Виктор Иванович Калитвянский
Легенда о кимрском сапожнике
СЕМЕНОВ (испуганно). Будет сделано, господин капитан… Войдите и в наше рассуждение… Народ стал некрепок, оброку мало, урожай о прошлом годе неважный.
ЛЕОНОВ. Будет жаловаться… У всех так… У меня у самого сельцо под Рузой… Тоже даю работников… А то как же! Война!
Появляется Глафира Петровна.
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. Ой, господин капитан, ты прямо всех нас перепугал… Какая еще война? Опять что ли с турком? С ним, кажись, замирились.
ЛЕОНОВ (целуя руку помещице). А швед, Глафира Петровна? Швед-то никуда не делся. Спит и видит, как бы нас уесть да Петербург пожечь.
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. Ишь какой… Но, слава господу, руки у него теперича коротки.
Появляется ОТЕЦ АНДРЕЙ, худощавый, живой, за сорок.
ОТЕЦ АНДРЕЙ. Простите, матушка Глафира Петровна!.. Я прямо так, по свойски, без приглашения… Диакон мне донёс, будто господин капитан Леонов проехал, так я не смог удержаться от искушения…
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. Ну что с тобой поделать, отец Андрей…
ОТЕЦ АНДРЕЙ. Хоть любопытство и грех, но невеликий… Хочется послушать, что в большом мире-то деется, как там государь наш заступник поживает, про труды его великие…
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. За стол, господа, за стол… (Проходят к столу. Садятся. Дашка бегает туда-сюда, накрывая на стол.) А Карлуша-то шведский, так и сидит у султана?..
ЛЕОНОВ. Сидит… Но рано иль поздно прибежит снова. Так что ухо следует держать востро. И государю нашему, Петру Алексеевичу, помогать всемерно… Я тут, Глафира Петровна, выволочку дал вашему управителю… Уж не обессудьте.
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. А ничего страшного, а хоть и дал… Так ведь за дело, не так ли, господин капитан?.. Я ему и сама сегодня уже… Долги плохо вытрясает из мужичков… И что ж он натворил, наш Федор Иванович?
ЛЕОНОВ. Ничего особенного… Отчасти и я не прав… Вспылил. Так и досада берет… Петр Алексеич бьется аки лев с врагами, а тут в собственной державе людишки ему помочь должную не оказывают.
ОТЕЦ АНДРЕЙ. Ох, грехи наши тяжкие…
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА (со вздохом). Ну, ничего, я его вразумлю, уж ты не беспокойся, господин капитан… Мы поможем, чем сможем, чай, люди русские.
ЛЕОНОВ. Не сомневался, Глафира Петровна. Знаю, вы не подведете.
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. Так и передай, голубчик… И в сенат, и государю, коли будет случай… Мы всегда наготове… Ты расскажи, какие там новости, в Москве, в Петербурге этом…
ЛЕОНОВ. Так я же без вылазу на верфях… На дубненском устье… разве что в Нерль вырвешься… Вот как тялки погоним на Онегу да в Петербург, там все и увижу своими глазами да услышу своими ушами.
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. Погоди, это что же за тялки такие?..
ЛЕОНОВ (улыбаясь). Это корабли наши, кои мы на верфях сооружаем.
ОТЕЦ АНДРЕЙ (поднимая со значением палец). Тьялк – одномачтовое судно с плоским дном, длиною в дюжину аршин, пригодно для прибрежного по рекам и морям плаванья…
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. И где ж ты слов таких нахватался, батюшка?
ОТЕЦ АНДРЕЙ. Так я ж в гостях у господина капитана бываю на дубненское устье. Поглядел на всю эту кутерьму, да потолковал с заморскими мастерами, которые там верховодят…
ЛЕОНОВ. Голландцы…
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. И на каковском языке ты с ними толковал, батюшка мой?
ОТЕЦ АНДРЕЙ. Так они ж три слова по-русски, а я три слова по латыни, глядишь и столковались.
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. А вечером и за чаркою…
ОТЕЦ АНДРЕЙ. И то было… Не скрою, согрешил немного, у господа прощения просил всю обратную дорогу… И что я там подсмотрел-то ещё … Заморские эти люди, по своим знаниям, значит, по своему опыту, образец сотворят, а наши-то мужички за ними ну повторять. И так по каждой детали. А потом, всем миром – этот самый тялк сбирают… Умно!
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. Тебе, отец мой, по твоим свойствам не в церкви служить, а в миру бы суетиться…
ОТЕЦ АНДРЕЙ. На то одна божья воля, благодетельница наша…
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. А что касаемо иноземцев… куда уж нам за ними поспеть-то, за этими шведами да голландцами…
ЛЕОНОВ. А не скажите, Глафира Петровна. Мы тут недавно подрядили мужичков наших, дабы сотворили тялку… корабль, значит… сами, без голландских мастеров. Уговор был – ежели не хуже, добавляем, а коли хуже выйдет – они из своих карманов выложат… И что же? Не хуже! Послали в сенат – чтоб им добавить за хорошую-то работу.
ОТЕЦ АНДРЕЙ. Я всегда говорю: наш мужик – он смекалист и добрую сноровку имеет. Ему бы подсобить, так он любого иноземца за пояс заткнет…
ЛЕОНОВ. А что значит, батюшка, подсобить?..
ОТЕЦ АНДРЕЙ. Не то чтобы подсобить, а… Как бы растолковать-то?..
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. Ты толкуй, да смотри, не затолкуйся, отец мой…
ОТЕЦ АНДРЕЙ. Не то чтобы подсобить, а вот бы немного послабить…
ЛЕОНОВ. Послабить?..
ОТЕЦ АНДРЕЙ. Послабить… Чуть послабить. А то уж больно им тяжко… Вот и у вас, господин капитан, народишко-то с верфей бежит…
ЛЕОНОВ (задумчиво). Бегут, окаянные… Вот и ваши тоже, Глафира Петровна… Я вашему управителю велел замену мне привесть как можно быстрей… Уж не обессудьте.
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА (со вздохом). Заменим, а что дееть-то… (Отцу Андрею.) А ты тоже завел проповедь: послабить да подсобить… Им послабишь, так и сам по миру пойдешь. У каждого из нас участь одна: смиряться перед богом и государем да покорно нести свой крест… У них, у мужиков, свой крест, а у нас – свой.
ОТЕЦ АНДРЕЙ. Оно так, господь терпел и нам велел…
ЛЕОНОВ. Истинно так, батюшка. Кто-то терпит, а есть такие, что терпеть более не желают и даже смуту сеют…
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. Это ты об чём, господин капитан?
ЛЕОНОВ. К нашим мужичкам, что лес валят для верфи, приходил человек и смущал сказками, будто государь наш вовсе не государь, а антихристом посланный…
ОТЕЦ АНДРЕЙ. Свят, свят, свят…
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. Кто ж такой?
ЛЕОНОВ. Не нашли… Пока что. А найти надо бы… Ежели что прознаете, подайте весть. Никому нет выгоды, ни мне, ни вам, коли по местам нашим тати бродят… Так и до беды недалече.
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. Не сомневайся, господин капитан… Мы уж тут – сразу, ежели что… (Пауза.)А правда ли… мне Ольга Грязнова сказывала… будто бы новый напиток заведено теперь пить… как его бишь… кофий!.. Слыхал?
ЛЕОНОВ. Слыхал, Глафира Петровна.
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. Сам-то пивал?
ЛЕОНОВ. Пивал, да только не у нас, а в чужом краю.
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. И где же?
ЛЕОНОВ. В англицком королевстве. Когда учился там корабельному делу по велению государя нашего Петра Алексеевича.
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА (всплескивая руками). Да как же ты молчал-то, господин капитан? Как они там живут, англицкие людишки?
ЛЕОНОВ. Хорошо живут, врать не стану. Дома каменные, церкви большие.
ОТЕЦ АНДРЕЙ. А не врут ли, будто в том краю люди встречаются – обличьем черны?
ЛЕОНОВ. Не врут, батюшка. Сам видывал. Черные, как уголь в печке.
ОТЕЦ АНДРЕЙ. А сатанинских знаков не обнаружил?
ЛЕОНОВ. Не видал. Такие же, как и мы, только лицом и телом черны. Привозят их из-за моря, из полуденных стран. И кофий этот оттуда же… Пивал я его, не по нраву он мне пришелся. Горький. По мне квас лучше.
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. А что ж тебе по нраву пришлось, господин капитан?
ЛЕОНОВ. Был я там, в городе Лондоне, на театре…
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. Сказывал мне покойный муж, будто у государыни нашей Софьи, сестрицы Петра Алексеевича, была такая театра…
ЛЕОНОВ. В городе Лондоне театра большая, помещается сотен десять народишку, а может, и более. И там видывал, как собаки грызутся перед людским сборищем и деньги ставят на кон, кто возьмёт верх…
ОТЕЦ АНДРЕЙ. То не большое диво… У нас на ярмарке медведей стравливают.
ЛЕОНОВ. Ещё видывал в той театре представление. Вроде наших скоморохов. Про древних царей и королей.
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. Господи ты боже мой…
ЛЕОНОВ. Народ валом валит. Бывает с утра и до вечерни… (Решительно). Но приехал я, Глафира Петровна, не за тем… А вот зачем. Получил я от Петра Алексеевича повеление. Надобно поставить партию сапог для наших полков.
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. Так мы и делали такую поставку… В Москву отвозили.
ЛЕОНОВ. То было через посредника… Теперь надо гораздо более. И не токмо в Москву, а и в Петербург.
Пауза.
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. От самого государя?
ЛЕОНОВ. От самого…
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. Боязно… А ну как не сдюжим?..
ОТЕЦ АНДРЕЙ. А чего ж не сдюжить-то? Чай не впервой…Мужики у нас вон каковы!..
ЛЕОНОВ. Одно дело – на базар, а там – купят, не купят… один господь знает. А другое – в армию, да много, да вовремя, да чтоб хороши были сапоги, чтоб не развалились в первой луже иль в первой болотине.
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. Ой, ёй, ёй… Вот я и говорю, боязно.
ЛЕОНОВ. Есть такие люди? Кто сможет все завязать должным образом?
ОТЕЦ АНДРЕЙ. Ну, мастера-то у нас есть… Вон, Егор… А из молодых – Мишка-сирота…
ЛЕОНОВ. Тут не два нужны, а, поди, двадцать два.
ОТЕЦ АНДРЕЙ. Найдем… И в Кимре найдем. И в Талдоме. И в Горице…
ЛЕОНОВ. Это – мастера, сапожнички… А кто станет поставку налаживать? Должон быть опытный человек, деловой… Есть такие?
Пауза. Глафира Петровна смотрит на отца Андрея, он – на неё.
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. Устинин?
ОТЕЦ АНДРЕЙ. Устинин. Кто ж ещё?
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. Купец. Из мужиков. Батюшка мой отпустил на волю…
ЛЕОНОВ. Хорошо! И мне велено из сената напомнить вам… и мужичкам вашим мастерам… Это – дело державное! Коли возьмётесь, не дай бог – не исполнить.
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. А сколь много сапог-то требуется?
ЛЕОНОВ. Для начала – пятнадцать сотен.
ГЛАФИРА ПЕТРОВНА. Пятнадцать сотен… (Громко). Дашка! Покличь Федора Иваныча… Живо!
Сцена 3
Горница в доме Устининых.
Дочь Устинина, ТАТЬЯНА, молодая девушка, сидит за прялкой.
Входит УСТИНИН, мужчина лет пятидесяти, в руках у него небольшой мешок.
Проходит через горницу и закидывает мешок на полку за печкой. Уходит.
Татьяна оставляет прялку, идёт к печи.
Устинин возвращается с другим мешком, поменьше, и тоже укладывает его на полку.
Берет с полки тетрадь и карандаш.
Садится за стол.
УСТИНИН. Так, гляди Танюша… Вот сюда пишем: мука ржаная, пуд… шесть копеек… И еще: соль, полпуда… пять копеек…
ТАТЬЯНА (глядя через стол на тетрадь). Вижу, батюшка. (Ставит на стол перед отцом горшок со щами.)
УСТИНИН. Тебе тоже надо бы выучиться грамоте…
ТАТЬЯНА. Для чего, батюшка?
УСТИНИН. Как для чего? Ты – купецкая дочь. Замуж пойдешь – пригодится в хозяйстве… (Татьяна намеревается вернуться к прялке.) Погоди-ка. Посиди… (Татьяна садится). К нам сейчас мужики явятся. Мастера наши сапожнички… (Пауза.) Большой подряд в руки идет.
ТАТЬЯНА. Подряд?
УСТИНИН. Сапоги… Для государевой армии.
ТАТЬЯНА. Чай, не в первый раз.
УСТИНИН. Такое – в первый.
ТАТЬЯНА. Ничего, батюшка. Бог поможет.
УСТИНИН. Поможет… (Кладет ложку на стол.) Ты вот что, дочка… Сказывают, видели вас с Мишкой-сиротой у колодца… Будто бы стояли вы да пересмеивались.
ТАТЬЯНА. Кто сказывал?
УСТИНИН. А то неважно, кто сказывал… Птичка летает, глядит да на весь лес чирикает…
ТАТЬЯНА. Птички те лучше бы не совали своего носа в чужие дела…
УСТИНИН. Оно, конечно, так… Да только ты, дочка, девушка на выданье, тебя всякий примечает… Хиханьки с парнями – так можно и славу недобрую заработать.
ТАТЬЯНА. Вы, батюшка, напрасно так говорите.
УСТИНИН. Может, и напрасно, да в таких делах – лучше пересол, чем недосол. Не след тебе с дворовыми людьми лясы точить… Чтоб вся Кимра глазела да потом судачила.
ТАТЬЯНА. Обижаете вы меня, батюшка…
УСТИНИН. А ты не обижайся… Матери твоей, покойницы, нынче нет рядом, подсказать некому, я сам, по-отцовски, как разумею… (Пауза.) Ты сама посуди. Мы – Устинины, мы теперича купцы, не то что мужичье аль холопство… У нас свое место, а у дворовых – свое… (Пауза.) Скоро в Тверь поедем. Товар продадим, погуляем… Михайло Пушкарев в гости звал. (Пауза. ) Чего молчишь? (Пауза.) Ишь ты, какая… Не нравится тебе купецкий сын из тверской сотни… А Мишка-сирота, выходит, тебе по нраву? (Пауза.) Он тебе не пара. Мастер он хороший, спору нету, но ты пойдешь только за вольного. Да не за всякого. Нам такой нужон, чтоб и не стыдно было, и чтоб делу помог… Понимаешь, дочка?
ТАТЬЯНА. Понимаю, батюшка.
УСТИНИН. Вот и ладно. Приготовь чего-нибудь для мужиков… Квасу там. Пироги вчерашние… (Подходит к окну, смотрит наружу.) Собрались мужички. Идут.
Входят один за другим – мужики-сапожники.
ПЕРВЫЙ САПОЖНИК (входя и кланяясь). Здрав будь, Григорий Онисимыч!
ВТОРОЙ САПОЖНИК (входя, кланяясь и крестясь на образа). Пусть господь не оставит сего дома…
ТРЕТИЙ САПОЖНИК (входя, кланяясь). И ты Татьяна Григорьевна, не хворай!
ПЕРВЫЙ САПОЖНИК. На мать-то как схожа…
ТРЕТИЙ САПОЖНИК. Не говори…
Садятся рядком на лавку. Татьяна подносит каждому кружку с квасом. Ставит на стол блюдо с пирогами. Уходит в свой угол и садится за прялку.
ПЕРВЫЙ САПОЖНИК. Однако морозец-то ночью траву прибил…
ВТОРОЙ САПОЖНИК. Бабка Феодосья сказывала, будто вот-вот снежок ляжет…
УСТИНИН. Да пора бы.
ПЕРВЫЙ САПОЖНИК. Вот и я говорю, пора.
ТРЕТИЙ САПОЖНИК. У тебя, Григорий Онисимыч, жердь на заборе повисла, так я её поддернул на место, чтоб, значит, совсем не свалилась.
ВТОРОЙ САПОЖНИК. Ежели свалится, дело худое. Свинья али какая еще животина со двора, глядишь, и сбежит.
УСТИНИН. У меня не сбежит. А сбежит, так далеко не уйдёт.
ПЕРВЫЙ САПОЖНИК. Это уж так, Онисимыч, у тебя не сбегут.
ВТОРОЙ САПОЖНИК. А коли сбегут, так не уйдут далёко.
ТРЕТИЙ САПОЖНИК. А куда им бечь? Дальше Кимерки не побегишь.
ВТОРОЙ САПОЖНИК. Ежели только не гусь. Гусь-то, он могёт поплыть.
ПЕРВЫЙ САПОЖНИК. Ну да, уж коли поплывет – таким чином и к Заречью выправит.
ВТОРОЙ САПОЖНИК. А в Заречье гусь почитай пропавший…
ТРЕТИЙ САПОЖНИК. Это уж так. И перышка не сыщешь.
ПЕРВЫЙ САПОЖНИК. Один дух от гуся останется.
ВТОРОЙ САПОЖНИК. Не дух, а дым.
ТРЕТИЙ САПОЖНИК. Дым в печке да кости на крылечке.
УСТИНИН (недовольно.) Дался вам тот гусь… Много вы гусей видали, чтобы Кимерку переплыли?..
Пауза.
ПЕРВЫЙ САПОЖНИК. Может, кто и видел…
ВТОРОЙ САПОЖНИК. Я – нет…
УСТИНИН. То-то.
ТРЕТИЙ САПОЖНИК. А что там, Григорий Онисимович, деется на этом самом… на море-то? Как его?.. Говорят, опять мы свея побили?..
ВТОРОЙ САПОЖНИК. Да не свея, а турка.
ПЕРВЫЙ САПОЖНИК. Да окстись ты… С турком о прошлом годе воевали.
ТРЕТИЙ САПОЖНИК. И не о прошлом, а до того еще… Или за два?
УСТИНИН (вздыхая). За два.
ТРЕТИЙ САПОЖНИК. Вот и я толкую, что за два.
ПЕРВЫЙ САПОЖНИК. Больно долго мы с энтим свеем управляемся.
ВТОРОЙ САПОЖНИК. Да уж. Сколько помню, все не могём управиться.
ПЕРВЫЙ САПОЖНИК. Знать, силён тот свейский царь… Как его?
ТРЕТИЙ САПОЖНИК. Карла.
ВТОРОЙ САПОЖНИК. И что за Карла такая?
ТРЕТИЙ САПОЖНИК. А что, Григорий Онисимыч, на то самое море дубненские струги погонют?..
УСТИНИН. Говорят, на то самое.
ПЕРВЫЙ САПОЖНИК. Это ж какое дело?.. Там, говорят, одной волокуши-то станет на сотню верст…
УСТИНИН. Не говори. Все вверх да верх. И по Волге, и по иным речушкам…
ТРЕТИЙ САПОЖНИК. А чего волочь-то? Вон, Стенька Разин ходил по Волге без волокуши…
Пауза.
УСТИНИН. Я гляжу, для тебя что на север, что на юг – все едино… Стенька-то на южное море хаживал, а свей – наоборот…
ВТОРОЙ САПОЖНИК. Да он из Кимры – носа не высовывал… Откуда ему знать, где свей, а где персиянин?..
ТРЕТИЙ САПОЖНИК. Это почему же я не высовывал? И в Твери бывал разов пять, и в Талдоме немеряно. А в Горицах у меня сваты…
ВТОРОЙ САПОЖНИК. Ну, ежели в Горицах, тогда дело иное… А что касаемо волокуши, то мужичкам туго придется… Волочь-то кто будет?
ПЕРВЫЙ САПОЖНИК. Ясное дело, кто… Там, говорят, на дубненское устье мужиков нагнали тучу…
ВТОРОЙ САПОЖНИК. Кто сосны рубит, кто плотничает…
ТРЕТИЙ САПОЖНИК. Мой кум туды попал.
ПЕРВЫЙ САПОЖНИК. Это который?
ТРЕТИЙ САПОЖНИК. Талдомский. Олешка Смирной.
ПЕРВЫЙ САПОЖНИК. Олешка? Какой из него лесоруб?.. Он все больше языком…
ВТОРОЙ САПОЖНИК. Ловко он чешет, Олешка-то, как по писанному…
ПЕРВЫЙ САПОЖНИК. В самый раз – мужикам у костра зубы заговаривать… Знать, не зря его туды заслали.
Пауза.
ВТОРОЙ САПОЖНИК. И что за море такое, свейское, что за него царь-батюшка столько лет воюет?
ТРЕТИЙ САПОЖНИК. Да на кой ляд нам то море?
УСТИНИН. На кой ляд? Товар на кораблях возить.
ВТОРОЙ. А что, у нас свово товара не хватает?
ПЕРВЫЙ САПОЖНИК. Знать, не хватает. Царю-то виднее…
Стук в дверь. Входит Михаил. Кланяется, крестится на образа. Остается стоять.
ТРЕТИЙ САПОЖНИК. Говорят, Миша, ты барыне какие-то диковинные сапожки пошил?
МИХАИЛ (пожимая плечами, сдержанно). Пошил.
ВТОРОЙ САПОЖНИК. Говорят, под охру.
МИХАИЛ. Под охру еще не готово.
ПЕРВЫЙ САПОЖНИК. А какова нога-то у барыни? Ну, мала аль велика?..
ТРЕТИЙ САПОЖНИК. А тебе зачем? Охальник, ты, брат…
ПЕРВЫЙ САПОЖНИК. Я давненько, еще при государыне, башмаки тачал Глафир Петровне… Молоденькая была… Хорошенькая…
ВТОРОЙ САПОЖНИК. Ну и ты, Егор, хорошенькай был… Оба, значит, были хорошенькаи.
ТРЕТИЙ САПОЖНИК. Да он и теперича годится.
ВТОРОЙ САПОЖНИК. Тока зубы зъел… А так ничего себе.
ТРЕТИЙ САПОЖНИК. А я ему толковал: не грызи дратву зубьями, ножик у тебя на что?..
ПЕРВЫЙ САПОЖНИК. Гляди, разговорились… Слухайте лучше… Башмаки-то я выправил, да промахнулся чуток… Ножка у барышни малёхонька, башмак болтается, возьми ей и натри… Ну, выпороли меня, от пасхи до Петрова дня на задницу не присаживался.
УСТИНИН. А как же ты сапожное дело-то справлял?..
ПЕРВЫЙ САПОЖНИК. Каком кверху… (Пауза.) Ладно… Григорий Онисимыч, зачинай… С чем царев стольник-то явился?
