Виталий Иванович Ячмень
Хэппи-энда не будет
Вообще, она стала замечать небольшое ухудшение самочувствия в последнее время. Снова поймав себя на этой мысли, женщина клятвенно пообещала в ближайшие дни посетить врача. За этими рассуждениями её и настиг сон, а в нём пришли и врачи, и больница, и даже какая-то операция. Так что спала Наташа не очень спокойно, но зато, похоже, живот успокоился, и утром она себя чувствовала уже значительно лучше.
Из глубины квартиры раздавались голоса мужа и дочери. Наташа, посмотрев на часы, поняла, что близится время, когда Женю нужно вести в садик, а она вряд ли могла сегодня это сделать. В таких случаях дочку отводил Андрей, а Наташа оставалась дома лечиться. Очень похоже, что сегодня она снова проведёт время в компании с лекарствами.
В комнату зашёл Андрей и, увидев проснувшуюся жену, заулыбался.
– Ну что, как ты здесь у нас? Хоть немного полегчало?
– Сон пошёл на пользу, – она легонько улыбнулась в ответ, – как говорит моя мама.
– Ну, она у тебя умная женщина, ещё и не такое скажет, – Андрей тоже заулыбался и обнял её.
– Не подлизывайся, мамы рядом нет. А так бы она, конечно, обрадовалась твоим словам. Не часто ты о ней хорошо отзываешься…
Андрей громко засмеялся. Он с уважением относился к родителям жены и никогда не давал повода в этом усомниться. Наташа шутила, а это было уже очень хорошо, и значило, что она идёт на поправку.
И тут сзади раздался топот. Через пару секунд сверху обрушилось их маленькое счастье и своими белокурыми волосами окунуло всех в белый снег. Волосы катились по лицу и, казалось, что не остановятся никогда, но последние пряди заскользили по лицам родителей, и они все вместе засмеялись.
– Женя, ты так маму раздавишь, а ей ещё выздороветь надо, – Андрей поднялся сам и поднял дочь.
Женя смущённо посмотрела на родителей и сказала:
– Я просто услышала, что маме стало лучше, и прибежала к вам. Я не хотела…
– Доченька, я пошутил, – Андрей подошёл к ней и присел рядом на пол. – Маме, действительно, стало лучше. И мы рады, что ты пришла сюда порадоваться вместе с нами.
Наташа поманила их рукой. Через мгновение уже вся семья лежала на кровати обнявшись. Наташе было радостно, что у неё есть эти люди, и она посмотрела в любящие глаза Андрея и злые глаза дочери… Злые? Да нет же, вот она смотрит с любовью и улыбается… Почему же тогда показалось, что она посмотрела как-то по злому? Скорее всего, отравление всё ещё не отпускает.
– Мама, а мы тебе завтрак приготовили, – прозвучал рядом с ухом голос дочери. – Со всей любовью делали.
– Вот, чёрт, – Андрей подскочил на кровати, – совсем забыл. Женя, быстренько одевайся и побежали в садик. Вас же там сегодня фотографировать будут, а мы тут на кровати разлёживаемся.
Женя подскочила следом за ним и начала надевать на себя вещи, которые из шкафа давал ей отец. Со стороны это выглядело очень смешно, так как одевалась она второпях и не смотрела на одежду. В результате, через две минуты посреди комнаты стояло маленькое «пугало». Наташа тихонько засмеялась, но тут же перестала, так как отчётливо прочитала на губах дочери: «Смейся, смейся». Что это? Опять последствия отравления? Ну, вот же, Женя стоит и улыбается вместе с Андреем, который пытается её переодеть. Показалось…
– Мы тебе овсянки сварили, – говорил Андрей, переодевая Женю, – вряд ли тебе можно сейчас что-то другое. Да и чай я заварил. Он лёгенький, зелёный. Там немного «Марии» осталось. В общем, пир у тебя царским будет.
– Ну, да, – Наташа через силу улыбнулась мужу. Перед глазами стояло лицо дочери, но она его не узнавала. Оно было не тем родным лицом, которое она привыкла видеть каждый день, а чужим. Хотя, сейчас мать смотрела на смеющуюся дочь, которую муж вытягивал из комнаты, и не понимала причин своего беспокойства.
Из коридора доносились голоса Андрея и Жени, а также их возня. Отец обувал дочку, а та, как всегда, баловалась. Тем не менее, победил возраст и опыт, так что дверь за ними всё-таки закрылась, и Наташа осталась дома одна.
Она с беспокойством встала с кровати и прошла на кухню. На столе стоял обещанный завтрак. Эта маленькая забота любимого человека немного успокоила её разволнованное сердце, и женщина решила забыть об увиденном как о чём-то несущественном.
Сходив в душ и расчесавшись, Наташа двинулась к столу, предвкушая небольшой пир. После вчерашнего голодания любая трапеза могла восприниматься праздничной. Каша уже немного поостыла, но это было даже лучше, так как не хотелось грузить желудок горячей пищей. Чай, конечно, Андрей оставил в заварнике, так что его пришлось поставить остывать. Через несколько минут на столе были и печенье, и чай. Голодный и пустой желудок подталкивал начать завтрак прямо сейчас, и Наташа не стала с ним спорить.
Она опустила ложку в кашу и провела в ней несколько кругов. Другой рукой переключила канал на кухонном телевизоре и собралась уже остановиться на утреннем повторе сериала, как глаз зацепился за что-то в тарелке. Разволнованный утренними событиями мозг приказал остановиться и посмотреть внимательнее, но быстрая мысль о ненужной и непонятной паранойе перебила эту команду. Она добавила звук и уставилась в телевизор. Ложка раз за разом наполняла соскучившийся по еде рот питательной массой. И всё бы ничего, но вдруг рот превратился в полнейший участок боли и стал наполняться чем-то помимо каши. Наташа закричала и выплюнула содержимое в тарелку, которая моментально приобрела красный цвет. Кровь текла у неё по губам, смешанная с кашей и слюной. Она отскочила от стола и принялась не просто кричать, а от недоумения и испуга из её глотки вырывались непонятные звериные звуки. Во рту что- то пекло и порождало всё новые и новые приступы боли. Всё же как-то соображая, несмотря на истерику и дикий ужас, женщине удалось понять, что источником боли является её язык. Добежав до ванной, она постаралась прополоскать водой рот, но так и не смогла этого нормально сделать, так как попавшая на рану жидкость вызвала новый виток боли.
Наташа не смогла бы объяснить, откуда в её руке появился телефон, но именно он спас её в этот раз. Судорожно нажимая кнопки, она вызвала скорую и старалась понять, как остановить кровь. Язык болел, в нём явно что-то появилось новое и теперь следовало понять, что сможет остановить кровь и не надавит сильно на торчащий из языка предмет.
Тут же в ванной были найдены ватные диски, а из аптечки извлечена перекись водорода. Всё так же трясущимися руками она смачивала диски, и вкладывала их в рот. Было решено как можно сильнее занять пространство во рту, чтобы хоть как-то остановить текущую из языка кровь. Ощущение всё равно было из неприятных, временами от количества дисков появлялись рвотные позывы, но Наташа понимала, что надо терпеть. И вот долгожданный звонок в дверь – в квартиру входят её спасители.
Аккуратно осмотрев рот и приняв решение о невозможности устранения причины без хирургического вмешательства, её забирают на машине скорой помощи в больницу. Всю дорогу Наташа набирает сообщение мужу, так как говорить ей запретили врачи, и непослушные от волнения пальцы выбивают текст с кучей ошибок. Через пару минут внутренности машины оглушает звук её телефона: звонит Андрей, и это успокаивает. Врачи объясняют ему, куда её везут и что надо с собой взять.
Когда Андрей оказывается в больнице, Наташа уже встречает его в палате после небольшой операции. Она ещё не может говорить, так что ему остаётся только ждать врачей и держать жену за руку. Впервые с того момента, как проснулась, Наташа чувствует себя спокойно и в полной безопасности, так что подкравшийся сон уносит её в свои объятья.
– Здравствуйте, это вы муж Николаевой? – появившаяся на пороге молодая девушка в белом халате посмотрела на Андрея.
– Да, это я, – взволнованный мужчина с трясущимися руками обернулся на её голос. – Вы доктор? Что с ней?
– Я не доктор, – смущённо улыбнулась девушка, – а вот он как раз и хотел бы с вами поговорить. Пройдёмте со мной.
Не хотелось оставлять жену, но выбора не было. Андрей вышел из палаты следом за медсестрой и прошёл к кабинету в середине коридора. На двери была табличка: Георгий Юрьевич Соколов, заведующий отделением. Медсестра толкнула дверь и спросила разрешения войти. Из-за двери раздался довольно мягкий мужской голос, приглашавший внутрь. Пропустив Андрея, медсестра пошла по своим делам.
– Присаживайтесь, – начал беседу Георгий Юрьевич, – как вас зовут?
– Андрей, – он достал визитку и протянул врачу. Тот взял, и на его лице появилась небольшая ухмылка. Андрей всё понял и смущаясь попытался забрать визитку, но та уже утонула в кармане заведующего отделением.
– Понимаю вас. Профессиональная привычка. Я сам часто раздаю свои визитки людям, не задумываясь о том, правильно это или нет. К сожалению, часто это бывает неуместным. Итак… Андрей, я знаю несколько способов вести диалог по этой теме, но всегда мучаюсь в выборе подходящего к этой ситуации. Ну, начнём так… Вы знаете, что это?
На столе перед Андреем появилась маленькая стеклянная коробочка. На дне лежало что-то металлическое и легонько поблескивало. Присмотревшись, он понял, что это кусочек лезвия.
– Да, конечно, знаю. Это кусок лезвия от старых бритв. Давно не видел таких. Я сейчас бреюсь электрической. Отец брился станком, вот у него было таких лезвий очень много. А что?
– Вы очень хорошо начали, рассказав, чем бреетесь. Видите ли, этот кусочек мы изъяли из языка вашей жены. Да-да, не удивляйтесь… Именно им она и поранилась. Вот я и хотел бы узнать, как он туда попал. Естественно, я понимаю, что он мог попасть туда на заводе, который делал кашу, но всё же… Вы уверены, что у вас в доме нет таких лезвий?
Андрей задумался. Они недавно делали дома генеральную уборку и перебрали почти все вещи в квартире. Много нужного и полезного пришлось выкинуть, но лезвий он не припоминал. Да и вообще, он видел такие лезвия ещё когда был мальчиком, а сейчас даже и не знал, можно ли купить подобные.
– Нет, я точно не помню у нас дома таких лезвий. Возможно, где-то завалилось, от старой жизни. Мы купили квартиру у пожилой женщины, муж которой умер за год до нашей покупки. Вероятно, у него была такая бритва, но я не могу утверждать этого. Даже, если и была, как оно могло попасть в тарелку?
– Вот я вас про это и спрашиваю. Может, этот кусочек лежал на кухонном ящике, в котором вы храните крупы, и как-то попал в кулёк с кашей?
– Нет, у нас все крупы и каши в банках хранятся. Да и я, когда готовил завтрак, должен был увидеть его. Лезвия не было, я теперь в этом уверен. Я насыпал кашу в кастрюлю, мешал её в ней, наливал в тарелку. Если бы там что-то было такое, я бы это заметил.
– Ну, тогда предлагаю подумать над вопросом, кто подложил его в тарелку вашей жены. Другого объяснения я не вижу. Она ещё полежит у нас несколько дней, потом приедете швы снимать. Вот тогда, может быть, и расскажете мне о результатах вашего расследования.
Андрей выходил из кабинета с тяжёлым сердцем. Кто-то подкинул лезвие? Но кто? Он точно этого не делал, а в таком случае это либо жена, либо дочь. Нет, такого просто не может быть! Женя не могла этого сделать, да и времени у неё не было. Наташа? Сама себе подкинула кусок лезвия, чтобы попасть в больницу? Невозможно! Неужели, он действительно не заметил этот кусочек, когда варил кашу? Получается, что не заметил…
Наташа ещё спала, когда он пришёл от Соколова. Посмотрев на спящую жену, Андрей принял решение немедленно поехать домой и разобраться в случившемся.
Он пересыпал кашу из банки в тарелку и обратно. После третьего раза, убедившись, что в каше ничего нет, убрал банку в шкаф. Оставшуюся в тарелке кашу пересмотрел так, как будто пытался найти в ней крупицы золота или алмазы. Нет в ней ничего, ни лезвий, ни ещё каких-то посторонних предметов. Пришлось лезть на стул и смотреть на шкафчике, как и говорил доктор. Но там тоже было пусто, и Андрей, осознав всю бесполезность этих поисков, решил прибраться на кухне и в ванной. После травмирования жены тут оставалось много кровавых следов, так что работы хватало.
Вечером он забрал из садика Женю. Та очень расстроилась, что мама теперь какое-то время будет жить в больнице и её некому будет укладывать спать. После заверений отца, что он возьмёт на себя эту нелёгкую задачу, дочь успокоилась. Теперь каждую ночь в течение недели Андрей читал ей сказку и ложился с ней спать вдвоём на большой семейной кровати.
Когда Наташа вернулась домой из больницы, то обнаружила на полочке в спальне фотографию дочери, которую делали в садике в день её травмирования. На фотографии, конечно же, была Женя, но Наташа сначала её не узнала, уж больно не похожим получилось лицо. Сначала она подумала, что это всё из-за ретуширования фотографии, но затем, приглянувшись, отскочила от снимка на пару метров: на неё смотрело лицо, которое улыбнулось ей в тот вечер на кухне и которое ухмылялось в постели, когда женщине было плохо. Но это было не лицо её дочери, а чьё-то чужое… незнакомое лицо, с той, уже ставшей знакомой, улыбкой.
* * *
Прошло не так много времени после Наташиного возвращения из больницы, как ей снова пришлось туда отправиться. И снова этому предшествовали странные обстоятельства.
Вся семья, как у них было принято, вечером смотрела мультфильмы. По недавней традиции, Андрей с Женей смеялись над происходящим на экране, а Наташа изредка их поддерживала своим уставшим смехом. В течение месяца, ей периодически становилось плохо, но причины этого она не знала. Нередко на женщину накатывала слабость и сильное нежелание что-либо делать. Её подруга Маша, работающая психологом, говорила, что необходимо разобраться с причиной этой апатии, и тогда можно будет понять, чем ей помочь. Наташа догадывалась, что причина в дочери, но объяснить этого никому не могла. Как можно объяснить кому-то, что ты считаешь свою дочь не своей? Это и себе объяснить тяжело, а другому человеку вообще непонятно как донести. Она чувствовала, что это не её Женя, но не знала почему. Вот она смотрит на дочь и видит всё ту же девочку, что родила немногим более трёх лет назад. Но вот она снова смотрит на неё – и видит незнакомого человека. И этот её взгляд… Так дети не смотрят! Подобный взгляд Наташа видит в зеркале каждый день, и это взгляд взрослой женщины. Но как такое может быть?
Пока она размышляла на тему странностей, которые обнаружились у дочери, закончился очередной мультфильм и Андрей пошёл выключать компьютер.
– Ну, папочка, можно ещё чуть-чуть? – Женя подбежала к нему и схватила за руку.
– Нет, – Андрей уже выключил компьютер и повернулся к дочери, – завтра рано в садик вставать. Да и мама себя снова плохо чувствует.
– Нет, со мной всё хорошо, – Наташа встала с кресла, как будто пытаясь доказать свои слова. – Вот видишь. Идите переодеваться и ложитесь в постель.
С этими словами она сама направилась в спальню, по дороге не забыв оглянуться на дочь. Опять этот взгляд! Или нет? Женя смотрит простыми и чистыми детскими глазами, но она же это видела! Наверное, сказывается усталость, так что нужно будет в любом случае сходить в поликлинику на обследование.
В спальне она легла на край кровати и скрутилась в позе эмбриона. Зашёл Андрей и лёг рядом с женой на кровать, обняв её одной рукой. Наташа обрадовалась этому жесту внимания, так как в последнее время его было не так много, и прильнула к нему телом.
В комнату вошла Женя и, увидев их, с разбегу запрыгнула на отца. Никто ничего не сказал против такого действия, только Андрей выдохнул тяжело и сильнее прижался к жене. Получалось так, что дочь отталкивала его от Наташи, и ему пришлось приложить немного усилий, чтобы остаться на месте.
– Мама, отодвинься, – Женя посмотрела на мать, – это мой папа!
– Твой, конечно, – Наташа боялась повернуться и посмотреть в глаза дочери, – я на него как на папу и не претендую.
– Вот и отодвинься! – дочь начала толкать её ногами, намереваясь сдвинуть хоть на несколько сантиметров, чтобы можно было немного протиснуться между родителями.
Андрей всё так же держал рукой жену, иначе она бы уже отодвинулась, так как сил сопротивляться у неё было не много. Она, всё же, повернула голову в направлении дочери, чтобы убедиться в своём наблюдении и, наткнувшись на её взгляд, дёрнулась в объятиях мужа. Женя просто сверлили её глазами, полными ненависти. В этом взгляде не было ничего детского, но муж не мог этого видеть, так как находился сзади. Так Наташа окончательно утвердилась в своём мнении.
– Женя, ты видишь, что маме плохо? – Андрей решил вмешаться в сложившуюся ситуацию. – Перестань её толкать и иди раздевайся. Сейчас мыться пойдём.
Наташа очень обрадовалась этим словам мужа, так как обычно он становился во всех конфликтах на сторону дочери. Да и их семейные отношения в последнее время оставляли желать лучшего, так что эти слова были бальзамом на израненную душу.
– Тогда отнеси меня в ванную, – Женя продолжала сидеть на родителях и теперь легонько колотила мать пятками, – но только на ручках!
– Женя, ты же слышала папу, – Наташа, пересилив свой страх, снова посмотрела на дочь. – Иди, раздевайся и бегом мыться.
– А я не тебя попросила, а папу! – Женя уже начинала истерить. – Мы сделаем так, как я хочу, и как он скажет!
С этими словами она легонько стукнула мать рукой. Той показалось, что этим действием дочь как бы привлекает её внимание. Снова пересилив себя, Наташа повернула к ней лицо. Она уже была готова к тому, что увидит, и поэтому не стала дёргаться в руках мужа. На неё смотрела незнакомка, которая восседала сверху на них, свесив ноги.
Но тут Андрей решил взять дело в свои руки. Он отодвинулся назад, и дочь мягко приземлилась между ними. Она быстро постаралась занять место между родителями, но Андрей уже вставал с кровати, и ей пришлось резко подниматься следом за ним.
– Женя, ещё раз прошу тебя: раздевайся. Пошли мыться и ляжем спать. Я тебе почитаю книгу, спою песню и буду тебя охранять. Только, пожалуйста, не балуйся и не истери.
– Ну, раз ты так просишь…
– Да, я тебя прошу, и надеюсь, что ты выполнишь мою просьбу.
Женя стала раздеваться и при этом мельком просматривала на мать. Наташа смотрела в её глаза, и ей хотелось сжаться ещё сильнее, чем она уже сжалась. Дочь выбежала из комнаты в ванную, следом прошёл Андрей, а ей оставалось лежать на кровати и обдумывать слова дочери. «Ну, раз ты так просишь…» – Наташа прокручивала их в голове и не могла никак понять, чего в них было больше: заигрывания к мужчине или желания зацепить его жену.
С этими раздумьями она поднялась с кровати, расстелила постель и легла на своё обычное место. И в этот момент с ней произошло нечто непредсказуемое: у неё резко заболела шея, а следом за ней боль отозвалась и в голове. Боль была просто ужасной, и Наташа закричала. Через несколько секунд в комнату зашёл Андрей и от порога посмотрел на жену. Было ясно, что он не понял причину её крика, так как она просто продолжала лежать на кровати. Руки женщины тянулись к шее, и Андрей, сделав правильный вывод, кинулся к ней. Наташа слышала, как из ванной его звала оставленная там дочь, и он даже дёрнулся назад, но всё же остался с женой.
Что с тобой? – Он коснулся её руки и посмотрел на шею. Сзади появилось несколько капель крови и Андрей от неожиданно- сти дёрнул её за руку. Жена взвыла от боли, и он снова отпустил её. Медленно переворачиваясь на бок, она открыла ему вид торчащей из её шеи большой иглы.
– Не переворачивайся дальше и не шевелись! – он подбежал к тумбочке и схватил лежащий на ней телефон. – У тебя из шеи торчит иголка.
– Иголка! – с ужасом и страхом в голосе закричала Наташа. – Достань её, я тебя прошу!
– Я не буду этого делать. Я не знаю, что ты могла себе повредить, ведь это же шея. Успокойся и полежи немного на боку.
Он уже разговаривал с оператором скорой помощи, а Наташа всё слушала голос из ванной. Дочь звала отца к себе, и в этом не было ничего странного, ведь её оставили там одну, но её голос и эта интонация… Она была готова поклясться, что в детских словах было только заигрывание и никакого страха оставленного в одиночестве ребёнка.
– Они уже едут, потерпи немного, – муж присел рядом с нею на кровать. – Вот же!.. Я же про Женю забыл от волнения.
Она не смогла его удержать, так как боялась говорить и шевелиться, и Андрей пошёл в ванную, влекомый сиреной, как моряки в древних мифах, а она ничего не могла с этим поделать. Через пару минут на пороге стояли муж с дочерью. Женя с опаской выглядывала из коридора, и могло показаться, что она делает это из страха. Андрей, так и подумав, начал её успокаивать. Он взял дочкину одежду и вывел её из комнаты. От Наташи не смог ускользнуть её прощальный взгляд, которым дочь одарила её, почти выйдя в коридор. В этом взгляде чётко просматривалась радость победителя, поэтому Наташа сразу поняла, кто является виновником её несчастья.
Андрей включил дочери мультфильм, а сам снова вернулся в спальню. У Наташи текли слёзы из глаз, и он воспринял их как слёзы боли, из-за случившегося. Он был недалёк от истины: жена плакала от своей беспомощности. Было ясно, что никто не поверит в её историю о дочери, но нужно было что-то предпринимать. Было решено, что после того, как она с помощью врачей справится со случившимся сегодня, она призовёт на помощь свою подругу, которая работала детским психологом, и уж она-то точно сможет помочь вывести дочь на чистую воду.
За этими мыслями её и застиг звонок в дверь. Вслед за этим коридор наполнился голосами и в комнату вошли два человека в белых халатах. Андрей шёл прямо за ними, держа за руку явно перепуганную дочь. Один из зашедших наклонился над Наташей и посмотрел на её шею.
– Так, и что тут у нас? – он осматривал место, не трогая его руками. – Хорошая цыганская иголочка. Повезло вам, что это не глаз. С шеей тоже проблем много, но глаз был бы намного хуже, уж я-то пару таких видел.
Он ощупал подушку, место рядом с нею, и ничего больше не найдя, повернулся к Андрею:
– Придётся её забрать в больницу. Вроде, ничего страшного, но я бы оставил решение за врачом. Возможно, будет нужен невропатолог… Поможете нам снести носилки?
– Конечно! Я же тоже с вами поеду. Сейчас поговорю с соседкой, чтобы она за дочерью посмотрела.
Второй врач пошёл за Андреем и сказал ему, что принесёт носилки. Когда за ними обоими закрылась дверь, Наташа услышала голос врача, направленный к дочери:
– И кто это у нас такой серьёзный стоит? За маму переживаешь?
– Да, – Женя потупила глаза в пол. – А с ней всё хорошо будет?
– Не переживай, скоро домой вернётся, как новенькая. Тебя как зовут?
– Женя. Вы только её хорошо подлечите. Если надо, пусть полежит в больнице, мы тут сами справимся. Главное, чтобы с ней всё было хорошо.
– Первый раз слышу, чтобы ребёнок предлагал кого-то из родителей подольше в больнице подержать. Женя, ты не переживай, как мне кажется, тут ничего страшного не произошло. Я заберу твою маму, потому что случаи разные бывают, кому-то везёт, а кому-то нет.
В это время дверь открылась, и в квартиру вошли Андрей со вторым врачом. В руках у того были носилки, а свой чемодан он оставил в машине. За ними в квартиру вошла соседка, мама Марьяны, с которой Женя ходила в одну группу в садике. Когда она увидела Наташу, то стала как вкопанная.
– Как же у тебя такое произошло? – она смотрела на соседку в недоумении.
– Сами не понимаем, – Андрей глянул на врачей и готовился в любую минуту прийти им на помощь.
– Я знаю как, – Женя посмотрела на отца, затем на соседку. Наташа даже дёрнулась, так как решила, что дочь сейчас во всём признается, но этого не произошло.
– Ты видела что-то? – Андрей подошёл к дочери. – Откуда там иголка?
Когда мы с тобой пришли из садика, ты пошёл в магазин за хлебом, за которым тебя мама послала. А она решила зашить мне карман на куртке, который порвался. Она зашивала его тут, на кровати… Несколько иголок, которые выпали из коробочки, она воткнула в подушку, сказав, что они тоже могут пригодиться. Потом, мама всё убрала на место, а эта иголка могла остаться в подушке.
Андрей осмотрел собравшихся, и кивнул в ответ на их взгляды. Действительно, жена зашивала ей карман, когда он выходил за хлебом, а значит, могла оставить тут иглу. Все согласились со сказанным Женей, и никто не задался вопросом, с какой точностью, несвойственной детям, она описала случившееся. Только Наташа обратила на это внимание, но не хотела пока ничего говорить. Дочь поясняла всё не так, как это делают маленькие дети, даже интонация изменилась на незнакомую. Но почему никто не обращает на это внимание? Она действительно делала то, что сказала дочь, но иголки в подушку не втыкала, а это явно свидетельствовало не в Женину пользу, но говорить об этом Наташа пока не решила.
Тем временем врачи махнули рукой Андрею, подзывая его к себе на помощь. Пока он с одним из них держал носилки, второй очень аккуратно тянул на них простыню с лежащей Наташей. Когда она оказалась на носилках лёжа на животе, он укрыл её краями простыни и все вместе двинулись к выходу. Женю к себе забрала соседка и их квартира опустела.
В больнице Наташе сделали рентген шеи. Результат был радостным, так как игла не зацепила ничего важного, а просто засела в мышце, так что её очень быстро извлекли, и можно было ехать домой, но Наташа попросила оставить её тут хотя бы на вечер. Это очень удивило мужа, но он ведь не понимал, что дома жену ждёт чужой человек, который хочет причинить ей вред. Сейчас Наташа не сомневалась, что и лезвие в каше было делом рук дочери, но доказать ничего не могла. Она попробовала объяснить мужу, что не вставляла иголки в подушку, но тот только отмахивался со словами, что она от волнения уже это позабыла.
Но остаться в больнице ей всё же пришлось. Наташа рассказала врачам о своей постоянной слабости – и её оставили на обследование. Муж, который раньше сам намекал на обследование, сейчас был против, но она настояла на этом. В результате было выявлено, что в её организме присутствуют следы химикатов. По всем результатам исследования выходило так, что Наташа несколько раз подряд травилась маленькими дозами бытовой химии. Андрей предположил, что она просто плохо вымывала посуду, и не стал слушать никакие доводы жены. А ведь получалось так, что травилась только она, а при плохо помытой посуде эта химия попала бы всем домочадцам. Но так не происходило, и Наташа откинула такой вариант. У неё было своё предположение по этому поводу, но она боялась произнести его вслух, так как это обвинение было очень серьёзным и подвергало сомнению её психическое и душевное состояние.
* * *
В этот вечер в квартире у Николаевых было шумно: Наташа всё же осмелилась и пригласила в гости свою подругу Машу. Она работала детским психологом, и морально и психологически надломленная мать решила рассказать ей о своих подозрениях. Мария Трубачёва пришла со своими детьми, Колей и Настей, как она считала, просто в гости. Они дружили семьями уже много лет и неоднократно посещали друг друга на праздники или просто с целью поболтать. Наташа решила заранее не пугать свою подругу, так что окончание вечера для той оказалось большим сюрпризом.
Дети играли с Жениными игрушками, а взрослые сидели за столом и пили вино. Вечер проходил в разговорах о жизни и о детях. Маша собиралась в этом году отдавать сына в школу. Перед ней очень остро стоял вопрос выбора учебного заведения, так как по её мнению, даже учитель младших классов, к которому попадёт её сын, должен соответствовать некоторым её критериям, как профессионального психолога.
Андрея смешили такие истории, поэтому он решил пойти к детям и помочь им с новым конструктором, который принесли гости в подарок Жене. Женщины остались одни за столом и продолжили свою тихую беседу. Но если Маша и внешне, и внутренне была спокойной, то Наташа за внешним спокойствием скрывала очень сильное волнение. Как сказать о своих подозрениях подруге и при этом не выставить себя на посмешище? А главное, не показаться мамочкой «с приветом», которой постоянно что-то кажется?
– Я смотрю, ты меня не слушаешь? – Маша помахала рукой перед лицом подруги. – Ты здесь?
– Ой, извини, – Наташа спохватилась и поняла, что последнее время просидела полностью в своих мыслях, – конечно, я здесь.
– Тогда повтори, о чём я только что говорила? Это самая простая проверка на правдивость в этом вопросе.
– Ну, ты говорила о своих детях… О школе…
– Ничего ты не слушала. Я уже давно про это не говорю. Как я понимаю, тебя что-то волнует. Поделишься с подругой… может, чем-то помочь смогу?
Наташа очень обрадовалась, что Маша сама начала этот разговор, теперь получалось так, что не она была инициатором, а подруга.
– Понимаешь, у меня такой вопрос… Он очень личный и я бы не хотела, чтобы ты его не выносила куда-либо на обсуждение. Хорошо?
– Я – могила, ты же меня знаешь. Дай угадаю… Это связано с Андреем? Мне кажется, что у вас с ним что-то происходит, причём, не очень хорошее. Вы поссорились?
– Нет… Извини, но твоё профессиональное чутьё тебя подвело. Дело в том…
– Нет, – Маша перебила её и улыбнулась, – моё чутьё меня не подводит никогда. Когда ты являешься мастером своего дела, то видишь его признаки везде, даже если кто-то их и скрывает. Так что, могу заявить со стопроцентной уверенностью, что у вас с Андреем проблемы. Ну ладно, девяносто девять процентов, но это только из-за того взгляда, которым ты меня только что одарила.
Наташа действительно посмотрела на подругу с небольшим укором, но только по той причине, что она снова попала в яблочко.
– Ну, и это тоже, – она опустила вниз глаза и покрутила пальцами стакан. – С Андреем есть некоторые проблемы, но разговор не о нём. Понимаешь, меня беспокоит моя дочь.
– А вот это уже интересно! – Маша даже немного заёрзала на стуле от ожидания известия. – Что там с Женей не так?
– Я не знаю, – Наташа снова посмотрела на свою подругу и поняла, что может не сдержать слёз от волнения. – Вот поэтому я и прошу тебя разобраться с этим вопросом. Причём, прошу тебя не как врача, а как подругу. С моей дочерью что-то происходит, и я хочу понять, что именно. Ты сможешь помочь?
– Ну, если ты сама не знаешь, что мне надо искать, то как же я пойму, что от меня требуется?
– Маша, ты знаешь Женю не первый год и знаешь, какой у неё тяжёлый характер. Но в последнее время он очень ухудшился… Да, и вот ещё что, мне кажется, что она как-то странно со мной начала общаться… Понимаешь? Ну, я не могу больше тебе ничего пояснить.
– Ладно. Что ты от меня хочешь?
Наташа выдохнула с облегчением и взяла подругу за руку. Маша обратила внимание на влажность её ладони, что свидетельствовало о сильном волнении, которое тут же передалось и ей.
