Виктор Гурченко
Последний полёт
– Первые экспедиции в Антарктиду Германия предприняла ещё до Великой войны, – вкрадчиво, будто пробиваясь сквозь воющий ветер, донёсся до Юсупова голос немца, – в первом и в одиннадцатом году, дважды исследователи изучали ледяной материк. А потом случилась война… – Гесс замолк и вздохнул. Наваждение схлынуло, и Владлен снова увидел перед собой постаревшего нациста, напряжённо сжавшего губы в белую полоску, – война позорная, которую мы должны были выиграть, – старик отпустил ладонь журналиста и медленно осунулся в глубоком кресле, – а потом проклятый Версальский мир, контрибуции и падение в бездну, какие уж там экспедиции…
– Что это было только что? – ошарашенно выдавил из себя Владлен, – как вы это сделали?
– Ни один ты на фокусы горазд, – усмехнулся Гесс, – это чтобы ты не решил, что я просто выживший из ума старик.
– Я вижу, что это не так, продолжайте.
– В тридцать седьмом мы снова отправили туда экспедицию, и то, что рассказали нам учёные по возвращении было просто невероятно. Я состоял тогда на руководящем посту в тайном обществе «Туле», и меня назначили главой проекта. Мы назвали его «Новая Швабия», – глаза Гесса зажглись огнём, и он опалил его надменным жаром собеседника, – мне пришлось тогда отправиться в долгое плавание к берегам Антарктиды, но, поверь мне, оно того стоило… – он снова протянул руку над столом, уже медленно, не боясь напугать собеседника, и коснулся ладони журналиста…
… Вскоре на горизонте появилась оранжевая точка, чётко видная за несколько километров среди белоснежного пейзажа. Ветер стих, и сквозь густую, тяжёлую хмарь начало робко пробиваться холодное белое солнце. Нос почтового лайнера, взяв прицел на пришвартованную в ледяной бухте оранжевую субмарину, медленно двигался вперёд. Расстояние между суднами сокращалось, и скоро стало можно рассмотреть реющее над антеннами и перископом рубки красное знамя, рассеченное крестом. В белом кругу по центру полотнища гордо раскинула свои локти свастика Рейха.
Пришвартовавшись к ледяному берегу матросы перекинули на борт подводной лодки дощатый трап и натянули тугой трос вдоль его. Осторожно ступая по набитым поверх наклонного трапа рейкам Рудольф Гесс сошёл на палубу субмарины.
– Хайль Гитлер! – тут же вскинули руки в приветствии несколько матросов, капитан судна и генерал-полковник Майерс, озябший и уставший от ожидания высокого начальства.
– Хайль, – вяло поприветствовал военных изнуренный путешествием Гесс.
– Рад приветствовать вас в Новой Швабии, господин рейхсминистр! – взбодрившись отрапортовал Майерс, – прошу на борт нашего ковчега, – он учтивым жестом предложил Гессу проследовать в гостеприимные недра подводного аппарата.
– Надеюсь, плыть недолго? – проворчал Рудольф, перебирая руками по прутьям лестницы капитанской рубки, – и так от этой качки тошнит уже.
– Под водой не качает, – усмехнулся в ответ полковник, – клаустрофобией не страдаете часом?
– Сейчас и проверим, – хмуро ответил Гесс и зашагал вслед за Майерсом в кают-компанию.
– Да мы и погружаться особо не будем, – махнул тот рукой, устраиваясь на откидной скамье, – в одном месте только нужно будет метров на десять опуститься. А так, – он неопределённо пожал плечами, – бояться нам здесь некого: вражеские самолёты не летают, а корабли, так те и подавно сюда не сунутся.
– Это хорошо, – пробормотал себе под нос Гесс.
– Здесь ходу на полчаса, не больше, – приободрил его полковник, – как путешествие прошло?
– Давайте к делу, Майерс, – осадил офицера рейхсминистр, – ваша учтивость ни к чему. Доложите о текущем положении дел.
– Идём с опережением графика, господин министр, – хвастливо приосанился полковник, – на этой неделе запустили производство кирпича, известняка и глины достаточно для необходимых объёмов цемента. Вы даже не представляете, сколько мы всего здесь нашли! Железная руда, два месторождения нефти, редкоземельные металлы, чего здесь только нету!
– Да… – оценивающе кивнул Гесс, – впечатляет. Ка вы добились таких темпов? Как вы так быстро разрабатываете месторождения?
– Ну… – лукаво покачал головой Майерс, – то, что мы здесь всë это нашли – громко сказано. Скорее нам показали…
– Кто? Они? – многозначительно посмотрел на собеседника Рудольф.
– Они, – кивнул в ответ полковник, и в каюте на некоторое время воцарилась тишина. Было слышно, как тарахтит дизель в машинном отделении, и бьют о борта холодными пощёчинами полярные волны. Вскоре машины затихли, передав эстафету электродвигателям – субмарина начала погружение. Её корпус натужно застонал, сжимаемый плотными водами антарктики, гулко затрещали листы обшивки и что-то ритмично защëлкало прямо над головой.
– Это нормально? – неопределённо описал дугу рукой Гесс.
– Всë в порядке, – улыбнулся Майерс, явно упивающийся своей бывалостью в подводных походах, – просто давление воды. Да нам пройти то… – отмахнулся он, – метров сто под шапкой, а там, в бухте, уже и всплывём. Да, кстати, настойчиво рекомендую подняться на палубу после всплытия. Этот вид нужно наблюдать издалека.
– Как скажете, Майерс, – сухо согласился Гесс, – так что насчёт встречи? – последнее слово он произнёс с нажимом, выделив особенно.
– Да в любое удобное для вас время, – елейно улыбнулся генерал, – Они вас ждут.
– Всплываем, господин генерал-полковник, – заглянул в кают-компанию капитан субмарины, – через минуту можно будет на палубу подняться.
– Спасибо, капитан, – молодцевато откозырял Майерс, – обязательно поднимемся. Прошу в капитанскую рубку, – учтивым жестом пригласил он Гесса пройти в соседний отсек.
Лодка медленно шла по тоннелю из скалящегося торосами и уступами льда, когда пассажиры выбрались из люка и заняли места на верху капитанской рубки. Проход был широким – метров двадцать в поперечнике, а закруглённый свод возвышался над субмариной на добрых десять метров в своей верхней точке. Постепенно тоннель начал расширяться и вскоре распахнулся перед созерцающими сей пейзаж офицерами огромной бухтой. Высота ледяного купола над ней составляла не меньше сотни метров. В центре высокого свода зияла солнечным светом большая прореха неправильной формы. Через неё, поблëскивая в солнечных лучах, медленно опускались вниз мириады сверкающих снежинок. Но не эта природная каверна среди толщи арктических льдов приковала внимание Гесса. Взгляд его тут же зацепился за штандарт со свастикой, свисающий с перекрестья двух наклонëнных друг к другу металлических столбов, усеянных яркими прожекторами. Эта конструкция возвышалась над береговой линией метров на тридцать и впечатление создавала просто монументальное.
– У вас даже на такой пафос ресурсов хватает? – задрав голову на инженерное сооружение спросил рейхсминистр.
– Любое дело нужно начинать с чего-то гордого, – не без хвастовства ответил Майерс, – а металла здесь хватит на танковую армию, – хохотнул он.
Гесс, тем временем, рассматривал быстро приближающийся берег. Десятком бетонных доков для субмарин врезался он в тёмные воды бухты, разрезав их на мелкие полоски. Несколько таких же оранжевых подводных лодок были пришвартованы в узких причалах, где велась активная деятельность. Люди, одетые кто в военную форму, кто в серые бесформенные ватники, суетились, что-то загружали, или разгружали в судна. Сразу за доками шла большая стройка. Там возводили двухэтажное здание, длиной на пол побережья. За портом ровными рядами теснились вдоль узких улиц одинаковые кубики двухэтажек. Уличное освещение, работающее, судя по всему, круглые сутки, придавало городу атмосферу предпраздничную и бравурную.
– Добро пожаловать в Новый Берлин! – самодовольно раскинул руки Майерс, словно пытаясь обнять вверенный ему город.
– Это вы за два года столько успели? – с одобрением спросил у него Рудольф.
– Бесплатный труд под страхом расстрела намного эффективнее рыночных отношений, – засмеялся генерал, – расширяемся, так сказать! Вот поэтому я и прошу у фюрера всë новых заключённых! Мрут, правда, часто, но это не беда, заводы по переработке справляются.
Субмарина, тем временем, причалила к одному из пирсов, и переминающиеся с ноги на ногу заиндевевшие солдаты тут же принялись за швартовку. На бетонную площадку дока перекинули трап, и Гесс с Майерсом прошагали по деревянному настилу на берег.
– Наконец-то, твёрдая почва, – вздохнул с облегчением рейхсминистр, – я уж думал – никогда не доберусь до суши.
– Ничего, господин министр, – весело хохотнул Майерс, – привыкните. Нам сюда, – направил он Гесса по подъездной дорожке к доку, – нас ждёт экипаж.
– Экипаж? – нахмурился Рудольф.
– Сейчас всë увидите! – загадочно поднял брови генерал и повёл гостя по дорожке за портовое сооружение.
– Мерседес-Бенц!? – не смог сдержать удивления Гесс, уставившийся на урчащий мотором автомобиль на площадке, – вы что автозавод здесь открыли, Майерс?
– Что вы, нет, конечно! – замахал руками тот, – по частям с большой земли привезли. Пока в единственном экземпляре, но, надеюсь, после вашего визита финансирование нам увеличат. Поэтому, – он распахнул перед Гессом чёрную лакированную дверцу авто, – сейчас на обед, а потом у вас важная встреча! Трогай, Ганс! – скомандовал он, усевшись рядом с рейхсминистром, и Мерседес, рыкнув пару раз двигателем, мягко тронулся с места.
Повара перед приездом важного высокопоставленного гостя расстарались на славу. Блюда были в основном из рыбы, моллюсков и мяса тюленя, но кулинарное искусство мастеров поварского дела вершило чудеса. Стол в парадной зале ломился от яств. Изысканно сервированные блюда, приправленные и приготовленные по самым высоким стандартам европейского гурмана, превратили стол в диковинный экзотический атолл, где тропические рыбки самых разных мастей снуют между коралловых рифов, переливаются всеми цветами радуги и влекут за собой в синюю бездну вкуса.
– Кальмар с лимоном просто бесподобен! – прикрыл глаза в наслаждении генерал-полковник Майерс, – настоятельно рекомендую, господин Гесс.
– Спасибо, – устало кивнул Рудольф, – обязательно попробую, а из мяса что-нибудь есть?
– Из мяса что-нибудь есть? – крикнул Майерс стоявшему поодаль официанту.
– Да, конечно, – заторопился на вызов молодой человек, – вот это -запечённая на углях полярная крачка, а это, – он поднял колпак с блюда в центре стола, – филе поморника с горчицей и тёртым грецким орехом.
– Давайте поморника, – вздохнул Гесс, и официант ловкими движениями обслужил рейхсминистра.
– Ну и зря, – обиженно поджал губы Майерс, – моллюски очень полезны, особенно для мужчин, – заговорщически поднял он бровь, – если вы понимаете о чëм я. У нас здесь, кстати, первоклассный бордель организован. В штате только арийки.
– Это интересно, – одобрительно кивнул гость, – но, как-нибудь в другой раз.
– Ну, – согласно кивнул генерал, – в другой, так в другой.
– А у вас здесь достаточно тепло, – произнёс Гесс, орудуя ножом над сочным филе поморника, – я имею ввиду на улице.
– Да, – согласился Майерс, – температура здесь колеблется около пяти-шести градусов выше нуля. Всë благодаря термальным источникам. Дальше вглубь ещё теплее.
– Вглубь? – переспросил гость.
– да, у нас здесь, так сказать, только вершина айсберга. Каверна идёт дальше, за вечную мерзлоту, до живой земли, там ещё теплее. Но нас туда пока не пускают. Вот сегодня… Вы же сегодня собираетесь? – спохватился генерал.
– Безусловно, – ответил Гесс и забросил в рот первый кусок поморника. Мясо брызнуло соком во рту рейхсминистра, и он одобрительно закивал, словив взглядом официанта. Тот застенчиво улыбнулся и поступил взгляд.
– Так вот… – продолжил через паузу Майерс, – после сегодняшнего вашего визита мы надеемся на продвижение в наших… Э-э-э… Так сказать… Отношениях с… Э-э-э.. Ну, этими… Сами понимаете…
Рудольф Гесс проигнорировал странные речевые потуги собеседника и молча продолжил трапезу. Майерс, после некоторой паузы, стушевался и тоже склонился над тарелкой. Некоторое время в зале приёмов Нового Берлина слышно было только позвякивание приборов и редкий треск огоньков на фитилях свечей, щедро расставленных по краям стола.
– Было действительно вкусно, – резюмировал рейхсминистр, отодвинув от себя пустую тарелку, – ваши повара – ну просто волшебники!
– Полностью с вами согласен! – с улыбкой воскликнул Майерс, промокнув губы платком, после чего лукаво прищурил глаз и предложил: – может в бордель?
– Давайте потом, – строго ответил Гесс, – сначала на встречу.
– Ну, – хлопнул в ладоши Майерс, – значит на встречу! Ганс! – проорал он, – машину!
Лакированный кузов Мерседеса вздрогнул в такт ожившему двигателю и мелко завибрировал, отливая тусклым блеском от далёких прожекторов береговой Стеллы. Ганс, строгий и напряжённый, сжимал побелевшими от напряжения пальцами большой круг руля, рассечённый на сегменты ломаными линиями свастики.
– Трогай, – вальяжно, будто помещик, усевшийся в карету, скомандовал генерал, – вниз давай.
Дорога, выложенная бетонными пагами, ритмично стучала в подвеску автомобиля стыками плит. Редкие фонари, лениво проползающие за боковыми стёклами, выхватывали своим слабым, желтовато-мутным светом бледные пятна на бетонке, уходящей по дуге на окраину Нового Берлина. Вскоре город скрылся за уходящей вверх насыпью, и путь освещали только мощные фары Мерседеса. Перед ветровым стеклом змеёй струилась лента серой дороги, одинаковой и монотонной. Внезапно машина сбавила ход и начала притормаживать.
– Пересадка, – констатировал Майерс, – дороги дальше нет, не успели ещё проложить, но, – он многозначительно поднял указательный палец, – работаем в три смены.
Мерседес вошёл в очередной поворот и фары выхватили из темноты огромный четырёхосный грузовик, припаркованный сразу за последней плитой дороги. Двое часовых возле вездехода резко подобрались и выбросили вверх руки в нацистском приветствии. Их надрывный «хайль Гитлер» был слышен даже через плотно закрытые стекла автомобиля. Майерс и Гесс распахнули дверцы и вышли на прохладный воздух подземелья. Сыростью, однако, не пахло, напротив, было сухо и свежо. Откуда-то из чёрной неизвестности впереди поднимался тёплый лёгкий поток весеннего воздуха.
– Дальше на этом монстре, – генерал подошёл к грузовику и похлопал его по дверце, – опель «блиц», специальная доработка, – с гордостью произнёс он, – все четыре оси ведущие – по любому бездорожью проедет. Прошу, – Майерс отрыл пассажирскую дверь и жестом пригласил Гесса.
