Виктор Михайлович Брусницин
На ты с Америкой, или Только секс, ничего личного
Из женщин в той комнате присутствовала только Джени, волосы ее один к одному по цвету совпадают с волосами куклы. Даже и самого пребывания в этой комнате, тем более того, что там происходило, я насквозь не помню. Все это и сыграло злую шутку. Когда я утром увидел ее – да еще тот игривый тон (наверное, мне это просто померещилось, притом, что американцы вообще крайне раскованы и их манеры зачастую для нас, людей провинциальных, могут выглядеть превратно) – я был уверен, что со мной лежала она. Когда же сперва «еще одна тетя», а затем она упомянули о «факусе» и просили открыть его, имея в виду обещание показать сегодня фокус всем и рассказать как он делается, у меня даже и мысли не возникло о самом фокусе, а конечно, вспомнился неудачный, а стало быть, болезненный и тревожащий рассказ о муравье, вспомнилась кукла, вернее, голая Джени, и русло мыслей укрепилось; подсознание, не исключено, достало вчерашние шуточки относительно факуса, но пикантного образца, и сознание уверовало, что речь идет о нем родимом. Тем более что и другие применяли именно это слово. Вы представляете мое состояние, когда я все это понял и увидел свое поведение на фоне реальности?
Но не будем о хорошем, еще наличествует Фред. Что же у нас произошло с ним? Здесь вся соль состоит в том, что бумаги, которые я тиснул, были черновиком рекомендаций ли, статьи ли об одном предмете. Каком?… Нет, вы мне не поверите… Это были соображения относительно способов уменьшения размеров… влагалища. Вот такое хобби было у нашего с вами друга. Америка, что вы хотите!
Вы понимаете теперь, что случилось! Когда я уехал в общежитие, Джени, должно быть, сказала Фреду о том, что я заходил в комнату. И, разумеется, мужик все понял. Муравьи уже есть, тут еще одно ноу-хау заполучил в соответствующей отрасли. Поляна практически перекрыта. Это какие же деньги я буду колотить! И мужчина, самым естественным образом, решил пойти на соглашение, так сказать, совместное творчество. Вот и позвонил. Да только конфуз вышел.
Понимаете, я то, само собой, к человеку бы с открытой душой. Но… Неувязка в том, что Фред, обладая самыми обширными, как вы видите, интересами и познаниями, и толкуя малость по-русски, решил изъясняться на нашем исконном. Здесь путаница и случилась. Вы помните? – он сходу начал нести о занятиях сексом, о том, что нам будет хорошо, о деньгах. Имел-то он в виду сексуальный бизнес, то, что нам обоим это будет выгодно, и так далее. Да перевел неудачно – сексуальный бизнес в плохом переводе звучит, как занятия сексом, и так далее. Кроме того, его прямой намек относительно педика-философа. Кроме того, распутником меня обозвал, имея, наверное, в виду Распутина и рассказ о муравье. И бред о предварительном подходе был из этой пьесы – несомненно, мой демарш с бумагами дядя воспринял как некое приглашение к обоюдному бизнесу.
Словом, будучи совершенно односторонне замороченным, понял я все неверно. А как, скажите, я должен был его понимать?.. Вот такая у меня получилась американская эпопея.
Для полной дословности вынужден закончить рассказ еще одним штрихом. Когда я эту повесть жене изложил, она откровенно посмеялась, сопровождая свою радость такими фразами: «А я сразу говорила. (Действительно, говорила). Что, кроме глупости, ты сотворить можешь? Какого рожна вообще в Америку поперся!» Через некоторое время жена попеняла, что неосмотрительно я на Фреда разозлился и не выслушал человека до конца, такой бизнес можно было завернуть. Тут я разозлился и бросился орать, что этот Фред – сумасшедший, и впредь запретил заводить малейшие разговоры относительно того приключения. Она и успокоилась, только через пару дней, в интимный час после всяких занимательных мероприятий прислонилась ко мне очень, прямо скажем, проникновенно – да вся, знаете ли, этакая мечтательная да субтильная – и ну я бы даже сказал виртуозно щекотать. А после процедур-то и дохнула мне в ухо: «Так ты верно бумаги те не рассматривал?» Ну конечно, в сердцах капаю я. Тут она отвалилась и уж натуральным тоном вякает: «Дурак, рецепт надо было списать».
Ну и последнее. Чем бы, вы думали, закончилась эта кутерьма? А ничем. То есть она отнюдь не закончилась. Вы помните, что бумаги остались у моего племяша? Так вот, что он с ними сделал, я не знаю, только где-то через полгода Вовка сообщил, что затеяли они с Фредом, благодаря мне, некий бизнес. В доказательство прислал весьма выпуклую сумму денег. Какого рода бизнес – догадайтесь сами.
Собственно, и писулька эта изготовлена из коммерческих соображений. Я-то об истории той по понятным причинам никому кроме жены не рассказывал, а вот племяш, напротив, настоял, чтоб приключение обнародовать. Короче, кто определенным рецептом интересуется, или там местонахождением неких насекомых, прямо ко мне. И гаманок с собой не премините, потому как капитализм.
