Виктор Гурченко
Последний полёт
– Англосаксы, – медленно произнёс старик, – это и есть мы, германцы. Когда-то племя бритов пригласило на свой остров германские племена англов и саксов, чтобы помочь справиться с непокорными шотландцами и валийцами. И они помогли. Да так помогли, что сами и стали хозяевами на острове. Вот поэтому Гитлер считал их своими соплеменниками, наследниками древних Ариев. Тем более, что нацизм идёт своими корнями именно из Англии. А русские… – Гесс развёл руками, – что русские? Такие же унтерменши, как евреи, или цыгане. К тому же незаслуженно занимают огромные территории, которыми и пользоваться то толком не умеют, – Рудольф победно посмотрел на собеседника и едва уловимо улыбнулся. Владлен внутренне подобрался и справился с подступившим гневом. Мысленно он досчитал до десяти и шумно выдохнул.
– И так, – спокойно произнёс он, – в марте сорок первого вы вернулись в Германию.
– Да, – проскрипел Гесс и будто сдулся, оползая в кресле, – на этот раз я привёз информацию об оружии, которое может разрушать целые континенты. Создать его было, конечно, невероятно сложно, нужна были огромные электро-индукционные станции для создания колебаний гигантской амплитуды, и прошли бы десятки лет, прежде, чем его смогли запустить, но это был бы гарантированный конец всему. А Гитлер к этому времени был уже абсолютно безумен, он не остановился бы ни перед чем. И тут я понял, что Ахэ ошиблись – третий Рейх не спасение, а гибель цивилизации. Я утаил записи о сейсмическом оружии и при помощи верных соратников начал готовить план побега.
– Почему в Британию? – спросил Юсупов, – почему не в СССР? Это было бы безопаснее. Между нами тогда ещё не было войны.
– Хе-хе-хе, – засмеялся немец и покачал головой, затем посмотрел на собеседника как на слабоумного и произнёс: – в Россию? Да большевики такие же безумцы, какими были нацисты, они точно так же пустили бы весь мир под откос. В Германии строили национал-социализм на костях других, неполноценных народов, а большевики создавали СССР на костях собственных граждан! Вот и думай, кто большие чудовища.
– Ну а англичане, по-вашему, получается, ангелы во плоти?! – вскипел таки Юсупов, – что ж они вас в благодарность тогда сорок лет за решёткой продержали, а!?
– Вот здесь мне нечем крыть, – печально покивал Гесс, – в итоге оказалось, что я ошибался во всём, а вот Ахэ рассчитали всë до мелочей. Я был просто марионеткой в их руках. Знаешь такую поговорку, Владлен? – он поднял свои уставший, полный тяжести прожитых лет взор и печально взглянул в молодые глаза собеседника, – величайшая хитрость дьявола в том, что он заставил людей поверить, будто его не существует, – грустно произнёс старик, – я верил, что демократии смогут грамотно распорядиться вверенными им секретами, но они сделали те же самое, что хотел сделать Гитлер: просто создали оружие, чтобы завладеть миром. И благо, что ваши шпионы и учёные смогли создать им в ответ свою бомбу, иначе мира уже не было бы.
– Погодите, – замотал головой Владлен, – я вконец запутался. Вы сказали, что Ахэ так и хотели изначально, чтобы вы передали секреты англичанам, верно?
– Так и есть, – усмехнулся Рудольф, – до меня это дошло много позже. Они всë знали наперёд, и я исполнил свою роль в их спектакле.
– Но…. – озадаченно протянул журналист, – как это вообще объяснить их желанием спасти человечество? Я ничего уже не понимаю!
– Я уже сказал, – обречённо кивнул Гесс, – что я ошибся во всём. Никого они спасать не собирались. Их целью было доставить самое опасное оружие в самые опасные и злые руки. И у них это получилось. В итоге американцы первые создали ядерную бомбу, а в сорок седьмом году, когда экспедиция адмирала Бëрда потерпела неудачу, они провели ядерные испытания в Антарктиде. Новая Швабия была стёрта с лица земли, – вздохнул старик, – эх… Бедняга Майерс, даже жалко его немного.
– Погодите, – замотал головой Владлен, – но ведь экспедиция Бëрда – это миф, уже давно выяснили, что никого, кроме пингвинов они в Антарктиде не встретили.
– Хм, – надменно хмыкнул Рудольф, – ты меня что, совсем не слушаешь? Я же сказал, что главная задача дьявола убедить весь мир в своей нереальности. Эскадра Бëрда на подходе к «земле королевы мод» была атакована дисколëтами с лучевым оружием, а потом с ним на связь вышел генерал-полковник Майерс и предложил сойти на берег – поговорить. В доказательство своих возможностей Майерс в одно мгновение пустил на дно один из крейсеров эскадры, после чего доходчиво объяснил адмиралу, что больше соваться в Антарктиду не стоит. Конечно, по прибытии в Штаты Бëрда объявили сумасшедшим и бросили в психушку. После этого он молчал всю оставшуюся жизнь. А янки решили вопрос Швабии по-другому…
– Э-э-э… – растерянно тряхнул головой Владлен, – а зачем это всë было нужно Ахэ?
– Этого я так и не понял, – махнул рукой старик, – может они хотят очистить от нас планету, как тело от вшей, может им просто это нравится, я не знаю. Мы как муравьи, которые никогда не поймут, зачем подожгли их муравейник. Я вообще думаю, что эти Ахэ даже не выглядят так, как нам себя являют. Может они просто какие-то сгустки энергии, шары, или духи какие-то. Понял я только одно: то, что мы называем ангелами, демонами, джинами… Это всë они. Вот когда мир в очередной раз сходит с ума, когда приходит новая чума на целые народы, когда случаются войны, революции, восстания, это всë не просто так, это они. Когда один человек обретает такую пассионарность, что поворачивает историю, вершит судьбы наций, народов и континентов. Это всë не просто так. Запомни мои слова, Владлен, разработка фатального оружия уже ведётся. Ещё лет тридцать, может сорок и всë! – Гесс внезапно хлопнул ладонью по столу, – конец всему! Они взорвут землю, взорвут по их воле, по воле Ахэ! Как это происходило уже не раз с другими, более древними цивилизациями.
– И как им можно помешать? – дрогнувшим под напором немца голосом спросил Юсупов.
– Не знаю, – так же внезапно, как и взорвался минуту назад, успокоился Гесс, – у вас это получается как-то каждый раз.
– У кого у нас? – одеревеневшим голосом пробормотал Владлен.
– У русских, понятное дело, – с омерзением выдавил из себя нацист, – вы всегда давили эту заразу. Ты думаешь, кем были ваши большевики? Они и были этим злом! Дьявол тогда пришёл в этот мир. Но вы как-то справились и перемололи это зло. Гитлера тоже победили вы. И Наполеона, и ядерную войну предотвратили. Есть что-то в ваших землях, что ли, такое… Не знаю даже… – он криво улыбнулся и, наконец, сформулировал мысль: – святое, что ли, какое-то, или сверхъестественное… Как хочешь называй, ты же материалист.
Владлен замер, глядя на нервно дышащего старика, возбуждённо блуждающего взглядом по пространству беседки. Мысли тужились в воспалённом сознании в тщетных попытках переварить слишком жёсткую для ментального желудочного сока информацию. Редкий птичий щебет да жужжание магнитофона едва слышно разбавляли звенящее напряжение, повисшее в небольшом летнем домике.
– И как скоро это случится? – спросил Юсупов первое, что пришло ему в голову, – новое противостояние.
– Глупец! – прошипел в ответ Гесс, – ты что, до сих пор не понял!? Дьявол уже здесь! Твоя страна обречена! Вопрос не в вашей победе, а в вашем выживании! – и он снова схватил журналиста за руку.
Владлен вздрогнул, и перед глазами цветным калейдоскопом понеслись картинки: на фоне ночного пейзажа под свист и улюлюканье толпы по флагштоку над Кремлём медленно проползло вниз кумачовое знамя Советского Союза, а на смену ему поднялся петровский триколор. Разноцветная круговерть незнакомых знамён вспыхнула в сознании пёстрым хороводом. Жёлтый, голубой, зелёный, белый, красный… Что это? Чьи это флаги? На союзные республики не похоже. И сплошь беснующаяся толпа, выкрики, камни и баррикады. Вот люди набросились на милиционера, и он исчез в сплетении рук, потонул в волнующейся людской массе. Картинки менялись так стремительно, что Владлен едва успевал выхватить общий смысл происходящего. Автоматная очередь, танк вздрагивает и выпускает снаряд по первому дому советов, здание покрыто копотью. Танки в Москве? Владлен, холодея от такого откровения, попытался разглядеть символы на броне машины. Что там? Звезда, или крест? А может американский флаг? Но видение уже сменилось следующим. Первый секретарь мос гор комитета партии Ельцин, которого Юсупов сразу узнал, что-то грозно кричит с высокой трибуны и грозит кулаком. Вот снова он в большом актовом зале. Вокруг много народу, а за спиной его американский флаг. «Господи, благослови Америку!» – неровным голосом произносит Ельцин, и зал взрывается аплодисментами. «Что?…» – пробормотал себе под нос Владлен, но лента снова ускорилась и теперь в зимний, прокопченный сажей город на полном ходу въехала броне колонна. В голову, словно из встроенного в неё радио, вполз голос с явным кавказским акцентом:
– Алик, давай, может быть, как-нибудь, пока не поздно, отведи ребят, Алик, не делайте этого, не делайте, не надо, вы в любом случае, Алик, пойми, и вы погибнете, и я погибну. Что с этого толку будет? Сам правильно пойми. Кто от этого выиграет? Мы ж от этого с тобой не выиграем, понимаешь? Если я тебя увижу в бою, понимаешь, то ты уже отличный, не отличный, я уже щадить тебя не буду, так же, как и ты меня, понимаешь? Ты лучше ко мне как гость приедь, Алик, отведи ребят, пожалей их матерей, пожалей их, отводи ребят, Алик, дай команду.
– Ну, я не такой большой начальник отдавать такие команды, – ответил с другого конца голос уже без акцента.
– Алик, – продолжил первый голос, – ну ты правильно пойми, я, например тебе от чистого сердца желаю, чтоб ты живой, конечно, остался, но уйди лучше.
– Я такого выбора не имею, у меня есть приказ, и я его выполню в любом случае, – отрезал собеседник и оборвал связь.
Владлен тряхнул головой и всмотрелся в обугленную рану, оставшуюся от города. Прямо посреди улиц дымились подбитые бронетранспортёры и догорали остовы потерявших гусеницы танков. Картинки ускорили свой ход, и пред глазами яркими вспышками промелькнули взорванные дома, упавшие самолёты, ржавеющие корабли и разрушенные заводы. Вдруг перед ним появился человек в строгом костюме, смутно знакомый какой-то, что ли, и заговорил. «Так это же Володя из отделения в Дрездене», – спохватился Юсупов, – «постарел как… Сколько ему здесь?» Внезапно появившийся знакомый, тем временем, продолжил:
– В соответствии со статьёй пятьдесят первой, частью седьмой устава ООН, с санкции совета Федерации России и во исполнение ратифицированных Федеральным Собранием двадцать второго февраля сего года договоров о дружбе и взаимопомощи с Донецкой народной республикой и Луганской народной республикой мною принято решение о проведении специальной военной операции. Её цель – защита людей, которые на протяжении восьми лет подвергаются издевательствам, геноциду со стороны Киевского режима. И для этого мы будем стремиться к демилитаризации и денацификации Украины…
Перед глазами картинка густой снежной пеленой растворилась в белый шум, а поставленный голос диктора на радио произнёс:
– Сергей Лавров на пресс-конференции подтвердил тактические ядерные удары по военным и административным объектам на Украине, объяснив их целесообразность стратегической безопасностью Российской Федерации. Представители Евросоюза резко осудили военные действия Российской Федерации и срочно созывают совет безопасности ООН, где будет принята резолюция по последним событиям. Президент европейского совета Шарль Мишель выразил опасения о возможной эскалации конфликта. Посольство США призвало своих граждан срочно покинуть территорию России и Беларуси…
– Это что за чушь!? – закричал шокированный Владлен и выдернул руку из цепких пальцев Гесса, – это просто бред сумасшедшего! Какой ещё Киевский режим? Какие Донецкие и Луганские республики? Геноцид!? Денацификация!? Да ты просто старый дурак! Какая Российская Федерация!? Ты просто выудил из моей памяти знакомые лица! Шарлатан! Как тебя обманули эти… как их там на самом деле? Ахэ? Так ты сейчас обманываешь меня! Нет! Я не верю!
– Я даже не знаю, что ты видел, – дослушав демарш собеседника устало произнёс Гесс, а потом, поразмыслив, хмыкнул, – но, судя по реакции, ничего хорошего, так ведь?
– Это ничего не значит, – помотал головой Владлен, – будущее делаем мы сами, оно творится прямо сейчас, ничто не предопределено!
– Конечно, – кивнул старик, – так и есть. Я тоже в это верил когда-то, хех, – усмехнулся он, – вот поэтому я и решил тебе всë рассказать. Я всë ещё в это верю. Ты сможешь всë изменить. Теперь это твоя ноша. Вы должны остановить разработку сейсмического оружия, иначе всем конец… О! – вдруг воскликнул старик, – смотри, торопятся.
Владлен обернулся и увидел генерала Роджерса, торопливо идущего прямо по газону, минуя дорожки, в компании троих солдат. В его походке сразу угадывались нетерпение и спешка. Дай волю – точно бы вприпрыжку побежал.
– Засекли твой ретранслятор, – криво улыбнулся Гесс, – сейчас комедию ломать будут. Сколько времени то у нас осталось?
– Меньше двух минут, – вскинув кисть ответил Юсупов.
– Ну, значит закончу интервью цитатой Шекспира, – мрачно произнёс старик, – тогда лишь двое тайну соблюдают, когда один из них её не знает. Подумай об этом, Владлен.
В этот момент в домик вошёл Роджерс и, переведя дыхание, произнёс срывающимся голосом:
– Мистер Гесс, процедуры, сами знаете, всë по времени, – он натужно улыбнулся и, упёршись руками в бока, глубоко вздохнул, – а вас, Владлен, я пока приглашаю на чашку чая. Каких-то двадцать минут и мы вернём вам вашего узника, – генерал наигранно хохотнул.
– Да, конечно, как скажете, – так же искусственно улыбнулся журналист, – ваша тюрьма – ваши правила.
Гесса увели конвоиры, а Владлен с Роджерсом не спеша зашагали по дорожке к флигелю тюрьмы, где и находился кабинет генерала. Вскоре Юсупов сидел в мягком кресле, а хозяин кабинета заботливо разливал из пузатого заварника чай по кружкам.
– Так что он вам рассказал? – беззаботно спросил Роджерс, – может что-то новое услышу.
– Не думаю, – отмахнулся Владлен, – в основном то, что я уже читал у западных журналистов: хотел добиться мира, договориться с британцами и так далее… Ага, спасибо, – поблагодарил он генерала, аккуратно поставившего перед ним чашку на небольшом блюдце.
