Виктория Яровая
Колючий иней
Пролог
Осторожно и бережно ладонь скользит по моей щеке, вытирая выступившие от счастья слезы. Прикрыв глаза, я таю от прикосновений и забываю обо всем на свете. А кончики пальцев продолжают свое нежное путешествие по лицу. Касаются и ласково обрисовывают каждую его черточку, даря ощущение нереальности.
Эта нежность сводит с ума, и я утыкаюсь лицом в грудь мужчины. Втихаря вдыхаю уже знакомый, но все еще непривычный запах. Неужели это правда? Он здесь. Со мной.
Мой Гер! Тот, кого я так отчаянно любила много лет, без надежды стать для него больше, чем просто друг. Столько лет безответного обожания и страданий, но вот мы вместе.
А счастье ведь было так близко. Все прошедшие годы Гер скрывал свои чувства, не решаясь подойти. Но не сейчас! Он вернулся за мной. И от стремительности событий кружилась голова. Подняв полные восторга глаза, проговорила:
– Не верю, что мы скоро поженимся.
– Верь, милая, – голос обволакивал, а теплые карие глаза искрились счастьем. – Только тогда ты станешь по-настоящему моей.
Нежный поцелуй выкинул из головы все мысли о поспешности принятых решений. Ради него я готова на все. Он – лучшее, что случалось в моей жизни! Мечтательно вздохнула и потеряла себя в его глазах, полных бесконечной любви и ласки.
Глава 1
Два месяца спустя
Корабль для перевозки заключенных Независимого Содружества малых планет сектора А
Ринора
Вздрогнув, я резко проснулась. Открыла глаза, с трудом выныривая из липкого кошмара, терзавшего меня несколько недель. Прижав руку к груди, я попыталась успокоить нервно колотившееся сердце. Запах дыма и горелой плоти так отчетливо стоял в носу, словно я опять оказалась в том отсеке.
Наверное, он будет преследовать меня до конца жизни. А еще чувство полнейшей беспомощности и панического ужаса, связанного с ним. Огромным усилием воли я отогнала от себя жуткие воспоминания, зная, что они вернутся. Всплывут посреди дня или прокрадутся в сон, превратив его в кошмар. Они всегда возвращаются.
Лежа на узкой койке, я смотрела на медленно мигающий огонек, оповещающий меня о заточении. Так я расплачиваюсь за свою наивность и глупость. Как я могла ему поверить? Зачем так отчаянно любила столько времени, не видя, кто он на самом деле? Подлый мерзавец, искалечивший мою жизнь!
Протяжный стон против воли сорвался с губ. Что со мной будет? От мыслей, какое будущее ждет наивную девушку на рудниках той кошмарной планеты, становилось страшно. Кончики пальцев холодели от накатывающих на меня волн ужаса.
Мое заточение на корабле для заключенных длится уже третью неделю, и времени на раздумья у меня было вдоволь. Но в голове по-прежнему звучали лишь сплошные «почему?» и «зачем?». Они кружились беспорядочным роем, приводя мысли в полнейший хаос, мешая думать.
Зачем я покинула родной дом на Пирани? Почему не предупредила отца, обольстившись тайным побегом с Гером? Зачем так слепо поверила ему и приняла пост на той злополучной станции? Ну как я могла?!
С трудом перебарывая желание кричать во все горло и рвать от ярости все подряд, я молчала. Стиснув зубы, лежала и судорожно комкала одеяло. Кому есть дело до моего крика? Здесь никто не услышит, и помощь не придет. Ее неоткуда ждать. Слишком поздно. Я заключенная, по решению суда повинная в гибели почти сотни жизней на пересадочной станции H8565 Маорок. И мое наказание – вечное изгнание.
Не в силах сдержать в себе кипящее бешенство, я встала и прошлась по камере. Пять шагов в одну сторону и пять в другую. Наступило время сна, но только не для меня. Сейчас я могла остаться наедине с собой и выпустить хоть толику отчаяния, грызущего меня изнутри и причиняющего острую боль.
В эти минуты я могла ходить по своей клетке, словно загнанный зверь, не наблюдая мерзких лиц остальных заключенных. Они были мне противны. Не знаю, за какие прегрешения их сюда посадили, но по лицам и поведению мне казалось, что это было заслужено.
Я старалась не смотреть на них, но была вынуждена видеть изо дня в день. В камерах непрозрачной была лишь одна стена, за которой находился санблок. У нее же стояла кровать. А с остальных сторон располагались плотные прозрачные перегородки. На время сна их затемняли, погружая камеры в полный мрак. И я предвкушала момент уединения, устав от вида соседей.
Радовала звукоизоляция камер, так как хватало и того, что заключенные показывали. Их мимика и жесты наглядно разъясняли намерения на мой счет. Кто-то не стеснялся демонстрировать и более откровенные омерзительные вещи. Поэтому я старалась не смотреть, отворачиваясь к единственной непрозрачной поверхности в камере. Весь день спала или бездумно разглядывала царапины на стене.
Но больше всего меня пугал огромный мужчина в соседней камере. Он ничего не показывал, не угрожал. Только смотрел. И в этом недобром взгляде я читала куда более чудовищные вещи, чем те, которые изображали остальные заключенные. Он мог сидеть весь день, уставившись исключительно в мою сторону. Уродливое лицо не хранило на себе отпечатков каких-либо эмоций. Словно он их никогда и не испытывал. В голове крутилась мысль, что так, наверное, выглядят маньяки. Возможно, я была не так и далека в своих предположениях от истины. Здесь находились худшие из худших.
Стянула тоненькую шапку и с удовольствием расплела свои длинные волосы. За неимением расчески провела по ним несколько раз рукой. Белый шелк. Так ласково называл их папа. Мое драгоценное наследство от мамы. Густые, гладкие и настолько белые, что казались сияюще-пепельными. Я безумно ими гордилась, а после смерти мамы и вовсе перестала их стричь. Сейчас они доходили до пояса, и я прекрасно понимала, что в скором времени придется с ними расстаться. Им не место на рудниках.
Несколько раз встряхнула волосы и кончиками пальцев с удовольствием помассировала кожу головы. Блаженство! Стянутым в течение дня и убранным под шапку, им так хотелось хоть немного свободы. До сих пор не верю, что их оставили на месте. При поступлении здесь всех брили налысо, а мои волосы не тронули. И пусть они со мной останутся ненадолго, но эта толика прежней меня грела душу.
Снова вспомнился суд, который проходил как во сне. Вопросы сыпались нескончаемым потоком, и я что-то отвечала, не веря в реальность происходящего. Защитник, предоставленный бесплатно, ничего не смог сделать для моего спасения. Мне показалось, что и не старался. И хотя я была гражданкой Галактического Союза, мою судьбу решала судебная система Независимого Содружества, так как подписав тот злополучный трудовой контракт, я согласилась на разрешение споров в их правовом поле.
Эта информация, выделенная отдельным пунктом, находилась в моем трудовом контракте. Но поверив Геру, я посчитала столь серьезный нюанс неважным. И зря. Ведь в случае правонарушений судебная система Содружества не только принимает решение, но и обеспечивает исполнение наказания. И в тот день их суд вынес мне приговор. Виновна. Служебная халатность и злоупотребление полномочиями.
Первый день на тюремном судне я хорошо запомнила, пусть и находилась в полной растерянности от приговора. Стоя в одном нижнем белье в блоке для обработки, я в каком-то бреду слушала разговоры охранников.
– Отстань от девчонки. Давай оставим ей волосы. Посмотри, какая красота, – произнес один из них, которого, как я узнала позже, звали Валис.
– Вал, ты опять раскис? Поверь, она не по ошибке оказалась здесь. Может, буйно помешанная какая. Но если очень хочется, то пусть при волосах останется. Думаю, их в первый же день намотают на кулак, – и он отвратительно засмеялся, швырнув в меня тонкую шапку. – Надень и не снимай, иначе обрею.
И я не смела ослушаться. Волосы были крошечной частичкой той жизни, которую я безвозвратно потеряла. И я желала сохранить ее как можно дольше.
Вынырнув из воспоминаний, я снова зарычала от бессильной ярости и вцепилась руками в волосы. Что же делать? К чему готовиться? Я должна оставаться сильной. Обязана выжить любой ценой. Так бы сказал мой папа – капитан разведывательного подразделения Галактического Союза. Он часто пропадал по долгу службы, но не забывал давать мне уроки жизни. Но видать, я плохо слушала, раз оказалась на тюремном судне, которое везет смертников на вечное изгнание и рабский труд на планете Такутта.
Это билет в один конец. Без шанса на помилование и надежды вернуться назад. И каким могло быть такое место? Жестким и не терпящим слабаков. А я, как ни печально, была хилой во всех отношениях. Поэтому ничего хорошего ждать мне не стоило. Встряхнула головой и, насладившись недолгой свободой, убрала волосы под шапку. Скоро подъем.
Но раздавшийся через несколько минут сигнал сильно отличался от привычного. Я напряглась, ожидая худшего.
– Подъем, – раздался громогласный голос одного из охранников. – Поздравляю, господа туристы, вы прибыли к месту своего отдыха.
По ушам ударил грубый смех, тут же подхваченный некоторыми заключенными. Как они могут радоваться, находясь в таком положении? Неужели не волнуются о дальнейшей судьбе? Какая же у них была жизнь, раз они могут веселиться, сидя в клетке? Меня передернуло в порыве отвращения.
Спину опять пронзило невидимыми иголками. Резко развернувшись, я встретилась взглядом с соседом. В белесых глазах горел огонь предвкушения и желания обладать мною. Впервые я увидела, как он улыбается. Уголки рта дернулись, а верхняя губа медленно поднялась, открывая кривые зубы. Меня окатило волной ужаса, и я отвернулась, не сумев скрыть выражение омерзения на лице.
Стараясь спрятать трясущиеся от страха руки, я вцепилась в штанины костюма и, как все заключенные, встала рядом с выходом. Бесшумно часть стены ушла в сторону и нас по одному стали выводили из камер. А затем строем повели в огромное ярко освещенное помещение.
По ушам ударил громкий голос, звучащий сверху. Он повторял инструкции, но я никак не могла на них сосредоточиться и не улавливала смысла. Вместо этого я внимательно рассматривала происходящее.
Арестанта подводили к небольшой капсуле, выдавали обувь и защитный костюм с закрепленным на спине плоским рюкзаком. Затем заключенного помещали внутрь, и крышка капсулы с шипением вставала на место. Пара мгновений – и она исчезала за узким шлюзом. Это высадка! Нас вышвыривают на планету!
Паника накрыла с головой. Не понимая, с какой целью, я начала озираться по сторонам. Сейчас здесь находилось больше сотни заключенных. А сколько подобных отсеков на огромном корабле? Я всматривалась в лица людей, глупо пытаясь найти в них поддержку. Многие, как и я, нервничали, а некоторых охранникам пришлось усмирять дубинками.
В основном здесь находились мужчины от тридцати до пятидесяти лет, совсем молодых и стариков я не заметила. Женщин было немного, и тоже, в основном, все среднего возраста. Здесь я, наверное, самая молодая. Оно и понятно. Что можно совершить в двадцать три года, чтобы заслужить путевку сюда? Я вот умудрилась.
Всегда впереди всех. Из школы выпустилась с высоким баллом и раньше сверстников. В академии тоже отличилась, закончив экстерном. Специалист по системам безопасности. И на работе умудрялась неизменно находиться на хорошем счету. Папа мной гордился. Всегда и везде лучшая.
Так привыкла к своей идеальности, что ничего не заподозрила, когда Гер предложил место начальника на той злополучной станции. Подумаешь, молодая и практически без опыта. Но это же я! Самая-самая всегда и во всем. Напыщенная идиотка! Вот и теперь держу ветку первенства. Только где? Среди сборища отъявленных негодяев и убийц.
Очередь медленно ползла вперед, и я вместе с ней, соблюдая указанную дистанцию. Издалека завидела Валиса, шедшего прямиком в мою сторону. Единственный из охранников, кто проявлял ко мне хоть толику сочувствия.
– Пойдем-ка со мной.
И он потянул меня в сторону одной из капсул. Сопротивляться не стала, осознавая всю бесполезность этих действий. Когда мы отошли на небольшое расстояние, он тихо заговорил:
– Дела твоего нет, и я не знаю, за что ты сюда попала. Но поверь, я тебе не завидую. Одевайся.
Он протянул универсальный защитный костюм и обувь. Облачившись как можно быстрее во все необходимое, я застыла в ожидании дальнейших команд.
– Слушай внимательно. До нас доходят разве что слухи о происходящем на планете. На самом деле там давным-давно нет рудников. А значит, нет ни охраны, ни власти. Там каждый сам за себя. Я не могу не отправить тебя туда, но постараюсь помочь. Я сбил настройки твоей капсулы. Ты приземлишься в стороне от основного места высадки заключенных. Как окажешься внизу, сразу найди возвышенность и определи, в какой стороне море. Иди к нему, но только не в глубь материка. Не попадайся в руки к людям Харко или Севала. У моря территории Маквела и Викара. Там тебе тоже придется не сладко, но лучше уж к ним. Одна ты не выживешь. Это суровое место, даже не пытайся.
Я внимательно слушала, а моя спина стала насквозь мокрой от капель пота, выступившего от ужаса. Все еще хуже, чем я ожидала. Там даже не рудники, где возможен хоть какой-то порядок. Вместо них целая планета-тюрьма, куда скидывают неугодных, как ненужный мусор.
Ничего не соображая и едва двигаясь от практически парализовавшего меня страха, я залезла в капсулу. А Валис наклонился над ней и стремительным движением сунул за мой ворот холодный предмет.
– Используй только в крайнем случае. И удачи тебе, девочка. Она тебе ой как понадобится.
Заторможено кивнула и успела прошептать «спасибо», когда крышка капсулы закрылась. Небольшой толчок – и она пришла в движение.
Молясь всем богам, я терпела перегрузки, которые ощущались при вхождении в атмосферу планеты. Но спустя некоторое время скорость стала снижаться и зазвучал повторяющий одну и ту же фразу равнодушный голос: «После приземления покиньте капсулу. Возвращение капсулы произойдет через десять секунд. Воздух будет выпущен, Вы умрете».
Толчок, громкое шипение, и крышка отъехала в сторону. Сразу же начался обратный отсчет: десять, девять, восемь… Поспешно выскочив, я отбежала в сторону и наблюдала, как крышка захлопнулась и капсула взмыла вверх. Вот и все. Теперь я сама по себе. Привычно затряслись от страха руки, и я вцепилась ими в плотную ткань костюма. Нужно успокоиться.
Попробовала глубоко вдохнуть и закашлялась. Воздух давил влажностью, и казалось, что он чем-то пропитан. Дышалось тяжело и непривычно. Ладно, кислород есть – уже хорошо. Огляделась по сторонам, но не смогла рассмотреть детали нового мира. Кругом стелился густой туман, полностью лишая обзора. Серый, плотный. Чудилось в нем легкое свечение. Неприятно.
Задрав голову, я попыталась понять, какая на планете часть суток. Но снова глаза застилал сплошной туман, окутывающий небо. Везде, куда дотягивался взгляд, была лишь серость. А еще холод. Как же здесь холодно!
Несмотря на защитный костюм, он забрался под него за считанные минуты. Проникал под кожу и вонзал мелкие иголочки изнутри, заставляя ежиться и растирать плечи. Надолго обогрева в защитном костюме не хватит, но я все равно включила его. Буду экономить и пользоваться нечасто.
Накатило возмущение. Неужели нельзя обеспечить заключенных моделями, предназначенными для серьезных холодов? Тот, что сейчас на мне, был чуть ли не летним вариантом. Мысленно одернула себя. Хорошо, хоть такой дали, и на том спасибо.
Взглянула под ноги и увидела острые камни, покрывающие землю. Какое-то царство серого цвета. И куда идти, если ничего не видать? Как там говорил Валис? Найти возвышенность и двигаться к морю? Напрягая зрение, осмотрелась по сторонам. Вдалеке показалась темная масса, которая возвышалась над дымкой. Пойду туда, это в любом случае лучше, чем топтаться на месте. Выключив подогрев, быстрым шагом направилась в выбранную сторону.
Под ногами хрустела галька, а крупные камни словно из ниоткуда появлялись из тумана. Идти было неудобно, и я падала, натыкаясь то на один камень, то на другой. Видимость не улучшалась, и мне оставалось только надеяться, что я иду в правильном направлении. Мое упорство было вознаграждено, когда передо мной показался темный странный лес.
Подойдя поближе, я с интересом его рассмотрела. Невысокий, в отличие от того, к которому я привыкла дома. Деревья стояли неплотно, слегка соприкасаясь кронами. Выглядели они непривычно: гладкие черные стволы, раскидистые ветви, на которых вместо листьев гроздьями свисали мелкие круглые плоды. Яркий фиолетовый цвет навел на мысли, что пробовать их не стоит. Тем более кое-где они покрылись серым налетом, похожим на плесень.
С огромным трудом я вскарабкалась по гладкому стволу и, зацепившись за низкую ветку, подтянулась наверх. Дальше дело пошло быстрее, и вскоре я смогла осмотреть территорию. Вид с высоты открыл немного больше, чем я могла разглядеть, находясь внизу.
Туман стелился по земле неровными клочьями, поднимаясь выше неплотной дымкой, сквозь которую я различала лес, окружающий со всех сторон. Вдалеке проглядывали горы, и лишь в одном направлении просвечивал открытый участок, похожий на большую воду.
Запомнив, куда идти, я поспешила в нужную сторону. Главное – двигаться и не впадать в состояние ступора, которое незаметно подкрадывалось и норовило сжать в свои тиски. Не думать, просто идти. Это сейчас самое важное.
Чтобы иметь возможность прислушиваться к посторонним звукам и не спотыкаться на каждом шагу, я двигалась не спеша, аккуратно переставляя ноги. Неприятный холод подкрадывался, и, несмотря на постоянное движение, все же одолел меня. Пришлось включать подогрев. С каждым часом пути уровень заряда неумолимо стремился вниз. Стараясь экономить, я стала пользоваться им все реже и реже, отдаваясь во власть непривычному ощущению. Я слишком привыкла к вечному лету на Пирани, чтобы сейчас спокойно терпеть колючие ледяные объятия.
Пейзаж не менялся: кругом все было окутано липким туманом, редкие деревья прогибали ветви под тяжестью диковинных плодов, а серые камни лежали сплошным ковром и мешали быстро двигаться. Сделав очередной шаг, споткнулась. С гулким звуком камень откатился вперед. Удивившись легкости, с которой он двигался, наклонилась ниже, стараясь его рассмотреть. Вздрогнула и отпрянула. На меня смотрели пустые глазницы человеческого черепа. Сдержав крик, я поспешила подальше от страшной находки.
Устав от быстрого темпа, присела и провела осмотр запасов в рюкзаке. Несколько пакетов с водой, питательные капсулы дней на двадцать, пара упаковок заживляющего средства «гейлрикс» и небольшой универсальный инструмент, который я часто видела у папы. Не густо. Но порадовал подарок Валиса, засунутый за ворот. Крохотный складной бластер. И пусть заряда в нем на пару выстрелов, но хоть какая-то защита.
Спрятала бластер в голенище ботинка, стараясь укрыть оружие от чужих глаз. Вряд ли станут искать там, если поймают. А я смогу даже со связанными руками достать и воспользоваться им. С людьми мне придется встретиться, и я четко понимала, какого рода будет эта встреча. Надеяться на доброту и понимание я не имела права.
Перекусила и, сунув одну упаковку гейлрикса во внутренний карман, двинулась дальше. Шла, пока не почувствовала полное истощение сил. Непривычный воздух делал голову воздушной, а ноги, наоборот, налились тяжестью от трудной дороги. Нужен отдых, иначе сломаю себе что-нибудь при очередном падении. Но где лечь спать? Кругом голые камни. Не выдержав, я присела у очередного дерева и, облокотившись на гладкий ствол, не заметила, как уснула.
Очнулась от чужого прикосновения и в панике попыталась вскочить, но сильные мужские руки с силой отбросили меня назад. Они грубо вжимали мои плечи в ствол дерева, но недальновидно оставили свободными ноги. Не теряя ни секунды, я со всей силы ударила в грудь незнакомцу и, пока он откашливался, вскочила и побежала, не разбирая дороги.
Глава 2
Ринора
Надежда скрыться от преследователя испарилась, стоило услышать звук нескольких мужских голосов. Их довольные улюлюканья и крики окружали со всех сторон, тесня меня в ловушку. Они развлекались погоней, а я шарахалась от страха из стороны в сторону, не видя выхода. И туман как назло исчез, открывая им обзор на мои метания по каменному плато.
Кольцо из мужчин неумолимо сжималось, уничтожая мечты о побеге. Их слишком много. Воспользовавшись бластером, я смогу убить только двоих, но сейчас до него не дотянуться. Я крутилась на месте, пытаясь вырваться, но сильные руки ловили меня и швыряли в центр. Со всех сторон раздавались довольные выкрики:
– Посмотрите, какой ангелок рухнул с неба!
– Это временно. Скоро обрежем ему крылышки и спустим к нам в преисподнюю.
Крутясь на месте, словно волчок, я лихорадочно соображала, что делать. А они обступили меня вплотную, и я отчетливо увидела их уродливые небритые лица и похабные улыбки. Грязные руки хватали за все, куда они могли дотянуться, причиняя боль. Ничего не соображая от страха, я остановилась и зажмурилась, не в силах это прекратить.
Но через мгновенье все резко закончилось. Приоткрыв глаза, я увидела, как часть людей расступилась, пропуская вперед мужчину. Невысокий, но коренастый, одетый в странную одежду из кожи и меха. Сбоку на бедрах висели два небольших топора. Длинные темные волосы были туго стянуты в хвост, нижнюю часть лица закрывала густая борода.
Подойдя вплотную, он внимательно рассмотрел меня со всех сторон.
– Ее не трогать. Даже пальцем не прикасаться, это женщина Харко.
И он обвел всех суровым взглядом. Мужчины притихли и потеряли ко мне всякий интерес.
– Идем со мной, – обратился он ко мне и, грубо схватив за плечо, потащил за собой.
Сделав попытку вырваться, я дернула руку. На что он резко остановился и, глядя в упор, произнес ледяным тоном:
– Будешь дергаться – я передумаю и отдам тебя им. Поняла?
Он кивнул в сторону мужчин, которые стали расходиться по плато. Оглянувшись, я негромко выругалась. Да тут их сотня, а то и больше. У меня нет ни единого шанса сбежать, и я прекратила жалкие попытки вырваться.
Мужчины сновали кругом, явно обустраивая лагерь. Большинство из них были одеты в непривычную одежду то ли из кожи, то ли из меха. Но чуть в стороне я разглядела и знакомые защитные костюмы. Выходит, их тоже поймали, как и меня.
– Вот и умница. За тебя я получу гораздо больше, чем за нее.
И он кивнул в сторону, где на камне со связанными руками и ногами сидела женщина лет тридцати. Несмотря на отсутствие волос, ее можно было назвать красивой, но все портил взгляд. Ненормальный и пугающий до жути. Вздрогнув, я поспешно опустила глаза.
Содрав мой рюкзак, он рывком усадил меня у того дерева, где я так опрометчиво уснула, и крепко привязал веревками. Мною овладело состояние ступора. Оно дарило иллюзию нереальности происходящего. Ну не могло все так стремительно и бесповоротно измениться! Не могло!
Во что превратилась моя чудесная жизнь, проходившая на идеальной планете Пирани? Самом теплом и ласковом месте во всей галактике. Как я так скоро оказалась в холодном промозглом аду, наполненном варварством и злобой? Здесь, где судя по всему люди являются живым товаром. Нет, это точно не может быть по-настоящему! Грудь сдавил жгучий спазм, и я подалась вперед, в попытке унять боль. Тихонько замотала головой, отгоняя давящие мысли. Не моя жизнь. Не моя.
Сидя в таком опустошенном состоянии, я не заметила, что стало ощутимо темнее. Загорелись костры, собирая вокруг себя людей. Недалеко от того места, где сидела я, заполыхал яркий огонь, смотря на который, я осознала, как замерзла.
У костра находились несколько мужчин. Их одежда выгодно выделялась на фоне остальных, и я предположила, что они здесь главные. Сидя у огня они ели, пили, и их голоса становились все громче. Неожиданно связанная девушка обратилась к ним и попросила поесть. На что ей ответили похабными шуточками о способе заработка еды.
Желудок свело в голодном спазме, но я молчала, боясь напомнить о своем присутствии кучке этих отвратительных мужчин. Вместо этого пыталась незаметно избавиться от тугих веревок. Грубые и колючие, они впивались в кожу при каждом движении. Тело окоченело и затекло от неудобной позы, но я терпела, стараясь не привлекать внимания.
Когда мужчины закончили есть, некоторые из них достали из мешочков странные бутоны цветков и, вставляя их в нос, шумно начали вдыхать. По их поведению через несколько минут стало понятно свойство этих бутонов. Скорее всего, психотропный препарат или какая-то другая дрянь. От понимания стало жутко. А их поведение становилось все более агрессивным и необузданным. Один мужчина подошел к тому, кто вытащил меня из толпы, и потребовал:
– Корк, давай нам одну бабу! Несправедливо: по лесам за новенькими бегали мы, а девок всех тебе. Их и так в этот раз было мало, да и тех Севал всех прихапал.
– Зерков вам в задницы, а не баб! – оскалился Корк.
Но те уже явно настроились получить кого-то из нас и дружной толпой наступали на Корка. Тот, хоть и был их вожаком, но быстро оценил обстановку. Против пятерых разгоряченных мужчин ему не выстоять.
– Кшарк! Забирайте вон ту. Только аккуратно. Она должна быть в кондиции.
– Мы будем нежными, как женихи в первую брачную ночь. Да, детка? – под громкий хохот произнес один из них, приближаясь к несчастной девушке, сидящей на камне.
Я застыла от ужаса, представляя, в каком состоянии она сейчас находится. И была поражена до глубины души, когда низким, слегка хрипловатым голосом она ответила:
– Если мальчики накормят меня и поделятся тем, чем баловались, то я буду нежной и внимательной.
И она призывно облизнула губы. Это было так неожиданно и противно, что я не удержала гримасу отвращения. Над ухом раздался мерзкий смешок. Внимательно наблюдавший за мной Корк довольно потирал руки.
– Смотрю, я поймал ценное сокровище. Редко здесь увидишь таких, как ты. Что, думала, она будет кричать и сопротивляться?
Он опять гадко засмеялся. Стало гадко, словно на меня вылили контейнер с грязью. Зажмурила глаза. Я не хочу видеть то, что здесь будет происходить. Но если глаза закрыть я могла, то связанные руки мешали заткнуть уши. В них беспрепятственно проникали развратные звуки, пошлые разговоры и стоны.
И как бы я ни пыталась, не могла не думать о том, что именно происходит. От отвращения накатывала тошнота, и я старалась не поднимать головы. Тихонько напевала себе под нос, чтобы хоть как-то заглушить звуки происходившей в паре метров от меня вакханалии.
Рядом с шумом уселся Корк и удовлетворенно хмыкнул. Его голос показался мне странным, скорее всего, он был пьян.
– Эх, нет ничего лучше умелой женской ласки, – прозвучало мне прямо в ухо. – А ты чего это, стесняешься посмотреть? Не нужно, детка! Давай, открой глаза.
Он грубо схватил меня за подбородок и дернул вверх. Лицо опалило горячее дыхание с примесью алкоголя, вызывая приступ тошноты.
– Открой, я сказал. Или тоже отправишься туда! – прошипел он, почти касаясь моего уха.
От омерзения передернула плечами и, отодвинув голову, открыла глаза. Стараясь не рассматривать происходящее, я сфокусировала взгляд на костре. Я, может, и была еще девушкой, так глупо влюбленной в одного мужчину и берегущей себя для него, но прекрасно понимала, что происходит. Щеки вспыхнули, и я отвела взгляд.
– Ты не тронутая что ли? – еле ворочая языком, спросил Корк.
Плотно сжав губы, я промолчала. Но, наверное, на моем лице было все написано крупными буквами, так как он противно захохотал и снова потер грубые руки.
– Вот так удача! Харко за тебя выложит целое состояние.
Он откинулся на землю и, все еще гадко улыбаясь, продолжил, сменив тон на поучительный:
– Не криви свое хорошенькое личико. Думаешь, с тобой будет иначе? Нет, малышка, точно не будет. Это место относится ко всем одинаково паршиво. Начинай привыкать.
Он сплюнул на землю и, не сводя взгляда с происходящего у костра, продолжил:
– И я вот не знаю, что для тебя лучше. Это, – он кивнул в сторону мужчин, которые развлекались с женщиной, – или Харко. У него, говорят, весьма специфичные вкусы. Но он готов платить за них баснословные деньги. Так что ничего личного, малышка, только бизнес. А сейчас давай-ка я тебя покормлю, а то окочуришься по дороге. Мне такие убытки ни к чему.
С трудом поднявшись, он нетвердой походкой направился к другим кострам. И, скорее всего, благополучно про меня забыл, так как его не было довольно долго. Судя по звукам, оргия заканчивалась, и я облегченно выдохнула.
Холод одолел мое практически неподвижное тело. Меня била мелкая дрожь, а руки и ноги постепенно теряли чувствительность. Как же холодно! Никогда не знавшая минусовых температур, я с тоской вспоминала теплый пляж у океана, где мы с семьей зачастую проводили выходные. Как можно жить в таком холоде? Наверное, заключенные уже привыкли, но для меня он превращался в сплошную пытку. Доживу ли я до того момента, когда смогу не обращать на него внимания?
Устало откинув голову на ствол дерева, я попробовала немного отдохнуть и набраться сил перед побегом. Сомнений в том, что мне нужно попытаться сбежать, не было. Очень не хочется узнавать, что за вкусы такие у некоего Харко. Имя-то какое мерзкое. Прикрыла глаза и постаралась успокоиться, но не успела даже сделать пару глубоких вдохов, как мое уединение нарушил один из мужчин.
Пошатываясь, он стоял и смотрел на меня сверху вниз. На его губах играла предвкушающая улыбка. Присев рядом со мной, он зажал коленями мои ноги. Дыша в лицо смрадом, хмельным голосом произнес:
– Трогать тебя, может, и нельзя, но смотреть никто не запрещал.
И довольно осклабился, доставая большой нож. Я попыталась крикнуть, но рот накрыла грубая рука. Второй он расстегнул молнию на моем защитном костюме и, взяв с земли нож, от шеи до живота без труда разрезал нижнюю одежду. Боясь, что он заденет кожу, я застыла, пытаясь придумать хоть что-нибудь.
– Вот так-то лучше, – произнес он, мерзко улыбаясь.
Подцепив кончиком ножа клочок моей одежды, отодвинул ее в сторону, открывая грудь. Я вертела головой, стараясь сбросить грязную руку с губ. Он лишь шире улыбался от моих безуспешных попыток. Из глаз уже готовы были брызнуть слезы отчаяния, когда мужчина резко дернулся всем телом и кулем упал мне на ноги.
Из его спины торчала стрела. Я замерла, удивленно рассматривая ее. А когда подняла глаза, кругом творилась полная неразбериха.
Мелькали тени, в отблесках костра блестели ножи и летали стрелы. Крики боли доносились с разных сторон. Но больше всего меня поразили огромные мохнатые звери, на спинах которых восседали мужчины. Умело размахивая массивными топорами, они сгоняли моих пленителей в одно место, окружая их.
