Виктория Цветкова
Разлученные
24.
Рена
Рена неслась по аллее, не разбирая дороги, лишь бы подальше от открывшегося. Откровенная сцена страсти матери и ее пасынка, разумеется, смутила девушку. Но было здесь и другое. Мать теперь казалась еще более далекой и непонятной, чем когда-либо. В детстве Ирена много фантазировала, наделяя сбежавшую от мужа Арин всевозможными добродетелями. Идеалы разбиваются о реальность, неизменно причиняя боль тем, кто их создавал. Мать сбежала от полной фальши жизни с лейром Марсо, только затем, чтобы изменять новому мужу в другом мире! И теперь живет во лжи, заботливо ухаживая за супругом и тут же отдаваясь пасынку? И говорит, что счастлива здесь!
Удачно, что Монтроз ни о чем не догадывается. А если Мэт-старший узнает, долго ли продлится это запретное счастье? И ведь любовники не скрываются – кто угодно мог застать их сейчас!
Добежав до заросшего кустами края участка, Рена опустилась на траву и закрыла пылающее лицо руками. Нужно предупредить мать, чтобы хотя бы соблюдала осторожность. Трудно будет начать этот разговор, ведь Арин не производит впечатления открытого человека, да и со старшей дочерью держится подчеркнуто отстраненно.
Стараясь отвлечься, девушка сняла с травинки симпатичного красного жучка с черными точками на округлом панцире. Крохотные ножки пощекотали кожу, когда жук забирался на кончик указательного пальца. А затем красные жесткие створки разошлись, насекомое важно расправило темные нижние крылышки и упорхнуло на соседний цветок.
«Этот мир так отличается от нашего! Возможно, здесь поведение матери и сына ее мужа – это нормально?»
Да, с Арин нужно поговорить откровенно. Пусть объяснит, что тут вообще происходит, что принято, какие табу существуют. Впервые Рена задумалась, как будет жить в этом мире, если не удастся вернуться. Она гнала эту мысль, но если быть честной с собой, подобная перспектива уже не казалась сверхъестественной. Чтобы освоиться, мало выучить язык, нужно понимать, как тут все устроено.
Погрузившись в невеселые мысли, девушка не сразу заметила, что за ней кто-то наблюдает. Скользнув взглядом по ближайшим кустам, Рена испуганно вздрогнула. В глубокой тени под широкими листьями настороженно и ярко поблескивали два глаза, фосфоресцирующих зеленым. Девушка резко шикнула, и глаза тут же исчезли, при этом кусты недовольно зашуршали. Какой-то зверек среднего размера, вроде сауллы?
Маленькое происшествие направило мысли попаданки в другое русло. Нельзя отвлекаться от поисков портала. Сегодня же следует вернуться к приметному дереву и начать поиски. Рена мучительно пыталась вспомнить свой путь по лесу. Она убегала в страхе перед жуткой ведьмой, которая без усилий разорвала беднягу Понт-Аруа. Пришлось прыгать через овраги и переходить речку. Ах, события вчерашнего дня кажутся такими далекими, словно сто лет прошло! Будто все случилось не с ней, а с какой-то другой девушкой.
«Ян, помнишь ли ты еще свою Рену?»
Тыльной стороной руки Рена вытирала слезы отчаяния, проклиная то себя, то упрямого графа, то ненавистную мачеху, то мать, которая так некстати снабдила дочь роковым амулетом Пути. Теперь девушка задавалась вопросом, а так ли случайно ноги принесли ее на ту полянку, где страшная ведьма притворялась сосной? Она бы не удивилась, если артефакт Пути действительно контролировал каждый ее шаг.
А если так? То, возможно, он покажет путь обратно? Вчера мать не забрала артефакт, он остался в комнате.
«Эй, Рена!»
Попаданка встрепенулась, услышав свое имя.
Статная фигура одного из сыновей Монтроза показалась из-за деревьев. Молодой человек что-то говорил, но девушка поняла лишь обращение и теперь внимательно смотрела на юношу, пытаясь по мимике и жестам понять, чего он хочет. Чэд присел на траву рядом с ней и протянул тонкую пластинку со светящимся экраном. Рена с любопытством рассматривала земной аналог маговизора. Экран был разделен на две части: и справа, и слева шли какие-то значки – очевидно, надписи. Парень показал на поле справа, а затем выжидательно посмотрел на девушку.
Чего он от нее хочет?
Рена улыбнулась и пожала плечами. Чэд выглядел разочарованным, но не сдавался. Жестами он показал, что не может понимать новоприобретенную родственницу, но предлагает общаться письменно. Наконец, до Ирен дошло, что младший Монтроз притащил ретранслятор с чужого языка на свой, ведь Арин обманула семью, заявив, что ее «сестра» иностранка. Ну и как теперь быть?
Девушка улыбнулась, как могла более чарующе, а затем капризно сморщила носик и покачала головой, давая понять, что не желает пользоваться таким способом. Восхищенный молодой человек не протестовал. А Рена сорвала цветок и указала на него, а затем вопросительно взглянула на Чэда. Тот мгновенно понял, что от него требуется, и выразил готовность помогать.
– Цве-ток! Цветок!
Рена повторила, тщательно выговаривая все звуки, ведь действительно старалась запомнить. Поднялась и подошла к дереву. Показала рукой на посадки.
– Де-ре-во.
Вскоре десяток существительных и парочка глаголов пополнили ее словарный запас.
Случайно обернувшись, Рена удивленно вскрикнула. В двух шагах от нее расположилось неизвестное животное. Белый с рыжими и черными пятнами пушистый мех и симпатичная усатая мордочка. Существо лизало лапку и, казалось, не обращало на людей никакого внимания. Девушка указала на зверька своему учителю.
– Кошка! – Чэд небрежно постучал по траве, подзывая домашнего питомца. – Флаффи, сюда!
Молодому человеку достался высокомерный взгляд зеленых глаз существа по имени «кошка». И Рена поняла, кто прятался в кустах и пугал ее светящимися глазищами. Она рассмеялась и сделала осторожный шаг к животному. Кошка перестала умываться и застыла, не мигая уставившись на девушку.
Чэд жестом дал понять, что подходить близко опасно. Показал на лапки животного, а затем провел ногтем по тыльной стороне ладони, оставляя легкий след. Рена кивнула и незаметно призвала на кончики пальцев магию. Так всегда поступала в своем мире, когда требовалось подманить животное. Протянула руку, уж очень хотелось погладить мягкую шерстку грациозного существа. Кошка настороженно принюхалась, но сразу подошла и, прикрыв глаза, потерлась о руку. Внутри этого небольшого существа словно моторчик завелся, когда кошка принялась тереться о ноги девушки.
А Рена, радуясь, что приручила здешнее существо, гладила упругую спинку, находя странное, прежде неведанное, удовлетворение и даже успокоение.
25.
Ян
– Приехали.
Герцог Холдер спешился и нетерпеливо взглянул на сына. Тот спрыгнул с седла и, подхватив обоих ящеров под уздцы, привязал их к ближайшему дереву.
Яну казалось, что эта поляна ничем не отличается от пяти десятков других лесных прогалин, которые они проехали этим утром. Солнце стояло уже высоко, но под хвойниками царила густая тень, словно ночь навсегда задержалась там. Однако ничего зловещего в этом лесу юноша не чувствовал. В цветущих травах по-летнему стрекотали цикады, в ветвях пели птицы. Благодать.
– Смотри внимательнее, сынок.
Ян раздраженно прикусил губу. На что тут смотреть? Лес как лес. Ну, елям уже несколько веков – вон как вымахали, кажется, небо подпирают. Особенно одна. Молодой эйс попытался измерить взглядом толстый, в три обхвата, ствол. Вот тут он и заметил поросшую бархатистыми мхами стену, которая казалась органичным продолжением ели. Каменный домик от древности наполовину ушел в землю, наполовину врос в дерево. Укрытый густым лапником, он был надежно спрятан от посторонних взглядов.
– Как ты заметил его, отец?
– Просто знал о нем. Его обитательница когда-то исцелила мою рану, так что будь почтителен. И приготовься: она чудачка, но добрая.
Мужчины направились к дому лесной отшельницы, но за их спинами вдруг прозвучал мелодичный смех. Привязанные к дереву наалы испуганно вздрогнули, зазвенев сбруей. Отец и сын резко обернулись. В двух шагах от них стояла прекрасная эльфийка. Зеленые глаза вечно молодой девы смотрели с лукавым прищуром, а возраст выдавали лишь белоснежные от седины волосы.
– Ты вернулся, «светлость»? Сколько зим прошло, я проглядела все глаза, моря слез наплакала, – произнесла дева с напевной интонацией, не скрывая иронии. – Ручьи для меня звенят по-прежнему, лорд, а вот ты изменился!
Холдера не легко было смутить, но ему явно стало не по себе от намека на их прежнюю близость. Что было, то было, он давным-давно женат и обзавелся тремя прекрасными сыновьями. Скосив глаза на младшенького, герцог увидел, что тот, чуть ли не открыв рот, пялится на лесную деву в причудливом, словно сотканном из листьев и травы, платье. Оно было украшено цветами так густо, что эльфийка казалась частью лесной поляны. Да, эльфы умеют произвести впечатление!
Герцог склонил голову и приветствовал старую знакомую:
– Светлых дней тебе, леди Озаниэль. Это мой младший сын Ян.
Всезнающие зеленые глаза уставились на молодого эйса.
– Тучи заволокли небеса, но где-то в вышине все еще светит солнце, оно есть наша надежда, – прошептала эльфийка, глядя в глаза юноши. И, словно рассеивая печаль, хлопнула в ладоши и с улыбкой указала на свой домик: – Что ж, дорогие гости, добро пожаловать к деве Озаниэль!
Лишь подойдя ближе к казавшимся каменными стенам, Ян понял, что на самом деле это часть живого дерева. Как именно эльфы устраивают дома в деревьях, никто толком не знает. Эта раса умеет хранить секреты. Но то, что такой симбиоз приносит пользу и эльфийке, и ели, было очевидно.
Рослым мужчинам пришлось наклониться, чтобы пройти в низенькую дверь. Внутри было как-то по-особенному уютно и светло. Вроде бы ничего необычного: полка со старинными книгами, маленький закуток кухоньки, шкаф в нише, стол и несколько кресел. Винтовая узкая лестница вела в спальню.
Хозяйка споро собрала на стол нехитрое угощение: перед гостями появились мед и засахаренные лесные ягоды в хрустальных розетках. В маленьком чайнике, исходя паром, плавали ароматные травы. Гости вежливо пригубили напиток. Было видно, что они не знают, как приступить к делу. Впрочем, эльфийка не стала медлить:
– Ветер принес весточку из Костяного леса. Старая Лоэс недавно получила кровавую жертву, а после по запретному лесу рыскали люди. Ты поэтому решил навестить меня, «светлость»? Погиб твой друг или родственник?
– Нет, не родственник и тем более не друг.
Эльфийка озадаченно приподняла темную бровь.
– Скажи, Озаниэль, почему Костяной лес – запретный? Не из-за старых же костей, которые истлели в давние эпохи?
– Люди всегда хотят знать то, что им знать не нужно. Вам мало просто любоваться бегущим по склону ручьем. Вы непременно должны дойти до истока.
– Это не праздное любопытство, леди Озаниэль, – выпалил Ян.
Лесная дева ласково ему улыбнулась.
– Конечно, нет, дитя мое. Так что же на самом деле заставило вас с самого рассвета до полудня блуждать по лесам в поисках бедной отшельницы?
Ян обменялся с отцом настороженным взглядом, но решил, что должен открыться.
– Три дня назад в Костяном лесу пропала моя невеста. Рену выдавали замуж за другого, но она убежала из храма. Тот, за кого ее хотели отдать, погнался за ней. Сейчас его кости разбросаны по всему лесу. Нам удалось допросить ведьму Лоэс, и та сказала, что девушка «ушла в другой мир». Еще упомянула некий артефакт Пути. Я хочу вернуть возлюбленную, где бы она не была, и прошу вас помочь.
Озаниэль долго молчала, потемневшим взором разглядывая содержимое своей чашки.
– Вам удалось пробудить Лоэс? Не стану выведывать, каким образом. Но тогда зачем спрашивать, почему лес заповедный? В нем живет дух охраняющей его ведьмы. Пойти туда, значит, накликать беду на свою голову.
– Но ведь не в Лоэс дело! – нетерпеливо подался вперед Ян. – Зачем, вообще, охранять лес?
– Она охраняет не сам лес, – предположил герцог. – Деревья – это ведь стражи, не так ли?
Эльфийка подняла на него глаза, но промолчала, ожидая, пока он сам додумает.
– Лоэс охраняет само место. Что это? Портал между мирами?
Озаниэль глубоко вздохнула и улыбнулась.
– Все так, и в то же время не так. Мироздание шире и сложнее, чем просто сеть порталов. Но для краткости такое наименование подойдет – пускай будет портал. Чего же вы хотите от меня? Я ведь не ведунья, тайн мира не храню. Ветер и птицы иногда доносят странные вести, но я слишком давно живу в этом лесу, многое в изменившемся мире выше моего понимания.
– А об артефактах знаете? – спросил Ян без особой надежды. Усталость и безнадега сгорбили плечи юноши. Уютный домик отшельницы сейчас казался ему мрачным и тесным.
Эльфийка отправила в рот сочную ягодку княженики и бросила на молодого эйса внимательный взгляд.
– Об артефактах Пути я слышала, – огорошила она мужчин. – Это творение другого мира, потому поисковыми заклятьями их не обнаружишь. Нужен артефакт Пути, если тот все еще существует в нашем мире. Без него тебе не отыскать невесту. Пойди в храм Теи и моли, пока Светлая дева не смилостивится и не укажет путь. Если же она не откликнется, тебе придется забыть о Рене. Тогда не гневи богов и похорони ее в своем сердце, мой мальчик.
Ян с ужасом смотрел на прекрасную, вечно юную деву, которая сейчас буквально приговорила его надежды. Кто и когда слышал, что Тея снисходит до людей? Разумеется, в детстве он с удовольствием читал об этом в сказках, но кто же теперь знает, быль они или небыль?
На лице его отразилось сомнение, да и взгляд герцога преисполнился недоверия. Эльфийка же отвечала лишь лучезарной улыбкой. Она поднялась и, прошествовав к шкафу, достала с верхней полки шкатулку из невзрачного серого камня. Порывшись в содержимом, отшельница продемонстрировала гостям небольшой кулон на простом шнурке – металлическая бляха с коричневыми бусинами по бокам.
– С этим талисманом деревья на пути к порталу тебя не тронут.
Прикрыв глаза, Озаниэль постояла с амулетом в руках, проверяя чары. Кивнула, улыбнулась как-то по-особому светло и подошла к Яну. Надев ему на шею оберег, она ласково потрепала юношу по макушке.
– Отправляйся в храм сейчас же. Один, это только твоя дорога. Если отыщешь артефакт Пути, не медли и ступай к порталу, потому что окно для возврата закроется через несколько дней.
26.
Ян
Они простились на развилке дорог. Крепко обнялись на прощание.
Отец и сын.
Расставание всегда горше для остающегося. Особенно если родитель отпускает свое дитя в полную, таящую опасности неизвестность. Они не знали, что готовит будущее. Герцог втайне надеялся, что его мальчик вернется к вечеру, пусть отчаявшийся и с разбитым сердцем. Да у кого не случалось любовных разочарований в двадцать лет? Переживет это горе, станет взрослее и жестче.
Но что, если Яну суждено уйти в другой мир вслед за возлюбленной?
Наблюдая, как исчезает в предвечерних сумерках фигура одинокого всадника, Холдер готовил себя и к такому. Если это сделает Яна счастливым… Умом он понимал, что родителям остается молить богов, чтобы разлука не была вечной. Родителям… Холдер тронул поводья, поворачивая наала в сторону поместья. Он не знал, что скажет жене, которая уехала в столицу навестить сестру, и что говорить остальной семье.
А Ян тем временем нетерпеливо сжимал бока ящера, заставляя того нестись вперед крупной рысью. Все мысли юноши были о словах эльфийки. Странные советы. Разумеется, молодой эйс был в такой тоске, что готов следовать им, не раздумывая – уж не посмеялись ли над ним. Но его одолевали сомнения, все ли им рассказала леди Озаниэль? А вдруг Рена не захочет возвращаться? Возможно, в новом для нее мире нет места воспоминаниям о любви к младшему эйсу дей’Гарду? Сердце тревожно ныло.
Налетевший ледяной порыв заставил поднять ворот куртки. Ветер охладил пылающий лоб. Мысли прояснились. Он должен верить в любовь Рены, только тогда сможет ее возвратить.
Впереди серебрилась священная роща возле храма Теи. У дороги паломник спешился и привязал наала. В густых сумерках под сенью ильмов маленький храм, увитый плющом, казался заброшенным и унылым, словно склеп. Вход в виде арки чернел раскрытой пастью. Ни луча света. Подступала ночь, и служители уже разошлись по домам.
Однако дверь почему-то открыта настежь. По небрежности или внутри кто-то есть?
Тихо шуршала трава под ногами; вокруг больше не было ни звука, даже ветер стих.
Ян потоптался на пороге, заглядывая в неуютную темноту. Вошел и поднял руку, призывая световой шар. Однако магия не отозвалась. Юноша недоуменно уставился на свои пальцы, и острое чувство нереальности происходящего охватило его. Мелькнуло опасение, что все это сон. Что визит к эльфийке, как и надежда, которую зажгли ее слова, всего лишь иллюзия, что рассеется при пробуждении. Однако страхи испарились уже через шаг, когда он самым досадным образом стукнулся лбом о низкую притолоку двери. Боль отрезвила. Кажется, в храме запрещено использовать бытовую магию, вот и весь секрет.
Он наклонился и, потирая саднящий лоб, вошел в небольшой зал. Удивительно, но здесь не было темно – яркий свет луны проникал сквозь широкие стеклянные двери, ведущие во внутренний садик. Мертвую тишину храма нарушало неспешное журчание. Вода в декоративном пруду сияла лунным светом. На ее дрожащей поверхности темными, резными силуэтами выделялись листья кувшинок, а в глубине юркими молниями скользили диковинные рыбки.
Ян невольно залюбовался причудливой игрой бликов света в воде и на стенах, а затем поднял глаза к фреске с изображением богини. Прекрасная женщина строго смотрела на него со стены. Ее руки были раскинуты, словно она призывала силу для боевого заклинания. Такой явилась Яну богиня.
– О, Тея, помоги мне найти Рену, – едва шевеля губами, прошептал юный эйс.
Внутри росло смущение, все в нем сопротивлялось открытой беседе с богиней. К подобному жизнь его не готовила. Молодой аристократ охотнее посещал полигон или тренировочное поле, чем храмы, а на истории культов обычно скучал или дремал с открытыми глазами. Сейчас он смотрел на строгое, словно отстраненное, лицо Теи и понимал, что далек от цели. Так он ничего не добьется. При этом он был уверен, что выглядит жалко и смешно, стоя здесь в темноте. Внезапно в мутный поток крамольных мыслей ворвался образ леди Озаниэль, Ян почти услышал ее нежный голос:
«…Моли, пока Светлая дева не смилостивится и не укажет путь. Если же она не откликнется, тебе придется забыть о Рене».
Нет, он не может забыть. Не должен.
Вдруг вспомнилось яркое летнее утро и их первая встреча. Он только что прибыл на каникулы в родной город, но особого восторга от жизни не испытывал, все надоело. Однако все же не преминул заглянуть за покрытые росой кусты, где мелькнула симпатичная девичья фигурка. Девушка пропалывала грядку, уничтожая сорняки при помощи магии, и что-то тихонько напевала. Голосок ласкал слух, несмотря на то, что певунья отчаянно фальшивила. Яна это позабавило. На душе почему-то стало легко и радостно, как не бывало уже давно. В один миг пресыщенность молодого аристократа куда-то испарилась. Ему отчаянно захотелось увидеть ее лицо.
Тихо зашуршали ветки кустарника – юноше удалось привлечь внимание девушки. Она рассеянно обернулась, и на Яна глянули глаза изумительного бирюзового цвета. Блестящие смоляные кудри, тонкие черты. Юноша онемел и застыл, как идиот, вся ловкость в обращении с дамами пропала. Он не мог подобрать слов. А Рена так мило зарделась… Ян уже и не помнил, что именно говорил, – наверное, несусветные глупости, потому что смущение Ирены скоро сменилось насмешливой улыбкой. Этот день не сотрется из памяти никогда. И это была первая из многих встреч, подаривших ему смысл жизни…
Внезапно юношу выбросило из блаженных воспоминаний, он вновь обнаружил себя в храме… Почему-то стоял на коленях перед бассейном, а руки судорожно вцепились в каменный бортик пруда.
Подняв глаза, Ян увидел улыбку на лице богини, и тут на его плечо опустилась чья-то рука.
27.
Ян
Но не Светлая богиня снизошла до несчастного, потерявшего возлюбленную.
Рука, сжавшая плечо молодого человека, принадлежала сгорбленному старику. Юноша, как зачарованный, рассматривал грязные лохмотья, прикрывающие тощее тело нищего. Босые ноги были черны от грязи, впрочем, и остальные части тела не отличались чистотой. Из-под спутанной шапки седых волос на удивленного Яна смотрели шальные темные глаза юродивого.
Старик ткнул пальцем юношу в грудь. Его скрипучий голос наждаком прошелся по обнаженным нервам Яна, заставляя чуть ли не стирать зубы от досады.
– Дай монетку! – Нищий придурковато захихикал и протянул заскорузлую ладонь.
Молодой человек прикрыл глаза, сердце терзало горе и разочарование. Богиня явно не снизошла к нему, и ее улыбка ничего не значила. А может быть это ее насмешка? Ян покосился на фреску, но, казалось, Тея по-прежнему ласково улыбается. Он всегда подавал нищим, так приучил его отец, потому, как ни разбирало желание пинками прогнать бедолагу, который посмел потревожить его уединение, все-таки полез в карман и, нащупав золотой лей, вложил его в протянутую руку.
– Иди в поместье герцога Холдера, друг. Там тебя накормят, дадут одежду и кров, если они тебе нужны, – устало проговорил молодой эйс и отвернулся, надеясь, что теперь останется один.
Драгоценные минуты ночи уходили, а с ними и надежда, что богиня даст знак.
Но не тут-то было. Старик деловито попробовал монету на зуб. Выбрав местечко поближе к Яну, он присел на бортик бассейна с рыбками и опустил грязную руку в воду. Та заискрилась, и молодому человеку показалось, что рука нищего светится.
– Неймется тебе, Ян, – проскрипел голос бродяги.
Юноша поднял на старика полный недоумения взор. Впрочем, первое удивление, что нищий знает его имя, быстро прошло. Многие в городе знают герцога, да и его семья всегда на виду, а Ян так вообще вырос в Аттенборо.
Полубезумные глаза нищего засветились лукавством.
– Ищешь недоступного смертным знания, дитя. Нельзя ходить между мирами. Мужчинам это запрещено, потому что они меняют миры под себя. Женщины – другое дело: им, бедняжкам, порой в жизни и места-то нет.
Яну хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон, но он лишь завороженно смотрел в уродливое измазанное грязью лицо. Сама Тея говорит с ним устами этого старика! Когда первое изумление прошло, до молодого эйса стал доходить и смысл слов богини. В груди вскипели возмущение и протест. Его горячечный шепот нарушил торжественную тишину храма.
– Но Рена была бы счастлива со мной… Она не хотела в другой мир!
– Девушка разумнее тебя, дитя. Она предвидела, что через год или два ты разлюбишь. Станешь стыдиться ее низкого происхождения, и возненавидишь за то, что она разбила тебе карьеру, сбежав с тобой.
Ян сжал кулаки. Ему хотелось броситься на старика, вбить в глотку все эти отвратительные предположения. Он сдержался, памятуя, кто перед ним, но голос его звенел от возмущения:
– Никогда такого не будет! Мой отец готов принять ее без возражений, а остальному обществу придется принять этот выбор. Я выбрал Рену, она моя жизнь.
– Но случись все иначе, все было бы не так, мальчик. Ее жених не оставил бы своих претензий и ославил бы вас в глазах общества.
– Даже если весь мир восстанет против нас, я никогда не пожалею, что выбрал ее! И это не просто слова. Ты способна читать в моем сердце, о Тея! Верни мне, Рену! – взмолился Ян.
Нищий молчал так долго, что Яну начало казаться, что богиня ушла.
– О Светлая дева, – прошептал он, чувствуя горечь своих слез вот рту.
– Посмотрим, что скажет Колесо судеб, – в тоне богини явственно прозвучала нерешительность. – Поймай одну из рыбок.
И Ян безропотно погрузил обе ладони в прохладную воду бассейна. У него, разумеется, мелькнула праздная мысль, что, возможно, все это гнусный и подлый розыгрыш недоброжелателей. Кто узнает, засмеют – блестящий эйс дей’Гард ночью стоит на коленях перед бассейном в храме Теи и елозит руками по дну!
– Ты человек, вам суждено мыслить о суетном, – напомнила богиня. – Но сейчас, мальчик мой, сосредоточься и думай о Рене.
Ян устыдился своей глупости и потянулся к рыбкам, пасущимся среди зеленых водорослей. Проточная вода приятно холодила пальцы и упруго сопротивлялась его движениям. Пытаясь ухватить изумрудную рыбку за хвост, он подумал о том, каково Рене было оказаться в чужом незнакомом мире. Все вокруг не такое, как на Андоре. Или такое же? Что, если она сразу же попала в беду? Какие люди ей встретились? А вдруг там и нет никаких людей, а лишь двухголовые монстры? Об этом он уже не раз размышлял, и брови привычно сошлись на переносице.
Покрытые чешуей юркие рыбки все время ускользали, не позволяя даже коснуться себя, как он не старался. Но юноша пытался и пытался, стремясь при этом не расплескать воду в священном бассейне. С каждой неудачей отчаяние все более завладевало им, надежда на счастье с Реной таяла с каждой утекающей минутой. А когда юноша отчаялся и бессильно опустил руки, склонив голову к воде, одна из рыбок – серебристая – вдруг сама приплыла в его раскрытые ладони. Хлестнула раздвоенным хвостом, и в этот миг Яну открылось то, что он должен сделать.
Он поднял голову к фреске, богиня смотрела с мрачным предостережением.
– Ты должен ждать ее там, куда укажет артефакт. Жди у портала и верь, что любимая придет. Пойдешь за ней сам – навсегда потеряешься в Колесе времен и не встретишь ее. Рена должна вернуться сама. Если не захочет или не сможет, не жди ее больше. Только три дня. Ступай, дитя!
Луна, светившая ярко сквозь раздвижные двери, зашла за облако. В храме стало темно, даже в бассейне вода больше не светилась. Ян с удивлением обнаружил, что старик нищий исчез. Давно ли? Он не знал.
Ян взглянул на фреску, очертания богини проступали неясным контуром. Юноша поднялся на ноги и поклонился изображению Светлой девы. А затем выбежал из храма и понесся сквозь пронизанную лунным светом священную рощу.
Вскоре за деревьями показалась опушка леса. Впереди чернел Костяной лес. Казалось, это монолитное, непроницаемое царство вечной тени поглощает лунный свет. Не колеблясь ни секунды, юноша направился в этот мрак. Жалел он лишь о том, что потеряет несколько часов, добираясь пешком до цели своего путешествия.
