Виктория Яровая
Я вернусь!
Глава 1
От автора
Дорогие читатели!
Эта книга для меня особенная. Она была первой историей, которую я написала пять лет назад. В этом году я решила дать ей вторую жизнь: доработала сюжет и подарила новую обложку. История заиграла новыми красками. Надеюсь, она вам понравится так же, как и мне.
Возможно, кто-то давно читал ее первый черновик, поэтому треть книги в бесплатных главах, чтобы вспомнить.
P.S. Спасибо дорогому мне человеку за помощь с этой книгой. Твоя поддержка и участие для меня бесценны. Я тебя очень люблю!
Пролог
Длинные ухоженные пальцы мужчины коснулись светящейся поверхности. Как же он ненавидит этот Барьер! Его завораживающие переливы нежно-голубого цвета, освещающие ночной лес. Его гладкую поверхность, что окутывает страну огромным куполом. Мужчине хотелось ударить по ограждению кулаком и посмотреть, как оно рассыплется на части и наконец-то освободит их всех из удушающей клетки.
Но пока он не может разрушить ненавистный Барьер: слишком мощные силы защищают его. Мужчина вскинул голову и окинул тоскливым взглядом расходящуюся в разные стороны бескрайнюю полосу цвета неба. Сколько еще потребуется времени, чтобы накопить достаточное количество темной энергии эсмэ? Год? Два?
Ничего. Он будет терпеливо ждать. Капля за каплей собирать эсмэ и приближать долгожданный день, чего бы это ни стоило. Сцепив зубы, мужчина развернулся и зашагал прочь. Его фигуру, закутанную в черный плащ, быстро поглотил темный лес.
Глава 1
Кристина
Жизнь уродлива и тяжела, как и эта обшарпанная дверь подъезда. Она противно скрипнула и с громким стуком захлопнулась позади. Исчез навязчивый солнечный свет, заглохли раздражающие крики детей на площадке, на глаза опустилась благодатная темнота. Наконец-то рядом нет никого. Тело застыло и отказывалось двигаться дальше. Кристина осталась бы здесь, но затхлый запах давно немытого подъезда ударил в нос и принудил двинуться дальше. С трудом перекинув тяжелые пакеты в одну руку, Кристина открыла дверь на лестничную площадку.
При взгляде на потертые бетонные ступени, убегающие наверх, стало дурно. Пятый этаж. Просто убейте! Голова обреченно упала на грудь. Как же она устала! Устала ждать с открытыми глазами утренний будильник, держать зубную щетку и зачесывать грязные волосы в тугой пучок. Устала прикладывать усилия, чтобы выловить из бессвязного потока людской речи хоть какой-то смысл. Устала отвечать. Устала говорить. Устала жить. Зачем?!
Тихий голосок из заброшенного уголка разума шепнул: «Чтобы быть счастливой». Горький смешок сорвался с губ Кристины. Счастливой? Как? Если она из больниц и кладбищ не вылезает в последние месяцы. Отец – инсульт и гроб. Марина – …. Тугой ком перекрыл горло и выпустил острые шипы, пронзая шею насквозь. Глаза увлажнились и набухли. Нельзя плакать! Хотя бы не сегодня.
Кристина задрала голову и задержала дыхание. Один, два, …, сорок семь. Громкий выдох разнесся по лестничной площадке, нарушая тишину подъезда. Кристина пару раз моргнула и занесла ногу над ступенькой. Тело внезапно повело, и плечо через тонкую рубашку ощутило прохладу стены. Кристина развернулась и прижалась к остужающим кирпичам спиной. Нужно просто отдохнуть. Упокоиться навечно.
Она бы с радостью, но разве это вернет Марину?! Лучше бы она сама погибла в аварии. Сестра должна была жить, ведь ее дочь Соня еще совсем малышка. Как Сонечка отреагирует? Что ей сказать? Отчаянно захотелось выбежать прочь из дома, в котором прошло беззаботное детство. Нельзя. Сегодня сороковой день со дня смерти Марины, Кристина обещала матери прийти.
После той ужасной аварии мама звонила каждый день. И пока Кристина три недели лежала в больнице, и когда выписалась. Найти в себе силы и навестить маму с Сонечкой после похорон Марины оказалось непосильной задачей. Но сегодня она должна.
На сороковой день душа Мариночки вернется домой попрощаться с близкими, прежде чем уйти навсегда. Нужно накрыть ей стол и помянуть, чтобы она не мучилась и могла спокойно покинуть этот мир. В другой ситуации Кристина бы только покрутила пальцем у виска. Какая чушь! Но как же быстро она превращается в реальность, когда дело касается любимых.
Ноги ныли, с трудом преодолевая ступеньку за ступенькой. Тяжелые пакеты с продуктами оттягивали руки. Второй этаж, третий…. Только бы дойти. От слабости затрясло, в глазах потемнело и бросило в пот. Пакеты с глухим стуком упали на пол. Вроде ничего не разбилось. Кристина медленно сползла спиной по стене и прикрыла глаза.
Когда она в последний раз ела? Вчера на работе отмечали юбилей их юридической фирмы, где она уже два года трудилась юристом. Красивый торт был, большой. Жаль, вкус не запомнился. Начальник его так нахваливал. Андрей Геннадьевич – хороший мужик и руководитель адекватный. Потом на разговор вызвал.
– Кристина, – говорит, – мы все понимаем, как тебе тяжело, и вовсе не возражаем, чтобы ты взяла больничный…
Еще больничный?! Нет. Она помрет, если останется дома один на один с удушающими мыслями. Коллег, конечно, понять можно. Кто захочет наблюдать каждый день ее скорбную физиономию и повторять по нескольку раз, что от нее требуется. Но выбора нет.
– Спасибо за понимание и предложение. Мне на работе легче, от мыслей отвлекаюсь, – объяснила она.
– Подумай все-таки. Хотя бы к психотерапевту… Тебе нужна помощь.
Помощь? В ее ситуации только волшебник сумеет помочь. Вряд ли среди психологов такие имеются.
В глазах, наконец, прояснилось, и Кристина смогла подняться. Осталось два этажа.
Своим ключом открыла дверь квартиры и шагнула в полутемную прихожую. Что за тяжелый запах? Сколько дней здесь не проветривали? Устало опустила пакеты на пол. Топот маленьких ножек донесся из гостиной, и вскоре навстречу Кристине с распростертыми ручками бежала чумазая малышка.
– Мама пришла!
Грудь Кристины пронзило острое копье боли, сердце разлетелось в ошметки, заливая кровью внутренности. Горло перетянула толстая колючая веревка, не давая вздохнуть. Как же мучительно больно! Ей не стоило сюда приходить.
Тощие ручки Сони с удивительной силой вцепились в брюки Кристины и дернули вниз.
– Мамочка! – снова позвала девочка.
Кристина встрепенулась. Сглотнула вязкий ком в горле и присела. Погладила по растрепанным волосам племянницу и нежно ее обняла. Какая же она худенькая! В последний раз, когда Кристина видела малышку, она была более пухленькой.
Кристина отстранила от себя девочку и внимательно осмотрела ее. Раскосые глазки лучились детской радостью, на перемазанном личике светилась счастливая улыбка. Разве можно огорчать ребенка?!?
– Я не мама, – тихо прошептала Кристина и еще крепче обняла Соню.
На грудь легла бетонная плита, тело затрясло. На глаза набежали колючие слезы, раздирающие их своими острыми шипами. Только не плакать… Сонечка испугается.
Кристина провела рукой по голове девочки, нежно погладила по спинке, ножкам. Колготки оказались влажными. Кристина отстранилась и спросила:
– Ты чего мокрая?
– Описялась, – сказала Сонечка и глянула вниз.
– Почему не в горшок?
– Он полный, – непринужденно по-детски ответила девочка.
Кристина встала, быстро разулась и оглянулась в поисках тапочек. Взгляд упал на большие коричневые тапки отца. Радом ютились розовые, с пушистыми помпонами, домашние туфли Марины. Кристина сцепила зубы. Любимых людей уже нет, а их тапочки верно стоят у порога, дожидаясь своих хозяев.
Кристина сгребла обе пары в охапку и засунула в обувницу. Обойдется и без тапок.
Взяв крохотную ладошку Сонечки, повела ее в ванную.
В большом совмещенном санузле царил бардак. На полу кучками лежала грязная одежда. Давно не мытая раковина поросла налетом, а на зеркале виднелись мутные потеки. Взгляд упал на четыре зубные щетки, стоящие в белом пластиковом стакане. Почему мама не убрала щетки Марины и папы? Рука потянулась их вытащить, но остановилась на полпути. Пусть мама сама решает, когда расстаться с вещами ушедших любимых людей.
Детский горшок был забит под завязку и попахивал. Кристина вылила его в давно не видавший ершика унитаз и промыла под струей холодной воды. Поставив горшок на пол, Кристина проговорила:
– Теперь пустой, – и обернулась к малышке.
Нахмурилась, рассматривая племянницу. В ярком свете ламп Соня выглядела как беспризорница. Давно не мытые волосы топорщились в разные стороны, и кое-где уже наметились колтуны. Чумазое личико умоляло об уходе, вокруг рта виднелась засохшая еда. Надетая наизнанку футболка была покрыта пятнами, а большеватые колготки съехали вниз, создавая хвостики на носочках.
– Ты чего такая грязная-то? – удивилась Кристина.
Сонечка посмотрела на нее невинными, цвета горького шоколада глазками, и пожала плечами.
– Давно мылась?
Снова острые плечики вверх-вниз.
– А бабушка где? – спросила Кристина.
– Еще спить. Но я ее не будиля, – с гордостью сообщила малышка.
Двенадцать дня! Почему мама еще спит?
– Пойдем вместе разбудим бабушку, – проговорила Кристина, глуша проклевывающуюся внутри тревогу.
Девочка радостно кивнула и повела Кристину за ручку в коридор. Справа дверь в комнату Марины и Сони была открыта. Кристина на секунду замерла. Там тоже царил беспорядок. Кровати не заправлены, игрушки перемешались с одеждой. Розовый халатик Марины небрежно висел на спинке стула. В глазах потемнело. Марина обожала его, а Кристина ненавидела. Халатик Марине подарил ее бывший. Гад! Смылся, как только узнал о беременности. Нахлынувшая злость заставила Кристину сцепить зубы. Как таких выродков еще земля носит!
Сонечка настойчиво тянула Кристину в большую гостиную. На пороге носок Кристины к чему-то прилип и с противным звуком оторвался от пола. Подняла ногу. Ее белые носки уже успели покрыться серо-сизым слоем грязи. Как давно здесь не убирались?! На маму совсем не похоже. Она любит порядок и всегда тщательно следит за чистотой в доме.
Мама спала в гостиной. Кристина с тревогой глядела на скрюченное тело матери, ютившееяся на неразложенном диване. Почему без постельного белья? Кристина подошла ближе. В нос ударил запах спирта. Мама пьет? Кристина удивленно смотрела на помятое лицо мамы. Она никогда не злоупотребляла алкоголем.
Положив руку на плечо мамы, Кристина тихонько потрясла ее. Та проснулась и уставилась на дочь пустым взглядом. Секунда, другая. В глазах женщины появилось узнавание. Не отрывая голову от подушки, она прохрипела сонным голосом:
– А, ты наконец-то пришла. Хорошо. Хоть за Соней присмотришь… Я еще чуть посплю… Сил нет никаких…
Она снова устало закрыла глаза.
– Мам, уже двенадцать, – неуверенно проговорила Кристина.
– Ага, – пробормотала мама и, с трудом подняв руку, махнула в сторону окна. – Задвинь шторы.
Затем она отвернулась и накрылась с головой любимым пледом отца. Кристина в растерянности замерла, не зная, как поступить. Изможденная женщина, лежавшая на диване, абсолютно не походила на ее маму. Та была ухоженной, элегантной дамой, трудившейся научным сотрудником на кафедре истории в вузе. Что происходит?
Из ступора Кристину выдернула Сонечка, которая схватила ее за большой палец и проговорила:
– Кусять хочу.
– Пойдем, милая. Найдем, чем перекусить, – улыбнулась девочке Кристина, и они двинулись в кухню.
В нос ударил запах давно не выносившегося мусора. На обеденном столе громоздились пустые измазанные баночки из-под детского питания, початая бутылка виски, пожелтевшие от чая грязные чашки и огрызки хлеба. В раковине горой высилась немытая посуда. Рядом с переполненными мешками мусора разместился ряд пустой стеклянной тары из-под вина и коньяка. Кристина узнала бутылку папиного коньяка, который он берег на особый случай. На глаза навернулись слезы: «Папочка, кто же знал, что особым случаем окажется твоя смерть».
Холодильник был почти пуст. Несколько сгнивших огурцов пустили сок и противной массой расползались по полке. Засохший кусок сыра лежал рядом, а в открытой банке со сметаной уже зеленела плесень. Тяжело вздохнув, Кристина прошла в прихожую и притащила в кухню принесенные пакеты.
Быстро приготовить пищу для Сонечки не получится. Кристина отрыла в залежах посуды засохшую от грязи кастрюлю и долго отмывала ее. Наверняка девочка давно не ела домашней еды. Нужно сварить ей суп. Кристина залила курицу водой и поставила на плиту. Вытащила из пакета два детских йогурта и с улыбкой обратилась к Соне:
– Ты когда-нибудь ела в ванной?
– Не-а, – с загоревшимся в глазах интересом ответила девочка.
– Пойдем попробуем, – подмигнув ей, сказала Кристина.
Она отмыла ванну и наполнила теплой водой. Соня закинула туда несколько игрушек, валяющихся на полу.
– Давай разденем тебя и хорошенько выкупаем, – проговорила Кристина и стянула грязную одежду с ребенка.
Кинула ее на пол к остальной и усадила Соню в ванную. Девочка довольно пискнула и зашлепала по воде ладошками.
– А теперь открывай ротик, – с улыбкой промолвила Кристина, и первая порция йогурта отправилась в рот Соне.
Йогурты закончились быстро. Как давно Соня не ела? Сердце жалостливо сжалось. Что бы сказала Марина, увидев свою доченьку в неухоженном виде? Как мама могла такое допустить? Кристина на автомате собрала одежду с пола и загрузила в стиральную машинку.
Сдерживая рвущиеся наружу слезы, Кристина отмывала малышку мягкой губкой в форме лягушонка. Соня радостно смеялась. Закончив с водными процедурами, Кристина насухо вытерла девочку и понесла в ее комнату. Достала из шкафа ярко-желтые штанишки и футболку с веселым принтом единорогов.
– Сейчас волосики подсохнут, и мы заплетем тебе красивую прическу, – приговаривала Кристина, одевая девочку.
– Хочу хвостики! – затребовала Соня, и Кристина улыбнулась.
Она помнила, как любила их малышка и всегда просила Марину заплетать именно их. Сонечка протопала к столу и принесла две красные резиночки с милыми перламутрово-белыми цветочками. Протянула их Кристине с довольной улыбкой.
– Очень красивые, – восхитилась Кристина и взяла резиночки из рук Сони.
– Мама подарила, – с гордостью произнесла девочка.
Кристина ласково провела кончиками пальцев по белым лепесткам цветочков. Расчесала малышку, заплела ей два высоких хвостика. Соня довольно помотала головой. Ее хвостики заскакали по сторонам, касаясь лица, и она счастливо засмеялась.
– Пойдем варить суп. Поможешь мне? – с улыбкой спросила Кристина.
Они отправились обратно в кухню. Кристина усадила девочку в детский стульчик. Его столик был замызган до безобразия. Пришлось хорошенько помыть.
– Посмотри пока эту, – сказала Кристина, выуживая из хлама на подоконнике детскую книжку с яркими картинками.
Соня увлеченно принялась ее изучать, а Кристина приступила к уборке. Спустя сорок минут кухня выглядела прилично. Курица сварилась, и Кристина закинула в кастрюлю нарезанные овощи. Сегодня у них будет борщ.
Кристина погладила Сонечку по голове. Черные волосики были на ощупь как шелк. Кристина с грустью отметила, что они такие же, как у Марины и нее самой. Казахские корни мамы давали о себе знать. По женской линии у всех прямые темные волосы. Густые и хорошо держащие длину. Кристина любила их и старалась не стричь. Сейчас они были стянуты в тугой хвост и доходили до середины спины.
Природа также наградила их чуть раскосыми глазами темно-коричневого цвета, высокими скулами и аккуратными носиками. Кристина машинально потрогала свой. Сейчас он уже не такой прямой, как раньше. Легкая горбинка портила мягкий изгиб. Еще в старших классах школы на соревнованиях по тхэквондо ей сломали нос. Мама тогда хотела забрать ее из секции, но Кристина отвоевала свое право на любимое занятие. Она занималась с семи лет и еще до недавних пор посещала тренировки. Сейчас сил на них не хватало.
– А когда мама придет? – задала неожиданный вопрос Соня.
Рука Кристины застыла. Ложка утонула в размешиваемом супе. Кристина стояла спиной к малышке и боялась повернуться. Как объяснить ребенку, что его мама мертва и больше никогда не придет, не обнимет и не скажет ласковых слов. Кристина усиленно заморгала, прогоняя слезы, и подошла к племяннице. Присела рядом со стульчиком и, заглядывая девочке в глаза, произнесла:
– Сонечка, ты ведь знаешь, кто такие ангелы?
Соня уверенно кивнула.
– Это самые чудесные создания на свете, – дрожащим голосом сказала Кристина. – Они живут на небесах и смотрят на нас оттуда. Мы их не видим, но они есть и всегда помогают людям на земле.
Малышка внимательно слушала и кивала.
– Твоя мамочка теперь ангел. У нее прекрасные белые крылья, и она летает в небесах, как настоящая птичка. Она будет прилетать к тебе незаметно и обнимать тебя перед сном своими мягкими крыльями. Она всегда будет рядом с нами, просто мы ее не можем увидеть.
Пара слезинок скатилась по щекам Кристины, и она быстро опустила голову, смахивая их с лица.
– Значит, ты теперь будешь моей видимой мамой? – спросила Сонечка и доверчиво посмотрела на Кристину.
На горло снова легла тяжелая веревка и начала туго его сдавливать. В голове пронеслись образы почти трехлетней давности. Тогда Сонечка только появилась на свет. Крохотная красная малышка, уютно устроившаяся на груди Марины. Кристина присутствовала на родах и сильно переживала за сестру.
Кристина помнила счастливую улыбку Марины, когда та с нежностью рассматривала миниатюрные пальчики Сони. Помнила наполненные любовью глаза сестры и ее слова:
– Если со мной что-то случится, позаботься, пожалуйста, о моей доченьке.
Кто же знал, что этот момент наступит настолько скоро. Треснутое от горькой потери сердце снова наполнилось болью. Почему Марина ушла так рано? Разве она не должна была увидеть, как растет ее дочь? Как Соня пойдет в школу, как будет бунтовать подростком и как станет прекрасной женщиной?
Разве Кристина сможет заменить Сонечке маму? Как смотреть на малышку, которая сильно напоминает свою маму? Как жить с чувством, что от Кристины оторвали половину и кровоточащая рана никак не заживает?
Слова застряли в горле, и Кристина смогла лишь кивнуть: да, буду видимой мамой. Она вытащила Сонечку из стульчика.
– Пойдем-ка разбудим бабушку. Суп почти готов.
С трудом уговорив маму встать, они втроем отправились обедать. Соня, сидя в своем стульчике, с аппетитом копалась в тарелке с супом. За обеденным столом же повисла тягучая тишина. Мама вяло ела суп. Ее ложка то и дело зависала в воздухе, и она замирала, с тоской глядя на два пустых стула. Кристина кинула на них взгляд и быстро отвернулась.
Слишком живо встала перед ее глазами иная картина. Солнце заливает просторную кухню. За накрытым столом собралась вся семья, пять человек. На лицах улыбки, а в воздухе витает аромат свежей выпечки. Мама испекла торт, ведь сегодня день рождения Кристины и Марины. В ушах раздается басистый задорный смех отца. Он любит пошутить и часто сам смеется над своими изречениями. На лице мамы сдержанная улыбка, а в глазах притаилась ласка.
Кристина украдкой глянула на маму. Сейчас в родных глазах поселилась тоскливая пустота. Как же тяжело ее видеть!
Суп они не доели. Убрав со стола тарелки, Кристина достала нарезанный сыр и колбасу, помыла виноград и наполнила вазочку конфетами. Мать поставила на стол откупоренную бутылку виски и две рюмки. Молча наполнила их и сказала:
– Помянем.
Кристина никогда не любила крепкий алкоголь, поэтому налила полстакана воды и опрокинула туда содержимое рюмки.
– Сначала Мариночку, – дрогнувшим голосом предложила мама. – Светлая память, доченька. Ты ушла молодой. Всего несколько месяцев не дожила до двадцати пяти.
Мать махом опрокинула рюмку и скривилась. Затихла, опустила взгляд на стол, задумчиво обводя пальцем рисунок на клеенке.
Кристина пригубила из стакана и сморщилась. Прощай, Мариночка! Моя вторая половинка, мое зеркальное отражение, любимая и единственная сестра-близняшка. С тобой ушла живая часть моей души. Тело съежилось и застыло, скованное холодом печали.
– Теперь отца, – предложила мать и снова налила себе.
Кристина дернулась и опустила взгляд. Ее разрывали на две части окутавшие чувства: любовь к отцу и гнев от его поступка. Как он мог предать свою семью? Втайне, словно подлый воришка. Он украл счастье из сердца Кристины.
Она никогда не забудет тот день, когда случайно увидела его в кафе, целующего другую женщину. Он ее не заметил, и Кристина быстро скрылась из вида. Следующие несколько дней сомнения раздирали душу. Рассказать ли маме? Не успела: отец попал в больницу с инсультом. Оттуда он уже не вышел.
Кристина смотрела на убитую горем маму. Что теперь проку от скрытой правды? Лучше и вовсе не говорить. Она потеряла мужа, так пусть хотя бы считает, что он любил ее до самой смерти. Кристина сделала огромный глоток. Покойся с миром, отец.
Поминать закончили быстро. Мама больше не стала пить, и они втроем отправились в гостиную. Соня, сидя на ковре, с детским воодушевлением принялась играть с любимыми куклами. Кристина с мамой молча сидели на диване. Каждая думала о своем. В груди Кристины, словно змеиное гнездо, поселилась тревога. За Сонечку, которая осталась без должного ухода, за маму, которая с горя начала пить. Стоит с ней поговорить. Она единственный опекун Сони.
– Мама, я заметила бутылки…, – осторожно спросила Кристина.
– И? – безучастно ответила та.
Снова повисла давящая тишина, нарушаемая лишь возней Сони. Они замолчали.
– Тебе нужно прекратить, ты ведь никогда не пила, – сделав над собой усилие, продолжила настаивать Кристина.
– Не пила, а теперь не могу…, – хриплым голосом начала мама, но не договорила.
Ее голос дрогнул, и она отвернулась.
– Давай обратимся к врачам и психологам, – предложила Кристина.
– Зачем?! Я пью совсем немного, чтобы расслабиться… и забыться.
Ага, чуток! Потому холодильник пустой, горшок неухоженный и Соня чумазая бродит одна по квартире…
– Мама, тебе нужна помощь! – не удержавшись, вскрикнула Кристина.
Мать замерла. В их семье редко повышали голос. Она медленно повернулась к Кристине и прямым взглядом уставилась в глаза. Ее грудь вздымалась от частого дыхания, а губы поджались, превращаясь в единую линию.
– Да, Кристина, мне нужна помощь…, – отчеканила она.
Замолчала ненадолго и тоже повысила голос:
– Твоя помощь, Кристина! Они меня оставили, еще и ты бросила…
Кристина замерла. По телу прошлась ледяная волна, сковывающая каждую его частичку. Кончики пальцев начало колоть, и она с силой сжала руки. Она вернулась в свою съемную квартиру из больницы всего девять дней назад. Но каждый из них превратился в пытку. Совесть гложила и раздирала на части. Она оставила маму, но и вернуться домой не могла. Она бы сошла здесь с ума.
– Я не в силах тут жить, – прошептала Кристина. – Каждый угол, каждая вещь напоминает отца или Марину. Я смотрю на Соню и вижу мертвое лицо сестры, лежащей на холодном асфальте. Меня разрывает на части, я словно заново переживаю ту аварию. Мам, я не могу…
– А я?! Каково мне? – с горечью спросила мама. – Я живу здесь. Каждую секунду думаю о них, каждую минуту вижу любимую доченьку в чертах Сони. Я с твоим отцом прожила в этой квартире тридцать лет. Здесь даже стены пропитаны его запахом. Мне постоянно мерещатся его шаги. Как думаешь, мне не больно?! – по лицу матери полились потоки слез.
На глазах Кристины выступили слезы и горячими ручьями хлынули по щекам. Не выдержав, она крепко обняла маму, и они разрыдались. К ним подбежала Сонечка и обняла их маленькими ручками. Так втроем они и застыли. Два разбитых сердца и одно крохотное, которому в будущем придется познать горечь утраты.
Слезы бесконечно катились по щекам Кристины. Вина яростно щипала и выкручивала внутренности. Как же она могла быть такой эгоистичной? Она слишком привыкла к тому, что мама всегда казалась несгибаемой. Почему она не подумала, что матери так же плохо?! Что теперь делать?
Оставить маму одну с Соней после увиденного сегодня она не может. Таким темпом мама сопьется. Что тогда станет с Соней? Кристине следует вернуться домой. Втроем они будут приходить в себя и выживать каждый день. Но сначала ей нужно самой получить помощь. Может, прав был начальник? Ей следует обратиться к психотерапевту. Тот выпишет какие-нибудь лекарства, чтобы хоть немного полегчало.
Да! Она так и поступит. Пора брать себя в руки. У нее есть ради кого жить и о ком заботиться. Мысли завертелись, прикидывая варианты дальнейших действий. Ей нужна неделя, чтобы освободить квартиру, а главное – сходить к доктору. Порыв энергии сразу иссяк. Как же она устала! Хотелось лечь на кровать и не двигаться несколько дней. Замотаться в кокон одеяла и ждать, когда она превратится в бабочку. Только разве такое возможно? Если она когда-нибудь и станет бабочкой, то с оторванными крыльями. Она больше никогда не сможет с легкостью порхать по этой жизни. Ей остается лишь ползти по земле, преодолевая день за днем. И она обязана это сделать!
– Мам, все будет хорошо, – проговорила Кристина, отстраняясь. – Я скоро перееду сюда и буду тебе помогать. Ты сможешь продержаться еще недельку?
Мама согласно кивнула.
– Не пей, пожалуйста, – попросила Кристина.
– Хорошо, – ответила та, вытирая остатки слез длинным рукавом растянутого свитера.
Кристина облегченно выдохнула, и они еще немного поговорили, вспоминая папу и Марину.
– Я приберусь и приготовлю вам еды на пару дней. Посмотришь за Соней? – спросила Кристина.
Мама согласилась и пересела на ковер к уже успевшей углубиться в новую игру Соне. Слабая улыбка тронула губы Кристины. Вот так они и будут жить. Они окружат малышку уютом и теплом. Пусть оно никогда не сравнится с теплом любящей мамы, но по крайней мере девочка не останется в холодном одиночестве.
Через полтора часа квартира приобрела привычную свежесть и чистоту. На плите в сковородке томились ароматные котлетки, а в кастрюльке – любимые Сонечкины спагетти. Теперь ей пора домой.
Кристина выставила мусорные пакеты на площадку, услышав, как противно звякнули бутылки с алкоголем. Она собрала все недопитое, что нашла. Не стоит искушать маму. Вернувшись в гостиную, Кристина с тяжелым сердцем сообщила, что уходит.
– Кистя, ты куда? – с дрожащими губами спросила Соня.
Снова неподъемный груз тоски опустился на плечи Кристины, горечь залила тело, противно ощущаясь на языке.
– Я поеду за вещами, солнышко, – ответила она, присаживаясь и заглядывая в глаза малышки.
– А когда пидешь? – спросила девочка, и ее глазки наполнились слезами.
– Совсем скоро. Буду у вас через недельку и станем жить вместе.
Соня заморгала и задумчиво застыла. Откуда ребенку знать, что значит неделя? Кристина пояснила:
– Ты же видела из окошка в комнате, как появляется солнышко?
Девочка серьезно кивнула.
– Вот смотри, – Кристина взяла малышку за руки и начала загибать ей пальчики. – Один, два,…семь. Солнышко появится вот столько раз – и я приеду.
Сонечка усиленно закивала. От резких движений с ее правого хвостика соскользнула резиночка и упала на пол. Девочка присела, подняла ее и протянула Кристине.
– Это тебе.
Кристина взяла подарок и машинально натянула его на правое запястье.
– Касиво, – восторженно сказала Соня.
– Спасибо, я буду носить ее вместо браслета. А когда вернусь, то отдам тебе ее обратно, – ответила Кристина и ласково обняла Соню.
– Обесяешь прийти? – с тревогой спросила Сонечка.
– Обещаю, – уверенно кивнула Кристина. – Я обязательно вернусь!
Подошедшая бабушка взяла Соню на руки, и они вместе переместились в прихожую. Кристина натягивала кроссовки, а мама с Сонечкой молчала наблюдали. Распахнув дверь, Кристина вышла на лестничную площадку и обернулась помахать им.
Они махнули в ответ. Через проем двери Кристина посмотрела в родные карие глаза двух близких людей, и на сердце потеплело. Она обязательно к ним вернется и любимую Сонину резиночку тоже вернет. Они все вместе будут возвращаться к жизни, проживая день за днем. Выпивая полную чашу горечи потерь капля за каплей. Пока она не станет пустой.
Кристина подхватила пакеты с мусором и сбежала по лестнице.
На помойке в среднем контейнере рылся мужчина, свесившись головой внутрь бачка. Грязная старая одежда, стоптанные ботинки. Бомж или деградирующий алкоголик?
Кристина переместила сумку в правую руку – бутылки звякнули. Исследователь отходов высунул голову и огляделся. Заметив ношу Кристины, он отодвинулся от бачка и стоял, не сводя горящего взора с полупрозрачного мусорного пакета. Отдать мужику алкоголь или кинуть в контейнер?
Она приблизилась. От бомжа разило перегаром за два метра. Одутловатое лицо, безликий взгляд. Весь его вид молил лишь об одном: «Дайте опохмелиться!» Кристина протянула пакет страдальцу. Его взгляд вспыхнул, трясущимися руками он схватил добычу. Сразу заглянул внутрь и облизнулся. На лице мужика отразилось неподдельное счастье. Еще бы! Треть бутылки элитного коньяка, четверть виски и непочатая светлого пива.
– Спасибо за помощь! – пробубнил мужчина и улыбнулся беззубым ртом.
Та еще помощь… Однако хоть кому-то в этом мире станет ненадолго легче. Пусть и таким уродливым способом.
