Вероника Тутенко
Заснеженный рояль
9
В кассе цирка Александр гордо предложил на выбор продавцу любой из трех своих талантов:
– Я могу играть на рояле, дрессировать собак и ставить на дыбы велосипед.
– Отличные умения и все три нам очень нужны. Особенно игра на рояле. Наша администратор как раз искала музыканта и дрессировщика в одном лице. Возьмите билет для вас и вашей прелестной собачки. Я читала о ней в сегодняшней прессе. Скажите, хозяйка еще не нашлась?
Александр помотал головой.
– Ничего, вы прекрасно поладили…
10
Еще немного, и Александру не досталось бы билета. Место в восьмом ряду, кажется, было последним оставшимся свободным на это представление, как будто специально для него.
Верный знак, что ему нужно быть в этот вечер в цирке.
«Тяв-тяв-шоу» пользовалось у горожан неизменным успехом, хоть и шло оно уже давно, но артисты постоянно обновляли программу.
Город на арене был похож на тот, в который попал Александр, только в миниатюре. Среди маленьких разноцветных домиков ходили, прыгали, танцевали собаки.
Последними в маленький город вошли четыре разноцветных пуделя во главе со своей маленькой хозяйкой. Каждая собака держала в лапах по небольшому флюгеру в форме кошки.
В заключение все пудели по очереди сделали «домики».
– В нашем городе построили черыре новых ярких дома! – провозгласила Гайя.
На этом шоу закончилось.
На выходе у стеклянных дверей Александра с Милашкой догнала Диана.
Тот самый, редкий случай, когда девочку не сопровождали ее разноцветные любимцы.
– Александр! – окликнула она музыканта. – Наша администратор хотела бы поговорить в вами. Вы стали настоящей знаменитостью. Я выписала «Газету», чтобы не пропустить новые новости о вас. Ведь журналисты обещают продолжение.
– Продолжение? – засмеялся Александр, который вовсе не планировал становиться постоянным героем хроник.
– Статья называется «Пришелец Александр обзавелся чужой собакой», – поставила девочка в известность.
– Ох уж эти журналисты! – вздохнул Александр.
– Вот, слушайте, – выдержав, как полагается в таких случаях интригующую паузу, начала Диана. – Не успели утихнуть слухи о появлении в Городе пришельца по имени Александр и нападении на него бурдаланов, как горожане передают из уст в уста другую новость.
Новый герой хроник обзавелся собакой породы болонка.
Горожане видели его выходящим с питомцем из леса.
В тот же день Александр сам позвонил в редакцию и сообщил, что нашел собаку и что ему доподлинно известно: у нее есть хозяйка.
Как мы выяснили, это преподаватель консерватории – Майя Карповна Зеленцова.
Несколько дней ни сотрудники, ни соседи не видели ее с тех самых пор, как в черемуховом лесу появился пришелец.
Обычно исчезновение горожанина означает, что он подался в бурдаланы или возвысился до эйо.
Однако, очевидно, здесь мы имеем дело с необычным случаем. Смотрительство за порядком пока воздерживается от комментариев.
Если кто-то видел в последние несколько дней эту женщину, просьба сказать ей, что ее разыскивает ее собака, и позвонить нам в редакцию.
Мы продолжаем следить за развитием событий.
Подписывайтесь на «Газету»!
11
Администратором оказалась хрупкая особа лет двадцати пяти – пятидесяти пяти с пучком на затылке, украшенном стразами, в расклешенном платье из широких ярких полос.
Выражение ее лица и походка были начальственны, не допускали малейшего к себе неуважения.
– Здравствуйте! – протянула она руку для рукопожатия. – Я Лали Илларионовна. Последние несколько дней весь Город говорит о вас, так что скоро вы наверняка получите много самых разных предложений, если уже не начали их получать. Поэтому мы хотели бы опередить всех. Наша задумка не только интересна, но и важна для всего нашего мира.
Диана одобрительно закивала, весело переглядываясь с Гайей.
– Что же вы хотели мне предложить? – спросил Александр.
– Научить наших собачек… – администратор слегка замялась, что шло несколько вразрез с ее обликом, и быстро закончила, – играть на рояле! Мы попыталась научить их сами, но… – она развела руками, – видно, это под силу только дрессировщику и музыканту в одном лице.
– Ну… дрессировщик я так себе… Хорошо, еще Милашка уже знала кое-какие команды… А чтобы научить собак играть на рояле… я вовсе не представляю, как это сделать.
– Ничего, у нас отличные дрессировщицы. Вашими помощницами будут Гайя и Диана.
Гайя благосклонно улыбнулась и кивнула, а Диана даже подпрыгнула от радости.
– Хорошо, – сдался Александр. – Допустим, все вместе мы научим собак играть на рояле. Но как это сделает лучше ваш мир?
– Понимаете… Уже давно мы думаем над тем, как помочь бурдаланам. Мы общались с теми из них, которые стали горожанами, и пришли к выводу, что ничто не облагораживает бурдаланов так, как музыка. Но в своем нынешнем состоянии бурдаланы не способны воспринимать мелодии, состоящие более, чем из двух нот.
– А, может, вы просто недооцениваете бурдаланов? – предположил Александр.
– К сожалению, нет, – убежденно помотала головой администратор. – Я не первый год возглавляю общество спасения бурдаланов от самих себя и знаю, о чем говорю. Их слух испортили консервные банки. Вместо эволюции в их социуме происходит регресс.
– Но, может, им нравится такая жизнь? Разве можно спасать насильно? Кто мы такие в конце концов, чтобы принимать такие решения?– возразил Александр.
– Мы никого не спасаем насильно, – соскользнула с высокого вращающегося стула Гайя. – Но мы можем показать бурдаланам красоту музыки, красоту искусства. Собаки расширят их кругозор сначала до трех нот, потом до пяти, а потом им откроется вся радуга звуков. Разве это вас не вдохновляет?
– Не очень, – признался музыкант. – Я так понял, у вас в Городе вообще много разных талантов и, наверняка, полно музыкантов и уж тем более дрессировщиков. Почти у каждого есть собака, и каждый не прочь обзавестись лишним талантом.
– Но нужны именно вы, – дрогнул голос Дианы. – О вас написали в «Газете», а бурдаланы обожают тех, о ком пишет «Газета». Вы для них теперь пример. Их кумир. Они захотят быть такими же, как вы!
– Какой-то бред, – помотал головой Александр, но побоялся, что девочка заплачет, и бодро, даже весело добавил. – Хорошо. Я подумаю над вашим предложением и, возможно, приму его, хотя, не скрою, оно и кажется мне странным. Не понимаю, если бурдаланы такие необразованные, не способны воспринимать музыку, как они читают газету?
– Здесь все намного сложнее, – попыталась было объяснить администратор, но Александр продолжал:
– Ладно, дело даже не в этом. Потом разберемся. Но сейчас мне нужно ехать в горы по очень важному делу.
Администратор посмотрела на Александра с уважением.
– Я могла бы, – неожиданно предложила Гайя, – составить вам компанию. Я тоже как раз собиралась в горы по одному важному делу.
Лали Илларионовна удивленно посмотрела на Гайю.
– А почему бы и нет? – ответила та на незаданный вопрос. – У меня теперь есть помощница, ведь правда, Диана? И, я уже вижу, она вполне справится без меня.
Администратор покачала головой, а Диана довольно улыбнулась.
– Мне нужно передать кое-что очень важное Амброзию, – сказала Гайя. – Он очень меня просил.
Громко вздохнув, администраторша сдалась.
12
Высоты располагались в нескольких днях езды на велосипеде.
Небо то розовело, то погружалось в мерцающую темноту, чтобы снова ненадолго расцвести и стать затем ровным, ярко-синим.
Александр с удивлением заметил, что по дороге из Города в Горы им с Гайей не встретилось ни одного бурдалана.
– Ничего удивительного, – сказала на это Гайя. – Они живут по другую сторону Города.
Дорогу путникам теперь то и дело перебегали стада оленей.
– Это олени Хлои, – сказала Гайя. – Она подкармливает их.
Дом Хлои , стоявший как раз посередине пути от Города к Горам и обратно, напоминал харчевню, но более гостеприимный ночлег трудно себе представить. Сама же Хлоя, женщина, похожая на птицу, с огромными глазами и длинным острым носом, кормила на крыльце оленей.
В доме Хлои пахло травами, сдобой, чистотой и уютом.
Александр невольно порадовался, что теперь у него есть два таланта заплатить за гостеприимство и сказал об этом Гайе, но она только рассмеялась.
– Здесь уже ничего нельзя купить за таланты, они здесь не особенно в цене. Совсем не то, что добродетели.
– А у меня есть хоть одна? – с надеждой спросил Александр, не вполне понимая, что в этом странном мире считается добродетелями и как ими распоряжаться.
– Конечно, Александр, есть и не одна! – ободрила Гайя. – Я вижу в тебе много добродетелей! Но это не валюта, как таланты. Сейчас ты сам все увидишь…
В дорогу Хлоя дала путникам горного меда.
– И не забудьте вот это! – протянула Александру большой, но легкий рюкзак.
В нем оказалась теплая одежда.
Хлоя дает ее всем путникам, поэтому из Города все едут в Горы налегке. И обратно тоже. А Хлоя собирает рюкзак другим.
13
Видимо, Гайя была в горах у эйо не впервые – она чувствовала себя здесь уверенно, как горная козочка, и все же раз едва не сорвалась с отвеса, но Александр подхватил ее.
– Администраторше не нравятся мои поездки в Горы, – сказала Гайя. – Наверное, она боится, как бы я не осталась однажды с эйо…
– Но, кажется, здесь все только об этом и мечтают.
– Только не наша администратор. Ведь если я останусь в Горах, кто тогда будет заниматься «Тяв-тяв-шоу»?
– Вы часто бываете в Горах?
– Стараюсь не упустить любую возможность. Если бы люди чаще бывали в Горах, все давно бы стали эйо.
– И бурдаланы?
– Конечно, но, они, к сожалению, не могут бывать в Горах.
– Почему?
– Лучше об этом расскажет эйо Амброзий. Он был когда-то бурдаланом. Можем заехать к нему вместе, если, конечно, ваше дело в Горах не слишком срочное. Я как раз направляюсь к нему…
– Я с удовольствием заеду с тобой к эйо Амброзию. Я, признаться, хотел его увидеть. Мне рассказывал о нем Ардалион. Может быть, он поможет и мне с моим делом заодно.
– Вот и прекрасно, – улыбнулась Гайя.
– Такой пример перед глазами, как бывший бурдалан, ставший эйо – средство вернее собачек, играющих на рояле…
– Кто знает, – пожала плечами Гайя.
– На одной из двух огромных скал, напоминающих всегда распахнутые ворота, было высечено изображение улитки. На другой красовалась надпись: «Улитка обгоняет ветер».
– Какое странное изречение, – сказал Александр.
– Что тебя удивляет?
– То, что и в Городе у вас никто никуда не спешит, а здесь вообще в почете улитки. Но что-то мне кажется, скорее мы обгоним ветер на велосипеде, чем медлительные улитки… Может, проверим?
Александр помчался вперед по горной тропинке.
– Тише, тише, – догнала его Гайя. – Мы так прослывем за бурдаланов. Представляешь, бурдаланы в горах? – Гайя даже рассмеялась, представив такую картину. – Вот они постоянно куда-то спешат. А здесь мы можем вспугнуть Горное Эхо.
– Ну и что? Мне нравится эхо! – отозвался Александр и громко повторил. – Мне нравится эхо!
И прокричал «Э-ге-гей!»
– Ты что? – зажала руками уши Гайя. – Нет, ты, правда, самый настоящий бурдалан!
– Ты, правда, самый настоящий бурдалан! – повторило Эхо и рассмеялось.
С гор посыпались камни.
– Вот, что я говорила? – прошептала Гайя.
– Может, проверим? – загромыхало снова Эхо, и камни посыпались с гор с удвоенной силой.
– Ну хватит, Эхо! Перестань! – прикрикнул, ерничая, Александр, как будто Эхо могло услышать его.
– Не перестану! – ответило Эхо, осыпая горы.
– Оно, что, разговаривает со мной? – повернулся к Гайе Александр.
Вздохнув, она ответила:
– Эхо очень болтливо.
– Оно что, все понимает? – перешел на полушепот Александр.
– Оно все понимает, все-все понимает, – громогласно и насмешливо ответило Эхо.
– Впервые слышу такое эхо! – огляделся по сторонам Александр. – Может, я еще и увижу его?
– Не увидишь. Оно невидимое, – Гайя старалась говорить шепотом, но эхо все равно ее услышало.
– Я невидимое, – подтвердило Эхо. – Но слышно меня повсюду!
– Это точно, – наморщила лоб Гайя. – Слышно и в Городе, и даже немного у бурдаланов. К счастью, Эхо почти все время спит, иначе мудрецам не было бы от него покоя ни днем, ни ночью. Но спит оно довольно чутко.
– Да, у меня довольно чуткий слух, – подтвердило Эхо.
– Но зачем же эти мудрецы эйо поселились в тех местах, где обитает такое шумное эхо?
– Ты очень любознательный, Александр. Легко быть мудрецом, если тебя никто не отвлекает, не мешает размышлять. Но если рядом такое шумное эхо, становишься терпимее, спокойнее, учишься жить незаметно и тихо…
– Ты слишком любопытный, Александр, – снова вклинилось Эхо в их разговор, и камни полетели со всех сторон.
– Предлагаю помолчать, – прошептала Гайя, – пока Эхо опять не уснет, иначе нас попросту завалит камнями. И нас, и всех эйо, а потом и Город, и Низину.
Александр молча кивнул и сел на большой камень.
Гайя опустилась рядом на другой.
– Что же вы вдруг замолчали? – не успокаивалось Эхо. – Я только настроилось поболтать. Давненько со мной никто не разговаривал, разве что одни бурдаланы, но они так быстро убегают отсюда. А вы, так понимаю, здесь ненадолго? Ведь так, Александр? А как зовут твою подружку? Если я не ошибаюсь, а я не ошибаюсь никогда, это Гайя, и она здесь не в первый раз? Конечно! Она приходит к старине Амброзию. А почему ты раньше отпускал ее в горы одну, Александр? А вдруг она бы сломала ногу, или камень упал бы ей на голову? Кстати, а зачем ты приходишь к Амброзию, Гайя? Кто твой дружок, я что-то не понимаю, Амброзий или Александр?
– Замолчи! – закричала Гайя, вскочив с камня, взяла с земли камень поменьше и бросила его в пустоту.
– Ладно, ладно, молчу, – неожиданно примирительно согласилось Эхо. – Не надо так нервничать… Я только хотело узнать… Я же очень любопытное Горное Эхо. Почти такое же любопытное, как Александр. Нет, это все-таки Александр, а не Амброзий твой дружок. Амброзий слишком умен, чтобы… Положи этот камень на место. Здесь только мне позволено бросаться камнями… Вы оба ведете себя как бурдаланы. Особенно ты, Александр. И этот камень тоже положи на место. Здесь должны быть тишина и порядок. Ты слышишь, тишина и порядок. Хотя, согласитесь, ребята, повеселились мы неплохо. Ведь так, Александр? С этими эйо такая скукотища, что можно уснуть…
Эхо снова зевнуло. Гайя заговорщицки прижала палец к губам и осторожно на цыпочках сделала шаг к своему велосипеду, несколько побитому камнями.
Александр последовал ее примеру.
14
Дальше ехали молча – Гайя сосредоточенно о чем-то размышляя, а Александр – время от времени оглядываясь по сторонам: неизвестно, какие еще незнакомые ему явления природы вроде говорящего эхо таят эти горы.
Кажется, все эйо попрятались от пробудившейся болтливой стихии.
По совсем не короткой дороге к Амброзию путникам встретился на улице только один житель гор, который, кажется, даже не заметил, как только что разгневалось Эхо – уж слишком он был занят своей работой.
Эйо ваял улитку. Огромную улитку – символ Гор.
Глядя на него, Александр вдруг понял смысл изречения «Улитка обгоняет ветер».
Впрочем, ветер в этот день и сам, явно, никуда не спешил, не собираясь соревноваться с улитками. Он почти был готов превратиться в безветрие – лениво перебирал листочки на деревьях, поглаживал, как шерстку гигантского зеленого животного, нежную траву, доносил тонкие и чистые ароматы цветения и лениво подхватывал появляющиеся не известно откуда переливающиеся на солнце шары.
Чем выше поднимались Александр и Гайя, тем холоднее становилось.
Спасибо Хлое, связанные ее руками шарфы, шапки и свитера оказались по-настоящему теплыми.
Зелень постепенно сошла на нет, уступив дорогу снегам.
Их белизна успокаивала Александра, возвращала его в мыслях к тому февральскому дню, когда жизнь шла своим чередом, хоть и не всегда так, как хотелось бы музыканту.
Велосипеды здесь были уже ни к чему, и путники оставили их в одной из пещер, еще только ожидавшей своего эйо.
Александру хотелось спросить Гайю, куда она его ведет, но он побоялся снова потревожить говорящее эхо и продолжал молча следовать за девушкой.
Наверняка, она знала дорогу, иначе не шла бы вперед так уверенно.
Гайя вдруг замедлила шаг и подняла голову к небу.
Над ними медленно кружили разноцветные шары из тончайшего льда.
Гайя поймала один из них и протянула Александру.
Он позволил неизвестному летающему объекту опуститься к нему на перчатку и легонько подтолкнул его обратно ввысь.
Гайя хихикнула, но, спохватилась, зажав себе рот рукой, и зашагала быстрее по серпантинной дорожке, уводящей в леденящую высь.
На вершине горы восседал мудрец и, не обращая внимания на подошедших Гайю и Александра, равно как и ваятель улитки, продолжал заниматься своим делом.
Эйо подносил к губам колечко на палочке, медленно дул в него, и в воздухе появлялись радужные шары.
Проще говоря, мудрец пускал мыльные пузыри, и они застывали в воздухе на морозце, превращаясь в те самые летающие объекты, которые Александр принял за НЛО.
Все оказалось намного проще, чем представлялось Александру, и это даже несколько разочаровало его.
Теперь понятно, что так рассмешило Гайю.
Занятие мудреца, между тем, кажется, ничуть не удивляло ее, и, примостившись рядом с эйо, она терпеливо ждала, когда же он, наконец, заметит, что не один на вершине горы.
От нечего делать Александр стал считать, сколько раз мудрец опустит наконечник в мыльный раствор, и сколько радужных шаров засверкает на солнце.
Первое число дошло до двадцати, а второе разлетелось из-под контроля волшебными шарами во все стороны и не хотело считаться с чьими-то желаниями, кроме желания эйо, чтобы легкие шары наполнили горный воздух.
И Гайя… Гайя была на стороне мудреца и вовсе не на стороне Александра.
Казалось, столь однообразное занятие эйо увлекло ее так же, как и его самого.
В какой-то момент, когда в воздухе появился особенно крупный шар, Гайя повернулась к Александру, и ее счастливые глаза говорили: я знаю ответ.
Правда, на какой вопрос, знала сама только Гайя.
Мудрец же опустил в тридцать первый раз кольцо в пузырек, медленно дунул в него и, к ликованию Александра, не увидев в воздухе новых сфер, повернулся наконец к ним с Гайей лицом и так и засиял от радости.
Так и не сказав ни слова, он наклоном головы поприветствовал гостей и махнул рукой, приглашая следовать за ним.
Дом эйо оказался пещерой с деревянной дверью.
Амброзий все так же молча распахнул ее, пропуская гостей вперед.
На соломенном топчане умывался пушистый белый кот.
– Эйо обожают кошек, – сказала Гайя, когда дверь плотно закрылась. – А кошки – эйо, а, скорее, Горы. Здесь много птиц и нет собак, а молоко горных коз очень вкусное.
– Сейчас вы убедитесь в этом сами, – Амвросий снял с полки глиняный кувшин и чашки, тоже из глины, для гостей.
Налил им молока с ароматом горных трав.
Вкус у напитка был отменным.
– Гайя! – обратился Амвросий к гостье. – Ты принесла мне, что обещала?
– Конечно! – обрадовала мудреца гостья. – Затем и пришла.
Довольная, Гайя открыла рюкзак и извлекла из него флакон мыльных пузырей, потом еще такой же и еще, заставив стол в небольшом помещении, служившим, по-видимому, и прихожей, и гостиной, и кухней, и спальней.
– Спасибо, Гайя! – ликовал мудрец.
Александр тщетно пытался скрыть изумление.
Амброзий понял причину его замешательства и засмеялся:
– Не ожидали, что здесь, в Горах, так любят мыльные пузыри? – чуть прищурившись, посмотрел на Александра.
– Не то, чтобы… – засмущался гость. – Просто… я думал, у Гайи здесь какое-то важное дело.
– Что может быть важнее мыльных пузырей? – разошлись мягкие лучики от уголков глаз мудреца. – Мыльные пузыри – это, можно сказать, наша основная валюта, после добродетелей, разумеется. Но за добродетели ничего не купишь, ими можно только делиться и одаривать.
По выражению лица эйо Александр никак не мог понять, когда он шутит, а когда говорит серьезно.
– Что это за добродетели? – спросил Александр.
– Их девять, – ответил мудрец. – Великодушие, любознательностью, смелость, жизнелюбие, доброжелательность и любовь ко всему живому, самообладание, щедрость, рассудительность и скромность. Последнее особенно труднодостижимо, при имеющихся-то девяти добродетелях, – хихикнул мудрец. – Поэтому особенно ценно.
К этой добродетели отчаянно стремятся все эйо, и достичь ее как раз и помогают мыльные пузыри.
– Только эйо дозволяется их пускать?
– Почему? – улыбнулась Гайя. – Ни в Городе, ни в Низине не запрещено пускать мыльные пузыри.
– Но я не видел ни одного горожанина за этим занятием, – удивился Александр.
– Горожане считают его бессмысленным, – покачала головой Гайя. – Сам посуди, для того, чтобы обмакнуть палочку с колечком в мыльный раствор и подуть, особых умений не нужно – на этом не заработаешь ни таланта.
А скромность у горожан не то чтобы очень в цене, хотя при этом остальные девять добродетелей вызывают у всех восхищение, а бурдаланы – те и вовсе признают лишь одну добродетель – это смелость. И они попросту никогда не видели мыльных пузырей, потому что никто из них никогда не был так высоко в горах.
– У меня сейчас такое ощущение, что я нахожусь в своем привычном мире, но вывернутом наизнанку, – вздохнул Александр.
– Я первый, кто вскарабкался сюда, – хихикнул эйо, – и мне понадобится еще о-о-очень много мыльных пузырей и, разумеется, помощь Гайи, потому что у меня и с другими-то добродетелями, за исключением любознательности, дела обстоят неважно, а уж о скромности – только мечтать.
Мудрец погрустнел и вздохнул:
– Любознательность и привела меня сюда, иначе сидеть бы мне в Низине, как бедным моим сородичам, но метанойю я пережил еще раньше, в Городе…
– Метанойю? – переспросил Александр.
– Да. Родился заново. Спасибо доктору… Я не раз рассказывал эту историю Гайе и готов повторить ее снова, так что если хотите…
– Конечно! – вскричал Александр.
– Как вы уже поняли, – начал издалека Амброзий, – бурдаланы не любят мыльные пузыри потому что никогда их не видели. Они любят желтый металл и камни – тоже разноцветные и тяжелые.
Бурдаланы проделывают в своем теле столько дырок, сколько возможно, чтобы в каждую из них повесить побольше желтого металла и камней. Бурдаланы любят разноцветные камни. Из-за этой тяжести уши у них так сильно оттягиваются вниз, что становятся похожими на уши сенбернаров.
К грудям женщины бурдаланов тоже привязывают камни, и чем больше вытягивается грудь, чем красивее считается женщина.
Ягодицы бурдаланши также стараются сделать как можно больше, а губы увеличить настолько, чтобы они не уступали в размере и повторяли форму ягодиц. Чтобы достичь такого эффекта в ход идут самые разные средства от укусов насекомых, которых содержат в домах в банках, до ношения оттягивающих камней из желтого металла.
Бурдаланы любят украшать свою одежду множеством перьев и носят жилетки из меха.
В отличие от истинных эйо, бурдаланы любят попадать на обложку «Газеты», хоть никогда ее не читают, а только украшают вырезками из нее свои пещеры. Тех, у кого таких вырезок больше, бурдаланы называют баловнями звезд и во всем равняются на них.
А больше всего фотографий из «Газеты», насколько мне известно, сейчас у Рэка по прозвищу Верзила, но теперь, я слышал, он называет себя Бурдалан в Пальто Александра . Под его предводительством совершаются самые дерзкие вылазки в Город.
Рэк слишком безрассудный даже для бурдаланов и очень любопытный при этом. Поговаривают, он отваживался даже уходить в неизвестность, за Долину Предков, откуда каждый раз возвращался с весьма озадаченным видом и ничего никому не рассказывал.
Бурдаланы держат дома крыс и ненавидят кошек. Впрочем, собак они тоже не любят и шьют из них меховые жилетки.
Особым шиком у бурдаланов считается манто из кошки любой породы, но похвастаться таким пока никто не может. От горного воздуха у них начинает сильно кружиться голова. Поэтому бурдаланши перекрашивают шкуры собак и выдают их за леопардов, и каждая при этом прекрасно понимает, что это ложь.
Бурдаланы вообще постоянно лгут себе. Когда-то я был одним из них.
– Так значит, вы и есть тот самый…
– Тот самый? – засмеялся бывший бурдалан. – Неужели обо мне уже слагают в народе легенды? Ведь так недолго и зазнаться, а это самое страшное для эйо. Зазнавшийся эйо мигом превращается в бурдалана, и поскольку от чистого воздуха его начинает мутить, он мчится в смрадную Низину.
– Мне жалко этих бурдаланов, – вздохнул Александр. – Неужели им самим нравится такая жизнь?
– Они не знают другой, – покачал головой эйо.
– А почему вы решили измениться?
– Это случилось в ту ночь, когда бурдаланы в первый раз пытались похитить стрелки часов с главной Башни.
– Но зачем бурдаланам стрелки часов?
– Ха! Они из золота высочайшей пробы и инкрустированы бриллиантами, чтобы их лучше было видно в любое время суток. Так рассуждали, создавая их, горожане, но у бурдаланов своя философия. Стрелки часов для них символ власти над временем, символ могущества и превосходства.
Конечно, часы высоко от земли, но если дело касается желтого металла и камней и возможности показать горожанам, кто самый ловкий и смелый, бурдаланы весьма смекалисты.
Взобравшись друг другу на плечи, мы выстроились в живую пирамиду, на вершине которой был я.
Я почти дотянулся до минутной стрелки, когда Часовщик увидел нас и стал в окно звать на помощь горожан.
В общем, наша пирамида рассыпалась, сообщники мои разбежались, а я остался лежать на асфальте.
Я сильно ударился головой, в ушах у меня звенело.
Меня обступила толпа.
Горожане шептались: «Бурдаланы хотели украсть стрелки часов», «Так ему и надо», «Поделом», «Зло должно быть наказано» и все в том же духе.
И вдруг я услышал чистый звучный голос:
– Расступитесь. Я врач.
Толпа послушно пропустила его.
Он осторожно осмотрел и ощупал меня и сказал:
– У него сотрясение мозга и множественные переломы. Помогите мне перенести его в мой дом.
– Может, лучше в больницу? – посоветовал кто-то. – Он ужасно вонюч.
– Совершенно естественный запах для бурдалана, – возразил мой врач.
– Несколько сильных горожан пусть и не слишком охотно, но все же помогли ему перенести меня в дом.
О, это был прекрасный дом с садом недалеко от Башни. Так что двадцать четыре раза в день я слышал бой часов на ней, и с каждым разом мне становилось все стыднее и стыднее за то, что я пытался украсть с них стрелки.
Мой врач очень богатый человек – у него много самых разных талантов – лечить людей, выращивать деревья, понимать животных, вальсировать, смешно рассказывать анекдоты, сочинять стихи и рассказы, составлять букеты, изысканно стричь газоны и превращать клумбы в маленькие цветущие миры. А еще он восхитительно играл на скрипке вечерами.
В первый день мне хотелось убежать, но тело не слушалось меня.
Бурдаланы ненавидят музыку. Не всю, конечно. Нам нравится, когда ритмично стучат по пустой консервной банке, напевая что-то вроде «Будь со мной в эту ночь,
я рожу тебе дочь»
или
«Надену шкуру леопарда
и больше ничего не надо».
Это мы зовем поэзией и музыкой.
Совсем иную музыку играл мой врач. От него я узнал, как звучат Платон Маклиани, …. Соловьев-Ветров, Игнатий Скрипичный. Особенно поразили меня «Времена года» Маклиани.
Сначала я страшно удивился. Какие могут быть времена года? Есть только вечная весна. Композитор сумасшедший или просто глуп!
Но глуп и безумен был я, и музыка открыла мне это постепенно.
Я увидел в звуках «Лета» пышность цветения, в «Осени» – торжественность и яркость увядания, а в «Зиме» – блистательный покой и мудрость.
– Но как же так? – недоумевал я, внезапно открыв внутри себя новые миры, которые оказались настолько больше моего сознания, что оно могло вот-вот рассыпаться на части.
Потом я отважился на совершенно тогда для меня невероятное – я попросил своего врача научить меня играть на скрипке. И он согласился.
Оказалось, это больно, играть на скрипке, и морально, и даже физически. Первое время мои руки были все время в крови, как после охоты на птиц. И все же горожанам научиться играть на скрипке еще сложнее, чем нам. Пальцы у бурдаланов короткие, с толстой кожей. Такие руки созданы для того, чтобы будить струны смычком. Жалко только, мои сородичи не осознали этого до сих пор.
Но вы видите, на что способна скрипка. Все бурдаланы могут стать однажды эйо, только как их заставить слушать скрипку?..
По-видимому, вопрос этот волновал Амброзия с тех пор, как он сам переселился в горы.
Музыка и доброта творят чудеса с бурдаланами, – сказал убежденно эйо.
А этот врач стал эйо? – спросил Александр.
– Нет, – помотал головой Амброзий. – Он мог бы им стать, но считает, что пока нужнее в Городе. Вдруг когда-то какой-то бурдалан снова свалится с вершины пирамиды – они ведь постоянно пытаются украсть с Башни стрелки часов… К тому же, у него есть одна слабость, которую нужно победить прежде, чем стать эйо… У каждого из нас есть какие-то слабости, и они-то и делают нас сильнее, ведь их приходится преодолевать. Мой врач обожал кофе, не мог обходиться без него, а эйо пьют чай и молоко.
– А вы решили остаться в городе?
– Оклемавшись, я переехал в таверну. Теперь у меня были талант и скрипка – подарок моего врача – и я мог заплатить за ночлег и еду.
Я хотел поделиться своим знанием с моими сородичами, но они встретили меня с булыжниками и палками и криками:
«Вон отсюда, паршивый предатель!».
Мне и самому не особенно хотелось задерживаться в Низине, где стояла такая вонь, что оставалось только удивляться, как я раньше ее не замечал. Я мог бы обосноваться в Городе. Общественная организация спасения бурдаланов от самих себя, заметив и оценив мои усилия, предложила мне первое время помогать в цирке с уборкой за еду и жилье, но далеко не все предложения, кажущиеся заманчивыми, стоит принимать. Хотя только спустя какое-то время станет понятно, что решение правильное, а пока стоит доверять своей интуиции, – изрек эйо.
– Вы не подскажете, случайно, где отыскать в горах Часовщика? – помолчав, спросил Александр.
– Значит, это и есть твое важное дело? – догадалась Гайя.
Александр кивнул.
– Если так, ты зря приехал в горы, – с сожалением покачала головой Гайя. – Потому что Часовщик сейчас в Низине, а, может, даже дальше.
– Дальше, чем Низина? Разве есть еще в вашем мире что-то еще кроме Низины, Гор и Города?
– Конечно, – ответила Гайя. – С одной стороны Город полукругом окружают Горы, с другой стороны – Низина, а вокруг – Долина Предков – уходя, они становятся там землей и небом…
– А там, где кончается Долина Предков?.. – спросил Александр.
– Она не кончается, – уверенно помотала головой Гайя, – ведь, правда, Амброзий?
– С вершины моей горы ее конца не видно, это точно.
– Тсс! – приложил палец к губам Амброзий и, к ужасу Гайи, сделал неслыханное – настежь распахнул двери.