Виталий Иванович Ячмень
Хэппи-энда не будет
Маленькое счастье
– Коллеги, остались ли у вас вопросы по нашему прошлому занятию? – Сергей Петрович осмотрел своих студентов и отошёл от стола. – Ну же, не стесняемся. Каждый раз, когда вы молчите, я волнуюсь, вы же знаете это.
Он озарил собравшихся своей натянутой улыбкой и отвернулся к доске. Сергей Петрович Пархоменко был профессором психиатрии и в своей отрасли считался очень хорошим специалистом. На кафедре психологии он читал студентам, будущим психиатрам, лекции, на которых всегда был аншлаг. Студенты ценили его за хорошее чувство юмора и полную отдачу учебному процессу. Каждый из них знал, что при возникновении вопросов по материалу любой может попросить его о дополнительном времени и объяснении непонятных моментов. Ещё не было ни разу, чтобы Пархоменко кому-то отказал. Он встречался с ними на улице, в кафе, дома и всегда выручал своих будущих коллег. В общем, что и говорить, уважение среди студентов давалось нелегко, но оно того стоило. Из-под его крыла вышел не один высококлассный специалист, нашедший себя как в государственных, так и частных структурах.
Каждое своё занятие Сергей Петрович начинал с повторения предыдущего материала, так как хотел убедиться, что ни одного непонятного вопроса не осталось. Это занятие также не было исключением, поэтому, делая вид, что собирается что-то написать на доске, он прислушивался к аудитории и ожидал стандартных вопросов. Его голова, на которой уже очень хорошо просматривалась седина, немного наклонилась, так как в аудитории возникло какое-то движение, и теперь он прислушивался к этому действу, стараясь предугадать вопрос. Это превратилось в игру, в которую профессор играл каждое занятие, и вопросы студентов угадывались почти со стопроцентным результатом.
– Сергей Петрович, – раздался девичий голос с конца аудитории, – а можно вопрос не по теме?
Сказать, что это удивило опытного преподавателя, нельзя, так как за всё время ему приходилось отвечать на «вопрос не по теме» ни один десяток раз, но он не любил такие ситуации. Бывали случаи, что они ставили его в тупик, так как не относились ни к одной из его любимых тем. Такие вопросы всегда воспринимались Пархоменко с опаской, но правило есть правило, так что придётся отвечать.
– Да, конечно, – повернувшись, он осмотрел аудиторию и нашёл говорившую девушку, – вы же знаете, неотвеченных вопросов не бывает, а незаданные я не люблю. Итак, что там у вас?
Было видно, что девушка засмущалась, и причина этого Сергею Петровичу была непонятна. Он умел читать лица людей, так что от него не скрылось волнение этой студентки.
– Скажите, как часто на практике приходится встречаться с внутренними сомнениями в правильности поставленного диагноза? И приходилось ли вам поставить диагноз пациенту, назначить ему лечение, а затем, сомневаться в своём решении? Просто мы вчера с матерью обсуждали вопрос врачебной ошибки и так и не поняли её опасности в моей будущей профессии.
Она ещё не закончила свою фразу, как Сергей Петрович уже открыл рот для ответа, но остановился на полуслове. Как результат, студентам открылось не совсем привычное зрелище: их преподаватель простоял несколько секунд с открытым ртом, так ничего и не сказав, а затем просто закрыл его. После этого он сел на стул и обвёл взглядом аудиторию, как будто что-то искал. Студенты внимательно наблюдали за ним и снова увидели новое в поведении преподавателя: он резко поднялся со стула и подошёл к окну. Простояв так полминуты, Пархоменко снова вернулся к столу. У некоторых появилась мысль, что он что-то ищет или просто забыл о чём-то важном, но сейчас, вспомнив об этом, сильно разволновался.
Сергей Петрович, сидя перед студентами, явно почувствовал, как внутри шевельнулось его опухоль, а такое бывало только в моменты сильного волнения. Он снова обвёл взглядом студентов, мысленно заставил себя успокоиться и снова поднялся из-за стола. Опухоль, шевеление которой он не мог чувствовать, но всё же снова сегодня ощутил, перестала его беспокоить, и он снова заговорил.
– Люба, если я не ошибаюсь?
Девушка кивнула, смущённая привлечённым к себе вниманием. Сергей Петрович помнил всех своих студентов и по причине своей специализации имел чёткое мнение по поводу каждого из них. Люба Краснова, молодая стройная девушка, всегда вела себя скромно. В отличие от большинства студентов, в разгульном поведении замечена не была, не курила в перерывах, ни с кем не ссорились. Для себя профессор сделал вывод, что она является очень скромной тихоней не только в учёбе, но и в жизни. Её вопрос разволновал его только потому, что напомнил о случае, который произошёл несколько лет назад. Но вопрос задан, а значит, должен быть и ответ на него, а он от ответов никогда не уходил.
– Так вот, Люба, в какой-то степени такая ситуация неприемлема. Понимаете, мы, как и любые другие врачи, несём ответственность за своего пациента. Обычно за его психическое и душевное состояние. Реже – за его жизнь. От наших решений будет зависеть очень многое, так что сомнений быть не должно. Не скрою, с таким приходится встречаться, но чем больше опыта будет у вас, тем меньше подобные вопросы будут возникать в вашей голове.
Знакомый голос разорвал повисшую на время тишину:
– Сергей Петрович, скажите, а вам приходилось сталкиваться с подобной ситуацией? Как мне показалось, вопрос Любы вам что-то напомнил.
Ему пришлось снова сесть, так как опухоль снова дала о себе знать. Он посмотрел на говорившего и не удивился тому, что это был один из лучших студентов – Сергей Павлов. На него у Пархоменко были свои виды, он даже пророчил ему свою должность, но это было пока только в мыслях и в планах на будущее.
– Сергей, вы хорошо читаете людей, раз уж поняли, что мне это что-то напомнило. Да, нам приходится встречаться с подобным в своей практике, как я вам и говорил. И, да, мне приходилось тоже переживать подобные ситуации. К сожалению, та, о которой я вспомнил, произошла не в самом начале моей карьеры, а не так давно и закончилась трагически.
– Расскажите нам! Ну, чтобы понимать, как справляться с подобными ситуациями.
Сергей Петрович вздохнул и подошёл к двери. На какое-то мгновение студентам показалось, что он собрался покинуть аудиторию, но преподаватель этого не сделал. Он посмотрел на дверь, как будто что-то там искал, прошёлся вдоль стены и вернулся на своё место. Никто так и не понял, что он делал, но ему нужна была эта небольшая прогулка, чтобы собраться с мыслями.
– Хорошо. Вот как вы считаете, что меня больше всего расстраивает в шизофрении?
– Может, галлюцинации? – девушка с первого ряда, заулыбавшись, посмотрела на преподавателя.
– Нет, не галлюцинации. А что в них плохого? Вы же сами прекрасно знаете, что они являются позитивными симптомами заболевания. Возможно, что именно поэтому для многих сейчас они является целью, а иногда и весьма достижимой мечтой. Люди загоняют себя в состояние, вызывающее галлюцинации, при помощи различных средств, причём, делают это весьма успешно. Так что, нет, я не считаю их большой проблемой, если они являются результатом заболевания, а не употребления наркотиков.
– Скажу на своём примере: потеря мотивации. Когда на меня нападает апатия, то это просто кошмар какой-то. Я просто не могу заставить себя что-либо делать, и это действует на меня крайне удручающе, – ещё одна девушка подключилась к разговору.
– Вы правильно мыслите, но это тоже не оно. Вы двинулись в негативные симптомы, но меня и не они расстраивают. Ангедония, потеря мотивации, алогия – всё это, естественно плохо. Всё это тяжело переносится родственниками и знакомыми больного. Но это не то. Дам прямую подсказку: в каком возрасте определяется болезнь?
– В разном… пациенты болеют независимо от возраста, – та же девушка, что и перед этим высказывала предположение, снова вставила свою фразу.
– И да, и нет. Вы правы: болеют независимо от возраста. Но я же вопрос поставил конкретный: в каком возрасте определяется болезнь?
– Обычно до тридцати пяти лет, – Сергей снова порадовал своего преподавателя ответом.
– Вот! Именно это меня и удручает в ней.
– Возраст больных? Вас расстраивает это? Но почему?
Он вспомнил имя вновь заговорившей девушки. Оксана, отличница, пошла наперекор семье в психиатрию, хотя отец-хирург мечтал, что дочь пойдёт по его стопам. Даже удивляет, почему она задаёт такие глупые вопросы и делает такие предположения…
– Это болезнь молодых людей. Вы же сами сказали, что она появляется именно в молодые годы. В дальнейшем она может преследовать человека всю его жизнь. При этом, при особо тяжёлых случаях, она напрочь портит ему существование рядом с людьми. Семья, карьера, друзья – всё летит под откос. Очень редко с человеком остаются самые преданные и самые верные. Вот задумайтесь, не будь вы будущими психиатрам и не знай вы о заболевании того, что узнаёте здесь, дружили бы вы с шизофреником? Или, может, боялись бы его так же, как и остальные люди, которые почти ничего не знают об этой болезни? По глазам вижу ответ, можете не утруждать себя и не произносить этих слов вслух.
В аудитории повисла тишина. Сергей Петрович понимал, что студентам для осознания его мысли необходимо хотя бы какое-то время. Также возникла надежда, что не придётся рассказывать им о том случае, который снова всплыл в голове после вопроса Любы. Но надеждам профессора не суждено было сбыться. Снова заговорил Сергей, что абсолютно не удивило преподавателя.
– Хорошо, Сергей Петрович, может, и не все здесь согласятся с вашим утверждением, но всё же, вы так и не ответили на поставленный вопрос: что делать в такой ситуации? Поделитесь своим опытом.
Да, Сергей действительно был хорошим учеником у хорошего учителя. С каждым днём Пархоменко убеждался в этом всё больше и больше. Он помнил Сергея ещё в первые дни их учёбы, в которые сразу отметил проницательный ум и внимательность молодого человека. Теперь он поставил в тупик преподавателя его же принципом: есть вопрос, значит должен быть ответ. Вспоминать о столь болезненной ситуации не хотелось, но Сергей Петрович сделал этот шаг. Не зря же он является профессионалом своего дела.
– Ну что же, если вы хотите это услышать…
Он сел на своё место и снова отметил шевеление в лёгких: «Как это вообще возможно?». Ну, да ладно, когда-то этой истории суждено было выйти в свет.
– Сергей Петрович, вам плохо? – Люба смотрела на него со своего места. Можно было подумать, что студенты издеваются над ним, но выражение лица девушки говорило об обратном. Да и не могли они издеваться над Пархоменко, так как не было ни одного студента, который бы не уважал своего преподавателя.
– Нет, Люба, – пришлось соврать, и с этим ничего не поделать, – просто думаю, с чего начать. Вы, наверное, подумали, что я рассказал вам историю про возраст больных шизофренией только для того, чтобы отвлечь вас от вопроса? Думаю, что я угадал. Так вот, вы в этом правы… Да, не удивляйтесь этому. Правы, но не совсем… Я так думаю, что у всех врачей, которые работают уже долгое время, в практике есть случаи, о которых не очень хочется вспоминать. Они не обязательно относятся к той теме, которую вы затронули, но, думаю, что, хотя бы один скелет в шкафу есть у всех. История, которую я так не хотел вам рассказывать, но, похоже, иного выбора у меня нет, произошла пять лет назад. К сожалению, стоит это признать, она закончилась смертью пациента. Если говорить точнее, то самоубийством… Вот… Думаю, что теперь стало немного понятнее, почему я не хотел про это рассказывать.
– А что это было? – Сергей начал проявлять интерес к этому делу, и похоже, что профессору придётся поведать им всю историю.
– Шизофрения. По крайней мере, такой диагноз напрашивался сам собой. Да что там напрашивался, ни у кого не было даже небольших сомнений в правильности его постановки. И только я, тот доктор, который и поставил этот диагноз и доказал его всем, со временем начал сомневаться. Ну, или не сомневаться… Даже не знаю, как вам это объяснить… Я начал верить ей…
– Ну, тогда всё понятней становится, – Люба посмотрела на своих одногруппников, – суицид, при таком заболевании не такая уж и большая редкость, если ещё и форма была запущенной.
– Да, Люба, ты права, – Сергей Петрович посмотрел на девушку и отвёл взгляд в сторону, так как почему-то ясно понял, что не может смотреть ей в глаза, – при некоторых стадиях происходит суицид, но врач обязан сделать всё возможное и невозможное, чтобы его не допустить. Но вот вопрос: а что делать, если это единственный способ человеку, заболевшему в силу жизненных обстоятельств, уйти от опасности? Причём, обращаю ваше внимание, это не выдуманная им опасность, а реально существующая, которая и довела его до нашей больницы!
– Сергей Петрович, вы сказали, что начали верить. Я так понимаю, вы поверили в бред пациента?
Пархоменко повернулся к говорившему. Так и есть, Это Саша, фамилию его преподаватель подзабыл… видать, сильно разнервничался.
– Да, Саша, я начал верить в бредовые идеи пациента. Но знаешь, в чём здесь дело? Вся идея в том, что её до заболевания довело отношение людей и определённый, конкретный человек. И я его увидел. Её глаза…
– Что вы сказали? – Люба привстал с места. – Какие глаза? Это что, была женщина?
– Да, Люба, это была женщина… Красивая молодая женщина. Наташа… Она пробыла у нас в больнице три месяца, прежде чем ей удалось обмануть всех и покончить жизнь самоубийством.
– Но как такое возможно в больнице, в которой все готовы к подобным действиям пациента? Насколько я понимаю, врачи и санитары следят за этим.
Люба не унималась, и профессор всё больше и больше втягивался в разговор. Каждое предложение отправляло его глубже по потокам реки памяти и уносило туда, где Наташа ещё была жива…
* * *
У семьи Николаевых были давние проблемы. Заключались они, как и у некоторой части семейных людей, в сложностях с зачатием ребёнка. Несколько лет бесплодных попыток довели молодую семью до отчаяния и семейных разногласий. Конечно, никто никого не винил в открытую, но где-то внутри каждый считал виноватым своего партнёра. Все анализы показывали положительный результат, так что видимых и конкретных проблем с зачатием не было, но всё равно, эти неудачные попытки нависли над семьёй очень тяжёлым грузом.
Николаевы смотрели на счастливых друзей и постоянно задавались вопросом, почему у них нет такого маленького и долгожданного счастья. Не сильно доверяя современной медицине, они опробовали всех местных магов и колдунов, которых советовали многочисленные друзья, но результат оказался прежним. Оставалось только одно: искусственное оплодотворение, которого так не хотелось обоим супругам. Но, так как все другие мыслимые и немыслимые методы были испробованы, решено было обратиться к науке. Андрей с Наташей очень боялись такого способа оплодотворения, так как считали любое физическое вмешательство в организм человека неправильным, но допускали его в случаях, когда ничего другого нельзя было сделать, кроме оперативного способа. Вот и в этот раз, после нескольких лет тщетных попыток, семья, посовещавшись вечером на кухне, приняла решение отдаться в руки врачам. Они оба, в тайне друг от друга, почитывали информацию про это, но боялись признаться в этом. Врачи заверили, что проблем не будет, и семья, вывалив немалую сумму денег, согласилась.
И вот этот день настал: тест на беременность показал положительный результат. Радости Николаевых не было границ. Первой мыслью было созвать всех знакомых и друзей и сообщить им об этом, но страх победил. Решено было не говорить пока никому, так как люди с дурным глазом могли причинить вред, как говорили в таких случаях старики. Когда уже стало невозможно скрывать случившееся, семья начала принимать поздравления от друзей, и про сглаз и прочие неприятности, быстро забыли.
Женечка родилась в начале осени, во вторую неделю сентября. Её маленькие белые волосы обрадовали присутствовавшего на родах Андрея. Потом многие удивлялись этому цвету волос, так как ни в семье Николаевых, ни у них в роду, таких не было. Но кто задумывается о таком в этот радостный момент? Да и волосы могут потемнеть со временем, так что никто особо не удивился этому факту. И вот крепкий и здоровый ребёнок огласил своим криком родильное отделение в пять утра, после чего ещё в течение долгого времени будил семью так же рано. Но никто не переживал по этому поводу и не злился на неё, так как ребёнок поистине был вымученным и долгожданным, а таким родители прощают многое. Неизвестно, по этой ли причине, но Женя росла очень своенравным и непослушным ребёнком. Ей прощалось и такое её поведение, ведь девочке было всего два года, и родители верили, что гонор со временем поутихнет. В конце концов они оказались правы, но причину этого осознать обоим, в результате, было не суждено.
* * *
– Дорогой, я сейчас в душ, а потом будете ужинать, – Наташа, не дожидаясь ответа мужа, проскочила в ванную комнату. Андрей, игравший с маленькой Женей, только улыбнулся в ответ на её слова и сказал уже закрывшейся двери:
– Хорошо, мы подождём, тем более что нам и торопиться-то некуда.
Женечка улыбнулась его словам и обняла за шею. Андрею нравилось внимание дочери, так как он всегда считал, что только дети могут искренне и не кривя сердцем выражать свои чувства и эмоции. Женя отошла от него и снова взялась за конструктор. Вдвоём они пытались сложить домик, но из-за постоянного баловства Жени, а также из-за подыгрывания ей со стороны отца, им это так и не удавалось. Женя разбирала построенные им стены, при этом заливалась звонким смехом, он же, в свою очередь, ломал построенную ею крышу. Им было весело, и казалось, что никого больше нет вокруг их, и вся эта радость и веселье принадлежат только им, но тут в комнату заглянула Наташа и позвала домочадцев на ужин. Строителям пришлось оторваться от своего дела и отправиться на кухню. Смеяться и радоваться по дороге они не переставали.
Когда Андрей с дочерью зашли на кухню, то увидели ждавшие их на столе тарелки с гречневой кашей и куриными котлетами. Салат из свежих овощей был поставлен в отдельных пиалах перед каждым членом семьи. Свежесваренный компот в графине и стаканы стояли по центру стола.
Сё семейство разошлось по своим местам за круглым столом и сейчас напоминало рыцарей короля Артура, вооружённых вместо мечей обычными вилками. Из-за небольшого размера стола они сидели в небольшом удалении друг от друга, в результате чего, когда Женя сделала неловкое движение, её почти полная тарелка полетела в сторону Наташи, опрокинув на неё и её собственную.
Женский и девичий крик раздались одновременно. Наташа отскочила от стола, при этом ударилась головой о кухонный шкафчик, висевший прямо за ней. Женечка же начала кричать от испуга из-за того, что её тарелка полетела в сторону и попала в маму. Наташа медленно оседала на пол, держась за голову. Крови не было, и это радовало женщину. Она не видела, почему кричит Женя, но слышала её голос из-за стола. Второй голос раздался рядом с дочерью:
– Ну что ты, маленькая моя. Ну, всё хорошо. Не бойся. Успокойся, с мамой всё хорошо, с тобой тоже.
– С мамой точно всё хорошо? – в голосе дочери сквозь слёзы было слышно волнение. – Она меня испугала…
– Всё хорошо, пошли посмотрим, – над Наташей склонились лица родных. – Вот видишь, всё хорошо.
– Мамочка, ты как? – Женя кинулась к матери, и обняла её за шею.
– Всё в порядке, – Наташе было нелегко говорить после полученного удара, но она делала всё для того, чтобы успокоить дочь…
Андрей взял Женю за руку, и тогда она отпустила маму. Он повлёк её в ванную умываться, по дороге оглядываясь на жену. Та махнула ему рукой, как бы говоря, что с ней всё в порядке. На выходе из комнаты Женя остановилась и посмотрела через плечо на мать. Наташа начала подниматься и поэтому увидела её взгляд только в тот момент, когда дочь уже поворачивала голову в сторону кухни. Наташа перестала подниматься с пола и о чём-то задумалась.
– Привиделось, – шёпотом сказала она сама себе. Голова раскалывалась, и женщина с трудом поднялась на ноги. Пододвинув стул и, сев на него, Наташа стала прислушиваться к голосам из ванной, где Андрей умывал Женю.
– Ничего страшного не случилось. Ты же видишь? Чего ты так дёрнулась?
Сквозь слёзы и мелкие всхлипывания было слышно, как дочь что-то говорит, но слова было не разобрать. Наташа оглянулась по сторонам и обрадовалась тому факту, что хотя бы посуда осталась целой. Конечно, пол был усыпан кашей, но это меньшее горе, которое могло произойти.
– Сколько раз я ей говорил, чтобы она студила твою еду. Вот видишь, ты не виновата в том, что так получилось. Ну, ничего, мы ещё раз попросим маму не давать тебе очень горячего. Мне тоже каша показалась горячей, но я думал, что твоя хоть немного холоднее. Знаешь что, а ну её, эту еду! Пошли дом доделывать, а потом можем пиццу заказать.
– Ура! Спасибо, папочка!
Наташа видела, как Женя выбежала из ванной и побежала в комнату. На мать в этот раз она даже не посмотрела. А вот Андрей посмотрел на неё с огромным неодобрением в глазах и проследовал за дочерью. Наташа слышала, как он звонил в кафе и заказывал доставку пиццы. Её удивил его выбор, так как он заказал только с салями, которую она так не любила. Такая нравилась дочери, и Андрей, заказывая где-либо пиццу, всегда брал одну с салями, которую разделял с Женечкой. Наташе всегда заказывалась как-нибудь другая, которой она так же делилась с мужем. Но сейчас заказ был только на один вид пиццы, а это означало, что Наташе ничего не перепадёт. Ну что же, ей всё равно уже не хотелось есть, так что обойдётся без популярного в стране итальянского блюда. Ощупывая голову, чтобы снова убедиться в отсутствии крови, она опять осматривала кухню. Небольшой бардак удручал, но больше удручало то, что Андрей не пришёл помогать супруге, а сейчас сидел в комнате и веселился с дочерью. Да, Женя, конечно, испугалась, но Наташа могла разбить голову, а тогда ей бы пригодилась помощь не только в уборке. Но муж ушёл с дочерью и никак на состояние жены не реагировал.
В голову пришла мысль, что Андрей уберёт на кухне попозже, когда поиграет с Женей, но она была изгнана другой мыслью о заказанной пицце. Почему-то сразу показалось, что он помогать ей не собирался.
– Ну и ладно, сама уберу, – Наташа встала со стула и пошла за веником и совком. По дороге в мойку отправились тарелки. Она долго раздумывала, что делать с тарелкой мужа, с которой было съедено совсем немного каши, но решила убрать и её. Это взыграла гордость из-за того, что ей ничего не заказали в кафе, как будто её и нет здесь вовсе.
Потратив десять минут на уборку, Наташа пошла в спальню, так как хотелось как можно быстрее лечь и отдохнуть. Проходя мимо комнаты, в которой играли муж с дочерью, она заглянула вовнутрь. У родных было весело, и домик строился хорошими темпами. Женя что-то шептала, а Андрей посмеивался в ответ. Ну, хоть здесь всё хорошо, и за них не надо беспокоиться.
Наташа прошла в спальню, свет оставила выключенным и, нащупав рукой подушку, легла на кровать. Сон накатил почти мгновенно, но длился недолго, так как приснилась ей Женя, выходящая из кухни с Андреем, и её улыбка на лице, с которой дочь покидала эту кухню. Почему-то эта улыбка её очень напугала во сне, и женщина рывком села на кровати. Вокруг было также темно, а из комнаты раздавался всё тот же весёлый смех.
– Бред, – сказала она сама себе и снова легла на кровать. Сон не приходил, так как перед глазами была эта улыбка. Наташа не могла никак понять, она ей просто приснилась или она её действительно видела недавно в кухне? Попробовав снова уснуть и осознав, что это уже не получится, она пошла в соседнюю комнату, где находились муж и дочь. Андрей с Женей ели пиццу и опять смеялись. Женя рассказывала, как у них в садике сегодня одна девочка облила другую супом, а та в ответ кинула в обидчика ложкой. На взгляд Наташи, в этой истории не было ничего смешного, особенно после сегодняшней ситуации, но Андрей смеялся, и было явно видно, что им обоим очень весело.
– Наташа, мы тебе ничего не заказали, так как подумали, что ты поешь приготовленный тобой ужин, – Андрей смотрел на неё и улыбался. – Или тебе не захотелось?
Женщина просто опешила от услышанного и даже немного привстала с кресла, в которое села минутой ранее. Но, почувствовав, что силы ещё не вернулись, она снова в него опустилась.
– Если ты не заметил, я лежала на полу после удара головой, так что: да, я действительно не захотела больше есть.
Она демонстративно отвернулась к стене и замолчала.
– Наташа, но ты же не лежала. Ты сидела рядом со стеной и вполне себе нормально выглядела. Мы решили, что с тобой всё в порядке, и пошли в комнату. Если бы ты нам только сказала…
– А если я не могла говорить? – Наташа повернулась к мужу и с вызовом посмотрела в глаза.
– Но ты же не так сильно ударилась… – начал было Андрей, но тут же остановился. Он понял, что был не прав, но так и не осознал причину своего поступка. Скорее всего, как он подумал, в нём заговорило волнение за дочку, и он просто не мог думать в тот момент больше ни о чём.
Андрей встал с пола, на котором провёл последний час и направился к жене. Сзади раздался голос:
– Папочка, ты куда?
Он не ответил ничего, так как, с одной стороны, не мог понять, как теперь искупить свою вину, а с другой – так и не мог до конца осознать причину этого поступка.
Его моральные мучения прервала жена, которая, наслаждаясь его объятиями, несмотря на свою обиду, проговорила:
– Давай просто забудем про случившееся. Хорошо?
– Хорошо, – обрадовался Андрей, – давай просто забудем. Женя иди к нам.
У него за спиной раздался звук ломаемого домика и топот детских ног. Но к их удивлению, Женя побежала не к ним, а просто выбежала из комнаты и понеслась в спальню.
– Что это с ней? – Андрей смотрел в ту сторону, куда только что убежала дочь.
– Не знаю, – ответила жена и тоже устремила свой взгляд в том направлении, – возможно, просто разволновалась, и детская психика так отреагировала. Надо позвонить Машке, спросить у неё.
– Да… скорее всего. Позвони ей, как будет время. А сейчас пошли в комнату, посмотрим, что там она себе удумала.
В комнате они нашли дочь, лежащую на своей кровати. Она лежала и тихонько плакала.
– Что с тобой? – Андрей наклонился над кроватью и коснулся её плеча.
Женя посмотрела на него, затем на маму и легонько улыбнулась.
– Я немного испугалась вашей ссоры. Мне стало страшно, что вы разойдётесь, как родители Саши.
После этих слов она снова заплакала, а мать с отцом склонились над ней и попытались обнять, хотя, в таком положении, это было не очень-то и удобно. Они оба думали про мальчика Сашу, который ходил с Женей в одну группу в садике. Его родители развелись год назад, и сейчас он жил с одной матерью. Он всегда с завистью смотрел на чужих отцов, а иногда при этом тихонько плакал. Многим родителям было тяжело смотреть на это, но Сашина мама говорила, что теперь она свободна, и ей не нужен больше «похотливый самец, бегающий за каждой юбкой». Дети не понимали её слов, а некоторые матери кивали головой, как бы подтверждая правоту сказанного. Большинство отцов в это время просто молчали во избежание скандалов со своими половинками.
Поздним вечером, когда все успокоились, Николаевы всей семьёй смотрели мультфильмы и смеялись. Радость была общей и от осознания этого Наташе становилось немного теплее на душе. Периодически она ловила на себе взгляды дочери, но как ей казалось, они были связаны с каким-то детским осознанием вины и невозможностью это высказать.
После мультфильма, помывшись и почитав сказку, они отправились спать. Через полчаса, когда, по пониманию Наташи, Женя уже уснула, она растолкала уже начавшего сопеть Андрея.
– Не могу спать, – шёпотом проговорила она.
– Тебя расслабить? – с заигрыванием в голосе сквозь сон спросил муж.
– Не в том дело. Я не поняла сегодняшнего поведения нашей дочери.
– А что не так? – удивлённо, но уже менее сонно спросил Андрей. – Она испугалась. По-моему, что это многое объясняет.
– Ну, да, – согласилась Наташа, – но мне показалось, что она на меня как-то странно посмотрела, когда вы выходили из кухни. С угрозой, что ли…
– Да, брось, ты. Это маленький ребёнок, которому всего лишь три года. О какой угрозе может идти речь? Лучше двигайся ко мне, и я постараюсь сделать так, чтобы ты забыла про сегодняшний вечер, как про страшный сон.
– Да, это сон… – она вспомнила взгляд дочери из своего мимолётного сна и немного вздрогнула. Андрей же, оценил это как дрожь от возбуждения и сам придвинулись к жене. Но в этот момент в детской кроватке раздался плач.
– Женя, что случилось? – Наташа приподнялась на локоть, и за ней последовал Андрей. – У тебя что-то болит?
– Нет, мамочка. Мне приснился страшный паук. Он хотел съесть меня. Можно я лягу с вами?
Андрей не сильно обрадовался этому, так как уже имел на постель другие планы, но Наташа, естественно, позвала дочь к себе. Это было одной из ошибок, которые женщина ещё не раз совершит за оставшееся ей время, так как после этого близость с мужем станет большой редкостью. Дочь легла между ними и, как будто своим телом провела в эту ночь небольшую черту в их половой жизни. Теперь каждую ночь она будет находить повод оказаться в постели родителей и тем самым станет добиваться своей главной цели.
* * *
Вечером Наташе было очень плохо. Живот болел так, что иногда возникало желание вызвать скорую помощь, но он так же резко переставал болеть, как и начинал. Андрей, всё же, намекал, что лучше вызвать врача и ввериться в его руки, так как что происходило сейчас с женой, он не знал. Но та была непоколебима: сегодня никаких медиков.
Если завтра будет так же плохо и никакие принятые сегодня лекарства не помогут, то она сама вызовет скорую. А пока она просто немного потерпит и полежит на кровати. Да, именно так…
Оставив жену в спальне, Андрей ушёл в комнату к дочери. Вчера он купил ей новую куклу, и сегодня Женя весь вечер просила его поиграть с ней. Кукла была не очень дорогая, но дочери этого и не было нужно, главное, что появилась новая игрушка, а рядом был всегда готовый поиграть с нею отец. Поэтому они заняли своё место на полу и принялись расставлять кукол по их маленькому домику.
Наташа между посещениями туалета и лежанием на кровати забегала на пару минут к ним в комнату, находила полнейшую идиллию на полу, и снова уносилась прочь. Лёжа на кровати, она старалась понять, что же именно она съела этим вечером, что организм теперь так реагирует на это. Ничего сверхъестественного или непонятного они не ели. Сегодня она приготовила на ужин картофельное пюре с тушёным мясом, салат из огурцов с помидорами и чай. Ничего такого, что могло вызвать подобную реакцию… Но факт оставался фактом, и сейчас она отлёживалась на кровати, а остальное семейство играло с куклами.
