Виктор Михайлович Брусницин
Аля-улю или Странствия примерного крановщика
В общем, решился я. Набрал воздуха, глаза зажмурил и спрашиваю:
– Мадлен – извините, не знаю как по отчеству – мне ваш купальник сильно понравился, но я забыл, какого он цвета. – Дескать, снимай платье-то.
Мадлен встает… подходит к шкафу, достает купальник.
– Вот, у меня их несколько.
Чему их учат в школе?
Снова сидим. И тут, понимаете, жутко мне в туалет захотелось. Прямо нагрянуло!.. Вроде бы невтерпеж, так встань да сходи. Нет, обратный стих на меня накатил – стыдно. Такие нравомучения – просто нет в мире белого света… И распирают меня в этом моменте разные дилеммы. С одного боку, допуск к вожделению все-таки пробовать получить надо, поскольку ежели теперь карьеры не испытаешь, век себе не простишь. (Да и перед человеком неудобно). С другого, вдруг произойдет разрешение, как при таком туалетном невмешательстве можно исполнить долг?.. Вижу я, что нет в жизни никакого выхода. Встаю тогда стройно и грозно говорю:
– Очень жаркая погода на улице стоит. Прямо хоть раздевайся.
– Разве? – отвечает Мадлен. – А мне напротив кажется, что похолодало.
В общем, понял я, что в этом доме кашу не приготовишь. Говорю:
– Ну что ж, пора и честь знать, пойду.
Мадлен провожает меня до двери.
– Рада с вами познакомиться. Мы весело провели время.
– Чао, бэби, – произношу я и грациозно удаляюсь…
Дома, разумеется, Тамарка выволочку устроила:
– Где был, нехороший?
– Странный вопрос. Конечно, пошел в общагу и встретил по пути Мадлен. Как благовоспитанный человек, выпил с ней чашку кофе и совершенно трезвый спешу домой.
Тут, понятно, началось. Знаю-де я этих, в кино насмотрелась. Ты, погань, только и ждешь, где урвать. Да еще на шампанское ухлобызгал без спросу прорву. В общем, все по правилам.
– Не знаю о каком фильме идет речь, – возмущаюсь я, – и даже ничего не могу сказать за визави. Только в мою мораль прошу руки не запускать. Я персонаж другого фильма.
Проходит дня три. У меня и угар солнечный сошел и самочувствие вполне приемлемое. Лежу себе на песочке, вкушаю морские зефиры и наблюдаю за перемещениями линий на разных женских силуэтах… Здесь надо сказать, что уж несколько дней, как ударились наши бабы в коммерцию. И затейливая моя нет-нет да с подружками по берегу прошмыгнет, дабы продать какую-нибудь принадлежность… Вот приходит так же с промысла, ложится рядом и начинает меня нежно гладить. Я сразу понял, что дело нечисто. И верно. Смотрит на меня глумливая и спрашивает ласково:
– Родной, скажи мне откровенно, тебя в детстве родители под кузнечный молот не запихивали?
– Ты что это? – испуганно интересуюсь я.
– Ну, может тебя с восьмого этажа когда роняли?
– Вольтанулась что ли?
– А-а, я поняла. Тебя, наверное, мочой однажды перекормили.
Тут я не на шутку разволновался и говорю:
– Искупаться я, пожалуй, пойду.
Тамарка мне и поясняет:
– Ты что, действительно дурак? В каких это, интересно, тюрьмах ты живал?.. Я сейчас Мадлен встретила, рассказала она мне печальную историю твоей жизни.
И здесь Тамара очень спокойно мне по морде ка-ак брызнет. Это при всем честном народе. Я, естественно, отодвинулся, вскочил. И объясняю прохожим:
– Припекло что-то солнце. Пойду окунусь…
Два дня принципиально не разговаривал. На третий пожалел:
– Ну ладно, прости. Что в такой жаре не случится, когда не знаешь, в какой руке вилку-то держать.
Да и какой там отдых, когда одна баба из группы, как у завтрака меня увидит, так в ладошку и прыскает. Словом, дожил кое-как и отпустило только когда границу переступил. Так что рекомендую эту записку в качестве путеводителя. За сим аля-улю.
