Виктория Яровая
Колючий иней
Глава 6
Ринора
После первого, самого тяжелого дня последующие две недели дались немного проще. Я потихоньку привыкала к жизни в Доме. Так Маквел называл свой лагерь, который он, будучи одним из первых, основал на планете двадцать лет назад. Или чуть меньше, если считать не по галактическому календарю, а по местным суткам, которые были немного длиннее.
Сначала он нашел природные пещеры и тоннели. Вместе с несколькими заключенными стал их обживать. Приходили новые люди, и Дом разрастался. Имея удачное местоположение, он был хорошо защищен от нападений, которые несколько лет назад не были редкостью.
С юга Дом оберегала узкая бухта, с других сторон – труднопреодолимые массивы гор, в одном из которых он и располагался. Оставалась лишь часть незащищенной границы с территорией Севала, и та шла по самому крупному на материке водоему. Его называли озером Слез, и мне очень хотелось на него посмотреть и понять, почему оно имеет такое название. Все как один утверждали, что это самое красивое место на планете. Конечно, я была заинтригована.
К тому же, как говорили, оно было теплым из-за большого количества растущих в нем тех самых водорослей. Я мечтала искупаться в нем, но прекрасно понимала, что в ближайшее время у меня это вряд ли получится. Слишком опасно. Поэтому я, как и все, довольствовалась едва теплой водой в своей умывальне или редкими помывочными днями.
Их устраивали пару раз в неделю. Отапливали два специальных помещения, в которых располагались мужские и женские купальни. Для нас оно было небольшим, и всегда приходилось ждать очереди, чтобы насладиться заветным теплом. Пропускать вперед меня никто не спешил, а я и не настаивала.
Вот и сегодня я привычно ждала в коридоре, когда подойдет моя очередь. Женщина, стоявшая впереди, уже в который раз нервно ударила кулаком по стене.
– Они там утопли что ли? – раздался ее громкий недовольной голос.
Эту новенькую я видела всего пару раз, и общаться с ней мне не хотелось. Отталкивало всегда неприятно перекошенное от недовольства лицо. А однажды я лицезрела, как она устраивает безобразный скандал. Зрелище весьма непривлекательное.
Когда терпение женщины подходило к концу, из купальни, наконец-то, вышла галдящая компания, среди которых была и Линда. Как любовницы или жены главных мужчин в Доме они всегда шли первыми и смотрели на остальных свысока. Меня в эту компанию, очевидно, брать не хотели, да и я не стремилась в нее попасть.
– Наконец-то! – воскликнула та женщина и двинулась в сторону купальни, но не успела сделать и пары шагов, как рухнула на пол и забилась в сильных судорогах.
Не думая, я бросилась ей на помощь. Правда, что именно нужно делать, толком не знала. У меня имелись лишь обрывочные сведения, что нужно перевернуть ее на бок.
– Можешь не стараться, – донесся до меня голос сверху. – Она мертва.
Я удивленно смотрела на неподвижно лежавшую женщину и не понимала, что происходит.
– Но почему? – вопрос вырвался сам собой.
– Ты откуда вылезла? Не видишь, что творится? Еще неделю ждать будем, пока все не прекратится.
– Что именно?
По-прежнему не понимая, о чем она говорит, я все сильнее хмурилась.
– Да она койку Маквела не покидает. Откуда ей знать?
Глумливый голос перерос в смех, который подержали остальные. Я недоуменно посмотрела на женщин. Случайно сцепилась взглядом с Линдой и увидела в нем, как минимум, несколько вариантов своей смерти. Оттолкнув стоявшую на пути женщину, она быстро ушла.
Решив тоже не задерживаться и отказаться от парной, я поспешила к себе. Все эти недели я целые дни проводила в мастерской с Полем и не очень интересовалась жизнью в Доме. А мой напарник не отличался общительностью и никогда не делился новостями. Пора бы мне найти Маквела и поинтересоваться, что за странные вещи здесь происходят.
Нашла его не сразу и лишь по чистой случайности. Выглянув на улицу, вдалеке заметила его седую макушку, возвышавшуюся над остальными мужчинами, группой шедшими в сторону от лагеря. Интересно, куда они идут?
Догнала их быстро. Все же ежедневные пробежки давали результаты. Чувствуя за собой силу Мака, я не могла не понимать, что моя спокойная жизнь может закончиться. А если с ним что-то случится? Или скоро я стану ему не нужна и он прекратит меня опекать? Поэтому и начала заниматься. Ранним утром, чтобы никто не видел, не удаляясь далеко от лагеря. Делала простые упражнения и растяжки. Я не обманывала себя ни на секунду: в прямой схватке мне здесь никого не одолеть. Единственное преимущество – маневренность. Моей задачей будет вывернуться и сбежать. А если повезет, то слегка поцарапать ножиком. Мне один такой подарил Мак. Небольшой, в кожаном чехле, с ремнем. Я носила его на поясе, впрочем, как и многие жители Дома.
Никем не замеченная, беспрепятственно подошла к стоящим спиной ко мне мужчинам. Я никак не могла понять, что они делают. Но вот один из них сместился, и мне открылся провал в земле, куда опускали тело. Да это похороны! Сердце защемило в предчувствии чего-то плохого. Оглянулась по сторонам и ужаснулась.
Меня окружало множество холмов, заваленных крупными камнями. То, что я посчитала рельефом местности, были свежие могилы. Сколько их здесь? По спине прошелся холодок. Почему так много? Раздался негромкий голос Маквела, но я не вслушивалась в слова, слишком напуганная происходящим.
Отошла в сторону и стала дожидаться, пока прощание закончится. Может, и меня скоро так же уложат в холодную землю и завалят камнями? Передернула плечами и постаралась не думать о том, как же не хочется оставаться навсегда на этой планете.
Закончили быстро. Оно и понятно. Вряд ли умерший имел много друзей, которые искренне скорбели о его кончине. Вскоре мужчины разошлись, а Маквел все стоял и смотрел на могилу. Мне показалось, что в голове у него мелькают те же мысли, что пару минут назад мучили и меня. Никто не хочет умирать, но все понимают неизбежность конца. И если об этом думать слишком долго, то становится бесконечно жутко.
Не подкрадываясь, подошла и встала рядом. Хотелось сразу начать его расспрашивать, но понимала неуместность такого поведения. Поэтому молчала. Маквел тихонько хмыкнул и произнес:
– Наверное, не терпится расспросить? Или уже растрепали?
– Не терпится, – подтвердила я. – Мак, что происходит?
– Планета производит зачистку, – произнес он загадочным тоном и, видя мой недоуменный взгляд, пояснил: – Это болезнь, Рин. Мы называем ее «жидкое серебро». Она поражает только вновь прибывших. В среднем в течение двух недель погибает почти треть новичков.
Я вздрогнула от таких известий. Маквел знал и не сказал мне ничего. Вместо этого запер меня в мастерской и не давал продыху, заваливая работой. А если и я умру? По телу прошлась дрожь.
– А что будет со мной? – спросила чуть севшим от страха голосом.
– Скорее всего, с тобой все будет в порядке. Кто пережил две недели, те, как правило, уже не болеют.
– Но что это?
– Мы не знаем. Никто не знает, даже Независимое Содружество. Они эту планету получили во временное пользование для добычи руды отриса, и двадцать лет назад сюда целая команда прибыла изучать планету. Домой вернулись не все.
Он замолчал, а затем, не торопясь, пошел обратно. Я поспешила за ним, надеясь, что он расскажет больше. И Мак не подвел мои ожидания. Всю дорогу я с интересом слушала его рассказ.
О планете ему было известно то, что она находится на границе Галактического Союза и Независимого Содружества и раньше являлась предметом споров между ними. Поэтому ее не заселяли и не исследовали, пока конфликт не будет решен. Но больше двадцати лет назад, в результате политических игр, планета отошла Независимому Содружеству.
Предварительное обследование показало возможное наличие руды отриса – ценного минерала. Независимое Содружество сразу высадило сюда несколько групп геологов и шахтеров, часть из которых составляли заключенные. На планету были большие планы, но руду так и не обнаружили. Миссию свернули, а что с заключенными делать, не знали. Решили просто оставить здесь, чтобы не везти обратно.
И Маквел был среди них. Он очень скупо делился воспоминаниями о первых годах жизни здесь. Обронил лишь, что он много лет потратил, чтобы построить Дом и сделать жизнь на этой проклятой планете чуть более терпимой. По его словам, из первых заключенных в живых почти никого не осталось.
За разговором мы незаметно дошли до его кабинета. Маквел достал с полки пару книг и положил их на стол, а сам устало опустился на стул.
– Вот, как и обещал, книги. Здесь мы записывали все, что узнавали о планете. О живности и о том, что может пригодиться. Почитай сама, а я устал.
Аккуратно взяла толстые фолианты и, поблагодарив, вышла из комнаты. Маквел выглядел сильно утомленным, и мне не хотелось еще больше беспокоить его. Пусть отдыхает, а я с удовольствием проведу несколько вечеров в обществе книг.
Написанные вручную, они являлись для этой планеты уникальными. Сероватая бумага из местных водорослей готова была в любую минуту рассыпаться прямо в руках, и я с осторожностью перелистывала страницы, извлекая ценную информацию.
Море помогало удовлетворить большую часть необходимых нужд местных жителей. Оно кормило: основной рацион составляла рыба, различные моллюски, водоросли и мясо крупных морских обитателей. Оно же одевало: тот странный материал являлся шкурами симкалов – подводных животных. Они прекрасно грели, не пропускали воду и были очень износоустойчивыми. Даже освещение и свежий воздух в тоннелях обеспечивали водоросли, росшие во всех водоемах.
Живность и растительность на планете поражала своей скудностью. Несколько видов деревьев, траву заменял мелкий мох, хорошо чувствовавший себя на каменистой местности. Редко можно было встретить цветок или пучок травы.
Все живое обитало, в основном, в море, которое надежно хранило свои тайны. Там, скорее всего, было много разных видов ракообразных, рыб и моллюсков, так как часто рыбакам попадалось что-нибудь новенькое. Но исследовать глубины было слишком трудоемкой задачей.
А на суше глаз радовали лишь несколько семейств птиц, которые жили внутри пещер, мелкие грызуны и подземные насекомые. Ну и, конечно, редкие животные с красивым названием «вану», которые были здесь полноправными хозяевами. По крайней мере, пока не появились люди.
Вот такой была эта планета Такутта, что в переводе обозначало «так» – без и «утта» – яркий. Точнее ее назвать было и нельзя. Света здесь действительно было мало. А мне, привыкшей к сияющей красоте планеты Пирани, было вдвойне тоскливо. Но я не унывала и старалась не думать о том, что сейчас переживает папа, узнав, что единственную дочь приговорили к пожизненному заключению на рудниках.
Держаться мне помогала работа. Я забывала обо всем на свете, погружаясь в мир деталей и механизмов. Наш с Полем агрегат был прекрасен, и хотелось, чтобы он поскорее заработал. Задача вполне выполнимая, да и сама планета нам в этом помогала. Атмосферное давление здесь было невысокое, в связи с чем эффективность такой машины повышалась и требовала меньше топлива.
А топливом здесь служили колотые куски породы, которую добывали в шахтах на небольшой глубине. Что-то вроде каменного угля, топившего тысячелетия назад на Земле те же самые первые паровые котлы. Как интересно. Прошло столько времени, а крошечная часть человечества снова изобретает тот же двигатель и топит его все тем же углем. Потрясающая цикличность.
Мне удалось убедить Поля, что нужно модернизировать первую версию устройства и установить там поршень. Получился аналог машины Ньюкомена, которая в свое время стала популярной на Земле, в том числе и в горном деле. Вероятность взрыва становилась ниже, а работоспособность повышалась. Но была одна проблема.
Металл, из которого ковали детали устройства, был в ограниченном количестве. Нам постоянно приходилось экономить на всем, что не добавляло надежности деталям. Подходящую руду для этих целей уже нашли, но пока не могли извлечь. Собственно для этого мы с Полем так усердно и трудились. В шахте, которую затопило при обвале, были обнаружены следы руды, схожей по характеристикам с железом. Мак очень хотел восстановить эту шахту и продолжить разработку.
В случае успеха у него появится преимущество над остальными кланами: почти неиссякаемый источник материала для изготовления железных изделий, дефицит которых уже ощущался всеми общинами. Сейчас в качестве исходного сырья использовали заброшенное оборудование, но его запасы уже закончились.
Стараясь отвлечься от удручающих мыслей о неизвестной болезни, я работала еще усерднее. По прошествии нескольких дней успокоилась и уже не ожидала каждую минуту, что тоже рухну на пол и задохнусь.
Сегодняшнее утро ничем не отличалось от остальных: холодно, серо и тоскливо. Я планировала немного побегать, но у самого выхода натолкнулась на Маквела. И что он так рано здесь делает?
– Ты чего тут ошиваешься в такую рань? – недовольно хмурясь, спросил он.
Его вопрос был ожидаем и закономерен. Юлить не стала и честно ответила:
– Бегать пошла. Хочу иметь возможность хоть немного себя защитить в случае чего.
Он долго меня рассматривал, а потом сказал прийти к нему через два часа. Спорить не стала и явилась вовремя.
Игнорируя вопросы, он повел меня в горы. Мы поднимались недолго, и вскоре достигли широкого плато, где по кругу бегали мужчины. Все молодые. Было даже несколько совсем юных ребят. Наверное, они уже родились на этой планете.
На поле виднелась полоса препятствий. Вот ее я узнаю везде, как бы она ни выглядела. Папа долго гонял меня по похожей, пытаясь сделать из меня спортсменку, а я усиленно сопротивлялась.
Мак махнул рукой, и к нам пружинистой походкой направился высокий мужчина. Его я узнала довольно быстро. Ликх – один из помощников Маквела. Это ему он обещал отрезать язык. Несмотря на холод, мужчина шел к нам в одной наполовину расстегнутой рубашке. В вырезе вздымалась мускулистая грудь, покрытая капельками пота. Он явно проводил интенсивные занятия, но при этом не выглядел запыхавшимся.
Я поспешно отвела глаза от его груди. Здесь женщине нужно быть очень осторожной и думать, куда и на кого можно смотреть. Мужчины здесь не избалованы женским вниманием и могут неправильно истолковать любопытный взгляд. Изначально я с легким презрением относилась к девушкам, которые не пожелали никому принадлежать и зарабатывали торговлей своим телом. Но сейчас была им даже признательна. Неудовлетворенный мужчина с пониженной социальной ответственностью не лучший сосед для невинной девушки.
Маквел, как всегда, не стал ходить вокруг да около и, слегка подтолкнув меня в спину, сказал:
– Ликх, займись ею. Она изъявила желание научиться защищаться. Но не переусердствуй. Она мне нужна живой и здоровой. Понял?
Ликх скривился, словно набил рот кислыми ягодами дерева исму. Осмотрел меня с головы до ног и буркнул:
– Понял. Без синяков.
И так мне его слова не понравились. Ведь больно можно сделать и не оставляя следов. На что меня подписал Мак? Но отказываться было поздно. И я с тоской посмотрела ему вслед, когда он довольно хмыкнул и ушел, оставив меня в руках ухмыляющегося Ликха.
Этот человек мне не нравился, причем с самого начала. Его жадный взгляд и злобный оскал вызывали дрожь. А теперь, благодаря Маку, я оказалась чуть ли не в полной власти этого мужчины. Нервно сглотнула и посмотрела Ликху в лицо.
Его раскосые глаза стали еще уже от странного прищура, который я не смогла расшифровать, а довольно красивые губы исказила довольная усмешка. Ой, мама дорогая! Что же сейчас будет?
– Ну пошли, раз выразила желание учиться.
Круто развернувшись, он пошел в сторону остальных, по всей видимости, воспитанников, которые с интересом следили за нами.
– Принимайте нового члена в команду неучей, – гаркнул он. – Хотя вернее будет сказать не …
И он произнес такое, от чего я вспыхнула и покраснела так сильно, как, наверное, никогда в своей жизни. Да как только посмел? Зачем таким-то образом сообщать мою принадлежность к женскому полу?
В ответ ему раздался дружный хохот почти сотни мужских глоток. И в этот момент я отчетливо поняла, что добровольно согласилась на издевательства над собой в течение неопределенного времени. И вот нужно было еще в этот момент разворачиваться и уносить ноги, но какое-то упрямство не дало сбежать.
Оно же заставляло подниматься раз за разом, когда меня швыряли, толкали и подсекали. В результате я неизменно оказывалась на земле. Но ни в первый день, ни во второй я не ушла. Даже спустя три недели исправно посещала занятия.
И пусть успехи не радовали, но я определенно начинала чувствовать, что становлюсь сильнее и проворнее. Правда в спаррингах я по-прежнему основное время проводила на земле, но мне казалось, что эти периоды понемногу начали сокращаться.
Может, наступит момент, когда я и вовсе не упаду? Хочется на это надеяться, но придется запастись терпением: он явно наступит еще не скоро. И сцепив зубы, я методично шла к своей странной цели.
Глава 7
Ринора
Время шло, а я по-прежнему постоянно мерзла. Противный холод походил на легкую зубную боль: и ноет не сильно, и забыть о себе не дает. Мне думалось, что лучше бы ударили жгучие морозы: стало бы как-то проще. Понятней что ли. А это нескончаемое не пойми что раздражало неимоверно.
Поэтому я так ценила куртку Севала. Большая, теплая, внутри подбитая редким пушистым мехом. Такая подбивка требовала терпения при сшивании мелких шкурок очень осторожного грызуна. Поймать его считалось огромной удачей, и я почти ни у кого такого меха на одежде не видела. Обычно я накрывалась с головой этим островком невероятно приятного на ощупь меха и только так, согревшись, засыпала.
Ночевала я теперь в отдельной комнате, недалеко от Маквела. В ней был даже закуток с удобствами, что, как я узнала позже, было доступно не всем, так как многие жили по несколько человек в помещении. А новички и того хуже: спали в огромном зале, словно в казарме.
Дом жил как большая коммуна. Каждый человек ценился за ту пользу, которую он приносил. Так строилась его иерархия. Я для Дома была важна, и Мак всячески заботился обо мне. Особенно после того, как наш с Полем паровой насос заработал, и мы смогли откачать воду из шахты. Последствия затопления ликвидировали и, найдя его источник, быстро восстановили работы.
Мак был счастлив, хоть и старался не показывать своего удовольствия. После этого случая я стала кем-то из разряда неприкасаемых. Он сам не обижал меня и другим запрещал. Я могла этим пользоваться и выбивать себе привилегии, но старалась не наглеть.
И про издевательства на тренировках молчала, понимая, что толку будет больше, если со мной не будут церемониться. Так они и поступали. Меня швыряли на землю с удвоенной силой. Наверное, отрывались за то, что какая-то девчонка незаслуженно получает все самое лучшее. Но откуда им было знать, что перед запуском котла я почти не спала три ночи, пытаясь все настроить? Для всех я была лишь женщиной Маквела.
И конечно, мое положение сильно нервировало Линду. Хотя она явно радовалась, когда Мак отселил меня. Об этом она не замедлила мне сообщить, когда мы столкнулись в коридоре. Так я узнала, что она с Маком вместе уже больше трех лет, а я, видите ли, надоела ему за неделю.
Мне было странно, что Мак решил выдать меня за свою любовницу, но благоразумно молчала, понимая, что он лучше знает, как меня защитить. Поэтому в ответ на насмешки Линды отмалчивалась и старалась ее избегать, понимая, что эта женщина не оставит меня в покое.
С момента моего появления в Доме прошло около четырех недель. Занятые своими делами, на меня уже никто внимания не обращал и дружбу заводить не спешил, особенно женщины. Для большинства из них я и вовсе была персона нон грата.
Чувствую, пока с Линдой отношения не налажу, не найти мне подруги. Хотя не очень-то и хотелось. О чем мне с ними разговаривать? Делиться переживаниями или слушать их сплетни? Чушь несусветная! Поэтому равнодушие меня не трогало. Уж лучше так, чем пакости.
Сегодня я освободилась пораньше и устало шла к себе, когда из комнат Мака мне навстречу выскочила взъерошенная Линда. Она мчалась с такой скоростью, что мне пришлось вжаться в стену, чтобы не быть сбитой с ног. Завидев меня, она резко остановилась и, с силой ткнув мне пальцем в грудь, прошипела прямо в лицо:
– Ты об этом пожалеешь!
Резко развернувшись, она помчалась дальше. А я так и осталась стоять, в недоумении хлопая глазами. Что это с ней? Стала усиленно вспоминать, что я такого могла сделать, но так ни до чего и не додумавшись, оттолкнулась от стены и пошла дальше. Да ну ее. Бешеная какая-то. Находясь в легкой задумчивости, вместо своей комнаты случайно завернула к Маку. Уже открыла дверь, когда поняла, что ошиблась.
Планировала тихонько уйти, но опоздала: меня заметили. Пришлось извиняться.
– Прости, я случайно.
Развернулась, чтобы сбежать обратно в коридор, но голос Маквела меня остановил:
– Давай, давай, заходи! У меня как раз для тебя сюрприз.
И таким довольным он при этом выглядел, что мне стало не по себе. А вспомнив разъяренную Линду у меня совсем пропало желание заходить. Но проявить непослушание я не посмела и нехотя шагнула внутрь.
Встав из-за стола, он с довольной улыбкой поманил меня в спальню. Сердце ушло в пятки от нехорошего предчувствия. Он никогда меня туда не пускал, а тут вдруг приглашает. С чего бы это? Только бы не то, о чем я подумала. Мак уже скрылся за дверью, а я все переминалась с ноги на ногу, не решаясь зайти внутрь.
– Где застряла? Иди сюда! – раздался его зычный голос из-за двери.
Проверила наличие бластера, вздохнула и решительно вошла внутрь. Будь что будет. По ходу разберусь.
В комнате царил полумрак, едва разгоняемый светом растений. Быстрым взглядом заметила наведенный уют: стены расписаны яркими рисунками, в нишах небольшие статуэтки, а на полу и черной деревянной кровати с красивой резьбой разбросано множество шкур.
Мак стоял у кровати и смотрел на что-то, лежащее на ней. Я несмело подошла с другой стороны, стараясь держаться как можно дальше, и взглянула вниз. Из груди непроизвольно вырвалось восторженное «ах».
Аккуратно разложенная, там лежала женская одежда такой красоты, что я даже растерялась. Рубашка из тонкой ткани, казавшейся прозрачной, была вышита серебристыми нитями, сплетавшимися в замысловатый узор, и украшена перламутровыми пуговицами.
Удлиненный темно-синий кафтан без рукавов притягивал взгляд тонкой вышивкой, на груди плоскими перламутровыми пластинами был составлен красивый рисунок, образующий спираль. Рядом лежали серые брючки из такой тонкой кожи, что казалось, они блестят.
Комплект завершали изящные сапожки, отороченные мехом, аккуратная шапочка, с которой свисали на длинных нитях бусины и перламутровые пластины. Там же лежала шуба, которую я не сразу разглядела из-за брошенных на кровати шкур. Длинная, с серебристым мехом, сияющим в отблеске слабого света.
Я даже представить себе не могла, что здесь можно сшить такую красоту. И теперь я терялась в догадках, что эти вещи делают у Маквела и зачем они ему понадобились.
– Вижу, приглянулось? – с хитринкой в голосе спросил он.
А я запереживала еще больше. Только бы они были не для меня. Нехорошо это, когда мужчина делает такие подарки не своей женщине.
– Да, красиво, – напряженно ответила я.
– Это тебе.
Черт! Да на кой мне сдалась такая одежда в этом месте? Не хочу я ее принимать. Лихорадочно соображала, как отказаться, чтобы не обидеть.
– Мак, я не думаю, что она мне подойдет, – начала было я отнекиваться.
– Разумеется, женщины подгонят ее под твою фигуру. Шилась-то она для Линды.
Я чуть не застонала во весь голос. Понятно теперь, почему она так взбесилась. Ох, как мне это все не нравится. И я сделала еще одну несмелую попытку отговорить Мака.
– Мне некуда ее носить. Боюсь, в мастерской ей не место.
– Разумеется! – воскликнул он. – Я же тебе самого главного не сказал. Через несколько дней на остове Мито будет проходить Совет. И как повелось, главы кланов привозят с собой женщин. Никто точно не знает, как все произошло, но вскоре это превратилось в негласное соревнование: кто привезет с собой самую красивую. Женщинам тут развлекаться нечем, поэтому они каждые полгода готовят наряды и снаряжают одну из них. В прошлые разы со мной ездила Линда, а сейчас я решил взять тебя. Севал все клыки сотрет, скрипя от бессилия зубами. Приглянулась, наверное, ты ему, раз так усердно догонял.
И Мак громогласно засмеялся. А меня начал бить мелкий озноб. Мало того, что теперь Линда в ярости, так еще и Мак удумал тащить меня на какой-то остров. Этого мне еще не хватало! Только немного освоилась здесь, а теперь снова подвергаться риску?
Но не скажешь ведь об этом Маку? Он-то считает, что оказал мне честь. Я натянуто улыбнулась и ответила:
– Спасибо! Постараюсь не подвести.
– Да тебе и стараться не нужно. Ты и без этих тряпок дашь фору любой. Чувствую, весь стол на Совете будет залит слюнями этих придурков.
И он снова засмеялся. Да, я, похоже, для него не только ценный механик, но и красивая кукла, которой можно всем хвастаться. Ладно, не страшно, главное, чтобы ему в голову не пришло дать кому-нибудь поиграть с этой куклой. Еще раз вымученно улыбнулась и, пообещав Маку, что явлюсь на примерку к швеям, быстро вышла из комнаты.
Настроения и так не было, а сейчас стало совсем грустно. Мне хотелось, чтобы меня просто оставили в покое, разрешив возиться в мастерской, а лучше вообще про меня забыли. Но теперь я вроде первой леди в этом клане. Невольно улыбнулась. Кто бы мог подумать?
По привычке потрогала серьгу, которую я так усердно прятала ото всех за волосами. Как же она мне надоела! Столько дней пытаюсь ее снять, и все впустую. Замазала ее как могла, чтобы не так сильно блестела, и скрываю. В ход идут ленты, платки, шапки, а на тренировках занимаюсь только в балаклаве. Ее пришлось шить самой: здесь не носили таких шапок, закрывающих все, кроме лица.
Я уже отчаялась и хотела все рассказать Маквелу, а тут этот Совет. Он мог бы стать шансом незаметно вернуть серьгу Севалу. Не привыкла я брать чужого. Но это не представлялось возможным. Она не снимается. А если скажу сейчас о ней Маку, то он либо отругает меня и попробует сам снять ее, что невозможно. Так можно и вовсе остаться без уха. Или наоборот, заставит носить ее напоказ, тогда мне будет неловко перед Севалом.
Стыдно, неудобно. Мне давным-давно уже пора забыть эти эмоции. Здесь не то место, где они в почете. Но пока мне это не удавалось: я была воспитана по-другому. Поэтому приняла решение просто молчать. Съезжу, покрасуюсь ради Мака и вернусь. А потом уже и с серьгой решу вопрос. Пора от нее избавляться.
Гораздо сильнее непонятного состязания между женщинами меня волновал сам Совет. От Маквела я знала, что там собираются главы кланов и их помощники. Кланами называли себя группы людей, которые объединились, чтобы жить в этих непростых условиях. Глав было немного: Маквел, Викар, Севал, Остос, Чун, Харко и рыбаки.
Рыбаки жили обособленно на островах и старались не иметь никаких дел с материком, кроме торговли. У них не было вожака, и каждый раз на собрание приезжал новый человек.
Харко являлся главарем отшельников, которые жили в лесах. Их не прельщала рыбалка или добыча руды. Они не любили тяжелой работы и жили, как хотели. Основным их промыслом был сбор цветов дерева хилас – местного дурмана и производство алкоголя из плодов дерева исму. Селились отшельники в лесах, и нравы у них были под стать их жизни: дикие и разнузданные.
Остос и Чун имели небольшие поселения в горах за озером, на другом конце материка, но не являлись свободными. Их уже давно контролировал Севал, превратив в подобие филиалов своего основного лагеря.
А вот Севал был главой самого многочисленного клана, и с каждым годом он расширял свои границы, что, конечно, не могло не раздражать всех остальных. Сейчас, по коротким сведениям, что мне удавалось подслушать, он усиленно вытеснял отшельников из их леса. Кого-то переманивал в свой клан, а кого-то просто выдавливал с насиженных мест. В отличие от Мака он не старался создать одно поселение. Наоборот, распределял своих людей, давая им свободу, но в то же время всех контролируя.
Викар, сосед Маквела, держал нейтралитет и ни с кем не объединялся. Никто толком не знал, как он относится к действиям Севала и на чью сторону встанет.
Скорее всего, Совет будет интересным, и, возможно, мне стоит рассматривать его как шанс узнать что-то новое. Но не давало покоя случайно услышанное когда-то в столовой. Севалу планируют устроить там ловушку, а мне очень не хотелось при этом присутствовать.
Встала необходимость выбирать чью-то сторону. К Севалу я испытывала иррациональную симпатию. Может, потому что он спас меня? Обогрел своим теплом, и это стало самым ярким воспоминанием на этой планете. Или, может, слишком привыкла к его куртке, что каждую ночь согревала меня?
Сложно было судить, но я старалась не обманываться на его счет. Я не знаю, что бы он сделал со мной после спасения. Поэтому никак не могла определиться с отношением к данной ситуации. Видеть его подлое убийство не хотелось, но с другой стороны, если он захватит Маквела, что тогда будет со всеми нами? Со мной? Сейчас я пока в безопасности, кое-как устроена. А что будет потом?
Решив не мучить себя и отложить этот вопрос, я занялась своей безопасностью. В последующие дни я была очень аккуратна, ожидая от Линды ответных действий. Она явно не из тех женщин, что молча отходит в сторону и уступает свое место. Я была очень осторожна, но недооценила ее коварство. Сильно недооценила.
