихо управляется с отцовским пикапом и жуёт бургер, перепачканная майонезом, и понял, что вот оно – мое. Но как последний долбоеб тащил себя по накатанной вниз, прикрываясь каким-то долбанным чувством свободы, – Тернер поднимается с кресла, расстегивая верхние пуговицы на черной рубашке, складывает руки в карманы и отворачивается к окну. – Сейчас я понял, что не жил даже. Хуйней занимался. Тратил время на такую беспросветную дичь, вместо того, чтобы видеть в жизни то, что так щедро намазано перед нашим носом, но нам все мало. А эта маленькая женщина мне глаза раскрыла.
– Чем же?
– Своей философией. Своим опытом. Своим упорством и трудом, – разворачивается ко мне и прочищает горло. – Она такого дерьма хапнула, Скотт. Ты себе в своей беззаботной сытой жизни даже представить не можешь. И наши долбаные игры сейчас выглядят не просто скотскими. Ничтожными. А мы с тобой два зажравшихся ублюдка.
Молчу, переваривая откровения друга. Наблюдаю за тем, как Джеймс снова разворачивается к окну, устремляя взгляд в одну точку.
– Сказать, что я в шоке – не сказать ничего. В полном ахуе. И от твоей влюбленности, и от монолога.
– Ты просил меня объясниться. Я сделал это. Тачка твоя, поздравляю. Единственное, о чем прошу – чтобы факт нашего спора не вылез наружу. Сам расскажу.
Тернер давит меня своими черными глазами. Напряжение так и пышет огнем в воздухе, норовясь поджечь любого, кто сделает даже одно неосторожное движение.
– Я услышал тебя. Мне надо все переварить.
Не дожидаясь ответа друга, подскакиваю на ноги и пулей вылетаю из кабинета, направляясь к себе. Никак не могу понять, что меня так задело – сам факт влюбленности Тернера или его выбор женщины. Точнее, мой выбор. Смеюсь, постепенно увеличивая громкость собственного голоса, и захожу в свой кабинет.
Мы с тобой два зажравшихся ублюдка.
Намахиваю с ходу стакан виски, перематывая в голове все тяжёлые слова Тернера, и не принимаю. Но и пойти против не могу. Почему именно она? Почему именно эта раздражающая меня одним присутствием девка?
На селекторе высвечивается имя Хлои, заставляя на время забыть о тираде Тернера и переключиться на блондинку, так сладко кончающую от моих ласк. С того момента старательно меня игнорирует – отвечает только по рабочим моментам. А чтобы самой меня набрать – что-то из разряда фантастики.
Не буду врать – с ней бы я повторил.
– Да, Хлоя, – пытаюсь придать голосу присущее ему равнодушие, но получается хреново.
– Могу я зайти? Это важно.
– Заходи.
Блондинка появляется на пороге спустя пару минут. Позволяет себя рассматривать, чего не желала ранее. Но выглядит она хуже, чем всегда.
– Что хотела?
Бросил с такой небрежностью, что девушка невольно вздрогнула. Молчит. Рассматривает и не произносит ни слова. Затем медленно проходит вперёд и кладет мне на стол исписанный лист.
Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, что это. Но я все равно включаю дебила.
– Это что? – трясу перед носом Хлои бумажкой.
– Мое заявление.
– С чего это вдруг?
– Мое решение. Осознанное.
– Понял, – свожу брови к переносице, пробегая по чернильным строчкам. – Переводишься?
– Да, меня заберёт отец в свою фирму, – смотрит прямо, но глазами с моими не соприкасается.
– И что же это за шарашкина контора?
– "Рич Индастриз" тебе о чем-то говорит? – Хлоя улыбается губами, замечая мое дичайшее замешательство. – Вижу, что говорит.
Качаю головой и сжимаю зубы. Так она из богатеньких. Да не просто богатеньких, а по капиталу немного недостающих до акционеров "ТАТС".
– Удивлен. Как только доделаешь все остаточные дела, будь то день, неделя или две, свободна.
Даю Хлое понять, что не намерен дальше вести диалог, чтобы не наворотить ничего лишнего. Молча ставлю размашистую подпись на документе и протягиваю девушке. Буквально какая-то секунда, и Ричардс вылетела из моего кабинета.
Медленно наполняю стакан до краев, а затем резко опрокидываю в себя обжигающую жидкость.
Интересно, этот день может стать ещё хуже?
Диана
Маркус уже расположился за столиком у окна и просматривал что-то в телефоне. Мои губы сами непроизвольно растянулись в широкой улыбке. Я сильно соскучилась.
Поступь шагов Холт услышал только после того, как мой силуэт отразился в стеклянной поверхности. Мужчина резко подскочил со стула, и раскрыл руки в приветственные объятия, в которые я с удовольствием упала.
– Привет, красавица! – Маркус целует меня в висок, поглаживая затылок. Если раньше это движение не вызывало никакого сопротивления, то сейчас все мое существо кричало о том, что нужно срочно установить дистанцию.
– Привет, дружище, – осторожно освобождаюсь из мужских тисков и чмокаю друга в щеку.
– Давай, скорее, садись. Я заказал тебе кофе, а остальное сама.
Принимаюсь рассматривать меню, напоследок одаривая Холта своей самой безобидной улыбкой. Все время, что выбираю заказ, физически ощущаю взгляд Маркуса на своем теле. Грудь уже просто горит, так долго он туда смотрит.
– Мои глаза здесь, мужчина, – щелкаю пальцами перед его лицом, когда официант удалился за заказом, и смеюсь. – Ты что-то заплутал.
Молодой человек залился краской, но очень быстро пришел в себя, в чем надо отдать ему должное. И родился разговор: весёлый, душевный, простой. Которого мне так не хватало в последние дни.
От Маркуса я узнала, что Хлоя держится молодцом, но с Эштоном они так и не помирились. Подруга стала меньше выбираться, предпочитая шумным компаниям одиночество. И в этот момент так в груди защемило, что рука машинально потянулась к телефону, чтобы набрать заветный номер. Но не здесь. Позже мы обязательно поговорим.
Потом мы ели, обсуждая новую девушку друга, но то и дело заинтересованные взгляды улетали из его глаз, приземляясь на моем теле.
По итогу так заболтались, что я потеряла счёт времени. Когда же опомнилась, то на улице уже начало смеркаться, а на телефоне скопилось порядка десяти пропущенных от одного крайне разозленного человека. Как я могла забыть про беззвучный режим!
– Маркус, прости, мне срочно надо позвонить! – попутно набирая номер Джеймса, поглядываю на часы. Не отвечает. Делаю следующий звонок.
– Ты его любишь, да?
Неожиданный вопрос заставляет меня поперхнуться. Поворачиваюсь к молодому мужчине, рассматривающего меня теперь с какой-то неимоверной тоской.
– Люблю.
– Не нравится он мне, Диана.
– Ты его не знаешь, чтобы делать такие выводы.
Говорю резче, чем хотелось бы. Но мне далеко не интересен вариант развития событий, где люди делают какие-то предположения о других, увидев из всего пару-тройку раз. В нашем случае один.
– Да, я понимаю, просто у меня плохое предчувствие.
И когда я уже собираюсь его успокоить, волна знакомого запаха накрыла собой мои рецепторы, заставляя резко развернуться в кресле.
Джеймс, злой и уставший, направляется прямиком в мою сторону, и это не сулит ничего хорошего.
Глава 23
Baby Came Home – The Neighbourhood
Диана
Наблюдаю, как мужчина, чья ласка со мной наедине не знает границ, сейчас удушающе пышет негодованием. Кажется, будто его злость накрывает всех посетителей, заставляя притихнуть. Виновато поднимаю глаза на родное лицо, серьезное и уставшее.
– Прости… – только и могу вымолвить, ощущая себя беспросветной идиоткой.
– Неужели так сложно взять трубку, Диана?
Напряжен и зол. Из его уст даже мое имя приобретает металлический звук, наряду со всем тем, что он говорит.
– Я не специально. Мы так увлеченно болтали, что я попросту забыла включить звук на телефоне.
– Сомнительное оправдание.
– Она же уже объяснилась. Что еще ты хочешь услышать?
Пока сканировала взглядом тяжелую позу Джеймса, в которой тот застыл рядом со мной, совершенно забыла, что Маркус до сих пор здесь. Сейчас же удивленно оборачиваюсь к нему, наблюдая изменившееся настроение друга. Глаза полны решительности, спина прямая до предела, ноздри раздуваются, как у быка. Сам же он агрессивно смотрит на Тернера, будто из последних сил сдерживается, чтобы не послать его куда подальше. И мне это не нравится.
– Я с тобой в принципе не разговаривал. Поэтому рот закрой, если не хочешь лишится своих зубов.
– Джеймс!
Снова разворачиваюсь к своему мужчине. Ничего в его облике не изменилось – только взгляд. Холодный и угрожающий.
– Ты попробуй меня заткнуть. Деятель нашелся.
– Маркус!
Моя голова металась в разные стороны, словно мяч для пинг-понга. Обстановка накалялась с каждым мужским словом. На скулах Тернера заиграли желваки, делая суровое лицо еще более ожесточенным. Он ступает на шаг вперед, направляясь к Холту, но я вскакиваю с кресла и выставляю вперед ладони, упираясь ими прямо в тяжело вздымающуюся грудь.
– Перестань, – пытаюсь найти его глаза, которые мужчина упорно от меня отводит, прожигая ими оппонента. – Хватит, Джеймс!
Он не слышит меня. И вместо того, чтобы заткнуться, мой дружок еще больше подливает масла в огонь.
– Не слишком то ты и страшный, если даже девчонка может тебя остановить. Уверен, что на свои угрозы то способен?
– Закрой свой рот, Маркус! – не узнавая собственный голос, рявкаю я. Не отрываю взгляда от разъяренного лица Тернера и хватаю пальцами его подбородок, заставляя посмотреть на меня. – Джейми. Пожалуйста. Поехали домой.
Он резко встречается глазами с моими. Смотрит долго, насквозь пробивает своими черными озерами нутро, в морской узел его заворачивая. Затем выдыхает и заметно расслабляется. Его ладонь находит мою, пальцы крепко сжимают руку. Без слов пропускает меня вперед. Быстро хватаю свои вещи, не глядя киваю другу и ухожу. Некрасиво, неправильно. Но Маркус меня разозлил. Какое он вообще право имел это говорить? Это наши дела. Наши.
За размышлениями не замечаю, как Джеймс накидывает на мои плечи пальто и открывает входную дверь, выпуская на морозный воздух. На улице начало декабря, сумерки, снег. Обожаю эту атмосферу уюта и праздника, которую приносит за собой первый месяц зимы. Но чувство вины и неловкость гложет меня, не позволяя расслабиться.
Тернер молчит, все время отстраненно глядя в лобовое стекло. И только сжатые до белых костяшек кулаки на руле выдают его напряжение. Покинув ресторан, Джеймс отпустил водителя, который спокойно дожидался меня все часы отсутствия и про которого я, собственно, также благополучно забыла. Не нужно большого ума, чтобы понять – когда Джеймс, до последнего пытаясь, не смог дозвониться мне, то набрал Люка.
Кладу ладонь на его бедро, вынуждая повернуть в мою сторону голову.
– Сильно злишься?
Опять молчит и отворачивается, чем даёт красноречивый ответ на заданный вопрос.
– Джеймс! – повышаю голос, снова возвращая темный взгляд к себе. – Поговори со мной!
– Дома, – через некоторое время бросает мне в ответ и продолжает буравить черными зрачками, позабыв о дороге.
– А я хочу сейчас!
Мысленно общаемся через тяжёлый, настойчивый зрительный контакт. Джеймс гневно сжимает челюсти, а затем резко крутит руль, разворачивая машину в обратном направлении. Одергиваю ладонь с его бедра, возбуждённо озираясь по сторонам. Когда вижу, что Тернер заезжает в плохо освещенный переулок и паркует автомобиль, нервно выдыхаю воздух.
– Почему мы здесь? – второй раз за вечер не узнаю свой собственный голос.
Мужчина разворачивается ко мне корпусом и придвигается вплотную, долго изучая меня. Взгляд то и дело цепляется за мои губы.
– Ты хотела поговорить. Говори, – Тернер буквально рычит мне в лицо. Сейчас он будто представляет угрозу. Невольно дергаюсь от звука его голоса, заставляя Джеймса немного отстраниться. – Боишься?
– Нет, – смотрю ему прямо в глаза, отсчитывая про себя, как гулко тарабанит мое сердце. – Я тебя не боюсь.
– Правильно. Я никогда тебя не обижу.
– Я хочу, чтобы ты объяснил мне, почему так разозлился. Ничего криминального не произошло.
Тернер шумно тянет воздух, заставляя меня поежиться.
– Не произошло. Но могло.
– Господи! Ну, что? Что могло случиться?
– Я не мог дозвониться до тебя три часа, Диана! Три! Зная, что ты на встрече с этим своим дружком, при этом просто не берешь от меня трубку. А дружок, которого ты, к слову, знаешь дольше и лучше меня! Что мне надо было думать?! – орет Джеймс мне в лицо. – Да я, блять, извелся за все это время! Подумал, что что-то случилось. Что ты не хочешь разговаривать. Думал, что сделал не так! Понимаешь?!
– Ты просто мог подумать, что я всего лишь общаюсь. Джейми… – машинально тянусь к мужским щекам, притягивая к себе, и утыкаюсь лбом в его переносицу. Его потряхивает, черные глаза мечутся по моему лицу. – Все хорошо, успокойся.
– Я боюсь, понимаешь? Боюсь, что могу ошибиться. Боюсь, что ты оставишь меня.
Мужской голос сбивается на шепот, топя меня в бескрайней нежности. Целую его в лоб, глажу по волосам.
– Я никогда тебя не оставлю. Я тебя люблю. Помни это и никогда не сомневайся во мне.
Стоит только последним словам слететь с моих губ, как Джеймс резко, даже больно хватает меня за талию и усаживает на себя. Сминает в гармошку юбку, скидывает на руль пальто. Ладонью зарывается в мои волосы, с глухим стоном тянется к моему рту и впивается в него отчаянным поцелуем. Жидкая лава потекла по моим венам в низ живота, грозящая растопить все на своем пути. Наши языки сплелись в диком обжигающем танце, заставляя все нервные клетки искрить напряжением. Джеймс кусает мои губы, вызывая волны дрожи, а руками забирается под рубашку, следуя под белье, и скручивает возбуждённую горошину соска. Я откидываюсь на руль, открывая мужчине полный доступ как своему телу.
Его пальцы уже расстегивают последнюю пуговицу, обнажая черный кружевной лифчик. Отрывистые нетерпеливые движения – я полностью обнажена по пояс. Тернер прислоняет горячие ладони к моей обнаженной коже и снова притягивает к себе. Проводит языком от пупка до ключицы, задерживаясь на обоих выступающих полушариях. Я бесстыдно трусь о его пах, зарываясь в густые волосы пальцами.
Когда его губы вновь находят мои, тяну ладони к выступающему бугру под ширинкой и с громким визгом молнии расстегиваю ее, освобождая налитый возбуждённый член. Все это время мы не произносим ни слова, но глазами раздаем все самые громкие обещания, самые нужные слова озвучиваем. В этом сумасшествии нет нежности, только дикая страсть, жажда, желание. Каждый замаливает перед другим свою вину, лечит боль, говорит о чувствах, только языком тела. Мы с Джеймсом на ментальном уровне друг друга понимаем, как инь и янь друг к другу тянемся. По отдельности больше не получается.
Тернер до сих пор одет, только обнаженный член возвышается над туловищем, готовый занять свое законное место внутри моего тела. Джеймс не отводит от меня горящих похотью глаз, а затем просовывает руку и разрывает капрон вместе с трусами. Лямки белья больно впиваются в кожу, заставляя ахнуть от неожиданности, а затем резко заскулить ещё раз от нового мощного толчка.
– Презерватив… – только и успеваю сказать, когда Джеймс начинает медленно двигаться во мне.
– Я вытащу… – мужской голос надсадно хрипит, возбуждая и распаляя меня ещё больше. За месяц, проведенный с Тернером практически наедине, скромница Диана уехала восвояси. Сейчас же девушка, которой я стала, развязная и порочная, скачет верхом на своем боссе, бесстыдно выдавая один стон громче другого.
– Блять… Обожаю тебя трахать… Обожаю, когда ты сверху… Давай, сладкая, вот так… Да…
На каждом толчке Джеймс хрипит, выдавая очередную бессвязную речь, я же просто летаю. По пояс голая, с юбкой на талии, порванными трусами и колготками в дырку ощущаю себя самой желанной женщиной на свете. Откидываюсь на руль, тем самым делая проникновение ещё более чувствительным, и кладу пальцы себе на клитор, начиная двигать ими.
– Ох… Да… Ласкай себя, да… Для меня… Ох, бляяяяя…
Джеймс остервенело вбивается в меня, сжимая мою талию так, что на ней останутся синяки. Но мне плевать. На все сейчас плевать, кроме узла удовольствия, туго завязывающегося внизу живота. Открываю глаза, до этого зажмуренные, и нахожу полностью черные зрачки Джеймса, которые вытеснили более светлую радужку, устанавливая контакт. Он трахает меня, я ласкаю себя и смотрю на него.
– Я люблю тебя.
Джеймс говорит это одними губами, но мне хватает. Пульсирующая яркая волна стремиться накрыть меня с головой.
– Джеймс… Я сейчас… Ооооо… Даааааа....
– Блять, маленькая… Как зажала, твою мать… Я не могу терпеть больше!
Мои стоны и крик утопает в мужском рычании – громком и протяжном. Джеймс кончает следом, бешено колотясь внутри моей плоти. Падаю на него сверху, раздражая чувствительную грудь о ткань пальто. Тяжело дышу, пытаясь восстановить сердечный ритм, но пока получается хреново. Мужчина подо мной так же шумно вдыхает и выдыхает воздух, ласково поглаживая ладонями мою обнаженную спину. Но спустя пару секунд приходит понимание произошедшего.
– Ты кончил в меня? – поднимаюсь, чтобы посмотреть Джеймсу в глаза.
– Маленькая, я не специально. Просто я не успел… – в первый раз вижу его таким: расстроенным и растерянным одновременно. Снова крепче прижимает меня к себе и шепчет на ухо: – сейчас заедем в аптеку, возьму все, что необходимо.
– Хорошо.
Обнимаю его за шею, целуя пухлые искусанные губы. Убираю челку со лба и замечаю странное напряжение, сковавшее лицо Тернера.
– Что-то не так?
– Нам нужно поговорить.
– Мы же уже разговаривали. До всего этого, – обвожу взглядом салон.
– Да, но… – откашливается и уводит взгляд, – это другое. И это очень важно. Одевайся, маленькая, разговор будет дома.
