Виталий Иванович Ячмень
Хэппи-энда не будет
– Машину жалко, – проговорил Данила, показывая рукой на помятый кузов Жигулей.
– Да и чёрт с ней, – Саша тоже показал пальцем в сторону машины брата. – Я её отрихтую и покрашу у знакомых – будет как новая. За железо не беспокойся, главное, что сам цел. Копов звать будешь?
– Саша, какие копы? Мы с тобой пивком побаловались, и ты теперь хочешь всё решить по-правильному?
– Вот же… Не подумал. Они на освидетельствование забрать могут. Да что там могут? Заберут, как пить дать! С дорожников ты ничего в итоге не получишь, да ещё и сам крайним окажешься. Ладно, давай прицепим её к моей, да оттащим в гараж – завтра подумаем, что с ней делать.
– Саша, я за руль не сяду. Голова болит, и руки трясутся.
– А, ну да… не подумал, извини. Сейчас соседу позвоню – пусть едет помогать.
– А машину всё-таки жаль. Подарок отца, как-никак, – сказал Данила, глядя на брата, набирающего номер соседа. Тот кивнул, подтверждая сказанное.
Через полчаса они уже ехали в сторону Сашиного дома. Проезжая мимо злополучного родника, Данила посмотрел в его сторону и увидел мужчину, держащего в руках уже известные вёдра. Незнакомец осматривал их пристальным взглядом, а проезжая поворот на улицу, где находился дом брата, Данила услышал слова Сашиного соседа:
– Что там Валик в вёдрах ищет? Опять набрался и хочет найти смысл жизни на дне эмалированной посудины?
Он оглянулся на Данилу, и тому пришлось изобразить натянутую улыбку. Ничего, после пережитого никто не потребует от него чрезмерного проявления эмоций.
Со смехом они подъехали к Сашиному дому. Данила снова смотрел на перекошенную калитку, из которой вышел пару часов назад. Интересно, сможет ли брат проанализировать большую разницу во времени между его аварией и выездом домой? Должно было пройти не более десяти минут, но Данила позвонил брату только через сорок. Теперь предстояло решить, какой из двух вариантов использовать для прикрытия: сказать, что остановился по дороге подышать свежим воздухом, или что заехал к родителям на могилки? Оба варианта при ближайшем рассмотрении можно разбить в пух и прах. Когда за дело возьмётся полиция, то несколькими удачными вопросами они с лёгкостью выведут убийцу на чистую воду. Значит, надо поработать с Сашей. Они вышли втроём из машины и, приложив немного усилий, затолкали Жигули в гараж. Сосед осмотрел своих партнёров по работе и, сплюнув в траву, сказал:
– Тяжёлая, зараза… я уже думал сыновей звать. Но, мы с вами молодцы! Может, обмоем это дело? Тем более, после случившегося неплохо было бы нервишки в порядок привести.
Данила посмотрел на брата жалостливыми глазами, и тот кивнул в ответ, приподняв немного вверх руки. Сосед не понимал их бессловесной беседы, но догадался, что сегодня выпить ему не перепадёт.
– Вась, давай сегодня вечером с тобой остограммимся, – сказал Саша. – Данила после аварии… Ну, понимаешь, вдруг полиция заявится, а он выпивший?
– Всё понял. Так что, у тебя или у меня?
– Давай у тебя. Ты же мою знаешь, – Саша понизил голос и посмотрел на окна своего дома.
– И то правда, – сосед проследил за его взглядом и кивнул, подтверждая всем известную информацию о Сашиной жене.
По посёлку раздался крик. Голосили какие-то женщины, а также мужчина, бежавший от родника с вёдрами в обеих руках. Данила узнал его, а главное, узнал вёдра, которыми размахивал человек в такт своего бега. Похоже, Валик нашёл свою дочь, и, судя по крику, её видел не только он. Из-за поворота появилась первая кричащая женщина и, заметив выглянувших со дворов людей, заревела ещё громче. Несколько собак внесли свою лепту в эту какофонию.
– Давай домой подкину, – предложил Саша, выглядывая на улицу.
– Поеду на автобусе, – посмотрев на происходящее возле поворота, проговорил Данила. – В машину сейчас садиться особо не хочется. Кстати, Саша, если заявится полиция и начнёт что-то расспрашивать – лучше промолчать про моё приключение. Ты же знаешь, после выпитого меня просто растерзают. Хорошо?
– Та не вопрос. А чего им ко мне заявляться? – Саша смотрел с недоумением, продолжая одним ухом прислушиваться к крику в посёлке.
– А кто их знает, зачем они приходят? У сотрудника на работе ситуация была весёлая. Ну, как весёлая… По факту закончилось хорошо, но начало было весьма нервным. Полицейские адрес перепутали и пришли к нему домой. Искали какого-то убийцу, а нашли наркодилера, как они его тогда назвали. Он травку в деревне у тёти растил, а дома высушивал на балконе. Причём делал всё только для себя. Ну, так он всем сказал… Так вот, полицейские представились, а он занервничал сильно. Они и решили, что в доме что-то неладно. А дальше… Короче говоря, несколько тысяч долларов помогли полицейским потерять протокол об обыске. Они были не правы, и можно было с ними судиться, но ты же знаешь нашу систему. Вот и в моей ситуации не всё просто, а им дай придраться к чему-то. Зацепятся за вмятину, да и найдут «висяк» столетней давности со сбитым человеком. А дальше дело техники, сам понимаешь.
Брат задумался, отвернувшись в сторону очередных людей, бегущих в сторону поворота. Он вытянул шею в том же направлении, и, казалось, был готов махнуть на брата, когда в последний момент, всё же проговорил:
– А ты откуда знаешь о своём сотруднике? Ты же нелюдимый.
– Подслушал на обеде, – сказал Данила, смотря на ехидную улыбку брата. – Всё, буду ехать. У вас тут что-то намечается, а я сильно людных событий не люблю.
– Хорошо, – Саша сделал шаг в сторону собирающейся на повороте толпы. – За машину не беспокойся – порихтуем.
– Сань, ты хоть калитку закрой, – окрикнул Данила брата, вознамерившегося идти к односельчанам.
– Да что там брать? – махнул тот рукой и направился быстрым шагом в направлении толпы. – Жена дома, пусть она и разбирается с ворами.
Он засмеялся и побежал к людям – интерес переборол родственные чувства. Данила проводил его взглядом и, услышав открывшуюся дверь в доме брата, резко развернулся в сторону автобусной остановки. Нет, ребята, с Сашиной женой он сегодня встречаться не планировал – эмоции и без этого зашкаливают.
На улице продолжали кричать, а виновник произошедшего уезжал с места преступления на автобусе. Мысли его были сейчас рядом с братом и разбитой машиной. Орудие убийства осталось недалеко от места преступления, а брат, хоть и обещал молчать, может проговориться. Тем более, сейчас ещё появился сосед, попавший в эту историю с подачи Саши. Ладно, остаётся надеяться на хорошее развитие событий и поворот судьбы лицом к преступнику. Обычно было наоборот, и судьба стояла к нему задом, но сейчас её улыбка была ему нужна как никогда. Неужели он много хочет?
* * *
За окном давно потемнело, а на часах было уже начало одиннадцатого, значит, пора идти в постель, но Данила сидел в любимом кресле, уставившись в телевизор. В этот вечер ничего не мешало ему, вставив ноги в домашние тапочки, смотреть предназначенные для среднестатистического потребителя программы: машина не пищит, Полина не лезет в голову, аппетит пропал – идеальное сочетание для тихого молчаливого вечера. Почему бы этим не воспользоваться?
Правда, Полина проскакивала в мыслях, но не как источник желания, а как возможная сенсация в местных новостях. Всякий раз, когда по телевизору начиналась программа теленовостей, мужчина начинал ёрзать в кресле, проявляя повышенное беспокойство. Но ни один диктор не обмолвился о несчастном случае в Малой Рогани, заставляя Данилу задуматься, было ли это на самом деле. Он, вроде, не спал, но тогда почему всем наплевать на совершённое им преступление? Или не наплевать? Ведь голосили же бабы в посёлке, да и Саша быстрой походкой стремился к своим односельчанам. Неужели всё случившееся останется всего-навсего местным событием?
Часы пробили одиннадцать, и глаза начали закрываться сами по себе. Скорее всего, запоздало подействовало успокоительное, выпитое по приезду домой, по совместительству ставшее его единственной едой за весь день. Странно, почему такой долгий эффект и время срабатывания? Ладно, ну его, это лекарство… Душ, туалет и постель – вот что сейчас нужно уставшему мозгу.
Уснул Данила очень быстро, вспомнив перед самим провалом в сон сегодняшний поцелуй и ещё не остывшую грудь в своей ладони. Возбуждение прокатилось волной, чуть не вырвав его из сна, так что ему стоило больших усилий затолкнуть себя снова в ускользающий мир небытия.
Утро не принесло облегчения, а только увеличило дыру в душе, образовавшуюся после вчерашнего убийства. Его мечтам и надеждам на совместную жизнь с прекрасной Полиной было не суждено осуществиться, а значит, возникал элементарный вопрос: зачем тогда жить? У него есть работа, несколько знакомых, брат со своей женой – разве это может являться смыслом существования в бренном теле?
Смерть девушки снова подтолкнула его к воспоминаниям о родителях и их мечтах об успешном будущем детей. Ещё в детстве Саша начал дружить с техникой, в результате чего отец несколько раз отводил его в мастерские к своим знакомым. Отец хотел, чтобы сын стал инженером и проектировал чуть ли не космические корабли, а Саша вырос и пошёл в ПТУ на автослесаря. Даниле тоже пророчили хорошее будущее, так как ещё с детства он начал выделяться хорошей памятью. Он мог декламировать на память страницы отдельных произведений, не запнувшись ни на одном слове. В школе учителя на уроках литературы выделяли эту особенность, радуясь выразительному прочтению даже самых сложных стихов. Мать видела своего сына писателем, учёным, дипломатом или даже политиком, но жизнь уготовила ему место в магазине электроники. Возможно, если бы не насмешки одноклассников… Да, на работе его ценили за отличную память, но родителей выбор сына не обрадовал. Саша относился к обидам и переживаниям родителей с какой-то шутливой лёгкостью, Данила же наоборот, переживал, но ничего не мог с собой поделать. Он мог бы стать писателем, чтобы уединиться на необитаемом острове и не видеть там никого, кто мог бы раздражать своим присутствием, но остальные специальности были явно не для него. Как ему казалось, именно из-за стыда перед родителями он не мог посетить их могилы. Страх неминуемой смерти тоже вносил свою лепту, но вчера, когда он увидел мёртвой «любовь всей своей жизни», что-то надломилось внутри. Смерть уже не казалась Даниле чем-то жутким и ужасным, а наоборот, в ней появилось что-то прекрасное и романтичное.
Так он думал, попивая на кухне кофе вприкуску с грецкими орехами. Выйдя из душа, он не стал одеваться, и сейчас сидел голым на табурете, держа в руке чашку с горячим напитком. Сделав очередной глоток, мужчина встал со своего места и направился к зеркалу, висящему в коридоре. Он повернулся к нему лицом и начал рассматривать себя, чего не делал со времён отрочества. Небольшой живот, округлившийся от пива, выглядел не очень привлекательно, а значит, в очередной раз надо принимать решение начать бегать по утрам. Умеренная растительность на груди и животе, которую он всегда считал признаком настоящего мужчины, показалась лишней. Вчера в очередной раз ему попалась передача про метросексуалов и прочих современных красавцев, которые полностью сбривали со своего тела настойчивые волосы, делая при этом поистине крутые причёски на ухоженных головах. Может, и ему выбрить свои «заросли»? В голове настойчиво стучала мысль, что было бы, сбей его Полина. Удалось бы этому телу привлечь её внимание? Или она с омерзением убежала бы прочь от его волосатого монстра, которым он неоднократно мечтал доставлять ей удовольствие по ночам в их замке на вершине горы? Ещё раз посмотрев себе между ног, Данила скривился и отправился в ванную, где ждала его верная бритва, готовая помочь в этом нелёгком деле. По крайней мере, такая мысль пришла в голову, когда ручка станка первый раз коснулась кожи на животе.
Работа была почти закончена, но тут раздался знакомый звук из кухни. Лежащий на столе телефон начал сильно вибрировать, привлекая к себе внимание звоном стоящей рядом посуды. Вспомнив, что он сам отключил вчера звук, боясь преследования полицией, Данила взял аппарат и увидел на экране высветившееся имя брата. Ну вот, началось… Наверное, полиция сейчас у него, и Саша звонит предупредить своего нерадивого родственника о выезжающем к нему наряде. Мозг любезно нарисовал картинку защёлкиваемых на запястьях наручников, а рука непроизвольно бросила телефон на стол. Данила вернулся в ванную, намереваясь продолжить начатое дело. Полиция, спецназ, да, пусть хоть американские морские котики – когда они приедут, он будет полностью выбрит и доволен своим поступком. Телефон снова завибрировал, и рука, дёрнувшись от звука зазвеневшей посуды, оставила небольшой порез в зоне лобка. Выругавшись, мужчина смазал рану всегда стоящей в ванной перекисью водорода и продолжил своё дело. Неугомонный телефон снова загудел через пару минут, но Данила уже спокойно отнёсся к этому звуку, даже не поведя головой в его сторону. «Интересно,
«Саша или нет?» – промелькнула в голове мысль, улетевшая следом за очередными срезанными волосками.
Выйдя из ванной, Данила остановился перед зеркалом, и на его лице засияла улыбка – он был прекрасен! Нет, даже не так! Он был неотразим, и это его очень радовало! Гладкое тело смотрело на своего хозяина из старого зеркала, и только несколько родинок выделялись на нём, портя всю картину. Ах, да, ещё был кровавый след, но это был маленький свежий порез, и он скоро пройдёт, не оставив о себе даже воспоминания. Правда, волосы тоже начнут отрастать, но для этого у него была спасительная бритва. Теперь бы Полина не смогла удержаться, сбей она его на дороге! На кухне снова зазвенела посуда. Данила прошёл босыми ногами к столу и посмотрел на телефон. «Саша, что тебе надо?» – мысленно спросил он себя, проведя рукой по гладким гениталиям. Да, так ощущение было совсем другое, и даже руке было приятнее касаться чисто выбритой кожи. Он снова коснулся себя рукой, но остановился, вспомнив о незашторенном окне. Забрав гудящий телефон, Данила завалился с ним на диван и набрал номер брата, уже успевшего отключиться по воле оператора.
– Блин, да к тебе тяжелее дозвониться, чем к президенту, – раздался голос Саши. – Ты как? Голова на месте?
– На месте, – с улыбкой проговорил Данила, снова положив себе руку между ног. – А ты чего трезвонишь в такую рань?
– Ничего себе, у тебя рань! Ты на часы смотрел? Уже начало двенадцатого! Никак не можешь отойти от вчерашнего?
– Никак… – Данила гладил себя, смотря в потолок. – Так чего ты хотел?
– Да, насчёт твоей машины поговорить… Если её только через неделю возьмут на рихтовку, не расстроишься?
Данила сладко потянулся, погладив рукой живот. Всё складывается хорошо, и звонок брата не связан с полицией. Что ещё надо для того, чтобы день стал лучше? Разве что выйти на улицу и найти себе новый предмет обожания.
– Нет. Ничего страшного не произойдёт.
– Ты какой-то радостный? Даже незаметно, что с тобой случилось вчера что-то страшное.
– Саша, я просто осознал, что ты был прав, – Данила улыбался, обманывая брата, – и это всего-навсего машина. А имея такого брата, как ты, мне не о чем беспокоиться.
– А, ну… Не, ты прав… да… Так что, всё по срокам нормально?
Даниле послышалось, что Саша, воодушевлённый его словами, всплакнул с той стороны линии. Наверное, показалось, но голос брата дрогнул, в этом сомнений не было.
– Не беспокойся, – Данила встал с дивана и начал искать подходящую одежду. Он знал, куда сейчас направится, и прежнего страха перед поездкой не испытывал. – Всё в порядке.
* * *
Автобус остановился на повороте, выпустив несколько человек из своего раскалённого нутра. На улице было очень жарко, и народ, вываливаясь из железной коробки, никак не мог надышаться вволю. Данила вышел последним. Прямо за ним захлопнулись двери, отрезав его от оставшихся в салоне пассажиров, продолживших свой путь в Большую Рогань. Автобус отъехал от поворота и понёсся вниз с горы, предоставив людям возможность любоваться грустной картиной, явившейся их взору – два кладбища стояли друг напротив друга, молчаливые, как им и полагалось.
Трое из вышедших вместе с Данилой пассажиров, направились куда-то в сторону полей, а двое, потащив по жаре свои котомки, пошли к ближайшему кладбищу. Данила проводил их взглядом и направился через дорогу к месту, где навсегда остались лежать его родители, окружённые общей оградкой.
Могила была ухожена, и было видно, что здесь кто-то периодически появляется. Оградка покрашена, трава вырвана, листья выметены – Саша и здесь всё успевает сделать, показывая свою расторопность во всём. Данила прошёл через открытую калитку, остановившись перед каменным надгробием. Посмотрев на чёрный цветник, лежавший у его ног, он опустился на лавочку и выставил перед собой на стол привезённые продукты. Всё было по-скромному: чекушка коньяка, нарезка колбасы и городская булка – для первого раза самое оно. Из пакета был извлечён набор одноразовой посуды, моментально распечатанный и установленный на чёрном столе.
Коньяк Данила наливал спокойно, посматривая на родительскую могилу. Он отставил бутылку, покрутил в руке стакан и снова поставил его на стол.
– Нет, батя, так неправильно, – шёпотом проговорил мужчина. – Тебе тоже налить надо. Маме не предлагаю, а то ещё поругает меня. Да, мам? Ты не пила двадцать лет до смерти, так и начинать сейчас не стоит. А вот с папкой я выпью.
Данила взял рюмку, установленную прямо в землю, и налил в неё коньяк. Вкрутив её на место, он улыбнулся, возвращаясь к столу. Его чёрный спортивный костюм нагрелся, доставляя дискомфорт, особенно в местах утреннего бритья, так что сидеть было неудобно. Но мужчина решил не останавливаться, оказавшись в этом месте впервые за пять лет.
– Вот, батя, теперь всё в норме. Ты любил хороший коньячок, надеюсь, этот тебе понравится. Мама, извини, забыл сок купить, но у меня бутылочка воды с собой есть. Будешь?
Он снова встал и подошёл к могиле. Ну, конечно, рюмка была одна. Саша, знавший о маминой нелюбви к спиртному, тарой наградил только отца. Одноразовый стаканчик наполнился нагретой в дороге водой и занял своё место рядом с рюмкой. Подумав, Данила положил рядом два бутерброда.
– Колбасу вы оба любили, так что не обидитесь. Кладу вам два, а то подерётесь на том свете. Вроде, всё… За здоровье пить не буду, а то снова посчитаете меня дурачком. Пусть земля, как говориться…
Осушив стакан, он отправил в рот кусок колбасы и отвернулся в сторону. Данила никогда не пил с отцом на пару. В основном спиртное появлялось в их доме на семейных праздниках, но там были гости, а сейчас… Сейчас была только мать. Да, чёрт возьми! Здесь ещё тысяча таких, как его отец, потерявших навсегда шанс пить в одиночку! Данила налил второй стакан и осушил его одним глотком. Коньяк закончился, в отличие от колбасы, и он запихнул в рот сразу несколько кусков дорогого деликатеса. Сидя на лавочке и положив руки перед собой на стол, Данила уставился в лицо отца на могильной плите. Отец был суров, рассматривая сына из-под кустистых бровей. Лысая голова отца всегда забавляла ещё маленьких братьев, и они не упускали шанса погладить её своими детскими ладонями. Отец молчал. Данила смотрел на его портрет не моргая, до боли в глазах. Палящее солнце заставило слезу вытечь на гладко выбритую щёку и добежать до верхней губы. Вытерев её рукавом спортивной кофты, мужчина подскочил на ноги.
– Зачем я надел этот чёртов костюм! Теперь жарюсь на проклятой лавочке, как цыплёнок табака. Мама, у меня нет другого чёрного костюма, ведь ты привила мне любовь к цветной одежде! Но я и её не люблю, ведь я не из этих… Мама, я не буду ругаться при тебе, но ты ведь помнишь, как их называл отец?
Он снова сел на лавочку и закатал рукава. Руки были мокрые от пота. Липкая жидкость текла по спине, попадая по позвоночнику прямо в штаны, отчего в и так мокрых от пота трусах становилось ещё влажнее. Грудь пекло от раздражения, вызываемого природной солью. Данила поднял руки и застонал – его новый вид приносил ему пока только боль. Ну, ничего, посчитаем это испытанием!
Он перевёл взгляд на лицо матери и заулыбался. Да, у него была новость, которая когда-то сумела бы её порадовать. Как говорится, лучше поздно, чем никогда.
– Мама, я нашёл девушку… Полюбил её… Что? Она меня? Ну, как тебе сказать, похоже, что полюбила. По крайней мере, она не противилась моим поцелуям и прикосновениям. Нет, я не затащил её в постель на первом свидании, хотя, готов поспорить, что она была не прочь! Почему я так странно улыбаюсь? Нет, я тебя не обманываю! Я давно люблю её, но смог познакомится с ней поближе только вчера. Эх, видела бы ты Полину! Это не Сашкина мымра… Мама, она самая классная и замечательная!
Данила осмотрелся по сторонам и встал с лавочки. Он подошёл к надгробию осторожной походкой, стараясь не привлекать к себе внимания редких посетителей кладбища. Нагнувшись над могилой матери, зашептал:
– Я убил её… Нет, мама, не специально…
Рухнув на колени, мужчина прикрыл глаза руками. Из-под ладоней текли слёзы. Он чувствовал сильнейшее отчаяние из-за потери цели существования, но сейчас ничего нельзя было сделать, и это было так же страшно, как и терять родителей, ушедших каждый в своё время. Данила плакал, уже не скрывая своих чувств. Коньяк на жаре сделал своё дело, позволив человеку раскрыться и перестать юлить.
– Мама, Полина такая красавица! Она всегда пробегала лёгкой походкой мимо меня, оставляя сумасшедшее чувство желания обладать ею! Ну ладно, не всегда это происходило так близко, как мне хотелось, но вчера… Ты представляешь, она лежала прямо передо мной, раскинув ноги и показав одну грудь. Я не видел в жизни ничего красивее!
Он снова огляделся по сторонам. Нет, новых ушей рядом не появилось, а значит, можно продолжать откровения.
– Я целовал Полину! Её грудь… Ах, мама, как это было чудесно! Но между нами ничего не произошло! Да, представь себе, я сам остановился. Она хотела, а я сдержал себя. И знаешь, что? Вечером в мою голову пришла мысль: а так ли она чиста, как я думал раньше? Нет, ну ты сама подумай! Мы с ней не были знакомы, а она раскинулась передо мною, и эта её грудь… Короче, я считаю, что правильно поступил, остановившись. А там, кто знает, может, хоть на том свете она принесла бы тебе внуков – наших с нею детей.
Он тихонько рассмеялся и встал на ноги. Остатками воды из бутылки омыл руки и лицо. Штаны немного вымазались в земле, но это не проблема: минута постукиваний – и сухая пыль оставила их в покое.
– Поеду домой, пока от этого костюма с ума не сошёл. Мама, смотри за папой, чтобы он пил поменьше. Коньяк в рюмке я ему оставлю, сама знаешь – для него это не много. Папа, а ты смотри за мамой, а то опять перетрудится, а у неё сердце слабое. Было… Всё, пошёл. И так засиделся с вами.
Данила семенил к автобусной остановке, ни разу не оглянувшись назад. В голове зрела мысль, что всё ушедшее нужно оставить в прошлом: запихнуть в один мешок мать с отцом, добавить к ним Полину, и скинуть их с моста памяти в реку забвения. Им всем туда дорога! Автобус подъехал через десять минут, в течение которых одинокий мужчина стоял на одном месте и смотрел себе под ноги. Можно было подумать, что он заяц из рекламы батареек и его заряд подошёл к концу, но как только на повороте появился знакомый зелёный силуэт, человек поднял голову, вымученно улыбаясь. Данила проклинал себя за утреннее бритьё, за выбор специфической одежды, за поездку на кладбище, за эмоциональные действия – он был готов к наказанию, но никак не мог понять к какому именно. Возможно, душный автобус и является той карой, которую ему необходимо вынести?
* * *
Он лежал на диване и смотрел в потолок. Привычная поза – ничего удивительного. Вентилятор обдувал тело, которое снова было голым и мокрым от холодной воды из душа. Данила решил не вытираться, чтобы хоть как-то облегчить участь своей горящей кожи. Красный пятна раздражения были везде: в паху, на груди, и даже на выбритых с таким трудом ягодицах – всё это было ужасно. Приехав домой, он моментально скинул с себя одежду на пороге и прошлёпал липкими от пота ногами к зеркалу. Картина была удручающая, но поделать с ней Данила ничего не мог – зеркало показывало краснокожего человека, вряд ли имевшего шансы привлечь к себе Полину после своей смерти. Он бросился в ванную и около пяти минут простоял под холодной водой. Зубы стучали, грозя разрушить всю эмаль до основания, но данная проблема в этот момент его волновала меньше всего. Главное – спастись от невероятного зуда, вызванного попаданием пота на выбритые места. Под водой было легче, и Данила уже подумал поехать в бассейн, но постеснялся цвета своего тела. Ему не удалось долго обтираться, так как кожу, обжигаемую ставшим порождением ада полотенцем, запекло ещё сильнее. Решено было оставить на себе спасительную влагу, и сейчас он лежал рядом с работающим вентилятором, радуясь холодным потокам воздуха.
Когда тело немного успокоилось, голова снова смогла заработать. Сразу же в ней начала биться мысль, готовая проломить череп изнутри своей важностью: чем закончилась ситуация с Полиной после её обнаружения? Саша с утра звонил, но Данила, испытывая эйфорию от содеянного, не додумался спросить его о ситуации в посёлке. Да и как можно спрашивать о том, чего он не должен был знать? Новости вчера молчали, а других источников информации придумать не удавалось. Но, Боже, как хотелось узнать всё, что произошло после его отъезда!
Хотя, вариант есть и опять на помощь придёт отцовский автомобиль. «Прости, папа, но у меня нет выбора…»
– О, привет! – раздался в телефоне весёлый голос Саши. – А мы только о тебе говорили.
– С кем? – Данила приподнялся на диване, ожидая услышать свой приговор.
– Да, сосед мой в гости пришёл. Нам вчера посидеть не удалось, так он меня сегодня к себе заскочил позвать.
Сашка проговорил последние слова шёпотом, и, как подумал Данила, высматривая по сторонам свою благоверную.
– Удачно вам посидеть. Саша, я чего звоню… Я сегодня снова говорил с тем парнем. Ну, помнишь, который после аварии остановился? Так вот, он сказал, что на посту сообщил полиции о произошедшем… Запах пива уже выветрился, но я всё равно переживаю – вдруг они будут искать по близлежащим посёлкам и найдут машину. Как думаешь, если я скажу, что выпил вчера вечером кваса, такой вариант прокатит?
На той стороне повисло молчание. Оно заставило Данилу сесть от волнения на диване, а в районе кишечника новоявленного убийцы послышалось небольшое урчание. Саша куда-то шёл. Данила в этом не сомневался, так как под ногами брата шумел щебень.
– Даня, тут такое дело… У нас действительно целый посёлок полиции, но это не из-за тебя.
Брат снова замолчал, и Данила встал со своего места. Кишечник давил на низ, заставляя нервничать ещё сильнее. Он не сомневался, что не смутит брата посещением туалета, но переживал, что тот догадается о его волнении. Пришлось терпеть, хотя сил уже почти не было.
– Саша, – проговорил он, когда пауза превысила все возможные границы, – что случилось? С тёщей что-то?
– Да если бы… – брат тихонько засмеялся, почти сразу успокоившись. – Девушку у нас убили… Помнишь, вчера тётки кричали на улице? Так это её нашли.
– Ужас, – Данила приближался к туалету, не прекращая разговора. – У вас там, наверное, теперь полиции больше, чем жителей.
– Не совсем. О, помнишь мужика с ведром возле родника? Это был Валик, её отец. Полину кто-то сбил машиной и оттащил в кусты… а Валик её нашёл. Девушка долго домой не приходила, вот он и решил отправиться на поиски. Нашёл, блин…
– Какой ужас! – Данила уже опёрся рукой о дверь туалета. – Когда умирают дети – это невыносимо. Маленькая была или уже постарше?
– Около тридцати. Но Полина выглядела студенткой. Когда приезжала – со всеми здоровались и помогала старикам. Валик постарался с воспитанием… Что самое обидное, так это то, что ему дочь отдадут не раньше, чем через четыре дня! У нас в посёлке вопросы похорон решаются быстро, но здесь убийство, и полиция всё взяла под свой контроль. Ходили вчера вечером, выспрашивали про незнакомые машины. Ну, я соседа попросил промолчать, а то мало ли… Данила облегчённо выдохнул и открыл дверь туалета. Брат его прикроет, хотя Саша будет одной из целей полиции, учитывая его работу. Но ничего, машину загнали в дальний гараж, так что там искать не будут. По крайней мере, Данила на это надеялся.
– Спасибо, Саня. Я тебе позже позвоню, а то мы так насчёт машины не поговорили. Мне убегать надо по делам.
– Хорошо, звони вечером, – Саша сбросил вызов, судя по шелесту щебня, он снова брел куда-то по своим делам.
У Данилы тоже было дело, уже не ждущее отлагательств, так что через мгновение он вбегал в маленькую комнатку при входе в квартиру.
* * *
Вечером состоялся очередной разговор с братом. Данила весь день провёл в ожидании этого момента, но боялся позвонить раньше, чтобы не вызвать подозрения. В итоге, весь оставшийся день он пролежал рядом с вентилятором, радуясь свежему воздуху, доносимому лопастями. Дверь на балконе пришлось открыть, так как без этого вентилятор гонял запахи дома, не всегда заманчивые и приятные. Правда, вместе со свежим воздухом в квартиру залетела и жара, заполнившая собой пространство небольшой комнаты, но Данила был готов мириться с этим, так как вместе с жарой в гости к нему зашли запахи деревьев, растущих перед домом. В итоге, он ощущал себя находящимся на улице, но при этом лежащим голым в удобной позе, обдуваемый лёгким ветерком. Ну, чем не красота?
В восемь часов вечера Данила созвонился с Сашей, оказавшимся уже изрядно выпившим. Учитывая интонацию и заплетающимся голос, брат принял на грудь довольно большое количество спиртного. О Саше всем была очень хорошо известна одна особенность: перепить того было очень тяжело. Данила даже представил себе лежащие рядом со столом бутылки от водки, которых должно быть не меньше трёх-четырёх штук, если Саша пил только с соседом.
– Даня, привет, – грустно проговорил брат. – Я забыл тебе позвонить по уважительной причине.
Где-то на заднем фоне слышались тихие голоса, плач и непонятные обещания. Судя по звуку, Саша снова выпил и начал что-то жевать.
– Саня, да всё в порядке, – Данила сделал голос как можно более безразличным, но боялся, что ему это не удаётся. – Ты, главное, машину мою не пропей.
Он хотел своей фразой перевести разговор в русло обсуждения возможного прихода полицейских, но Саше сейчас было не до этого. Брат что-то сказал в сторону и ответил Даниле:
– О ней пока не говори. Через неделю разберёмся с твоим горем. Мы справимся сначала со своим, а потом и тебя обслужим.
