Виктория Яровая
Девятая жизнь
– Ну вот, посмотри на себя, – сказал он, разглядывая меня довольным взглядом спустя некоторое время, когда уже смазал мазью все ранки. – Тебя ведь даже не узнать. Ну что за красавица мне досталась? – проговорил он шутя. – А знаешь, я, пожалуй, последую твоему примеру и завтра тоже приведу себя в порядок. Совсем одичал здесь один. А рядом с такой принцессой негоже ходить заросшим чудищем.
И он уложил меня в мою новую постельку, которую установил на печи. Легкость во всем теле и мягкость меха дарили ощущение покоя. Как же хорошо! И я лежала, напевая про себя партию девушки из той баллады, что пел мне сегодня мужчина. У той песни была вторая часть, где пела девушка и рассказывала свою версию истории. Иногда их исполняли поочередно по куплетам, а иногда сначала пел парень, а потом девушка. Так и заснула, и проспала всю ночь, даже не шелохнувшись.
Утром чувствовала себя гораздо лучше. Радовало все: и теплый мех, и ароматные травы, зашитые в мою перинку, и тонкие лучики солнца, пробивавшиеся через закрытые ставни. Все казалось чудесным, жизнь уже давно не казалась мне такой яркой и стоящей того, чтобы жить. Хозяин дома уже проснулся и вовсю хозяйничал. Я заметила, что он вообще мало спит. Наверное, его мучают кошмары или мешает кашель. Мне как кошке, привыкшей спать большую часть суток, было жаль его. Нет ничего лучше, чем хорошенечко выспаться. Но ничего, вот окрепну и вылечу его. Да! Обязательно! И у меня все получится!
Я еще какое-то время поуверяла себя, что у меня все выйдет, и стала наблюдать за хозяином избы. Интересно, как его зовут? Меня он называет Синеглазкой, хотя мое имя Улина, но он никогда об этом не узнает. Может, мне тоже придумать ему прозвище. Но какое? Борода? А если он побреется, то как-то странно получится. Тогда может тоже что-то, связанное с цветом глаз? Они у него красивые. Серые, как будто осеннее небо. Фантазия напрочь отказала мне, и я решила больше ее не мучить и называть его Сероглазым. Да, не оригинально, но ведь никто и не узнает. Я лежала на печи и наблюдала за Сероглазым.
А у него вовсю кипела бурная деятельность. Уже топилась печь и грелась вода. Он стоял у стола, на который выложил все мешочки и горшочки с полки. Я принюхалась: пахло травами и мазями. Каких запахов тут только не было, наверное, от всех болячек можно было вылечить. Я сделала себе пометку изучить потом, что у него уже есть и чем он пользуется. Видно, что он серьезно подошел к вопросу своего лечения и запасся всем, чем только можно. Нужно убедиться только, что он все правильно принимает. Он смешал какие-то травы и высыпал смесь в глиняный кувшин, в который потом налил воды. Повернувшись в мою сторону, он увидел, что я уже проснулась и с интересом наблюдаю за ним.
– Доброе утро, Синеглазка, – сказал он, широко улыбаясь. – Решил не откладывать и последовать твоему примеру – устрою себе банный день. Холодно, правда, еще сегодня, но ничего, натопим печь, авось не околею.
Он подошел ко мне, неся кувшин с молоком, и налил его до краев в мою мисочку. Затем слегка погладил меня по шерстке.
– У тебя очень нежная шерстка, так бы и гладил тебя целый день, но мне пора, – он притворно вздохнул и отошел. – Не скучай, Синеглазка, скоро буду.
И вышел, прихватив с собой нож.
Скучать? Да какое там! Нужно срочно провести ревизию его запасов. Но сначала завтрак. Ревизия ревизией, а завтрак по расписанию. И я с удовольствием вылакала столько молока, сколько в меня влезло, а затем, с трудом спрыгнув с печи на лавку, запрыгнула на стол. Почти все травы были мне знакомы, но многие из них были слишком слабенькие, они для него сейчас как мертвому припарка. Нужно что-то более сильное и действенное. Да, пусть это будут не самые безобидные травы, и последствия от них могут быть разными, но он ведь и так уже на полпути к могиле. Хуже не будет. Стоит только пойти крови при кашле, и он за неделю сляжет.
Хотя и было у него несколько сильных трав, таких, как, например, сон-трава и семена лунноцвета, но как их применить для его лечения, пока неясно. Мое внимание привлек крошечный мешочек, из которого доносился знакомый запах. Так пах «горелый» гриб. Неужели? Он что пытается восстановиться? Или надеется выздороветь, а потом провести процедуру восстановления? В любом случае здесь слишком мало, этого не хватит даже на один день, а ему нужно минимум семь. Хотя с учетом того, что прошло уже два года, может, и гораздо больше. Я задумалась. А это вообще возможно? Может, так действительно можно сделать? Кто бы ответил? Но пробовать, наверное, стоит. Наступит лето – отправлюсь на поиски этого гриба, может, с моим кошачьим нюхом у меня получится найти достаточное количество.
Закончив осмотр, я спрыгнула со стола и прошлась по избе. Хотелось выйти на улицу, но я не могла найти ни одной щели, куда смогла бы пролезть. Подошла к двери и толкнула ее головой. Она поддалась, но совсем чуть-чуть. Я навалилась на нее лапами, она приоткрылась, и я вывалилась на улицу. Дверь со стуком закрылась за мной.
В глаза сразу же ударил яркий свет, и я зажмурилась. Голова закружилась от обилия запахов. Я еще больше зажмурилась, уже от удовольствия, и поводила носом, втягивая свежий запах леса. Чистое наслаждение! Мой нос после затхлых запахов города жадно ловил все малейшие нотки ароматов, различая их так явственно. Вот пахнет ель, ее душистая кора с капельками смолы и свежими иголочками. Вот старая трава, кое-где проглядывающая сквозь тающий снег; ее прелый запах был сильным, но не вызывал отторжения. И еще десятки других, не менее ярких запахов. Я уже и забыла, как это приятно, иметь такой острый нюх, как у кошки. Все видится и чувствуется по-другому: более ярко и трепетно.
Я немного прогулялась вокруг избы, осматриваясь кругом, и вернулась на крылечко, где, пригревшись на солнышке, стала ждать хозяина избы. Он появился нескоро. Когда я уже стала переживать о том, как бы мне вернуться в избу, издалека увидела его высокую фигуру. Он шагал со стороны озера, и я сразу заметила какие-то изменения, но не могла понять, в чем дело. Но когда он подошел ближе – обомлела. Это был другой человек! Я даже встала и подалась вперед, рассматривая его. Он сбрил всю растительность с лица и обрезал волосы так коротко, что стал виден его высокий лоб и даже уши. И хотя язвы по-прежнему портили его лицо, если не смотреть на них, то можно было сказать, что он был красив. Даже очень! Я стояла и пялилась на него, даже не моргая. А он подошел ближе и сказал:
– Ну как, Синеглазка, мне так лучше?
А я едва удержала себя, чтобы не закивать головой в утвердительном жесте. Вот бы он удивился! Поэтому пришлось отвернуться и направиться к двери, намекая на то, что меня нужно впустить внутрь. Он так и сделал: пропустил меня вперед, а сам зашел следом, прихватив с улицы большое деревянное корыто.
Мне еще никогда не было так неудобно, как в следующие два часа. Я физически чувствовала, как горят мои щеки от смущения, хотя, разумеется, кошки не умеют краснеть. Но я и вправду не знала, куда себя девать. Этот Сероглазый решил приводить себя в порядок на глазах у всего честного народа в лице единственной меня. Он поставил корыто у печи и быстро наполнил его водой из бочки у двери, а также добавил в воду настой трав. И пока я принюхивалась к запаху, он разделся догола так быстро, что я даже не успела понять, что происходит, и успела разглядеть все, что незамужней девушке видеть до свадьбы не положено. Я аж подпрыгнула и отвернулась так стремительно, что если бы он сейчас смотрел на меня, то точно заподозрил бы что-то неладное. Но он, к моему счастью, был занят тем, как разместить свое длинное тело в уже не казавшемся мне таким большим корыте. Я бочком прокралась к печке, стараясь не смотреть на него, быстро запрыгнула на свою лежанку и отвернулась.
По звукам я догадалась, что он моется, и, когда они затихли, выждала еще время, которое ему понадобилось, чтобы одеться, прежде чем посмотрела в его сторону. Мой взгляд уперся в голый зад мужчины. Да что за безобразие такое? Я зажмурила глаза. Что он там столько времени делает голышом? И любопытство взяло верх. Приоткрыв один глаз, я посмотрела в его сторону. Он стоял и, зачерпывая из горшочка мазь, наносил ее на язвы по всему телу. Ах, вот оно что! Я принюхалась, определяя состав. Жир, сок итавы, ромашка и еще какие-то еле различимые запахи. Для таких язв, конечно, не стоило использовать мази на жиру, лучше использовать что-то, что бы подсушивало язвы. Но если уж жир, то здесь явно не хватало перетертого корня илангока. Мерзкая трава, что растет на болотах, запах у нее тоже премерзкий, но корни почти без запаха ярко-синего цвета. Это было последнее средство, которым лечили различные лишаи, бородавки, язвы и прочие кожные болезни, так как синий цвет со временем только усиливается и еще долго потом держится на коже, а кому же захочется ходить синим? Если где-то под одеждой, то еще ладно, а вот на лице – мало, кто решится – засмеют. Зато действовал илонгок быстро и сурово, практически выжигая кожу, потому и смешивали его с жиром, чтобы смягчить действие.
Ну что же, стало понятно, по крайней мере, какое средство стоит попробовать в первую очередь против этих язв, что так уродовали его тело. А это тело так и маячило перед глазами, призывая посмотреть на него. И я не удержалась. Он был высокий и широкий в плечах, узкие бедра переходили в стройные ноги. Даже болезненная худоба не портила его, а там, где можно было рассмотреть, кожа была слегка загорелой и, наверное, приятной на ощупь. Отогнав от себя непозволительные мысли, я взяла себя в лапы, отвернулась и свернулась калачиком, стараясь заснуть. После некоторых усилий и нескольких десятков подсчитанных баранов в моей голове мне это удалось.
Проснулась ночью, резко вскочив на лапы. Опять этот крик. Мужчина метался в своей кровати, что-то крича. Не в силах больше слушать эти звуки, я соскочила с печки и вскочила к нему в кровать. Легла прямо ему на грудь, вытянув лапы и прильнув мордочкой к открывшейся в вороте рубахи голой груди. В попытках его успокоить у меня как-то само собой получилось, что я запела. Запела так, как могут петь только кошки. Тихонько, не спеша, успокаивая. До этого я очень мало мурлыкала, только тогда, когда была хоть на мгновенье счастлива в своих кошачьих жизнях, а это было так редко. Но сейчас получилось все быстро и просто, мое тело как будто само знало, что делать, а мне оставалось только петь про себя. И я пела. Пела о девушке, что встретила лунной ночью у озера парня и влюбилась в него. И хотя уже была обещана родителями другому жениху, ходила к нему на свидания. Как они вдвоем любовались светом луны, сидя на берегу озера. Пела о том, сколько слез она пролила, когда отец узнал, велел прогнать и запретил ей видеться с ним. О том, как была не мила ей будущая жизнь с нелюбимым. И как остановилось на миг и разбилось на части ее сердце, когда узнала она, что больше нет ее любимого на этом свете. Как бежала она сквозь лес к их озеру и, не думая ни минуты, кинулась на самое его дно к своему любимому, который встретил ее в подводном царстве. Как венчал их подводный царь, и жили они долго и счастливо в подводном мире, и любовь их крепла день ото дня. Мужчина подо мной успокоился и больше не метался по кровати, а я не заметила, как сама погрузилась в сон.
Это было такое странное чувство. Я знала, что сплю, но в то же время все было таким реальным. Огляделась по сторонам. Я стояла на деревянном настиле на берегу озера. И стояла я не на четырех лапах, а на своих любимых двух ногах. Не веря своим ощущениям, я посмотрела вниз и увидела босые ноги. Это были мои ноги! И руки, и волосы, и все остальное! Я стояла и ощупывала себя, как ненормальная. Какое же это удовольствие – снова быть собой! И я счастливо закружилась на месте.
Немного успокоившись, еще раз осмотрелась вокруг. Стояла теплая летняя ночь. Месяц вовсю сиял в чистом ночном небе, освещая все вокруг своим нежным серебристым светом. Вокруг был темный лес, а я стояла на берегу небольшого лесного озера. Его вода была безмятежна, и в глади ее отражался месяц. Сладкий запах летнего леса пьянил и щекотал ноздри. Все ощущалось таким реальным, что я застыла, боясь проснуться от любого неверного шага. Прошло время, а я все так же не спешила просыпаться, и, наконец, решилась. Пока я тут, нужно постараться получить как можно больше ощущений из той, старой жизни, к которой я уже никогда не вернусь. Смело стянула сарафан и нижнюю рубашку. Оставшись совершенно нагой, я нырнула в озеро. Дух захватило от ощущения слегка прохладной воды, окружившей мое тело. Какое же это блаженство! Я вынырнула и счастливо засмеялась. Покружилась в воде и поплыла. Тишина, теплый ночной воздух, нежная озерная вода, которая скользит по голому телу, и нежный свет луны дарили неземное чувство блаженства. И пусть это всего лишь сон, но как же похоже на реальность! Я не скоро забуду эту чудесную ночь!
Устав, я выбралась на подмостки и, как была нагая, так и улеглась на них. Тело слегка продрогло, но я не обращала внимания, любуясь россыпью звезд. Пусть это никогда не заканчивается! И я лежала, слушая шелест легкого ветерка в макушках деревьев и наслаждаясь тишиной спящего леса. Вдруг мой слух уловил посторонние звуки со стороны леса. Вот хрустнула ветка, а вот зашелестели кусты. В лесу кто-то был. Страх взметнулся в груди, и я, схватив одежду, быстро оделась.
– Кто здесь? – крикнула я в темноту.
В ответ лишь тишина. А я пристально вглядывалась в лес, где, как мне показалось, у дерева стояла темная фигура. Стало жутко, но я постаралась взять себя в руки. Деваться мне все равно некуда: если там кто-то и есть, то он стоит на пути к моему спасению. И, набравшись смелости, я снова громко сказала:
– Выходи, кто бы ты ни был, или уходи отсюда!
Я старалась, чтобы мой голос не дрожал, но все же в конце он предательски дрогнул, и уже тише я проговорила:
– Ты меня пугаешь.
Темная высокая фигура отделилась от дерева и направилась ко мне. Сердце колотилось в груди, как бешеное, и я непроизвольно стала отступать назад. На освещенные месяцем подмостки вышел высокий мужчина, и, как только его лицо осветил неяркий свет луны, я негромко ахнула и сделала еще шаг назад. Это был он! Сероглазый! Только он был совсем без язв и выглядел более крепким и здоровым. Темная рубашка прилипала к широкой груди и натягивалась на крепких руках. Он слегка улыбался, и такие уже знакомые глаза его отливали серебром.
Еще шаг назад, и я не чувствую опоры под своей ногой. Нелепо взмахнув руками, уже приготовилась искупаться повторно, но сильные руки дернули меня вперед, и я оказалась в кольце его рук. Так близко, что я почувствовала его запах, уже такой знакомый мне запах. Я замерла в его руках, а он не спешил отпускать меня. Я чувствовала, как его горячие сильные руки крепко сжимают меня. Казалось, что их тепло проникало даже сквозь сарафан. Они обжигали меня, и мысли в моей голове метались. Мне нравились эти ощущения, но в то же время было страшно. А вдруг не отпустит? И я стояла в нерешительности, уткнувшись носом ему в грудь и вдыхая его терпкий аромат. Голова шла кругом от нереальности всего происходящего. Ведь это всего лишь сон! Ведь сон? Но я уже и сама в этом сомневалась.
Он не спеша наклонил ко мне голову и прошептал прямо в ухо:
– Не бойся, я не обижу тебя.
Его губы почти касаются меня, а горячее дыхание щекочет мне волосы у виска, и от этой близости дрожь пробегает по моему телу. Сладкая, тягучая. Она бежит по спине и собирается тугим комком внизу. Что со мной? Почему я не вырываюсь? А он тем временем продолжает говорить тихим нежным шёпотом мне в ухо:
– Это всего лишь сон.
От этих слов я вздрагиваю и мне становится не по себе. Все слишком похоже на реальность. И я, набравшись сил, вырываюсь из кольца его рук и уже хочу убежать, и вдруг резко просыпаюсь. В голове все еще звучат его полные тоски слова: “Не уходи”. Но я резко открываю глаза. И снова я кошка! Как же больно возвращаться к реальности! Как хочется снова вернуться в свое тело! Я все так же лежу на груди мужчины. Подняв голову, посмотрела ему в лицо. Он спокойно спал и даже чему-то слабо улыбался во сне.
Скоро уже утро. Я чувствовала его приближение по слабым лучам света, пробивающимся сквозь ставни. Соскочив с его кровати, я вернулась к себе на лежанку. Мне было, о чем подумать. Что это за странный сон? И сон ли это? Все это выглядело пугающе. С одной стороны, снова чувствовать себя человеком, пусть и во сне, это так приятно, но с другой стороны, этот сон пугал меня, было в нем что-то неестественное и мистическое.
Я так и не смогла заснуть. К моему удивлению, хозяин избы, наоборот, проспал сегодня до позднего утра. А когда встал, был в хорошем расположении духа, что-то напевал себе под нос, и иногда на его лице я могла видеть какую-то загадочную улыбку. Мне это все не нравилось. А если это и вправду был необычный сон и каким-то образом это он был в моем сне. Или, наоборот, я в его сне? Или это все мои фантазии?
Эта загадка не давала мне покоя весь день. А Сероглазый не спешил поделиться со мной причинами своего приподнятого настроения. И я мучилась в неведении. В конце концов, мне надоело сидеть в избе, и я, как и в прошлый раз вытолкав дверь, вышла на улицу, чтобы разведать, не растут ли поблизости нужные мне растения.
С усилием пробираясь по снегу, я, в итоге, нашла нужный мне куст лапотника. Раскидистый и высокий, он рос недалеко в лесу, и я порадовалась, что мне не придется далеко ходить. Но радость моя была преждевременной, так как содрать нужное количество коры оказалось не так-то просто. Я царапала, грызла и шипела от злости. И только спустя час, потеряв пару когтей, я плелась обратно к дому с несколькими полосками коры. Как их пронести в дом, мне еще предстояло придумать, а пока оставила их в укромном уголочке на завалинке и побежала к дому. Дверь была закрыта, и мне пришлось, как последней кошке, мяукать и скрестись в дверь. Долго ждать не пришлось, и вскоре я уже лежала на своей мягкой лежанке и размышляла о том, что мне, пожалуй, нравится здесь жить. В этом доме, с этим необычным мужчиной, которому я искренне хотела помочь. Может, я была не права и даже в обличье кошки можно наслаждаться жизнью и даже приносить пользу?
Дни текли незаметно. Весна, как всегда, наступила стремительно. Неделю назад казалось, что ее еще ждать и ждать. Кругом лежал снег, и деревья стояли сонные. Но стоило только солнышку пригреть посильнее, как снег сошел быстро и совсем незаметно, как будто его и не было. И только небольшие посеревшие островки под деревьями напоминали, что еще не так давно все было покрыто им. А природа как будто очнулась и засуетилась. Спешили пробиваться из старой пожухлой травы новые ростки. Они упорно тянулись вверх, не обращая внимания на прошлогоднюю листву и смело поднимая ее. Деревья тоже спешили: они распускали маленькие душистые смоляные почки. День стал длиннее, потакая капризам природы, которая требовала больше света и тепла.
Я радовалась этим изменениям. С удовольствием вдыхала все новые и новые ароматы, которые появлялись каждый день. Вот выглянула из-под земли мать-и-мачеха, ее горьковатый запах оседал на языке. Вот запахла нежная травка под названием «гусиные лапки». А тут ветер доносит смолистый запах новых нежных иголочек ели. Просыпалось и озеро. Оно скидывало с себя одеяло из снега и льда и подставляло солнцу свою блестящую гладь. Радовалась я еще и потому, что, наконец-то, смогу начать собирать нужные мне травы и грибы. Сероглазый сделал мне небольшой лаз рядом с дверью, и теперь я могла, когда захочу, входить и выходить из избы. Я этим пользовалась, и за печкой уже сушилась первая порция коры лапотника. Скоро ее можно будет как-то незаметно добавить в его травы, которые он заваривает ежедневно.
Как я видела, они не сильно помогали, может, немного сдерживали болезнь, но не более. Его кашель становился чаще и надрывней. Спал он по-прежнему плохо – хотя кричал во сне он нечасто, кашель не давал ему полноценно спать. Часто он просыпался ночью, заваривал себе все тот же сбор трав и сидел за столом, уставившись невидящим взглядом в стену. Иногда я просыпалась и приходила к нему. А он гладил меня и приговаривал:
– Прости, Синеглазка, я опять тебя разбудил. Ничего, скоро станет тепло, и я сделаю тебе лежанку в сарае, будешь уходить, когда захочешь выспаться.
И он грустно улыбался.
Я не любила эти ночи. Боролась с собой, чтобы не прийти к нему и не лечь на грудь. Было страшно убедиться в том, что та ночь не была сном и каким-то образом мы оказались вдвоем у озера, каждый в своем прежнем обличье. Может, это все не просто так и нас будут ждать последствия? И вряд ли они будут хорошими.
С каждым днем меня все больше угнетало чувство собственного бессилия – так хотелось помочь ему уже сейчас, но нужно было подождать еще совсем немного. Скоро, совсем скоро весна закончится, а там и лето. И вот сейчас я чувствовала, что время пришло.
Все дни я проводила в лесу или у озера. Я рыла, царапала, рвала зубами. Лапы уже болели неимоверно. Части когтей я уже давно лишилась, подушечки были стерты в кровь. Но я не сдавалась. За печкой уже сушился корень оководника, кора лапотника и еще пара трав для укрепления здоровья. Ростки были молодые, свежие, самые полезные. И я каждый день по нескольку раз шевелила их и проверяла готовность. Совсем скоро станет тепло, и я смогу сушить их на улице, тогда дело пойдет быстрее.
